Текст книги "Нет места под звездами (СИ)"

Автор книги: Анни Кос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

54. Кто солгал раз – солжет вновь

Уснуть Арселия так и не смогла ни в эту ночь, ни даже на следующую. Едва она смыкала веки, как в памяти оживали холодные прикосновения чужих рук, словно вживую чувствовала она дыхание Йонны, смешанное с запахом сырой земли, ощущала привкус железа во рту – губы, искусанные в волнении, кровоточили.

С жуткой отчетливостью императрица понимала: если принять предложение Сифа, то она станет его заложницей уже окончательно. Такого ей не простят никогда. Но даже, если случится невероятное, и глава тайной службы оставит ее в покое, получив от ее тела все, что может пожелать охваченный похотью мужчина, как смыть с себя грязь измены? Как протянуть руку сыну, зная, что этими же руками она касалась тела убийцы и насильника? Разве осмелится она поднять глаза и взглянуть на мужа после такого?

Сабир никогда не обещал ей своей любви, а тем более – верности. На его ложе за годы брака восходили многие признанные красавицы гарема. Император получал от них все, что хотел, использовал так, как ему было угодно, порой вознаграждая мимолетных любовниц, но чаще – забывая о них сразу, как только его страсть находила удовлетворение. Арселия знала наверняка – ни одна из этих женщин не значила для сиятельного ровным счетом ничего.

Но ей измену с другим мужчиной Сабир не простит. В лучшем случае – предаст смерти, а в худшем – гнев его падет и на Адиля. Так стоит ли рисковать жизнью сына и продлевать свою агонию, добавляя в нее насилие? Другим словом назвать то, что хотел получить Сиф Йонна, она не могла.

Да и, если рассуждать непредвзято, с чего бы Сифу вообще выполнять свои обещания? Какой ему смысл сохранять жизнь Сааду, а тем более господину бен Рушди, если в его руках окажутся императрица и наследник?

Несколько раз за эти два дня к ней приходила Мейрам, хотела узнать, что происходит, возможно, утешить, поддержать. Арселия не позволила ей ступить даже на порог – рассказать о том, что луч надежды, едва осветивший ее жизнь, вот-вот погаснет, было выше человеческих сил.

Срок, поставленный главой тайной службы, истекал на третий день, и Арселия решилась. Ей пришлось выбирать между жизнью и благополучием своего сына и судьбами других людей, в том числе – малыша Саада. Жестокий выбор, в котором каждое решение было ошибочным.

Из зеркала на Арселию взглянула уставшая женщина, словно разом постаревшая на десяток лет: красные от слез глаза, побледневшие губы, даже кожа, обычно отливающая цветом золотистой бронзы, казалась сейчас серой. Однако сил на то, чтобы привести себя в порядок, у сиятельной не было, хорошо бы просто выдержать предстоящее объяснение, а не упасть без чувств.

***

В кабинет к сиятельному ее пропустили без единого вопроса. Шторы в помещении были задернуты, ни один луч солнца не пробивался вовнутрь. Хорошо, не так сильно будет заметно ее плачевное состояние. Однако Сабир даже не повернулся на звук ее шагов. Взгляд его прикипел к бумагам, лежащим на столе. Арселия замерла в нерешительности, не зная, как начать разговор.

– Что-то случилось, мой император? – наконец тихо спросила она, чтобы нарушить зловещую тишину.

– Всегда что-то случается, – отозвался он, не прекращая чтения. – Подойди.

Она шагнула вперед, почти не чувствуя земли. Сиятельный оторвался от дел и внимательно осмотрел ее с головы до ног. Он его цепкого взгляда не укрылись изменения в ее внешности, ее тревога передалась ему и заставила нахмуриться еще сильнее:

– Что с тобой?

Арселия сейчас напоминала птицу, попавшую под дождь и вымокшую до нитки: растерянная, напуганная, жалкая.

– Я должна тебе рассказать… Лучше, если ты узнаешь от меня, а не от кого-либо иного. Я видела твои письма, – наконец произнесла она твердо. – Искала сведения о Сааде – и нашла их.

Император чуть склонил голову набок, небрежно постукивая кончиками пальцев по столешнице:

– Вот как? И, надо полагать, передала эти сведения моей сестре?

