![](/files/books/160/oblozhka-knigi-pesochnye-chasy-224113.jpg)
Текст книги "Песочные часы"
Автор книги: Анна Масс
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
И побежали вместе с другими бегущими по Манежной улице, вдоль длиннющего Манежа. А из улицы Герцена медленно вытекала колонна людей, плотная как тело громадной змеи, заворачивала вдоль ограды Университета и двигалась в сторону Дома Союзов. (Я восстанавливаю названия и направления из сегодня, а тогда мне было все равно, мимо каких улиц и зданий мы бежим, главное – не потерять Наташку, потому что без нее я даже не знала, в какой стороне находится Дом Союзов, – давал себя знать мой врожденный пространственный кретинизм.)
Мы бежали вдоль этой колонны, пытаясь отыскать щель в человеческом монолите и протыриться внутрь, как мы с ней иногда проделывали во время праздничных демонстраций. Но тут ничего не получалось, потому что вдоль колонны, оберегая ее от вторжения со стороны, стояла цепь милиционеров. Мы все равно бежали вместе с другими, такими же, как мы, в тщетных попытках проскользнуть между милиционерами и примкнуть к колонне.
Неожиданно сзади, как морской вал, нахлынула орущая, азартная, возбужденная толпа, может быть, прорвавшая оцепление грузовиков, а может быть, со стороны Волхонки или другой улицы, и нас с Наташкой захлестнуло, подхватило, втянуло в кромешный людской водоворот, как ниточку разорвав наши сплетенные руки. Меня поволокло вперед спиной, развернуло, стиснуло, я вытягивала шею в попытках увидеть Наташку. Потеряв ее, я будто потеряла себя, оробела, растерялась и окончательно потеряла ориентацию. Какими-то вспышками помню: девушка с окровавленным лицом в разбитой стеклянной будке телефона-автомата; два парня в формах студентов геолого-разведочного института, упершись руками в красную стену, спинами удерживают напор толпы, чтобы уберечь кого-то, кто лежит у стены. Я еще подумала: вот бы мне там лежать, под защитой этих красивых, крепких парней-геологов.
Последнее в этой давке, что я запомнила: какая-то женщина в перекосившихся очках хватает воздух руками и валится на меня, увлекая за собой. Я падаю коленями и ладонями в слякотное месиво, не ощущая никакой физической боли, как бывает во сне. И под пинками чьих-то ног с ужасающей ясностью понимаю, что это не сон, а кошмарная явь, и сейчас меня раздавят как гусеницу.
…Был вечер, шел мокрый снег, горели фонари вдоль тротуара. Мы с Наташкой тащились по Садовому в сторону дома.
Как я тут очутилась? Кто вытащил меня из-под ног толпы? Откуда снова возникла Наташка? Не помню. Будто ножницами вырезали кусок памяти, протяженностью в несколько часов, а потом склеили обрезанные концы и память покатилась дальше, вот с этого места. Кажется, это был угол Садового и Малой Бронной.
Наташка уверяет, что четко все помнит. Она говорит, что нашу толпу оттеснили к Александровскому саду, к гостинице «Москва», с той стороны, где Стереокино, и нас протащило мимо Дома Союзов. Потом, уже около Метрополя, толпа свернула на Неглинную и там растеклась по круто вверх восходящим переулкам. И Наташка по Звонарскому поднялась до Трубной.
– И там я увидела тебя, на горке, в толпе. Внизу стояли грузовики, но их еще не начали опрокидывать. Я тебя схватила за руку и говорю: «Ладно, хватит». Потому что ясно было, что до Дома Союзов нам не добраться.
Вижу, как мы бредем с Наташкой от фонаря к фонарю по пустынному Садовому, едва волоча ноги от усталости. Троллейбусы не ходят. Мое зеленое зимнее пальто с цигейковым воротником заляпано грязью, обе галоши потеряны. У Наташки осталась одна галоша, но оборваны все пуговицы и хлястик на пальто. Мои коленки и ладони саднят и кровоточат. А в душе беспричинная легкость и радость. Хоть мы и не достигли цели, не побывали в Доме Союзов, но чувство такое, будто мы вышли на свет из темного туннеля, и опять можно смеяться и болтать о пустяках. Мы и болтаем – о новом фильме «Композитор Глинка», о Славке, студенте МАИ, который ухаживает за Наташкиной сестрой Катей, о Шурке Ширвиндте, который стал ужасно корчить из себя, с тех пор как поступил в Щукинское театральное, о предстоящих экзаменах, о платьях для выпускного вечера.
И вот она, улица Щукина, подворотня, подъезд. Мы всползаем на свой четвертый этаж, цепляясь за ступени руками, потому что ноги уже не идут. Но это пустяки, главное – мы живы, и вся жизнь впереди.
Об этой книге
Кто в дружбу верит горячо,
Кто рядом чувствует плечо —
Тот никогда не упадет,
В любой беде не пропадет,
А если и споткнется вдруг,
То встать ему поможет друг —
В любой беде надежный друг
Ему протянет руку!
Была когда-то давно такая пионерская песня о дружбе. И была она, в общем-то, правильная.
Сейчас о дружбе мало говорят и пишут. Как-то это не модно. Не принято.
Ровесники автора этой книги знают, что дружба, может быть, самое лучшее и надежное в жизни.
Эту книгу Анна Масс посвятила своим внукам и правнуку.
