Текст книги "Северная королева (СИ)"
Автор книги: Анна, Верещагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
Алэр медленно, но неотвратимо приблизился, по пути скинув верхнюю одежду, оставаясь только в тонкой тунике. Я сглотнула и непроизвольно попятилась. Супруг настиг меня у двери, качнул головой, ласкающе дотрагиваясь до моего лица, обхватывая его ладонями, и хрипло выговорил:
– Прости, не до разговоров теперь, да и я не слишком речист для лорда, – его губы стремительно накрыли мои, а пальцы зарылись в волосах, неспешно поглаживая их.
Скользнул губами по моей щеке, вернулся обратно к устам, неторопливо, возбуждающе посасывая их, скользя языком в глубину моего рта, лаская и дразня, позволяя и запрещая, даря и забирая. Мои руки сами собой поднялись и плавно опустились на плечи супруга, ухватились за них, ощущая жар, исходящий от его тела. Этот поцелуй похитил все мои здравые мысли, руки Алэра, его тело, заставили все мое естество плавиться, неумело, жадно отвечая на все бесстыдные ласки.
Поцелуй клеймящий, жалящий, голодный, укравший все думы, околдовал меня, вынуждая выбросить из головы страхи, чаяния, боль. Тело Алэра стало для меня чем-то необходимым, важным, я сама вжималась в него. Внутри меня словно воспламенилось нечто до сего мига скрытое, сжигающее внутренности, никогда я не испытывала ничего подобного.
Когда супруг отстранился, я охнула, прижимая ладони к пылающим щекам, проклиная про себя свою слабость, а Алэр вдруг шепнул:
– Погоди, – потер ладонями лицо, помотал головой. – Не торопись, Ниа, иначе… – не договорил, снова подошел и прикоснулся к шнуровке на платье.
Не торопливо развязал ее, и платье упало к моим ногам, и я, понимая, что пути отступления отрезаны, переступила ворох кружев и бархата. Алэр сглотнул, и я, окрыленная маленькой победой, стянула тонкий корсет, отрывая жадному мужскому взору свое тело, уже готовое к дальнейшим ласкам.
– Твоя очередь, – вымолвил супруг, на секунду прикрывая веки, – только медленно. Помни, я хочу тебя, воспользуйся моментом, властвуй надо мной, моя королева!
Я выпрямилась, и впрямь ощутив свою силу над этим мужчиной, не только он мог владеть мной, но и я им. Незабываемое чувство, ни с чем несравнимое. Глядя в его потемневшие от страсти глаза, слушая прерывистое дыхание, я приподняла его тунику, потянула ее вверх, откинула прочь.
– Стой, – предостерегающе поднял руку Алэр, – теперь я.
Резко рванул шнуровку на штанах и отбросил их в сторону, представ в своей наготе.
Я моргнула, осознавая, что впервые вижу супруга полностью обнаженным. Взгляд против воли скользил по его телу – великолепное зрелище, нельзя мужчине быть таким прекрасным. Сильные мускулы обнаженной груди переходили в тугие мышцы на животе, плавно спускаясь к узким бедрам, привлекая внимание к внушительной выпуклости, покачивающейся между ног. Я судорожно вдохнула, воззрившись на его член, хоть уже и видела его.
– Не бойся, – словно в бреду, задыхаясь, молвил Алэр, заключая меня в объятия.
– Не боюсь, – я верила в то, что говорю, и его губы опять накрыли мои уста, бешено, властно, собственнически.
Тело опять, будто стало чужим, подчиняясь неведомой мощи желания – его или моего уже неважно. Главное другое – только бы Алэр не останавливался.
С непередаваемой радостью поняла, что меня опустили на прохладные простыни, а поцелуи супруга опустились ниже, сначала лаская шею, а потом грудь. Когда губы Алэра нашли розовые соски, я вздрогнула, потому что тело до боли желало этих прикосновений. Я забылась в наслаждении, потеряла счет времени, которое утекало. В том, как он дотрагивался до меня, было нечто волшебное, взгляд супруга требовал отдаться ему без боя, вынуждал оставить позади все, что было до нашей встречи. Горячий язык терзал соски, заставляя выгибаться навстречу, крича и требуя, и Алэр послушался, скользнул еще ниже, лизнул впадинку пупка, а руки сжали мои бедра. Я охнула и попыталась соединить ноги, когда язык и губы супруга принялись выводить загадочные узоры на внутренней стороне бедер. Изогнулась, будто молния пронзила мое тело, когда Алэр коснулся какой-то чувствительно точки, о которой я и не подозревала ранее. Теперь я задыхалась и молила об освобождении, как… Мысли всколыхнулись, пробуждая разум.
