Текст книги "Замок янтарной розы. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Анна Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
Мой лис… вернее, мой Замок, со мной больше не разговаривает. Но он всё слышит и всё понимает.
Витражная картина в раме окна темнеет. Её словно заволакивают тучи. И с каждой секундой гаснет свет в комнате, пока не наступает абсолютная тьма.
Я медленно, неуклюже, путаясь непослушными пальцами в шнурках расстёгиваю платье на спине. Ткань с шелестом скользит по моей коже и опадает к ногам смятой розой, которую я почти не вижу в темноте.
Резкий вдох через стиснутые зубы – я слышу, как он втягивает воздух.
– Что… ты делаешь?
– Я приказала выключить свет. Теперь мы вместе в этой темноте, как тогда. Я снова хочу прижаться к тебе, и чтобы ты излечил мои страхи.
Иду осторожно в обнимающей меня тьме. Надеюсь, я хотя бы правильно запомнила направление. Наконец ребро постели мягко тычется мне в ноги. Опускаюсь на неё, тянусь, нащупываю впереди тонкую ткань рубашки, которая не может скрыть жара его кожи.
Устраиваюсь рядом, опускаю голову на плечо. Чувствую, что он вздрагивает, ощутив, как тесно и без малейшей попытки спрятаться, в абсолютной, предельной честности я прижимаюсь к нему всем телом. Веду рукой вниз, робко ныряю под рубашку, кладу руку ему на живот.
Запястье перехватывает кольцо сильных пальцев.
– Мне не нужна твоя жалость.
– Кто здесь говорит о жалости? Я влюбилась в тебя без памяти, когда мне стукнуло семнадцать. Много лет сходила с ума, не зная, где ты и с кем ты. Сыпала на подушку ту дурацкую пряность, что ты подарил, и засыпала с ней в обнимку, зарываясь лицом. Вдыхая твой запах и представляя, что ты рядом. И вот наконец ты рядом. Так что не смей меня отталкивать! Лучше… помоги немного. Я… не совсем представляю, что мне делать дальше.
Молчание. Вздох.
– Глупый, глупый Птенец… родная моя.
Даже если звёзды упадут с небес, я буду помнить.
Даже если реки вскипят и выйдут из берегов, не забуду ни единого мгновения.
Любовь с привкусом горечи. Наслаждение с привкусом боли.
Целый мир – на кончиках пальцев в темноте. На губах, которыми он собирает моё рваное дыхание.
Целая вечность – сжатая в минуты и секунды. И я обрываю её как розу, лепесток за лепестком, и когда выплываю, наконец, обессиленная, из океана нашей нежности и голодной, неутолимой потребности друг в друге, у меня в руках остаётся лишь стебель с острыми, ранящими до крови шипами.
Он беспокойно спал, раскинув руки, когда я неслышно поднялась с постели, завернувшись в простынь.
Одними губами – припухшими, исцелованными, попросила Замок зажечь немного света. Под потолком заплясали янтарные огни, роняя тёплое мерцание, словно стайка свечей.
Тёмные брови Генриха нахмурились, ресницы бросили длинные тени на лицо. Я замерла на мгновение – испугалась, что разбужу, смертельно испугалась, что тогда не успею совершить задуманное. Надо сейчас, надо скорее, пока яростный вулкан силы клокочет внутри. Больше никогда у меня столько не будет. Магия на крови – самая сильная.
Но он не проснулся.
На ватных ногах я дотащила непослушное тело до ближайшего чайного столика. Упала на атласное круглое сидение крутоногого стула.
– Подарок… перо и бумагу. Есть?
Передо мной очутился желтоватый лист плотной бумаги с королевскими вензелями. Рядом с глухим стуком приземлилась чернильница, из которой торчало длинное гусиное перо.
Я выхватила его… получилось не с первой попытки, правда. Пальцы дрожали.
Вывела трясущейся рукой первое слово.
«Кэти…»
Перо сломалось, жирная клякса легла на чистый лист.
– Подарок… заново.
Ещё один лист. Я сделала глубокий вдох, попыталась унять бешено колотящееся сердце.
Под кожей струилась магия. Много. Она переполняла меня, взрывала изнутри, готова была вот-вот выплеснуться, и я боялась, что могу не удержать. И тогда это будет крах всего. Я не могу потратить этот запас впустую. Я должна сделать то, что задумала.