– Да. Теперь Мейрам знает, где находится ее сын.

– Ну что ж, этого следовало ожидать. Ты все еще слишком женщина, а не венценосная правительница: слишком легко поддаешься эмоциям. Сядь, – он указал ей на стул напротив. Она села на самый край, не смея коснуться спинки, не пытаясь найти поддержку даже в такой малости. – Когда это было?

– Три дня назад.

– Почему решила рассказать мне сейчас?

– Мне не оставили выбора. Ты бы все равно узнал.

– Сиф Йонна?

– Да.

– Я разговаривал с ним сегодня. Он даже не намекнул на эти сведения, почему?

– Он дал мне три дня на раздумья. После чего обещал выдать меня, если я не приму его предложение.

– Какое же? – вкрадчиво спросил сиятельный, чуть наклоняясь в ее сторону.

– Взойти на его ложе.

В кабинете повисла гнетущая тишина, только пламя свечей на миг вытянулось и замерло, а воздух как-то разом заледенел.

– Это не все. Продолжай, – сухо потребовал Сабир.

– Он грозил убить Саада и Мушараффа бен Рушди, если я расскажу тебе. И обещал мне покровительство в обмен на титул регента в случае твоей смерти.

– Вот даже как? Забавно, – сиятельный аккуратно убрал в сторону бумаги и спросил ровным голосом, совершенно отстраненно: – Он прикасался к тебе? Посмел тронуть?

Она выдавила из себя еле слышно:

– Да.

– Как это было? Через ткань платья или произошло что-то более смелое? – спокойствие Сабира было абсолютным, будто он о видах на урожай расспрашивал или о погоде.

– Он… это произошло в саду. Нет, он не позволил себе многого, но ясно дал понять, чего ожидает от меня.

Император встал и с грохотом отодвинул стул, вплотную подошел к Арселии, вздрогнувшей всем телом от резкого звука, заставил поднять заплаканное лицо.

– Покажи, что он делал.

Она зарыдала, уже не скрывая ужаса. Сиятельный откинул в сторону ее волосы, осмотрел тонкую шею, провел по ней пальцами.

– Он прикасался тут, – Сабир не спрашивал, он утверждал, она лишь согласно кивнула. Его рука скользнула ниже по шелку ее одеяния, дотронулась до груди. – Вдыхал твой запах, шептал тебе на ухо, возможно, обнял, прижал к себе, чтобы оставить на своей одежде твое тепло?

Ответом стали лишь ее всхлипы.

– Скажи мне, что ты чувствовала? – самообладание изменило ему, и он крикнул: – Говори!

– Я не помню! – простонала она, закрывая лицо руками. – Дурноту, слабость, отвращение!

– Ты хочешь его? Желаешь этого мужчину? Согласна быть с ним? – вопрос ударил не хуже плети, она в ужасе вскочила на ноги и отшатнулась в сторону.

– Нет! Не отдавай меня ему, – Арселия упала на колени. – Все, что угодно, но не отдавай меня этому человеку!

Сабир замер неподвижно, лишь разноцветные искры танцевали в его глазах. По мебели, полу, дорогим коврам побежали морозные узоры – и тут же исчезли, пожранные голубоватыми сполохами. Затем он подошел и наклонился, схватил ее за плечи, сжал до боли, до синих следов на коже, встряхнул, заставил подняться.

– Никогда не опускайся ни перед кем на колени. Ни передо мной, ни перед кем-то другим, особенно – перед такими, как Сиф Йонна. Если дашь им почувствовать свою слабость – тебя разорвут. Покажешь страх – раздавят, как червя. Проявишь неуверенность – используют и выкинут на задворки жизни. Не позволяй им играть тобой. Ты больше не рабыня. Ты – моя супруга. Императрица. Мать наследника. Веди себя соответственно.

Он ослабил хватку, одной рукой приподнял ее подбородок, развернул к свету, долго всматриваясь в глаза.

– Ты ведь сказала мне правду, я не вижу похоти в твоем взгляде. Поклянись, что ты все еще верна мне – и в мыслях, и телом.

– Клянусь. Я скорее умру, чем позволю кому-то другому прикоснуться к себе.

