Текст книги "Поцелуй зимы (СИ)"
Автор книги: Анна Шейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Глава 7. Кто скрывается за ликом святой? – 1
Натаниэль вернулся через два часа напряженным и взбудораженным. Возможно, те дела, которые он хотел уладить, не разрешились. Катрина понадеялась, что сенешаль поручит кому-нибудь из стражников сопроводить ее в монастырь, а сам продолжит разбираться с проблемами, но он не стал менять планы.
Впрочем, когда он вел ее к конюшням, держал себя уже подобающе. Не прижимался к ней, шел на дистанции. Один раз приобнял за талию, когда они вышли на улицу, и Катрина вздрогнула, услышав ругань дозорных, но это было к месту и успокоило ее.
Леди Догейн подумалось даже, что Натаниэль вовсе не плох. Вероятно, ей показалось, что он приставал к ней утром, или, быть может, он просто волновался из-за своих дел.
Как бы то ни было, радовало, что сейчас сенешаль соблюдает приличия и не компрометирует ее.
Натаниэль распорядился, чтобы Катрине дали самую спокойную из лошадей. Конюх смог отыскать дамское седло, и опасения, что придется ехать на одном коне с сенешалем, не оправдались.
Свою небольшую серую кобылу вывел и Бенжен. Как и следует пажу, он всюду сопровождал госпожу. К тому же мальчик, судя по его рассерженному взгляду и напряженно выпрямленной спине, не разделял доверие Катрины к Натаниэлю.
Прежде чем оседлать лошадь, Бенжен скормил ей кусочек яблока. Он всегда побаивался коней, но однажды Катрина предложила ему «задабривать» их лакомствами. Идея Бенжену понравилась и стала уже традицией. Он всегда запасался кусочками яблока или моркови и таскал их в карманах.
Лошадь с радостью приняла угощение, и Бенжен облегченно выдохнул. Катрина не сдержала улыбки. Какой же он все-таки был милый и нежный!.. Эти качества сохранялись в нем даже несмотря на то, что паж взрослел не по дням, а по часам и скоро, наверное, станет оруженосцем ее брата…
Леди Догейн тут же подумалось, что не следует делать из мальчика рыцаря – он не создан для битв и подвигов. Жаль, она никак не могла повлиять на ход его обучения.
В сопровождении двух стражников в кольчужных доспехах, они выдвинулись в путь.
Легкий и мелкий снег вихрился над головами и тонкой пленочкой покрывал дорогу. Было не холодно. В день пропажи кареты, Катрина совсем не чувствовала укусов мороза, когда все остальные не переставали ежиться и кутаться в теплую одежду, однако сейчас девушка дрожала, как камыш на ветру.
Так странно… Будто все свои ветра, все снега, всю стужу зима направила на нее. Как будто она обозлилась, как будто за что-то мстила. Или, быть может, не она, а он?
Леди Догейн сжалась при мысли о Хозяине Зимы. Ведь эти леса, холодные, засыпающие – его вотчина. Ведь где-то здесь он бродит невидимой тенью.
Она мотнула головой, заставляя себя отказаться от таких суждений. Вздор! Это все вздор! Его не существует, не может существовать! А те сны… Это всего лишь сны.
Вероятно, она услышала где-то о злом короле зимы, в какой-нибудь таверне во время очередной остановки на ночь. Услышала краем уха о нем и Гретте. Услышала и даже не заметила. Но запомнила.
Стало вдруг намного легче. Да… Это все объясняет. Это похоже на правду!
Катрина не сдержала улыбки и качнула головой. Какая же она все-таки глупая!
– Леди Догейн? – послышался оклик Натаниэля. Он глядел на нее с интересом, – что вас так обрадовало?
– Ничего, сенешаль, – отозвалась она, смущенно качнув плечами, – просто мне вдруг стало не так страшно.
– Прекрасно, миледи, впрочем… Вам и не стоит чего-либо бояться. Его Высочество о вас позаботится, – выдержав недолгую паузу, он прибавил нежно, – и я о вас позабочусь.
Она благодарно кивнула, и на душе потеплело.
