Текст книги "Протокол вскрытия (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Я прикрыла глаза. Брр, ну и дубак. Или это тоже из-за выброса?

Хель вдруг бухнулись на колени – так, что дом жалобно вздрогнул.

– Прости нас, жрица Великой Матери! – хором попросили они. – Прости!

– Прощаю, – прогнусавила я.

Что еще тут скажешь?

– Жрица, – робко проговорила одна из хель, не поднимая взгляда, – позволь нам услышать волю Великой Матери. Просим!

– Просим! Просим! – хором откликнулись ее подельницы.

– Ладно, – согласилась я, вытирая ладонью окровавленный нос.

– Регина! – прошипел стоящий рядом Эринг. – Не порть торжественность момента!

– Хоть ты помолчи! – рассердилась я, запрокидывая голову, чтобы унять капающую кровь.

Представляю, на кого теперь буду похожа: нос разбит (чудо, что не сломан!), губы всмятку, лицо заплыло, под глазами гематомы.

И скомандовала притихшим хель:

– Подойдите. Двое.

Мысли с трудом ворочались в голове. Надеюсь, хоть сотрясения нет?

Я нехотя приоткрыла глаза. Хель почтительно приблизились. Сразу бы так – на лице робость, во взоре обожание. А всего-то требовалось хорошенько отдубасить их вожака.

– Надрежьте ладони! – велела я. – Немного, хватит небольшой ранки.

Кровь – самый простой ключ. Достаточно смешать немного их и моей крови – и на короткий «сеанс связи» с богиней вполне хватит. Мне себя даже резать не надо, вон сколько этого богатства накапало.

– Да, госпожа!

Надо же, я уже госпожа! Я опять запрокинула голову. Да что такое, никак не перестанет лить!

На улице кто-то взревел. Мигом затряслись стены – и поджилки. Двое рядом со мной, на свою беду, продолжали возиться с ножами. Неподатливая огрубевшая кожа на их руках никак не хотела поддаваться. Поэтому они даже не пикнули, когда озверевший Исмир легко отшвырнул их в сторону, только красиво сползли по стеночке.

Я успела краем глаза увидеть кучу-малу у входа, когда дракон схватил меня и с силой встряхнул. Отбросил в сторону мою окровавленную куртку (где он успел ее подобрать?).

– Эй! – возмутилась я, роняя платок со льдом. – Перестань!

Исмир словно не слышал.

– Не смей! – потребовал он сквозь зубы. – Слышишь? Не смей больше так меня пугать!

И стиснул плечи – крепко, до боли, удерживая меня на весу.

– Слышу, – буркнула я, дрыгая ногами. – Отпусти! Пациентов с вероятным сотрясением мозга дополнительно трясти не рекомендуется.

Лицо дракона стало страшным. По скулам пробежали льдистые чешуйки, верхняя губа вздернулась, обнажая клыки. Он оглянулся, и брошенный на стонущих хель взгляд не сулил беднягам ничего хорошего. Как и гневный крик с улицы:

– Э! Дети акулы! Ваши мозги только на жаркое годятся, а? Ну, я вам!

Заслышав голос Матери, «революционеры» окончательно скисли. Глухие «чпок» и «бумс» – Мать щедро раздавала тумаки обнаглевшим подданным.

Я только открыла рот, чтобы спросить, что решил Совет, когда Исмир вновь повернулся ко мне. Коротко вздохнул – и осторожно поцеловал…

– Тебе лучше? – шепнул он, оторвавшись от моих губ. – Не болит?

Ох, разве у меня что-то болело? Интересно, а можно на ледяной кровати?.. Тьфу! Я встряхнула головой, отбрасывая шаловливые мысли. В самом деле, почему перестало болеть?

– Я немного полечил, – Исмир прижал палец к моим губам. – Но тебе нужно умыться.

Он отпустил меня и шагнул к разгневанной Матери, вразумляющей своих «детей». Детишки выглядели бледно.

– Дракон – это очень полезный в хозяйстве предмет, – вполголоса прокомментировала сзади тетушка.

Эринг фыркнул.

– Ага. Сначала затащит йотун знает куда, бросит, а когда побьют – вылечит, ладно уж!

Я закатила глаза. Благо, теперь это было совсем не больно. С какой стати он опять ерепенится? Только ссор не хватало!

– Исмир! – окликнула я. – Получилось?

Он обернулся и коротко кивнул.

– А! – Мать услышала и воздела лом. – Сам поведу, э?

