Текст книги "Колдун (СИ)"

Автор книги: Анна Московкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

В домике с обшарпанными стенами давно не было гостей, только три постоянных жителя. Женщина в маленькой холодной комнате подняла голову от книги, прислушалась. Так и есть. За тонкой дощатой стеной поскрипывала кровать, жарко дышали, шуршали простыни. Её соседи друг друга любили.

Поэтому когда сработал маячок заклинания, она пошла одна.

Она надела тяжелый меховой плащ, замотала лицо платком, так что остались только большие светло-ореховые глаза с длинными изогнутыми ресницами. Черные дуги бровей на бледной коже прикрыл своей тенью капюшон. Плащ снаружи был потрепанным с дешевой обшивкой в аляповатых цветах – его подарила ей знакомая блудница, сдобрив подарок одной интересной историей.

Теперь она стала похожа на одну из тех, кто тенями шныряет по закоулкам Лусора от одного заказа к другому. Не почетно, нет.

Зато безопасно. Теперь главное отбить желание её купить. Женщина приколола на грудь засушенную розу, давая понять – её заказали.

Она вежливо постучала в дверь второй комнаты. Там не ответили, они были слишком заняты.

"Ну, и ладно. – Подумала она. – Пускай, я быстро вернусь". Хотелось оставить записку.

Нет слишком опасно. Теперь любой след, будь то след ноги, магии или пера, мог тебя подвести.

Она быстро пошла по улицам, несколько раз ей встретились наемники.

– Красавица, куда бежишь, красавица?

Рука в перчатке указала на розу.

– Я живу в корчме на улице Зараз. Зайди потом.

Согласный кивок.

Она спешила. Маячок сработал в совершенно неожиданном месте. Вот уже полгода от этого прохода не было никакого проку, использующие его заговорщики были мертвы. Из этой части города их осталось трое. И все трое дрожали от страха. Им просто повезло, что те, кого поймали власти, не знали их настоящих имен, не видели лиц. Сердце бешено стучало.

Ловушка?

Женщина нащупала стилет на пояске. Амулет мгновенной телепортации на короткое расстояние оттягивал шею – камень был слишком тяжел для украшения.

Здесь около стены стояли заброшенные дома. Один принадлежал виночерпию. Она зашла в него, спустилась в подвалы. Прошло лет восемьдесят, как дом был заброшен, а ей казалось, тут по-прежнему пахнет вином. Никакой двери и никакой магии. Но у деревянного помоста для бочек, почему-то не сгнившего, была незаметная ручка. Женщина потянула за ручку и осторожно открыла люк.

Она знала здесь каждую ступеньку, каждую щербинку и трещинку. Свет был не нужен. Но в конце лестницы она его зажгла.

И вскрикнула.

– Велмера! – человек, сидящий у стены, подскочил. – Велка!

– Ты... ты кто?

– Велка! Белочка! Ты чего? Не узнаешь?

– Ты пропал! Тебя убили, схватили, как предателя!

– Она права. – Согласился его спутник. – Но вот убивать не стали, а хотелось.

Только теперь Велмера разглядела второго. Высокого черноволосого мужчину, на котором разве что надписи не хватало – колдун.

У него было резкое лицо с жуткими глазами, отросшая черная борода, обветренная кожа и руки воина.

– Ивен, кто это?

– Майорин, колдун из Инессы. Наш союзник, Велка.

Женщина постояла, потом размотала платок, открыв очень красивое лицо с сочными полными губами точеными скулами и чуть длинноватым носом. Ей было лет двадцать пять, а может быть двадцать три, а может быть тридцать... Велмера подошла к Ивену, заглянула тому в глаза и тихо спросила:

– Это правда ты? Не хитрое заклинание Аарских?

– Нет. Помнишь, как мы ходили собирать только проросший папоротник? А ход ты нашла, когда тебе было пять. Ты играла в эльфов в лесу.

Тогда Велмера судорожно вздохнула и поцеловала мага. Ивен покраснел.

Майорин отвернулся. И как он не догадался про его игры с памятью? Ведь должна же быть у двадцатипятилетнего парня возлюбленная. Хотя бы та, на которую он украдкой поглядывает издалека.

Нет, счел его кабинетным заучкой, интересующимся только бумажками и книжками.