Вдруг взвыл ветер и мощным порывом вдарил по всадникам. Лошадь Катрины взбрыкнулась и встала на дыбы, девушка вскрикнула испуганно и не удержала узду. Она выскользнула из седла и уж повалилась на землю, как Натаниэль ловко схватил ее за талию и усадил обратно.
Интуитивно она обхватила его за плечи. Сердце колотилось с бешеной скоростью, перед глазами все словно бы затянуло туманом. На мгновение Катрина перестала понимать, что происходит вокруг нее, и что сама она делает.
Горячее дыхание, которое она ощутила кожей лица, пробудило леди Догейн от ступора. Она вдруг поняла, что все еще обнимает Натаниэля, а его лицо невозможно близко к ее лицу…
Катрина вздрогнула смущенно, невольно заглянула ему в глаза и вдруг увидела… Холод. Пугающий, всепоглощающий. Ей почудилось, будто бы у сенешаля ледяная душа. Прямо как у Хозяина Зимы.
Она спешно отстранилась, отвернулась смущенно и недоуменно.
– Вы в порядке, миледи? – а его голос, впрочем, оставался нежным и заботливым.
Катрину передернуло от этого двуличия.
– Все хорошо, сенешаль… Спасибо, что не дали мне упасть.
Он кивнул, оглянул ее как-то встревожено. Сенешаль волновался не за нее, он волновался за себя. Словно держал в сердце тайну, к которой Катрина подошла слишком близко. Кажется, он готов был на все, лишь бы сохранить свой секрет.
Но на его счастье, леди Догейн ничего не поняла. Наверное, это и ей было на счастье. Катрине не хотелось влезать в чужие дела. Особенно в дела могущественного вассала.
Она попыталась сделать вид, будто все хорошо, будто ничего не заметила, впрочем… Впрочем, сенешаль постоянно оборачивался на нее, оценивал, изучал, пытаясь понять, что различила она в его взгляде.
Мгновение легкости и спокойствия продлилось так недолго… Катрина начала жалеть, жалеть искренне, что приехала сюда. Принц Лансер прекрасен, в этом нет сомнений. Но стоит ли он всего этого? Стоит ли пропажи ее людей, ночных кошмаров, вассалов, которые ненавидят ее, и вассалов, которые притворяются ее друзьями, скрывая в душе настоящую тьму?
Она уж не знала, кто хуже: Размунд или Натаниэль. Размунд пугал ее, не доверял ей, но хотя бы не скрывал своего отношения. От сенешаля же она не знала, чего ожидать.
Наконец, они вышли с лесной дороги на небольшой холм, в центре которого обосновался монастырь.
Его охраняли высокие стены, почти такие же неприступные, как у замка. Катрину это удивило. Монастыри в ее краях были небольшими и в основном бедными, потому не нуждались в особой защите.
Вероятно, служительницы святой Гретты хранили какую-то священную и очень ценную реликвию.
Дверь перед всадниками открыли не сразу – сначала удостоверились, что это действительно сенешаль Натаниэль, потом тщательно расспросили, зачем он сюда пожаловал, и кто его сопровождает.
Попасть внутрь было той еще задачкой…
– Впервые вижу, чтобы монастырь так охраняли, миледи, – шепнул Катрине Бенжен, пока один из дозорных спрашивал разрешение впустить посетителей у настоятельницы.
– Вероятно, это очень богатый монастырь, – ответила пажу леди Догейн, хотя и сама чуяла неладное.
Она не могла это объяснить. Вроде и нет ничего удивительного в осторожности монахинь. Монастырь весь сделан из камня, значит, средств у служительниц много. Любой дурак это поймет. Значит, воры и разбойники могут поглядывать в его сторону и строить злые планы.
Однако что-то странное витало в воздухе. Что-то неуловимое. Не запах, не звук, нечто иное…
Глава 7. Кто скрывается за ликом святой? – 2
Вступая в храм, Катрина всегда ощущала благость, спокойствие и прилив сил. Но подойдя к этому монастырю, она почувствовала страх и тревогу.
Когда широкие двери распахнулись перед всадниками, леди Догейн явственнее различила это давящее, обездвиживающее ощущение.
Ей захотелось немедленно уйти, даже лошадь забрыкалась.
Но в проходе, возле двух дозорных, нанятых монахинями, стояла женщина в длинном черном одеянии, что глядела на прибывших приветственно.
