Текст книги "Протокол вскрытия (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Ладно, – согласился он, привычно взъерошив волосы на затылке. – Посмотрим на второго?

Дождавшись моего кивка, Эринг с ломом наперевес двинулся к следующему гробу. Лицо у него было точь-в-точь как у мальчишки, предвкушающего подарок на День рождения. Он лихо сковырнул крышку, заглянул… и с проклятием отшатнулся.

Я заглянула в гроб. Чего ругаться? Труп не буйный, встать не порывается.

Видимо, Эрингу не понравился не эстетичный вид (разложение мягких тканей зашло уже достаточно далеко) и трупная вонь.

В стороне надрывно рвало старосту, которому хватило одного запаха. Эринг тоже подозрительно побледнел.

– Не понимаю, – хмыкнула я, – почему бабочки в животе – это романтично, а личинки – нет?

– Регина! – простонал Эринг и гулко сглотнул. – Шуточки у тебя!

Я оценила зеленоватый цвет его физиономии и смилостивилась:

– Я им займусь. Не мешай, хорошо?

«Спасибо» он не сказал, но проступившее на лице облегчение и без того было достаточно красноречиво.

– Ладно! – согласился он. – Только сначала скажи причину смерти второго братца. Навскидку, а?

– Эринг, – укоризненно проговорила я, возвращаясь к внешнему осмотру трупа, – ты отлично знаешь, что я не люблю угадывать.

– Зануда, – проворчал он и тут же поспешно заверил: – Но я тебя обожаю!

– Да-да, – усмехнулась я. – Почти верю. Хм, ладно. Судя по некоторым признакам, в частности, цвету языка и слизистых, беднягу отравили.

– О-о-о! – восторженно протянул инспектор, позабыв даже о тошноте. – Регина, ты – прелесть!

И хищно уставился на сбившихся в кучку селян.

– Да, – спохватился он, снова поворачиваясь ко мне. – Ты только не забудь меня позвать, когда этих, – небрежный кивок на составленные рядышком гробы, – поднимешь! Я хочу задать им пару вопросов.

Он подмигнул со значением.

– Эринг! – прошипела я.

В ответ он отчаянно засигналил бровями.

– Как ты мог подумать, что я забуду? – притворно возмутилась я, и он ухмыльнулся.

* * *

Эринг закончил почти одновременно со мной. Зашивать я не стала, только аккуратно сложила органы на место. Похороны уже позади, чувства родственников раскромсанные трупы не заденут.

– Что там? – спросил Эринг, не пытаясь, впрочем, заглянуть. Мертвецы ему были не в диковинку, но лишний раз ими любоваться его не тянуло. Тем более столь дурно пахнущими.

– Ничего нового, – неохотно признала я. – Полей мне на руки, пожалуйста.

Он кивнул и взял фляжку.

– Причины смерти подтвердились. Время смерти тоже, насколько возможно его установить в таких условиях. Кстати, состояние зубов и ногтей указывает на скудное и недостаточно разнообразное питание.

– Постой! – опешил Эринг, и вода потоком хлынула из забытой фляжки. К счастью, он быстро спохватился. – Ой, прости. Они что, голодали?

– Нет, – покачала головой я, стягивая мокрые перчатки. – Просто сказался недостаток растительной пищи.

Эринг смешно округлил рот и поднял брови.

– Правда как в прошлом веке!

Я вспомнила «лестное» предложение господина Гамли и зябко передернула плечами. Ведь он уверен, что живет нормально! Любопытно, его сыновья считают так же?

– Что? – Эринг внимательно следил за моим лицом. – Что-то пришло в голову?

Я обнаружила, что замерла с наполовину снятой перчаткой.

– Ага. Не знаю, насколько это пригодится…

Я кратко пересказала ему свои соображения.

Он слушал внимательно, чуть наклонив голову, потом еще некоторое время молчал.

– Слушай, – он встряхнулся, как вымокший пес, – а хорошая версия! Может, придумаешь, как эту семейку расколоть?

– Спасибо, – усмехнулась я. – Расследования – это твоя работа. А моя, – я кивнула на останки, уже скромно прикрытые крышками, – закончена.

– Вредина, – фыркнул Эринг и развалился на покрывале. – Зато понятно, кто нас пугал и зачем.

– Староста? – предположила я, вытирая скальпель салфеткой. – Хотел заставить нас убраться восвояси?