– Алэр, – в голосе послышалась паника, и мой рот тут же закрыли проверенным веками способом, выкидывая мысли прочь, а нетерпеливые мужские пальцы лениво проникли в мое лоно, вынуждая прогнуться и застонать в предвкушении.
– Вот так, – шепнул супруг, лаская то не спеша, то ускоряя движения, вырывая стоны от ощущения странной наполненности и того, что все идет, как нужно.
Запаниковала вновь только тогда, когда поняла, что уже не пальцы, а нечто большое входит в меня.
– Алэр! Подожди! – попыталась оттолкнуть.
На лице супруга мелькнула судорога, но он замер, и я продолжила:
– Помнишь, ты обещал… хочу сама… – постаралась, чтобы голос не дрожал, но волнение не проходило, и я затаила дыхание в ожидании ответа.
Лорд ир'шиони кивнул и стремительно перевернулся на спину, а я в мгновение ока оказалась сидящей на нем верхом, совсем, как в видении.
На миг растерялась, но тут же взяла себя в руки и наклонилась над телом супруга, проводя по нему губами, пробуя соль на коже, дразня и получая определенное удовольствие от этого. Спустилась к твердой плоти, обхватила и ее, с каким-то яростным наслаждением расслышав, что Алэр резко, надрывно втянул в себя воздух, откидываясь на подушки. Провела языком.
– Ни-а-а, – то ли стон, то ли вздох сорвался с его уст, и руки супруга удержали меня. – Не так, мне нужно в твое лоно…
«А уж мне как это нужно!» – едва истерично не рассмеялась, но сдержалась, приподнимаясь над его бедрами.
Остановилась, вынуждая Алэра сжать и разжать кулаки, точно он хотел схватить меня и силой насадить на свой член. Взяла его плоть в свою ладонь, не отрывая взора от лица супруга, направила, чувствуя влагу на наших телах, слегка опустилась, зажмурилась и продолжила скользить вниз. Одним слитным движением. Боль буквально выбила воздух из моих легких, тело будто разорвали на части, вышибая из глаз слезы. Охнула и распахнула веки – медлить нельзя. Так хотелось, так мечталось увидеть во взоре Алэра торжество победителя, чтобы выплюнуть в лицо СЛОВО, утверждая свой триумф. Но во взгляде супруга сквозила такая нежность, щемящая, душераздирающая, что я почувствовала себя клятвоотступницей. На миг сомнения окутали разум, но только на миг, и я выдохнула:
– Дарвиендэл! – как на духу, думая о своем народе.
Горячая слезинка прокатилась по мгновенно заледеневшей щеке, пока глаза глядели в застывающие очи супруга. Вот так! Вздохнула:
– Прости, но мы неподходящая пара, – приподнялась, освобождая его плоть, которая вопреки всему не желала сдаваться, гордо взмывая вверх, окровавленная, непобежденная.
На негнущихся ногах прошла в дверь купальной, между ними все болело, кровь струилась по белой коже, вызывая во мне только чувство гадливости. Не особо всматриваясь в обстановку этого помещения, подошла к небольшому углублению, в которое по желобу стекала теплая вода. В очередной раз пожалела о том, что мне не позволено излечить себя, но трудности лишь закаляют, а их у меня впереди еще немало.
