Текст книги "Дабл Ю: служебный роман (СИ)"

Автор книги: Анна Жилло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Дабл Ю: служебный роман
Анна Жилло

Глава 1

Июнь 2016 года

Юля

– Какое солнышко!

Мягкий бархатный баритон был похож на кроличью лапку, которую я таскала в сумке как талисман, пока та не обтрепалась и не облысела. Солнышко? Откуда? На улице собирался дождь, тяжело парило, низкое небо висело прямо над крышами клочьями грязной ваты.

«Мое солнышко», – так называла меня мама.

Не обращай внимания на дураков, говорила она, когда я жаловалась, что дразнят рыжей-конопатой. Тебя солнышко поцеловало, и ты сама как солнышко.

Как всегда, от мыслей о маме словно иглой кольнуло. Ее не было уже скоро год, а я так и не смогла с этим смириться. Будто все произошло вчера.

Но на этот раз в подобных мыслях я надолго не задержалась, потому что обернулась на голос и…

Что бы он ни имел в виду, но его улыбка сама была как солнце – теплая, ясная, такая, что невозможно не улыбнуться в ответ.

Мне никогда не нравились блондины, и я всегда старалась держаться подальше от красивых мужчин. Возможно, потому, что красивым блондином был отец, сделавший ручкой, когда мне исполнилось два года. Он женился на маминой лучшей подруге и забыл о моем существовании. Хорошо хоть алименты платил исправно.

В общем, мне не нравились блондины, а сейчас я как дурочка улыбалась красивому блондинистому парню в сером костюме, с глазами и галстуком в тон. И откуда только взялся? Когда я вошла, в холле, кроме охранника в будке, никого не заметила.

Парень – это я, конечно, погорячилась. Он был хоть и не намного, но все же постарше меня. Вполне так мужчина. Но я пока с трудом воспринимала ровесников и около того как мужчин. Может быть, потому, что и о себе в двадцать семь лет думала как о девушке.

– Добрый день, – блондин подошел ближе. – Вы случайно не к нам?

– В «Альтермедику».

В этом бизнес-центре на Шпалерной кого только не было. Центральный офис сети занимал два этажа, но и кроме них квартирантов хватало.

– Значит, к нам. Не к Фокину в отдел?

Легок на помине, к турникету подлетел Макс, которого я и ждала: охранник не пускал без пропуска. Подлетел и сходу оценил диспозицию:

– Липкий, отлипни от девушки! Привет, Юль.

Перегнувшись через турникет, приложил магнитку, и тот с жалобным писком пропустил меня.

– Ты куда такой красивый? – повернулся Макс к блондину.

– А, едем с Макаром по иску, – скривился тот. – Жду его.

– Соболезную. Ладно, удачи.

Макс подтолкнул меня к коридору, и я прямо всей спиной почувствовала пристальный взгляд. Пожалуй, это было, скорее, приятно, чем нет.

– Кто это? – спросила я, когда мы подошли к лифтам.

– Юрист наш, – хмыкнул Макс. – Юрист Юра. Липкий Юрик

– Почему липкий?

– Фамилия у него такая – Липнин. Ну и липнет ко всем бабам подряд, ни одной не пропускает. Не, вообще он парень неплохой, но кредо у него любить всех женщин, которые попадаются на глаза. Причем озвучка такая: как только найду свою единственную, тут же остановлюсь навсегда.

– И что?

Стало немного обидно. Я, значит, тоже на глаза попалась. И тут же растеклась лужицей от его улыбки. Дурища!

– Да ничего. Девок это только подзадоривает. Типа у меня точно получится. Стать единственной. Пока ни у кого не получилось, но надежды не теряют.

– Ясно… А что за иск?

– Юль, ну что за иск может быть к медучреждению? Не то лечили, не так лечили. Разберутся. Вот это уж точно не мои проблемы, своих хватает.

– Одного не могу понять, Фокин, ты специально ищешь проблемы на свой преступный зад или они тебя сами находят? – ехидно поинтересовалась я.

– У нас взаимопоиск, – задумчиво потерев свою трехдневную недобороду, Макс еще пару раз нажал на кнопку вызова, прислушался. – Кажется, помер. Пошли пешком.