Пожалуй, теперь можно и перекусить. Я выложила заранее нарезанные бутерброды. На ужин, даже скудный, точно не хватит.

– Ну вот! – притворно огорчился Эринг. – А я думал сделать сюрприз.

Он цапнул ближайший кусок. Поднес ко рту, остановился, с подозрением его оглядел и спросил странным тоном:

– Надеюсь, ты еду не скальпелем резала?

И покосился на горку салфеток, перепачканных весьма неаппетитными субстанциями.

– Нет, – заверила я. Дождалась, когда он начнет жевать, и закончила мстительно: – Резекционным ножом.

Похлопала подавившегося Эринга по спине.

– Регина! – он укоризненно воззрился на меня, помаргивая длинными ресницами.

– Что? – я подняла брови. – Чего ты хочешь от голодной и не выспавшейся женщины? Понимаю, тебе без загадок жизнь не мила. Но я хочу домой!

Он вздохнул и предложил миролюбиво:

– До вечера потерпишь? Я постараюсь быстро закончить.

– Ладно, – я кивнула и тоже взяла бутерброд. – Мне вот что интересно. Этих двоих похоронили открыто. Значит, у старосты есть свидетельства о смерти.

Эринг застыл с недоеденным куском в руке.

– В которых причиной смерти указана лихорадка, – он медленно кивнул. – Раз в деле не разбиралась полиция. Так?

– Так, – я вздохнула и потерла переносицу. – Хотелось бы посмотреть на доктора, который подписал медицинское заключение.

– О-о-о, – протянул Эринг восторженно, отчего-то покосившись на скальпель. – Ты хочешь его пощупать?

– Нет, – усмехнулась я. – Надеюсь, до этого не дойдет. Задам несколько вопросов и провизии в соседнем поселке куплю, а то здешнюю пищу я пробовать не рискну. Особенно после того отравленного бедолаги.

Эринг посмотрел на огрызок бутерброда и запихнул его целиком в рот. С мрачным лицом заработал челюстями, проглотил и вздохнул:

– Эх, умеешь ты испортить аппетит!

Я лишь скромно пожала плечами. Работа у меня такая.

* * *

Вырвавшись из Фаускруд, я почувствовала облегчение. Это унылое место изрядно действовало на нервы. Не переставая крутить педали, я прикрыла глаза, наслаждаясь солнечным светом и ветром, пахнущим солью и водорослями.

Соседний поселок в сравнении с Фаускруд выглядел настоящим оплотом цивилизации: каменные дома, мощенные булыжниками мостовые, веселые занавески на окнах, а вон там видны разноцветные герани на подоконнике. В обеденное время народу на улице почти не было, лишь мальчишки с визгом гонялись за дворнягой.

– Эй, дети! – окликнула я, остановившись рядом.

Мальчишки нехотя остановились, глазея на эдакое диво (причем больше всего внимания привлекали мои брюки). Собака шанс не упустила, только лохматый хвост мелькнул в переулке.

– Чего надо… – заводила поколебался и добавил: – госпожа?

И, сунув руки в карманы, взглянул исподлобья. Я спрятала улыбку и поинтересовалась серьезно:

– Как найти вашего доктора?

Приветливости на личике хулигана не добавилось.

– А вам зачем?

– Бэнси, ты чего? – вмешался второй, дернув заводилу за рукав. – Отец же всех принимает!

– Отец? – заинтересовалась я. – Значит, ты – сын доктора?

– Молчи! – прикрикнул старший мальчишка. – А вам чего от нашего дока надо?

Похоже, местный врач пользуется немалым уважением.

– Хочу увидеться с коллегой, – усмехнулась я. – Обсудить лихорадку на соседнем хуторе. Я – доктор Регина, Проводник мертвых.

Мальчишки вытаращились на меня так дружно, словно долго репетировали.

– Ух ты-ы-ы! – восторженно протянул самый непосредственный.

– А не врете? – нахмурил бровки заводила. – Чем докажете?

Этот разговор начал мне надоедать.

– Ничего я доказывать не собираюсь, – я спрыгнула с велосипеда и придержала его за руль. Икроножные мышцы ныли, возмущаясь непривычными нагрузками. Хотя мазь Эринга большую часть дискомфорта сняла. – Спрошу у кого-нибудь другого.

Я кивнула на ближайший дом, из неплотно притворенной форточки которого тянуло умопомрачительным рыбным духом и специями.