На ее груди красовался массивный медальон в виде солнца и луны – символа веры в Небеса. Она улыбалась. Как-то пресно. А в глазах виднелась пугающая жесткость.
– Мать настоятельница, – Натаниэль приветствовал ее сухим кивком.
– Сенешаль! Чем мы обязаны вашему визиту? – нежность ее голоса отдавала притворством.
– Леди Догейн, – он указал на нее рукой, – искала спокойствие Небес, и я предложил ей посетить ваш прекрасный монастырь.
– Наши стены всегда открыты для тех, кто ищет спокойствие Небес, – ответила она, а Катрина, вспомнив, как долго их сюда не пускали, с трудом удержалась, чтобы не ухмыльнуться саркастично, – я слышала, что случилось с вашими подданными, леди Догейн, – настоятельница посмотрела на Катрину прямо, и оттого мурашки побежали по спине, – мы с сестрами молились за них этим утром.
– Спасибо, преподобная мать, – отозвалась девушка учтиво.
– Вы можете оставить своих коней, их отведут в конюшни, – предложение настоятельницы прозвучало как приказ, – я же буду рада показать достопочтенной гостье наш монастырь, – когда Катрина и Бенжен спешились, преподобная мать осведомилась, – скажите, леди Догейн, вы знаете историю святой Гретты?
– Да, преподобная мать, мне рассказали ее в замке, – ответила Катрина, но это, кажется, не удовлетворило настоятельницу. Она продолжила прямо глядеть на гостью, и той пришлось прибавить, – очень… Поучительная история.
– Воистину это так, дорогая, – леди Догейн с трудом сдержалась, чтобы не поморщиться. Как-то быстро она превратилась из «достопочтенной гостьи» в «дорогую».
Вдруг монахиня схватила Катрину за локоть так сильно, что та сжалась от боли, и быстро повела ее по монастырской улице.
Они миновали курятники и свинарники, вышли к ремесленным помещениям, где в основном пряли нити из белой, как чистейший снег, шерсти. Когда Катрину подвели к небольшой монастырской часовне, преподобная мать резко отпустила ее, и девушка невольно пошатнулась. Она, наконец, смогла оглянуться. Рядом, запыхавшийся, стоял Бенжен. Натаниэля же нигде не было видно.
– Где сенешаль? – холод стянул все в груди. Быть может, она и побаивалась вассала, но он сопровождал ее. А здесь, в странном монастыре, перед жесткой настоятельницей, Катрина не отказалась бы от охранника.
– Полагаю, он говорит с дозорными. Или задержался у ткацких мастерских. Замок часто закупается у нас, – отозвалась монахиня сухо, – не волнуйтесь, дорогая, он не пропадет.
Катрина и не переживала за него. А вот за себя с Бенженом – еще как.
Преподобная мать открыла двери часовни легким движением руки. Тяжелые и массивные, они податливо распахнулись, будто монахиня обладала силой героя из старых легенд.
Каменный пол церквушки разукрасил цветастый солнечный след от витражей, множество статуй на стенах, на потолке, на колоннах устремили внимательный взгляд на вошедших.
Было невероятно тихо, но неспокойно.
– Если вас терзают сомнения и тревоги – я рада буду поделиться мудростью Небес, – проговорила монахиня, и ее слова эхом отдались по часовне.
Катрина знала, что отказаться будет неприлично. Но довериться преподобной она не могла… Отчего-то боялась ее.
– Благодарю вас, преподобная мать, – девушка почтенно склонила голову, надеясь, что это смягчит ее отказ, – но единственная моя проблема – ночные кошмары. Мне поможет только уединение.
Монахиня сощурилась и почему-то улыбнулась. Хитро, даже коварно.
Не по себе становилось от этой ухмылки. Катрина отвела взор, надеясь, что настоятельница все же оставит их с Бенеженом вдвоем.
– Конечно, миледи, – она вдруг заговорила нежно и уважительно, – не спешите. Вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете, – она уж двинулась на выход, как вдруг остановилась и прибавила, – в нашем саду есть целебные травы. Я попрошу сестер собрать вам мелиссу и валериану.
– Вы очень добры.
Монахиня кивнула, задержала долгий тяжелый взгляд на гостье и, наконец, ушла.
