Текст книги "Нет места под звездами (СИ)"

Автор книги: Анни Кос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

3. Через Миату

Лесные владения давно растаяли за спиной, превратившись в чуть уловимую дымчатую полосу темно-зеленого цвета. Хольдинги уже почти пересекли безлюдные дикие просторы, отделяющие Золотую Империю от остального мира. Земля тут поднималась плавными волнами, напоминая о лежащих впереди горах.

Когда Лонхат впервые увидел заснеженные вершины, опоясывающие горизонт с запада на восток, то замер в восхищении. Непривычная, опасная, надменная красота белых пиков завораживала. Среди острых, как клыки хищников, гор, плыли облака, цепляясь за склоны, силясь перебраться на другую сторону неприступных природных стен. Кажое утро пики окрашивались в золото и багрянец, а длинные синие-сиреневые тени стелились у подножий, скрывая от непрошенных гостей свои тайны.

Люди в этих местах не селились, но на подступах к склонам отряд обнаружил отлично вымощенную дорогу. По-видимому, границы свои герцогство Недоре охраняло тщательно – прокладывать и ремонтировать никому не нужный тракт не стал бы самый расточительный правитель.

Чужое внимание хольдинги ощутили сразу, как только начали первый подъем. А когда добрались до седловины, путь им преградили хорошо вооруженные воины. Командир сторожевого отряда не выглядел удивленным, пожалуй, он знал о предстоящей встрече. Не вызвали у него вопросов ни чуждые непривычные имена, ни цель, ради которой степняки забрались так далеко от дома.

Лонхата и его людей проводили в крепость Эльтре, где они смогли отдохнуть после долгой дороги и изнурительного подъема. Через семь дней степняки вновь отправились в путь, но теперь в сопровождении воинов герцога сумеречных земель.

Хольдингам была в диковинку новая страна: зеленые, заросшие перелесками склоны, плавно сбегающие с гор в долину, скалистые уступы, обрывистые ущелья, бурные пенные перекаты рек в стесненных горами руслах.

Однако больше всего Лонхата интересовали подданные герцога. Годы приучили воина читать по глазам то, о чем не говорят с первым встречным. Ловить жесты, выражения лиц, и по увиденному судить о том, как людям живется. Слушать разговоры получалось не всегда, жители Миаты предпочитали местное наречие всеобщему языку. Оно было непривычным, слишком тягучим и напевным, различить в нем хотя бы отдельные знакомые слова не удавалось, но старик очень скоро научился угадывать общее настроение собеседников.

Лонхат чувствовал, что воины, сопровождавшие его, были собраны и внимательны, но совсем не враждебны. Отметил, что местные жители не убегали при виде вооруженного отряда. Скорее даже наоборот: многие приветственно махали руками, кто-то улыбался, иные разглядывали чужаков с неприкрытым интересом. Впрочем, по большей части все были заняты своими делами. Жизнь любого человека, возделывающего землю, всегда основательна, размерена и подчиняется природным ритмам. Сейчас в долине буйствовала весна, полевых работ было множество, а значит и времени на пустые разговоры никто не тратил.

Ехали не спеша, на ночевки останавливались на постоялых дворах. Вечерами вокруг Лонхата и его спутников собирались толпы любопытных. Никто не лез с расспросами и разговорами, но старик видел, с каким искренним интересом разглядывают их одежду, коней, как внимательно прислушиваются к незнакомой речи.

Иногда к хольдингам подходили самые любопытные и храбрые из местных и жестами просили разрешения потрогать что-то из оружия. Лонхат не отказывал. А однажды к отряду пристала настоящая стайка детворы под командой светловолосой бойкой девчушки лет пяти на вид. Она отчаянно заикалась от волнения, щеки ее пылали маковым цветом, но все же любопытство пересилило робость и она что-то пролепетала тоненьким срывающимся голосочком, показывая руками в сторону.

Лонхат честно старался понять, чего именно от него хочет девчонка, но признав полное поражение, обратился к одному из сопровождающих.

– Она просит позволения покормить вашего коня, – пояснил воин. – Говорит, что никогда не видела такого огромного животного. Ее отец держит в этом деревне конюшни, но и там подобного скакуна не найти.

Старик подавил улыбку и, как можно строже глядя на малолетнюю шалунью, ответил:

– Я разрешу ей, только если она пообещает вести себя смирно и послушно.

