Текст книги "Северная королева (СИ)"

Автор книги: Анна, Верещагина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

– Я в оргиях не участвую! А им, – указал в сторону, – необходима разрядка, я не смогу их удержать только силой! Сама понимаешь, в этом деле важно чередовать кнут и сладость!

– Даже кухаркам? – сама не понимаю, зачем я решила это уточнить.

– Всем! – твердо повторил Зорян, и я снова спросила:

– Ну, а что является сладостью для тебя?

Он широко ухмыльнулся:

– Если пойдешь со мной, то узнаешь!

Чувствуя себя рыбой, плывущей в удачно расставленную сеть рыбака, я согласилась:

– Пойдем, на оргии я насмотрелась на жизнь вперед!

На чело Зора, будто туча набежала, а кадык нервно задергался, так что пришлось по-быстрому поинтересоваться:

– Куда мы пойдем?

– Узнаешь! – заверил Зорян. – Собирайся! Там, в сундуке одежда попроще, да и я переоденусь.

– А… – пожелала узнать я, но была остановлена:

– Перекусим по пути, а завтра днем вернемся!

С тяжелым сердцем я покидала лагерь, ловя растерянный взгляд Дуга, чувствуя неправильность, незавершенность всего происходящего. Зорян пытался отвлечь меня и успокоить, отчего сердце глупое, настрадавшееся за долгие годы плена, отвыкшее от любви, ласки и заботе, пытающееся их найти у ир'шиони, но познавшее жестокий отказ, скучающее по Гану, выбрало Зора. Не брат, но близкий и родной человек, проявляющий внимание. Зная мое отношение к своим кухаркам, он не поленился завезти меня в деревушку, где купил хлеб, кувшин молока и сыр.

По пути наслаждалась ровной дорогой, рассматривая окружающий пейзаж, чувствуя себя под защитой – какие бы сомнения не возникали, знала точно, что Зорян не обидит. Солжет, исказит правду, но останется верен данной когда-то клятве.

Дорога выскочила из леса и по зеленым холмам устремилась к Нордуэллу, и я запаниковала.

Зор, направив своего коня к моему, успокаивающе положил свою руку поверх моей ладони и промолвил:

– Не переживай, туда я тебя даже под страхом смерти не отправлю! – прозвучало довольно искренне, и я тихо поблагодарила, а он вдруг озорно подмигнул, сдавил бока своего скакуна, лихо свистнул и, совсем как в детстве, крикнул:

– Догоняй!

И я поддалась очарованию мига, окунулась с головой в омут воспоминаний, как когда-то в счастливом детстве, отправив коня в галоп, бросилась догонять друга, а душа сорвалась в полет на крыльях ветра, играющего с волосами.

Радостный смех звонко звенел над холмами, возносясь к самому небу, то ли на счастье, то ли на беду, но только Хранители ведали, что нас ждет за следующим изгибом дороги, как и за извилистым путем самой жизни.

Когда успокоились сами и остановили коней, Зор неожиданно стал серьезен, помог мне спешиться и, взяв под уздцы обоих скакунов, стал спускаться под крутой берег бурной широкой реки.

– Диарэ, – прокомментировал Зор, – знаешь название ее притока? – прищурился.

– Арэйл, – без заминки ответила я и поспешила к воде, чтобы коснуться ее, опустила руки в ледяные струи и блаженно прикрыла глаза.

– Чувствуешь? – Зорян присел рядом, и по звуку его взволнованного дыхания поняла, что он испытывает тоже, что и я сама.

– Будто дома, в родную Арэйл окунулась, – подзадорила. – Помнишь?

– Угу, – взор друга затуманился, и Зорян порывисто вскочил и стал скидывать одежду.

– Зор? – насторожилась я, и он улыбнулся:

– А я как тогда… быстро! – и с разбегу нырнул, а сердце мое так и замедлило бег, затрепетало.

Приложила руки к груди, внимательно наблюдая за движениями Зоряна. Наглец помахал рукой и внезапно скрылся под водой, душа моя ухнула в пятки.

– Зор? – успела выкрикнуть я, но тут он вынырнул и мощными гребками поплыл в сторону берега.

Торопливо скинула с плеч накидку и подала ему, но друг отказался, накидывая свою тунику:

– Сейчас согреюсь!