А маг в то время осмелел, обнял Велмеру и что-то ей шептал. Оба плакали.

По дороге в домик, занимаемый заговорщиками, они опять встретили наемников.

– Эй, красавица! – крикнул давешний заводила. – Возьми меня третьим!

Маг кажется что-то прорычал.

– Нет уж! Ночь не такая длинная! Двоим мало! – ответил ему Майорин. – Так что прости приятель.

– Да ничего, коллега. Откуда будешь?

– С северной границы. Но там тихо, жалование три медняка и те ломанные!

– У нас тут целый отряд оттуда. Пошли с нами, выпьем, поговорим.

Майорин выразительно поглядел на Велмеру, под плащом угадывались изгибы фигуры. Очень даже ничего себе такие.

– Эх бабы! – посетовал наемник. – Все беды от них!

Его компания разразилась добродушным хохотом. Майорин ускорил шаг и догнал Ивена с женщиной.

– Зачем мордой сверкаешь? – буркнул маг.

– Моя морда никому здесь не знакома и тем непримечательна. – Ответил ему колдун.

– Кто управляет оппозицией?

Все присутствующие дружно потупили взгляды.

Присутствовало четверо. Ивен с Велмерой, держащиеся под столом за руки и думающие, что никто этого не видит, светловолосый и очень высокий мужчина лет тридцати, с цепкими глазами, и его жена – кудрявая молодая женщина в веснушках с обезоруживающей улыбкой проказницы.

Последних двоих колдун быстро приписал к бастующим магам, ничего не смыслящим в тонкостях организации. Велмера была другое дело, одно ее знакомство с Ивеном указывала на то, что женщина не из "простых".

Каждое движение было выверено, каждый жест просчитан.

– Я постелю тебе на кухне. Не возражаешь?

– Нет. – Майорин отвел от них глаза, Ивену с Велмерой явно хотелось остаться наедине. Парочка магов его просто боялась.

Он уже готовился ко сну, когда магичка заглянула на кухню.

– Завтра. – Пообещала она. – Завтра я отведу тебя к нему. Но обнадеживать не буду. Мы никому не доверяем, даже себе.

– Велмера, а Ивену ты доверяешь?

– Да! – сказано было горячо и твердо. – Если кому и доверяю, то ему.

Колдун кивнул.

Он зажег светец и уселся на скамью с ногами – по полу дуло. Из щели между заслонкой и печью сочился свет догорающих дров. В кухне немного тянуло дымом, видно из-за забившейся трубы. Майорин откинул тряпицу, прикрывающую снедь на столе. Вытащил из хлебной корзины буханку хлеба и отрезал себе ломоть, подсолил и с удовольствием съел. Как давно он уже вот так не сидел в одиночестве, около горящей печи, ночью, в тишине. Дом был очень похож на его собственный в Вирице. Те же две маленькие комнатки-норки, просторная кухня с большой печью, кажется, загляни за одну из этих дверей, там спит Айрин, отвернувшись к стене и закутавшись в одеяло.

Он отрезал еще хлеба.

Немного человеку надо. И не хватает совсем простых вещей. Ничем не примечательных... ну что такого в кухонном ночном одиночестве?

Или в чтении книги по вечерам? В хрусте чистых простыней, в огоньке между заслонкой и кирпичами, почерневшими от сажи, в шуршании мышей под полом?

– Там есть сало и сыр. – Подсказала Велмера, выскользнувшая из своей комнатенки.

Жующий колдун невнятно ответил, что так тоже вкусно. Магичка запахнула халат, подвязалась и принялась шуровать в углу у кадки с водой. Выпив три кружки, женщина наполнила четвертую и села за стол.

– Здесь есть простокваша. – В тон ей подсказал колдун.

– Вода лучше утоляет жажду.

– Кому как. – Пожал он плечами и потянулся за новым куском.

– А я бы лучше с салом. – Тихо сказала Велмера.

– Пожалуйста.

– Нельзя. Толстею. – Призналась она.

Колдун округлил глаза и продолжил жевать, что отвечать на подобные заявления он понятия не имел. По-хорошему надо было выдавить нечто о прекрасности форм. Формы действительно были ничего, а вот рот занят. Сам он сегодня проковырял в ремне новую дырку и, подумав, добавил к ней еще одну, на всякий случай.