Сейчас я как никогда полно ощущала, на что способна моя магия. Могла с точностью до метра сказать, на какое расстояние могу передвинуть предмет. И какой тяжёлый. Могла, протянувшись мыслью через весь Материк, дотронуться до проклятой Завесы, что смертельной удавкой отрезала нам путь к свободе. Путь к единственному на свете человеку, который может помочь.
Я снова повела дрожащий кончик пера по бумаге.
«Кэти….»
Вспомнила раннюю юность. И Замок ледяной розы – такой загадочный, такой пугающий. Как меня чуть было не утащил в подземелья Замка этот гнусный Шелкопряд, а Кэти и Рон спасли, и потом она лечила меня прикосновением тёплых маленьких ладоней. Её рассказы о том, как она своими руками вытаскивала из спины Рона чёрные камни, которые чуть было его не убили, а потом исцеляла раны.
В этот раз получилось написать чище. Всего пара некрасивых пятен на бумаге размыла последнюю букву. Ах да, это просто слёзы.
Магию всё труднее сдерживать – рвётся с поводка, грозит выйти из-под контроля. Но я ни за что её не пущу. Не так рано.
Ещё несколько слов – и они даются мне таким трудом, будто я ворочаю тяжеленные камни, а не пером вожу по бумаге.
«Вылечи его. Заклинаю нашей дружбой.
Любящая тебя Эмбер»
Вот так будет хорошо. Сворачиваю бумагу трубочкой. Печати не нужно, она и так поверит.
Осторожно возвращаюсь к постели и кладу бумагу Генриху на грудь. Разматываю и набрасываю сверху простынь – иначе Рон убьёт его, если увидит в Замке ледяной розы в таком виде. А он ворочается и, кажется, начинает просыпаться.
Скорее, скорее…
Обострившимся чувством моей магии, которое проснулось сегодня, я абсолютно точно могла определить, что смогу пробить Завесу. Вернее, не совсем пробить… прорвать в одной-единственной точке, да и то ненадолго. По сути, проскользнуть меж плотно сплетёнными нитями чужого заклятия. И перенести на Ледяные Острова… только одного человека. Если попробую двоих, мы рухнем прямо в океан. Можно было попытаться на какие-нибудь острова поближе… а потом с них вплавь… но боюсь рисковать. Вдруг не выйдет. На Ледяных Островах есть маяк, который протянет свой синий свет и поможет дотянуться. Замок ледяной розы. Я уже чувствую, как он ждёт и протягивает дружескую руку.
А я всё стою над кроватью и не могу отвести взгляда от своего спящего мужчины. Которого вижу в последний раз.
Но это ничего. Я сильная, я выдержу. Где только взять храбрости сейчас – взмахнуть рукой, отпустить на свободу силу, закрыть глаза и открыть снова – в пустой комнате.
И всё же, когда я замечаю, как дрогнули его веки, я делаю этот взмах. Потому что всё на свете отдам, лишь бы никогда больше не видеть этого слепого взгляда на лице моего любимого человека.
Я знаю, что у Кэти всё получится. Я верю, что она сможет вернуть ему зрение.
Эта вера – единственное, что даёт мне сил, когда я падаю на опустевшую постель и сворачиваюсь в комочек, чувствуя, как покрывается мурашками холода обнажённая кожа.
Глава 55. Сокровища эллери
Год спустя.
Собиралась буря. Серые тучи свивали пляску вихрей над стылым, потемневшим морем, которое с яростью обрушивало пенные валы на обрывистый берег. Даже здесь, в Замке янтарной розы, чувствовалось его могучее дыхание. А из этой комнаты почти под самой крышей можно было увидеть свинцовые переливы волн вдалеке и услышать их недовольный рокот.
Скоро осень.
Я закрыла окно и отсекла холодный ветер, вернулась в тёплую глубь комнаты – туда, где за чашкой чая у небольшого овального столика сидела Ири. Так непривычно видеть её в платье! Изысканное, цвета пыльной розы, оно ужасно шло её светлым волосам, собранным в аккуратную причёску. Впрочем, ещё более непривычно видеть корону на её голове. Тонкий зубчатый венец охватил высокий белый лоб. Сапфиры гармонируют с глазами… в которых до сих пор нет-нет, да и мелькнёт прежнее озорство Красной Маски.