Я следила за ним с интересом. Обнаженное тело Зоряна определенно привлекло мое внимание. Какая дивная грудь, с четко очерченными мышцами, по которым стекают прозрачные капли. Крошечные коричневые соски заострились от холода, взгляд ниже и невольно сравниваю то, что вижу, с тем, что видела у Алэра, задаваясь вопросом: «Он возбужден или это тоже от холода?» А происходящее волнует, опаляя жаром телом, так что щеки краснеют, вот только от стыда ли? «Нет», – признаюсь сама себе и медленно поднимаю взгляд выше, чтобы столкнуться с пылающими от едва сдерживаемой страсти зелеными очами.

Отворачиваемся сразу и оба, чтобы потом невольно сказать друг другу:

– Извини…

И мне тут же приходит в голову мысль: «А за что извиняться? За то, что молодых, да горячих тянет друг к другу? Тех, что испытывали чувства еще с юности, не понимая, не осознавая, а теперь представляя, что будет, если…»

Стало еще жарче, едва вообразила все в красках, захотелось погрузиться в ледяные воды реки с головой, чтобы привести мечущиеся мысли в порядок.

– Идем, – бросил Зор, не оглядываясь, и пошел вдоль берега, а я побрела за ним, стараясь успокоиться, не рискуя смотреть на его идеально прямую спину.

Река делала крутой поворот, противоположный берег маячил отвесной скалой, а на этом, за грудами камней, обнаружился вход в пещеру. Зорян без слов достал из тайника, устроенного в скальной нише перед вратами в подземелье, просмоленные заготовки для факелов. Чиркнул кресалом, извлекая искру, и небольшой костерок заиграл яркими бликами на прибрежных валунах. Впрочем, когда зажегся факел, костер был потушен и прикрыт камнями, чтобы ничто не напоминало о нем.

Чадный свет осветил довольно высокий потолок и изъеденные временем серые стены. Сердце тревожно и глухо отсчитывало удары, но любопытство, прочно угнездившееся во мне, заставило сделать первый смелый шаг. Зорян слегка придержал меня за руку, давая понять, что пойдет вперед, но ладонь мою не отпустил.

Что было дальше? Повороты, коридоры, подъемы и неожиданные спуски, мосты, сотворенные рукой природы, над бездонными пропастями, вырванными из темноты светом факела – для меня теперь все было едино. Заблудиться впопыхах, от незнания пропасть в темноте – стало делом простым. Только отпущу руку Зоряна, сделаю неверный шаг в сторону и пропаду в безвестности, забытая всеми. Могильная тьма, в которой оживают потаенные, изощренные страхи. Тишина, оглушительная, прерываемая неожиданными звуками – падением капель воды, неясными шорохами, будто чьим-то шептанием или шелестом крыльев и топотом лапок гадких насекомых. Непонятная тревога, снедающая душу безысходностью, пугающая запахами тлена и густым влажным туманом. Зор остановился и я, опасаясь его ответа, осведомилась:

– Что?

– Ничего, – покачал головой, но взгляд стал сумрачным, тяжелым, сосредоточенным, как у хищника, выслеживающего добычу.

– Туман?

– Да, – после некоторого раздумья Зор признался, – он стал гуще.

– И жарко здесь, как в бездне… – сообщила я, и он быстро оглянулся.

– Нет, это не бездна, а нечто иное…хм… более родное.

Я глубоко вдохнула, затаила дыхание и прошептала:

– Не может быть…

– Да, Ниа, это Меб, – сказал торжественно, будто раскрывал для меня двери в зал, где ждут важные гости.

– Чего мы стоим? – воодушевленно вопросила я, готовая кинуться вперед без оглядки.

– Стой, – его рука по-прежнему держала мою. – Пойдем медленно, так будет лучше!

Понимая, что он прав, я кивнула, и наш путь продолжился. Туман стал таким плотным, что казался осязаемым, оседая каплями влаги на наших лицах, руках и одежде, если бы Зор не держал меня за руку, то я бы уже запаниковала, так как тусклый свет факела виделся впереди расплывчатым пятном, не давая никакого света вокруг. Удивительным было одно – тьма, словно отступила перед туманом, покорилась его власти, сдалась.

