Текст книги "Тропы воздуха (СИ)"
Автор книги: Анна Тьма
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
– Погоди у меня, заживёт нога!.. – погрозил кулаком Ван.
– Тормоз тоже механизм...
– Да кто бы говорил...
– Так! – Роса помотала головой, снова поглядела на нас. – Я чего-то не уловила, да? Всё нормально? – мы тут же заверили её, что всё в порядке, а обмен подначками – дело обычное! – Ну тогда не пойти ли вам спать? Время позднее, Вану нужно набираться сил.
– Согласен, – светлый зевнул, прикрыв рот кулаком. Клыки он по-прежнему старался скрывать. – Только вот, просьба у меня к тебе, дорогая Роса. Понимаешь, привыкли мы с этим дурнем мелким делить на двоих не только жизнь, но и одну каморку. Скучно мне одному.
Ага-ага. Мне, конечно, тоже скучно, но реальная-то причина другая. Светлый не хочет выпускать меня из виду, опасаясь, что я опять совершу какую-нибудь глупость. И есть ещё пара причин... Первая: чужая территория. На чужой территории я могу быть спокоен, только не теряя моего дурного брата из виду. И вторая... произошедшее на болоте. Снесёт его с катушек, поубивает всех, а остановить демона только мне под силу.
– В шахматы поиграть не с кем... – провокационно предложил я.
– Планы погромов и боёв на завтра составить... – поддержал брат.
– Подушкой прибить некого...
– Ботинок утром вместо будильника кинуть...
– Морду вот этому наглому типу набить...
– Молнией кинуть вот в этого паршивца...
– Скучно, в общем!
– Ага!
Золотоволосая женщина кое-как успокоила смех, вытерла выступившие слёзы, проговорила:
– Кажется, я приютила стихийное бедствие, которое спокойно только пока раненое! Ладно, будет вам "каморка, чтобы не скучать".
В итоге брат переселился в чердачную комнату. Только подниматься ему тяжело, а лейтэр использовать пока нет никакой возможности, но лестницу он преодолел. По дороге я вручил ему лекарство, добытое у Велисы. Ван не стал спрашивать что и откуда, молча приняв.
– Весёлых кошмаров, ушастый! – пожелал я расположившемуся на жесткой лежанке у противоположной стены эльфу.
– И тебе нескучных снов интересного содержания, дорогой братишка... – пожелал светлый, расставив акценты таким образом, что меня бросило в краску.
– Иди на фиг! – отмахнулся. – Зараза светлая.
– Не, пока не пойду. Вот домой вернёмся...
– И культ-программа: сессия, клуб, острова, а потом наведаемся к Лису и наведём шухер в светлом Совете! – перечислил я, загибая пальцы. – Ну и ещё останется время поразвлекаться при дворе, когда тебя объявят Наследником.
– Упаси Небо! – суеверно открестился Ван. – Хватит с нас и того, что тебя объявили будущим Верховным!
– Не хочу быть Верховным, – буркнул я, отворачиваясь к стенке.
– Не хочу быть Наследником, – отозвался Ван.
Повернувшись обратно, я взглянул в темноте на брата.
– Один я корону не выдержу. Это слишком тяжёлая ноша.
– Мы же братья. Только поэтому я пойду до конца, – усмехнулся светлый. – Спи давай уже, малой.
– А колыбельную? – капризным голосом пятилетнего сорванца потребовал я.
– Ремня тебе, а не колыбельную! – в притворном раздражении прорычал брат.
– Хочу песенку! – едва сдержав смех, так же капризно повторил я.
– Спит убитая лисичка, спит задушенная птичка, и на высохшем полу рыбки кучкой спят в углу... – гнусаво коверкая голос, запел брат.
– Уже сплю! – "в ужасе" накрывшись с головой одеялом, сообщил я.
– Так-то...
Где-то на этом я и уснул...
...Запах гари заволок улицы города. Гари, крови, стреляного пороха – особый такой запах, ни с чем его не спутаешь.
Площадь завалена трупами. Некоторых жгли, остальных, расстрелянных, просто побросали... Где-то среди этого кошмара ещё есть раненые. Предрассветный мир полыхал погребальными кострами. Нужно найти тех, кому ещё можно помочь...