– Присядь уже! Что ты мечешься? Чайку выпей.
– Не могу. Я всегда тревожусь, когда неспокойно на море, – вздохнула я, но всё же присела на соседний стул и взяла с подноса вторую чашку, которую заботливо наполнил мне Замок янтарной розы. Сама я давно утратила вкус к красивым нарядам. Серое платье с тонкой полосой белого кружева по краям длинных рукавов и высокого ворота достаточно удобно и практично, а большего мне не нужно.
– Знаю я, чего ты сама не своя. Сегодня не получится пойти на берег, – понимающе посмотрела на меня Ири. Я не стала отрицать очевидное.
Уже год прошёл, а я всё не могу успокоиться. Не могу смириться. Как будто глупая маленькая девочка внутри меня, верящая в чудеса, никак не может принять очевидную вещь, что Завеса вокруг Материка так и останется навсегда непреодолимым препятствием. Что я действительно, абсолютно, совершенно точно никогда больше его не увижу.
Поэтому каждый вечер я хожу к морю, которое всего в получасе от Замка, становлюсь на высоком берегу, и до боли в глазах всматриваюсь в горизонт. Мне очень помогает новый звездоскоп, который я собрала от нечего делать. Вернее, его несколько уменьшенная копия.
И вот сегодня эта буря! Так некстати. Ведь ясно же, что в такую погоду на берегу делать нечего. И кораблей не ждать…
– Раздери меня каракатица, Эмбер! Ты же сейчас прольёшь свой чай на платье. Иди уже на берег! Проветришь мозги, по крайней мере. У тебя без вечерних прогулок ломка, как у сладкоежки без дозы сахара.
– Ты думаешь? – смотрю на неё в сомнении. – А если не успею вернуться до грозы?
Ири – моя отрада. Не знаю, как бы без неё пережила этот год. Какое счастье, что она так часто меня навещает! Какое счастье, что хаотический портал тогда просто-напросто перекинул Ири с Моржом по старой памяти куда подальше со Слепых холмов. Правда, не так далеко, как в прошлый раз, а всего лишь в один из медвежьих углов Арвенора, откуда они потом до столицы добирались ещё целый месяц. К слову, оказалось, что местные жители называют свой материк действительно просто Материком. И точно так же делают люди по другую сторону океана. И те, и другие считают свои материки единственными, потому что не знают о существовании друг друга. А теперь у нас нет шанса когда-либо это изменить.
К сожалению, другим нашим спутникам повезло меньше, чем Ири с Моржом. Некоторых рассвирепевшим порталом просто раздавило, и он выбросил их мёртвые тела. Мы нашли и похоронили половину стражников, что отправились в поход на Слепые холмы вместе с нами, включая капитана, и около трети команды «Изгнанника».
Старый король велел воздвигнуть им памятник на центральной площади столицы, которая, как я теперь знала, называлась Арвеност. Он собирался поставить в центр композиции статую предводителя Великого Похода на Слепые Холмы, как теперь эту нашу сумасбродную вылазку величают барды. Статую моего Ужасного Принца. Но я категорически воспротивилась. Словно это означало бы, что мы смирились с потерей. Словно это ставило бы его в один ряд с теми, ушедшими без следа друзьями, которые больше к нам не вернутся.
Остальные, уцелевшие участники похода, расселились в столице, получив солидную пенсию от Королевы Ирилинн и Короля Томаса, которого за глаза некоторые на свой страх и риск называют Королём Моржом. Король ярится и по старой памяти распускает клешни, если такое слышит. Поэтому храбрецов не так уж много.
Правда, нашлись матросы, которые не смогли расстаться с морем и попросились на королевский флот. Корабли, которым уже нет необходимости участвовать в завоевательных походах, просто патрулируют берега и занимаются потихоньку рыболовным промыслом. Только названия Ири заменила – вместо «Славы Иридеи», «Гордости Иридеи», «Красы Иридеи» и других «Иридей» под флагом Королевства теперь плавают «Слава Арвенора», «Гордость Арвенора» и так далее.