– Там… – смутная догадка пронзила меня.

– Да, под нами Меб, не смотри вниз, – предупредил Зорян, но его предостережение опоздало, я уже сделала это.

Зрелище истинно великолепное, но вместе с тем жуткое – я ступаю по узкому каменному мостику, уводящему выше и выше, а по бокам расстилается туман, внутри которого играют красноватые отблески.

Невольный вздох сорвался с моих губ, а пальцы задрожали, и Зор был вынужден сказать:

– Не пугайся, я здесь сотни раз ходил!

– И я тебе верю, – в мечтах я уже гуляла по просторам Ар-де-Мея, потому не замедлила ответить именно так.

– Скоро придем, – обнадежил он, делая очередной осторожный шаг вперед.

Я и забыла, когда мое сердце билось ровно и спокойно, наверное, оно разучилось стучать медленно и размеренно, то замирая совсем, то срываясь в стремительный бег. И сейчас был тот самый миг, когда оно снова застыло, предвкушая, что всего через несколько десятков шагов, мне откроется проход в Ар-де-Мей. Не знаю, думала ли я сейчас о чем-то другом, кроме как о своем крае и о тех, кто ждет меня на левом берегу огненной реки. Нет, не думала! Все мысли только о своих мечтах, которые вот-вот сбудутся!

Только они не сбылись… совсем! Пребывая в своих видениях, где я уже вовсю беседовала с альбинами и тетушкой, не заметила, как напрягся, будто собрался сигануть в бездну под ногами, Зорян, задвигая меня за свою широкую спину.

Я и вдохнуть не успела, чтобы начать говорить, как он приказал:

– Беги!

Вот только я не желала уходить прочь, не узнав причин, а Зор на меня не смотрел, только отпустил мою руку, передал факел, а сам вынул из ножен клинок и оправился в туман.

– Зорян? – ошарашенно прошептала я в пустоту, и она ответила загадочным шипением, от которого по телу прокатилась волна дрожи, и я ощутила себя кроликом, который трясется под облетевшим кустом, не ведая, что со всех сторон к нему приближается опасность.

В этом отношении идти с Зором было надежнее, потому шагнула за ним, чтобы увидеть, что так встревожило друга. Увидела, и мои мечты разом рухнули в пропасть под ногами, утонув в тумане прежде, чем достигли огня Меб.

Огромная пещера была ярко освещена сотнями светильников, ловко нанизанных на воткнутые в стены крюки. Мост, по которому мы шли, резко обрывался, а там, где когда-то был выход, теперь находилась груда острых обломков, наверху которой гордо восседал ир'шиони. Зорян медленно приближался к демону, занося меч для удара, а ир'шиони глумливо скалился, не делая попыток подлететь ближе. Когда он заметил меня, эта ухмылка стала шире, а потом ир'шиони склонился в низком поклоне:

– Приветствую вас, госпожа!

Я вздрогнула и остановилась, а Зорян обернулся, глядя на меня с укором. Проигнорировала этот пылающий бешенством взор, и обратила свой на стража:

– Кто вы? Что здесь делаете?

Ир'шиони слетел со своего места, ступил на край моста, перевоплотился, превращаясь в того рыжеволосого парнишку, что я видела на своей свадьбе.

– Теперь узнаете, Ваша милость?

Встревоженное дыхание срывалось с моих уст, сливаясь с клочьями тумана, висящими в воздухе.

– Зачем? – только и вымолвила я.

– Это все ваш супруг, он знал, что Хранители выведут вас к этому месту, – невозмутимо поведал ир'шиони.

– Выходит, – вмешался Зорян, – эрт Шеран знал о проходе?

– Да, только лорд жалел ар-де-мейцев, оставляя для них лазейку, но не сейчас… – выразительно взглянул на меня нордуэллец.

– Где же он сам? – я выпрямилась, пытаясь осмотреться, готовясь к худшему.

– Его нет, – этот ровный тон убивал, пока ир'шиони язвительно не дополнил, – сейчас нет… Возникли трудности, и ваш супруг вынужден был отлучиться, но он вернется, а мы подождем его здесь, – черты юного, довольно симпатичного лица исказились.

– Беги! – Зорян повернулся ко мне.

– Не стоит! – парнишка покачал головой.