– С утра пойдем к нему. – «Нему» Велмера выделила голосом, ни разу никто из жильцов домика не произнес имя главы оппозиции. И «главой» они тоже его не называли. На расспросы колдун ответов не получил.

– Угу.

– Вижу, вы расслабились.

– Я свое задание выполнил. В большей части. Теперь от меня мало что зависит, к чему напрягаться?

– И что дальше?

– Лягу спать, утром пойду к вашему "нему".

– А потом?

– Суп с котом. – Колдун вытянул затекшие ноги. В ступнях щекотно забегали колики, он расправил и сжал пальцы на ногах, колики стали напористей. – Буду ждать.

– Чего?

– Чего бы то ни было.

Лет сорок, может больше. Может даже намного больше. Так определили Майорин возраст предводителя заговорщиков.

Человек был бесцветный: серые волосы, серая кожа, серые глаза. Но глубокие морщины у рта, на лбу и меж бровями, создавали впечатление решительности и уверенности.

– Действительно колдун. Типичный, я бы сказал. Тебе говорили Марин, что в тебе ни осталось ничего от государя?

– Меня зовут Майорин. – Поправил "типичный колдун".

– Но нарекли Марином.

– Я отрекся.

– Тем более это имя благозвучней. "Майор" – старший. Верно?

– Так звала меня мать. И имеет ли значение мое имя?

– А как же. Я ознакомился с информацией о тебе, прежде чем принять. И ты должен осознавать, как я рискую.

– Не больше моего.

– Ошибаешься. Ты один. За мной стоят люди. Верят в меня, надеются.

– Я пришел с предложением помощи.

– А я бы сказал с просьбой.

– Вы не представились.

– Имеет ли значение мое имя?

– Предпочитаю знать, с кем разговариваю.

– А может быть и осталось. – Улыбнулся серый человек. – И чего ты хочешь, посланец?

– Откройте ворота. Внесите смуту. Дайте нам взять город.

– И вы перережете нам глотки, не разбираясь?

– Знаки отличия.

– Вывернуть тулупы наружу? – пошутил серый человек.

– Можно не так откровенно.

– К сожалению все не так легко, как кажется. А нас не так уж и много. Хенрик умеет "чистить" ряды. Он не нашел самых слабых, и не добрался до сильных. Но масса, которая всегда важна, попала под его косу.

– Нужно лишь притормозить. Дать нам войти.

– И что будет, если город возьмут? Вы разрушите символ веры... мечту... Но маги останутся. В Вирице, в Долине, в Луаре. Знаешь, что в Инессу выступил отряд? Сорок душ. Среди них десяток магов. По дороге к ним присоединится еще сотня наемников. Устоит твоя Инесса? Выдюжит? Или там остались только бабы с детьми?

– На нашей стороне государь и верховный архимаг.

– Архимаг мёртв.

– Есть новый.

– Это так. Но хватит ли у него ума переиграть наших умников?

Майорину надоело топтаться на месте и пикироваться словами:

– Вы можете просто сказать: "Нет".

– Я говорю, что подумаю.

– Поздно думать. Прими решение.

– Хм... фамильярен и нетерпелив. Похож на отца.

– Ты тоже не слишком вежлив.

– Не умеешь ты договариваться, колдун. Я приму твое предложение. Я открою проход.

Делать было нечего, надеяться, что оппозиционеры пригласят его помогать устраивать диверсии бессмысленно. Майорин выпросил у Велмеры плащ похожий на наемничий, накинул тот поверх кожуха и пошел на улицу Зараз.

Корчма была... Про себя колдун обозвал ее "притоном" и нырнул в двери. Еще с сеней повеяло горелым луком, прогоркшим салом и пивом.

Над столами вились дымки трубок, наемники гомонили.

– О! Какие люди! Садись-садись. Да подвинь свой зад, Коготь. Вон этот молодец, что девку увел. И как она?

– Так себе. – Признался Майорин.

– Мда? Жаль. А на моську хороша...

– С лица воды не пить. – Колдун почувствовал, что он в корчме не единственный обладатель дара, но сел к наемникам.

– Звать-то тебя как?

– Редом зови.