Да, Старый король действительно объявил законной наследницей Ири. Хотел – меня. И все они дружно уговаривали. Но я стояла насмерть, потому что мы с Генрихом так и не успели пожениться, и я не имею никакого отношения к роду Арвед.
Правда, Ири была совершенно не в восторге от свалившейся чести, а особенно был не в восторге старый морской волк Морж, когда ему тоже напялили корону – ведь по законам Королевства, муж наследницы садится на престол рядом с ней.
Но хотя они и артачились, получается у них неплохо, а народ неожиданно их очень полюбил. А может, поэтому и полюбил, что артачились. Про них много песен и баек в народе ходит – люди любят сказки о том, как простой моряк, полюбивший принцессу, вдруг становится королем. Так что стоит этим двоим появиться на публике, им прохода не дают толпы счастливых подданных. А в остальное время осаждают еще более многочисленные толпы придворных и министров с кипами бумаг. В общем, Ири часто сбегает ко мне посидеть в тишине. К моей огромной радости.
В Замке янтарной розы нет посторонних. Я даже слуг не держу. Мне физически больно видеть здесь чужих людей – словно пускаешь чужих людей в душу. Словно Подарок – до сих пор часть меня. По счастью, Замок янтарной розы ко всем своим удивительным свойствам ещё и уборку сам в себе проводит. Как он это делает – ума не приложу. Наверное, так же, как дикие лисы, которым нет нужды каждый день мыться с шампунем, чтобы оставаться обаятельными красавцами. И это очень хорошо, потому что я точно надорвалась бы прибираться во всей этой громадине и мыть такое количество витражей.
Окно снова хлопнуло. Прохладный ветер коснулся моей щеки, будто провёл невидимыми пальцами. Я ведь только что закрывала! Безобразие.
Опять вскочила и втиснула непослушный витраж в оконную раму. Он сопротивлялся.
Но как только у меня получилось, с тихим скрипом распахнулась дверь.
– Эмбер, ну сквозняк же! Уйми ты, наконец, Подарка. И вообще – дуй на свою прогулку. Покоя нам не будет, пока ты не проветришься. И Замок твой, кажется, такого же мнения. Сил нет смотреть на твою бледную физиономию.
Я с сомнением бросила взгляд на окно. Даже его многоцветие не могло скрыть, что там начинается настоящее буйство стихии. Ну да ладно!
– Я на полчасика!
– Да иди уже, иди! Я тут посижу пока.
Поколебавшись немного, звездоскоп я решила с собой не брать. Всё равно в такую погоду ничего не увидишь.
До моря и правда было недалеко. Ближайший холм обрывался прямо в морские пучины, и я остановилась на самом краю, привычно всматриваясь в горизонт. Туда, где была невидимая Завеса. Её алое сияние давно поблекло, но от этого она не стала менее прочной. Ни одна попытка её разрушить не дала результата. Заклинания Иридеи после её смерти оставались такими же прочными.
А тем более, у меня больше не было магии, чтобы попытаться это изменить.
Моя магия… она просто исчезла. Словно я вырвала её из себя с корнем в том последнем, отчаянном рывке. А заодно и часть своей души – и оставшееся перемешалось там, на дне, хрупкими осколками воспоминаний, которые ранили при каждом прикосновении к ним. Эту пустоту не получалось заполнить, как бы я ни старалась.
Ропот тёмных волн в белом кружеве пены, высокие буруны взрываются брызгами там, где обрушиваются на скалы далеко внизу. Капли солёной воды приносит ветер, и они падают на мои губы, будто слёзы. Позабытый вкус. Я ни разу не плакала с того дня.
Буйство стихии тревожит что-то давно позабытое глубоко внутри, отзывается там, где я думала, всё уже мертво. Бередит душу. Поэтому я стою на берегу, всматриваюсь в клокочущее небо и его отражение в танце пенных валов, и не могу заставить себя отвернуться и уйти. Еще минуту! Хотя бы одну. И домой.
Но минута утекает за минутой, а я всё стою. Можно было бы даже спуститься вниз, ближе к морю – неподалёку есть подходящая тропа, но в такую погоду есть риск поскользнуться на мокрых камнях, и я не хочу рисковать.
