Текст книги "Очная ставка"

Автор книги: Анна Клодзиньская

Соавторы: Ян Литан,Рышард Ляссота
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

Человек в темных очках еще раз проверил багажник: все чисто. Вернувшись на поляну, вновь тщательно осмотрел место убийства. В свете занимавшегося дня казалось, что камни и ветки лежали здесь всегда. Он вывел «Фиат» на дорогу и прибавил газу.

Домой вернулся в начале третьего.

* * *

Лесничий Станишевский шел уверенным, быстрым шагом, его спутник, стажер из управления лесного хозяйства, еле поспевал за ним. Заметив это, старший сбавил темп, ему не терпелось поговорить. Выражаясь точнее, лесничий хотел убедиться, не прислали ли ему стопроцентного профана для дела, где требовались знания и умение. Ведь речь шла о торфе.

– Вам доводилось когда-нибудь искать торф? – спросил он благожелательным тоном, вытаскивая из кармана трубку и кисет с табаком. Они как раз остановились передохнуть у старого дуба.

– Нет, – ответил стажер смущенно. – Полагаюсь на вас, хозяина лесов. Я ведь только-только завершил учебу, и у меня еще нет практики.

Искренний ответ остудил желание посмеяться над юным специалистом, лесничему понравилось, что столичный парень не задирает нос. Он решил объяснить тому кое-что, ведь все, что касалось торфа, для лесничего не представляло загадки.

– В двух километрах отсюда, – сказал он, – есть небольшое заросшее озерко. Вокруг него довольно большая полоса богатой перегноем почвы. И в такое болото лучше не соваться.

Стажер был впечатлительным молодым человеком, поэтому перед его глазами молниеносно появилась булькающая, зловонная трясина, которая все глубже засасывает и, наконец, поглощает человека… Он вздрогнул, но продолжал слушать.

– Если разрезать эту почву сверху донизу, мы заметим под верхним слоем несколько сортов перегноя, уложенного рядами, как в торте с кремом, затем воду, а в самом низу две разновидности торфа. Кое-где есть почвы, полностью состоящие из торфа, как нижний слой, так и верхний, но здесь таких нет, поэтому нам не надо ими заниматься. Разве только вас пошлют в другой район, но это уже не мое дело… Ваш директор все еще ездит на черном «мерседесе»?

Переход от торфа к директору был настолько неожиданным, что парень замешкался с ответом. Затем он попытался вспомнить цвет и марку машины начальника, но из этого ничего не вышло. Молодого человека не интересовали вещи, находившиеся вне пределов его финансовых возможностей. На всякий случай он ответил, что директор уже поменял «мерседес» на «вольво», кажется, зеленого цвета: по его мнению, директора легко и часто меняют машины, они могут себе это позволить.

Они шли по лесным тропинкам. Станишевский безошибочно находил их в зарослях кустов и высокого папоротника. Стажер слышал, что в папоротнике водятся клещи, которые впиваются в кожу, и их очень трудно оттуда извлечь. Он спрятал руки в карманы и зашагал самоуверенной походкой, чтобы не показывать охватившего его страха. Лесничий вдруг неожиданно остановился так, что парень налетел на него. Он извинился и смущенно отошел в сторону.

– Вот оно, озеро, – показал рукой Станишевский.

– Да, в самом деле, – подтвердил молодой человек, хотя не видел ничего, кроме тростника.

– Пошли.

Подойдя ближе, они сели на траву, перед ними лежала спокойная поверхность воды, над которой со свистом пролетали утки-чирки. Лесничий описал рукой широкую дугу, показывая, где залегает торф, и стажер снова поверил ему на слово, потому что видел только лес и траву. Не спеша выкурили один трубку, другой сигарету под крики птиц и стрекотанье блестящих стрекоз. Наконец Станишевский выбил трубку и уже собирался встать, как вдруг что-то привлекло его внимание.

– Какой-то здесь запах неприятный, – пробормотал он.