Завернувшись в чистую холстину, вышла в комнату, борясь с нервной дрожью. Я все еще в замке, а выход из него один – через окно, потому нужно постараться, чтобы ускользнуть. В сундуке моем заранее был спрятан простой комплект – штаны и туника, а также башмаки подходящего размера. Все позаимствовано у здешних обитателей, взгляд против воли упал на распростертого на кровати Алэра. Что-то дрогнуло внутри, заставляя то ли жалеть, то ли сочувствовать. И совсем не вовремя из глубины памяти всплыло угнетающее знание – супруг сейчас все видит и слышит, только сдвинуться с места не может. Хотя что он там видит? Балдахин один! Но все равно, до боли, до зуда во всем теле захотелось оправдаться – проклятая связь! Как ее разорвать? Отбросила чувства, призвав на помощь разум, и поняла, что врага за спиной оставлять не нужно. Набравшись смелости, ибо вся отвага внезапно покинула меня, забралась на кровать, где первым делом прикрыла обнаженное тело супруга. Не то, чтобы я всерьез опасалась за его здоровье, но подстраховаться решила. Пусть считает это проявлением заботы.
– Алэр, – наклонилась к его лицу, заглядывая в остекленевшие голубые очи, – послушай и не сердись! Изложу кратко, времени у меня мало. Беккит приказала мне убить тебя и доставить твое сердце. Кинжал, которым я должна разрезать твою грудь, находится под кроватью, и положила его туда не я, а некий наблюдатель змеюки. Кто он такой, мне так и не удалось узнать! Сейчас этот некто ожидает меня вместе с твоей частичкой в комнате с травами. Я сохраняю тебе жизнь, хотя, видят Хранители, это не моих интересах. Беккитта грозилась убить моих родных, томящихся в плену в Царь-городе, – поразмыслила и сказала. – Я отправляюсь за ними, надеюсь, успею. Прощай! Не ищи меня! – поддавшись порыву, быстро коснулась неподвижных губ своего личного ир'шиони, будто выражая свои чувства, прощаясь с ним навеки.
Спрыгнула и продолжила свои дальнейшие приготовления. Надела на шею кулон, но внешность менять не стала. Простыни, крепкие, новые, пригодные для нужного дела, лежали на самом дне моего сундука, вместе с ножнами для кинжала, честно украденными из покоев Тижины.
Теперь осталось вспомнить и точно выполнить все, чему меня учили. Вязать узлы я старалась, только силы было маловато, и наставникам с братьями оставалось лишь качать головами, выражая неодобрение. Наверное, переживание и яростное желание убежать отсюда придали мне сил, и узлы получились на удивление крепкими. Глубоко вдохнула, накинула на плечо суму, привязала один конец импровизированной веревки к столбику кровати и сбросила другой вниз.
Взгляд в окно и я непроизвольно вздохнула – звезды, крупные, яркие, словно бусины, раскатились по черному бархату небес, серебристый дым струился над Нордуэллом. Луна стояла высоко и гасила своим сиянием мерцание звезд и черноту самого ночного неба. Не в помощь мне светит она, но иного пути нет. Надежду вселяло лишь пение, доносящееся из-за замковых стен – подданные еще гуляют и, может, не заметят одинокую фигурку, спускающуюся по стене.
Ухватилась за грубую ткань и, старясь не глядеть во тьму, клубком свивающуюся внизу, соскользнула с подоконника. Руки болели от напряжения, кожа саднила, но я не отпускала ниточку, связывающую меня с жизнью, на ощупь ища опору для ног. Замок лорда строили давно, но время, на мое несчастье, пощадило его стены, отчего с трудом удавалось отыскать очередную выщербину, чтобы упереться в нее. Шум в ушах стоял неимоверный, то мое сердце громко стучало в груди, отдаваясь громом в ушах. Когда под ногами почувствовала ровную поверхность, возблагодарила Хранителей, всех и сразу, отпуская тугую нить дрожащими руками.
Но стоило мне обернуться, как сердце в груди екнуло, посылая в голову миллионы пылающих паникой искорок. За спиной стоял Гурдин и неодобрительно цокал языком. Я почувствовала острое желание очутиться отсюда как можно дальше, когда недобрая рука словно стиснула сердце, и я едва не захлебнулась криком – ир'шиони, истинный, древний, распахнул свои крылья, являя моему взору чудовище, по сравнению с которым Алэр казался игривым котенком. Слова его были тихи и, по сравнению, с видом благодушны:
– Девушка, вернись к супругу. Он простит, увидишь!
– Кто вы? – прохрипела я, внезапно лишившись голоса.