Разговор вился вокруг скорой атаки, и наемники совсем не воспринимали её всерьёз, впрочем, наёмники всерьёз ничего не воспринимали. Помимо этого Майорин узнал, что улица на самом деле называется улицей Зарзы, в честь одного из магов, примкнувших некогда к Аару. Но из-за множества борделей, местный сброд переименовал ее в улицу Зараз.

Пили наемники бесхитростно, но с огоньком – пьянели быстро, а потом долго оставались в хмельном и вполне адекватном состоянии. Когда к ним подошел маг и напомнил, что завтра они нужны трезвыми, наемники понятливо загундосили. И Майорин поверил – завтра утром они действительно будут как стёклышко. Маг придирчиво осмотрел коллектив, спросил, откуда наемники приехали.

– С северной границы.

– Все? Вместе?

Майорин постарался выглядеть безмятежным и расслабленным.

– Да! – уверено заявили его новые знакомцы. Тут же начали перебирать, кто с кем и в каких гарнизонах служил. Здесь, колдун выяснил, что служил почти со всеми поочередно и, как минимум двоим был лучшим другом, а одному даже жизнь спас. Можно было гордиться. Смело, но осторожно. Маг успокоился и отошел.

– Вот крыса. – Шепнул ему сосед. – Не верят нам они, никому не верят. Потому инессцы их и не любят. Мы для них второй сорт. Люди без дара, их послушать, будто без головы.

– Тише-тише, друже. Не мели языком!

Наемник заткнулся и принялся вспоминать, как они с Майорином отражали атаку вольных баронов. Долго ему рассказывал подробности, а потом задумался, пристально посмотрел на колдуна.

– А ты ведь не с нами был! – у Майорина сердце ушло в пятки. Он дернулся за мечом. Но наемник хлопнул по плечу и, смеясь, закончил: – Ты ведь на стороне барона был, курва!

Колдун выдохнул.

И решил, что пора уходить, пока не поздно. Или пока они не "вспомнили", как он "зарубил" их приятелей и не принялись мстить.

Уходить тоже надо было по-умному. Поэтому Майорин сообщил, что пора и честь знать. И отлить хочется, и воздух здесь стал затхлым, и пиво кончилось.

Он поднялся, собираясь прощаться.

– А ты прав, Ред! – и вся компания встала с мест, швырнув на стол горсть монет. – Пойдем в "Северный ветер". Там девочки... и воздух лучше.

И Майорин пошел в "Северный Ветер", рассуждая, что завтра толку от него тоже не будет.

Потом он "вспоминал" северную границу. Потом рассказывал, как воевал с Луарцами на западе и изображал луарскую речь. Один раз чуть все не испортил, не отозвавшись на "Реда", но компания восприняла это как крайнюю степень опьянения. Какая-то деваха крутилась у него на коленях, он добропорядочно мял ее прелести, и та предложила уединиться.

Продажными женщинами колдун всегда брезговал и купить себе "ночь страсти" не спешил. Тем более прелести видывали лучшие времена, а на щеке через толстый слой пудры виднелся зеленый прыщ гигантских размеров. Одного его вида хватало, чтобы у Майорина полностью пропало самое малейшее желание, вызванное механическим ерзаньем.

Компания расползлась по комнатам, щедро растрачивая выданную заранее часть жалования – очень приличного. И колдун по-тихому слинял. Оставшийся в одиночестве наемник, клевавший носом в кружку с пивом, мутно проводил его взглядом, но не отразил происходящего.

Отойдя за пару кварталов, колдун остановился. Его вырвало в снег, он закопал содержимое желудка носком сапога. Отлил. Дышать стало легче.

Он быстро дошел до домика оппозиции и уже размечтался о постели у печки. Но глаз уловил, какие-то движения.

В этот раз сетовать на невозможность нормально опьянеть Майорин не стал.

Он прижался спиной к стене, спрятавшись в тени. У дверей стояла кудрявая магичка – тряслась.

– Ну-ну. – Вышедший наружу маг, накинул капюшон и махнул кому-то рукой. – Забирайте их.

Муж магички и еще несколько человек вывели связанных Велмеру и Ивена.

– Позор Лусора! Позор последователям новой школы! Лучший маг-теоретик и лучший стратег предатели!

