Текст книги "Северная королева (СИ)"
Автор книги: Анна, Верещагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
Глава 4
До лагеря этой ночью мы не добрались, скрылись в густом лесу, заметая следы, поджидая опоздавших. Несмотря на некоторую нервозность и спешку, отряд без добычи не остался. И теперь разбойники расслаблялись после удачно проведенной вылазки. Мне же было предложено отдохнуть вдали от всех. Зорян подыскал укромную полянку, лично натаскал еловых веток и постелил мне ложе, а сам ушел, оставляя меня в одиночестве.
Ночь сегодня выдалась безлунная, но звездная и душная. Так хотелось, чтобы прилетел свежий ветер, охлаждая разгоряченное тело и прогоняя мои кошмары. На поляне властвовали темнота и безмолвие, а в сердце прокрались тоска и тревога, как две змеи, мучающие меня, сосущие кровь, вытягивающие жизненные силы. Одиночество! На первый взгляд всего лишь буквы, символы, но сколько много они значат! Где-то там люди, я слышу взрывы безудержного хохота, обрывки песен и игривый женский визг. Кажется, вот они – совсем рядом, веселятся, радуются жизни, отдыхают! А меня не пригласили, даже Дуг прятал глаза, подавая мне горячий травяной напиток. Думала, что все слезы выплаканы – ан, нет! Они тут как тут! Щиплют глаза, стекают по щекам, и сквозь них я смотрю на равнодушные звезды, раскатившиеся по темным небесам. Решительно поднялась и отправилась к людям, хватит рыдать в гордом одиночестве.
На подходе мое стремление безвозвратно ушло, я устало прислонилась к широкому стволу и из-за него выглянула. То, что я увидела, было не в новинку – оргия, она и есть оргия, неважно где она проходит – во дворце королевы юга, или на поляне в северном лесу. Мужчины и женщины пили, обнимались, распевали песни, а костры, горящие в центре, все это освещали. Дуг целовал какую-то «кухарку», Рил и Гарон под смех товарищей осушали одну кружку за другой, видно, соревнуясь, кто выстоит, а вот Зорян… Сердце зашлось в груди, когда увидела его рядом с Дарекой. Вот не могла себе объяснить почему, но эта особа раздражала меня больше всех кухарок. А сейчас я ее прямо-таки возненавидела, потому что она буквально «сияла» от тех слов, что шептал ей Зор, а я пряталась здесь, умирая от одиночества, прогоняя горькие слезы. Это ее, а не мои пальцы, пожимал предводитель разбойников, не мою, а ее талию оглаживала другая его рука, и это она, а не я млела, будто кошка под ласковой рукой хозяина. Так и хотелось вбежать на поляну и позвать Зоряна, напомнить слуге его место, только пыл мой поутих, залитый слезинками, катящимися по щекам. Отвернулась, сползла по стволу, разрыдаться сейчас – непозволительная роскошь, лучше задуматься о том, что делать дальше. Только душа по-прежнему маялась, не находя ни теплоты, ни любви, ни, хотя бы, простого понимания. Сначала Алэр с его чувствами к этой Танель, теперь вот Зорян и его Дарека, а я одна. Первый ищет меня, но лишь затем, чтобы исполнить долг и получить в свое безраздельное пользование земли Ар-де-Мея, а второй?.. О, Зор, этот для меня загадка! Зачем я ему? Не отрицаю, что он желает мое тело, но не любит… Скорее терпит, вынашивая свой собственный план! «Может, и Зорян мечтает владеть землями за Разломом, а я всего лишь ключик к богатствам Ар-де-Мея?» – спросила у самой себя, так как других собеседников не было. Провела ладонями по лицу, ругая свое сердце, не ожесточившееся за годы страданий, продолжающее ждать любви, той самой, о которой складывали легенды. Только вот это все сказки… Встала, собираясь бежать прочь, пусть Зор развлекается как и с кем хочет, а у меня другой путь! И если раньше наши жизненные дорожки бежали, сплетясь, рядом, то теперь все чувства в прошлом!