– Я вас провожу, – пообещал сын доктора. – Отец говорит, всякому стучащему нужно отворить.

Последнюю сентенцию он произнес, явно подражая отцовскому тону. При всей своей сомнительности, местного доктора она отлично характеризовала.

* * *

Искомым домом оказался тот самый, с геранями на подоконнике. Мальчишка уверенно толкнул незапертую дверь и закричал с порога:

– Пап, тут к тебе!

Я тихонько огляделась. В прихожей царил беспорядок, но беспорядок уютный. Разномастные детские вещи на вешалке, выставка обуви от самой крошечной до почти взрослой, плюшевый ежик в углу – все указывало на большую семью.

– Кто там, Траин? – глубокий мужской голос заставил меня повернуться.

На пороге стоял симпатичный мужчина лет сорока, с небольшой бородкой и внимательными темными глазами. Мальчишка подбежал к нему и уцепился за отцовскую руку, глядя на него с обожанием.

– Эта женщина тебя искала, пап! Она тоже врач, вот!

В темных глазах мелькнуло странное выражение.

– Здравствуйте, я доктор Ульв. Чем могу помочь?

– Здравствуйте, коллега, – приветливо кивнула я. – Я – доктор Регина.

– Проводник мертвых! – восторженно добавил мальчишка.

Мгновенная бледность доктора Ульва сказала мне все.

– Вы из-за Фаускруд? – спросил он тускло, сжав плечо сына. Мальчик испуганно посмотрел на меня, явно не понимая, что случилось.

– Да, – не стала скрывать я. – Где мы можем поговорить?

– Следуйте за мной, – доктор развернулся.

– Папа! – окликнул мальчишка. – Пап, что случилось? Все в порядке?

Его губы дрожали, глаза наполнились слезами. Доктор нашел силы улыбнуться сыну.

– Ничего, Траин, не волнуйся! Беги к маме, я скоро приду.

Мальчик кивнул, кажется, не вполне убежденный, но спорить не стал.

Доктор привел меня в кабинет, свою вотчину среди воплей и детского рева. Пахло здесь приятно: книгами, немного пылью, расставленными повсюду сухими букетами.

– Присаживайтесь, – он указал на удобное кресло, застеленное пледом, а сам подошел к книжной полке и, произведя нехитрые манипуляции, извлек бутылку и стаканы. – Будете?

– Да, – кивнула я. – Спасибо.

Немного расслабиться не помешает, к тому же беседа за выпивкой будет доверительнее. Он плеснул понемногу и сел напротив.

– Так чего вы от меня хотите, доктор Регина?

– Правду, доктор Ульв, – просто ответила я и понюхала жидкость. Коньяк, и неплохой.

Мой визави молчал, глядя в собственный стакан.

– Доктор, – мягко сказала я, – я сделала эксгумацию, и мои выводы о причинах смерти тех двоих категорически не совпадают с вашими заключениями. Полагаю, Медицинский совет заинтересуется, как вы могли не заметить рану на голове.

– Не надо, – отмахнулся доктор и выпил залпом свой коньяк. – Я и так понимаю, что мне конец. Только рассказать я не могу.

Его лицо было спокойно, хоть и бледно.

– Хм, – я отпила немного и предположила: – Клятва?

Доктор кивнул.

– Хорошо, – медленно проговорила я. – Но, думаю, она довольно узкая?

Под моим взглядом он снова еле заметно кивнул.

Этажом выше что-то с грохотом упало на пол, заорал ребенок, через мгновение подхватил второй. Доктор прикрыл глаза и сжал кулаки, но не двинулся с места.

– Понятно, – я отставила стакан и откинулась на спинку. – Коллега, давайте так. Я буду говорить, а вы кивать или качать головой. Сами решайте, о чем можете говорить напрямик. Договорились?

Он усмехнулся и кивнул.

– Итак, вы подписали ложные свидетельства о смерти?

Кивок.

– Вас заставили?

Уверенное «нет».

– Хм. Подкупили?

Доктор резко замотал головой, его глаза гневно блеснули.

– Запугали? – снова предположила я. – Угрожали вашей семье?

Снова отрицание, только на этот раз какое-то неуверенное.

– Значит, что-то с семьей, – поняла я. – Но не угроза.

Кивок. Меня осенило:

– Вы в родстве с кем-то из Фаускруд?

Доктор сгорбился и признался тихо:

– Моя жена – дочь старика. Незаконная, конечно.