– Гурдин, неужели не узнаешь? – чудилось, он насмехается, но когда приказал. – Вернись! – повеяло холодом, луна на миг скрылась за тучами, и я запаниковала, вынимая из ножен кинжал и бросаясь в бой, так хотелось исчезнуть из этого проклятого места.
Ударила, не желая ему смерти, сильно, но в плечо. Охнула, когда мой клинок из аравейской стали просто отскочил. Всхлипнула, понимая, что все надежды тщетны.
– Девушка, не твоя рука оборвет мою жизнь, – печальная улыбка тронула грубые черты ир'шиони.
– Я не вернусь, – непоколебимо произнесла я, только шепотом, не надеясь на спасение.
Улыбка Гурдина померкла, а за спиной вдруг кто-то завыл, зашептал, красочно выругался, угрожающе зашипел, надрывно зарыдал, точно сплелись в едином крике сотни, нет тысячи голосов. Не на земле, не на небе, а в моей собственной голове.
Гурдин отступил, указывая мне рукой на заросли:
– Иди, если сможешь…
Мне и самой хотелось заорать, чтобы все эти голоса умолкли, прекратили терзать меня, оставили в покое. Не знаю как, но я поднялась и медленно, мучимая Духом, запертым в крипте, направилась к открытым воротам. Запнулась о выступающий из-под земли корень, охнула, сильно ударившись о землю, так, что дух занялся. Это и вернуло некую ясность мыслям, и я сумела поменять обличие.
На выходе стало легче, но никто меня не остановил – ночь была подходящая, стражники решили, что паренек, в которого я превратилась, просто перебрал на свадьбе лорда. Гурдин не преследовал меня, а вот Дух бесновался, старался удержать, натягивая незримую цепь, связывающую меня с этим замком. Только я была сильнее этой связи, новой, непривычной, слабой в своем начале. Шатаясь, присела, не задумываясь особо, куда именно, прикрыла веки.
Очнулась от бесноватого хохота:
– Эй, парень, – меня потрясли за плечо, – пойди проспись, да не здесь. Тут и без тебя тесно!
Вскочила, словно ошпаренная, и осмотрелась. Свет факелов высветил длинные столы, часть угощения съедена и выпита, потому многие мужчины уже храпят за ними. Я стремглав бросилась прочь. Хорошо, хоть суму успела прихватить. Ноги сами несли меня, а позади – выл, стонал, захлебывался воплями Дух Нордуэлла, требуя вернуться назад, а под конец заплакал, будто младенец, мучимый злодеями.
Я бежала прочь, закрывая уши, чтобы не слышать, глядя лишь вперед, чтобы видеть путь, натыкаясь на встречных людей. Словно издалека доносились их ругательства, меня толкали, я падала, но поднималась и брела дальше.
Полную луну вновь, точно по чьему-то сигналу, скрыли тучи, сгущая тьму вокруг, факелы остались далеко позади, а на смену свету принеслась страшная белесая мгла, закрыла небо и землю своими крылами. Казалось, все вокруг меня задрожало, застонало, сжалось в испуге под властью этой неведомой мглы. Тень! Могла бы и сама догадаться. Я обхватила себя руками – это всего лишь призрак, а я мальчишка – не беглая супруга здешнего лорда. Седой туман не отступал, он распространялся по округе волнами, опутывая все кругом. Причудливые, пугающие, диковинные клубы наползали друг на друга, изменяясь, сплетаясь, создавая новые фигуры. Кровь стыла в жилах, чудилось, рядом притаился грыр, жаждущий испить кровушки неосторожного путника. Я уже не понимала, чье это сердце стучит в груди; чье именно дыхание вырывается в замерзающий воздух; чьи стоны натужно срываются и улетают в никуда. Мерещился и чей-то пристальный, пронзительный, недобрый взор, провожающий меня, сверлящий спину, стремящийся сорвать чужую личину.
Брела, не разбирая дороги, давно потеряв направление, пока не упала, тяжело хватая воздух ртом. Сколько лежала так, кусая губы до крови, чтобы боль отрезвила разум. Нечеткие голоса все еще отдавались в голове жалобным эхом, потому я не сразу услышала приближающийся топот копыт. Лошадь? Всадник? Спасение? Поскольку сил у меня не осталось, я приняла единственное решение – раз не способна бежать сама, попробую добраться на коне.