Катрина выдохнула и устало плюхнулась на деревянную скамью, одну из многих, что стояли здесь для удобства прихожан и монахинь.
– Вы в порядке, миледи? – Бенжен встревоженно на нее уставился. Он нахмурился и заранее выпрямился, готовый помочь, выполнить любой приказ.
– Все хорошо. Просто… – она мотнула головой, – это ерунда Бенжен, – паж продолжил глядеть на нее прямо, и Катрине пришлось озвучить мысль, – просто этот монастырь отличается от наших.
– Здесь жутко, – подтвердил мальчик.
Леди Догейн ухмыльнулась, сразу стало легче. Слава Небесам, ей не одной так кажется! Иначе она могла бы решить, будто сходит с ума.
– Я посижу тут немного, сделаю вид, что молюсь, – Катрина нежно взяла мальчика за кисти, – а потом мы быстренько уедем.
– Я всеми руками за, миледи!
– Отлично, – она потормошила его по голове, всегда любила это делать: Бенжен обладал непослушными каштановыми кудрями, которые так и просились быть приглаженными.
Паж сверкнул улыбкой.
– А ты пока что сходи в монастырский сад, возьми у сестер травы, чтобы потом нам не пришлось тратить время, – она действительно хотела поскорее убраться отсюда.
Он послушно кивнул и ринулся к выходу из часовни. Бенжен вылетел на улицу с такой стремительностью, что чуть не повалил наземь одну из сестер.
Пожилая и худющая, она вскрикнула недовольно, а ее старческие кости неприятно заскрипели.
Мальчик знал, что все монастырские сады располагаются за главной часовней, в противоположной входу части комплекса.
Не замедляясь и не задерживаясь для извинений перед монашкой – Катрина просила поспешить – паж забежал за церковь, обогнул ее, миновал несколько служебных помещений, где хранились принадлежности для небесослужений, и вскоре оказался у небольшого каменного заборчика, ограждавшего тихий, уединенный сад.
Внутрь пропускала узкая арка, покрытая каким-то вьющимся растением. Его листья опали перед зимой, потому Бенжен не смог его распознать.
Мальчик ловко шмыгнул в небольшой сад. Узкие тропинки, по которым не пройдут даже двое, окружали колючие кустарники. Черные иссушенные ветви так и норовили уцепиться за одежду или оцарапать щеку. Все здесь казалось запущенным, одичавшим. Ему думалось, что монахини лучше ухаживают за своими огородами и цветниками.
Но тут он чувствовал себя словно в лесу. Причем в старом, таинственном. В том лесу, где живут эльфы и фейри.
Быть может, та арка действительно уводила в волшебный мир?
Бенжен мотнул головой, отгоняя нелепую мысль. Ведь он не ребенок, чтобы верить во все эти сказки!
– Ей снятся кошмары, – вдруг из глубины сада послышался голос преподобной матери. Паж замер интуитивно и вслушался, – значит, Хозяин Зимы ее принял. Тебе повезло, Андреа.
Мальчик почувствовал, как напрягается каждая мышца. Кого принял Хозяин Зимы?.. Катрину?..
– Но не думай расслабляться! – продолжала монахиня, – Хозяин Зимы властен и своенравен, если она будет брыкаться – тут же вылетит на мороз в чем мать родила. А нам… Нам придется искать ему новую пленницу. Ты догадываешься, кто станет его следующей невестой в таком случае, а, Андреа?
– Да, преподобная, – пропищала незнакомка в ответ. Настала недолгая пауза, потом вдруг девушка спросила осторожно, – могу ли я… – она осеклась на мгновение, но все же закончила, – могу ли я подсунуть леди Догейн колдовские травы, чтобы сделать более послушной? Для Хозяина Зимы.
– Ха, – преподобная усмехнулась, – ты неплохо соображаешь, Андреа. Можешь даже далеко пойти… Хорошо, подкладывай. Но сама решай, что и в каком количестве. Подсказывать тебе я не буду.
Бенжен оскалился разгневанно и испуганно. Миледи не ошибалась, когда тревожилась из-за этого места! Нечистые, ох, какие нечистые дела тут творятся!