– Хм, – только и сказала я.

Доктор плеснул себе коньяка и усмехнулся невесело.

– Об этом мне говорить не запрещали. В наших краях такое сложно скрыть.

– Значит, вас попросили солгать ради семьи.

– Я думал, это несчастный случай. Жена просила… – он осекся.

– Просила не поднимать шума, – закончила я. – А после второго случая отступать уже было поздно, верно?

Доктор сжал зубы и кивнул.

– Вы и не могли, – вздохнула я. – Клятва уже сковала вас по рукам и ногам.

– Только вряд ли суд это учтет. – Доктор Ульв подался вперед, не отрывая от меня внимательного взгляда. – К йотуну! Главное, Бьярка не пострадает. И дети.

Он судорожно вздохнул, а я наконец связала остальное.

– После второго трупа вы поняли, что убийца охотится за наследством, – тихо сказала я, глядя в его усталые темные глаза. – Значит, собирается убрать остальных претендентов. По новому закону получить долю могут даже незаконнорожденные. Под удар попадут ваша жена и дети, так?

Доктор вцепился в подлокотники и несколько раз кивнул.

– А вы умный человек, – признала я с невольным восхищением. – Это ведь вы придумали написать в газету?

Он улыбнулся – неожиданно светло и немного устало.

– Да. Я понимал, конечно, что моей практике конец. Но это не важно.

– Ясно, – я поднялась на ноги. – Вы поедете со мной? В Фаускруд.

– Если необходимо, – согласился он надломленно и тоже встал.

* * *

Доктора я прихватила с собой не столько ради свидетельских показаний, сколько ради банального численного превосходства. Меня сложно назвать чувствительной натурой, но обитатели Фаускруд действовали на нервы. Зря мы с Эрингом сунулись вдвоем в это змеиное гнездо. А потом еще и разделились!

Подгоняемая мрачными мыслями, я столь яростно крутила педали, что спутник поспевал за мной с трудом. Впереди показался хутор, угрюмый даже в этот солнечный день.

Эринг, живой и здоровый, грелся на придорожном валуне. Что-то услышав, он поднял голову, приставил руку козырьком к глазам и радостно помахал мне рукой. Я вздохнула с облегчением. С него сталось бы намеренно спровоцировать преступника.

Фаускруд снова казался вымершим. Хотя если злоумышленник не оставит своих намерений, хутор действительно вскоре опустеет. Подул ветерок, я поморщилась. Какое же зловоние! Надеюсь, терпеть осталось недолго.

Приятель помог мне слезть с велосипеда и вопросительно покосился на моего спутника.

– Эринг, позволь представить тебе доктора Ульва. Доктор, это инспектор Эринг, ИСА.

– Очень приятно, – улыбнулся Эринг, пожимая руку доктора.

Только глаза его – серьезные и внимательные – выдавали напряжение.

– Взаимно, – доктор смотрел без улыбки. – Хотя я предпочел бы знакомство при более… приятных обстоятельствах.

– Могу сказать то же, – пожал плечами инспектор.

– Эринг, – вмешалась я. Многозначительно похлопала своего «железного коня» по багажнику. – Ты голоден?

– Очень! – с чувством заверил он, не отрывая алчного взора от аппетитно пахнущего свертка. – Регина, ты – прелесть!

– Вот так разочаровываешься в своих знаниях, – усмехнулась я. – Оказывается, путь к сердцу мужчины действительно лежит через желудок, вопреки анатомии.

– Имей совесть! – возмутился Эринг, поморщившись. – Я есть хочу, а ты про анатомию!

– Голодающий, – вздохнула я.

Он насупился, но промолчал. Зато желудок, раздраконенный соблазнительными запахами, громко заурчал.

– Давай перекусим, а потом все остальное, – решил приятель, чуть покраснев. – Только не здесь.

– А где? – удивилась я.

– На нашем месте! – он махнул рукой в сторону мрачных холмов.

Я хмыкнула. Как Эринга достали местные, раз он предпочитает обедать на кладбище!

* * *

Пикник на погосте удался на славу.

Доктор бродил меж могил, я пересказывала наш разговор, Эринг энергично работал челюстями и внимательно слушал. Он жаждал сведений, потому что местные жители упорно отмалчивались. На доктора Ульва он косился, но не гнал. Такого ценного свидетеля не столо выпускать из поля зрения.