Ветер нес зловоние с левой стороны озера. Они пошли в этом направлении, и вскоре лесничий опытным глазом заметил в тростнике какой-то темный продолговатый предмет. Они приблизились к самой кромке и остановились: не подлежало сомнению, что в воде лежал утопленник. Парень боялся мертвецов, особенно на ночь глядя. Но ему не оставалось ничего иного, как согласиться с тем, что делал лесничий. Зацепив палкой за одежду, они вытащили труп на песок, перевернули вверх лицом. Вид утопленника был настолько страшен, что стажера вырвало, а Станишевский, хотя много повидал на своем веку, почувствовал внезапное желание убежать как можно дальше от этого проклятого озера.

– Тяжело, – сказал он, хмуря седые пушистые брови, – но что поделаешь – надо.

Лесничий нагнулся, не дотрагиваясь до тела, попытался с помощью палки определить, нет ли в карманах пиджака каких-нибудь документов. Ничего не обнаружил. Попутно он обратил внимание, что на руке погибшего нет часов. Лесничий выпрямился, достал трубку, раскурил ее и обратился к парню, который тем временем немного пришел в себя:

– Ну, как поступим? Я пойду в милицию, а вы останетесь здесь, или…

– Ни за что! – воскликнул парень. – Где эта милиция?

– Отсюда около двух километров до шоссе, а там на чем-нибудь доберетесь до городка. Отделение милиции – на рыночной площади.

Стажер на какое-то время задумался, а потом сказал:

– Собственно говоря, мы могли бы пойти вместе, не так ли? Ведь он… не убежит.

– Иди, иди! Не мудрствуй! Я знаю, что делать.

В другое время лесничий не позволил бы себе таких слов по отношению, что ни говори, к представителю управления лесного хозяйства. Теперь же ему стало ясно, что только энергичный приказ заставит парня действовать. И винить его особенно нельзя: нечасто видишь труп, да еще в таком состоянии.

Стажер бегом припустился через лес, благо тропинки, по которым они пришли сюда, были хорошо заметны: трава еще не успела подняться. Лесничий в это время внимательно рассматривал труп, пытаясь сориентироваться, не знакомый ли это, может, житель города или одного из соседних сел. Но по одежде и тому, что осталось от лица, он не мог опознать погибшего. Отсутствие бумажника и наручных часов наводило на мысль об убийстве с целью грабежа, но ведь не каждый человек обязательно носит часы. Бумажник тоже мог выпасть на дно озера. Любопытно, с какой целью этот человек пришел к заброшенному, редко посещаемому озеру и каким чудом он в таком безлюдном месте напоролся на вора и убийцу, как будто последний именно его тут и дожидался, чтобы обокрасть и убить.

– Странно, – пробормотал Станишевский. – Может, они договорились здесь встретиться? Черт знает, зачем?..

То, что это убийство, не вызывало теперь у него сомнений. Если бы выбросило на берег утопленника, у него не было бы так сильно разбито лицо. Размышляя об этом, Станишевский тревожно оглядывался, жалея, что не захватил с собой ружья или хотя бы собаки.

Он отошел на несколько шагов, чтобы не так чувствовался запах. Сел на пень, снова закурил. Хотелось есть, но, когда он потянулся к карману за хлебом с сыром, то сразу же убрал руку. Не смог бы он сейчас проглотить ни кусочка. Нужно было запастись терпением и ждать прибытия милиции.

* * *

Приехали поручник – начальник отделения милиции – и сержант.

Водитель остался в газике на шоссе, а они двое в сопровождении стажера добрались до озера.

– Утопленник? – спросил поручник, здороваясь с лесничим. Тот знал обоих: встречались, когда решались вопросы борьбы с браконьерами.

– Скорее всего, нет.

– Где труп?

– Там, – показал он. – Лежал в метре от берега. Мы вытащили его на песок.

Они подошли к останкам. Сержант присел на корточки, руками в резиновых перчатках быстро ощупал тело, проверил карманы, но также ничего не нашел. Когда он перевернул труп на живот, все заметили, что пиджак на спине как будто разорван или разрезан ножом. Сержант дотронулся до позвоночника, провел по нему пальцами и сказал:

– Поломаны позвонки. Как будто он упал с большой высоты…

– Либо кто-то нанес удары ломом или дубинкой. И это изуродованное лицо… Вы правы, пан Станишевский, перед нами не утопленник. Нужно поставить в известность Варшавское управление милиции.