– Мы не на драконе? – не сдержалась я, боясь поверить в нечаянную радость.

– Ха! – приосанилась хель. – Хорошие медведи! Тропы знаю!

Слава тебе, Хель!

Где-то на краю сознания рассыпался дребезжащий смех…

* * *

Медвежья упряжка мчалась сквозь воющую бурю. Мать привстала на облучке, что-то гортанно выкрикивая. То ли песню, то ли заклятия, то ли вовсе забористую ругань. Ветер стонал и рыдал, крепчал мороз, а горизонт словно набух алой кровью.

Рагнарек подступил совсем близко…

Ничего не хотелось. Только спрятаться в теплых объятиях Исмира. Не видеть, не думать, не чувствовать на загривке костистую ладонь Хель. Я прильнула щекой к груди дракона, упоительно теплой под тонкой рубашкой, сжала в кармане верный скальпель.

Сани лихо затормозили у расщелины, почти невидимой в сплошной пелене снега.

– Э! Тут!

Мать для наглядности ткнула ломом в сторону входа. Приложила руку к глазам «козырьком» и насупилась. Места маловато, зато скальной выступ прикрывал нас от ветра и снега. Медведи крупно дрожали и порыкивали.

– Плохо дело? – негромко спросил Исмир, помогая мне спешиться.

Хель нахмурила брови.

– Прадед ворочается.

Называть Локи по имени она избегала. И правильно! Не буди лихо, покуда спит тихо. Только наше «лихо» уже вот-вот готово проснуться. Бог ворочался, метался по ложу, что-то бормотал – и вулканы в глубине острова отзывались ворчанием.

Я мотнула головой. Надо же такое выдумать! Совсем нервы не в порядке.

– Нужно спешить! – наигранно бодро заявил Эринг и огляделся, оглаживая футляр скрипки. Смотреть особо не на что – снег да снег кругом.

Тетя покосилась на него с неодобрением.

– Торопитесь умереть, юноша?

Эринг разом перестал улыбаться. Еще и подбородок упрямо выставил. Ему уже океан был по икроножную мышцу.

– Я сделаю, что должен. И пусть будет, что будет.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.

– Ох, юноша! – вздохнула тетя Хельга.

Шагнула вперед – и вдруг крепко поцеловала его в губы.

– На удачу, – шепнула она, отстранившись.

Эринг блаженно улыбнулся. Во всяком случае, умрет он счастливым… Тьфу! Что за пораженческие мысли?

Я подумала и последовала примеру тети.

– Э-э-э! – недовольно проворчала Мать. – Пора, а?

– Пора, – согласился Исмир, неохотно меня отпуская. – Уезжай, Альг-исса. Ты нужна своим детям.

Мать насупилась, вцепилась в лом обеими руками.

– Ладно, – решила она. Помялась и сказала без привычного уже коверканья слов: – Я вернусь вечером. И попробуй мне только!

– Иди уже, – дракон дернул уголком губ и крепко пожал мускулистую руку Матери.

– Удачи! – пожелала она. Запрыгнула на облучок, дернула поводья: – Пошли, э?

Медведи унеслись прочь и скрылись в пурге.

– Идем, – Исмир обнял меня за плечи и первым шагнул вперед.

Воздух словно сгустился, и каждый шаг давался с трудом. Мы не шли – еле-еле ползли. Хороши спасители мира! Мухи в меду.

– Стойте! – скомандовал Исмир.

Ему тоже было непросто, однако дракон – не чета обычным людям. Исмир вытащил пояс из брюк, чуть не за шкирку подтащил к себе Эринга и тетю Хельгу.

Взвалил меня на закорки и скомандовал резко:

– Держитесь!

* * *

На коридор – каких-то двадцать метров! – мы угробили полчаса.

– Фух! – громко перевел дух Эринг, когда тяжесть спала. Лицо его, багровое от усилий, покрывали крупные капли пота. Подозреваю, что сама я выглядела немногим лучше, хотя всего-то цеплялась за «лошадку».

Исмир молча мотнул головой в сторону прохода (скорее, лаза).

– Нам туда.

Ноги подгибались, и я недобрым словом вспомнила «революционеров». Сколько сил на них ухлопала! Хорошо, что после явления Исмира и Матери детишки резко передумали тревожить великую богиню. Я пригнула голову, чтобы не влететь лбом в нависающий свод. Зато впереди коридор расширялся. Интересно, это единственный вход? Или есть другие?

