Текст книги "Тропы воздуха (СИ)"

Автор книги: Анна Тьма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

   А я пока разлил в кружки (их было только две, а себе флягу оставил) кое-что покрепче воды из запасов Ариса. Некоторое время из-за треска за ушами мы бы не расслышали даже едущий мимо бронепоезд.

   – Ну что, за дивную встречу? – усмехнулся я, поднимая флягу.

   – И за то, чтобы выбраться отсюда живыми, – добавил брат.

   Стук кружек и фляги ничем не походит на звон бокалов.

   – Хорошая штука, – оценил предложенное питьё предок. Вздохнул, поглядел печально. – Только я тут останусь. Вас выведу, но у меня здесь дела. Нужно хранить эту демонову границу от прорыва. Очень истончилось пространство.

   Поковыряв ножиком землю, я поглядел на него исподлобья.

   – Ты не забыл, что тёмные своих не бросают? А уж тем более, Владыки.

   – Придётся, ребятки... Я свою судьбу давно выбрал.

   Над костром повисла тишина. Нехорошо же мне было в тот момент. Да, я должен принимать и уважать выбор другого Владыки... Но это... Бросить своего... Всю жизнь потом чувствовать себя сволочью...

   – Ирдес, – тяжёлая рука легонько сжала моё плечо. – Пойми, малыш, иногда даже мы бессильны пред властью рока. Я исполняю свой долг здесь. Это моя судьба.

   – Нет никакой судьбы! – зло воскликнул мой брат. – Мы сами выбираем!

   – Я свою уже выбрал, – негромко и ровно ответил предок.

   Как узнаваемы эти жёсткие, упрямые складки у рта! Какой знакомый прищур! Ар'Грахи не меняются. Занервничав под моим пристальным, изучающим взглядом, призрачный император заёрзал и потребовал карту и графитный стержень. То и другое ему предоставили. Данхар, обругав картографов изначальных, дорисовал и подписал ещё кучу штрихов в карте Болота Мёртвых и близлежащих землях. И вдруг рука его замерла.

   – Это что? – поинтересовался предок.

   – Арис говорил, какое-то Царство, – пожал плечами я, поглядев, куда указывает Данхар. – А что, при тебе его не было?

   – Не было, – помотал головой предок. – Там... старый тёмный Храм. Заброшенный ещё в моё время. Куча всякой нечисти развелась, некроманты обосновались, даахи, вообще демон знает что творилось. Но Храм был, да...

   – Храм? – тут же заинтересовался я, чувствуя, как в груди радостно подпрыгнуло сердце. – Ну-ка, с этого момента поподробней...

   Из рассказа выяснилось, что Храмов было три – один потонул под нами, другой давно заброшен, а третий, скорее всего ещё действующий, в людских землях. Люди, как оказалось, отхватили себе приличный кусок тёмных земель. Совсем страх потеряли! Значит, мою Таэш... Госпожу Ночь нужно искать в человеческих землях.

   Данхар ещё много рассказывал, вспоминал байки из прошлого, а я не мог успокоить внутри тоску. Я не могу спасти даже одного призрака. Как мне отвечать за целую расу?..

   Пылал костёр в давно наступившей ночи, дотошный в некоторых случаях Ван выспрашивал кучу подробной и нужной информации у предка. А мне в руки привычно, как выпрашивающий ласку чёрный котёнок, ткнулась гитара. Звякнули струны и родичи мгновенно умолкли.

   – Сыграешь? – тихо поинтересовался брат.

   – Да, – кивнул я. И сказал, глядя на предка. – Знаешь, у тебя здесь мавка есть. Золотоволосая такая. Не трогай её. Она хоть и нежить, а с живой душой.

   Не стал ждать ответа, доверившись рождавшейся под пальцами, печальной, в чём-то торжественной, чуть жёсткой, напоенной восхищением и отчаяньем музыке. Не сразу понял, что мне вторит гитара брата, вплетая новые ноты... Знаю – вплетётся в песню и твой голос...

   Дома у меня лежат исписанные затейливой шифровкой толстые тетради. Даже по обложкам и на полях тянется вязь значков, которые никто никогда не прочтёт и не поймёт. Я пишу музыку. Там сотни... сотни песен, которые слышало только небо на крышах домов. Но этой в переплетённых строках нотных тетрадей ещё не было.