– Что ж, мне этого довольно, – он отпустил ее и тут же ударил ладонью по лицу. Не сильно, почти без замаха, но пощечина от человека, привыкшего к весу меча, оказалась слишком тяжелой для женщины: Арселия вскрикнула и чуть не упала, потеряв равновесие. – А это тебе за то, что посмела лгать мне, – холодно добавил Сабир. – Конечно, я сам виноват: оставил лазейку, позволил тебе воспользоваться моей слабостью, почти подтолкнул к действию. Наказывать тебя в этом случае было бы несправедливо. Но никогда больше не смей обманывать меня. Тебе я этого не прощу.

Арселия всхлипнула, прижимая руку к горящему лицу, но взгляд не опустила. Сиятельный выдержал паузу и отметил:

– Вот так гораздо лучше. Надеюсь, урок ты усвоила?

– Да.

– Тогда можно переходить ко второй части.

Он ударил небольшим молоточком по медному диску на столе, дождался, когда в кабинет вошел секретарь и приказал:

– Вызовите главу тайной службы сюда. Немедленно.

Император подошел к окну, раздернул занавеси, пуская в комнату дневной свет. Арселия не знала, что ей теперь делать и чего ожидать, потому кинула робкий взгляд на двери.

– Даже не мечтай уйти сейчас. Ты останешься. Думала, нести бремя власти легко? Я покажу тебе, чем заканчиваются такие игры.

***

Глава тайной службы редко ошибался: в людях, оценке событий, поиске причин тех или иных поступков. Именно это позволило ему подняться из грязи дармсудских задворок и стать тем, кем он теперь являлся. Точный ум, умение сопоставлять, делать выводы, а также полное пренебрежение к чувствам других людей дали ему силу и могущество, не знающие себе равных.

Сиф Йонна давно понял, что власть – от главенства в доме до управления государством – это тяжелый и, подчас, неприятный труд. Кому-то суждено выносить кухонные помои, а кому-то – убирать неугодных людей. Не всякий властитель готов испачкать руки лично, а потому при каждом дворе найдется тот, кто должен выполнять грязную работу за своего хозяина.

Для кого-то это было бы позором, но для Сифа это была увлекательная игра, которая приносила настоящее удовлетворение. Страх, ненависть, беспомощность, отчаяние приговоренных давали ему почувствовать свою значимость, возвыситься над всем остальным миром. И хотя величие момента меркло и рассыпалось в прах, гасло вместе с последним дыханием жертвы, ощущать себя хоть на краткий миг повелителем чужих судеб было по-настоящему приятно.

Теперь же он наслаждался долгой агонией императрицы, наблюдая за ней чужими глазами, слушая чужими ушами. Он знал, как она дорожит теми немногими друзьями, что были у нее в жизни. Знал, как сильны ее чувства к сыну, и как велика жалость к Мейрам, лишенной радости материнства. И знал то, как боится она гнева супруга. Он не ожидал, что эта тихая женщина найдет в себе силы рассказать Сабиру правду, а тем более – рискнет чужими жизнями.

Глава тайной службы редко ошибался, но в этот раз ошибка обошлась ему слишком дорого.

Сиф Йонна увидел Арселию сразу же, как переступил порог императорского кабинета. Бледная, с воспаленными глазами, левая щека горит огнем, но голова поднята гордо, и смотрит высокомерно. Сабир же стоял спиной ко входу и даже не повернулся к гостю.

– Сиятельная госпожа, сиятельный господин, – Сиф склонился крайне почтительно. – Вы хотели видеть меня?

– Мне нужна ваша помощь, – голос императора был ровным, лишенным даже оттенка каких-либо чувств. – Вы же отлично знаете законы нашей страны и все виды наказаний, которые положены преступникам. Я запамятовал, какая кара ожидает лжеца, предателя и изменника?

– Сожжение заживо, сиятельный, если преступник не знатного происхождения. В противном случае – зависит от степени вины. От обезглавливания, до публичного четвертования виновного и всей его семьи, с дальнейшим запретом на погребение, – хмуро ответил глава тайной службы.

– А если обвиняемый предал не только империю, но и меня лично?