Вот только мне не суждено было тихо удалиться, едва занесла ногу, чтобы шагнуть в темноту, как прямо ко мне вышел Зорян с хохочущей Дарекой на руках. Мы с ним замерли, с его лица медленно сползла широкая улыбка, а руки опустились, отчего девка оказалась лежащей на земле. Только ни Зорян, ни я не обратили на нее ровным счетом никакого внимания.
– Ниа, – стон слетел с его губ, и мне стало понятно – он знает о том, что я видела.
Не в силах скрыть свои эмоции, отвернулась и пошла туда, куда собиралась. Плечи расправлены, спина прямая, походка твердая, несуетливая. И я знаю, что Зорян глядит мне вслед, бессильно сжимая и разжимая кулаки. А как хочется побежать, чтобы спрятаться от всех, забыться, потеряться в этом древнем лесу, полном неведомых опасностей. Только разум не дремлет, и вот я уже вышла на поляну, легла на свое ложе, прикрываясь сверху тонким плащом, чтобы не видеть, не слышать, забыть. И ни одной слезинки больше не выкатилось из-под моих прикрытых век – королевы не рыдают, не страдают, не маются, терзаясь сердечными муками.
Шорох, раздавшийся неподалеку, заставил меня выглянуть из-под своего ненадежного укрытия. На поляну пришел Зорян, без объяснений бросил на землю свой плащ, лег на него, закинув руки под голову, устремляя взор к небесам. Я, ни слова не говоря, скрылась под своим одеялом и услышала:
– Звездных снов, моя королева, – но не ответила, правда, моих губ коснулась довольная полуулыбка.
Проснулась с совершенно ясной головой – прочь все сомнения и переживания – нужно думать о делах, которых у меня немало!
«Задумайся, Ниа, – сказала сама себе, – что от тебя ждет Алэр и что возьмет в качестве откупа? – и ответ. – Беккитту! Возможно, змеюку можно обменять на свободу Ар-де-Мея, да и на собственную тоже! По крайне мере, есть шанс, что супруг согласится! Больше мне предложить нечего! Значит, возвращение домой откладывается! Причин много, самая главная состоит в том, что Алэр не поверил моим словам о путешествии на юг, ведь не даром он закрыл тайный проход в Ар-де-Мей! С другой стороны, и в Золотой берег двигаться пока рано, да и стоит ли? Не проще ли будет выманить Беккитту на север? И вот тогда встретиться с ней?» – кивнула и поднялась. Проснувшийся Зорян тотчас обратил на меня свой взор, и я уверенно промолвила:
– Мне срочно нужно в Каменего?
На лице Зора появилось странное выражение, будто он всерьез усомнился в здравости моего рассудка, однако, выдержанно спросил:
– Зачем?
Я засомневалась, как ему ответить – то ли нагрубить, то ли солгать, и Зорян понял это и мрачно ухмыльнулся, а его глаза опасно сверкнули:
– Моя королева, чтобы исполнить твою просьбу, я должен знать, что ты от меня требуешь! Мыслей твоих я не читаю, в планы свои ты меня не посвящаешь, но ждешь помощи! Вот и подумай, сможет ли твой покорный раб в точности выполнить повеление своей непреклонной госпожи, если не ведает, чего она хочет!
– Не жалуйся! – раздраженно ответствовала я, поднимаясь со своего ложа. – Просто скажи «да» или «нет»!
– Я говорю «нет»! – на скулах разбойника заиграли желваки, выражая окутавшую его ярость.
– Отлично! – не желая спорить, я отправилась к речке, нужно было умыться и подумать, как добраться до столицы Двуречья без помощи Зоряна.
– Ниа, – окликнул он, но я не остановилась, – вот так просто уйдешь?
Я, не оборачиваясь, промолвила:
– Если ты отпустишь…
Не отпустил, догнал и положил руку на плечо, вынуждая замереть.
– Ниа, как я могу помочь тебе, если толком не знаю, чего ты хочешь? Скажи, что тебе понадобилось в Каменего, если дело незамысловатое, то я найду другое решение!
Я соизволила повернуться к Зоряну, показательно огляделась и произнесла:
– Нет… потому что мне нужно в городскую библиотеку!
– Зачем? – Зор недоуменно сдвинул брови, одарив меня пытливым взглядом.