– Беги, – Зор смотрел только на меня, и я, поддавшись порыву, бросилась к нему, обняла и поцеловала.

– А вот это вы зря сделали, Ваша милость, – предостерег страж. – Вы супруга демона, и этим все сказано!

Мы с Зоряном, словно не слыша его, неотрывно глядели друг на друга. Он приложил пальцы к губам, а я быстро произнесла:

– Это наудачу!

Зор кивнул, обнял, подарил ответный поцелуй и сказал:

– Жди меня, я вернусь! Выйдешь, следуя меткам на стенах. Сама поймешь! – и с криком ринулся на вмиг перевоплотившегося ир'шиони, который к моему удивлению сжимал меч в когтистой руке.

Смотреть на схватку времени не было, да и не хотелось мешать Зору, потому бросилась в обратную сторону. На мосту пришлось идти осторожно, вымеряя каждый шажок, а вот на ровной поверхности появилась иная проблема. Как найти метки?

Пришлось основательно задуматься: «Так, будем рассуждать! Путь этот сотворен руками моих соотечественников, но ведом демонам, и значит, метки не заметны обычным людям. Выходит…»

Выдохнула, призывая на помощь свою ярость, а в этом мне помогла обида… на весь свет. В это мгновение я ненавидела всех: ар-де-мейцев – за то, что не выстояли в войне с Золотым берегом; нордуэлльцев – за то, что Хранители по неведомой прихоти сделали их моими подданными; Зоряна, который не нашел меня раньше демона; и больше всех самого Алэра! Потому что не было ночи, с той самой, когда я бежала из Нордуэлла, чтобы я не вспоминала о нем, а проклятое кольцо будет целый век напоминать о замужестве. И мне никак не избавиться от него! Еще припомнила двух своих подданных, которые в эту минуту сражаются друг с другом, защищая свою госпожу. И кто бы из них не погиб, я буду страдать, зная, что нарушила клятвы. Усмехнулась: «Сколько их мною уже было нарушено? Одной больше, одной меньше – есть ли разница? Никакой! Летты во главе с Хранителем Врат смерти спросят с меня в свое время за каждый мой проступок, за каждое отступление от данного слова! Так что уже неважно!» Магия забурлила во мне, кровь быстрее побежала по жилам, а вот сердце остановилось. На стенах заплясали выжженные огненным светом стрелки, рассыпаясь по полу бликами, будто каплями крови. Пора – теперь все зависит от того, как быстро побегу. Успею – останусь человеком! Нет?

– Успею! – объявила я всем врагам и кинулась бежать.

Как же легко мне стало! Страхи ушли, тьма рассеялась, и факел стал не нужным, потому был скинут за ненадобностью в пропасть. Ноги не заплетались – я быстро и ловко огибала каждое препятствие, потому что тело налилось небывалой силой и удалью. Летела, точно на крыльях, а темная пелена постепенно застилала мой разум, готовилась изменить тело окончательно.

– Не сдамся! – неизменно повторяла я, торопливо следуя за стрелками. Только с каждым разом слова давались все труднее и труднее, и из горла вырывался какой-то звериный рык. Это и пугало, и восхищало, и, цепляясь за последние крохи разума, я бежала, не надеясь, что останусь прежней, когда выйду из пещеры.

Выбралась на свежий воздух, но в голове так и не прояснилось, будто темная сторона одерживала верх над светлой, но последняя еще слабо трепыхалась, взывая к моему разуму. И он откликнулся, глядя на бурную реку я видела иное зрелище, пока кто-то недобрый нашептывал:

– Поддайся… стань нашей… изменись, как Некрита… почувствуй все могущество темного дара… познай секреты Хранителей… только так ты вернешь себе былое… воскресишь мертвых… возродишь Ар-де-Мей…

А перед глазами мелькало давнее видение…

…Я была совсем маленькой, возраст точно не вспомнить, но тогда мне еще не разрешали использовать дар, а только учили с ним обращаться. Батюшка как-то вернулся из похода на сумеречных усталым и сильно израненным, я сидела в уголке родительской спальни, глядя на то, как суетиться вокруг него матушка, отдавая приказания служанкам. Запоминала все, что она делает, и тайком молилась Хранителям, чтобы они сохранили жизнь батюшке, а еще злилась на родительницу за то, что она не позволяет мне излечить короля. Видно, накрутила себя до того, что зрачок в глазах приобрел зловещий оттенок, и родители это заметили. Матушка испуганно прижала ладони к сердцу, а батюшка, приподнявшись на кровати, повелел:

– Ниавель эрт Озош, будущая правительница Хрустального города и всех окрестных земель, будь добра подойди ко мне!