– В этом случае вы вольны выбрать наказание сами.

– Благодарю. Скажи мне, Йонна, – Сабир, наконец, развернулся лицом к своему соратнику, – что из того, что рассказала мне супруга о вашей с ней недавнем разговоре, правда?

– Это зависит от того, что именно она вам поведала, – осторожно начал Сиф, но сиятельный дал волю своему гневу:

– Не смей увиливать! – выкрикнул он, выпуская на свободу стихии.

Пол под ногами Сифа пошел рябью, и глава тайной службы упал на колени, потеряв равновесие. В воздухе свистнуло – плеть, сотканная из потоков ветра, обрушилась его спину, вспарывая одежду и добираясь до тела. Йонна крик сдержал, но обычно бледное его лицо стало серым.

– От того, солжешь ты мне сейчас или скажешь правду, зависит твоя жизнь, – голос императора понизился до почти звериного рычания. – Итак, думай дважды, перед тем, как ответить. Ты знал об обмане, который совершила сиятельная госпожа, но вместо того, чтобы рассказать об этом мне, своему законному повелителю, решил использовать это в своих целях?

– Да.

– Ты обещал госпоже свое молчание в обмен на ее тело и благосклонность?

– Да, – Сиф бросил на Арселию короткий злой взгляд и успел заметить, как лицо ее исказилось гримасой отвращения.

– У тебя есть оправдание для подобного поступка?

– Эта женщина не достойна вас. Тот, кто солгал раз – солжет вновь. Кто предал единожды – уже не будет верен. Если бы госпожа приняла мое предложение, вы бы узнали об этом.

– До или после того, как ты бы получил предмет сделки? – усмехнулся император. – Не играй со мной, Йонна. Хочешь заставить меня поверить, будто ты решил рискнуть своей головой, чтобы изобличить ее коварство?

– Я говорю вам правду, клянусь. Я бы не посмел прикоснуться к тому, что принадлежит вам.

– Забываешь: я знаю о твоих наклонностях больше, чем кто-либо иной. Думаешь, для меня секрет, как ты предпочитаешь проводить время с рабынями? И что остается от них, когда ты устаешь от игры?

– У меня нет тайн от вас. Ни в чем.

– Тогда скажи – ты желал ее? Прикасался к ее коже? Вдыхал ее аромат?

– Нет, мой господин.

И тут же закричал от жуткой боли: на его руках от запястий до локтей вспыхнуло жаркое пламя.

– Это ложь, – холодно отметил Сабир, наблюдая, как огонь пожирает одежду, превращая живого человека в тряпичную куклу, брошенную в костер.

Сиф попытался сбить пламя, но возникшие из пустоты воздушные путы оплели его запястья и развели руки в стороны, словно приковывая к невидимой стене.

– Ты прикасался к ней? – повторил император, подходя ближе.

– Да, – простонал Сиф. – Пощадите, умоляю!

– Ты желал ее?

– Да! – голос Йонны сорвался в тонкий визг.

– И взял бы?

– Да!

Император, похоже, не удивился такому ответу, но пламя потухло, являя на всеобщее обозрение то, что стало с руками человека. Арселия едва держалась на ногах – запах горелой плоти, вид волдырей и местами обуглившийся кожи почти лишил ее сознания. Она отшатнулась и бросилась к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Сиф Йонна осел на пол и тихо скулил, как побитый пес, не в силах выдавить из себя что-то связное.

– Честность всегда выглядит привлекательной лжи. И заслуживает снисхождения. Но ты сам сказал: тот, кто обманул единожды – обманет вновь.

Сабир смотрел на своего некогда самого верного помощника без единой капли жалости.

– Ты ведь давно понял, что демоны не оставят меня в покое, верно? Наблюдал, ждал своего часа. А я подпустил тебя слишком близко, дал вкусить власти и безнаказанности. На самом деле, ты сделал совершенно правильные выводы, можешь гордиться собой. Лишь немного поторопился, стоило подождать несколько лун – и ты получил бы все: власть, титул, преклонение толпы, – он склонился над Сифом. – Знаешь, что отличает хорошего правителя от плохого? Выдержка, умение держать себя и свои желания в узде годами, десятилетиями. Ты хочешь жить? Скажи мне, господин глава тайной службы.