– Куда их, господин? – спросил один из сопровождающих.

– К господину Хенрику. Пусть сам разбирается со своим братом и его бабой.

Велмера зарычала, конвоир замахнулся для пощечины, но начальник его одернул:

– Не бить!

– Шелл, как ты мог! – крикнула Велка.

– У меня жена беременна. – Ответил маг. – А вы смертники.

Ивен понурил голову и кусал губы. Майорин ясно видел муку на его лице, хоть и было темно.

– Вещи заберите. Потом разберемся где чьи. И караул возле дома поставить, может еще какая мышка за сухариком прибежит.

"Мышка" за углом бессильно смотрела, как уводят его союзников, и ничего не могла сделать.

Его выдала собака. Один из сугробов задвигался, вырастая в огромного пса. Белоснежного с черной кнопкой носа и прозрачными голубыми глазами. Нардисс, понял Майорин.

Пёс подошел к нему понюхал и коротко басовито взлаял.

– Иди, посмотри. – Велел начальник.

Терять Майорину было нечего. Он рванул из ножен меч, резко оттолкнулся от каменной кладки, рубанул стражника, силой отбил нардисса на безопасное расстояние.

Велмера закричала. Не думая, Майорин подскочил к ним, пользуясь сумятицей, оттеснил от них стражу, сорвал с магички путы.

– Телепортируйся, и путь закрой!

Начальник магов, опомнился вовремя, попытался набросить на колдуна ловчую петлю. Майорин отбил. Мигнул портал. Колдун бросил в еще непогасшее свечение свой меч, не хватало еще делать такой подарок цитадельцам.

Взбешенная стража, окружила его в кольцо. Портального амулета с привязкой у него не было. Маги сглупили с Велмерой, но ему времени на размышления никто не давал. Пока он отражал атаку одного, другой швырнул в него камнем.

И попал в затылок. Уже падая, колдун понял, что сейчас будет бит.

Я не вернусь, осознал он, мне не к кому возвращаться.

Ты перерубишь себе жилы надежды холодным мечом совести. Скуешь свои мечты кандалами долга. Перегрызешь вены желаний зубами обетов.

И помрешь в выгребной яме, задаваясь вопросом: «Ради чего?».

Чтобы эхо, заливисто хохоча, отвечало:

«Чего ради?».

Истины нет у того, кто идет на смерть. Истины нет у того, кто садится на трон. Истины нет у того, кто возносит руки вверх, готовясь произнести речь.

Обретший истину знает, почувствовать истину можно только остановившись.

В домике у озера отшельник подоит козу, с радостью выпьет чашку молока и полдня просидит, созерцая замерзшую воду. Он не будет раздумывать, отчего вода замерзает, почему лед прозрачный, а снег белый. Зачем наступает зима, а на смену ей приходит весна, превращая ледяную красоту сначала в грязное беспорядочное половодье.

Чего ради?

Он даже не будет задаваться вопросом, почему он ушел из мира, спрятался от суеты, отказался от действия, зарекся что-либо менять.

У него тоже нет истины.

У неё вообще не бывает владельцев и владетелей.

Зато он у истины есть. Отшельник.

Глава 19

С крыш капала вода. Ходить по столице стало неприятно – за шиворот постоянно попадали ледяные струйки. Иногда за водой и отяжелевшим от влаги снегом следовали черепицы, прилетая горожанам на головы.

Ладонь под щекой – чуть влажная и теплая. Арне открыла глаза.

– Ты не спишь.

– Не сплю. – Горан смотрел на нее, у него было усталое лицо.

– Хочешь поговорить?

– Не хочу.

– Это правда. – Улыбнулась она. – Слышишь капель?

– Слышу, что меняется гарнизон.

– Капель ночью. Еще будет холодно, Горан.

– Знаю. – Архимаг вытащил руку и перевернулся на спину. – Давай спать, Арне.

– Ты не можешь спать – у тебя бессонница.

– Но ты можешь.

Арне опять улыбнулась, обняла его, поцеловала в щеку. Свеча на столике у кровати погасла. Горан лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к ровному дыханию слышащей.

В дверь поскреблись.

Архимаг осторожно встал. Он отворил, затягивая пояс халата.