– Подождите! – так громко, как могла, закричала я, кинувшись на звук, издаваемый лошадиными копытами.
В тумане ничего нельзя было разглядеть, только ощущались мелкие камешки под ногами, но во мне, будто открылось второе дыхание, и я летела.
– Кто здесь? – послышалось из белесой дымки, и я начала тараторить первое, что пришло на ум, опутанный паутиной страха и безысходности. Болтала чепуху о том, что потерялась, вернее, потерялся и ищу родных, а сама шла и шла, ведомая только своим отчаянием, так как звуков уже слышно не было.
Лошадь и всадник, закутанный с ног до головы в плащ, показались мне неожиданно, я практически наткнулась на них.
– Хм… – раздалось надо мной, и только теперь я узнала этот голос – Хранительница судеб пожелала свести меня с эрт Сиартом.
Я подумывала о том, чтобы уйти обратно в туман под этим испытующим взглядом мужчины. Дождалась его медленного кивка, дрожа на пронизывающем ветру, а эрт Сиарт вдруг усмехнулся, нехорошо, бешено сверкая глазами, и я попятилась.
– Ты куда, парень? – он протянул руку и куда-то в пустоту добавил. – Надеюсь, Хранители мне зачтут…
– Куда вы направляетесь? – рискнула пропищать я.
– В Двуречье! Буду пить и гулять, пока моя дражайшая женушка рыдает, оплакивая женитьбу нашего лорда!
Вспомнив, в каком положении оставила этого самого лорда, я без лишних вопросов приняла протянутую ладонь, и меня тотчас подняли на лошадь.
Туман прикрывал наш отъезд, но и затруднял путь, как эрт Сиарт находил дорогу, было ведомо одним Хранителям, я же все еще чувствовала связь. Такая тонкая, но прочная нить, скрепляющая мое сердце и сердце Алэра, теперь она была натянута до предела, вызывая боль.
Я не помнила, как прошла эта ночь, и наступило утро. Время для меня истекало медленно, тревожа незаживающую рану, оставшуюся после того, как связь истончилась настолько, что вопли Духа в моей голове немного утихли. Тень исчезла, уводя за собой колдовскую мглу, и я отрешенно глядя в небеса, заметила, что звезды померкли, а на востоке показалась узкая полоска новой зари, баюкающая в облачных объятиях поднимающееся солнце.
Только теперь я ощутила, что сердце бьется сильно и ровно; перед глазами ничего не кружится, а в голове царят лишь мои мысли.
– Мы в Двуречье? – оглянулась на хмурого эрт Сиарта.
– Угу! Пойдешь со мной, будешь сторожить, а после отвезу тебя домой! – приказным тоном объявил он.
Отказаться я не могла, только покивала, правда без должного почтения, как сделал бы это на моем месте любой деревенский парень. Дотащились до маленького городишки, который мне еще в первое посещение не понравился. Только в прошлый раз путешествовала под охраной, а теперь пришлось опасаться, вдобавок ко всем несчастьям, я вынуждена была бежать за лошадью – не пристало важному господину ехать в одном седле со слугой.
Хвала Хранителям, таверна отыскалась быстро, глядя на ее непрезентабельный вид, я скривилась, а эрт Сиарт посчитал, что заведение вполне пригодно для воплощения его планов в жизнь. Бросив мне поводья и властно махнув рукой, по всей вероятности, приказав таким образом позаботиться о его коне, мужчина со скрипом распахнул рассохшуюся от времени и непогоды дверь.
Несколько минут тщетно пыталась вспомнить, что мне делать с оставленной на попечение животиной. Казалось, что конь ехидно косит на меня темным глазом и выразительно вздыхает. Конюшня виднелась сбоку от основного здания, туда я направила свои стопы и повела за собой скакуна. К моей радости, конь послушно пошел на поводу, не делая попыток вырваться на свободу.
Конюшня выглядела ничуть не лучше самой таверны, сквозь щели в стенах по ней свободно гулял ветер, крыша пропускала дождевую воду, денники выглядели так, словно их ни разу не чистили, а о свежей соломе речи и вовсе не велось. Откуда-то из грязного угла выскочил мальчишка и налетел на меня с кулаками. Скорее по привычке, чем что-то серьезно соображая, я отвесила мальцу несколько тумаков, наподдав напоследок парочку хороших пинков, потому что меня обуяла невероятная злость, и мальчишка попался под горячую руку. Рассматривая его сверху вниз, грозно вопросила:
– Говори, где тут можно коня разместить, да и самому отдохнуть после долгого пути!