Дальше я не стала лгать:
– Мне нужны сведения о Хранителях, в частности, требуется узнать, отчего Некрита так ненавидит Хелиоса и Ура.
– Почему это важно для тебя?
– Возможно, так я сумею подобраться к Беккитте, – сказала полуправду, но Зорян уже сам догадался о моей затее:
– Хочешь отдать змею демону?
– Ты не одобряешь?
Он пожал плечами и сказал совсем не то, что я ожидала:
– Моя королева, думаю, я сумею помочь тебе добыть нужные сведения, не заезжая в Каменего, – подарил озорной взгляд, такой как прежде, вынуждая изумленно вскинуться, и загадочно прибавил. – Давненько я не навещал схрон…
– Схрон? – мое удивление достигло пика, но Зор не собирался ничего более пояснять. Только улыбнулся:
– Сама все увидишь! Потерпи денька два-три…
Кто бы знал, чего мне это стоило! За эти дни я измучилась от любопытства, совсем не по-королевски обижаясь на Зоряна за его молчание. А на дворе, между тем, царило самое настоящее жаркое лето. Короткое, северное, но от того не менее любимое и драгоценное. Солнце, прогнав пелену хмурых туч, заливало лес благодатным светом, а густой лиственный полог накрывал землю тенью, создавая приятную свежесть. На лугах разрослись травы и цветы, покрывая землю пестрым благоуханным ковром. Суетливые птахи дарили миру свои трели, ласкающие слух, и мне хотелось наслаждаться ими круглые сутки, позабыв о проблемах. Только дела сами напоминали о себе, а еще был Зор, который вспомнил о своих обязанностях наставника и нещадно гонял меня по вечерам, когда солнце нехотя уползало за горизонт, окрашивая его яркими красками, обещая скоро вернуться. Ночи были душными, безветренными, когда ни ветка, ни травинка не шелохнется, и, опасаясь пожаров, Зорян строго следил за кострами, которые использовались только ради приготовления пищи. Разбойники отдыхали, пережидали эти жаркие денечки на берегу большого озера. И я любила искупнуться под строгим присмотром Зоряна, который никому, даже Дугу, не доверял мою охрану. Сам он на меня не смотрел, вызывая искреннее недоумение и нешуточную злость, потому что тело мое, разбуженное демоном, жаждало мужских ласк. А еще это было время ягод, время сладости, когда я позволяла себе медленно, восторженно распробовать каждую из них, выбирая самые спелые, получая от этого невероятное наслаждение, помогающее отвлечься от всех забот.
Когда Зорян позвал меня за собой, я была только рада и вскочила на лошадь, едва он подвел ее, позабыв о том, что давненько не ездила в дамском седле, так как по случаю жары нарядилась в платье. Хмурый лес обступил нас со всех сторон, едва мы удалились от лагеря, но грустные думы не осаждали мою голову. Разве можно грустить, когда сквозь листву проглядывает безоблачное небо, а рядом едет друг, который обещал раскрыть заданную загадку. Всю дорогу мы молчали, я вынужденно, Зорян – таинственно, оставаясь верным своему слову.
И вот лес расступился, открывая моему жаждущему зрелищ взору совершенно круглую поляну, в центре которой виднелось древнее строение, сплошь заросшее вьюном. Спешились и Зор предупредил:
– Иди туда, только с тропы не сходи! Своды старые, осыпаются. В подвал за мной не суйся – заплутаешь, а я быстро обернусь!
– А…
– Да, идя по тропе, найдешь того, кто ответит на все твои вопросы! Нет! Не так! Их много, Ниа, потому спрашивай только у мужчин, к ведьмам не суйся, даже не смотри на них!
– А…
– Некогда пояснять, да и не откликнуться они на зов, если ты знаешь правду! Просто не сходи с тропы! Ладно? – в его словах и взоре было искреннее беспокойство, и я кивнула, слишком беспечно, слишком поспешно, торопясь узнать разгадку.
Зорян нырнул в какую-то яму, а я, не особо задумавшись, прогнав зашевелившуюся совесть (а вдруг разбойники прячут тут награбленное?), отправилась осматривать развалины.