Я послушно поднялась, гадая, отчего всегда такой добрый родитель неожиданно рассердился на меня и разговаривает столь грубо.

– Батюшка, я чем-то разгневала тебя? – с истинно детской непосредственностью полюбопытствовала я, подойдя к кровати.

– Огорчила… – одарил внимательным взглядом, заставляя меня нахмуриться, и продолжил. – Ниа, знаешь, где я сегодня был и что делал?

– Убивал сумеречных?

– Да… но знаешь ли ты, дочь моя, кто такие эти сумеречные?

– М-м-м, – бросила мимолетный взгляд на матушку, припоминая ее рассказы и, получив утвердительный кивок, изрекла. – Это те, кто когда-то были нашими подданными.

– Верно, – король улыбнулся своей жене, – а теперь скажи, что для своих подданных делает хороший правитель?

– Защищает их, – я опять нахмурила лобик, тщательно вспоминая все уроки, но больше не произнесла ни словечка.

– И это верно, – родитель снова улыбнулся, – прежде всего от самих себя…

– А-а-а…

– Перерожденных! Помнишь лорда эрт Ливея и его семейство?

– Киира, – воскликнула я, воскрешая в памяти образ подружки, и тут же обеспокоилась. – С ней что-то случилось?

– Случилось, – король не стал скрывать от дочери правду, – что-то очень плохое!

– Она переродилась? – спрашивая об этом, я позабыла вдохнуть.

– Нет, – ответил батюшка, но только я собралась облегченно выдохнуть, как он сказал. – Ее убил собственный отец! Лорд Синего леса переродился и перебил не только свою семью, но и почти всех жителей этого славного поместья! – прозвучало жестко, так, что у меня на глазах появились слезы, но я нашла в себе силы и поинтересовалась:

– Ты убил его, отомстил за них?

– Я дрался с ним, – взгляд родителя стал мрачным, а когда король попытался сесть, его лицо исказила гримаса боли.

Матушка кинулась к нему, но была остановлена властной рукой:

– Подожди! А ты, Ниа, дослушай! Мы с эрт Ливеем сражались, и в какой-то момент я решил, что смогу вернуть его на светлую сторону! Но нет, тьма оказалась сильнее меня, а мой старый друг стал ее рабом! – стиснул кулаки, переживая не только физическую, но и душевную боль.

– Выходит, что темная сторона дара более могущественная, чем светлая? – ребенок всегда сделает самый простой вывод.

– Нет! И даже думать не смей, что добро слабее зла! – отругал меня король. – Темнота имеет лишь одну грань, потому и предлагает нам только одно – могущество! Гораздо проще получить его, не прилагая усилий, не тратя времени, не делая ошибок! Несколько минут, и вся сила в тебе! Только сумеешь ли ты совладать с ней? Вопрос не из легких! И я не знаю никого, кто бы переродился и смог удержать тьму в себе, загнав ее в жесткие рамки. А вот у добра граней много! Ты целительница, посланная в наш мир беречь и сохранять людские жизни, а не отнимать, как делают это сумеречные, – и попросил. – Излечи меня!

Матушка бросила на родителя напряженный взор и хотела остановить меня, но отец велел ей не вмешиваться. Волнуясь, но в то же время испытывая гордость за то, что батюшка доверился мне, я прикоснулась к его руке. Но каково же было разочарование, когда у меня ничего не вышло.

– Тот, кто желает отнять, никогда не сможет что-то дать, – молвил батюшка и откинулся на подушки, а я узнала о проклятии темной стороны дара…

И сейчас, собрав воедино все оставшиеся у моей человеческой половины силы, я четко и убежденно прохрипела, глядя в сияющие небеса, вызывающие резь в привыкших к сумраку пещеры очах:

– Я не стану рабыней темной стороны, Некрита… – и упала на камни, а тело корчилось в жутких спазмах, исторгая из себя всю скверну.