– Я хочу жить, мой господин. Моя жизнь – служение вам. Все, что я делал было ради империи и в ваших интересах. И, если я ошибся, то умоляю дать мне шанс все исправить.

– Скажи мне, ты поймал заговорщиков? Допросил?

Арселия замерла, опасаясь услышать самое страшное.

– Нет, господин. Они успели уйти, кто-то предупредил их.

– Это – еще один промах. Ты слишком увлекся – и проиграл даже в такой малости. Охрана! – крикнул он.

В комнату вошла стража, за ней в нерешительности топтались секретари и слуги.

– Этого человека, – Сабир небрежным кивком головы указал на скорчившегося на полу Сифа Йонну, – под замок. Я обвиняю его в измене, посягательстве на честь сиятельной госпожи Арселии, в покушении на мою жизнь и власть, а также в преступном бездействии по отношению к врагам империи. Свою вину он уже признал, осталось только записать показания. Уверен, сложностей с этим не возникнет, но я разрешаю любые способы ведения допроса. Разбирательства дела не будет. Я лишаю этого человека всех званий, а также привилегий, сопутствующих его высокому положению. Через семь дней его казнят на площади: сожгут заживо, как простолюдина, а пепел развеют без погребения, – он повернулся к одному из секретарей. – Приказ должен быть подписан до конца дня. Все ясно?

Тот поклонился в знак согласия. Сабир развернулся к начальнику караула:

– Уведите пленника, не желаю его больше видеть. Кроме того, подготовьте два контурса, выберите самых быстрых воинов. Им нужно выступить как можно скорее, – он подошел к столу, вынул лист бумаги, что-то торопливо написал, поставил размашистую подпись. – Пусть немедленно отправляются туда и обеспечат безопасность семьи, живущей в доме. Всех людей Сифа Йонны, которые попытаются оказать сопротивление, убивать на месте.

– Будет исполнено! Разрешите отправиться немедленно?

– Да, идите.

55. Договор

Арселия дождалась, когда суета улеглась, а напуганные происходящим люди вернулись к своим делам, и лишь потом позволила себе прикрыть глаза руками, стирая следы слез. На нее навалилась слабость и какая-то отупляющая пустота, смешанная с облегчением. Сабир же выглядел так, будто ничего ровным счетом не произошло.

– Удовлетворена? Теперь понятно, из чего состоит моя жизнь?

Она лишь головой качнула и внезапно спросила совершенно об ином:

– Почему ты сказал Сифу, что ему стоило подождать несколько лун? И что ты имел в виду, упомянув демонов? Головные боли как-то связаны с этим?

Он кивнул, и Арселия почувствовала, как сквозь вязкую усталость накатывает предчувствие неизбежной беды.

– Насколько все серьезно?

– Я не знаю, – ответил он просто. – Возможно, у меня еще есть шансы спастись, но уверенности в этом нет. Может статься, если я выполню условия договора – буду свободным. Откажусь – меня убьют. Впрочем, я уже ни во что не верю. Не удивлюсь даже, если ты тоже захочешь лишить меня жизни, посадив на трон сына.

– Не говори такого!

– Отчего же? Это не выглядит глупостью: тебя любят в народе, поддержат знатные дома, а Адиль еще много лет не будет представлять угрозы для регентского совета. Что скажешь? Как, по-твоему, это хороший выход? – он отстегнул от пояса ножны с кинжалом и протянул их Арселии. – Возьми, я покажу, что надо делать.

Императрица застыла в растерянности, боясь шевельнуться.

– Это какая-то глупая шутка, – она попыталась улыбнуться, но не вышло совершенно.

– Бери, – крикнул император, подходя вплотную. – Бери, я сказал!

– Нет! – она отшатнулась от него, чувствуя, что еще немного – и страх поглотит ее разум окончательно. – Ты безумен! Я боюсь тебя! – но внезапно она подошла совсем близко, прижалась к нему всем телом и горячо зашептала: – Ты слышишь меня, я знаю, не позволяй этому существу управлять своими поступками, говорить твоими устами, слушай только мой голос, прошу, пожалуйста, верь мне, ты можешь мне верить!