Ветер шумел в узорных листах многочисленных деревьев, обступивших поляну, и больше ничто не нарушало тишину этого дивного места. Что и зачаровывало, заставляя неугомонное сердечко биться чаще, и бодрило, и вынуждало, очертя голову, броситься на поиски приключений. Древние тайны всегда манят разгадать их, и я побрела среди руин, любуясь окружающей обстановкой, восторгаясь ею. Ослепленная, околдованная богатством, великолепием, изяществом, мастерством. Белый мрамор треснувших стен, на который наползает вьюн, точно диковинный, невиданный узор. Причудливые обломки рухнувших колонн и сводов покрывает мягкий мох, как изысканная бахрома. Из-под слоя прошлогодней листвы проступают крутые лестницы. Их ступени выщерблены неутомимым временем, и там, где раньше ступала нога человека, скользят лишь лучи солнца. Осколки витражных окон, прорываясь острыми гранями сквозь пестрый лиственный ковер, бросают блики вокруг.
Я шла по тропе, чьи плотно пригнанные друг другу камни, вели меня вперед, и вот несколько арок, через которые я иду, выводят меня туда, что некогда было залом. Осколки мозаичного пола хрустят под ногами, сверху через разрушенный куполообразный потолок глядит солнце, на стенах кое-где сохранились остатки драгоценных панно и изысканных фресок. Как? Неужели? Я всплеснула руками, узнавая эти узоры. Художники почившего в веках царства Мэнар, что когда-то существовало далеко на юге, за морем. Но мы в Двуречье? Как такое возможно?
Я непонимающе моргала, бегая от одной стены к другой, давно потеряв тропу, позабыв о словах Зоряна, рассматривая тронутые рукой времени скульптуры, прячущиеся в нишах. Одна из статуй привлекла мое особое внимание. Это была девушка, которая, словно, только-только явилась на бал, разглядывающая танцующих, но скрытая от их глаз в тени арки. Время лишило юную красавицу обеих рук, на лице, как морщинки, пролегли многочисленные трещины. Но тонкий стан, прикрытый кажущимися невесомыми складками платья, по-прежнему выражает легкость и готовность выйти танцевать.
Камни, согретые ласковыми солнечными лучами, на ощупь были теплыми, когда я проводила рукой по их поверхности. Надавила чуть сильнее, и в стене что-то щелкнуло, отчего я изумленно отпрянула, потрясенно вглядываясь в темноту открывшегося прохода. Замерцали в глубине зеленоватые искорки, закружились и слились вместе, являя миру темную фигуру. Чудилось, что на меня смотрит выросшая с человека отвратительная жаба, до того мерзким было представшее передо мной существо. Толстое, старое, светящееся болотным светом. Голову на тонкой, покрытой бородавками шее, украшала седая косица, а глаза на сморщенном лице сверкали двумя изумрудами. Взор этот холодный, немигающий приковал меня к месту, не позволяя не то, чтобы кинуться прочь, но даже сделать шаг назад.
Наплыл неведомый туман, закрывая лучи дневного светила, спрятав иные пути, оставляя лишь один – к ведьме.
– Зачем пришла? – проскрежетала она.
– Задать вопросы, – я не узнала собственный голос, так испуганно он прозвучал.
– Задавай! – позволила ведьма, и я, игнорируя все свои инстинкты, потому что привыкла действовать сходу, не раздумывая, спросила:
– Почему Некрита ненавидит Хелиоса и Ура?
– Ответ простой! Ур – брат Некриты, не поддержавший ее в трудную минуту, а Хелиос бывший возлюбленный, покинувший ее ради другой женщины.
Я призадумалась, внутри содрогаясь от всего происходящего, но не имея возможности отступить, сдаться на половине дороги, показать свой страх.
– Это все? – ведьма, прячась в своей нише, не отводила от меня пугающе долгого взора.
– Нет! – выпалила я. – Расскажите о созданиях этих трех Хранителей? Мне важно знать об их слабостях, преимуществах и прочем!
– О! Ты удивила меня! – оскал ведьмы, означающий улыбку, вызывал лишь еще больший ужас. – Создания… са'арташи, ир'шиони и ар-де-мейцы! Что о них сказать? Всех объединяет сила, не доступная обычным людям! Уязвимость? Да! Они все подвержены слабостям! Са'арташи слабы в своем истинном облике, ир'шиони слишком зависят от своих половинок, а вот те, что живут за Разломом, они самые слабые!