Упала лицом в воду, но, опасаясь захлебнуться, с великим трудом перевернулась и охнула. Надо мной склонилась женщина в черных одеждах. Высокая, темноволосая, белокожая, но с яркими полными губами. Они кривились в безумной усмешке, а слова, вырвавшиеся из этого рта, напоминали скрип несмазанных петель:

– Ниавель… королева тех земель, что мы создали, что отняли у ненавистного Хелиоса! – теперь мне захотелось заткнуть уши, так как этот голос проникал в голову и словно выпивал из нее мозг, мучительно медленно, наслаждаясь каждой его каплей. – Как ты намерена править, глупая девка? Где ты возьмешь сил, чтобы выбраться из той ямы, куда попала по собственной глупости и самонадеянности?

Я попыталась сделать вдох, чтобы произнести одно слово, но, как ни силилась, не смогла, из горла рвался только цыплячий писк.

– Что? Что ты хочешь сказать? Подумай, королева, – кажется, она начала увещевать меня. – Тебе нужна сила, чтобы победить всех врагов! Только с ней ты сразишь и са'арташи, и ир'шиони, и пусть Ур и Хелиос знают, что это наше создание победило их! Жаль, ты не видишь, на кого сейчас похожа! – теперь в каждой букве сквозило презрение. – Жалкая оборванка, а не королева! Одно слово, Ниавель, и весь мир падет к твоим ногам! С нашей помощью ты завоюешь его и возродишь славу Ар-де-Мея!

Только я помнила речи батюшки, потому, чтобы не подвести его, надеясь встретиться с ним за Вратами смерти, я выдохнула:

– Нет…

– Что? Мы не слышим! – Некрита пыталась сбить меня с мысли, столкнуть с тропки добра, но я оставалась непоколебимой:

– Нет…

Кровь залила темные очи Хранительницы, но слова показались легче летнего ветерка:

– Нет, так нет…значит, королевой станет твоя сестра…

И не успев ахнуть, я вознеслась над своим телом, с высоты птичьего полета рассматривая его. Зрелище и впрямь жалкое, увидела бы раньше– плюнула рядышком. Грязная, изможденная, бледная девчонка, волосы всклокочены, на щеках мокрые дорожки слез, губы искусаны до крови, в глазах лопнули все вены. Мерзость, да и только! Отвернулась, подставляя лицо скупым лучам пасмурного дня, и устремилась туда, где белел облачный покров. Пролетев через него, окунулась в бесконечное пространство, освещенное миллиардами знакомых и чужих созвездий, а среди них темнела громада лестницы, ведущей к Вратам. И я уже надеялась на встречу с родными и близкими, только что-то с силой дернуло меня и потянуло назад.

«Не хочу возвращаться!» – мысленно воспротивилась я, только никто моим мнением не интересовался.

Боль пронзила тело, заполняя его от макушки до пяток, становясь моей спутницей, и лишь стон слетел с моих окровавленных губ.

– Открой глаза, королева, – послышался мелодичный голос, послушавшись который, я увидела склоненную над собой блондинку, миниатюрную и ослепительно красивую. Ее нежные голубые глаза участливо вглядывались в мое лицо:

– Н-некрита, – не ведомо как смогла произнести я.

– Ну же, дитя, приди в себя! Не верим, что мы тебя столь сильно напугали? – она ласково коснулась моей щеки, и я вздрогнула, а могла бы так и вовсе сбежала от этой самой непредсказуемой из Хранительниц.

– Н-нет, – не смотря на боль, сумела помотать головой.

– Ну-ну, королева, не нужно нас опасаться. Мы желаем помочь, – твердила Некрита, и я, если бы могла, то непременно бы хмыкнула.

– Зря не веришь! Хочется похвалить тебя за тот выбор, что ты сделала! Посему возвращаем тебе жизнь…

– Вам не угодить, – не понимаю только, откуда дерзость во мне взялась, но белокурая красавица опять улыбнулась:

– Слушай нас, но и не верь нам! Мы непредсказуемы, как ветра весны!

– Спасибо за то, что вернули меня к жизни, – прохрипела я, а Некрита вдруг отступила, позволяя рассмотреть ее во всей красе.