Воин перевёл, и девочка тут же согласно закивала, всеми силами заверив, что будет вести себя примерно. Из глубокого кармана платья она выудила яблоко и чисто вымытую морковь, а потом с надеждой уставилась на грозного седого воина из чужой страны.

Лонхат провёл девочку на конюшню, за ними тут же увязалась толпа детворы. Младшие не решились заходить в стойло, а вот те, кто был постарше, изо всех сил тянули шеи, чтобы рассмотреть коня получше. Лонхат подхватил малышку на руки и поднял повыше, усадив на сгиб локтя. Второй рукой ласково потрепал коня по шее, тихо нашептывая что-то ему на ухо.

Умный конь фыркнул, но посмотрел на ребёнка добродушно. Мягкие губы осторожно ухватили за хвостик морковку, затем так же аккуратно подцепили с раскрытой детской ладошки сладкое яблочное подношение. Девочка потянулась и несмело погладила коня по носу – знакомство состоялось успешно.

Чуть позже, Лонхат рассказывал детворе старинные легенды хольдингов. Про то, как первый конь принес в Великую Степь рассвет после долгой ночи, как стук его копыт разогнал древних чудищ, как кони и люди научились жить бок о бок друг с другом, и почему для народа Хольда кони – не просто животные, но друзья. Воин из пограничной стражи терпеливо переводил, старательно повторяя непривычные имена и названия, дети слушали с раскрытыми ртами. Им казалось, что этот чужак принес вести из какого-то древнего, волшебного мира, такого непохожего на их собственный.

Проехав Миату, отряд вступил на земли Недоре. Лонхат ощущал, что в груди нарастает неясная тревога, предчувствие чего-то. Он старательно скрывал нахлынувшую неуверенность, ругая себя за эту слабость, недостойную ни воина, ни посла целого королевства.

Заночевали раньше обычного, зато в путь отправились как только небо на востоке начало слегка бледнеть. Теперь перед всадниками снова вздымались пики гор, а дорога принялась настойчиво взбираться вверх, петляя по склонам. К столице отряд подъехал, когда солнце показалось из-за вершин и стены Кинна-Тиате вспыхнули белым золотом. Синие, как ночное небо, крыши домов темными росчерками разрывали светлое каменное кружево, а весенние лучи играли в усыпанных цветами деревьях. Кинна-Тиате был воистину прекрасен в это время года.

Отряд достиг ворот и его приветствовали чистым и звонким пением труб. Лонхат внимательно осмотрел знамена и вышитые символы. Ни один из них не был ему знаком, и все же внутреннее чутье снова напомнило о себе болезненным толчком, ударив в грудь откуда-то изнутри. Стража на воротах, увидев отряд, вытянулась и замерла.

– От лица герцога Недоре, Миаты и Зелёных островов, приветствую вас в Кинна-Тиате, – выступил вперед человек в черно-синих одеждах. – Вас уже ожидают в замке. Мне поручено проводить вас.

4. Первая встреча

Замок встретил гостей торжественным молчанием. Тонкие колонны, поддерживающие сводчатые перекрытия, гладкий сияющий пол, повсюду резной камень, светящийся на солнце, словно живая плоть. Совсем не таким виделся Лонхату в мыслях дом повелителя сумеречных земель.

Массивным, неприступным, мощным, возможно даже по-своему грациозным, но не таким, не пронизанным светом, открытым чистому горному воздуху, стремящимся к небу вязью колонн и резных перекрытий. Лонхат считал, что мало что может его удивить, и все же к такому оказался не готов.

Сравнивая это место со всеми, виденными ранее, он невольно чувствовал себя грубым невеждой, который и помыслить не мог такой красоты. Стены, переходы, лестницы, убранство залов – все это несло на себе отпечаток силы и огромного мастерства своих создателей, наполняло душу смятением и неуверенностью.

Он бросил косой взгляд на свою одежду и отчего-то почувствовал себя неуютно, словно бы пришел на чей-то праздник в грязных лохмотьях. Впрочем, старик прогнал подобные мысли. Возможно, он и впрямь одет слишком просто для роскошного замка, но ведь он преодолел такой долгий путь не из любопытства или тщеславия, а ради благополучия своего народа. Если ради этого придётся признать, что известно ему о мире далеко не все, то что ж, лучше быть дураком одну минуту, чем прожить в неведении всю жизнь.