– Почему?
– Это третий вопрос, девочка! – отвратительная, холодная улыбка на лице колдуньи стала шире, но я уже не могла остановиться.
– Ответьте!
– Ты мне приказываешь?
– Спрашиваю, – вынужденно отозвалась я, уже отыскивая лазейку для отступления.
– Создания Некриты зависят от воли королевы, от ее характера! Они и проиграли потому, что сильная правительница погибла, а ее место заняла слабая девчонка!
– И как это изменить? – ответ мне не понравился, но все походило на правду.
– Никак ты это не изменишь, королева Ар-де-Мея! Потому… сдайся, отдай свою душу…
– Кому? – стараясь прогнать наваждение, осведомилась я.
– Мне-е-е… – донес до меня ветер, несущий запах тлена, и к своему ужасу я сделала первый шаг по направлению к ведьме, а за ним и второй, и третий.
Ведьма, предчувствуя скорую победу, беззвучно хохотала, показывая беззубый провал рта, протягивая жадные, покрытые струпьями ладони. Взор ее удерживал меня в плену, не давая сойти с тропы, ведущей к рабству. Чудилось, я вижу себя опутанную цепями, заключенную в клетку, где чудовища изо дня в день пьют мою кровь, тянут жилы, пробуют на вкус мышцы.
Все, что со мной было, в мгновение ока пронеслось в голове, я слышала все слова, что успела произнести, а мимо мелькали лица всех, кто так или иначе присутствовал в моей недолгой жизни. Но вскоре они исчезли, слились с окружающей разум тьмой, а все тело пронзила яростная боль, не оставляющая надежду на спасение.
«Мне не выиграть эту схватку!» – подумала я, погружаясь в черноту забытья.
И вдруг сильные руки схватили меня, а знакомый голос уверенно приказал:
– Прочь!
Я зашлась рыданиями от облегчения, когда победный луч солнца яростно прогнал колдовскую пелену, заставляя зажмуриться, приникнув к надежному плечу.
– Ниа, – мучительно простонал Зорян, – ну что за напасть? Я же тебя просил, а ты опять не послушалась!
– Я не… – и все, больше не нашла, что ему ответить. Да и как объяснить тому, кто и без слов знает, какая ветреная, легкомысленная у меня натура, вынуждающая следовать первому зову, отвергающая долгие раздумья и мучительные сомнения.
– Ты не боль, ты – мое проклятие, – хрипло от переизбытка эмоций ответил Зор, а потом я слышала лишь звук его шагов, дробящих осколки мозаик и крошащих мелкие камни.
Осмелилась оглядеться только тогда, когда мы вышли за стены разрушенного имения. И первым, что я увидела, стала синеватая пульсирующая жилка на мужской шее. Почему-то она напомнила мне о собственной жизни. Захотелось проверить, что все видимое мне сейчас: и золотое солнце, и пронзительно синее небо, и яркая зелень – не плод моего одурманенного воображения. Я провела по венке языком, прикоснулась губами, ощущая, как меняется дыхание Зоряна. Потому, когда он поставил меня на ноги, решила пошутить:
– Надеюсь, ты не устал, доставляя сюда слишком тяжелую ношу?
Зор на мгновение прикрыл веки, срывающимся от внутреннего напряжения голосом ответил:
– Нет, – и наклонился к моему лицу, почти прикасаясь своими губами к моим, а я, продолжая свою проверку, потянулась и лизнула твердые мужские уста.
Зорян не отстранился, наоборот, словно того и ждал, и его руки решительно легли на мои плечи, обнимая, укрывая, оберегая. Губы наши в начале соприкоснулись осторожно, будто пробуя друг друга, но продержались мы недолго, разгоряченные всем произошедшим.
Страсть, долго сдерживаемая, проснулась, забурлила в нашей крови, вспыхнула подобно яркой звезде на восходе ночи, толкнула в объятия друг друга. Дрожащие от нетерпения языки сплетались между собой, атаковали, губы терзали почти до боли, до стонов, руки двигались в едином, бешеном, сводящем с ума ритме, срывая ставшей ненужной одежду.