Вытащив из жуткой братской могилы троих раненых, понял, что больше не могу спокойно смотреть на моих мёртвых подданных! Все они – под моей ответственностью. Я, как Владыка, ответственен за каждую отнятую в Империи жизнь! И я облажался...
– Император... – прохрипел один из раненых Рыцарей, очнувшись.
– Не разговаривай, – сказал я, тут же склонившись к нему. – У тебя лёгкое пробито. Потерпи, кровь остановлю...
Провозившись с ранеными, я не обратил должного внимания на слаженные шаги бегущего к площади отряда. Знал, что если это враги – растерзаю в клочья, пусть только покажутся. Ведь враги – всего лишь люди... Что они могут против твари вроде меня?
Оказалось, что не враги. Трое Старших во главе ещё девятнадцати Рыцарей первой ступени. Страшная сила в бою. Не обращая на них внимания, пока они медленно обращались в человеческие облики, возился с ранеными.
– Император, – трое преклонили колено, заставляя меня оторваться от дела и встать. – Мы готовы служить тебе, Верховный Владыка.
– Этикет оставьте пеплом в сгоревшем Дворце! – рявкнул я, мгновенно обозлившись. – Лучше помогите с ранеными. Здесь ещё есть живые.
Часть Рыцарей тут же сорвалась с места, выполнять мой приказ. Двое побежали возиться с уже найденными, ещё пятеро – искать.
– Доложить ситуацию, – коротко приказал я троим.
Старший Рыцарь ступил вперёд и стал чётко по-военному докладывать. Империя пала, хотя сопротивление ещё длится, и не все города взяты, огромные территории тёмных горят в кровавом огне войны. Полмира поднялось, стоило Японии найти какое-то новое оружие против нас. Россия воюет вместе с нами в альянсе, но тёмные сдают позиции после смерти Императоров. Ходят слухи, что убиты все и это самый сильный удар по тёмным.
– Наше знамя втоптано в грязь, – тяжело закончил Рыцарь.
– Я – ваше знамя! – вспомнились последние слова Шона. Не узнаю своего голоса... Резкий и сухой, словно удар хлыста. И те самые повелительские нотки отчётливо слышны. Только ар'Грахи способны на такое. – Раненых всех отыскали?
– Да, Владыка, – ответил один из выполнявших приказ Рыцарей. Род ри'Тера, третье поколение. – Собрали всех.
Внимательный взгляд на трупы...
– Не всех.
Отмахнувшись от них, прошёл, стараясь не смотреть в мёртвые лица, наискосок почти в самый конец площади. Откинул прочь труп женщины, вытащил тощего, перемазанного кровью и грязью, полузадохнувшегося мальчонку лет семи. Маленький тёмный, род... пока трудно сказать. Не ранен, только сознание потерял. Подняв найдёныша на руки, послал к демонам, чтобы не мешали, мгновенно принявших роль телохранителей Рыцарей, вернулся к отряду и приказал:
– Берите раненых и на базу.
Рыцари обратились во вторую ипостась, и отряд поднялся в воздух. Девять несли найденных в груде трупов живых, на моих руках лежал мальчишка.
Километрах в ста от Столицы находилась защищённая со всех сторон военная база, она же по совместительству – тёмная Академия. Весть о моём прибытии разнеслась по базе ещё до того, как мы приземлились. "Крылатый Владыка!" – тихий шёпот, радостный крик, и как стон боли: "Последний Владыка..." И высыпали на площадку укрывшиеся здесь...
– Рэн!.. – раздался крик из толпы, и совсем юная тёмная Леди бросилась ко мне бегом.
Остановилась в двух шагах, упала на колено, склонила голову, затараторила скороговоркой, глотая слова и сбиваясь:
– Благодарю Вас, мой Император! Благодарю, что Вы живы, что не оставили нас, что вернулись! Благодарю, что спасли моего племянника...
– Поблагодаришь, когда вернём величие Тёмной Империи, – жёстко оборвал я. И постарался чуть смягчить тон: – Он не ранен, только ушибся сильно и очень испугался. Займись малышом, тёмная.