– Государь желает вас видеть, господин архимаг.

– Пусть подождет.

– Не велено, господин архимаг. Я вас провожу.

– Я знаю дорогу.

– Приказ, господин а...

Горан зевнул, клацнул зубами и закрыл дверь.

Редрин Филин похудел и осунулся. Придворный повар обижался на государя и боялся немилости – Редрин почти не ел. Горан сел на скамью с вычурной спинкой, закинул ногу на ногу.

– Был не один? – спросил государь.

– Спал.

– Неужели? Я все знаю о планах Мадеры, Горан.

– О каких планах?

– Где на троне сидит другой де Морр. Хочу услышать, почему я о них узнал только сегодня?

– Я ничего...

– Погоди врать! Голову срублю! Мне известно, что ты нашел его записи и документы.

– Следили?

– Нет, не следил, доверял тебе как глупец!

– Орник был моим учителем.

– А я все еще твой государь! – рявкнул Редрин.

– Я не хотел порочить его память! Он служил Вам, Велмании!

– Владычице! А ты кому служишь, а? И в каком порядке? Может сначала Владычице? А потом уже мне и Велмании?

– В первую очередь я служу Велмании!

– Уверен?

– Да!

– И меня ты убьешь, коли тебе покажется, что мой брат больше подходит для Велмании? Скажи мне, а он рад? Рад, что все так жаждут видеть его на моём месте?

– Я не знаю. При жизни Мадера ничего мне не говорил, после смерти никаких свидетельств, что Ваш брат согласился стать государем, не было.

– Выгораживаешь его? Или себя?

– Какая разница, что задумал Мадера? Он мёртв!

– Мёртв. А ты? Ты со мной, Горан?

– С Вами, мой государь.

– Хочется верить. – Редрин перестал ковырять пальцем подлокотник и посмотрел на Горана. – Всё паршиво, верно?

– Да. – Признался Горан. – Очень, государь.

– Что ж... Мечта... вот что толкает нас вперед. Заставляет взлетать выше птиц, забывать о невозможном, рисковать всем. Аара вела такая мечта, перевернуть все сущее, создать нечто новое, невиданное сверхъестественное. Торжество магии и науки над природой. Его мечта создала Цитадель магии. Новую школу. И поэтому мой прадед его услышал. У Аара горели глаза, он вел за собой народ, и они не шли, бежали за ним. Скажи мне, Горан, а ты мечтал? Рисковал, ломал свою жизнь, ломал привычный мир?

– Нет, мой Государь.

– Орник Мадера последний год мечтал, чтобы на моем месте был Майорин. Не раз он говорил словами Мая. Как он защищал эти слова на советах, как отстаивал точку зрения. А я мечтал превратить Велманию в процветающую мирную страну, я малой кровью присоединил Кордер, стычки с Луаром были только стычками. Народ не голодает. В каждом крупном селе сидит колдун или маг. Школа новой магии получила деньги на исследования чумы, храм построил два крупных монастыря. Казна полная, зерно доверху набило амбары, в городах открыты школы. В Милрадицах и Вирице высшие школы, теперь очередь за Грионом. Тридцать новых крепостей построено, девять расширено и восстановлено. Развитые посады мы обнесли стеной, дали статус городов. Мы снабжаем Луар зерном и лесом, керамическими изделиями, скотом. Этого мало, Горан? Мало? Всегда чего-то не хватает. Вот сегодня мне ставят в претензию переизбыток магов и колдунов в стране. Резать вас? Жечь? Вас, что стало больше рождаться?

– Мы стали больше учить. И Новая школа и Инесская находят почти каждого ребенка, обладающего даром. Это одна из обязанностей смотрящих колдунов – отслеживать рождаемость.

– А раньше?

– В зависимости от способностей. Чем сильнее были способности, тем ниже шансы выжить. Либо их по-тихому сжигали на кострах храмовники, либо они сами калечились, без посторонней помощи.

– Понятно. Мой, брат, кстати, никогда не хотел быть колдуном. Он собирался стать государем. А стал истоком. Об этом ты мне тоже не сказал, Горан.

– Я-а...

– Ты ни о чём не мечтаешь? Не хочешь измерить мир? Не жаждешь денег? Не хочешь никем стать?

– Хочу хорошо делать свою работу.