   Для короля пусто слово «свобода».

   С чёрным венцом, верной судьбой

   Века текут как сквозь пальцы вода,

   Честен остался с самим собой...

   Король! С долгом честь всего превыше.

   И ты хохочешь, боль в душе храня!

   Гляди – наше святое Небо всё выше!

   Упрямо повторишь: "Не для меня..."

   Что жизнь, что смерть, когда мир в руках?!

   Не будет тебе и в Посмертии покоя,

   Тяжестью долга чужие жизни на плечах,

   Никто не вспомнит такого как ты героя...

   Мой государь! Во имя Неба себя ты отдал,

   Искупая чужие грехи своей кровью!

   В добровольном плену вечным стражником стал.

   Я склонюсь, государь, пред твоею судьбою...

   Не отпоют твою память сыновья и любимая,

   Не знать тебе пламени костра погребального.

   Не уйти тебе в Небо, даже если есть крылья...

   О мой король, как страшно твоё одиночество!

   Господин в чёрных как ночь доспехах,

   Над тобой уже вечность не властна.

   Память предков пылью сотрётся в веках...

   Но распахну я во имя тебя наши знамёна!

   Мне тебя не забыть, я року не покорюсь!

   Долгом чести, тенью боль на сердце легла.

   Я вернусь, просто знай, государь, я вернусь...

   И не сможет сокрыть твоё Небо забвения мгла!

   Данхар молчал, глядя в сторону. То ли блики костра, то ли он сейчас действительно в шаге от обращения. Хотя, пожалуй, всё же блики.

   Не нужно лишних и пустых слов. Пусть лучше в этой тишине звучит гитара. Даже две...

   Небо над головой сверкало сотнями звёзд. Чужое небо, ни одной знакомой звезды. Может быть вон тот одинокий и далёкий жёлтый карлик – моё Солнце?.. А может это вовсе другой пласт реальности, и моего Солнца здесь попросту нет? Совсем мелким я мечтал летать в космос. Ведь я люблю звёзды не меньше, чем мама. Начитавшись фантастики, мечтал о том, что когда-нибудь стану капитаном боевого космического фрегата, а лучше разведчиком или пиратом в просторах космоса... Мне снились звёзды и далёкие планеты, изрядно разбавляя кошмары. И всегда снятся.

   Небо, оно почти такое же бездонно-чёрное как дома, в моём Городе Ветра, Владивостоке. Нигде на Земле я не встречал такого же чёрного неба, как там. Всю жизнь мой дом был дорогой и вот теперь нашлось место, куда действительно хочется вернуться. К громкому смеху Легенды, к ставшим традицией сборам у Глюка, к Кисиным тёплым и чутким рукам, к Вэнди, командиру и близнецам... Все крыши были моими, а вкус соли в ветре с моря мне ничто уже не заменит. Нигде больше не встретишь маленький, деревянный частный домик среди кирпичных строений... А какой ещё город может так утопать в зелени летом?! Или где ещё можно построить целый город на сопках... Там даже люди другие... Там я сам как ветер...

   А здесь такое небо близкое. И звёзды яркие. Как же тянет туда, до боли, до отчаянья. Мама обещала, что когда достроят базу на Марсе – мы обязательно полетим туда. А дедушка говорил, что первый полёт на Луну нам будет сразу по окончанию Седьмого курса.

   Дедушка... Эх, дед, как же так?! Все эти годы мой брат жил один, а не встреть я его случайно – и не знал бы, что у меня такой брат есть?! А уж разбираясь в родственных связях... Нда, при построении в уме генеалогического древа, немного фигею. Вэя, мама Вана, была двоюродной сестрой Князя, а тётка Лиса – моя прабабушка. С этой стороны родства Ван должен быть мне дядей, а не братом. Но отец Вана – сын моего деда. Всё, в башке всё перепуталось опять. При детальном построении родственных связей мозг начинает порываться совершить ритуальное самоубийство. Главное, что дед у нас общий, а про всё остальное я лучше забуду.

   Странно сознавать, что у меня был дядя, а у отца и дяди Дария – брат, которого мы не уберегли от смерти. Наверное, мы все виновны. И в судьбе Лэнхаэля, и в том, что Вану пришлось пройти через ад, в котором даже я бы не выжил. Интересно, дед его официально объявит Наследником? И как же после этого взбесится Ван!