– Пойду к машине, – сказал сержант. – Переговорю с отделением, пусть дадут знать в Варшаву.

– Скажи, что произошло убийство, – добавил поручник, – из-за обыкновенного утопленника они не приедут.

Из Дворца Мостовских приехал майор Щенсный со следственной группой. Врача не смогли разыскать, решили обойтись без него: так или иначе убитого придется направлять на вскрытие. Голубая «Ниса» остановилась на шоссе рядом с газиком, сержант повел группу в лес, а водители остались коротать время в беседе.

Щенсный дотошно расспрашивал лесничего, где именно лежали останки, в каком положении, насколько глубоко в воде и так далее. Потом поднялся с корточек и внимательно огляделся вокруг. Подошел поручник Маньковский из следственного отдела:

– Убийство совершено здесь, не правда ли?

– Думаю, что нет, – ответил майор. – Поищите следы какого-нибудь транспортного средства. Через эти кусты вряд ли можно подобраться, поэтому, может быть, с другой стороны… Или… – Он внезапно замолчал, заметив в зарослях тростника, в ста метрах от места, где лежал труп, какой-то темный предмет.

Он быстро направился туда и вскоре подозвал по-ручника и фотографа. Втроем они с трудом вытащили из воды полузатопленный продолговатый узел, обвязанный шнуром.

– Надеюсь, это не очередной труп, – пробормотал Маньковский.

– Нет. Кажется, это только брезент.

Развязали, разложили его на песке.

– Направим на анализ. Думаю, кто-то привез труп, завернутый в брезент, после чего избавился от того и другого. Вернее, думал, что избавился. – Щенсный подошел к лесничему, беседовавшему с начальником отделения милиции. – Вы, безусловно, хорошо знаете эти леса. Каким образом можно доехать на машине до берега озера? Вот хотя бы сюда или еще ближе.

Станишевский, закусив губу, задумался и уже хотел было ответить, что такой дороги нет, как вдруг кто-то из группы обнаружил следы колес. Они были едва заметны, у берега совсем затерты – вероятно, умышленно, – однако дальше, между деревьями, где растительный покров почти отсутствовал, виднелись более отчетливо.

– Пойдем по этому следу, – решил майор, указав на фотографа, поручника Маньковского, а также сержанта из отделения милиции. К группе присоединился и лесничий, обеспокоенный сообщением о таинственной машине, разъезжающей по его хозяйству.

Приближался вечер, но солнце стояло еще высоко. Они шли по следу, временами теряя его в траве, но затем вновь находя на песке или корнях деревьев.

– Видимо, он ехал медленно и его трясло будь здоров, – заметил сержант. – Наверняка труп вез в багажнике. Ну не на сиденье же!

– На польском «Фиате-125», – добавил поручник. – Скаты почти новые. Отчетливые следы ведут туда и обратно.

Через полчаса лесничий, осмотревшись, сказал Щенсному:

– Мне кажется, он направлялся в Урочище.

– Это что?

– Небольшая поляна, хорошо укрытая в лесу. Говорят, в давние, еще языческие, времена на ней стоял алтарь Световида, а может, храм, я в этом не разбираюсь. А некоторые утверждают, что там находилось кладбище славянских воинов. Теперь на поляне ничего не осталось, кроме нескольких крупных камней.

– А историки или археологи интересовались этим местом?

– Когда-то да. Но ничего заслуживающего внимания не нашли, поэтому ездить перестали.

– А туристы бывают?

– Нет. На что тут смотреть? На кучу камней? К тому же это и далеко, и труднодоступно.

Следы привели их действительно в Урочище. Здесь неизвестный водитель остановился.

– Поищем, – сказал майор, не уточнив, что именно, потому что и сам не знал. Все могло оказаться важным.