Нужно было бежать, рассказать ей обо всем! Он попятился, и тут ветка зацепилась за его камзол, заставив кустарник громко затрястись.
Бенжен закусил губу, спешно высвободился. Затих.
Монахини молчали. Не различить было даже их дыхания. Наверное… Наверное, пронесло. Наверное, его не услышали.
Осторожно выдохнув, он развернулся, чтобы тотчас убежать… Но тут же увидел перед собой старуху.
Сгорбленную, уродливую, с бородавкой на носу, желтыми кривыми зубами…
– Вы?.. – он сразу узнал ее.
Эту старуху Бенжен видел по пути в замок. Эта старуха, возможно, завела в чащу Катрину и бросила ее там.
– Куда-то собрался? – проскрежетала она удивительно молодым голосом. Голосом той незнакомки, Андреа.
Паж отпрянул, как вдруг напоролся спиной на преграду.
Тяжелые руки опустились ему на плечи, он вздрогнул напуганно, поднял голову… И увидел женщину в одежде преподобной матери, но с лицом таким же ужасным, как у Андреа.
Старуха осклабилась, оголяя почти беззубый рот, и прошипела голосом настоятельницы:
– Боюсь, малыш, ты никуда от нас не уйдешь…
Глава 8. За ее сердце стоит бороться
Земля совсем чуть-чуть припудрилась снегом. Небольшие лужицы на лесной тропе покрылись тоненькой пленкой, что звонко хрустела под копытами лошадей.
Холодная сталь шлема кусала кожу, а пальцы на руках и ногах начали неметь. Однако принца Лансера это не останавливало. Он намеревался сдержать слово, данное леди Догейн, и найти ее пропавших подданных.
При мысли о ней все внутри потеплело… Лансер оттого смущенно насупился. Ему непривычно было чувствовать эти странные ощущения. Эту беспричинную радость, словно от хмеля, эту необузданную, отчаянную решимость, готовность пойти на все ради ее улыбки… Больше всего, впрочем, его обескураживало бессилие. Ведь он отличный воин, он побывал в святом походе, он брал штурмом крепости, сокрушал армии царей! И он млел перед этой хрупкой, нежной девушкой…
У него было много женщин. Знатные дамы, скучающие при престарелых мужьях, улыбчивые крестьянки, знойные красавицы с южных земель… Он отведал любовь многих, но только чистая и искренняя Катрина никак не желала вылезать у него из головы.
Быть может, это дурость – так просто и так быстро выбирать ее, но Лансеру вдруг захотелось побыть дураком. Он знал, и не сомневался ни на секунду, что не отпустит ее и что не взглянет больше ни на одну другую девушку. Он знал: леди Догейн подарили ему Небеса, скорее всего, она станет матерью его детей и сядет вместе с ним на трон.
Он просто знал это.
– Леди Догейн понравилось платье, милорд? – от раздумий принца отвлек грузный голос.
Рядом на гнедом коне ехал лорд Дузмар – вассал короля и господин соседнего феода. Он был старым, толстым и неуклюжим, хотя в молодости, как рассказывал Лансеру отец, был главным заводилой – жил балами да турнирами.
Как главный кутежник королевства превратился в этого немощного жирдяя оставалось загадкой. Глядя на него, Лансер раз за разом клялся, что не позволит себе стать таким же в старости.
– Платье? Какое платье? – чуть раздраженно переспросил принц. Дузмар выбрал наименее подходящую тему для разговора. Они выслеживают разбойников, а старик о платьях!
– Которое одолжила моя благоверная вашей достопочтенной гостье, – уточнил вассал.
– А! Оно… Оно ей понравилось, благодарю, – Лансер понятия не имел, понравилось ли Катрине платье. Он даже не обратил внимания, как оно сидит – слишком пристально глядел в ее чудные пронзительные глаза, любовался тонкими и точеными чертами лица, опоясанными роскошными косами…
Принц мечтательно вздохнул, в груди заныло. Что это? Тоска? Но как можно тосковать, он видел ее еще вечером! Лансер вновь убедился, что сходит с ума.
Топот скачущей лошади раздался за спинами. Принц придержал коня, обернулся. Замедлились и сопровождающие.
На лесную тропу выехал Размунд. Он казался обеспокоенным и напряженным, словно получил плохую весть. Впрочем, только понял, что нагнал принца, постарался принять умиротворенный вид.