– Это замечательно. А что ты подразумеваешь под хорошо и под работой?

– Вы знаете мои обязанности.

– Эти? – Редрин помахал свитком, испещренном буковками.

– Постановление о должностных обязанностях верховного архимага Велмании?

– Именно. Ты помнишь содержание?

– Дословно.

– У тебя есть все достоинства, которых не хватало Орнику.

– Но нет тех, которыми обладал он.

– Не спорю. Так что мы будем делать, Горан? Топтать мечту Аара? Или наоборот? Может разогнать Инессу?

– Разогнать?

– Держи. Почитай. Я подожду. – Редрин выудил второй свиток, потолще и пошире.

– Что это? – Горан слабой рукой принял свиток из рук государя.

– Предложение магов Новой школы. Новый подход. Новое государство.

Архимаг повертел свиток и, не разворачивая, метнул тот в догорающий камин.

– Наша страна не нуждается в Хенрике Аарском, мой государь.

Редрин Филин подошел к камину и кочергой поворошил угли, пламя занялось. Обняло пергамент и заплясало. Под оранжевыми языками быстро чернело.

– А ведь это был отчет Ивара. Впрочем, я его прочитал. Ивар халтурит и пишет из головы. Снять его, как считаешь?

– Отчет?

– Отчет-отчет. Ладно, перейдем к делу. Я должен поговорить с Ильмой. На рассвете сюда заявится главнокомандующий войсками восточной Велмании. В полдень устроишь мне разговор с тестем, нам понадобится помощь Кордера. И еще есть кое-что личное. Вызови Велора и его ребят, они нам пригодятся. Будем воевать, Горан. Хватит сидеть, разгромим магов, а Ильму поставим на место. Это моя страна.

– Мой государь...

– Ты служишь мне, а не Инессе. Не Владычице. Ты служишь мне и Велмании, Горан Вирицкий, верховный архимаг Велмании. Так сказала мне твоя Арне, оправдывая твою скрытность. Будь добр ответь, она права?

– Это она? Она сказала вам?

– Права?

– Да, мой государь. Я служу вам.

Вчерашний день плавно перетек в сегодняшний, маленький кабинет государя поглощал и выплевывал новых и новых людей. Неизменными оставались только Горан Вирицкий и слышащая Арне. Владычица Инессы явилась сама, во плоти, воспользовавшись Вирицким телепортом. Помимо нее в Вирицу прибыли главнокомандующий восточной Велмании и тесть государя.

Расследование смертей Орника и Регины Мадера считались временно прекращенными. Главный сыщик выдохнул и снова глубоко вдохнул – у него появилось новое задание. На центральной площади торопливо возводили помост, пока не объясняя зачем. Во дворце удвоили охрану, храмовая стража принялась патрулировать улицы города вкупе со стражей регулярной.

Вирица кипела. Перед лавками топтался народ, сплетни ползли по городу, приобретая все более жуткие очертания: колдуны с магами объединились и идут брать столицу, Редрин Филин убит – стражу выставили, чтобы об этом никто не догадался, Инессцы проиграли, маги будут мстить, Орден карателей решил завоевать Велманию, грядет война с Луаром и прочее. У страха открылись огромные, ясные и совершенно бессмысленные глаза.

К полудню сплетни пополнились свежей "информацией".

Владычица Инессы сгорела от стыда прямо на совете – в прямом смысле, Сауринское княжество отделяется от Велмании и с Цитаделью магии образует свое суверенное государство, противников магов отправляют валить лес за Урмалой, правда спустя полчаса на это же дело отправляли самих магов, им и сподручней.

В полдень герольды по всей Вирице разгласили, что в шесть часов вечера Редрин Филин выступит перед народом с балкона дворца. Помост по-прежнему оставался загадкой. Храмовая стража подралась с городской. Разнимал народ, из-за чего дело превратилось в массовую драку, пришлось вызывать начальников обеих сторон. Те сцепились между собой словесно.

Лавки то открывались, то закрывались, сапожник шил сапог прямо на улице, боясь пропустить всё интересное мимо ушей, лучший вирицкий портной в задумчивости угодил иглой в ягодицу какому-то дворянину. Дворянин возопиял, а потом чуть не попал под сани с заглядевшимся на площадное столпотворение возницей. В санях спорили, сравнивая сплетни, мужчина и женщина. Сплетни оказались разными, в дамских палатах разговоры имели романтическо-трагический уклон, а в мужских кабинетах речь шла больше о политике и деньгах.