– Ниа, моя Ниа, – исступленно шептал Зор, опускаясь к впадинке на моей шее, припадая к ней алчущими губами, целуя так, словно желал узнать вкус крови и через нее подчинить меня своей власти.
Но ведь я и так покорилась ему, прижимаясь своим обнаженным телом к его, а когда он отстранился, я разочарованно выдохнула. Только и опомниться не успела, как Зорян, расстелив на земле свою тунику, опять потянулся ко мне. А я, жадно притягивая его к себе, упала на расстеленное заботливой рукой ложе.
«Вот как все должно быть!» – целуя Зора, я видела Алэра и буквально кричала ему об этом и тут же ужасалась, прогоняя видение прочь! А душа ликовала, и мечты, казалось, стали сбываться. Мои руки скользили по широким плечам, но Зорян тут же ловил их, покрывая быстрыми, сводящими с ума поцелуями, а я торопила его. Хотелось обнимать этого мужчину бесконечно, слиться с ним, так тесно, так яростно, и пусть наши сердца бьются, как одно, и дыхание становится единым, чтобы познать то невероятное блаженство, которое я только могла себе представить.
Зорян, на мгновение приподнявшись над моим телом, резко ринулся вперед, схватил меня за бедра, подтягивая к себе, и я раскинула ноги, готовая принять этого мужчину, уже предвкушая будущее наслаждение и умоляя о нем, бессвязно шепча:
– О, милый… милый мой…
Совершенно не замечая, легких, но острых, словно прикосновения сотен игл, покалываний в области сердца, там, где самовольно расположилось обручальное кольцо. Но до них ли мне было?
Я нетерпеливо обнимала своего разбойника, позабыв обо всем остальном мире, а он, томимый желаниями тела, не сдерживался более, двигаясь навстречу удовольствию…
Но вдруг все прекратилось, даже не начавшись, когда я уже предвкушала стремительное, дарящее блаженство вторжение Зора, ожидая продолжения, даря ему все свое тело, выгибаясь навстречу. Боль мгновенная, резкая, невыносимая пронзила сердце, словно желала испепелить его. И, разделяя нас с Зоряном, из левой половины моей груди на свет выползло мерзкое существо.
Подобное ящерице с черной шкурой, покрытой, словно подпалинами, огненно-красными пятнами. Острые мелкие зубки и длинный раздвоенный язык, который изредка показывался, пока оно подбиралось к моему лицу. А глаза… О, Хранители! Какие разумные у этого создания были глаза светло-голубого цвета, и их взор, так походил на прищур Алэра.
Все внутри меня замерло, и я не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть, только смотреть в очи жуткого существа и молчать. А оно, остановившись, провело шершавым языком по моим губам, точно стирая с них следы поцелуев моего любовника, а после послышалась угроза:
– Не с-смей… – и снова подарило омерзительное касание, развернулось к Зору и направилось к нему, смотря так, будто запоминает каждую черточку на его лице, вынуждая мужчину отступить.
Зорян вскинул руки, хватая пакостное создание, с силой сжимая его в кулаке, бросая на землю, где оно и исчезло, слившись с ней.
Рискнув посмотреть в глаза Зору, я увидела в них только едва сдерживаемый гнев, а его слова резали, точно заточенные клинки:
– Как ты могла позволить ему связать себя узами? – он вскочил на ноги, а я осталась лежать, как оглушенная, поверженная, боясь взглянуть на свою грудь, опасаясь увидеть там рваную рану.
Так бы лежала, если бы не шорохи, да тени, мечущиеся кругом, доказывающие, что Зорян оделся и куда-то собирается. Провела рукой по груди, делая судорожный вдох и облегченно выдыхая, убеждаясь, что мистическая тварь не оставила на моем теле никаких ран. Провела тыльной стороной ладони по губам, надеясь избавиться от последствий прикосновений существа, мечтая окунуться с головой в реку, чтобы смыть, стереть с кожи все следы. Зор, не поворачиваясь в мою сторону, молчаливо снаряжал лошадей в путь, а я сидела, прижимая к груди его тунику, ощущая его запах, борясь с собой. Перед глазами стояла темная пелена, руки-ноги не слушались, в голове звучали слова мерзкого создания, и я откуда-то знала, что это были речи демона.