Получилось скверно и совсем неправдоподобно.
– Размунд! Где тебя носило?! – бросил ему Лансер, когда вассал поравнялся с ним.
– Прошу меня простить, Ваше Высочество, – ответил он хрипло, – пришлось задержаться по делам… Кхм. Личного характера.
– Личного характера? – Лансер ухмыльнулся. Он подозревал, что у Размунда есть здесь женщина, но тот еще ни разу не попадался. До сего момента.
А старик молодец! Лансеру подумалось, что лучшего всего было бы встретить старость с крепостью тела Размунда и любовью к супруге Дузмара, который женился лишь однажды и до сих пор считал свою пухлую и морщинистую благоверную самой прекрасной дамой на свете. Может, когда-то так оно и было. Мало какая женщина приручит кутежника. Оставалось надеяться, что не эта самая «прекрасная дама» превратила его в немощного старика.
– Не поделишься этим своим личным, а Размунд? – Лансер не удержался, чтобы не подтрунить над стариком. Все же он был ему почти вторым отцом – научил обращаться с мечом, верховой езде, рыцарскому кодексу. Научил всему самому важному! И всегда был рядом. Чего не мог позволить себе король.
– Ваше Высочество, мы с вами не девицы у веретена, чтобы делиться личным! – Размунд всегда находил, что ответить.
Кроме того случая с Катриной… Когда она наорала на вассала при их первой встрече, тот как будто язык проглотил. Лансер никогда не видел его таким. Пожалуй, именно в тот момент леди Догейн захватила его сердце.
– Вы нашли какие-либо следы? – осведомился Размунд сухо.
– Нет, – мотнул головой Дузмар.
– Пока не нашли, – поправил толстяка принц.
– Вы все еще не допускаете мысли, что никто вовсе не пропадал? – Размунд опять завел свою шарманку.
Лансер раздраженно закатил глаза.
– Вы должны помнить о тех предателях… – Размунд хотел уж в очередной раз напомнить о покушениях на короля, как принц его перебил:
– Это было десять лет назад, Размунд!
– И это может повториться снова. В любой момент. Вы не должны доверять первым встречным, Ваше Высочество.
– Леди Догейн не первая встречная! – рыкнул принц. Он уважал Размунда. Любил его, как родного, хотя между ними не было кровной связи. Но когда вассал говорил о Катрине таким тоном… Все внутри закипало от ярости.
– Даже если так. Даже вассалам доверять нельзя.
– То есть… Тебе я тоже не должен доверять, Размунд? – парировал Лансер.
Размунд замолк на минуту, потом, наклонив голову, согласился:
– Да. Вы не обязаны мне доверять. Я могу лишь надеяться, что заслуживаю ваше доверие. За столько лет верной службы.
– Только не надо давить на жалость! Сам говоришь, что ты не девица у веретена! – замялся Лансер, поняв, что мог легко оскорбить преданного подданного и дорогого друга. К счастью, Размунд стерпел его слова. Всегда терпел. Когда принц был мальчишкой, Размунду позволено было давать ему оплеухи за дерзость – по особому указу короля. Такой чести никто больше не удостоился, хотя каждый вассал мечтал – маленький и озорной Лансер был той еще занозой в заднице. Но Размунд ни разу не воспользовался этой привилегией. И никогда не обижался на дерзости и глупости принца. Странным образом его терпение пробуждало в Лансере совесть, и он сам осознавал, что сделал не так, и быстро исправлял ошибки.
Повалил легкий снежок. Стало холоднее, и принц невольно поежился. Они уже давно кружили по лесу, гарнизонные ворчали, пока еще шепотом.
Надежда найти следы таяла с каждой минутой, но Лансер не мог позволить себе вернуться к Катрине без хороших вестей.
– Ведь столько девушек к вам приезжало, Ваше Высочество, – заговорил вновь Размунд, – и ни одна из них не вынуждала вас бродить по холодному лесу!
– Она меня не вынуждала! Я сам решил.