Он сверкал темным глазом из-под куцей челки, утирая кровь из разбитой губы, и молчал.
– Ну?! – уже более сурово молвила я, понимая, что сейчас важно показать свое превосходство.
– Туда, – указал куда-то влево, шмыгая при этом носом.
Повернула голову в сторону, там располагалась относительно новая перегородка, вновь посмотрела на парня и сказала:
– Если поможешь, я разделю с тобой награду, коей одарит меня господин.
– С чего вдруг? – недоверчиво поинтересовался он, поднимаясь с пола.
Небрежно повела плечом и бросила:
– Лень! Я лучше полежу!
– Требую половину!
– А получишь четверть и ни медяком больше! – четко сообщила я, надвигаясь на мальчишку. Как действовать в нынешней ситуации я теперь знала – провела несколько часов внимательно наблюдая за мальчишками, живущими за стенами замка.
Конюшенный сдался практически сразу и, перехватив поводья из моих рук, повел коня за перегородку, а я вальяжно последовала за ними.
Здесь в самом конце было довольно чисто, особенно если сравнивать с остальным помещением, лежали охапки сена, пригодного в пищу животным и находился один-единственный конь, вероятно, какого-то важного посетителя.
Удобно разместившись на ворохе сухой соломы, я с удовольствием потянулась, только сейчас ощутив, как напряжены мышцы и косточки моего многострадального тела. Жаль расслабляться рано – Нордуэлл позади, но это лишь на время, потому что необходимо вернуться и пройти к Сторожевому замку. Остается и дальше уповать на милость Хранителей, коей они одаривали меня все эти годы. Не стоит забывать и о собственных знаниях и умениях – в моем нелегком деле пригодятся и они.
Обдумывая свои дальнейшие планы, решая стоит ли двигаться обратно с эрт Сиартом или лучше пробираться в одиночестве, я разглядывала мальчишку. Он довольно сноровисто снял с лошадиной спины седло, притащил скребницу и аккуратно почистил бока животного. Я смотрела и запоминала – не лишним будет!
Сума, собранная наспех, каким-то чудом не затерялась во всей суматохе, сопровождающей мое бегство из Нордуэлла. В ней обнаружились сухари, вода в кожаном бурдюке и пара сморщенных прошлогодних яблок. Невелико богатство – но это лучше, чем ничего, потому как загулявший эрт Сиарт не озаботился проблемой моего питания. Жальче всего было потерять кинжал из аравейской стали. Скорее всего, он остался там, под окном, из которого я спустилась. Если Гурдин не подберет оружие, то оно или достанется прохожему или будет до окончания веков лежать под стенами замка лорда. Вспомнив истинное обличие старца, невольно поежилась, одновременно страшась и пылая желанием узнать, почему он так легко отпустил меня! Вероятно, наделся на пресловутую, неизученную мной связь! А если она поможет супругу отыскать меня? Или того хуже вынудит меня саму вернуться? Прислушалась к внутренним ощущениям – голова ясная, сердце стучит ровно, да и в целом самочувствие вполне сносное. Взгляд упал на руки, и тут же на одном из пальцев блеснуло ярким светом кольцо. Я дернулась, словно обожглась – и как я могла о нем забыть? В парня я превратилась довольно рослого, но худого, потому сумела без труда снять тонкий серебряный ободок. Воровски оглядевшись, ринулась на улицу. За конюшней обнаружилась обширная навозная яма. Именно в нее я с наслаждением закинула ненавистное кольцо, мысленно распрощавшись с лордом Нордуэлла на веки вечные, и со спокойной совестью вернулась обратно.