– Так помоги мне, – едва слышно ответил он. – Освободи меня. Лучше так, чем продолжать эту пытку…

Он сам вынул кинжал из ножен, вложил рукоять в ее дрожащую ладонь, приставил острие к груди напротив своего сердца, крепко сжал запястье.

– Давай!

Она в отчаянии помотала головой, из глаз ее градом лились слезы.

– Я приказываю!

Снова молчание. Она изо всех сил уперлась свободной ладонью в его грудь, не давая подойти ближе, удерживая смертоносное лезвие на относительно безопасном расстоянии. Его пальцы сжались так сильно, что, казалось, вот-вот сломают ей руку.

– Ну же, сейчас! Уничтожь меня, очисти дорогу к трону для сына, обрети свободу, не этого ли ты хотела?

– Я не могу! Не хочу! – в отчаянии закричала она, вырываясь. – Не стану! Не буду! Отпусти!

Отчаяние придало ей сил, она оттолкнула его и отскочила, кинжал жалобно звякнул о плиты пола.

А тело императора окутала темная дымка. Она клубилась, вырастая и увеличиваясь в размерах, постепенно обретая форму, складываясь в жуткое подобие человеческого существа.

– Что же ты заставляешь такую красавицу плакать? – осклабился демон, взмахивая в воздухе полупрозрачной рукой. Скользнул вперед, провел по щеке остолбеневшей Арселии острым когтем. – Она сказала “нет”, настаивать невежливо.

Он убрал когтистую лапу и обернулся к тяжело дышащему императору. Призрачная длань вцепилась в запястье Сабира, с неожиданной яростью вывернув ему левую руку вверх и за спину. Сиятельный глухо застонал и опустился на колени.

– Так-то лучше, Хозяина надо приветствовать, склонившись до земли, – усмехнулся он, но внезапно отпустил сиятельного, наклонился к самому его лицу и прошипел: – Еще раз посмеешь сделать подобное – заставлю расплачиваться. Твоя кровь принадлежит мне, где и когда ее пролить – зависит от меня. Ты больше не властен даже над собой, пойми наконец. Я и только я решу, когда настанет твой час.

– Иди в бездну, – Сабир выпрямился и плюнул прямо в лицо демона.

– И пойду, – усмехнулся он. – Вот только если будешь вырываться и сопротивляться, прихвачу с собой свиту. К примеру, твою жену или даже сына? Быть может, он подойдет лучше, чем твоя сестра?

– Если тронешь Адиля – я сам уничтожу тебя.

– Попробуй, щенок, – расхохотался демон. – Это будет забавно.

– Арселия, выйди, – внезапно раздалось от дверей. – Он не сделает тебе ничего, да и Адилю тоже. Вы не нужны ему. Иди.

Все трое повернулись к Мейрам. Холодная, спокойная, уверенная в себе она застыла на пороге.

– Рад видеть тебя снова, – расплылся в улыбке демон и даже чуть поклонился.

– Не могу ответить тем же. Арселия, ты слышала меня? Ступай.

Императрица моргнула, перевела растерянный взгляд с подруги на мужа, затем недоверчивый – на демона.

– Иди же, красавица, – кивнул он. – В словах леди Мейрам есть доля правды – ты мне неинтересна.

Она медленно обогнула демона и несмело направилась к двери. Сабир легко перехватил ее руку, осторожным касанием провел по щеке и чуть улыбнулся:

– Я зайду к вам с Адилем чуть позже.

Когда в комнате осталось лишь трое, демон вальяжно развалился на краю стола и обратился к Мейрам.

– Как мило, что ты решила разделить с нами эту встречу, – красные глаза светились радостью. Он забавлялся, играл с ними – и получал от этой игры удовольствие.

– Вам обоим стоило пригласить меня раньше, – Мейрам, кажется, не испытывала ни малейшего почтения к своим собеседникам. – А потому удовлетворите, наконец, моё любопытство. Поведайте, что происходит на самом деле.

– А любимый брат так и не сказал тебе? Обожаю семейные тайны! Мы заключили договор много лет назад, даже и не вспомнить – в вашем мире время течет быстрее, чем в моем. А теперь настал срок выполнить все условия, оплатить долг, и долг этот огромен.