Она приняла из моих рук ребёнка как величайшее сокровище, поклонилась быстро убежала. Я, в сопровождении Рыцарей, отправился вовнутрь, видимо, в командный пункт. Вдруг мне наперерез бросилась маленькая, очень бледная, медноволосая девушка, налетела, чуть не сбив с ног и обняла, вцепившись как в последнюю надежду... Через миг так же крепко обнял маленькую птичку и я.
"Вэнди..."
"Я думала, ты не вернёшься, Ирдес. Они всех убили, всех... даже Кису... и... и папу..."
"Знаю, детка, знаю. Я видел всё..."
"Ирдес... ох, Ирдес!.." дальше она не говорила, но поток обрывочных видений и эмоций походил на горный обвал. Оставалось только отвечать ей теплом и уверенностью каменной стены, которая выдержит любой удар.
"А у тебя теперь такие крылья, принц... белые, такие красивые... как у ангела".
"Не принц, а уже император. Птичка... а ты что, теперь видишь?!"
"Ну... – Вэнди смутилась. – Я теперь всегда в полупризрачном состоянии. Всегда подключена к Сети. Это папа с Глюком придумали... Я даже почти вижу и слышу".
"Это хорошо, это самая лучшая весть!" – поглядев в её улыбающееся лицо, легонько коснулся лба губами. "Это хорошо, девочка..."
"А ещё я – боец, – горделиво добавила она. – Весь арсенал Призрака мне доступен в любой момент!"
"Только попробуй себя выдать", – мгновенно посуровел я.
В ответ она послала мне картинку, каждой чёрточкой выражающую саму невинность. Держа птичку за руку, я шёл, почти ничего вокруг не замечая. Она рассказывала... Глюк жив, и Легенда тоже, но боеспособных Призраков осталось меньше одной Семёрки.
Небо, как всё паршиво...
Когда всё же удалось добраться до главного штаба, карты показали мне такую картину, что даже матов не хватило, чтобы сказать всё, что хотелось. Пока я изучал ситуацию, собрались все военачальники, включая союзников моей Империи.
– Император, – преклонили колени Рыцари. – Верховный...
Люди же одарили меня настолько удивлёнными взглядами, что захотелось оскалиться.
– Приветствую моих воинов, – бросил я своим подданным.
– Жизнь, честь и клинок в твоём распоряжении, наш Владыка, – ритуальной фразой ответили тёмные. – Повелевай...
– Это смешно, – выступил вперёд седой человеческий генерал. – Вы подчиняетесь сопливому мальчишке! Я понимаю – обычаи, но ребёнок не может осознать всей ответственности...
– Старший рода рит'Рау! Объясни человеку, в чём его ошибка, – повелел я.
Тёмный коротко поклонился мне, повернулся к человеку. Родственная по матери линия рода рит'Рау. Но это не имеет значения.
– Вы, люди, не способны осознать, что значит вассальная клятва для тёмного, и что для нас означает любой из рода Владык Мира. Ар'Грах – единственный, кто способен удержать в своих когтях всех нас вместе взятых. Любой из нас умрёт за Владыку не задумываясь. Люди не способны осознать, что значит голос крови и подчинение тому, кому сама Госпожа Ночь навечно вручила право владеть всеми нами. Император рождён, чтобы править. Это его способность, родовой дар, кровный талант, а вовсе не амбиции, как у вас, людей. Наш господин есть воля всех нас. Без этого "сопливого мальчишки" как вы соизволили выразиться, всё теряет смысл. Да простит меня мой Крылатый господин и Верховный император...
– Прощаю, – небрежно бросил я. Прошёлся вдоль развешенных на стене карт. – Я изучил ситуацию...
– Херовая, скажем так, ситуёвинка, – вышел из-за спин Рыцарей старый знакомый. – Хуже ещё не видал.
– Рад, что ты жив, Параноик, – усмехнулся, глядя на Дарта ар'Каэрта, директора моей тёмной Академии. Бывшего директора... – Ситуёвинка, как ты выразился, не хуже чем при Дарии Завоевателе, когда он был молод. Где твой отец, Дарт?
– Погиб, – коротко ответил Параноик.
– Принимаешь его обязанности и временно занимаешь место моей Тени, поскольку обе мои прежние Тени тоже мертвы, – приказал я.
– Благодарю за оказанную честь, мой Владыка, – преклонил колено Дарт.
– А теперь, Рыцари Тьмы... Доложить, какого демона мы сдаём позиции и предаём наследие моего деда?! – прорычал.