Надеясь завести разговор, пригласила мальчишку разделить нехитрую трапезу. Он, устроив коня эрт Сиарта в стойле, присоединился ко мне, вытерев грязные руки о тунику. Переборов неуместный приступ брезгливости, принялась за еду, в то время, как мальчишка уже смачно уплетал яблоко. Я грызла сухарь, представляя на его месте сочный персик. Мальчишка не терялся, с жадностью уничтожая сухари, чавкая, утирая рот рукавом. Спохватившись, последовала его примеру, подавляя желание отвернуться. В конце трапезы он спросил:
– Твой хозяин нордуэллец?
– Угу! – смахнула с колен крошки и важно прибавила. – И я из тех краев!
Мальчишка пренебрежительно фыркнул, вынуждая меня вскинуться:
– Эй, ты чего?
– Ты не демон! – прозвучало уверено. – Их видно сразу!
– Не демон, хвала Хранителям, – вполне естественно передернула плечами и сочинила. – Мамка моя после смерти батьки за оного вышла, вот и уехали из Каменего!
На этот раз собеседник уважительно присвистнул:
– Да-а…
Я не ответила, не совсем понимая, к чему относится это высказывание – то ли к первой части моей лживой речи, то ли ко второй.
Мальчишка продолжил говорить:
– Каменего от нас далеко, а демоны под боком. Наш правитель, сам знаешь, с ними не в ладу. Кстати, верно ли, что ваш лорд женился на дикарке из-за Разлома?
– На королеве! – вскинула голову и чинно добавила. – Я был на свадьбе!
На простоватом мальчишеском лице возникло искренне недоумение:
– А хозяин твой, отчего на свадьбе не остался?
– С женой повздорил! – я не стала утаивать причину, по которой эрт Сиарт прибыл в Двуречье.
– Все беды от баб! – со знание дела отозвался собеседник, а я нахмурилась.
В основном так считают только мужчины, а большинство женщин скажет вам, что все несчастья происходят по вине мужчин. И так повелось из века в век.
– А я ее видел! – прервал поток моих размышлений голос мальчишки.
– Кого? – я подскочила на мягком ворохе.
– Невесту демона! – с гордостью поведал он.
– И я ее видел, – пожала плечами и вздохнула. – Красавица-а-а, – с тоской глядя на свое новое тело.
– Разве? А мне показалось, что это худая невзрачная девка. Проезжала она через наш Сатергис, думал, что с коня свалится, аж на ветру качалась! – объявил собеседник, и я открыла рот, чтобы выразить свое негодование.
– Да-да! – подтвердил свои слова мальчишка. – Не чета нашей Беккитте!
Я спрятала за спину сжавшиеся в кулаки руки и сменила неприятную тему:
– Трапезу мы разделили, а я все еще не знаю твоего имени!
– Больно заумно говоришь, – подозрительно прищурился он. – Сразу видно, лорда наслушался! Меня Лисем Соломеным кличут, а тебя?
– Ганом, – не думая, отозвалась я.
– Ну, будь здоров, Ган! – ответил мальчишка, стремительно соскочил с груды сена, скрылся за перегородкой, где, судя по звуку, справил малую нужду.
Меня покоробило, только придется привыкать – я теперь не утонченная девушка, а деревенский парнишка. Невеселые мысли одолели, и порой среди них проскальзывали страхи, которые я усиленно гнала прочь и убеждала себя: «Хуже, чем в Золотом замке уже не будет!» Чтобы отвлечься вскочила, потянулась и отправилась на небольшую прогулку.
Мышью прошмыгнула в зал таверны. Мое внимание сразу привлек жарко натопленный очаг, а нос защекотал аппетитный запах поросячьей тушки, запекающейся на вертеле. Приветливо подмигивали сальные свечи, освещающие небольшой зал, явно знававший лучшие времена. Хозяином оказался человек средних лет с мясистым лицом, хранящим угрюмое выражение. На меня он взглянул недобро и шикнул:
– Пошел вон! – не двигаясь с места, потому я стрелой метнулась к сидящему спиной к входной двери эрт Сиарту и затараторила:
– Господин, ваш конь устроен, сыт и обогрет. Я все сделал в лучшем виде, не извольте беспокоиться!
Эрт Сиарт посмотрел на меня захмелевшим взором, скупо кивнул и бросил под ноги серебряную монетку – невиданная щедрость.