Не успела я толком испугаться, а мы уже пришли – на второй этаж.

– И стоило ждать?

– Еще набегаешься, – обнадежил он и приложил карточку к двери с табличкой «Административный отдел». – Проходи.

Просторная комната с большими окнами состояла из двух частей – общей и кабинетика Макса за стеклянной перегородкой. Два рабочих стола пустовали, за третьим сидела, уткнувшись в ноутбук, богатырского сложения блондинка лет сорока. Довершали обстановку офисный шкаф, страшный желтый диван и столик с кофеваркой. Не слишком уютно, но точно получше, чем за стойкой в клинике.

– Вы Юля? – прогудела, обернувшись блондинка. – Я Кристина, эйчар. Давайте документы ваши и идите пока наверх.

– Куда наверх? – не поняла я.

– К начальству. Потом сходим, – отмахнулся Макс. – Нет никого. Сафоныч уехал, Макар тоже, с Юркой по иску.

Я поймала себя на том, что отреагировала на последние слова не так равнодушно, как следовало бы. Неужели зацепил чем-то Липкий Юрик, любящий всех женщин оптом? Что, тоже захотелось влиться в общий поток? Ну это же полной дурой надо быть – после такого предупреждения. Да и вообще, я сюда зачем пришла? Работать? Ну вот и все. Работайте, девушка.

Пока я вытаскивала из сумки паспорт и трудовую, Макс подошел к кофеварке, сделал кофе себе, потом, не спрашивая, Кристине. Поставил перед ней кружку и повернулся ко мне:

– Будешь?

– Да, спасибо. Американо. Одну ложку сахара.

– Я помню.

Меня всегда поражала способность Макса запоминать массу совершенно ненужных ему мелочей. Он уже год работал в центральном офисе, но все равно помнил, какой кофе я пью. Такие мужчины не забывают всевозможные даты, размеры жены и даже день рождения тещи. Впрочем, Макс женат не был. Насколько я знала, у него и девушки постоянной не было. После какой-то мутной драмы в студенческие годы на серьезные отношения он не замахивался. Монахом не жил, конечно, но и всех женщин сразу… как некоторые… тоже не любил. У нас с ним не сложилось. Даже толком и не началось. После пары свиданий стало ясно, что не искрит, причем обоюдно. Он был мне симпатичен, но не более того.

Присев с кружкой на страшный диван, я вспомнила, как мы познакомились.

***

К концу одиннадцатого класса детство во мне гуляло вовсю. Кому не мечталось стать путешественником и объездить весь свет? У большинства это проходит, оставляя рудиментом желание иногда прокатиться в турпоездку, непременно с комфортом. У меня не прошло. Я все так же бредила экзотическими странами и невероятными приключениями. Мама уговаривала включить голову, я не слушала. И с треском провалилась на геофак университета, хотя училась неплохо.

Кого-то другого это, наверно, отрезвило бы, но только не меня. Проработав год регистратором в поликлинике, я снова пошла на штурм, но теперь в педагогический. Потом с невеселым смехом вспоминала грандиозные планы окончить аспирантуру и стать великим географом, но тогда это было всерьез.

Возможно, даже и получилось бы, если бы на четвертом курсе лысый шестидесятилетний научрук не предложил мне привезти флешку с курсачом к нему домой. Я вежливо отказалась, привезла на кафедру, и… ничего не произошло. А через год он отдал мой диплом самому злобному оппоненту и под каким-то благовидным предлогом не пришел на защиту. На меня смотрели как на прокаженную. Оппонент мою работу старательно размазал, и вместо ожидаемого «отлично» я еле вытянула на «хорошо». Сомнений в том, что это месть, у меня не было, но бодаться смысла не имело. Равно как и ломиться в аспирантуру. Если только на соискательство – но запал уже пропал.

Два года я преподавала в школе. Единственным плюсом было то, что находилась она в трамвайной остановке от дома. Все прочее – один огромный жирный минус. Я поняла, что ненавижу детей, родителей, а больше всего – географию. Когда ко мне начал клеиться сорокалетний разведенный учитель физкультуры, стало ясно: надо что-то менять.