Они переглянулись, неуверенно замявшись... И тут, сорвавшись, я отчитал их по полной программе, повозив чешуйчатые морды об ошибки и косяки.
– ...Даже если бы я был действительно мёртв, вы права не имели поддерживать эти слухи до того, как обнаружите мой хладный труп! – закончил рычать. – Вы, Старшие родов, предали меня, и предали Империю, опустив свои когтистые грабли и добровольно отказываясь от всего, что нами создано! Ещё хоть один подобный проступок я сочту предательством Империи и чести Рыцарства!
– Клянёмся!.. – в ужасе бухнулись на колени трое из присутствующих. – Клянёмся родом и кровью!..
– Клятва принята, – ледяным тоном оповестил я. – Чтобы вы знали, Рыцари, на будущее... Ирдес Райдан Дарий ар'Грах – младший сын младшего сына Завоевателя. Кроме меня остался в живых Вэйванлин Лэнхаэль Дарий ар'Грах – старший сын старшего сына моего деда. То, что он – светлый и ллиэни', не меняет положения дел.
Понятия "бастард" или "незаконнорожденный" у нас нет – это чисто человеческие термины. Ребёнок есть ребёнок, а в браке он рождён или по случайности – не имеет значения.
– Это благая весть, Владыка, – искренняя радость в лицах моего воинства.
Обсуждение вскоре свернули, Рыцари не в самой мягкой форме объявили людям, что их Владыке следует отдохнуть перед серьёзным делом. Не спорю – действительно следует.
– Ирдес, – отозвал меня в сторонку Параноик. – Ты как?..
– Где их могилы, Дарт? – тихо спросил я.
При Академии всегда есть морг и кладбище. Иногда мы гибнем на этой учёбе. Людей – хоронят. Тёмных – сжигают, но... Но последнее время сжигают редко.
...Песок. Рядком могилы и песок. Постамент, мраморные статуи – ехидная улыбка на живом лице отца, мать, глядящая в небо, надменное выражение дяди, но в глазах так живо пляшут бесенята, суровый дед, хитро сощурившийся Шон... Чуть поодаль, спина к спине, взявшись за руки, сидят двойняшки. С ними рядом – Кордан, дедова тень. Искусный резчик создал шедевры, они как живые.
– Уйди, Дарт... – выдавил я, не оборачиваясь.
– Но я не могу оставить тебя без охраны...
– Пошёл вон!!!
Рыцаря сдуло. А я упал на колени пред ними, сгрёб в кулаки песок. Не верю... Поднявшись, дошёл до постамента, уткнулся в папину каменную ногу... Пап... Папа... Отец мой Император... Никогда уже ты не скажешь с весёлой смешинкой в глазах "Ирдес, сын мой!..", никогда уже мы с тобой не рванём на джипе от деда и мамы тайком в путешествие по вольным дорогам... Никогда. Какое страшное слово...
– Прости меня, отец... – голос отказывал, прерываясь.
...Небо, как же болит что-то внутри, горло свело и лицо опять мокрое... Рассвет только-только окрасил небо. Давно я не видел таких невероятно реальных снов...
Как же я домой хочу! Пусть всё окажется только глупым сном, прошу тебя, Небо!..
Встать я смог только часа через пол, заставив себя успокоиться. Тихо прошмыгнув на улицу, умылся ледяной водой из бочки. Поглядел наверх. Распахнув чердачное окно, светлый сидел на подоконнике. Мгновенно заставив себя улыбнуться, я помахал ему рукой.
– А погодка сегодня – кайфовая! – весело крикнул я. – А некоторые покалеченные нифига не оценят летний ветер!
Ничего брат не должен увидеть. Нельзя, не надо, не сейчас...
– И где здесь покалеченные?! – возмутился светлый. – Вот спущусь, посмотрим!..
Нога у него всё ещё не сгибалась, и я имел возможность очень весело его подоставать, удирая из зоны досягаемости. Злобный брат ковылял уже достаточно ловко и метко кидался малыми разрядами, за что бывал обруган нехорошими словами!
Эх, как сильно я потерял в ловкости, маневренности и скорости из-за этого перьевого довеска на спине!