Ветер сегодня и впрямь разбуянился. Он срывает ленту с моих волос, и коса расплетается. Светлые пряди сначала швырнуло мне в лицо, потом взметнуло, и они перевились с ветром в его прихотливом полёте.
Прижимаю руки к груди. Не могу понять, отчего всё сильнее и сильнее бьётся сердце.
– Ты стала ещё красивее, чем я помнил. Не представляю, как такое возможно.
Медленно, очень медленно оборачиваюсь. Нельзя раньше времени верить в невозможное. Потом слишком больно будет увидеть пустоту и понять, что это всего лишь ветер и моё отчаянное, сумасшедшее желание хоть раз услышать звуки родного голоса.
Он стоит за моей спиной в нескольких шагах и просто смотрит. Усталость на обветренном лице, но серые глаза смотрят так, будто Генрих хочет выпить мою душу, как моряк, умирающий от жажды посреди океана – последний глоток пресной воды. Незнакомая одежда – плотный серый плащ и чёрное, а ещё он остриг волосы коротко и в ухе нет серьги. Но это всё-таки он.
Прижимаю ладонь к губам, давлю то ли смех, то ли всхлип, и молча пролетаю разделяющие нас метры, бросаюсь ему на грудь. Он прижимает меня к себе до хруста костей, укрывает нас обоих плащом, и я теперь только понимаю, что смертельно замёрзла.
– Как… как…
Отвечает не сразу. Целует мои волосы, брови, веки, куда попало, и я, забыв обо всём, подставляю лицо его шершавым, солёным как море губам.
– Когда я оказался в состоянии… снова уйти в море… сначала думал, голыми руками разорву эту проклятую Завесу, так был взбешён. Но ты же знаешь, я стараюсь подходить с умом… к препятствиям.
– Планы внутри планов и ещё парочка запасных на случай неожиданностей… я помню… – счастливо отозвалась я, прижимаясь губами к ямке на его шее и вдыхая всей грудью любимый запах.
– Ну так вот… Эмбер, перестань на минуту, иначе я сорвусь и ты ничего не услышишь!
Я счастливо рассмеялась и замерла, млея в кольце сильных рук и опасаясь даже шевелиться, чтобы не расплескать ощущение абсолютного счастья, которое с непривычки просто оглушало.
– Очевидно, что магическую Завесу можно пробить лишь магическим способом. Ну а я всё-таки эллери. Правда, стихийные потоки сил подчиняются обычно только женщинам. У мужчин магия либо вообще не проявляется внешне и переходит по наследству детям, либо трансформирует тело, что явно не мой случай… либо проявляется в ментальной сфере. Как у моего брата или… твоего отца. Но с телепатией у меня тоже не срослось, и я стал думать дальше. И в конце концов понял.
Генрих взял драматическую паузу, распаляя моё любопытство до критической отметки. Всё-таки, он остался Ужасным Принцем, как ни старается выглядеть сурово. И это просто замечательно.
– Так что же ты понял? – сдалась я.
Он хмыкнул.
– Что моя магия проявляется в неотразимой харизме и обаянии, которому невозможно сопротивляться.
Я рассмеялась.
– А ещё в скромности. Этого у тебя всегда было не отнять.
Мой жених наконец-то тоже улыбнулся.
– Я, между прочим, серьёзно! И когда я это понял, знаешь кого решил обаять?
Вот теперь мне стало не до шуток. Я грозно нахмурилась и с прищуром посмотрела ему в лицо.
– Даже не догадываюсь!
Генрих поцеловал меня в кончик носа, и сердиться дольше не получилось.
– Я решил обаять Кракена!
Я поперхнулась воздухом.
– Кого?!
– Взял с собой пару надёжных товарищей, которые знали, где примерно может быть Завеса… у меня же по-прежнему не было точных координат, а ты перенесла нас тогда совершенно случайно, по наитию… сел на корабль, да и ушёл в море на удачу. Кракена искал долго. Поэтому тебе столько пришлось ждать, прости… Ну и как нашёл, вызвал на разговор. Представь себе, он помнил меня. И одну удивительную девушку, которая впервые за много веков предложила ему дружбу. Я постарался его убедить, что эта девушка сейчас тоскует без одного бедового пирата похлеще, чем он сам тосковал без своих чешуек. Ну и мои невероятные обаяние с харизмой сделали своё дело. Кракен согласился помочь, схватил наш корабль и протащил по морю куда надо, а заодно, кажется, проломил Завесу. Что древнему богу какая-то хлипкая стеночка на его владениях, поставленная взбесившейся магичкой! В общем… я к тебе вернулся и…
Генрих посмотрел на меня. Я на него.