Моя бывшая одноклассница Лия как раз устроилась в медицинскую клинику на Парнасе администратором и позвала меня к себе в пару. В зарплате и графике работы я выигрывала, но это фактически означало вернуться к тому, от чего ушла семь лет назад. И все-таки они с мамой вдвоем меня уговорили: мол, это временное, ничего не мешает работать и искать что-то получше. Можно подумать, легко найти работу географу!

Все вышло по классике: ничего нет более постоянного, чем временное. Лийка через два месяца уволилась, а я осталась, хотя особого восторга работа не вызывала. Крупная медицинская сеть «Альтермедика-групп» открыла по всему городу подсеть «Поли-клиник»: альтернативу районным поликлиникам там, где их не хватало, причем с оплатой по ОМС. «Северная долина» была из них самой крупной и, как я потом узнала, самой бестолковой. Да и в целом дело толком не продумали, поэтому все здорово буксовало. Администраторы работали по двенадцать часов через день – и ни секунды свободной. В туалет и кофе попить ходили по очереди.

Когда в первый день меня привели на беседу к заведующему, я подумала, что это шутка. В кабинете сидел за компом парень моего возраста, если не младше. Темноволосый, коротко стриженный, крепкого сложения. Задав пару вопросов и сказав что-то назидательное, он отпустил меня работать – и неожиданно подмигнул на прощание.

Лийка рассказала, что Максиму Иванычу на самом деле тридцать один год, а в клинику он пришел два года назад хирургом-ортопедом на четверть ставки. Причем пришел по какому-то приколу из ВМА, где был восходящей звездой травматологии. Через полгода вынес на лопате профнепригодного заведующего и занял его место, при этом успевая еще регулярно оперировать в академии.

К персоналу Максим относился ровно и доброжелательно, вполне демократично, но за косяки драл нещадно. Лийка ушла сама после второго выговора, а я, видимо, по причине врожденной патологической добросовестности, поводов для нареканий не давала. Разобралась со всем быстро, не стеснялась спрашивать, если чего-то не знала, пациентам улыбалась, врачам помогала. В общем, образцово-показательный работник.

Месяца два мы с боссом здоровались и перебрасывались фразами ни о чем, если сталкивались в комнате отдыха у кофеварки. Как-то в конце рабочего дня он заметил, что я пережидаю дождь, и предложил подвезти до метро. Подвез до дома и пригласил на свидание. Я на тот момент была одна после разрыва с парнем, с которым встречалась два года, поэтому согласилась. Мы сходили в кино, потом в клуб, немного поцеловались в парадной.

– На кофе не позовешь? – с сомнением спросил Макс.

– Извини, у меня мама дома, – вздохнула я едва ли не с радостью, потому что переводить отношения в горизонтальную плоскость не тянуло. Вся та фауна, которая изнутри отвечала за продолжение банкета, спала мертвым сном. Была б я мужиком, сказала бы грубее: не встало. Ну что ж, и такое случается.

На следующий день Макс отловил меня в комнате отдыха и, глядя в сторону, сказал, что нам лучше просто дружить, потому что… рабочие отношения, он начальник, я подчиненная… Я притворилась, будто приняла эту причину, хотя прекрасно поняла: у него зажигалка тоже не сработала. Даже обидно не было, ни капли, потому что обоюдно.

Друзьями мы не стали, но рабочие отношения у нас сложились замечательные. Я хорошо разбиралась в электронке и в статистике и не отказывалась помочь, когда он занимался отчетностью. Макс, со своей стороны, всегда шел навстречу, если мне надо было поменяться сменами или уйти раньше. Корона с него не падала, даже если приходилось самому садиться за администраторскую стойку. За кофе мы болтали на всякие нейтральные темы, но в душу друг другу не лезли, детскими воспоминаниями не делились, а о неудавшейся попытке постарались забыть.

Через год его забрали в центральный офис административным директором, но поскольку он курировал в том числе и поликлиники, мы все равно оставались на связи. А еще через год Макс позвонил мне и предложил встретиться для важного разговора.

Глава 2

Юра

– Юрий Владимирович!