Следующие несколько дней жилось как в раю. Брат шёл на поправку, заживало всё на нем как на оборотне. И я со всех сил изводил его (заставляя всё время смеяться, а злиться только иногда и недолго), мешал Росе и Яру (помочь хотел! Правда-правда!), и вообще наслаждался жизнью.
А ещё – меня тоже заставляли лечиться, и, как ни странно, боль в лёгких почти прошла! Да и тот выворачивающий наизнанку лёгкие кашель тоже стал казаться страшным сном, напоминая о себе крайне редко. Это не могло не радовать!
Но только каждая ночь превращалась в ад. Таких реалистичных снов больше не было, но жуткие, кровавые обрывки... они сводили с ума. Каждую ночь я видел смерть матери, каждую ночь брат умирал на моих руках... И как за стеклом умирали двойняшки, дед, отец и дядя, друзья, корчилась в огне моя Империя, а я ничего, ничего не мог изменить!..
Каждое утро просыпаясь засветло, приходилось сначала загонять поглубже всю тоску и страх, цеплять маску и играть целый день, до глубокого вечера. А потом долго-долго не засыпать, каждый раз тщетно надеясь, что может хоть этой ночью удастся обойтись без снов. Пожалуйста, Небо, дай мне покоя. Ну пожалуйста, ну хоть немного... избавь меня от этой страшной муки...
Уже на пятый день после нашей ссоры, светлый понемногу начал обходиться без костыля (из чистой своей эльфячей упёртости), хотя хромал всё ещё сильно. Раны на руке и плече к тому времени его уже не тревожили. Всё время я старался находиться либо неотлучно при нём, либо неподалёку, чтобы этот параноик не нервничал. За это время успел довести до истеричной от хохота икоты несчастную Росу, а Яра – до нервного тика. А нечего строить из себя "старшего-мудрого" и пытаться меня отчитать за очередную практически совершенно невинную шалость. Крылатый подобное воспринимает болезненно, причём "болезненно" – не для себя... Хе-хе.
В общем – веселился. Только с каждым днём это становилось всё более сложным.
Вечер выдался на редкость тёплым и замечательным. Мы с братом оккупировали беседку в саду и последние часа три, а то и больше, увлечённо играли в шахматы. Вчера нашёл эту доску, решил, что подходит, расчертил и полночи, а потом ещё всё утро вырезал фигурки. Получились они корявые, кривые и очень приблизительно напоминающие нормальные шахматы. Резчик из меня – как из слона балерина.
– Ну сколько можно, сожри тебя демоны?! – возмущённый возглас брата заставил меня отвлечься от витания в неведомых далях и вернуться к игре. – Опять мат в три хода! Ну ты хоть победы разнообразь как-нибудь, малой!
Оказывается, по рассеянности я опять его выиграл. Мне совершенно не нужно сосредотачиваться на игре, чтобы одержать победу, наоборот! Чем дальше я мыслями, чем меньше внимания уделяю шахматам – тем быстрее проигрывают мои противники.
– А ты не подставляйся под удары как лох последний! – хмыкнул я. – У тебя выиграть проще, чем у младенца.
– Вернись на землю, малой! – попросил светлый. – А то когда ты такой, с тобой играть – никакого азарта.
Я подпёр рукой подбородок, взглянул на небо.
– Не тянет меня на землю. Ван, я полетаю, а?
Брат откинулся на край беседки, поглядел, прищурившись. Вздохнул тяжко, махнул рукой.
– Да лети уж, что с тобой делать... Только вернись без ран, ладно? Хотя бы относительно целым, – Ван помолчал, и едва слышно буркнул: – Хотя бы просто вернись.
– Ладно, – усмехнулся уголком рта я, вставая. – Обещаю попробовать обойтись без травматизма.
Ветер встрепенул перья, когда крылья раскрылись перед прыжком в небо. А ведь не было раньше этого ветра. Словно ждал... Прыжок, взлёт, мгновенно пойманный восходящий поток. Обернувшись, я на миг уловил по тонкой нити связи бардак царивший в душе брата. Тревогу, которую он старался скрыть, злость на себя, и восхищение с привкусом горечи. Странный коктейль. А на себя-то за что злишься? Ладно, на меня – это понятно... "За то, что не уберегу опять, младший..." – шёпотом ветра долетела даже не сама мысль – эхо мысли. Тут же закрывшись наглухо, я рванул прочь. Не надо меня опекать! От этого ты только попадаешь под удары, которых мог бы избежать. Уж лучше я как-нибудь сам...