Додумать я не успела. Кто-то с ревом набросился на идущего впереди Исмира. Двое хель пытались его сцапать и приложить головой о скалу. Безнадежное мероприятие, но детишки очень старались. Дракон легко увернулся от загребущих ручонок, щелкнул пальцами. И нахмурился, когда это не возымело особого эффекта. Повторил щелчок. Еще раз, и еще.

Хель двигались рывками, как сломанные заводные куклы. Наконец они замерли окончательно. На шубах – наледь, в волосах сосульки, плечи присыпаны снегом.

– Они мертвы? – спросил Эринг с опаской. К ледяным статуям он благоразумно не приближался.

Дракон отрицательно качнул головой.

– День-два так простоят, потом оттают. Если…

Он не договорил. Впрочем, и так понятно.

Эринг молча стащил шапку и вынул из футляра скрипку. Задорно встряхнул челкой (так и не постригся!)

– Ну что, идем?

* * *

– Ну, ни… ничего себе! – выдохнул Эринг за поворотом.

Было отчего: мы словно оказались в чреве огромного кита. Сверху белели ребра – исполинские кости, подпирающие свод. «Внутренности» тоже не подкачали. Диковинными артериями и венами оплели камень ярко-красные рисунки: алая пентаграмма на полу и сине-багровые руны. Нарисованы они, видимо, кровью хель, чьи трупы – как отходы – свалены в углу. Пентаграмму окружал бледно-голубой контур… хм, органы дыхания?

А сердцем был доктор Рунульф, благодаря которому в красных и голубых знаках текла сила-кровь. Тьфу! Может, его похвалить за хирургическое изящество решения?

Доктор деловито что-то чертил внутри пентаграммы, медсестра столбиком застыла в сторонке (похоже, в трансе), а рядом на покрывале сучил ручками-ножками младенец. Так вот зачем понадобился сын Бирты! Идеальная жертва, в которой кровь Бальдра и сила Хель. Кстати, вел себя ребенок на удивление тихо. Может, чем-то напичкали?

Эринг отреагировал мгновенно: грохот выстрела ударил по ушам и эхом заметался по пещере. Завоняло пороховой гарью. Пуля отскочила от невидимой преграды и чиркнула по скале рядом с головой Исмира, который прошипел что-то ругательное.

Из глубины пещеры донеся громкий зевок – и скала под ногами мелко затряслась.

– Эринг! Катетер тебе в глотку! – не выдержала я.

Тетя Хельга схватила меня за рукав и потянула за выступ.

Доктор обернулся и негромко рассмеялся.

– Ну-ну. Хотите мне помочь, юноша? Дерзайте!

Эринг поморщился, как от зубной боли, сунул револьвер в кобуру и отошел к нам.

Напротив доктора остался один дракон. Махнул рукой, пытаясь небрежно смести доктора волной чистой магии. Ноль эффекта. Вторая попытка – и опять без толку.

Дракон нахмурился, повел плечами и начертил прямо в воздухе льдисто-синий знак. Тот вспыхнул – и погас, не оставив даже искорок. Я прикусила губу. Проклятье! Чем пронять человека, которого не берут ни пуля, ни магия?

Доктор развеселился:

– Получается? Не считай меня дураком, тварь. Я хорошо подготовился.

Исмир и бровью не повел. Только из-под волос на шее потекла струйка пота.

– Разве мы знакомы? – поинтересовался он, продолжая выплетать пальцами тонкую вязь символов.

Ловкий ход. Все любят поговорить о себе, и доктор не исключение.

– Думаешь, я мог забыть тварь, которая убила моего отца?

– Твой отец был шпионом и мятежником, – ответил Исмир равнодушно.

У нас тут битва за спасение мира или разговор за чашкой чая? Я дернулась вперед, но Эринг меня удержал. «Тихо! – прошипел он. – Пусть Исмир попробует!»

Я нехотя кивнула и прикрыла глаза, пытаясь найти лазейку в контуре. Йотун! Сплошная стена – ни щелочки, ни просвета.

– Он был моим отцом! – выкрикнул Рунульф. Глубоко вздохнул и продолжил уже спокойнее: – Ледяные его убили, потому что не хотели упускать власть.

– Поэтому ты решил уничтожить весь мир? – поднял брови Исмир. – Признаю, неожиданно. Хотя несколько излишне радикально.

– Этот мир несправедлив! У нас получилось! Он скоро погибнет. А новый будет зеленым, чистым и прекрасным!

Я передернулась. М-да, ломать – не строить.