Меж тем последние створки перед ним распахнулись, приглашая войти. Стража у дверей была одета в черное, на их плащах старик увидел небольшой символ дракона, и эта эмблема показалась ему смутно знакомой. Лонхат замешкался только на секунду, после сделал глубокий вздох и твёрдой походкой вошёл в огромный зал.

Тут собралось множество народа. Были и женщины, и мужчины, воины и обычные горожане, кто-то одет в дорогие ткани, украшенные вышивкой и камнями, а кто-то неброско и скромно. Все они рассматривали посланцев Великой Степи с любопытством, но без высокомерия и снисходительности.

Впрочем, Лонхат забыл обо всех этих людях практически сразу, ибо взгляд его коснулся возвышения в конце зала. Там в резном кресле застыл человек, облаченный полностью в черное. Длинный плащ ниспадал с его плеч на ступени тяжелым покрывалом, ткань дублета была расшита серебрянной нитью. Темные волосы не были перехвачены ни обручем, ни венцом, однако осанка и пронизывающий взгляд исключали ошибку – так смотрят только люди, облеченные огромной властью и несущие ее неподъемное бремя с достоинством.

И еще старик помнил это лицо. Оно часто являлось ему в снах, а точнее – в кошмарах, пронизанным стыдом и сожалением. Хорошо бы забыть это лицо навсегда, а вместе с ним горечь прошлых поражений, и бессмысленность бесплотных надежд.

Словно сквозь тягучую патоку до Лонхата донёсся голос герольда, называющего имя и титул властителя Недоре, а затем – имя самого посла. Будто в полусне хольдинг медленно поклонился, скорее под давлением обстоятельств, нежели из желания выказать своё почтение Хальварду Эйлерту Эйнару. Герцог ответил вежливым приветствием, ни жестом, ни словом не показывая своего волнения.

А затем взгляд Лонхата скользнул чуть в сторону – и в мир снова ворвались звуки, цвета и голоса. В грудь ударило горячей волной, сердце забилось часто-часто: за левым плечом правителя стояла Йорунн.

Минувшие годы не изменили ее облик до неузнаваемости, однако придали чертам строгости, стерли выразительность эмоций. Лицо ее, словно маска, застыло в ничего не значащем выражении, лишь глаза остались прежними, живыми, и выдавали огромную бурю чувств.

Лонхат помнил ее совсем другой: измазанной в саже, растрепанной, в разодранной одежде, но полную жизни, чувств, стремлений. Теперь же перед ним замерло прекрасное изваяние, затянутое в темно-зелёный бархат, укрытое таким же чёрным плащом, как и у правителя Недоре. Гордое, наполненное внутренней силой, но словно отгороженное невидимой стеной и абсолютно недосягаемое. Расстояние между хольдингом и Йорунн внезапно оказалось равно не нескольким шагам, а пропасти, длиною в жизнь.

Официальное представление гостей и хозяев друг другу продолжалось. Вот склонился в поклоне высокий, темноволосый и зеленоглазый воин, стоящий справа от трона герцога. Левая рука его покоилась на эфесе длинного клинка в украшенных серебром ножнах, правую он прижал к груди напротив сердца. Краем сознания Лонхат уловил имя – Ульф Ньорд, военачальник и первый рыцарь Недоре, Миаты и Зелёных островов.

Затем представили прекрасную леди с роскошными вьющимися темными волосами и такими же зелёными глазами, как у Ульфа, – леди Виала. Кажется называли ещё имена, но Лонхат не слушал, просто не мог заставить себя услышать. Когда герольд закончил свою речь, в зале воцарилась тишина. Все внимание было обращено к правителю.

– Я счастлив принимать в своих владениях гостей из столь удаленных мест, – голос его, негромкий и звучный, наполнил весь зал, пробираясь до самых дальних уголков. Лонхат вздрогнул и застыл, не сводя взгляда с Хальварда. – К нам так редко попадают путешественники из Великой Степи, что мы мало знаем о ваших традициях, а подчас вообще забываем о существовании народов, живущих за горами на востоке. Прошу простить, если наши обычаи покажутся вам непривычными. Хочу заверить вас, что для меня будет огромной честью познакомиться с вами ближе и получить возможность лучше понять друг друга. Оставайтесь гостями в Кинна-Тиате. Сейчас вы устали, за вашими плечами лежит долгий путь. Понимаю, что проделали вы его не из праздного любопытства, однако всякое дело, особенно если оно важное, требует спокойствия и взвешенности, – в его тоне прозвучало едва уловимое предупреждение: не здесь и не сейчас. – Отдохните с дороги, мы сможем поговорить позже и так долго, как в том будет необходимость.