   Не хочу быть Императором! И никогда не хотел. Как же тяжело жертвовать мечтой перед долгом. Как же хочется жить своей собственной жизнью! Учиться, летать, ходить в рейды... играть полночи напролёт, спать на первых парах, тайком бегать в "Ад", коротать сутки на гаупвахте попавшись в очередной раз на горячем...

   – О чём задумался, малыш?

   Вопрос неслышно вернувшегося с разведки предка заставил меня вздрогнуть.

   – Домой хочу, – честно признался я. Подтянул колени к подбородку, поворошил веткой угли костра. Вздохнул и добавил: – Я очень скучаю.

   Данхар сел рядом, подкинул в костёр топлива.

   – Знаешь, отсюда можно проскочить практически в любой мир... если знать как. Это опасно, но можно попытаться...

   Я только фыркнул в ответ:

   – Шутишь, Император? У меня нет выбора. Я обязан остаться.

   Предок криво усмехнулся, попытался растрепать пятернёй мою шевелюру. Э, руки прочь от моего Высочества! Ну почему у всех родичей вечно возникает нездоровое желание потрепать меня по голове как пацана малого? Взрослый я. Давно уже! Только выгляжу безобидно, потому что на мою маленькую и изящную маму похож, а не на высокого и большого папу.

   – Настоящий ар'Грах, – только неутолимая, бездонная тоска в глазах сводит на нет шутливый тон предка.

   – Сыграть тебе ещё разок? – спросил я, покосившись на спящего брата.

   Моя усталость ненадолго отступила после жидкости из фляжки. На самом деле мне только казалось, что не смогу уснуть. Знаю – стоит закрыть глаза и меня отключит. Но я не прощу себя, если упущу время, тратя его на сон, а не на оставшегося в одиночестве призрака.

   – А брата не разбудишь? – предок взглянул на Вана.

   – Его сейчас будить – занятие для некромантов, – усмехнулся я, тем не менее, не повышая голоса.

   – Тогда сыграй, – кивнул Император.

   Сбитые пальцы саднило. Нужно быть потише, чтобы не будить брата. Он и так устал. Серебро струн звенит потихоньку... Я знаю, что тебе спеть, забытой памяти Владыка.

   Века листая как книги страницы,

   Так много пройдено, что жизнь не жаль.

   Вдаль улетают последние птицы,

   С их крыльев пепел сокроет печаль...

   На нашем пути не будет ни удачи, ни спасенья!

   Нет в этом доброй воли – Небо нас выбрало

   Для легенд и песен, что не узнают забвенья!

   Сказкой обернётся то, что нашей жизнью было...

   Ночь перевалила за середину, когда странное, тоскливое чувство придавило к земле, лишая музыку под пальцами жизни и сил. Данхар вскочил, к чему-то прислушался и с чувством выругался. Ван открыл глаза, сел. Твари Хаоса, зрачок-то у брата опять крестом! И в золотой кайме!

   – Апокалипсис? – тревожно позвал я, убирая гитару.

   – Улетай, Крылатый, – с пугающим спокойствием после полуминутного молчания ответил брат.

   Напросился, зараза!..

   Брат поднялся с земли, потёр челюсть, ощупывая свежий синяк и выслушивая от меня развёрнутое нелестное мнение о его умственных способностях.

   – Прости, братишка, – криво усмехнулся Ван, признавая свою неправоту. – Но боюсь, что тогда мы сдохнем здесь оба.

   Послав его ещё дальше, я повернулся к предку, ожидая объяснений.

   – Хаэ'тисша, – ответил Данхар. – Нашёл всё-таки, тварь... учуял.

   – О-о, Небо Великое!.. – не сдержался я.

   Хаэ'тисша... Собиратели Душ по сравнению с ним – это так, щенки безобидные.

   – Бегите оба, – отрывисто бросил предок. – Я задержу. Нет времени спорить! – жёстко оборвал император готовую сорваться с уст ругань. – Меня Хаэ не тронет, я часть этого места. Этот островок – защищённый форпост, здесь Печать Духа. Я на карте тропку отметил вчера... Ван, малыш, ты запомнил как идти? – брат кивнул и император продолжил: – Уходите. Со следа я тварь в любом случае собью.