Я вздрогнул и вернулся в реальность, из которой выпал, пока Макаров и представитель противной стороны обсуждали соглашение. Моего участия в этом не требовалось, я должен был проконтролировать юридическую часть, когда все будет решено. Ненадлежащее оказание медицинской услуги, причинившее вред здоровью, – рутинный иск. Если вред легкий, улаживается обычно в досудебном порядке, простой выплатой компенсации.

Девчонка в поликлинике брала кровь, пропорола пациенту вену насквозь – гематома на полруки, онемение пальцев, а он ювелир, не мог работать неделю. Все справки и снимки прилагались.

– Может, вы уже проснетесь и поучаствуете?

Макаров демонстрировал свою обычную гадючью улыбку: губы растянуты, глаза ледяные. Тетка лесбиянской наружности сдвинула на нос очки в прямоугольной оправе и тоже ухмыльнулась. Самым поганым было то, что мимо пролетела озвученная сумма компенсации.

– Прошу прощения, – я пролистнул документ на планшете к оставленному пробелу. – Так на какой сумме остановились?

– Сорок, – процедил Макаров сквозь зубы.

Ну это еще по-божески, могли и больше содрать.

Завел цифрами и прописью, отправил на принтер. Все расписались, Макаров шлепнул печать.

– Проследите, чтобы финотдел сделал перевод, – приказал он, отдав мне второй экземпляр. – Как можно скорее.

Мог бы и не говорить, это моя работа. Но надо же покуражиться, показать, какой он невъебенный начальник. Андрей Великий Макаров, исполнительный, мать твою, директор!

Эту суку ненавидел весь офис и все начальники подразделений, а генеральный терпел только потому, что тот приходился какой-то родней его жене. Свой птичий клюв Макаров совал везде, где надо и где не надо. От взгляда прозрачных глаз из-под бесцветных ресниц продирало в дрожь, равно как и от мерзкого голоса. Хуже всего было то, что этот параноик подозревал всех и каждого по отдельности в заговорах против его персоны и поэтому пытался укусить первым. Особую ненависть он испытывал к административным директорам в уверенности, что каждый из них хочет подсидеть его и стать исполнительным. За пять лет работы в «Альтермедике» Макар сожрал двоих, а сейчас старательно копал под Макса. Я от души надеялся, что на этом орешке он наконец сломает зубы.

На обратном пути Макар что-то нудно выговаривал водителю, и я спрятался от этого бубнежа в мысли, из которых меня так беспардонно выдернули. В мысли о той рыжей девчонке, Юле.

Я вообще не собирался к ней клеиться. Стоял в холле, ждал Макара. Заметил, что развязался шнурок, присел завязать. И тут она вошла. Дима, разумеется, не пропустил, девушка достала телефон и набрала номер. Я даже лица ее не видел, только роскошную копну темно-рыжих волос. Про солнышко само вырвалось – они и правда как будто светились, хотя на улице было пасмурно, да и в холле темновато.

Сказал и язык прикусил: а вдруг она страшная, как смертный грех? Хотя попка в черных облегающих брюках была ничего так. И ножки тоже. Уже кое-что. Да и вообще мне всегда нравились рыжие. Правда, единственная рыжая девчонка, с которой я имел дело, оказалась крашеной.

Девушка обернулась, посмотрела на меня.

Не красавица, конечно, густо-густо в веснушках вся. Да и не молоденькая совсем, ближе к тридцатнику. Но было в ней что-то такое, отчего невольно хотелось улыбаться. И правда – солнышко. А когда улыбнулась в ответ, оказалось, что и глаза у нее красивые, и губки такие… пухленькие. Миленькая, в общем. И голос… Она, правда, и сказала-то всего одно слово, как птичка чирикнула. Мне больше нравились низкие голоса, чтобы в животе отзывалось, но и высокие иногда звучали приятно.

А вот что мне точно не понравилось, так это хозяйский жест Фокина, которым он Юлю эту за плечи приобнял, когда к лифтам повел. Я знал, конечно, что у него в отделе полный трындец, работают вдвоем за четверых. Видимо, привел свою знакомую. Или не просто знакомую. С Максом за год его работы мы сошлись довольно близко, стали если не друзьями, то хорошими приятелями, и о девушках за пивком не раз говорили. Вроде была у него какая-то Зоя, с которой все сложно, но о Юле он не упоминал ни разу, я бы запомнил.