– Чего ты хочешь?

– Жизнь. Магию. Силу, девочка. Твой брат обещал отдать мне половину мира, но не смог. Мне причитаются все земли, что лежат за пределами его империи – на востоке, на севере, на юге. Пустоши саянов, наполненные духами их предков, степи, простирающиеся до самого моря, чудесная долина за перевалами. И должен признать, в последнее время я почти поверил, что он сдержит слово, но… Ты ведь задумал обмануть меня? – демон развернулся к Сабиру и ухмыльнулся так, что острые клыки сверкнули на солнце. – Подарил с десяток проходов, воспользовался силой моего народа, чтобы выиграть пару ничего не значащих схваток. Ты думал откупиться от меня, пожертвовав несколькими сотнями людей и крохами вашей стихийной магии? Почему не отправил кого-то на восток? Там, в древних святилищах течет первозданная Тьма, напитанная за долгие годы силой живущих в степи народов, их верой, почти священным уважением. Невероятная ценность, редкость не только по меркам вашего мира.

– Ты получишь свое, – резко ответил Сабир, разминая ноющую руку. – Когда выполнишь свою часть уговора.

– Зачем вам это? – перебила Мейрам. – Для чего нужна наша магия?

– Затем, красавица, что мой народ умирает, – демон внезапно стал очень серьезен. – Мы – древние существа, возможно, даже слишком, не только по вашим меркам, но и для всех живущих в сотнях реальностей. Когда-то магии было очень много, она бурлила и кипела, создавая один мир за другим, силы хватало на всех, никто не понимал, какая это ценность. Тогда появились мы – те, кто собирал излишки, уничтожал то, что уже не годилось для жизни. Мы разрушали старые миры, освобождая место для новых. Демоны – хранители вечного цикла возрождения и смерти, чистильщики, созидатели. Подобных нам было множество, но магия стала истощаться, миры отделились друг от друга, утратили связи. Сейчас лишь единицы одаренных умеют открывать проходы между реальностями, чтобы путешествовать, познавать, искать необходимое. Магии все меньше, без нее мы исчезнем, а наши тела растворятся, сольются с изначальной тканью мира. Кое-где сила иссякла полностью, погубив этим целые народы. Но в некоторых местах, как в вашей реальности, она приобрела новые формы – стала стихиями, духами предков, вселилась в саму природу – и начала расти, меняться, уплотняться. Ее сложно принять и удержать, но с каждым разом нам все легче, наши тела подстраиваются под ваш мир. Когда мы получим достаточно энергии, то станем такими же, как вы, сможем войти в вашу реальность, остаться жить тут, как равные с равными.

– Истребив перед этим половину обитаемых земель и все их народы?

– На войне не обойтись без жертв, красавица, – он снова ухмыльнулся и развернулся к Сабиру. – Но недавно я почувствовал, что ты пытаешься вытеснить меня из своего разума. Решил обмануть меня?

– Вы не выполнили свои обязательства. Так с чего мне выполнять свои?

– Потому что ты более не можешь ставить мне условия. Я получил достаточно, чтобы подчинить не только твой разум, но и тело. Подумай, что произойдет, если мне надоест ждать и врата откроются прямо тут, в твоем золотом городе?

– Только посмей! – лицо Сабира исказила ярость.

– Сделай, наконец, то, что должен был! – зарычал демон. – Мне надоело ждать! Даю тебе десять дней, потом заберу нужное сам!

Он поднялся на ноги – высокий, могучий, грозный. Однако Мейрам вдруг почувствовала движение стихий – и отпрянула в сторону. В воздухе полыхнула вспышка магии: Сабир метнул в демона заклятье, напоминающее мерцающую сеть. С легким шипением оно оплело существо, лишив возможности двигаться, а следом за этим обрушился целый поток обжигающего голубого света. Мейрам успела закрыть глаза и сделать еще шаг назад, но споткнулась о кресло и рухнула на пол, а когда снова начала видеть, в комнате кроме нее остался только брат.

– Проваливай, тварь, – Сабир стряхнул с рук остаток плетения, затем подошел к сестре, протягивая ей руку: – Цела?