Сержанту из отделения не понравились камни и ветки, сложенные в одном месте, поэтому он аккуратно разгреб их, осмотрев то, что находилось под ними.

– Кажется, здесь кто-то вырвал траву, – пробурчал он.

– Да, – подтвердил майор, – кто-то оборвал стебли, но оставил корни. И прикрыл камнями. Если он не взял с собой эту траву, она лежит где-то поблизости. На ней могут оказаться, например, следы крови.

Пучки засохшей, явно чем-то испачканной травы они нашли под кустом и, аккуратно завернув их, взяли на анализ. Группа обошла большие поросшие мхом камни, внимательно их осмотрев, проверила метр за метром всю поляну.

– Итак… – Щенсный присел на плоский камень, в то время как фотограф неутомимо щелкал. – Думаю, что не ошибусь, сделав следующие выводы. На поляне находилось не менее двух человек. Один – с машиной. Убийство совершено в том месте, где позднее, заметая следы, преступник вырвал траву. Убийца завернул труп в брезент и отвез к озеру. Потом он вернулся. Я говорю – он, но их могло быть несколько. Однако с полной уверенностью могу утверждать, что он или они приехали сюда не впервые. Имеются старые следы ног, старые отпечатки колес. Черт знает, почему они избрали именно это место для тайных встреч! Может, потому, что здесь безлюдно? Чем-то они тут занимались…

– Возможно, прятали что-то? – предположил Маньковский.

– Но где? Нужно внимательно осмотреть пни и толстые деревья, нет ли там какого-нибудь тайника. По моему мнению, убитый пролежал в озере три-четыре дня. В таком случае, убийство, видимо, совершено во вторник. Они из-за чего-то поссорились, и один прикончил другого. По какой-то, только ему известной, причине убийца не захотел оставлять тело на поляне.

– Это означает, – вмешался поручник, – что убийца намеревался еще вернуться, может, даже возвращаться сюда через определенные промежутки времени. Черт побери, что же они здесь делали?! – Он тщательно осматривал кусты, деревья, камни, но нигде не было ни следа от палатки или костра, не валялось ни бумажки, ни банки, даже окурков и обгорелых спичек не удалось обнаружить.

Лесничий, обойдя поляну, углубился в лес. Когда вернулся, то добавил от себя, что не обнаружил и следов браконьеров: никаких капканов, силков, гильз от патронов, ничего подобного. Хотя, конечно, браконьеры могли орудовать и в нескольких километрах отсюда.

* * *

Вскрытие, произведенное судебно-медицинским экспертом в понедельник, дало следующие результаты: мужчина «икс», двадцати шести – двадцати семи лет, блондин, с серыми глазами, прямым коротким носом, густыми волосами. Без усов и бороды. Кожа на пальцах, хотя и претерпела изменения от долгого лежания в воде, указывает на то, что потерпевший занимался физическим трудом. Зубы – здоровые, отсутствует лишь шестой зуб вверху справа. Этот человек получил сильный удар по спине тяжелым металлическим предметом с заостренным концом. Это могла быть соответствующим способом обработанная свинцовая или железная труба, а также какая-нибудь деталь, используемая на стройках или заводах, в мастерских.

Второй удар пришелся по задней части черепа тем же самым орудием преступления. Видимо, человек уже был мертв, когда убийца или другое лицо перевернул его, положив навзничь. Теперь удары наносились по лицу тем же предметом. Всего было нанесено шесть-семь ударов, вызвавших деформацию черт лица, перелом его костей.

Далее врач, принимая во внимание частичное нахождение тела в стоячей болотной воде, а также время года, приходил к заключению, что с момента убийства до обнаружения трупа прошло четыре дня. Затем следовало подробное описание того, что обыкновенно делается в ходе вскрытия. Эту часть майор Щенсный только пробежал глазами, не останавливаясь на деталях.

– Итак, вероятнее всего его убили в понедельник, – сказал он, обращаясь к полковнику Даниловичу, своему начальнику, – двадцать седьмого.

– Ты просмотрел список пропавших без вести и разыскиваемых?