Ладно, посмотрим. Может, она и не работать, а просто так зашла.

Надо же, как зацепила рыжая, что два часа уже о ней думаю, хотя видел-то всего пять минут.

За всеми этими разъездами подошло время обеда. На первом этаже у нас было неплохое кафе, где по бейджу давали скидку. Взял поднос, встал в очередь, и тут же сзади прилетело:

– Юрочка, какой ты сегодня красавчик.

Можно было даже не оборачиваться. Ольга из медицинского отдела и Лариса из маркетинга, две подружки.

– Я всегда красавчик, Оля.

Ну да, внешностью бог не обидел, а дорогие шмотки были моей слабостью – так же как машина и девушки. Даже те мои тряпки, которые выглядели отбитыми в схватке с бомжами, стоили адовых денег, благо мог себе позволить. Тойоту свою вылизывал от и до, а девушки… ну, это вообще особая статья.

Кстати, о девушках. Оля была совсем не мой размерчик и не мой фасончик, а вот Лариса стояла и смотрела с немым укором. Хотя и не без тайной надежды. Но я никогда не возвращался к пройденному. С Ларкой у нас все было бурно почти три месяца, потом тихо завяло. Завяло у меня, а у нее, похоже, нет.

Минус служебных романов: когда закончится, все равно приходится постоянно сталкиваться. Впрочем, я особо по этому поводу не загонялся, потому что никому никогда ничего не обещал. Еще ни одна девушка не заинтересовала настолько, чтобы задуматься о чем-то серьезном. Возможно, будь у меня перед глазами хоть один положительный пример… Но нет. Друзья женились, потом разводились, а если и не разводились, то бегали на сторону.

Родители? Мама умерла, когда мне было восемь. Я рос с бабушкой, отца почти не видел – он вкалывал, как проклятый. А когда мне исполнилось пятнадцать, женился на двадцатилетней Лелечке, с которой мы друг друга люто ненавидели, и не без причины. Через полгода после их свадьбы она пыталась подкатить ко мне, была грубо послана и затаила злобу. А потом капитально отомстила.

***

Быстро управившись с обедом, я пошел в свой отдел – комнатушку, которую делил с другим юристом Павлом.

– Юра, тебе тут накидали всякого, – Пашка дернул подбородком в сторону моего стола, где лежали две папки. – Одна по новым услугам ДМС, вторая договора на переподготовку.

Если уж день не задался с утра, так и пойдет. Сначала поездка с Макаром, потом нос к носу с Лариской, потом работы по самое не балуй, срочно-срочно. Хотя… один светлый лучик в этом хаосе все-таки промелькнул. Солнечный лучик.

Невольно улыбнувшись, я открыл первую папку. Каждую бумаженцию приходилось просматривать лично. Как ни дрессировал персонал, косяки перли косяками. Услуги наши были дорогими, следовательно, требовали тщательного юридического оформления. Что касается поликлиник, это был ящик Пандоры, про который мне сразу сказали: Юра, не влезай, убьет.

Юра кивнул, влез, посмотрел и закрыл обратно. Потому что да, убьет. Одна радость: если что – не меня одного. Первого – Макса, а потом и всем остальным прилетит.

В «Альтермедику» я пришел десять лет назад, на четвертом курсе. Тогда все еще только начинало разворачиваться. Взяли меня мальчиком-помогайчиком за грошовую зарплату. Спасибо отцу, о куске хлеба думать не приходилось.

Юра, ты только учись, говорил он, деньги не твоя забота. Все будет.

Все и было.

Классическим мажором я себя не считал, впахивал будь здоров, но времени и средств хватало на все: на клубы-тусовки, на девчонок, на путешествия. Подразумевалось, что я наберусь опыта и приду в компанию отца. А чтобы не нервировать своих сотрудников необученным недоюристом, он отправил меня на стажировку к своему знакомому Геннадию Сафонову, гендиру и совладельцу этой самой «Альтермедики».