Ветер в лицо и скорость на пределе возможностей, так что раздирает болью мышцы! Скорость, игра с ветром в падениях и мёртвых петлях! Так, чтобы на пределе, до растянутых связок и цветных кругов перед глазами!
Сведённое судорогой крыло, за миг до того выгнутое под немыслимым углом, отказалось повиноваться, заставив меня закружиться в падении и рухнуть на землю! Дыхание вышибло из груди, в глазах потемнело, вязкий привкус крови во рту подсказал, что и губа прокушена.
Кое-как выровняв дыхание, проверил, чего успел сломать. Так... рёбра целы, только ушибся. Крылья... раздери демоны! Вывих... Но, вроде бы, не сильный. Значит, сам через час пройдёт, только чуть-чуть помочь. Неуклюже поднявшись я огляделся и едва не выругался.
Это место меня как магнитом притягивает. Мой маленький рай, превратившийся в ад. Кошмары, улучив момент, ярко всплыли памятью о ночи. Пусть и спал-то я всего часа три...
Жутью, войной, запахом гари и крови веяло от моих кошмаров. Сегодняшний сон был ярок до абсолютного ощущения реальности, пусть и состоял из каких-то обрывков. Моё войско в атаке, битва, показавшаяся бесконечной, и снова тёмный стратегический гений смог одержать победу. Обрывки видений о пожарах в ночи и дикие крики в огне. Крик восторженно приветствующих своего Императора воинов. Ирдес Завоеватель, Ирдес Освободитель, Крылатый Император... И жуткий, сводящий с ума запах подгнившей крови, натёкшей с кучи тел, над которыми вились роем мухи. Изуродованные лица, выклеванные глаза... И снова – отрывочные кадры, мама, папа, брат...
Быстренько загнав обрывки снов куда подальше и поглубже зарыв в опилки, решил сначала заняться крылом. Заведя руки за спину резким рывком поставил на место сустав. Ух... больно. Очень.
А ирисы всё ещё фиолетовые. И такое пакостное ощущение, как в ожидании удара в спину. Раздумывая, что же мне делать, побрёл по склону, осторожно касаясь ладонью цветов. Не доверял я им больше. Солнечные лучи окрашивали всё в тёплые золотые блики.
Забравшись повыше, сел среди цветов. Обычная моя реакция на боль и стрессы – очень хотелось спать, до невыносимого. Даже после первого обращения, едва выжив, я спать упал на сутки, убедившись, что брат жив. Вот и сейчас страшно клонило в сон. Ладно, позволю себе небольшое послабление, до того как смогу взлететь всё равно не меньше часа ждать. Правда, надо бы сначала убраться отсюда подальше, но... здесь так хорошо... Мои кошмары начались отсюда. Может, здесь и закончатся?
Откинувшись на спину и поудобней уложив крыло, я позволил себе закрыть глаза и ненадолго задремать. Это поможет потом не зевать...
...Эти демоновы документы доведут меня до неконтролируемой ярости. До головной боли уже благополучно довели. Сжав виски пальцами, откинулся в кресле и закрыл глаза. Понимаю, что секретарь оставляет мне только действительно требующие внимания документы, но как они составлены!.. Продираясь через хитросплетения слов извращённых составителей, по сорок минут пытаясь понять смысл написанного... И всё равно выходит полный бред. Пора, наверное, напомнить, что Крылатый – не добрый, белый и пушистый ангел, а вовсе даже кровавый и беспощадный тиран. И пусть только вякнут – резню устрою такую, что придётся расширять кладбища на пару десятков километров в диаметре. То, что эти кретины пишут в десятке трёхэтажных предложений, можно уложить в пяток слов!
– Папа, хватит сидеть с такой кислой миной!
– А то от такого выражения на твоём лице, скоро все цветы на подоконнике повянут!
– А мы их так долго собирали...
Незамеченные мною сорванцы опять пробрались в кабинет. И глазки у моих двойняшек такие невинные-преневинные! А на подоконнике и впрямь снова стоят ирисы вперемешку с красными тюльпанами. Где опять надёргали?! Неужели в оранжерее?! Садовника удар хватит...