– Не понимаю, – посасывая куриную косточку, заметил Эринг. – Какой резон старосте убивать братьев? Убил бы сразу папашу, если неймется. Пока новый закон не вступил в силу, староста – единственный наследник.

– Однако ложные свидетельства о смерти – дело его рук. Зачем ему это?

– Ну да, – кивнул Эринг, бросив взгляд на застывшего доктора. – Недонесение о преступлении тоже уголовно наказуемо. Но мотива для убийства у него нет.

Солнце уже клонилось к закату. Такими темпами в Ингойю мы вернемся минимум через неделю.

– Тогда младший брат. У него есть мотив.

– Есть, – согласился Эринг, облизывая пальцы. – Только на время первого убийства у него железное алиби. Он ездил на ярмарку, полно свидетелей.

Эринг расстроено махнул рукой, и я протянула ему салфетку. Доктор, обернувшись, кивнул.

– Соучастник? – предположила я, расчесывая волосы. Кстати, не мешало бы помыть голову.

– Ради нескольких хибарок? – усомнился Эринг, складывая остатки еды в корзину. – Бред же!

– Можно подумать, ты никогда не сталкивался с убийствами ради десятки на дозу.

– Так то на дозу! – парировал он. – А тут обдуманное убийство. Предумышленное.

– Ну и что? – пожала плечами я, отряхивая крошки с пледа. – Может, для убийцы этот задрипанный хутор – центр вселенной и предел мечтаний? Все относительно.

– Может, – не стал спорить Эринг. Скривился: – Или тут обычная бытовуха.

Его недовольство можно понять: такие преступления обычно раскрываются по горячим следам или не раскрываются вовсе.

– Слушай! – я замерла с расческой в руке. – Может, дело в земле? Помнишь, мы читали, что в окрестностях скупают участки?

– Думаешь, их убил Лодин? – скептически спросил Эринг.

Он вынул обратно из корзины кусок хлеба и принялся с аппетитом жевать. Хоть фотографируй и отправляй в газеты с подписью «Голодающая ингойская полиция!». Может удастся выбить с начальства повышение зарплаты?

Размечтавшись, я забыла о вопросе. Выразительный взгляд Эринга заставил меня встряхнуться.

– Нет, конечно. – Я дернула плечом. – Зато такой соблазн для наследников! Лодин наверняка готов заплатить немалые деньги. Доктор, вы случайно не знаете, Гамли собирается продавать землю?

– Нет, – удивился доктор Ульв. – Старик говорит, что пока он жив, никто не получит ни кусочка Фаускруд.

– А староста? – вмешался Эринг. В его глазах загорелся азартный огонек.

– Хм, – доктор нахмурился, припоминая, затем сказал медленно: – Нет. Точно, нет! Облауд гордится, что он наследник, и помешан на землях предков.

– Йотун, – Эринг в раздражении саданул кулаком по земле. Потер ушибленные костяшки пальцев и заметил мрачно: – Никак не сходится. Из четырех сыновей осталось двое. У старшего не было мотива, у младшего – возможности.

– Нет, – медленно сказала я, поймав наконец ускользавшую мысль. – Не двое.

– Ты имеешь в виду незаконную дочь? – Эринг покосился на мгновенно напрягшегося доктора. – Опять же, нет возможности. Жена доктора на хуторе бывает редко. Слишком явно.

– С чего ты взял, что сыновей всего двое?

Эринг склонил голову к плечу.

– Думаешь, у старика еще есть дети? И как будем искать?

– Зачем искать? – пожала плечами я. – Гамли хвастался, что недавно местная девушка родила от него сына.

Эринг вытаращил глаза:

– Убийца – младенец?

– Его мать, – парировала я. – В интересах ребенка.

– Хм, – заинтересовался он. – Слу-у-ушай, Регина…

– Что? – спросила я, предчувствуя какую-нибудь гадость. Слишком многообещающим был его тон.

– А может, призраки? – с надеждой спросил Эринг, и я закатила глаза.

Он неисправим!

– Постойте, – вмешался доктор Ульв, – вы говорите о ребенке Гуды?

– Хм, – я напрягла память, пытаясь вспомнить названное стариком имя, и сказала неуверенно: – Кажется, да.

– Гуда не могла убить ради ребенка, – доктор вздохнул. – Ее сын не прожил и дня.

– Понятно, – кивнула я. – А причина смерти?

Несмотря на все усилия медиков, детская смертность по-прежнему велика, особенно в таких медвежьих углах, как Фаускруд.