– Да. Мы уже знаем, кто стал жертвой. К нам поступили сообщения, касающиеся одного и того же человека. Родители разыскивают не вернувшегося домой сына. С фабрики «Терпокс» в районное отделение сообщили, что их работник, обслуживающий какой-то особый импортный агрегат, не вышел на работу, а это срывает выпуск дефицитной продукции. Дома его не оказалось. Близким непонятно, что произошло. Зовут пропавшего Данель Мрозик, двадцати шести лет. Родители передали нам некоторые более подробные данные.

– Сколько времени он отсутствует?

– Неделю. Это значит, что в прошлый понедельник, двадцать седьмого июля, он еще работал в «Терпоксе» в утреннюю смену. Домой – он живет в Белянах, на улице Жеромского – вернулся как обычно, к обеду; сказал, что отправляется автобусом к родственникам под Варшаву, в деревню Староселки, там переночует и прямо оттуда поедет на фабрику. Поскольку Данель не появился дома ни во вторник, ни в среду, отец поехал в деревню узнать, что случилось с парнем. Выяснилось, что он приезжал, но ночевать не остался, а решил вернуться в Варшаву последним автобусом. Не доехал. Родители опознали его по одежде, частично по лицу.

– Все выглядит довольно логично, – заметил полковник. – Как далеко от этих Староселок до Урочища?

– О, вот именно! Ты попал в точку! На поляне мы нашли следы колес одного и того же польского «Фиата-125», которые вели не только к озеру и обратно, но и до шоссе, боковой лесной дорогой, пересекающей через двенадцать километров Староселки, где останавливается автобус дальнего следования. Но самое существенное состоит в том, что упомянутая мной лесная дорога подходит к шоссе в двухстах метрах от остановки «по требованию». Временами там выходят и садятся служащие из охраны леса, дровосеки. Могу поспорить, что Данель Мрозик ехал на автобусе из Староселок и как раз на этой остановке вышел. Почему? Не знаю. Могло быть также и по-другому: шел из села по шоссе, добрался до остановки «по требованию» и ждал автобуса. Может быть, убийца прибыл на «Фиате», предложив ему вместе поехать к поляне. Или они договорились встретиться в этом месте и отправиться в Урочище.

– Вторая версия не подходит: ведь Мрозик собирался ночевать у родственников.

– А откуда нам известно, что убийца не живет где-то поблизости? В самой деревне нет никого, кто имел бы «Фиат» со следами покрышек, обнаруженными нами. Впрочем, там сейчас работают сотрудники отделения милиции, собирают данные, расспрашивают людей. Жду сообщения из милиции в Жолибоже [23]23
  Жолибож – район Варшавы.


[Закрыть], хочу получить подробные сведения о Данеле и его семье, а также результаты анализа следов крови на пучках травы с поляны.

– Что было у Мрозика в тот вечер с собой характерного? Знаешь, меня интересуют скупщики и торговцы на базарах.

– Родители утверждают, что у него была золотая «Омега», но номера не знают. Ну, сигареты, бумажник, носовой платок и разная мелочь. Ничего особенного. Конечно, паспорт и служебное удостоверение. Да, и медальон на цепочке. Серебряный.

– Что было изображено на медальоне?

Щенсный смутился. В этой сфере он был слаб.

– Вроде бы какой-то святой… Нет, погоди! Вспомнил! Папа Иоанн Павел II.

– Много выпущено таких медальонов? Меня интересуют серебряные. Узнай, это может навести на след.

Майор пожал плечами:

– А у кого узнаешь? Наверно, даже приходский ксендз не считал. Вот если бы у Мрозиков дома оказался гарантийный талон на «Омегу»…

Он связался по телефону с районным отделением и попросил проверить. В ответ услышал, что сделать это будет нелегко: в доме траур, мать находится почти в бессознательном состоянии – единственный сын…

– Все же постарайтесь, – сказал он и положил трубку, вопросительно взглянув на полковника.

– Ну? В чем дело? – Данилович не любил таких взглядов: ему казалось, что он что-то забыл или проглядел.