Естественно, как же иначе? Кому еще может доверить бабушка память о своем детстве?
На деле всё не так просто.
Книга посвящена, прежде всего, ее старым верным друзьям, с которыми пройдена жизнь, без пробелов и без остатка.
Дружба – странная вещь… В ней и радость, и ясность, и легкость, и Пушкинская печаль.
Друзей не стоит называть «старыми». Для друзей мы всегда молодые, красивые, умные и, главное, навсегда близкие.
Лучше говорить – «друзья молодости».
… Они собираются вместе и счастливы: вот он – наш круг. Наш спасательный круг.
Так идут годы и годы. Круг становится уже и реже. И уже не хватает многих.
И тут происходит самое странное и самое прекрасное: дружба дарит своим верным рыцарям главный подарок: радость встреч от этих утрат не убывает, а становится глубже и ярче.
Сидят за столом друзья… Вспоминают свой дом, свой двор, свою школу. Разглядывают фотографии – старые, пожелтевшие, где они еще девочки и мальчики. И недавние «фотки», своих «потомков».
И я узнаю на одной недавней фотографии девочку, необычайно похожую на автора этой книги. Просто – не отличить.
И понимаю, что жизнь – вопреки всему – светла и бесконечна.
В. Юсова
Иллюстрации
![](i_001.jpg)
Мои родители – Наталия и Владимир Масс. Ссылка. Тюмень. 1934 г.
![](i_002.jpg)
Я и моя няня Шура – Александра Павловна Федотова. 1935 г.
![](i_003.jpg)
Я с братом Витей. 1938 г.
![](i_004.jpg)
Я с братом. Март, 1941 г.
![](i_005.jpg)
Я с Валей Шихматовой. 1938 г.
![](i_006.jpg)
Я с Валей через пятьдесят лет. Те же, только без кукол. 1988 г.
![](i_007.jpg)
Я с Аней Горюновой и Валей Шахматовой во дворе нашего дома. 1940 г.
![](i_008.jpg)
В том же составе семь лет спустя. Плёсково
![](i_009.jpg)
И это тоже мы – в 90-е. По-моему, ничуть не изменились
![](i_010.jpg)
Наташа Захава, 6 лет. Сразу видно, что воображала
![](i_011.jpg)
Наталия Захава-Некрасова – режиссер, поэт, экстрасенс, подруга всей жизни и по-прежнему воображала
![](i_012.jpg)
Леночка Воллерштейн. 1941 г.
![](i_013.jpg)
А это взрослая Лена со своей тётей – народной артисткой Ц. Л. Мансуровой. 1960 г.
![](i_014.jpg)
Мой брат Витя с Егором Щукиным на скамейке под окнами Щукинской квартиры. 1937 г.
![](i_015.jpg)
На той же скамейке перед самой войной. 1941 г.
![](i_016.jpg)
Два Мишки – Горюнов и Рапопорт – и Аня Горюнова. 1939 г.
![](i_017.jpg)
Подросший Мишка Рапопорт, кумир дворовых девчонок
![](i_018.jpg)
В эвакуации. С тетей Леной и Маринкой. Омск, 1941 г.
![](i_019.jpg)
Витя Масс – рабочий Омского оборонного завода. 1942 г.
![](i_020.jpg)
Валя Шихматова и Наташа Абрамова. Плёсково. 1947 г.
![](i_021.jpg)
Старшие «вахтанговские дети»: в центре – Витя Масс, слева от него – Мила Данчева, Егор Щукин, Люся Липскерова. Справа – Вадик Русланов, Максим Греков, Лёня Пажитнов. А вот кто держит на руках Наташу Абрамову, мы что-то не вспомнили. Плёсковский «омут». 1947 г.
![](i_022.jpg)
Наташа Абрамова с Женей Вахтанговым (Саша из рассказа «Лесная фея»), Плёсково
![](i_023.jpg)
Я с Ленкой Воллерштейн в пионерском лагере. Плёсково, 1948 г.
![](i_024.jpg)
Мне 13 лет. Не такая уж уродина, как мне тогда казалось
![](i_025.jpg)
С какого момента начался этот мучительный «переходный возраст»?..
![](i_026.jpg)
С мамой, папой и Маринкой. 1947 г.
![](i_027.jpg)
Я с Ёлкой Явич
![](i_028.jpg)
Я с Ниной Слайковской (в книге – Рудковской)
![](i_029.jpg)
Каменная сова из рассказа «Арбатские переулки»
![](i_030.jpg)
Миша Рапопорт, студент Щукинского театрального училища, со своей будущей женой и будущей актрисой Мирой Кнушевицкой. Май 1956 г.
![](i_031.jpg)
Режиссер Михаил Рапопорт с народной артисткой Цецилией Мансуровой
![](i_032.jpg)
Миша и Аня Горюновы, студенты театрального училища МХАТ
![](i_033.jpg)
Михаил Горюнов, режиссер театра МХАТ
![](i_034.jpg)
Тут нам всем чуть за 50. Лена Воллерштейн, Наташа Захава, Аня Горюнова, Валя Шихматова, я. 1986 г.
![](i_035.jpg)
Вот столько нас осталось, «дворовых девочек»: две Наташи – Захава и Абрамова, и две Ани – я и Горюнова. А мальчиков давно нет. 2014 г.
![](i_036.jpg)
Мои внуки: Аня, Давид и Саша Массы. 2014 г.
![](i_037.jpg)