Лонхат невероятным усилием воли заставил себя заговорить, ибо молчание было бы оскорбительным и неуместным. Голос его был чуть хриплым, но абсолютно равнодушным.

– Благодарю за радушный прием, милорд. Не стану скрывать, мы и вправду утомлены и нуждаемся в передышке. Однако дела, которые привели нас в вашу столицу не терпят, и я прошу вас о возможности изложить все в ближайшее время.

– Сегодня вечером в вашу честь будет устроен праздник, разделите его с нами. А пока отдыхайте, мои люди позаботятся о вас, – Хальвард встал. – Что касается дел – вернемся к ним завтра.

Лонхату показалось, что в последнюю фразу герцог вложил нечто большее, чем простую любезность. Старик склонился в поклоне, а вместе с ним все хольдинги и остальные люди в зале. Правитель спустился с возвышения и покинул зал, вслед за ним так же вышла и его свита, включая Йорунн. Ни слова, ни жеста, ни единого лишнего взгляда не позволила она себе, и когда за Хальвардом закрылись двери, Лонхату оставалось лишь догадываться, не была ли она видением, болезненным призраком прошлого.

***

Вечер наполнил Кинна-Тиате огнями и музыкой. В дрожащем свете факелов танцевали тени, столы поражали роскошью блюд и напитков, а собравшиеся гости – необычностью. Лонхата подхватило человеческим водоворотом. Он вел какие-то разговоры с людьми, которых впервые увидел лишь пару минут назад. Его расспрашивали о новостях на востоке, он даже, кажется, что-то отвечал. Но в этом множестве голосов, лиц, людей, имен, названий, звуков и света старику стало невыносимо одиноко. По-настоящему важным было лишь одно: встреча с Йорунн. Хольдинг ждал этого момента, но и боялся его одновременно.

Лонхат уже успел заметить, с каким уважением упоминают ее имя жители Недоре. Для кого-то она была добрым другом, для иных – влиятельным покровителем. О делах прошлых не говорили, чтобы не портить легкое и радостное настроение вечера, но избежать упоминаний о потрясениях, прокатившихся два года назад по Кинна-Тиате, не удалось.

– Какое привычное имя, – отметил Амайяк, один из хольдингов. – В землях Великой Степи так часто называют девочек.

К счастью, замечание это осталось без ответа. Собеседники, увлеченные обсуждением разницы традиций империи и степи, просто не придали ему значения. Лонхат мысленно похвалил себя за осторожность: среди его спутников не было никого, кто лично знал бы Йорунн. Конечно, правда вскроется в ближайшее время, но один-два дня на то, чтобы разобраться в произошедшем, у него оставались. А дальше будет так, как решит он, остальные не посмеют ему перечить.

Герцог и его подопечная пока не спустились в общую залу, лишь Ульф Ньорд передал Лонхату искренние извинения Хальварда и просьбу начинать празднование без него. Пользуясь возникшей заминкой, хольдинг попросил рассказать о Недоре и его правителе. Черный Волк улыбнулся и уточнил:

– Я могу поведать вам очень много всего, на это не хватит ни этого вечера, ни даже трех десятков. Что именно вас интересует?

– Что за человек герцог Хальвард? Как давно вы знакомы?

– Многие годы, не считал сколько. Для меня это целая жизнь, а о том, что было до нее, я не очень люблю вспоминать.

– Я слышал разное о вашем лорде, некоторые истории звучат странно, почти невероятно и…, – он позволил себе оставить фразу незаконченной.

– Устрашающе? – Ульф истолковал паузу совершенно верно.

– Не всегда, – честно ответил Лонхат. – Но имя правителя сумеречных земель часто вызывает трепет.

– Наверное, отчасти эти рассказы правдивы. Правитель прошел долгий путь прежде, чем стать тем, кем является сейчас. То же можно сказать и обо мне, с тем исключением, что моя жизнь много короче жизни герцога Недоре.

– Лорд Хальвард и вправду маг?

– Верно, – Ульф казался расслабленным и спокойным. – Если во всей Золотой Империи искать одаренного Стихиями, то начинать следует как раз с нашего правителя. Ему подчиняются Огонь и Тьма, но мне отчего-то кажется, что вы должны знать об этом не хуже меня.