Чуть замешкавшись, я подхватила монету с пола и, ретиво кланяясь, подражая когда-то виденному нищему, попятилась к двери. Признаюсь, первым порывом было потратить деньги, купив у трактирщика еду, но, оценив обстановку побрезговала. Вокруг громко жевали, чавкали, отрыгивали и ковыряли немытыми пальцами в зубах посетители таверны. Крепче зажав монетку в руке, выскользнула на улицу, решив, что средства мне еще пригодятся.
Погруженная в свои мысли я брела по двору медленно, с тоской глядя в пасмурные небеса, укрытые тяжелыми тучами, грозящими разразиться сильнейшим ливнем. На окружающее пространство внимания не обращала, и как оказалось очень зря. Едва подошла к дверям конюшни, как вдруг меня резко схватили, прижав руки к телу, встряхнули, а затем ударили кулаком по лицу, так что я не успела заорать, потому что кровь из разбитого носа и губ полилась в рот. Только судорожно вздохнула, пыталась осмотреться – не позволили – бросили на землю и пнули по ребрам, так что весь воздух из меня вышибло, и я закашлялась. Уселась и услышала издевательский хохот, понимая, что монеты лишилась. Глядя в спину двум верзилам, утирала горькие слезы обиды, пока из конюшни не показалась взлохмаченная голова Лися.
– Слабак! Растерял наши деньги! – мальчишка презрительно сплюнул рядом со мной и вновь скрылся за дверями.
Прекратила лить напрасные слезы, поднялась и поковыляла под крышу. Лись Соломенный гордо возлежал на груде сена, жевал последний сухарь, вытащенный из моей сумы, и на меня не смотрел.
Чтобы вернуть свое имущество, пришлось постараться и только после того, как умылась водой, предназначенной для лошадей. Конь эрт Сиарта фыркал, пока я окунала руки в его поилку.
Лись наблюдал за мной из-за угла, но, хвала Хранителям, молчал, иначе, боюсь, не сдержалась бы. Потом мы сидели на привычном месте и не разговаривали, что давало мне возможность поразмыслить и решить, что теперь для меня есть лишь один путь в Нордуэлл – вместе с эрт Сиартом.
Дождь, грозивший затопить округу, так и не разразился, только гром изредка разрывал потемневшие небеса, с которых не упало и капли. Лись куда-то убежал, предоставляя мне право отлеживаться в гордом и мучительно одиночестве. Все же когда говоришь с кем-нибудь, пусть и о пустяках, время течет быстрее, а унылые мысли не теснятся в голове, затуманивая ее страхом.
Обрадовалась, когда мальчишка вернулся, но виду не подала. Он весь взмыленный, словно вернувшийся после долгой скачки конь, указал в сторону двери и, запыхаясь, изрек:
– Пошли!
– Куда? – приподнялась на мягкой охапке сена.
– Сам все увидишь! – брякнул Лись и устремился обратно к дверям, и я, мучимая любопытством, последовала за ним.
Вечер, опутанный паутиной тумана, прятал звуки, скрывал людей, обнажая тени, рисуя необычные фигуры, заставляя сердце биться тревожно с перерывами. Лись ожидал меня на пороге:
– Не потеряйся! – крикнул он, кидаясь в туман, и белесая мгла бесследно поглотила его.
Я нырнула за ним, прислушиваясь и ориентируясь на звук удаляющихся шагов, благо деревянная подошва издавала особенный стук. Спустя каких-то пару минут, город осветило множество факелов, раздались громкие голоса, так что я не рисковала потеряться, а вполне благополучно влилась в толпу, которая и вынесла меня на заполненную народом площадь. Душа сжалась, когда стало понятно, зачем устроено столпотворение. Высокий столб, охапки соломы и стопки поленьев у его подножия ясно давали понять, что ожидается, куда так спешит народ. Зрелище! Еще бы – скучный, маленький городишко, а тут такое – наверняка будут сжигать ведьму. Мне почему-то представились двое: чистенькая старушка-травница, которая только и делала, что собирала травы, да лечила окрестных крестьян, и молодая, красивая женщина, вся вина которой лишь в этом очаровании и состояла! Вопиющая несправедливость и в том и другом случае! Я собиралась уйти, чтобы не видеть, так проще, так легче, чем сделать хотя бы одну попытку спасти несчастную! Потому что, кто спасет потом меня?!