– Роды принимала местная повитуха, – доктор сжал губы. – Ребенок умер почти сразу, даже свидетельство о рождении не выписывалось.

– М-да, – только и сказала я. Версии рушились одна за другой.

– Не знаю, поможет ли вам это, – нахмурился доктор, остановившись в шаге от меня. – Облауд просил выписать Гуде успокоительное. Говорил, ей мерещится утбурд.

– Ух ты-ы-ы! – протянул Эринг восторженно. Посерьезнел: – Значит, она убила младенца?

– Эринг, – простонала я, – не начинай!

– Молчи! – вдруг шикнул Эринг.

Я опешила… и в тишине услышала шаги. По каменистым осыпям сложно пройти бесшумно.

– Эй, кто там? – крикнул Эринг. – Не прячьтесь!

Через несколько мгновений на тропинку выбралась девушка.

– Гуда? – удивился доктор.

– Так-так, – Эринг хищно прищурился. – На хель и медведь бежит 50

[Закрыть].

– Я, – торопливо начала девушка прерывающимся от слез голосом, – хочу признаться!

– В чем же? – не двигаясь с места, мягко спросил инспектор. Глаз с нее он не спускал. Точь-в-точь кот, наблюдающий за беспечной птичкой.

– В убийстве! – выпалила она, сжимая перед собой тонкие руки, похожие на птичьи лапки.

– Та-а-ак, – гибко поднимаясь, протянул Эринг. – Вы убили своего ребенка?

Глаза на худеньком личике расширились, и она отчаянно замотала головой.

– Нет!

Платье на ней висело, как на вешалке. Гуда явно сильно отощала за последнее время. Похожа на голодного лисенка: рыжеватые волосы, мелкие черты, острый носик и подбородок.

– Тогда кого же? – поинтересовался Эринг вкрадчиво, цепко ухватив жертву за локоть. Она вздрогнула всем телом, но вырываться не стала, лишь кусала бледные губы.

– Скегга! – выплюнула она с ненавистью.

– Чем же вам так насолил второй сын старейшины, что вы тюкнули его по голове? – склонив голову к плечу, поинтересовался Эринг.

Пояснение оказалось кстати – узнать, кто есть кто, я не удосужилась. Впрочем, моя забота – трупы.

– Он убил моего Фуси! – выкрикнула она.

– Фуси – это… – начал Эринг осторожно.

– Мой сыночек! – перебила она. Глаза ее лихорадочно блестели.

Эринг на мгновение опешил.

– Зачем?!

– Зачем? – повторила Гуда. У нее подкосились ноги. Закрыв лицо руками, она всхлипнула. – Ему велел старик.

Эринг помотал головой, словно пытаясь утрясти мысли, усадил девушку на покрывало и выразительно посмотрел на меня. А что я? Из арсенала средств для приведения в чувство рыдающих девиц в наличии только нашатырь и пощечины.

– Пожалуйста, успокойтесь, – попросила я мягко, осторожно обнимая худенькие вздрагивающие плечи. – Расскажите все, и вам станет легче.

– Я… я попробую, – всхлипывая, пообещала она и отняла руки от лица. – Когда у меня родился малыш, старик сказал, что наследников у него избыток. Мой сын ему не нужен!

– По-моему, – сказала я, поглаживая вздрагивающую спину, – Гамли гордился, что у него недавно родился сын.

– Нет! – она помотала головой. – Он гордился своей мужской силой. А сам ублюдок, прижитый от служанки, ему не нужен!

Хм, теперь ясно, почему старик искал новую любовницу. Прежней такой подход не по нраву.

– А при чем тут Скегг? – вмешался Эринг.

Она стремительно обернулась. Я поморщилась, когда давно не мытая коса хлестнула меня по лицу.

– Старик велел Скеггу выбросить моего сыночка! Как рухлядь, как… – она сжала кулачки и зажмурилась, сдерживая слезы. – А меня заперли, чтобы я не пошла следом.

Я промолчала, хотя сильно сомневалась, что сразу после родов она способна была куда-то бежать.

– И вы отомстили, – понял Эринг, присаживаясь на корточки напротив нее.

Гуда отвела взгляд.

– Я не хотела. – Тускло сказала она и зябко обняла себя за плечи. – Он смеялся, рассказывал, как бросил его в море. Говорил, что я должна его благодарить, что я теперь свободна. И…

– Он приставал к вам? – тихо предположила я.