Мое измученное тело отказывалось двигаться, потому я лишь наблюдала. Хранительница сбросила с себя очередную личину, как ненужное тряпье. Кожа, мышцы – все слетело с нее, обращаясь в пепел, но налетели зеленые, едва распустившиеся листочки, окутали скелет, и передо мной предстала рыжекудрая незнакомка.

– Не в наших планах лишать тебя жизни, – молвила она. – Мы только напомнили тебе о том, что смерть конец всему! Потому не смей думать о ней! Не позволяй нашему брату завладеть твоей душой!

– Я запуталась в ваших родственниках, госпожа, – чувствовала неимоверную усталость, а боль, все не отпускающая меня, сводила с ума, потому хотелось прекратить все мучения.

– Смела, самонадеянна и глупа!

– Не спорю…

– Но разве мы были другими, когда доверились Уру и Хелиосу? – было полное ощущение, что Хранительница беседует сама с собой.

Теперь я верила, что люди не зря называют ее изменчивой, хотя правильнее было бы назвать ее безумной.

– Верные мысли посещают твою голову, королева, – Некрита опять присела рядом. – Только не о том, ты должна думать!

– Знаю…

– Но, хорошо, не станем больше тебя мучить, – прикоснулась к моей щеке. – Спи, но знай, пробуждение будет неприятным, – тонкие черты лица изуродовала злая усмешка.

– Не сомневаюсь, – засыпая, выговорила я, где– то в душе понимая, что если меня сейчас найдет демон, да и любой другой, стану легкой добычей. В душе лелея надежду на лучшее и давая себе зарок узнать об отношениях Некриты с Уром и Хелиосом.

Сознание возвращалось ко мне неохотно, но едва придя в себя, я вскочила, чтобы со стоном рухнуть на мягкую ткань, на которой лежала до этого. Чувствовала себя так плохо, как никогда до этого. Оно и понятно – сила, что была во мне, не предназначена для человеческого тела, она изматывает его, лишает всех возможностей, оставляя метаться в злополучных оковах и сожалеть об отказе.

Надо мной склонился встревоженный Зорян:

– Ты как?

– Нормально… – сама не узнала свой голос, так глухо он звучал, и Зор покачал головой:

– Не дело это!

– Сама виновата! За все приходится платить!

– Может, не стоило этого делать? – он смотрел с жалостью и тревогой, но его речи мне не понравились, потому постаралась, как можно более грозно изречь:

– Ничего не дается так просто! Силу и власть надо заслужить, заработать своим трудом, а не взять то, что лежит сверху!

– Я слышу речи нашего короля, – Зорян смотрел на меня, не отрываясь, и выражение его в лица, видимое мною в сполохах ночного костра, было странным.

– Ты их не разделяешь?

Зор молчал, что тоже мне не нравилось, и он, как никто другой, умевший понимать меня без слов, отошел, подал мне чашу, от которой поднимался пар.

– Что это? – недоверчиво вопросила я.

– Не бойся! Это всего лишь горячий бульон! Здесь полным-полно птиц, а пользоваться луком я обучен, – усмехнулся, но я не принимала чашу из его рук.

Вздохнул и твердо проговорил:

– Ты же знаешь, чему учил меня отец! А они с королем были дружны с детства!

Меня мучили душевные терзания – так хотелось ему верить, желалось, чтобы рядом был тот, на кого можно было рассчитывать, но что-то мешало! Вот только выбора не было, и я попыталась сесть, но не преуспела. Зор мгновенно оказался рядом и придержал.

– Мне все это не нравится! – сообщил он, с искренним беспокойством разглядывая меня.

– Ты же знаешь, почему так произошло… – зубы стучали о край железной посудины, и я ненавидела свою слабость. Но знала, что такова расплата за непослушание, потому терпела, глотая жидкость.

– Знаю, – только и молвил он, придерживая чашу, и за это я была ему благодарна, а с остальным разберусь позже.

В лагерь мы прибыли через день, Зорян настоял на том, чтобы я хоть немного восстановила свои силы и могла держаться в седле без его помощи.