И мы сорвались оба.
Не знаю, кто первый потянулся к другому за поцелуем – но мы обрушились друг на друга в нём, словно бурное штормовое море на скалы. И волна за волной уплывали в этом поцелуе, перетекали друг в друга, пока обрывки моей души не вернулись ко мне и я не почувствовала себя наконец-то снова целой. Снова живой.
И магия… моя магия снова наполнила жилы, как живительная влага сухую, растрескавшуюся землю.
Генрих оторвался от меня первый.
– Так, стоп! Погоди. Сначала важное дело. Сможешь нас переместить?
– Куда? – спросила я, задыхаясь. Для начала сообразить бы, где вообще нахожусь.
– Недалеко. Посмотри вон туда.
И тут я сообразила, что всё это время, пока стояла одна, я глазела далеко на горизонт и даже не подумала заглянуть за гребень скалы и посмотреть, что делается внизу, на узком, усыпанном галькой пляже.
А там из шлюпки уже высаживались матросы. Рядом покачивалась ещё одна, пустая. Мой нетерпеливый жених уплыл раньше остальных. А невдалеке бросил якорь маленький утлый кораблик из посеревшего дерева и с рваными парусами, который вообще непонятно как держался на воде в такую качку.
– «Старая калоша»! – Просияла я. Была рада ей, как другу. Но тут же забеспокоилась. – Послушай, но мы же не собираемся никуда уплывать?
– Нет. Это на минуту.
– Ну… если только на одну. Очень хочу скорее вернуться домой.
Один взмах ресниц – и мы уже там. На этом кораблике тоже была марсовая площадка, хотя она казалась весьма ненадёжной конструкцией, которая вот-вот накренится и уронит своих обитателей. Да и потрёпанные паруса с заплатами тут и там – не чета красавцу «Изгнаннику», пусть морское дно ему будет пухом.
А потом Генрих вдруг повёл себя… странно. Взял меня аккуратно за плечи, отодвинул и ровненько поставил ближе к мачте. И если бы я так хорошо его не знала, решила бы, что он волнуется.
Мои подозрения перешли в уверенность, когда он встал передо мной на одно колено, придерживаясь за ограждение, чтобы не свалиться вниз.
В руке его блеснуло кольцо. Обручальное кольцо его матери. Снова перекованное, без застёжки. Всё-таки, он добился того, чтобы у меня глаза оказались на мокром месте.
– Слова, которые на нём выгравированы… этот стих ведь очень подходит нам с тобой, правда, Птенчик?
Я молча кивнула, улыбаясь.
«Море помнит памятью погибших кораблей,
Море верит только искренним и смелым.
Море ждёт – как ждёт герой улыбки девы
И свидания с возлюбленной своей…»
Да, действительно. Это наша песня.
Генрих помолчал мгновение, кажется, собираясь с мыслями. Пресвятые каракатицы, волнуется! И правда, волнуется!
Наконец, он заговорил, пристально глядя на меня снизу вверх убийственно-серьёзным взглядом серых глаз.
– Я знаю, каких слов ты всегда ждала от меня, Эмбер. И знаешь, почему я не могу их произнести. Но сегодня я скажу так…
Замерев и почти не дыша, я ждала продолжения, пока усмирённый ветер мягко играл моими волосами. Небо над нашими головами уже стало совсем чистым, и даже качка постепенно стихала.
– Я не люблю тебя – я просто медленно подыхал вдали от тебя день за днём. Я не люблю тебя – просто готов был зубами выгрызать путь к тебе и убил бы каждого, кто посмел бы встать у меня на пути. Я не люблю тебя – но мне мало половины всей земли, если на этой половине не будет тебя. Я не люблю тебя – я просто хочу, чтобы у моих детей были твои глаза. Ты согласна стать моей женой, Эмбер?