– Возможно и должен… Но магии нет в степи, она для нас непривычна. Иногда поверить глазам сложнее, чем доводам разума. То, чему я был свидетелем, выглядело слишком непонятно, да и зрение с возрастом может обманывать, – он помолчал, а затем слегка поменял тему. – Расскажите мне о характере своего правителя. Нам предстоит долгая и непростая беседа, от которой многое зависит. Я хотел бы знать, каким видит господина его первый воин.

– Что ж, – Ульф стал серьезен, – пожалуй на этот вопрос я могу ответить. За свой век я встречал разных людей, наделенных властью и выдающимися способностями. Но среди них было мало тех, за кого я бы отдал жизнь ни капли не сожалея. Лорд Хальвард умен, честен, дальновиден, он с легкостью читает в сердцах людей. Иногда причины его поступков не ясны, но время доказывает его правоту. Хотите совет? Чтобы понять герцога, будьте честны с ним и с самим собой.

– Скажите, вы служите Хальварду по своему выбору?

– Да, и если бы меня спросили снова, я бы не поменял своего решения. Я многим обязан правителю.

– В таком случае, ему повезло. Истинная преданность встречается редко, – Лонхат с грустью окинул взглядом полный зал людей. – Сейчас, с высоты прожитых лет, я вообще не уверен в том, что знаю, что такое верность. Мир, каким я его знал, перестал существовать и, должен признать, что я сам приложил к этому руку.

– Посмотрите на них, – Ульф кивком головы указал на собравшихся в зале, тех, кто прогуливался или сидел за столами. – Каждый из них живет в своем собственном мире, не сильно задумываясь о том, что за механизмы приводят его в движение. У них свои обязанности, дома, семьи. Во многом их жизнь проста и беззаботна, ведь на их плечах не лежит груз ответственности за чужие судьбы. Но есть среди них и те, кто по своему выбору или по прихоти случая вынужден смотреть дальше и глубже. Их поступки меняют окружающий мир каждый день, каждую минуту. У некоторых вообще не было того, что можно назвать привычным миром. Вы должны быть счастливы, если хотя бы в ваших воспоминаниях он есть. Не всем из нас так повезло.

– Скажите, вы ведь понимаете, что связывает меня и вашего правителя? Знаете о леди Йорунн?

– Да, – не стал уходить от ответа Ульф. – И точно знаю, как все это выглядит со стороны.

Лонхат почувствовал, как по спине к голове пробежала волна опаляющего жара.

– И вы можете так спокойно об этом говорить? – голос его дрогнул от волнения.

– Спокойно? Пожалуй нет. Вы должны понимать: что бы не послужило истинной причиной событий четырехлетней давности, дальнейшее близко коснулось и меня, и других в Кинна-Тиате. Я привязался к леди Йорунн, и теперь она очень много значит для меня. Догадываюсь, что сейчас вы думаете о своей госпоже не самые лестные вещи, возможно, называете ее поступок предательством. Но я вижу всю эту ситуацию иначе, совсем не так, как вы. Вам действительно стоит поговорить об этом с герцогом.

– Отчего же не с Йорунн? Разве она сама не должна ответить мне на некоторые вопросы?

– Не думаю. И, если вы дадите себе возможность остыть и все как следует обдумать, поймете, почему. В тот момент решение принимала не она, и даже не лорд Хальвард. Да и вы не виноваты в случившемся. И чем скорее вы примите это, тем скорее вернетесь к поиску правды.

Лонхат отвернулся. Его больно обожгли воспоминания о том, как он покинул Витахольм, вместо того, чтобы отдать свою жизнь, защищая госпожу. Вина долгие годы грызла его сердце, подтачивала силы. А теперь оказалось, что Йорунн жива и здорова, и ни разу не подала вести о себе, не пыталась отыскать кого-то из хольдингов, вернуться на родину. Она так легко отринула прошлое и начала новую жизнь. Но почему? Что заставило ее принять это решение? Забыть свой род, дружбу, честь, любовь подданных. В сердце старика ядовитой змеей свернулись обида, непонимание и разочарование.

Ульф, внимательно наблюдавший за собеседником, тяжело вздохнул и покачал головой.

– Наберитесь терпения. Вы ждали четыре года, а теперь делаете поспешные выводы, не вытерпев пары часов.