– Меньше пафоса, – хмыкнула тетя Хельга. – Как старый театрал, уверяю, вы переигрываете.

Доктор машинально повернулся к ней. Исмир только этого и ждал: выбросил руки вперед, прошипел что-то сквозь зубы… Я сжала кулаки. Ну же, ну!

По невидимой стене пробежала рябь. И успокоилась.

Доктор даже не дернулся. Вот нервы у человека!

– Знаешь, тварь, о чем я жалел всю жизнь? Что это не я бросил в тебя ту бутылку с зажигательной смесью. Что не у меня на глазах ты горел заживо!

Что-что?!

Исмир пожал плечами и провел ладонью по короткому «ежику» на голове.

– Помнишь поговорку? Про все, что нас не убивает? Кстати, к чему был тот фарс с поддельными письмами?

Он тянул время. Только зачем? Доктор улыбнулся – совершенно безумной улыбкой.

– Это была наживка на тебя! А на крючок попался тот глупый мальчишка. Хотя так даже лучше. Ладно, поболтали – и хватит!

Мотнул головой, взял младенца на руки и переложил на плоский камень в центре. Окунул палец в чашку и вывел на голом животе ребенка какой-то знак. Медсестра запела – низким, гортанным голосом – торжественно, словно под бой барабанов.

В глубине пещеры загрохотало. Обвал. Начинается! От ужаса у меня подогнулись колени.

Я на мгновение зажмурилась, пересиливая страх. Паника гнала прочь, но какой смысл бежать? Выиграть пару часов жизни? Если мы не справимся, то весь Хельхейм погибнет. Будут извержения вулканов, землетрясения, наводнения…

Доктор вывел еще один знак, теперь на недовольно насупленном лбу. Ребенок открыл рот, заорал – и за спиной доктора полыхнуло оранжевым. Запахло смолой и углем, накатила волна жара.

А Исмира подхватило, как пушинку, – и впечатало в стену.

Я прикусила кулак, чтобы не закричать. Смахнула со лба капли пота и дернула приятеля за рукав.

– Эринг. Играй!

Он вздрогнул и вспомнил. Пристроил скрипку, поднял смычок и почти робко тронул струны.

А я, спотыкаясь, бросилась к Исмиру. Проклятый Локи. Проклятый огонь!

Так. Вдох-выдох. Присесть у неподвижного тела, прикоснуться к безвольно обвисшей руке, сморгнуть мешающие слезы. С какой стати я так расклеилась? Под пальцами толкнулся пульс. Раз, другой… Жив!

А Эринг играл. Тихая мелодия отразилась от стен, мягко окутала разум.

«Спи, моя радость, усни…» – выводила скрипка.

Слабо, слишком слабо. Лишь чуть спокойнее задышал Локи, чуть замедлились движения доктора, уже воздевшего нож, чуть тише стал голос медсестры.

Зато лицо Эринга бледнело на глазах. Казалось, в музыку уходила вся его жизнь. И этого было мало!

Эринг не справлялся. Не успевал. Фатально не успевал.

Вот он покачнулся. Тетя Хельга бросилась к нему, подставила плечо. Толку?

Если доктор убьет младенца, мы все тут поляжем. Сгорим заживо в пламени Локи.

– Хель! – в отчаянии выругалась я.

И богиня услышала.

– Помоги ему! – прошелестело в моей голове.

– Как?! – в отчаянии закричала я во весь голос. И плевать, что непонятно, с кем я разговариваю.

– Смертный сон, – шепнул голос и умолк.

Проклятье, знала бы, что все эти обряды и вправду пригодятся, взяла бы факультатив!

Нужно прикрыть глаза, выровнять дыхание. И тихо запеть, вплетая в мягкий шепот музыки змеиное жало смерти…

Я очнулась на полу, с трудом повернула голову.

Доктор все еще отчаянно боролся с сонной одурью, с накатывающим оцепенением. У него получалось. Нож медленно, но неотвратимо опускался. От напряжения его лицо побагровело, на нем выступили крупные капли пота.

– Регина! – встревоженно позвал Исмир. – Что с тобой?

Поднял меня, встряхнул. Что за манера!

– Перестань, – попросила я чуть слышно. – Просто выложилась, нет сил.

А дракон обхватил ладонями мое лицо. Сухие горячие пальцы, жесткие мозоли.

– Чем помочь?

Я облизнула обветренные губы. Мысли путались.

– Нужна энергия, – сообразила я наконец. – Рискнешь?