Переведя взгляд на моих детей, гневаться я передумал. Уж очень забавно они корчили невинные лица. Заметив, что я улыбнулся, двойняшки тут же прыгнули на стол, сметая с него бумаги, от чего документы разлетелись по всему кабинету, и устроились у меня на руках.
– Па-апочка, – ласково, как маленький котёнок, протянула Лия, обнимая меня своими тоненькими ручками за шею.
– Па-ап, – копируя сестру, сказал Лир, привалившись к моему плечу легонько дёргая перья в моих крыльях. – Мы тебя любим.
Ну-ну. Явно чего-то хотят выклянчить. Усмехнувшись, я потрепал своих детей по коротко стриженным черноволосым головам. По очереди взглянул в хитрющие фиолетовые с антрацитовыми каёмками глаза. И как всегда – так тепло и хорошо на душе, когда мои дети рядом. Мои маленькие, хулиганистые, родные и до боли любимые малыши. Как бы я жил без вас, любимые? Даже не представляю... Скоро моим малышам будет уже по девять лет. Скоро девять лет, как нет её...
Мне не забыть её никогда, но никогда я не обвиню детей в её смерти. Нет. Это моя вина, что дети растут без матери. На воспитании двух ненормальных Императоров. С первого дня лишившиеся мамы малыши росли на наших с братом руках. Никаким нянькам детей я не доверял, разве что если совсем выматывался, то позволял слугам, или моей воспитаннице, которая и разрешения-то не спрашивала, помочь. Боялся, что только отпущу их из рук, как обязательно что-нибудь случится... Даже Империю забросил ради них. И не жалею.
– А дядю Вана куда дели? – поинтересовался у детей я, вспомнив, что сегодня сорванцы должны были остаться под присмотром первого императора.
Котята так хитро переглянулись, что за брата я начал всерьёз опасаться!
– Да не бойся ты, папочка, – махнула маленькой ладошкой Лия. – Мы ж и его тоже любим как тебя.
– Ага, – покивал Лир. – Но он почему-то от тёти Ники шарахается как от какого-то монстра из твоей "стрелялки", которая "убивать-всё-что-шевелится".
– Он скорее к монстру из "стрелялки" обниматься полезет! А она такая красивая... – мечтательно вздохнула моя доченька.
– Садисты мелкие, и в кого вы такие пошли?! – я даже сразу слов не нашёл, чтобы достойно ответить. Бедный Ван...
Тут "бедный Ван" пулей влетел в мой кабинет, огляделся с совершенно неописуемым выражением на лице, прикинул, сможет ли забраться на люстру, решил, что нет, и через несколько мгновений уже скорчился под столом, впихавшись мимо моих ног.
– Меня здесь не было! – грозным шёпотом сообщил светлый.
Едва я успел отойти от офигения, и грозно глянуть на хихикающих в кулачки детей, как дверь снова распахнулась и на пороге появилась очень красивая девушка. Золотые кудри спускались до пояса, синие глаза могли поспорить глубиной с небом, острые ушки вызывающе выглядывали из-под волос, платье в золотых тонах подчёркивало неземную красоту. За пухлыми губками прятались клыки.
– Владыка, – едва заметный реверанс, скорее как дань обычаям, чем истинное преклонение. – Привет, мелкие! – детям девушка весело подмигнула. – Здесь один наглый враль, прикидывающийся порядочным правителем, не пробегал?
Хмыкнув, я ответил:
– Вралей, которые имеют наглость прикидываться Императорами, буду убивать сам. А если ты имела в виду Вана – то не пробегал, – ответил я. Ну ведь не пробегал же?! Влетел как ненормальный и здесь остался. – Давно я тебя ремнём не порол, бесстыжая девчонка! – А если честно, то "давно", это "никогда". Только грозился каждый раз. – Нельзя так неуважительно к Императору относиться.
– Ой, подумаешь... – фыркнуло бессовестное ушастое чудо, которое я когда-то спас, забрал к себе и воспитал сам, не смотря на войну. Стервозное же выросло чудо. Хоть и красивое, тут с дочей я согласен. Обожаю эту девчонку. Её колечко, которое она подарила мне ещё семилетней крохой, я храню до сих пор. – Ладно, пойду поищу.