– Конечно-конечно! – вассал воскликнул с сарказмом, – это всецело ваше решение! Но потом как-нибудь поинтересуйтесь у лорда Дузмара, как женщины совершенно не влияют на решения мужчин! Этот человек прожил в браке двадцать лет и, рискну предположить, что-то в этом понимает…
Дузмар не сдержался и громко усмехнулся.
Однако не успел Размунд отпраздновать приобретение союзника, как толстяк вдруг встал на сторону принца:
– Женщины управляют нами, бесспорно. Но что в этом плохого? Так и должно быть! – Размунд глянул на него недовольно, но Дузмар не думал останавливаться, – Ваше Высочество, если эта девушка заставляет вас совершать поступки, достойные мужчины – за эту девушку нужно держаться. И не смотри на меня так, Размунд! Когда принц станет королем, ты также будешь носиться за ним? Я диву даюсь, почему ты до сих пор позволяешь ему самостоятельно подтирать задницу!
Лансер захохотал во весь голос, гарнизонные отвернулись, пряча усмешки. Размунд гневно побагровел.
Вдруг откуда ни возьмись налетел мощный порывистый ветер. Его гул, словно вой огромного и злого волка, оглушил. Лошади взбесились, затопали ногами, забрыкались, заржали.
Лансер натянул узду, пытаясь успокоить своего скакуна, но тот истошно крутился вокруг своей оси – хотел броситься прочь из леса, но побоялся пойти наперекор воле всадника.
Стало резко холодно, все перед глазами застелило снегом, что завихрился разъяренной метелью.
Принц сощурился, пытаясь различить гарнизонных и вассалов, но сквозь буран с трудом виделся даже затылок его коня.
Впереди что-то сверкнуло, как молния. Снег странным образом огибал лошадиный силуэт.
Вокруг не видно было ни деревьев, ни солдат, ни тропы, но Лансер отчетливо различал этого высокого, стройного скакуна. Столь белого, что в глазах щипало, с длинной развивающейся на ветру гривой, горящими магическим светом глазами. Он гневно стучал копытом по земле, и почва в том месте заледенела.
Метель чуть сбавила напор, и принц разглядел всадника на странном коне.
В бело-синих блестящих доспехах. Лансер никогда раньше не видел такого металла, на мгновение ему даже почудилось, что это и вовсе лед… За спиной всадника развивался черный плащ. Без герба. Кем бы ни был этот незнакомец – он не подданный короля.
Более не мешкая, Лансер освободил меч из ножен. Сталь радостно звякнула и блеснула холодом.
– Кто ты? – выкрикнул принц. Голос с трудом пересилил вой ветра.
Всадник молчал. Лишь смотрел гневно и прямо на принца своими жуткими синими глазами.
– Что тебе нужно?! – рыкнул Лансер.
Раздался отрывистый стон, и под ноги лошади, на которой разъезжал принц, упало синее тело.
Один из гарнизонных. Его руки, лицо стали фиолетовыми, будто он провел на морозе не один день. Белый иней покрыл заледеневшую кожу, стеклянные глаза не выражали ничего. Бедняга был мертв.
Принц оскалился разъяренно. Он ударил коня по ногам, вынуждая двинуться на противника. Тот заупрямился сначала, но потом, грозно фыркнув, ринулся вперед.
Лансер замахнулся со всей силы. Всадник не шелохнулся. Удар, быстрый и точный, прямо по шее. Принц намеревался одним махом снести проклятому голову с плеч.
Но стоило металлу коснуться врага, всадник рассыпался на крошечные льдинки. Подхваченные необузданным ветром, они обрушились на Лансера с такой невероятной силой, что легко выбили его из седла.
Ударившись о промерзлую землю, принц не выронил меч, но шлем слетел с головы. Стиснув в гневе зубы, он уж поднялся и приготовился к новому наступлению, как снег и лед, вихрящиеся метелью, собрались в плотный ком, а потом приняли очертанию мужской фигуры. В мгновение ока странный воин воплотился перед ним.
Он был целый и невредимый. И голова оставалась на плечах.
В руках у него возник длинный, почти прозрачный ледяной меч. Обжигающе холодное лезвие прильнуло к некстати оголившейся шее Лансера.
Принц сначала замер, но тут же проглотил страх и подался вперед.
Противник не позволил ему напороться на меч, надавил ступней на его грудь и впечатал в землю.