– Не знаю, рассказывал ли я тебе, что Урочище находится под наблюдением. Привлечены силы частично местного отделения, частично из района Прага-Север. Они действуют весьма осторожно, в форме лесников и в рабочих комбинезонах.

– Правильно. Но может пройти довольно много времени, прежде чем убийца появится на поляне. Да и, собственно говоря, зачем ему туда ехать? Чтобы подтвердить общепринятое мнение, что преступника влечет на место преступления? Не верь этому.

– И совсем не потому. Стефан, там что-то должно происходить, на этой поляне. Очень подходящее место для тайных встреч. А вдруг мы наткнемся на банду спекулянтов? – Помолчав, добавил: – Отправлюсь туда с проводником и собакой. Место, где убийца повырывал окровавленную траву, мы опять прикрыли ветками и камнями. Так что если он появится, то не должен заметить, что мы там побывали. Но, думаю, пес вынюхает то, чего не увидит человек. В ту ночь после нашего посещения Урочища шел дождь и смыл следы наших ног…

Щенсный говорил несвязно, разбрасывая мысли во времени и пространстве. Ему хотелось уже быть на поляне. И чтобы собака искала.

Глава 6

«Или убийца заметил, что за Урочищем наблюдают, или он не намеревался вновь приезжать на поляну…» – размышлял Щенсный. Выждав несколько дней, майор сел в своего «малыша» вместе с капралом, проводником и собакой по кличке Тропик. Мода на Шариков давно прошла. Они выехали на рассвете в понедельник, третьего августа; утром стоял туман, позже погода улучшилась и выглянуло солнце.

Наконец, с немалыми трудностями, они добрались по лесной дороге до поляны. Собака выскочила первой. Проводник вынул из сумки шапку и пару сандалий, принадлежавших Данелю Мрозику.

– Нет никаких доказательств, что бумажник, часы, документы и вообще все, принадлежавшее Мрозику и не найденное нами, осталось здесь, на поляне, – сказал майор проводнику. – Мы уже искали везде – в траве и под кустами… безрезультатно. И несмотря на это, хотелось бы попытаться еще раз, с собакой.

Капрал погладил пса по голове и, задумавшись, посмотрел на Урочище. Потом сказал:

– Если здесь что-то есть, Тропик найдет.

Он сунул собаке под нос шапку и сандалии. Довольно долго Тропик вдыхал и запоминал запах человека, носившего эти вещи.

– Ищи, Тропик!.. Ищи!.. Хорошая собака, умная собака… Постарайся!

Черным влажным носом пес сосредоточенно обнюхивал траву, кусты, пни, листья, камни. Он искал знакомый уже запах, но все еще не находил его ни в траве, ни на песке. Временами казалось, что след уже обнаружен, но он оказывался ложным. Поэтому Тропик возвращался к шапке и сандалиям, снова запоминал запах и искал.

Щенсный, присев на камень, курил и ждал. Капрал отцепил поводок, дав собаке полную свободу искать след, если его вообще можно было найти. Время летело. Приблизительно через час майор подумал: «Чепуха! Убийца забрал вещи Данеля с собой, утопил в Висле или…»

– Кажется, что-то есть! – воскликнул капрал и поспешил к собаке, которая нетерпеливо, даже с каким-то ожесточением, раскапывала землю. Щенсный тоже подбежал, и оба они склонились над Тропиком. Вскоре собака вытащила из ямки целлофановый пакет и торжественно положила перед капралом. Еще раз, для уверенности, обнюхала свою находку, чтобы убедиться, не ошиблась ли, и чихнула: какая-то травинка пощекотала ей нос.

– Хорошая собака! Умная собака, какая умная! – Подофицер ласково потрепал Тропика за ухом, почесал ему лоб.

Майор надел резиновые перчатки, взял пакет и понес в машину. Проводник с собакой шли следом с чувством, что хорошо, может, даже отлично выполнили задание. Капрал очень любил такие мгновения. Собака – тоже.