По пути мы почти не беседовали, обмениваясь короткими необходимыми фразами, потому что говорить не хотелось. Я знала, что парнишка ир'шиони мертв, и на душе было мерзко, словно это я своими руками оборвала его жизнь. Зор молчал, изредка бросая на меня мрачные взоры, значения которых я объяснить не могла, но что-то подсказывало – Зорян ведет борьбу с самим собой. Также я четко знала и то, что пока он поддержит меня во всем, несмотря на то, что взгляды наши во многом стали расходиться.

В лагере при нашем появлении наметилось оживление, и Гарон, будучи неизменным помощником Зоряна, поспешил к своему предводителю, искоса, настороженно поглядывая на меня. Следует признать, с моим появлением этот ар-де-меец изменился и не только внешне. Он стал следить за собой, а речь его все больше напоминала ту, что я слышала в родных краях.

– Ваша милость, – Гарон смотрел на меня, но приказывал ему Зор:

– Говори!

– Пленники сбежали!

– Хм, – Зорян со значением посмотрел на меня, и я кивнула, относясь к этим сведениям с подозрением. Радоваться за Граса почему-то не хотелось, жаль только, подумать над этим мне не дали.

Зор собирался спровадить меня, под предлогом того, что мне нужно отдохнуть. Яростно запротестовала, и следом за ним и за Гароном отправилась на поляну, где сидели прочие участники.

Спрятанное за кустами и деревьями место, как нельзя лучше подходило для тихих размеренных разговоров. Здесь горели костры, а в больших котлах булькали приготовляемые кушанья. При нашем появлении на поляне стало тихо, и народ повскакивал с мест, чтобы поклониться. Разумеется, одна из кухарок, ту, что я уже видела, медлила, делая вид, что мешает варево. Другая бросилась к Зору, но он отстранил ее.

– Собираемся! – грозно потребовал он. – Если демон ушел, то и нам не следует тут оставаться!

К речам его я не сильно прислушивалась, рассматривая сидящих на поляне людей. Не знаю почему, но все, так называемые, кухарки вызывали у меня отвращение. Неужели ревность? А вот мужчины, их снаряжение заставляли основательно задуматься: «Неужели Зорян готовиться к войне?» Парнишка, который приглянулся мне ранее подошел и протянул кружку:

– Угощайтесь, Ваша милость, – в ней лежали ягоды.

Я приняла подношение и поблагодарила:

– Спасибо.

– Мы с Демором собирали, – он указал на кутающегося в шерстяной плащ разбойника, в котором я узнала второго понравившегося мне парня.

Он подошел, и я, внимательнее приглядевшись, спросила:

– Ты из Ар-де-Мея?

– Да, моя королева, – он склонился в низком поклоне.

– Что же, благодарю и тебя, Демор, и тебя… – красноречиво посмотрела на второго парня.

– Рил, таково мое имя, – улыбнулся он.

– Что же, спасибо еще раз, Рил, – искренне молвила я, замечая, что Зоряну поднесли напиток в чаше.

Он отпил и протянул мне, показывая, что яду тут нет, но я отказалась, все еще рассматривая тех, кто был на поляне. Вскинулась:

– А где Дуг?

– Он… он… – залепетал под моим суровым взором Гарон, – мы решили…

– Где Дуг? – я снова впала в ярость, а коварная Некрита вновь придала мне сил, тех самых, королевских. Шутки, видно, у нее такие, или это был очередной урок?

По коже змеились ледяные узоры, повергая всех в оцепенение, голос звучал громко, и как-то не по-человечески. Все в страхе склонились, только Зорян оставался непоколебимым, пристально рассматривая меня. Сила моя схлынула также внезапно, как и появилась, и я осознала горькую правду. Сейчас я просто упаду, вот и пальцы уже разжимаются, не в состоянии удержать даже кружку.

– Моя королева, позвольте, – Зор проворно подскочил и поднял меня на руки, умудряясь перехватить падающую чашу с ягодами.

– Где? – сумела выговорить я, и он повелительно поинтересовался:

– Где человек? У вас есть доказательства его вины?

– Не такие явные, Ваша милость, – быстро произнес Гарон.

– Проводи нас к нему! – я вновь не узнавала знакомого с детства парня. Его голос был мертвенно-спокоен, голова вздернута, как у хищной птицы, высматривающей добычу, в глазах сверкает непередаваемое бешенство.