Она кивнула.

– Я… я не знаю, как так получилось! Я его толкнула и… он упал, ударился головой и умер!

Девушка всхлипнула, но взгляд ее горел торжеством.

– Я обрадовалась. – Призналась она шепотом. – Я его убила – и радовалась!

Мы с Эрингом переглянулись.

– А Валя вы за что убили? – спросил он негромко.

Она замотала головой и подняла на него блестящие глаза.

– Я его не убивала. Только Скегга.

Эринг глубоко-глубоко вздохнул и позвал:

– Доктор Ульв! Вы можете осмотреть Гуду? Мы с Региной пока пройдемся.

– Могу, конечно, – доктор, до того молча слушавший разговор, подошел поближе. – А почему не вы, доктор Регина?

– Увольте! – с чувством сказала я. – Я всего лишь скромный патологоанатом.

«И не люблю возиться с живыми!» – хотела сказать я, но меня прервали.

– Вы! – Гуда смотрела на меня широко раскрытыми глазами, потом вцепилась в мою руку. – Вы – Проводник мертвых?!

– Да, – признала я, поморщившись. Наверняка гематомы останутся!

– Они говорили… говорили, но я не верила! – бессвязно бормотала Гуда. По бледным щекам катились слезы. – Думала, они дразнят. Смеются. Но вы… вас послали боги!

Эринг фыркнул, безуспешно пытаясь подавить смех.

– Да уж, послали – так послали, – пробормотал он еле слышно.

Я бросила на него гневный взгляд. Эринг примирительно поднял руки и изобразил саму невинность.

– Что вам нужно от Проводника мертвых? – нехотя спросила я, подчиняясь обычаю. Звучало ужасно пафосно, тем более на кладбище.

– Спасите! Прошу вас, спасите моего сыночка! – она вдруг принялась покрывать поцелуями мою ладонь. – Прошу вас! Прошу!

– Я не умею воскрешать мертвых, – сообщила я ровно, отнимая обслюнявленную конечность. Предпочитаю, чтобы руки мне целовали мужчины.

Эринг ухмыльнулся.

– Я знаю, – она смотрела с такой надеждой, что я не выдержала, отвернулась. – Но вы можете его упокоить. Мой сыночек мучается. Он приходит ко мне и… – она всхлипнула. – Прошу вас! Прошу!

Лицо Эринга просияло, как у ребенка, получившего долгожданный подарок.

– Хорошо, – веско сказал он.

– Эринг! – возмутилась я.

– Извини, – он развел руками. – Ты ведь не можешь отказать, да?

Я лишь вздохнула, признавая его правоту.

* * *

– Лучше бы мы заночевали на кладбище, – проворчала я, с ногами забираясь на лежанку. Дышать приходилось ртом. К неприятным запахам мне не привыкать (покойники не розами благоухают), но концентрация вони в берлоге старика Гамли заставляла мечтать о противогазе. Дом насквозь пропитался смрадом ворвани, кислым потом и мочой.

– Регина, – укоризненно прошептал Эринг, садясь рядом и обнимая меня за плечи. – Это невежливо!

Я хмыкнула.

– Ты заботишься о вежливости? Может, светскую беседу начнешь? Раз уж хозяин не хочет развлекать гостей.

– Вряд ли, – он покосился на насупленного Гамли и не менее хмурых «гостей»: доктора Ульва, старосту и Гуду.

Старик нашему вторжению не обрадовался. Даже пытался махать топором и кричать о вторжении в жилище. Безрезультатно. Кто может остановить Эринга, твердо вознамерившегося увидеть утбурда? Спор Гамли бесславно проиграл и теперь, нахохлившись, сидел у очага, подбрасывая кусочки топлива.

Гуда забилась в дальний угол и тихо всхлипывала, уткнувшись лицом в колени. Обычно она ночевала в отдельной хижине, но пробыть там дольше пяти минут я отказалась наотрез. К тому же целой компании негде разместиться в ее землянке, больше напоминающей нору.

Староста молча сидел в нескольких шагах от отца, а доктор предпочел расположиться рядом с нами.

– Давайте сыграем в карты? – предложил Эринг жизнерадостно. – Партию-другую. Все равно утбурд так рано не появится.

– Какой еще утбурд? – не выдержал старик. – Девица сдурела, когда ее выродок подох! Вот и навыдумывала небылиц!