Чтобы развязать туго затянутый узел, потребовалось несколько минут. Наконец все содержимое пакета было разложено на сиденье «малыша»: паспорт, где на фотографии было запечатлено невозмутимое лицо молодого парня – Данеля Мрозика, служебное удостоверение, выданное фабрикой «Терпокс», пачка сигарет «Мальборо», посеребренная зажигалка, носовой платок, три ключа разнообразной формы, золотая «Омега»… Среди вещей обнаружились еще раздавленные солнцезащитные очки, несколько старых проездных билетов и серебряный медальон на цепочке.

Капрал внимательно посмотрел на фотографию в паспорте, вздохнул и спросил:

– Это тот, кого выловили из озера?

– Да.

– Молодой совсем… Такое симпатичное лицо. Неизвестно, кто его убил?

– Нет, – ответил майор. И поправил себя: – Еще нет.

* * *

На следующий день дежурный офицер управления сообщил Щенсному, что его разыскивает какой-то оперативный работник из района.

– Что ему надо? – спросил Щенсный раздраженно: он был очень занят.

– Не сказал. Оставил записку. – Офицер протянул небольшой листок, вырванный из блокнота. – Упомянул, что дело очень важное.

Майор пробежал глазами записку, задумался, потом связался с районным отделением, и через полчаса оперработник Томчак уже сидел в его комнате. Щенсный бросил нетерпеливо:

– Ну, так что вы хотели сказать?

– Ну, значит, находясь на службе, пошел я на автомобильную биржу. Я довольно часто бываю на улице Янишевской, рядом с аллеей Краковской, и знаю многих людей, которые обычно там крутятся. Как раз в то воскресенье мне попадались одни знакомые. И среди них молодой инженеришка: он помогает отцу в автомастерской на Воле и довольно часто заглядывает на биржу. Итак, стоим мы, беседуем, и вижу, что у его «Лады» почти совсем новенькие покрышки, а недавно были лысые как колено. Спрашиваю, где раздобыл, очень меня это заинтересовало. Он рассмеялся и рассказал мне историю – не поверите!

– Ну? – поторопил его Щенсный.

– Несколько дней назад, в понедельник, двадцать седьмого июля, инженер остался на ночь в мастерской, что-то там делал. Часов около двух ночи, может, немного позже, к мастерской подъехал польский «Фиат-125». Вышел какой-то тип и говорит: «Прошу поменять мне все четыре покрышки». Инженер ответил, чтобы тот не морочил ему голову – покрышки ни за какие деньги не достанешь. После чего неизвестный вытащил толстую пачку «зеленых» и повторил, что ему нужны новые покрышки. Ну, инженер не прочь был заиметь немного долларов. Тем более для своей «Лады» он только-только приобрел новенькие. А вы, товарищ майор, наверно, знаете, что покрышки с «Лады» подходят к польскому «Фиату-125». Тут он осмотрел фиатовские и никак не может понять: они совсем новые, как и у его «Лады». Тогда он говорит этому типу: «Послушайте, да у вас же совсем новые!» А тот отвечает, что это не его дело, ему нужны другие, и все.

– Интересно, – буркнул Щенсный.

– Вот именно. Мой знакомый подумал, что у клиента не все дома. Впрочем, он долго не задумывался. Поменял ему покрышки, а те, с «Фиата», поставил на свою машину, да еще и доллары получил.

– Сколько?

– Этого он уже не сказал, а мне было неудобно спрашивать. Странный клиент уехал. А инженер стал сомневаться, правильно ли поступил, дело ему теперь показалось нечистым. Но поскольку покрышки достать непросто, то он ездит на этих, «долларовых».

– И он вам, милиционеру, все это рассказал? – удивился майор.

Томчак улыбнулся:

– Он знает меня как механика. Прежде чем прийти в милицию, я работал в «Терпоксе».

– Где?! – воскликнул Щенсный.