Рукоять его меча вдруг страшно похолодела, вскрикнув от боли, принц невольно выпустил оружие.
– Проклятый… – голос осип, в гортань словно вонзились иглы, и Лансер с трудом говорил.
– Я пощажу тебя сегодня, – прохрипел незнакомец, склонившись над принцем, – но если ты хоть пальцем тронешь мою невесту…
– Невесту? Какую еще невесту?! – Лансер попытался высвободиться, но противник сильнее надавил на грудь. Ребра затрещали, боль пронзила все тело.
– Я выбрал ее, когда она ехала в твой замок, принц Лансер. Я знаю, что ты обхаживаешь ее! Не смей! Не смей прикасаться к ней!
– Ка… Катрина?.. – принц не мог в это поверить, – Катрина твоя невеста?!
– Катрина… – повторил противник, смакуя ее имя. Кажется, он услышал его впервые.
Огонь вспыхнул внутри. Ярость и злость опьянила. Нет! Лансер не готов был согласиться! Этот человек… Это существо… Оно может наслать на него тысячу бурь, приставить к его горлу тысячу мечей, но он не отдаст Катрину!
– Я женюсь на ней, проклятый ты урод! – выпалил принц самоуверенно, – и только попробуй мне помешать!
Противник сощурился раздраженно, цокнул языком.
– А ведь я действительно хотел пощадить тебя… Но одним принцем больше, одним принцем меньше!.. – он замахнулся мечом.
Вдруг из белесой метели вырвалась с громким криком грузная фигура.
Словно выпущенный из катапульты на ледяного воина налетел Дузмар, вооруженный… Лишь древним родовым кинжалом.
У тоненького и старого лезвия не было ни единого шанса побороть столь сильного противника, но, на удивление Лансера и, кажется, самого Дузмара, нож вошел в ледяной броню с необычайной легкостью. Место удара сверкнуло красным пламенем. Лицо ледяного воина сначала исказилось в удивлении, потом – в лютом гневе.
Но не успел он полоснуть по Дузмару мечом, как рассыпался вновь на крохотные осколки.
Впрочем, на этот раз метель не подхватила их в воздух – ветер стих, снег спокойно улегся по земле, по деревьям. Все вокруг снова стало видно. А таинственный воин и его белоснежный конь исчезли.
Дузмар задышал тяжело и обессилено распластался по земле.
Лансер оглянулся спешно.
Вокруг тропы лежало пять окоченевших до смерти гарнизонных. Шестеро остались в живых, но они тряслись от ужасного холода, что-то беспокойно шептали и, кажется, были на грани потери рассудка.
Лошади разбежались. Только одна, обволоченная льдом, застыла в движении, словно статуя. Ее заморозило за секунду, не больше.
Возле застывшего коня на земле Лансер различил Размунда.
Вздрогнув испуганно, он подался к вассалу, перевернул его на спину. Он был холоден и беззвучен, но принц чувствовал, что наставник еще жив.
– Быстрее! Где лошади? Найдите лошадей! – закричал он на гарнизонных.
Лишь двое действительно его услышали и бросились в чащу на поиск сбежавших коней, остальных слишком потрепала метель – они ничего не соображали.
Дузмар, громко пыхтя, поднялся и приблизился к принцу.
– Во имя Небес… – Лансер не поднял на него головы – бил Размунда по щекам, надеясь, что это его пробудит, – кто это был?!
– Дед рассказывал мне про это. Никогда не верил… – Дузмар жалостливо оглянул родовой кинжал, лезвие оплавилось, словно побывало в кузнечном горне.
– Что рассказывал вам дед?! – спросил принц нетерпеливо.
– Что этот кинжал отгоняет фейри, милорд. Слабых убивает, а сильных… Сильных лишь ненадолго отпугивает.
Гарнизонные нашли одну из лошадей и передали ее Лансеру. Принц положил коченеющего Размунда коню на холку, сам же взобрался в седло. Прежде чем он рванул в замок, Дузмар схватил его за локоть, останавливая:
– Ваше Высочество, – сказал он тихо, – в этих краях, по легендам, живет лишь один сильный фейри. Это Хозяин Зимы.
Лансер невольно оскалился. Он не хотел верить, но… Он видел это существо собственными глазами.