   Поглядев на предка исподлобья, только сжал кулаки. Данхар схватил меня за плечи, нещадно встряхнул, так, что я прикусил губу и почти крикнул в лицо:

   – Да как же ты не понимаешь, малыш?! Всё моё Посмертие будет бессмысленно, если погибнет хоть один из вас!

   Я понимаю. Не надо на меня орать. Мы уйдём. Но не навсегда.

   Брат протянул предку флягу, наполненную вчера, пока король прогуливался по окрестностям. Запястье чесалось, заживая от многих порезов.

   – Этого тебе хватит, пока мы не вернёмся. Совсем нематериальным духом быть не очень весело.

   Данхар принял флягу, понимая, что спорить бесполезно, а кровь Владык слишком ценна, чтобы отказывать нам. Только выражение лица у него при этом было странное. Как будто ему больно отбирать часы нашей жизни. Брось, король, смерть в срок нам всё равно не светит – убьют раньше! Враги не достанут, так свои придушат! Кроме того, что-то я не припомню Рыцарей, умерших от старости. Даже седые и в солидном возрасте тёмные погибают случайно или от чужой руки. Но никак не во сне и в тёплой постели!

   – Мы вернёмся, – обернулся я в последний раз.

   – Я знаю, – сказал Владыка нам во след.

   И снова в путь по грязище. Темнота не мешала, но вот туманная дымка... Мы шли быстро как могли, то и дело переходя на бег. Часа через три выбрались на остатки разбитой каменной тропы. Всё ж лучше, чем по пояс в холодной чёрной водичке пробираться, рискуя утонуть или лишиться какой-нибудь очень нужной конечности.

   Дери демоны, как же хочется спать... Ноги переставлялись на полном автомате, без участия мозга. Короткий, больше похожий на стон, крик брата заставил меня мгновенно прийти в себя, от нахлынувшего страха сразу бросив тело в первую стадию трансформации. Я только увидел, как он, не успевая отбиться от похожего на мумию в саване призрака, бесполезны жестом закрывается рукой... В следующий миг тварь прошла сквозь него, ринувшись на меня. Но я был готов, встретив гадину ударом меча! Время еле ползло и светлый, как в замедленной съёмке, оседал на землю...

   – Ван! – заорал я, ринувшись вперёд.

   Схватив светлого за куртку, с силой дёрнул вверх и поддержал за плечи. Брат вяло мотнул головой, приходя в себя.

   – Я в порядке, – сказал он, снова твёрдо вставая на ноги.

   Врёшь. Ни демона ты не в порядке. Едва стоишь... На одной только гордости шагаешь. Выбора не было и мы снова пошли вперёд. Минуты тянулись вечность, а часы летели как минуты. Каждый шаг давался всё сложнее. Ван брёл впереди, уже почти ни на что не реагируя, когда в воздухе тонкой стрункой прозвенела тревога. Что-то не так...

   – Ван... – позвал я.

   Едва он обернулся, как очередная кочка чуть впереди, сбоку от остатков тропы пришла в движение и что-то чёрное и склизкое взметнулось в воздух! Вскрикнув, Ван автоматически выставил перед собой шест, забыв об оружии. Я поскользнулся, припадая на колено, вскинул арбалет и спустил тетиву. Немелодичный рёв был мне ответом. Призывая фламберг, краем сознания отметил, что тварь похожа на здорового головастика с лапами. Чёрная шкура в пластинчатых наростах являла собой отличную броню, и то, что моя стрела попала в уязвимое место – чистое везение.

   Брат, идиот, да что же с тобой?! Доспех надень!

   Второй болт чиркнул по пластинам, не причинив вреда. Зубастая пасть перекусила шест Вана как тростинку, вгрызлась брату в ногу. Светлый взвыл, я бросился вперёд, пытаясь не утонуть в трясине, на ходу спустил с тетивы третий болт и попал твари в глаз. Та с рёвом отцепилась от моего брата, яростно замолотив по воде двухметровым хвостом и пытаясь дотянуться до стрелы короткими передними лапами. Апокалипсис обратился в несколько мгновений.