И нащупала в кармане верный скальпель.

Исмир понял мгновенно. Цедить силу по капле долго, надо напрямую, но это опасно. Ведь так легко взять слишком много, вычерпать до дна!

– Да, – ответил он просто.

Легко-легко прикоснулся губами к моим губам. Забрал скальпель и, даже не поморщившись, чиркнул себя по ладони. Взял мою безвольную руку, тронул кожу лезвием.

– Бери. Я, дракон Исмир, Хозяин зимы, отдаю добровольно.

Он переплел наши пальцы, и меня словно прошибло током. Сколько же в нем силы? Надеюсь, хоть дуговых ожогов 59

[Закрыть] не будет!

Это была последняя связная мысль.

Проклятая скрипка делала свое дело. Доктор и медсестра застыли. От храпа Локи подрагивали стены.

Хуже всего, что сон одолевал и нас. Первой сдалась тетя Хельга, прикрыла глаза, чуть слышно захрапела – стоя, как лошадь. На сером лице Эринга жили только глаза. Исмир тоже выглядел осоловевшим. Бледный до зелени, в испачканной кровью рубахе, он едва стоял на ногах. Проклятье, я вытянула у него слишком много!

Хотелось лечь, и чтобы просто больше никто никогда не трогал. Я отчаянно замотала головой. Перед глазами все плыло. Надо заканчивать!

«Отлично! – сказал голос в моей голове. – Отдай их мне!»

Я откуда-то знала, о чем речь.

– Исмир, уходи. И выведи тетю с Эрингом. Слышишь?

Он поморгал, замедленно кивнул и ухватил Эринга, который намертво вцепился в скрипку. «Намертво» – правильное слово.

А я шагнула вперед, опустилась на корточки и тронула пальцем подсохшую кровь пентаграммы.

– Тебе, Хель!

Богиня довольно вздохнула, и кровавые знаки осыпались пеплом.

В пещере разом потемнело. Алые руны и пентаграмма погасли, осталось лишь слабое бледно-голубое свечение. Сейчас оно не помешает.

Я мимоходом коснулась застывшего доктора – и на ледяной пол осели хлопья жирной сажи. Подхватила довольно агукающего младенца. Здравствуй, маленький Проводник.

Шаг вперед на подгибающихся ногах, еще один.

– Тетя, держи!

Я сунула пискнувшего младенца тете Хельге, которая машинально прижала его к груди. И краем глаза увидела, как Исмир волочет ее и Эринга к выходу. Туда, где воет вьюга.

Хорошо! А мне нужно доделать. Ни гнева, ни страха, ни сожаления, лишь усталость. Бесконечная усталость. Я нашла медсестру, притронулась к ее руке.

– Прими, Хель!

И ветер разметал белый пепел – все, что осталось от «Лив».

Я лишь краем глаза успела рассмотреть пещеру за ее спиной. Нагое тело бога в каменной чаше, наполненной желтой вязкой жижей. Метры и метры рыжих волос, устилающих каменный пол. И ногти, ничуть не короче божественной шевелюры.

«Так вот из чего построят Нагльфар! – подумала я. – Сколько же он спит?!»

Я крепко зажмурилась. Шагнула назад, и еще. Стоп, дальше нельзя. Отступить на девять шагов – оказаться в царстве Хель.

«Проклятые ритуалы!» – мелькнуло в голове. Хотя что я теряю? Двум смертям не бывать, а умереть во сне – это совсем не больно…

Словно сквозь вату донесся крик. Кто-то подхватил меня на руки, попытался растормошить.

Я с трудом приподняла веки и увидела склонившегося надо мной Исмира.

– Все хорошо! – шепнула я и попыталась улыбнуться.

Он дернул щекой, с заметным трудом поднял меня на руки и побрел к выходу. В лицо ударил ледяной ветер, кожу обжег снег.

Смех Хель, пробирающий до костей. И темнота…

ЭПИЛОГ

– Э-э-э. Осторожно, а? – попросил знакомый голос.

– Тяжелый! – пропыхтел другой.

– Э. Как сдвинуть?

– Медведи не увезут! – авторитетно заявил третий. – Только кусками.

– Я тебе дам – кусками! – вознегодовал первый голос и послышалось глухое «шлеп». – Сам пойдет! Разбудить бы, э?

И грохот, который и мертвого подымет. Я мертвой не была. Наверное. Тепло и уютно, только тело словно чужое – не было сил даже поднять голову.