Храмовая стража опять подралась с городской. Растаскивать было некому, довольствовавшись кровоточащими носами и разбитыми губами стражники утихомирились, а сдавая смену, соврали, что задерживали преступника, коего не поймали.

В три часа дня Ловша Левша полностью сделал дневную выручку и потирал руки, представляя, как чудно заработает вечером. Вот только пришлось послать повозку на пивной завод, пиво кончалось катастрофически быстро. Растерянный посыльный вернулся с двумя бочками – цены у пивоваров взлетели втрое. Во всех корчмах резко поднялся уровень потребления хмельного. Ловша, ругаясь, дал посыльному еще денег и велел торговаться, а сам совершил то, что почитал святотатством самым распоследним – велел разбавлять пиво.

Жарка с Билдиром лениво передвигали фигуры по черно-белым клеточкам, с кислыми минами взирая на любопытных по ту сторону стекла и вокруг. Они честно попытались уйти наверх и спрятаться в комнатах, но Ловша пообещал десять процентов и "настоящие убивцы" терпели.

В четыре часа герольды объявили, что совет окончен. Помост стоял неприкаянный, на досках кто-то успел написать бранные высказывания, рядом ножом проковыряли ответ.

Мастера амулетов распродали треть запасов, знахари остались на внеурочную работу, составляя мази для ран.

И только в храмовой лекарне было тихо – народ забыл, что он может болеть. Болеть было некогда, в счет не шли только первые подравшиеся стражники, матерящие друг друга с разных концов палаты.

В пять часов народ столпился у дворца, началась давка. Грамотные притащили с собой плакаты: "магов на эшафот!", "Велмания для людей!", "Не дадим превратить нас в чудовищ!". Неграмотные ограничились воплями и кричалками, вовлекая в это дело грамотных. Глядящий на них из окна второй советник по вопросам населения подумал, что надо будет открыть еще с полдюжины школ. Но тут грамотные начали пихаться, каждый старался, чтобы именно его пожелания было видно лучше, и советник испугался, что школы не помогут.

В шесть часов на балкон вышел Горан Вирицкий, кивнул головой народу. Вопли смолкли – Горана Вирица любила.

Архимаг обошел балкон по периметру и махнул в окно.

Редрин Филин вышел к народу в простой кожаной куртке с расстегнутым воротом. Глазастые тут же приметили осунувшееся лицо государя и чуть растрепанные волосы, оценив – заботится, переживает, не спит, не ест!

Горан Вирицкий обратил внимание, что Редрин стал еще больше похож на Майорина, в голову закралась мысль, что государь стал похож на него не случайно.

– Мой народ! – провозгласил государь, хорошо поставленный голос, лишь немного усиленный магией, прокатился по дворцовой площади. – Времена ныне непростые! Маги нарушили закон, переступили черту. Вы боитесь за своих детей, за свое будущее и я вас понимаю.

В толпе крикнули. Редрин приподнял ладонь, утихомиривая площадь:

– Я вижу ваше недовольство, некоторые для убедительности решили выразить его как можно более ясно. – Среди неграмотных хихикнули, грамотные машинально приподняли свои плакаты выше. Редрин глянул на пергамент, прикрепленный к широким перилам. На пергаменте были обозначены ключевые моменты речи. На совете, при поднятии темы: "настроения народа", второй советник озвучил три основных течения: против магии вообще, против цитадели и самая небольшая, зато хорошо продуманная магами: против старой школы.

Цитадельские агитаторы в тайне ходили по городам и в красках описывали чудесную жизнь в ближайшем будущем.

Против магии вообще активно выступали храмы, но толку от этих высказываний не было – даже если избавить Велманию от обладателей дара сейчас, через год родятся новые. Вдобавок ко всему – магия – сила, в том числе сила военная. И рано или поздно эта сила пригодится, даже в бездействии армия является доводом.

Нарушив закон, маги потеряли свой вес в Совете, а их боевую подготовку сейчас предстояло испытать инессцам.