Я закрыла глаза на мгновение, а потом вздохнула, склонилась к нему и нежно коснулась рукой колючей щеки.
– Слова – это лишь трепет пустоты. Их уносит ветер, и они исчезают без остатка. Мне не нужно от тебя слов. Только ты! Сегодня, завтра, каждую минуту… всегда. Я согласна.
Он ответил мне посветлевшим, умиротворённым взглядом. Надел кольцо на палец. А потом быстро вскочил на ноги, обхватил мою талию и прокричал куда-то вниз.
– Эй, Флетчер! Она согласна!
Снизу раздался радостный вопль моряков, который перекрыл ор моего знакомого капитана-эллери, который так помог мне когда-то.
– Объявляю вас мужем и женой, дети мои!!
Ну что за Ужасный Принц! Какой замечательный хитрый план он придумал… решила я, обвивая его руками и давая мысленную команду своей магии переместить нас обратно в Замок.
Восторг и полное, безоговорочное счастье, которым был охвачен Замок янтарной розы, я почувствовала всей кожей, как только мы переместились в один из коридоров, пронизанный закатными лучами солнца. Дрожь нетерпения заставляла слегка трепетать пол под нашими ногами, когда мы шли по нему, держась за руки. И честно говоря, я не удивлюсь, если это Подарок первым почувствовал приближение хозяина и шумел окнами и дверьми специально, чтобы я скорее вышла его встречать.
С приятным чувством гордости я смотрела, как Генрих разглядывает окружающее великолепие – он видел его впервые. Мы смогли – мы вырастили наш Замок вместе. Не чужой, не завоёванный – наш собственный, на крови нашего сердца, на силе нашего мужества и нашей любви.
По мере продвижения вспыхивал янтарными огнями пол под ногами, начали светиться даже стены. В отличие от Замка ледяной розы, здесь не было светильников ни в одной из комнат. Янтарь сам был средоточием живого света, и наш Замок щедро им делился в ответ на малейшую просьбу.
И хотя он сам по себе уже был драгоценностью, мне захотелось показать любимому, какие ещё сокровища он в себе хранит.
Я взяла Генриха покрепче за руку и потянула вперёд быстрее.
– Ты помнишь легенду? Из-за которой на него всегда охотились? О том, что Замок янтарной розы таит сокровища эллери? Которые спрятали в нём старые короли перед тем, как бежать, чтобы они не достались Завоевателям?
Он кивнул.
– Я не удивлюсь, если здесь и правда горы злата-серебра в сокровищнице запрятаны, как в пещере дракона. Но знаешь, Эмбер, я бы предпочёл посмотреть на это всё позднее. Ужасно хочу тебя, есть и спать. Именно в такой последовательности.
У меня сердце ёкнуло в предвкушении, но я всё же сдержала порыв затащить его в ближайшую спальню. Пусть для начала удивится как следует.
– Ну пожалуйста! Дай мне еще несколько минут. Не всё же тебе меня удивлять! Я тоже хочу для разнообразия.
Он иронично хмыкнул, но всё же не сопротивлялся, когда я потащила его дальше по коридору.
– Подарок, двери!
Одна за другой с тихим хлопком распахивались двери по обе стороны от нас, и Генрих сбился с шага, а потом остановился. У меня всё-таки получилось его поразить. И то ли ещё будет!
За каждой из дверей в полумгле высились шкафы тёмного дерева.
А в них – книги, книги, книги… тысячи, десятки тысяч книг.
– Вот они, любимый. Истинные сокровища эллери, которые они хотели спрятать от захватчиков. Знания! Мудрость предков. Та самая, которая позволила им найти пути в иные миры, та самая, которая вдохновила вырастить замки роз. А ещё история – вся история нашего народа на много веков и тысячелетий вглубь времён! Старый король сказал, что почти все библиотеки здесь, на Материке, погибли, потому что располагались в древних городах, построенных на месте источников магии. И когда под этими источниками пробудились тёмные силы, уничтожающие всё на своём пути, были разрушены и эти города, и всё, что в них находилось. И хотя эллери нашли способ их запечатать, было уже поздно. Многие сокровища древней мудрости были навсегда потеряны… вернее, так считалось.