Меня бесцеремонно подергали за ногу.

– Э. Ты там живая?

– Да, – прошелестела я, мельком удивившись, как слабо и хрипло прозвучал мой голос.

– Э-ге-ге! – обрадовалась Мать. Наконец-то я ее вспомнила. – Тащите!

Меня выволокли из-под крыла дракона. Холодный воздух – как ледяной душ. Брр! Я поморгала и попыталась осмотреться.

Исмир в драконьем облике привольно раскинул крылья и хвост по снегу. Белая чешуйчатая грудь мерно вздымалась. На санях в стороне уже сладко посапывали тетя Хельга с Эрингом, укрытые пушистым мехом. Слава всем богам, живые!

Мать осторожно потыкала ломом дракона, недовольно дернувшего хвостом, и авторитетно заявила:

– Оклемается! Нужен отдых. И лед, э?

Я понимающе кивнула, едва не впечатавшись носом в снег. Разумеется, ничто не подпитает Исмира лучше родной стихии. Он отдал слишком много, а потом вытащил нас всех из этой проклятой пещеры.

– Я посплю, – сказала я, едва шевеля губами. – Немного.

Ноги как ватные, в голове туман. И, уже проваливаясь в сон, я вдруг поняла: получилось! Рагнарека не будет. Во всяком случае, в этот раз.

Только сил не осталось даже обрадоваться.

* * *

– Проснулся! – доложила вломившаяся хель и оперлась о копье, пытаясь отдышаться. – Э?

– Спасибо! – ответила я, торопливо допивая кофе. – Мать в курсе?

Она кивнула. Исмир проспал почти двое суток, за это время мы вполне обжились у хель, даже в местном празднике поучаствовали. Только запасы еды подходили к концу, так что пора бы и честь знать.

– Регина, детка, мы тут подождем, – деликатно сказала тетя Хельга, удерживая за рукав дернувшегося Эринга.

Я лишь благодарно кивнула. Хоть попрощаемся без свидетелей!

А на улице уже ждали сани, груженые свежим мясом. Запряженные в них медведи алчно косились на туши, но посягнуть не пытались. Еще бы, ведь на облучке грозно потрясала ломом Мать.

– Э-э-э! Поехали! Кормить надо, а?

Я только кивнула и перебралась через бортик.

И вновь мчали сани по ледяной равнине, тяжело дышали медведи, ветер уносил разухабистую песню…

Дракон расхаживал взад-вперед перед бывшим проходом в пещеру, который теперь наглухо перекрыл обвал. Обернулся на звук, приветливо махнул лапой.

– Э-гей! – радостно заорала Мать. – Кушать подано, а?

Она сгрузила мясо и умчалась погонять по снежной целине. А я под немигающим взглядом дракона чувствовала себя неловко.

– Приятного аппетита, – вежливо пожелала я и отвернулась.

Неужели все было на самом деле? Уже не очень верилось. Интересно, что напишет в отчете Эринг? Локи, Хель, жертвы, ополоумевшие сектанты… Звучало абсурдно.

Любопытно, а внутренние органы у богов отличаются от человеческих, или все как у драконов – сплошная магия? Жаль, что не представилось случая провести аутопсию. Протокол вскрытия бога – звучит! Тьфу, о чем я думаю?

Я обернулась, когда рычание и хруст стихли, и тихо сказала:

– Здравствуй.

Исмир – уже в человеческой ипостаси – наклонился, зачерпнул горсть снега и умылся. Отбросил в сторону окровавленный снежок и шагнул вперед.

А хорош. Полуголый, в изодранной рубашке и почему-то босиком. Брр, даже смотреть холодно. На осунувшемся лице Исмира синим льдом сверкали глаза.

– Здравствуй, – шепнул он, обнимая меня. – Все хорошо? Ты совсем замерзла.

Провел руками вдоль моего тела. Холод недовольно зашипел, но отступил.

Я прижалась щекой к теплой груди, знакомо пахнущей мятой, погладила ладонью кожу.

– Завтра хель довезут нас до ближайшего человеческого поселка, а оттуда на перекладных до Ингойи.

Исмир заледенел.

– Ты не хочешь ехать вместе? – мотнул головой и поправился: – Лететь.

Я улыбнулась через силу.

– Полеты – это было незабываемо. И все остальное тоже. При случае залетай, повторим.

Он отстранился, до боли сжал мои плечи и пытливо всмотрелся в лицо:

– Ты меня бросаешь?