– Вполне, – она поднялась на ноги и осмотрелась. – Где он?

– Убрался. Демона можно выкинуть из нашей реальности, если он не воплотился полностью. Впрочем, очень ненадолго, увы. Он снова вернется и будет возвращаться раз за разом, пока не добьется своего.

– Вот как… Я никогда особо не доверяла тебе, брат, но не сомневалась в силе твоего разума. Похоже, ошиблась, – бросила Мейрам. – Каким глупцом надо быть, чтобы связаться с этими существами?

Сабир презрительно усмехнулся.

– Давно ли ты стала такой мудрой? Напомнить, что за путь ты проделала прежде, чем научиться понимать истинную суть чужих слов? К тому же, когда твоя жизнь висит на волоске, не сильно задумываешься о цене за своевременную помощь. В юности кажется, что срок в десять, двадцать или тридцать лет непомерно долог, что времени еще достаточно, можно будет что-то изменить, найти лазейку, исправить в конце концов. Но это – самообман, и он страшнее, чем лживые посулы злейшего врага. Впрочем, демоны никогда не говорят всей правды. Думаешь, они сказали, что придется отдать им всю свою кровь и силу до капли, без остатка? Или поведали о том, что происходит с разумом человека, связавшего себя с первоосновой магии?

Мейрам с удивлением отметила, как привычное чуть надменное выражение лица Сабира сменилось печалью. В голосе сиятельного зазвучало раскаяние, смешанное с горечью:

– Я поклялся помочь выжить их народу, а Хозяин – что поможет выжить мне. Вот и всё. Я был глуп, молод, испуган скорой смертью отца. Тело еще не успело остыть, когда малый совет открыто заговорил о смене власти. Наиль Галиб вар Рауф, человек, давший нам с тобой жизнь, не принес империи процветания, а под конец правления настроил против себя слишком многих. Гнев совета должен был обрушиться на мою голову. Тогда называли имена возможных преемников, среди которых были действительно одаренные стихиями. Никто не хотел видеть на троне наследников рода Фаррит. Тогда же вспомнили о Хальварде Эйлерте Эйнаре. Да, его право на престол достаточно сомнительно, слишком давно владыки Недоре покинули Золотые Земли, да и сам Хальвард не гнался за титулом императора. Но слава герцога была велика, и имя его использовали для того, чтобы объединить всех моих врагов. Теперь мне кажется, что уступи я в тот момент, смута ничем бы не закончилась, а эти голодные псы в итоге перегрызли бы друг друга. Но я испугался: ко мне подослали убийц, твоя жизнь тоже висела на волоске, а у меня не было сторонников. Кроме одного. Ундес Чагатай Шона явился и предложил эту сделку – венец императора в обмен на союз с древнейшей расой.

Мейрам медленно подошла к брату и опустилась на диван подле него. Весь ее гнев и ненависть схлынули, отчего-то не хотелось сейчас прерывать речь сиятельного ни насмешкой, ни осуждением. Сабир продолжил:

– Сейчас я понимаю, что советником управляли не его собственные желания, а приказы того же Хозяина, переданные через одного из демонов. Но тогда это показалось мне избавлением, возможностью решить все проблемы одним ударом. И я согласился. Ундес выполнил обещание: самых ярых моих противников обвинили в измене и казнили, а я получил заветный венец. Хальвард по доброй воле прибыл в столицу в последний раз – публично засвидетельствовать преданность трону, что окончательно лишило заговорщиков надежды переломить ситуацию в свою пользу.

– А я? – голос Мейрам дрогнул. – Какое отношение к твоей клятве имеет моя жизнь?

– Мы оба – дети Наиля – носители огромной силы. Тебя никогда не обучали магии, сказали, что ты унаследовала часть родового могущества – Воду и Воздух. Но это ложь. Мы с тобой были почти равны, ты лишь немногим уступала мне в детстве. Отец должен был решить, кого готовить к правлению – и выбрал меня, единственного сына, рожденного в браке. Мои способности развивали годами, тебе же определили судьбу, достойную женщины из сиятельного рода: дом, замужество, семью. А чтобы никто не узнал правды, часть твоей силы запечатали также, как некогда связали силы герцога Хальварда.