   Яростный рык, пробирающий жутью так, что душа норовила спрятаться в пятках. Через несколько вдохов от твари остались кровавые, дымящиеся ошмётки. Древний демон разрушения брезгливо отряхнул все свои шесть рук с когтями-ятаганами и так же быстро обратился обратно.

   Дёрнувшись было к упавшему на четвереньки брату, я заметил ещё троих подобных зверей, метнувшихся к нам. Эти раз в десять меньше. Прыгнув на ближайшую кочку, я одним ударом сделал из двух "головастиков" четырёх неравно разрубленных. Последнего нанизал на дагу.

   Пока я расправлялся с тварюшками, брата выворачивало наизнанку. Да что же с ним... Небо, что же делать?! Схватившись за мою протянутую руку, Ван смог встать, но его так шатало, что не будь меня рядом ему не удержаться на ногах и минуты.

   – Отравленная дрянь, – со слабым стоном сообщил брат.

   Усадив его на камень полуразрушенной тропы, занялся оставленной "головастиком" раной. Раздирать и без того дырявую штанину окончательно не хотелось – какая-никакая, а защита и одежда. Пока я закатывал её выше раны, брат шипел рассерженным тигром. Глубокий след плотного ряда острых клыков охватывал правое колено неровным, рваным кольцом. Как тварь ему только ногу не откусила... "Заживалками" остановив кровь, выудил аптечку из бездонных карманов разгрузки, наложил на раны общее противоядие от всякой отравы. Арис говорил, что эта бесцветная мазь обеззараживает, снимает воспаление и нейтрализует большинство известных ядов. Есть сомнения в её эффективности после встречи с хаосниками, но ничего другого всё равно нет.

   Плотно забинтовав рану, я поглядел на бледно-зелёную физиономию брата и тяжко вздохнул. Он не сможет идти.

   – Смогу, – решительно сказал Апокалипсис и попытался встать, но тут же упал обратно.

   Скоро на запах крови и смерти придут падальщики, а то ещё чего покрупнее. Надо рвать когти отсюда и побыстрее. Пройду. Что бы ни было, а я – тёмный. Живучий чешуйчатый гад. Ван снова попытался подняться, но я уже видел, что он едва осознаёт себя в пространстве. Один автопилот, без сознания, держится только на выучке Хранителя и силе воли. Знаю как это, когда всё вокруг кажется смутным сном, нереальным феерическим бредом и ты вроде бы в сознании, но только реальность не осознаёшь и тело не слушается.

   Сложив крылья поудобнее (насколько это вообще возможно), я закинул брата на свою спину, ухватив за руки. Тяжёлый, зараза... Шестом не смогу щупать дно, обеими руками держать приходится, да положимся на удачу. И на то чувство, что позволяет мне угадывать безопасные места. Ну, чутьё на неприятности... которое в... хм... интуиция, в общем – не подведи в этот раз!

   – Пройдём, брат, – сквозь зубы выдавил я, делая шаг вперёд. Не сбиться бы теперь с направления. – Пройдём...

   Дальше вело одно упрямство. Падал, то и дело утопая по самую шею, поднимался, выбирался из воды и грязи, вытаскивал безвольного Апокалипсиса и снова шагал. Воин и Рыцарь не имеет права сдаться. От меня зависит жизнь брата. Меня там ждут родители и друзья. Двойняшки напросились на хорошую выволочку, а кто кроме меня им её устроит? Я обещал Нике вернуться, и Данхар будет ждать. А ещё я должен найти Таэш... и вернуть Феникса... Должен!!! Демоновых долгов у меня по горло, дери их твари Хаоса! Поэтому новый шаг. И ещё... Да когда же это закончится...

   Когда болото сменилось твёрдью так и не понял... Шагать стало легче. Цветные круги и золотые лужи, соперничая с заляпавшей глаза грязью, мешали видеть. Запнувшись то ли о камень, то ли о корень дерева, я упал. Арбалет больно впился в бок. Нужно встать... Ван в глубокой отключке лежал рядом. На миг испугавшись, что он уже не дышит, я проверил пульс у него на шее, нащупав слабо и неровно бьющуюся жилку, снова попытался подняться... Нужно идти... ну же!..

   ...ласковая темнота свела на нет глупые попытки, закрывая мои глаза...