– Бросаю? – удивилась я. – Разве ты не собираешься к своим? Мы же оба знали, что это… – я шевельнула пальцами, – просто приятное времяпрепровождение.

– Да? – он вздернул брови. – Боюсь, мне ты об этом сообщить забыла.

– Хм, – только и выговорила я.

Неожиданный поворот!

* * *

Как положено встречать спасителей мира? Цветами, конфетами и прочувствованными речами? Ничего этого не было. Ингойя знать не знала, что ей угрожала опасность. И к лучшему. Хотелось забиться в дом, съесть что-нибудь горячее, выспаться… Мечты, мечты.

Неладное я почувствовала, когда ключ легко провернулся в замке. Нажала на ручку. Так и есть, не заперто! Исмир отодвинул меня за спину, повернул голову, вслушиваясь.

– Отойди! – шикнул приятель, вынимая револьвер. Бесшумно толкнул дверь, шагнул через порог.

И подскочил от бравого:

– Здравия желаю, инспектор Эринг!

Амунди вытянулся во фрунт и лихо козырнул, улыбаясь во весь рот. Тьфу, нельзя же так пугать! Кстати, Эринг бравому констеблю вовсе не обрадовался.

– Добрый, – буркнул он, вваливаясь в прихожую.

Рывком стянул шапку, стащил рукавицы, принялся расшнуровывать ботинки.

– Разрешите доложить! – продолжил Амунди тоном верного служаки. – В гостиной ждут госпожа Элина и госпожа Хельтруда.

– Что тут делает мама?! – хором спросили мы с Эрингом и переглянулись. – Мамы.

Ох, что-то у меня нехорошее предчувствие… Оно оправдалось на все сто, когда гостьи услышали голоса и вышли навстречу.

Картина маслом: две ухоженные дамы в нарядных платьях и помятая четверка «спасителей мира», плюс спящий младенец бонусом. Мама демонстративно прижала к носу надушенный платок, и я рассердилась. Да, не розами пахнем, и вечерние туалеты в пещеру к Локи прихватить не догадались.

– Сыночек, иди сюда и обними меня! – потребовала полная величественная дама, раскрывая Эрингу материнские объятия. Хочешь, не хочешь, тому пришлось подчиниться.

– Что ты тут делаешь, мама? – сдавленно спросил он, когда водопад нежностей иссяк.

– А похудел-то как! Говорила я тебе, нужно соблюдать режим! – сокрушалась госпожа Хельтруда, пытаясь ущипнуть Эринга за щеку.

– Да, мама! – покорно кивнул тот и, пока она не видела, красноречиво закатил глаза. – Так правда, что ты тут делаешь?

Остальные не вмешивались – Амунди помогал тете Хельге раздеться, Исмир скрестил руки на груди и с интересом наблюдал.

Эринг посмотрел на тетю Хельгу, на стоящего за ее спиной Амунди, и отвернулся. А мгновение спустя он уже улыбался – как всегда, легко и беззаботно. Только в глазах тоска.

Госпожа Хельтруда отодвинула сына на вытянутые руки и неодобрительно покачала головой.

– С тобой надо что-то делать. Ты же совсем себя загонишь! И не спорь со мной!

– Дорогая Хельтруда, – подала голос моя мама, и от приторной сладости в ее голосе меня передернуло. – Я уверена, Регина позаботится об Эринге. В конце концов, это долг жены!

Я хмыкнула, скорее это Эринг меня подкармливает. А этот любительский спектакль надо заканчивать. Судя по бездарной постановке, ею занималась мама. Что за семейная сцена в прихожей? Как во второсортном кино.

– Не начинай опять, – попросила я утомленно, роясь в шкафу в поисках тапочек для всех. – Сто раз тебе говорила, что я не выйду замуж.

– Мама! Госпожа Элина! – вторил мне приятель. – Я не собираюсь пока жениться!

Еще бы, тут шкурный вопрос. Расслабишься – женят.

Я поймала брошенный на него тетушкой взгляд – задумчивый и оценивающий. Хм, как интересно…

– А придется! – отрезала моя мама, вздернув подбородок.

Я почти умилилась. Что бы ни происходило – хоть Рагнарек! – мама верна себе.

– Перестань, – сказала я самым твердым тоном, на какой была способна, когда от усталости подкашивались ноги. – Мы с Эрингом только друзья. А теперь извини, мы все очень устали. Зайди в другой раз.

Она побледнела и разинула рот, как выброшенная на берег рыбина. Осела на пуфик.