Николь вышла. Выждав ещё минуту для верности, Ван потихоньку выбрался из-под стола, присел на это же самый стол сверху и вздохнул:
– Фух... Я уж думал, мне настала полная... хана.
Вид у брата был смущённый, немного испуганный и добавлялись ко всему нервные оглядывания в сторону двери на каждый подозрительный шорох. О том, что вот этот разгильдяй в запылённом камуфляже вовсе даже Император, а не мимо пробегал, говорил только домашний чёрный венец затейливой вязи. Тут, не выдержав, я самым бесстыдным образом заржал. На руках заливались весёлым хохотом дети. Через миг присоединился к веселью и брат. Немного отсмеявшись, я, пытаясь придать голосу интонацию, хоть отдалённо напоминавшую серьёзность, сказал:
– Слушай, брат! Тебе уже не семнадцать. И даже не двадцать семь. Пора бы уже подумать о женитьбе и наследниках.
– Упаси Небо!.. – схватился за сердце очень натурально побледневший светлый. – Да я лучше в другие миры сбегу! Приключений на ж... на голову поищу!
Я опять весело расхохотался. Ему ведь уже семь десятков лет! Хотя нет... семьдесят как раз мне, а ему семьдесят три через неделю стукнет. И ведь внешне он не изменился со своих буйных семнадцати. Только вот седой весь. Так ведь и я давно распрощался с "чёрным пеплом" шевелюры. И изменился... очень сильно. Зеркал теперь избегаю... И не зря обо мне страшные сказки ходят по Империи. Зато детки у меня черноволосые и красивые как ангелочки. Снова потрепав моих солнышек по головам, взглянул в окно.
– День сегодня чудесный, – сообщил я. – Пошли гулять, а? К демонам дела!
– К демонам дела! – радостно завопили двойняшки, и, не сговариваясь, упёрлись ногами в стол, лихо его опрокинув! Ван едва успел отскочить в сторону. А стол-то тяжёлый...
Мои тёмные солнышки обладают одной весьма необычной для тёмных особенностью – способностью к частичной трансформации прямо с рождения. Но это ведь не удивительно, если вспомнить, кем была их мать...
...Девушка сидела поджав ноги, опершись о камень одной рукой, второй поправляя волосы. Голова чуть приопущена, словно она увидела что-то интересное, а на губах блуждает мечтательная улыбка. Опустившись на колено, я положил у её могилы цветы.
Здравствуй, любимая. Прости, что долго не приходил – дела... Быть Верховным императором – это так тяжело. Особенно если нет троицы правящих, на плечи которых можно хоть частью переложить неподъёмное бремя власти.
Смотри, какие у нас дети подрастают. Чудесные, правда, любимая? Шкодливые? Я бы удивился, будь иначе. Если они вдруг начали вести себя хорошо – можно начинать бить тревогу. Ну, да, ещё хуже нас с тобой... Заскучать не дают.
Лия выпустила прозрачные крылья из спины и, бесшумно скользнув над землёй, попыталась сбить с ног зазевавшегося Вана. Эльф устоял, но на него тут же спикировал Лир. И крылья у моих деток в год прорезались... Как же мы замучились отлавливать этих сорванцов под сводчатыми потолками дворца! Пока не переселились подальше от столицы, в тот дом, что столько десятилетий считали единственно родным. Снова повернувшись к каменной девушке, я тяжко вздохнул. Небо, сколько лет, сколько крови, боли и смерти за моей спиной... На десяток жизней хватит.
Вообще, последнее время всё опять паршиво. Мир забыл, за что меня прозвали демонической тварью и Крылатым Убийцей, а Вана иначе чем Апокалипсисом и не называли. Стали вспыхивать мятежи, кто-то опять решил попробовать на прочность мою великую империю. Но они не понимают, что ради детей я вырежу половину населения планеты, лишь бы моим... нашим малышам жилось спокойно, когда и меня не станет. Да, Ван знает... Он сам предложил уйти. Осталось выдержать ещё хотя бы лет сто, пока малыши не повзрослеют и не наиграются. Нет, любимая, у нас с братом настолько давно общая душа, что и стремления всегда совпадают. Дождёшься меня там?..