Багряные ирисы

   Небо, как хочется спать! Не открывать сейчас глаза, а снова скользнуть в объятья тьмы и спа-ать...

   Тихий, едва слышный хрип заставил меня вздрогнуть и выдернул из отключки почище разряда, которым меня обычно брат будит на зачёты и экзамены. Бра-ат?!

   Непослушными руками содрав с лица засохшую корку, я с трудом приподнялся и нашёл взглядом светлого. Заострившиеся черты лица и мертвенная бледность заметная даже под слоем грязи, прерывистое, с хрипом, дыхание. Кое-как заставив себя сесть, я проверил общее состояние эльфа и с ужасом понял, что он в тяжёлой лихорадке.

   Бинты с раны на ноге я срезал, всё равно они чёрные от пропитавшей их болотной мерзости. Ой, как паршиво-о... Раны воспалились, плоть вокруг глубоких следов от острых зубов приобрела нездоровый сине-чёрно-жёлтый оттенок. Даже на самую слабую "заживалку", которая всё равно не помогла бы, сил не было. Дрянь, какая дрянь! Что же мне с тобой делать?! Та-ак, Ирдес, прекрати паниковать, начни думать. Во-первых – куда это нас занесло?

   Оглядевшись, я сделал вывод, что всё лучше, чем могло быть. Мы всё же выбрались из этого грёбаного болота. Я его ещё вижу там, за спиной. Солнце медленно клонилось к закату, но сколько я пролежал тут мёртвым грузом, а сколько до того прошёл – не знаю. Нормальный, вроде как, лес вокруг. Не такой как у изначальных. Дыхание Бездны здесь ещё корёжит флору, но насколько я вижу, дальше уже не трогает.

   О, демоны Хаоса, как же мне плохо... Хоть и старался быть осторожней, а всё же наглотался этой болотной гадости, когда проваливался по макушку. Но надо идти.

   Снова взвалив брата на спину, кое-как поднялся держась за деревце и пошёл подальше от адского местечка, шатаясь как пьяный матрос в шторм на суше. Все ближайшие стволы деревьев плечами собрал. А зачем они мне наперерез бросаются?! Кто их, спрашивается, просил попадаться... Не стой на пути у танка!.. Э, принц, пора тебе в дом цвета солнца на профилактическое лечение. А то уже с деревьями разговаривать начал. Кажется, и галлюцинации подоспели... Иначе как объяснить наличие чистого озера впереди и, самое главное, высокой, статной женщины, пристально меня разглядывающей? Золотые волосы собраны в косу до пояса, одета отнюдь не в платье, а в штаны и жилетку, на поясе широкий нож, за спиной лук и колчан со стрелами. Охотница. Навскидку леди не больше тридцати лет. Богиня Артемида.

   Засмотревшись на собственный глюк, я запнулся о корень, коварно выступающий из земли, еле удержался, чтобы не пропахать носом эту самую землю, больно ударившись коленом, содрав ладонь и чуть не уронив брата. Когда удалось подняться, видение уже оказалось в паре метров от меня, тревожно разглядывая представшую её очам картину. Быстро глюки нынче бегают.

   – Помогите... – вырвался из горла хриплый стон. Ну, мало ли, может и бред чем-нибудь полезен окажется. – Мой брат... ранен...

   Голова закружилась, а через пару вдохов вполне материальные руки помогли мне устоять и разделили тяжесть бессознательного тела на два плеча. Одна рука брата по-прежнему была перекинута через мою шею, а с другого боку его поддерживала незнакомка.

   – Идём, – коротко бросила моё видение, кивком указав направление. Голос у неё оказался глубокий, грудной, красивый. И говорит на нормальном русском!

   Крыло дёрнуло острой болью и я его осторожно освободил, чуть приподняв над плечом. Оказавшаяся на голову выше меня женщина поглядела более пристально, и глаза у неё стали как две круглые плошки. Но вопросов задавать не стала. Да, понимаю, что эти грязные перьевые тряпки скорее за плащ принять можно, чем за крылья.

   Вскоре показался аккуратный такой деревянный домик с чисто символическим забором.

   – Ярташан! – крикнула дева-охотница. – Яр, иди сюда, скорее!