– Кстати, – вмешалась вдруг тетя Хельга, и все дружно обернулись на ее хрипловатый голос. – Скажу тебе по секрету, дорогая невестка, на этого юношу у меня свои планы.

Эринг потрясенно уставился на нее. И медленно улыбнулся.

Лицо мамы покрылось красными пятнами:

– Кем ты себя вообразила, Хельга?

Тетя вынула портсигар, неспешно прикурила и выпустила горьковато-вишневый дым прямо в лицо оторопевшей маме. На младенца она старалась не дышать.

– Решила пойти по твоим стопам, дорогая, и завести молодого любовника.

Да-да, я показала тете «досье», и ничуть не раскаивалась. Я устало потерла лоб и оперлась о шкаф.

– Не позволю! – взвизгнула мама, вскакивая. – Внебрачный ребенок – это позор!

Некрасивую сцену прервали тихие хлопки. Аплодировал Исмир, и его тонкая улыбка не сулила ничего хорошего.

– Браво, госпожа Элина. Роль вы исполнили с большим чувством.

Да уж, артистка!

– А по-моему, она переигрывала, – заметила тетушка, прислонившись плечом к дверному косяку.

– Возможно, – не стал спорить Исмир и повернулся к маме. – Госпожа Элина, вынужден огорчить, то заклятие я снял.

– Какое заклятье? – вмешался Эринг, встряхнувшись, как пес после дождя.

– На плодородие, – туманно ответил дракон, бросив на инспектора короткий взгляд. – А заодно на усиление тяги к продолжению рода.

– О! – потрясенно хлопнул глазами Эринг. – Слушай, но это ведь незаконно!

– Еще как, – согласился Исмир спокойно.

– Ничего подобного! – заявила мама негодующе. – Я всего лишь беспокоилась о дочери. Мне показалось, у Регины проблемы по женской части. А госпожа Рануль согласилась мне помочь.

– Акушерка, – кисло сказала я и встряхнула головой. Та самая, у которой ко мне свои счеты. – Мама, мама…

Она лишь вздернула подбородок.

– В любом случае, – хмыкнул Эринг, – вам светит наказание.

– Небольшой штраф или общественные работы! – быстро ответила она.

– Вижу, вы прозондировали почву, – недобро усмехнулся Исмир.

Эринг простужено шмыгнул носом.

– Да главное, что будет скандал!

А мама не сдавалась. Ее глаза набухли слезами, губы затряслись. Видимо, репетировала, что будет говорить подругам:

– Я просто очень хотела внуков!

– Можешь потренироваться на этом, – тетушка сунула ей корзинку с сопящим младенцем.

Мама взглянула на нее дико и брезгливо отодвинула корзинку пальцем.

– Внуков? – переспросил Исмир. Вдруг обнял меня и спросил, прищурившись: – Регина, хочешь ребенка?

– Ты шутишь? – поинтересовалась я, упираясь ладонью ему в грудь.

– Нет, – качнул головой он.

Хм, при визуальном осмотре следы лихорадочного состояния не обнаружены: глаза ясные, кожные покровы естественного цвета, дыхание не затруднено. Температура тела тоже нормальная.

Только пульс учащен и сердечный ритм нарушен.

– Я не собираюсь замуж, – напомнила я.

– И не надо, – ответил он спокойно. – Никто не посмеет тронуть мою женщину и моего ребенка.

Я не стала спрашивать, что будет с дерзнувшим. Какая разница – нарезка или фарш?

Улыбнулась:

– Отличная мысль!

В конце концов, ребенок дракона – всегда полноценный дракон, а своих они защищать умеют. Да и с воспитанием помогут. И работу бросать не придется!

Такой вариант устроит всех. Кроме мамы, но ее-то как раз никто не спрашивал. Хотя нет – Исмир усмехнулся и вежливо сказал ей:

– Надеюсь, вы рады, что ваше заветное желание скоро исполнится.

Она нашла в себе силы кисло улыбнуться.

А дракон вдруг подхватил меня на руки и понес вверх, к спальням.

– Эй, что ты делаешь? – возмутилась я для порядка

Исмир не сбавил шага, легко взлетая по лестнице.

– Ты ведь согласилась на ребенка. А как доктор, должна знать, что просто так дети не рождаются.

Я подняла бровь.

– Прямо сейчас?

Вместо ответа он меня поцеловал… А, к Хель! Сейчас – так сейчас.

И довольный смех богини далеко-далеко…

КОНЕЦ