Тянуло согласиться. Хотя формулировочки у него…

Гуда прикусила кулачок. В глазах ее горела ненависть. Как она раньше старика не прибила?

– Выродок? – повторила я ровно. – Значит, вы полагаете, что незаконнорожденный не имеет права на жизнь?

– Отец такого не сказал! – поспешно вмешался Облауд.

– Молчи! – шикнул на него старик. – Не смей говорить за меня!

Сжав кулаки, сын отвернулся, а Гамли продолжил надменно:

– Я не признавал этого ребенка.

– А придется, – заметила я. – Убитые младенцы могут успокоиться, только обретя имя и род.

Старик обжег меня негодующим взглядом.

Я помассировала виски. Хель, что я делаю? Неужели действительно поджидаю утбурда? Ведь бред!

– Т-с-с, – вдруг прошептал Эринг, запечатав мне рот ладонью. – Слышите? Крик совы. Он уже здесь!

Я ткнула Эринга в бок локтем, чтобы ослабил хватку.

– Ай! – возмутился он, потирая ушибленное место.

Снаружи очень громко и пронзительно заплакал ребенок. Горький плач словно ввинчивался в уши. Тоскливо – хоть вешайся! Я мотнула головой, сбрасывая наваждение, и огляделась. Бледные лица, расширенные глаза, напряженные позы.

– Эй, – я бесцеремонно дернула приятеля за предплечье. – Эринг, краниотом на твою дурную голову, очнись!

Он вздрогнул, хлопнул глазами и схватил меня за руку:

– Можешь его прогнать?

Хороший вопрос! Разумеется, меня такому учили. Только практикой обеспечить не удосужились. Зато теперь представился случай наверстать.

Снаружи тоненько заскулили. Послышались жалобные всхлипы.

Вытащив из кармана скальпель, я открыла футляр. Неужели дурацкий предмет профессора Грейнмуда – не сказки? Ведь «паранормальные сущности» я зубрила только ради оценки. Выходит, пригодится?

Я кашлянула и подначила:

– Эринг, разве ты не мечтал увидеть утбурда?

– Ну его, – приятель передернулся. – Слушай, а почему призрак так далеко от кладбища? Разве они могут удаляться от места захоронения?

– Потому что эти умники, – я подбородком указала на оцепеневших «родителей», – додумались похоронить его в море. А вода тут везде.

– Умники? – переспросил он, подняв брови.

Утбурд, обиженный отсутствием реакции, взвыл особенно горестно. Гуда поднялась и сомнамбулически шагнула вперед.

– Некогда, – отмахнулась я. – Потом объясню.

Верный скальпель будто сам лег во влажную ладонь. Скепсис и доводы рассудка отступили. Я действовала на рефлексах, вколоченных за долгие шесть лет в университете.

– В сторону! – рявкнула я на завороженную молодую женщину, а когда она не отреагировала, толкнула ее к Эрингу. Гуда с негромким вскриком упала прямиком в цепкие руки инспектора.

– Что? – начал он.

Я велела коротко:

– Держи крепче!

Он молча кивнул и словно клещами обхватил ее за плечи. Гуда пару раз дернулась, всхлипнула и затихла, только по щекам поползли дорожки слез.

Я поежилась – в очаге пылает огонь, а холодина! – и рывком распахнула дверь. Гуда за спиной зарыдала, а я смотрела на посиневшее от холода тельце ребенка, стоящего в двух шагах от входа. Бледные губы, жалкая тряпка вместо одежды, восково-белая кожа, – этот гость ничуть не походил на неумелую подделку, продемонстрированную нам вчера. Он навевал леденящий ужас, от которого топорщились волоски на руках и пробирал озноб.

Создание жалобно хныкнуло и потянуло ко мне тоненькие ручки. Хотелось обнять его, пожалеть и накормить…

– Нет! – отрезала я, выставляя вперед скальпель.

Нечисть боится холодного железа. Тем более ему не по вкусу отличная медицинская сталь.

Призрак отпрянул и, зашипев, начал пугающе быстро увеличиваться. Раздулись ножки и ручки в младенческих перетяжках, выпятился бледный живот, глаза засверкали потусторонним огнем.

– Не надо, – тихо сказала я. – Я помогу тебе.

Полоснула скальпелем по левой ладони. Краем глаза наблюдая за призраком, уже выросшим выше дома, я прямо на дверном косяке начертала кровью несколько рун.