   Определённый акцент в произношении знакомых слов немного резал ухо, но не то, чтобы слишком. Русский язык, слава Небу! Какое счастье слышать родную речь! Показавшийся из-за угла дома мужчина был такой же золотоволосый, синеглазый и высокий как и помогавшая мне дева. Тоже похож на охотника.

   – Помоги, мальчишка ранен, – сказала она и названный Яра... Ярта... как там его... Яр, в общем, без лишних слов подхватил моего брата и бегом понёс в дом. Под локоть удержав от падения пошатнувшегося меня, женщина деловито поинтересовалась: – Тебя как зовут?

   – Ирдес, – ответил я, едва языком ворочая. – А брата моего – Ван.

   – Я Роса, – представилась незнакомка. – А он – Яр, – кивок в сторону снова вышедшего на улицу мужчину. – Яр, займись вот этим парнишкой, а я раненым.

   И дева-охотница убежала в дом. Мне пришлось снова назвать своё имя, уже не очень понимая, реальность всё происходящее или сон.

   – Мой брат... – шагнул было я в сторону дома.

   – Им Роса займётся.

   – Но он...

   – ...в надёжных руках, – заверил человек. – Пойдём, если вовремя эту болотную воду не смыть, кожу разъест до язв.

   – Моей чешуе не страшно, – слабо усмехнулся я, покорно следуя за Яром.

   На заднем дворе обнаружился самый настоящий душ со здоровой бочкой нагретой солнцем воды! Какой же это кайф – просто стоять под текущей чистой водой! А уж кусок мыла так и вовсе был подарком судьбы. Сил и решимости хватило даже на то, чтобы выстирать одежду, благо ткань изначальные ушастые недоумки делали отменную, возиться долго с чисткой и стиркой не надо. А разгрузка вообще непромокаемая, даже на стыках карманов и швах.

   Родовую печать на всякий случай я снял и спрятал. В пожертвованных, вместо моих невменяемых после болота, парусиновых штанах я немного потерялся. Э, ну да, не хватает мне ни росту, ни веса... Этот Яр раза в два меня больше. Поглядев на рубашку, которая едва бы не до колен мне оказалась, взял свою очень быстро высохшую футболку и надел её. Всё равно она и на спине уже рваная, под ремень заправить можно, штаны заодно падать не будут...

   Порезы на разбинтованном запястье выглядели не самым лучшим образом – воспалённые и почерневшие раны. Хм, надеюсь мой живучий организм самостоятельно справится с этой гадостью. Хотя так и тянет поковырять ножом в ранах, срезать лишнюю плоть.

   Одевшись, я расправил крылья и как следует встряхнул ими, сбрасывая остатки воды с перьев. Этот момент и выбрал для того, чтобы вернутся хозяин домика... Эффектно отпавшая челюсть изрядно повеселила! Да-да, это реально крылья, а не глюки! Невозмутимо повторив процедуру высушивания перьев ещё пару раз, пристально поглядел на человека. А ведь взгляд у меня сейчас должно быть страшный. Багряный зрачок не может не пугать... Голова закружилась не очень вовремя и стало снова весьма паршиво.

   – Идём в дом, – опомнился Яр, когда меня зашатало. – Замёрзнешь...

   Нашёл причину среди лета! Удивляюсь я с вашего умения глупости морозить, люди.

   Домик и внутри выглядел таким же ухоженным и аккуратным как снаружи. Мой брат, тоже отмытый от болотной грязи, переодетый и перебинтованный, лежал в отдельной комнате на софе. У-у, он будет зол... Ван и белохалатникам к себе не позволяет прикасаться (разве что в критической ситуации), а уж если кто-то чужой... Может неадекватно отреагировать. Не понял, почему ещё и рука перебинтована?! И плечо?!

   – Всё с ним будет хорошо! – оповестила Роса, завязывая последний узелок бинта. – Отравление и раны серьёзные, но он выкарабкается. Не беспокойся так сильно!

   Нет, леди, вы не знаете, почему мне так страшно! И я, от греха подальше, промолчу, но... С тех пор, как призрачная тварь прошла сквозь светлого – с ним что-то не так. И мне страшно до дрожи за душу и разум Апокалипсиса. Моего брата – демона...