Вот только грубая реальность разбила все наши планы вдребезги. За три месяца до моего выпуска у отца диагностировали четвертую стадию рака. Он сгорел мгновенно. Лелечка, пользуясь тем, что его тянули на сильнодействующих препаратах, подсуетилась и оказалась единственной наследницей всего немаленького состояния.

Кое-чему я все-таки научился и некоторые сделки, проведенные непосредственно перед смертью отца, смог оспорить и отмотать обратно. Равно как и завещание, в котором не значился. Времени, сил и нервов угробил немерено, но что-то в итоге у хищницы отбил. Конечно, это была капля в море, однако ее хватило, чтобы жить как хотелось и заниматься тем, что нравилось.

Через три года главный юрист Виктор ушел, и я занял его место. Макар изошел на говно, доказывая, что двадцатипятилетний сопляк не может возглавлять юротдел солидной сети, но Сафонов рыкнул на него и заставил закрыть рот. А потом за счет компании отправил на переподготовку по специальности «медицинская юриспруденция». В помощники мне взяли юриста общей практики Пашу, и у нас с ним со временем получился неплохой тандем. Я занимался всем, что было связано с медициной, а он – трудовыми и коммерческими вопросами.

Проверив все новые программы по ДМС, я решил передохнуть и размять ноги. Раньше курил и узнавал новости в курилке, потом бросил. Для здоровья плюс, но в информационном плане проиграл. Прошел по своему третьему этажу, поболтал с секретаршей Сафонова, спустился на второй.

Заглянуть в административку? Или не стоит?

Потоптавшись у двери, все же постучал и приложил к замку магнитку: так у нас было принято, чтобы не заставлять обитателей отделов вставать и открывать. Кристина, кадровичка, похожая на раздобревшую с возрастом Снегурочку, обернулась на звук.

– А где Макс? – спросил я, бросив взгляд в пустой «аквариум».

– Новенькую наверх повел.

– Рыжую?

Кристина мне не нравилась, но я старался этого не показывать. Никаких терок между нами не было, мы вообще почти не общались: по вопросам персонала с ней в контакте был Пашка. И все же чудилось мне в этой дамочке что-то… гнилое.

– Видел уже? – усмехнулась она. – И как? Заценил? В твоем вкусе?

– Утром, издали. Пиарщица?

Когда не хотелось отвечать на дурацкие вопросы, я просто делал вид, что не расслышал. Второй раз спрашивали редко.

– Нет, по электронке. С Максом в «Северной долине» работала, администратором. Пиарщика уже всю башку сломали искать. Зарплата смешная, а вкалывать за десятерых.

Мне даже разговаривать с ней было в тягость. Так бы, может, и подождал, но сидеть, вымучивать какие-то дохлые фразы… Ладно, успею.

Закрыл за собой дверь и через десять метров, напоровшись у лифтов на Ларису, окончательно убедился, что день пошел по звезде. Случайно или караулила – уже неважно.

Обычно с девушками я расставался без особых драм. Ничего не обещал – ничего от меня и не ждали. А если и ждали, то держали это при себе. И сейчас тоже обошлось без истерик. Две недели все было нормально – и вот пожалуйста. Умоляющий взгляд голодного енота – это полбеды. Рука у меня на груди в комплекте с «Юрочка, я скучаю» – гораздо хуже. Особенно в тот момент, когда двери лифта открылись, выпустив Макса с рыжей.

Даже надеяться не стоило на то, что не увидели и не услышали. Макс ухмыльнулся, рыжая приподняла брови: мол, все ясно с тобой, парень. Обогнули нас по дуге и пошли себе.

Скрипнул зубами, Ларису отодвинул, заскочил в лифт, когда двери уже закрывались, и уехал на третий, хотя всегда ходил пешком. Как будто сбежал позорно.

Завязывать надо с этим служебным перепихом, Юра. Можно подумать, больше негде с девчонкой познакомиться.

Но так я себе говорил и раньше, а потом поддавался какому-нибудь очередному соблазну. Лариска – точно предупреждение. Не хватало только, чтобы включила сталкершу.

Надо будет вечером Макса в клубешник какой вытащить. Как там в Библии? Нехорошо человеку быть одному. Это точно. К тому же пятница – святое дело.