– На фабрике «Терпокс», в Праге. Знаю, что вас интересует, но с Мрозиком я не был знаком. Мы попросту разошлись: он пришел на фабрику, когда я уже уволился и поступил в школу милиции. Инженеру же сказал так, мимоходом, что работаю автомехаником. Он даже предлагал одно время устроить меня на работу в своей мастерской. Ну, и когда я услышал эту историю, то вспомнил, что последний раз нам говорили на совещании. О Данеле Мрозике и о следах, оставленных «Фиатом». Марка машины и день убийства совпадают. Если, товарищ майор, этот тип сообразил, что в лесу и у озера остались следы от покрышек, и если в то время у него дома не нашлось запасных, а купить их действительно тяжело, то он попытался достать за доллары. Может, это была первая мастерская, которая встретилась ему на пути в тот вечер, а может, ему уже несколько раз отказывали продать за злотые.

– Правильно мыслишь, брат, – одобрил майор. – Значит, так. Сейчас же свяжешься с районом и от моего имени попросишь начальника прикомандировать тебя к нам. Договорились?

– Конечно!

– Теперь самое главное. Запомнил ли инженер номер машины? Не хотелось бы его настораживать. А может, поступим так? Пан механик… как вас зовут?

– Станислав.

– Пан Станислав Томчак, автомеханик, временно нетрудоустроен, завтра зайдет к инженеру и поступит к нему на работу, скажем, на полгода. В ходе совместной трудовой деятельности вам, пожалуй, будет нетрудно узнать более детальные подробности как о «Фиате», так и о его водителе. Внешность, во что он был одет и так далее. Инженер ведь мог кое-что заметить.

– Понимаю, товарищ майор. А если инженер Вишневский, так его зовут, откажется принять меня на работу? Он предлагал мне это два месяца назад. Боюсь, у него уже работает кто-то другой.

– Скажите, что вам очень нужно: отвыкли от руля, собираетесь покупать машину, требуются деньги… Ну, не мне вас учить, сами знаете, что сказать. Но особенно настаивать не следует, иначе у него возникнут подозрения. Если не удастся таким путем, найдем другой способ. Пять, десять способов. Для того и голова, чтобы думать.

– Действительно, – согласился оперработник.

* * *

Не было ли это ошибкой? Он не знал ни мастерской, ни того худого блондина, находившегося там в два часа ночи. Однако, как помнилось, пребывание хозяина в мастерской в столь позднее время вроде бы указывало на то, что у него остались кое-какие, наверняка нелегальные, дела, которые тот собирался закончить. Правильны ли были его рассуждения?.. А может, он оценивал других по собственному образу действий, что могло быть правильным лишь в некоторых случаях?

Тогда он вел поиски в Праге, на Охоте, но повсюду на дверях автомастерских висели замки.

Может, стоило подождать до утра? Ездить по городу он не боялся, на какой-либо след того, что он совершил, милиция могла напасть не раньше чем через день-два. А может, и никогда. Впрочем, данный период времени, мягко выражаясь, не благоприятствовал милиции. Все реже ночью выходили пешие патрули, все меньше выезжало патрульных милицейских автомашин. Если милиция и вмешивалась, то лишь в случаях серьезных скандалов, драк, когда звучали призывы о помощи.

В каком-то смысле он понимал их, так как видел, как толпа вырывала у них из рук преступников, выводила из строя машины, поджигала здания, принадлежавшие милиции. В начале мая ему довелось побывать в Отвоцке, где он с большим интересом следил, как толпа сжигала железнодорожный милицейский пост, рушила стены, брала приступом вагон-барак. Он радовался, что все это способствовало его собственной «работе», которая продолжала оставаться безнаказанной. Он думал также о той поре, когда его подземелье в достаточной степени заполнится драгоценностями, а сам он окажется далеко за пределами страны, и его совсем не будет интересовать, как кто настроен – «за» или «против» милиции. Пусть тогда, без него, вся страна сгорит, потонет или взлетит на воздух.

Разъезжая так по Варшаве и размышляя подобным образом, он наконец попал на Волю и на какой-то улице заметил свет в окнах автомастерской. Остановился, позвонил у двери. Долго никто не открывал, наконец на пороге появился высокий худой мужчина, с редкими белокурыми волосами и небольшими усиками.

– В такое время? – удивился он. – Случилось что-нибудь?