– Часть книг удалось спасти. И потом, когда эллери отправились осваивать новые берега… – Генрих задумчиво потёр подбородок.
– Я думаю, всей правды мы никогда не узнаем. Но мне кажется, их не зря называли Отступниками. Не только потому, что они скрыли, чтоб обнаружили Ледяные Острова, и забрали себе их источники магии, свежие, никем не распечатанные. А ещё потому, что украли и присвоили себе остатки древних знаний. Как и всегда в истории, наверняка те эллери покинули Родину не просто так. Уверена, что это произошло после бурных междоусобиц, кровавых стычек и придворных интриг.
– Возможно, мы узнаем больше, когда прочтём книги.
– Возможно, – согласилась я и улыбнулась. – А я-то ещё всегда ломала голову, и почему от эллери осталось всего-навсего три несчастные книги на их языке, которые под замком и страшным секретом хранились в Замке ледяной розы… да просто-напросто вся остальная сокровищница знаний эллери была всё это время в нашем с тобой замке, каким-то невероятным образом сжатая в семечко. Да, кстати, ты не сказал – и как прошло перемещение в Замок ледяной розы? Как тебя там приняли?
Его лицо приобрело странное выражение.
– Кхм, кхм… перемещение прошло удачно. По крайней мере, руки-ноги остались целы, за что тебе огромное спасибо. Приняли… хорошо приняли. Да что об этом вспоминать! Главное, что я к тебе вернулся, правда?
И теперь уже он тащил меня по коридору дальше, глядя не на меня, а строго вперёд. Я решила при первой же возможности расспросить обо всём Кэти. Раз уж моя магия при мне, можно будет попробовать связь через расстояние. А там, глядишь, когда-нибудь и свидимся – Завесы ведь больше нет…
Я прижалась к плечу Генриха и счастливо вздохнула.
– Что вздыхаешь, жена?
Ох, как звучит-то!
– Радуюсь. Что ты со мной. Что всё позади… и знаешь, я только сейчас поняла. Ведь мы своим союзом объединили две враждующие ветви эллери! Два самых древних королевских рода.
– Да уж. Ради такой невесты стоило перевернуть вверх ногами все континенты и моря, – и он бросил на меня тёплый взгляд. – Послушай, эти библиотеки когда-нибудь закончатся? Полцарства готов отдать за нормальную спальню с нормальной кроватью!
Я встрепенулась и снова обогнала его.
Остановилась перед самой дальней дверью в конце коридора. Улыбнулась через плечо.
– С кроватью не обещаю, но в этой комнате тебе точно понравится. Я ведь ещё не показала тебе самое главное сокровище Замка янтарной розы.
Генрих за моей спиной застонал:
– Эмбер!.. Ну право слово, давай отложим экскурсию на потом!…
Я покачала головой и толкнула створки. Прижала палец к губам.
– Тш-ш-ш! Не шуми. Лучше иди сюда. Просто… знаешь, ведь цвет глаз ты можешь посмотреть уже сейчас.
И я вошла в комнату, наслаждаясь оглушительной тишиной позади – там, где остолбенелым изваянием застыл мой любимый супруг.
Из глубины комнаты донёсся возмущённый шёпот Ири.
– Ну сколько можно создавать сквозняки! Закрой ты наконец-то уже эту дверь! Как прогулка? Я же сказала, тебе пойдёт на пользу! Вон какая стала… румяная… ой.
Ири вскочила, едва не опрокинув чайный столик. С её колен упала мешанина верёвок. Она в который раз пыталась научиться плести морские узлы, но у неё до сих пор получалось так себе.
Рядом стояла янтарная резная колыбель, которую она покачивала. Милая, милая Ири! Без её помощи я бы точно не справилась за этот год.
Лицо у неё стало… неописуемое. Стоит, ревёт… кажется, едва сдерживается, чтобы не завизжать и не броситься на шею брату. Но понимает, что ему сейчас немного не до неё.
Генрих тихо подошёл сзади и положил руки мне на плечи. Мы вместе стояли и смотрели на маленькое чудо, которое родилось от нашей безбрежной, бесконечной любви друг к другу. Чудо с золотистым пушком на головке лежало на белом одеяльце, раскинув ручонки, и посапывало с очень серьёзным выражением пухлощёкого лица.