   – Яр, займись раненым ребёнком! Пойдём, малыш, ты же наверняка очень голодный, и устал... – и женщина, приобняв меня за плечи, твёрдой рукой вывела прочь.

   Не стал возмущаться, что я не малыш, что не устал и не голодный – тем более. Голодный, устал, и для этой леди – нифига не взрослый. Есть я опасался, о чём и уведомил мою спасительницу. После увлекательного путешествия по болоту всё ещё тошнило. Она заставила меня выпить что-то мерзопакостное, терпкое и горькое на вкус. После чего налила компота и уверила, что пару сдобных булочек, недавно испечённых, мне точно можно! Выпечка оказалась вкусной, яблочный компот – терпимым.

   Руку она мне тоже перевязала, предварительно заново вскрыв раны и отмахиваясь от моего "само пройдёт!" Покопавшись в разгрузке, я поделился с женщиной запасами из своей аптечки, собранной одним ушастым Стражем.

   – Ну и как же вас угораздило попасть в это проклятое место? – Роса неопределённо повела рукой в сторону болота.

   – По глупости, – признался я, дожевав последний кусочек. Придётся врать вам, милая леди. – Хотели путь сократить, а мы же... – красноречивым жестом показал отсутствие крыши на месте. – Умные сильно, а брат у меня ещё и упрямый. – Внимательно поглядев женщине в глаза, я сказал, попытавшись вложить в голос всё, что нужно и ещё немного больше: – Спасибо большое за помощь.

   – Ну что ты, малыш, – она потянулась через стол, улыбнулась ласково, легонько погладила меня по плечу. – Как же я могла отказать в помощи?..

   Дремучий материнский инстинкт, здравствуй! Родная мать не опекает меня так, как пытаются это делать большинство встреченных мною леди старше двадцати лет.

   Солнце медленно падало за горизонт, и когда сумерки заглянули в кухню, под потолком зажглись несколько желтоватых шаров. Ух ты, а это что за чудо техники?! Какой свет странный... завораживающий... А внутри, там плывут облака и свет звёзд так ярок и близок... И цвет меняется...

   – Э, малыш, да ты совсем уже спишь, – тихо сказала Роса, склоняясь ко мне.

   – Брат мой... – с трудом заставляя двигаться непослушный язык, кое-как ещё держась в сознании, сказал я. – Он может... когда проснётся... неадекватно себя повести. Глупостей наделать... – перо из крыла всё никак не желало выдёргиваться, пальцы соскальзывали. – А, демоны побери!.. На руку ему надень... – сняв браслет с последним клинком, протянул его Росе.

   А дальше не запомнил...

   Тепло. Тепло ласкало кожу чистотой и нежностью чего-то почти забытого. Запах. Такой родной и знакомый запах ирисов.

   Разлепив один глаз, подтвердил свои подозрения – я сплю в постели, а не на камнях и не в трясине! Какое счастье! Кто скучал по простыням и матрасу – тот меня поймёт. Солнечный луч проказливо заглядывал в окно, помешав мне мирно спать дальше. Ну не зараза ли?

   Рядом на тумбочке, стоящей в углу уютной чердачной комнаты, в вазе стояли ирисы. Жёлтые, что немного разочаровало, но настроения не испортило.

   Потянувшись всеми конечностями, благополучно рухнул с кровати! Как положено, с грохотом и неприличными выражениями. Крылья, побери их демоны! Слишком большие! При попытке потянуть ещё и эти конечности я не рассчитал, что кровать узковата и подобное движение сбросит меня на пол! Ещё и матрасом сверху накрыло. Ненавижу утро! Помянув Тьму со Светом в неприличных отношениях, проклятое болото, всех своих крылатых предков, чтоб им икалось в Посмертии, собственную удачливость и кучку богов с демонами, так же пребывающих в нетрадиционных связях, кое-как выпутался из простыни с тонким одеялом.

   – Ну ты умелец! – восхищённо протянули за спиной, заставляя меня вскочить и резво обернуться.

   Роса, стоя в дверях, весело улыбалась. Ой, слава Небу, вчера не хватило сил раздеться! А то красный от смущения Наследничек ещё веселее выглядел бы только без одежды.

   – Это брат научил... – промямлил я жалкое оправдание и тут же внутри стало холодно. – Как он? – вопрос вышел тихим и донельзя тревожным.