– Одевайся, – опущенный взгляд уткнулся в сапоги Зора, подошедшего ко мне, и я тихо уронила:
– Стоит ли заботиться о той, что разочаровала тебя окончательно?
– Я забочусь о своей королеве! – жестко объявил он, и я ехидно фыркнула:
– О, долг! Забудь о нем! – не глядя, приподнялась, протянула ему тунику и опустилась на травяную подстилку, подтягивая колени к подбородку. Наготы своей я не стеснялась, дрожь по телу пробегала только от того, что на душе бушевала буря.
– Одевайся! – настаивал Зорян, бросая к моим ногам платье и обувку.
– Не приказывай мне, – вяло отмахнулась я, не двигаясь с места.
– Хочешь, чтобы я просил? – прозвучало ехидное высказывание над самой моей головой.
– Вопрос в том, чего от меня хочешь ты, – я прогнала прочь свою слабость и уверенно ответила разбойнику.
– Тебе это и в самом деле интересно, моя королева? – сказано это было не язвительно, а скорее печально, и я опять подняла голову, чтобы видеть его лицо.
На нем ровным счетом ничего не отразилось, только побелевшие губы сложились ровной линией.
– Зорян… – произнесла я на выдохе, чувствуя, что нам необходимо объясниться, понимая, что если все закончится вот так, ссорой, то я себе этого никогда не прощу.
– Ниа, – он тоже не выдержал, – тебе не кажется, что, как твой жених, я имею право знать, почему ты предала меня! Почему позволила южному демону совершить обряд?
Отвернулся, чтобы не показать всю ярость, обуявшую его, только по крепко стиснутым пальцам на руках я осознала, в каком бешенстве мой разбойник пребывал эти недели, не позволяя себе выплеснуть все истинные чувства.
Оправданий не искала, сказала только лишь то, что было:
– Я думала ты погиб… в том последнем бою за Ар-де-Мей… – и больше ни словечка, потому что бередить старую, будто бы давно зажившую рану еще сильнее не хотела, так как из нее уже сочилась сукровица.
Зор удивил, неожиданно вскинувшись, точно ястреб на охоте, блеснув прищуренным взором.
– Что? – растерянно вопросила я, изумленная его откликом, но Зорян опять отвернулся, с досадой подопнул какой-то камушек под ногой и еле слышно проговорил:
– Я выжил… меня Крисса нашла, а тетушка твоя выходила…
И от этих тихих слов стало еще горше, от того, что ничего уже нельзя было изменить, ведь если бы мы с Ганом знали, что Зорян выжил, все могло бы сложиться иначе! Я бы не убегала от разбойников, а, наоборот, стремилась попасть к ним. И эти предложения я незаметно для самой себя произнесла вслух, а Зор на это лишь невесело усмехнулся.
– Оденься, – утомленно попросил он, – гроза приближается…
Я вскинулась. На улице еще совсем недавно царил душный жаркий день, но теперь на небо надвинулись густые плотные облака. Точно природа была солидарна с нами в этом горе. Вот мы пылали страстью, а сверху полыхало солнце, распаляя нас еще сильнее. Но как только горе опутало нас, так и небосвод закрыли тучи. Последний золотистый луч, промелькнув, высветил черную, набрякшую ливнем тучищу.
Налетевший ветер остервенело нападал на деревья, заставляя их стонать и скрипеть сучьями. Я поспешно натянула платье, глядя на колышущуюся траву, на ворох летящих листьев, на поднятую пыль.
– Нужно переждать… – резюмировала я, осмотревшись, понимая только то, что в развалины я не вернусь даже под угрозой гибели.
Зорян решил также, потому поманил меня в лес, чтобы мы могли спрятаться под деревьями.
По небу со страшным грохотом пролетела золотая стрела, озаряя местность яростным светом, и первые тяжелые капли оросили землю. Мы укрылись под раскидистыми кронами лесных великанов, а по листам уже вовсю барабанил ливень, и потоки воды стекали вниз. Зорян стоял рядом, вроде, протяни руку – дотронешься, только я не решилась, нервно обнимая собственные плечи обеими руками, чтобы не давать последним воли. Он безмолвствовал, слушая грозовую песню, а я рассматривала его чеканный профиль, мечтая еще раз, пусть самый последний, прикоснуться к этому мужчине.
Гроза иссякла, уводя тучи за горизонт, выпуская солнце из объятий тьмы. Лес заискрился, точно кто-то разбросал вокруг тысячи драгоценных каменьев, но любоваться пейзажем мне не дали, Зор коротко скомандовал:
– Пошли!
По пути, чтобы заполнить опостылевшее до одури молчание, я пересказала все ответы колдуньи, не забыв полюбопытствовать и о том, месте, где мы недавно побывали.
– Я и сам мало об этом знаю, – Зорян на меня не смотрел, делая вид, что следит за дорогой, – мы случайно вышли к этим развалинам, а один из моих людей, убитый, к сожалению, еще до твоего появления, сумел вспомнить кое-что. Когда-то в этом имении жила знатная семья, родом из-за моря. Возможно, их предки бежали из царства Мэнар, когда его постигло несчастье, и возродили этот уголок на землях Двуречья. Почему поместье пришло в упадок мне тоже неизвестно, знаю, только, что его облюбовали местные колдуньи. Одной из которых ты и попалась на крючок, – это был упрек.
– Ты говорил, что там есть и другие, – торопливо напомнила я, не желая обсуждать свой промах.
– Есть! Те, кто когда-то жил, а, может, и живет по сей день на развалинах древних городов за морем. Я не до конца понял, в чем состоит это волшебство, но, идя по тропе, ты переходишь какую-то незримую черту, попадая в удивительное место, где тебя ждет старец. Ну, по крайней мере, тот с кем я беседовал, выглядел дряхлым стариком, но его разум оставался ясным.
Я оглянулась назад, словно желала рассмотреть за деревьями покинутое имение.
– Хочешь вернуться? – прозорливо уточнил Зорян, верно истолковав мои суматошные движения.
– А можно? – я затаила дыхание, в душе проклиная себя за былую спешку и пренебрежение советами Зора.
Его губы изогнула грустная полуулыбка:
– Можно, в твоей власти, моя королева, приказать мне все, что угодно! Вот только те, с кем ты хочешь побеседовать, могут не откликнуться. Я говорил, что они приглашают к себе только один раз и лишь тех, кто о них не ведает!
Я сникла, а Зорян промолвил вновь:
– И я не уверен, что сумею опять с той же легкостью отпустить тебя одну… – я подняла взгляд, и боль, отражающаяся в зеленых глазах, сплелась с моей собственной, вынуждая отступить, невидяще воззриться на шероховатые стволы, стоящие вдоль нашего пути.
– Ладно, – изрекла я после некоторого молчания, – хотя бы что-то мне удалось узнать.
– Только помогут ли тебе эти сведения? – пробормотал разбойник себе под нос, но я услышала и резко бросила:
– Говори!
– Я думал, ты знаешь о проклятой магии Нордуэлла, – одарил меня выразительным взглядом Зор.
– Если бы знала… – начала, но продолжать не стала, и он тихо поведал:
– Изгнанные с небес ир'шиони всеми силами старались выжить на земле, потому весь их край построен на крови и костях предков…
– Дух?
– Не только он, – в тоне Зоряна опять слышался укор, – мне не понятно лишь одно, почему тебе об этом не рассказывали…
– Наверное, не думали, что Хранители толкнут меня в объятия южного демона, – усмешка моя получилась печальной.
Он допытываться не стал, а вернулся к прерванному рассказу:
– Вся их магия направлена на то, чтобы край процветал, а жители были здоровы и счастливы. Лорд – первый житель, но он и защитник, тот, кто обязан беречь и заботиться, а еще его жена… – красноречиво помолчал, и я вспомнила легенду, о которой упоминала Жин:
– Ильенграссы…
– Деревья – награда женщинам за жертву, – конкретизировал Зорян. – Супруга оберегает своего лорда, помогает ему, он стережет край, в этой заботе они становятся единым целым. Семья лорда – костяк, ильенграссы – сердце, источник силы, Дух – память рода, вроде как голова. Но если не будет источника – демоны ослабнут, их край постигнут бедствия, а жителей неудачи…
