Текст книги "Очная ставка"

Автор книги: Анна Клодзиньская

Соавторы: Ян Литан,Рышард Ляссота
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

– Нет, это маловероятно. На радиостанции люди проверенные, с большим стажем работы, – возразил капитан.

– Все это так. Но агент может заинтересоваться кем-нибудь из недавно прибывших в часть. И Клара может оказаться в поле зрения Альфы, – продолжал Янчак.

– Я вас слушаю и… и все меньше понимаю, при чем тут я? – спокойно проговорила молчавшая до сих пор Клара.

– Поручник Янчак определит тебе роль, – заверил капитан.

– Извините, товарищ капитан, – промолвила Клара, – но я хотела бы задать еще один вопрос: что вы будете делать, если я не соглашусь поехать вместе с поручником?

– Думаю, подобный вариант Янчак не предусматривал. Ну, давайте посмотрим, что приготовил для нас сержант, а то я изнываю от жары, – добродушно проговорил капитан Срока.

Он достал из вещевого мешка несколько банок апельсинового сока. Все с удовольствием утолили жажду.

– Подброшу вас поближе к озеру. – Капитан завел мотор. – Предложение поручника обсудим с командиром части. Возможно, он поддержит нас и согласится, чтобы Клара сыграла роль «самой красивой польской девушки», а может быть, этот вариант и не понадобится, – с улыбкой сказал капитан.

Машина подкатила к боковым воротам авиачасти. Около шлагбаума стояли на посту двое военнослужащих. Они проверили документы капитана и пропустили машину, не заглядывая внутрь брезентового кузова.

Через некоторое время кто-то неожиданно вновь остановил машину пронзительным сигналом. Это был еще один тщательно замаскированный пост охраны.

Капитан Срока резко затормозил, предъявил часовому документы и выехал на лесную просеку, ибо шоссейная дорога на этом заканчивалась. Проехав несколько десятков метров в глубь леса, он скомандовал:

– Теперь все. Выходите из машины и приступайте к выполнению задания.

– Может быть, опробуем радиотелефон? – предложил Янчак.

– Не будем терять времени. Аппарат проверялся сегодня сержантом. Еще вопросы есть?

– Нет.

Хенрык выгрузил из машины вещевые мешки, доставленные сержантом, и дорожные сумки – свою и Клары. Капитан Срока на прощание пожелал им успеха и уехал.

Поручник и Клара, оставшись в лесу одни, почувствовали, как их со всех сторон охватила тишина и густой запах хвои.

– Итак, мы начинаем, мой повелитель, – шутливо обратилась девушка к поручнику.

– Начнем, пожалуй! – ответил Янчак.

Они осмотрелись вокруг и сориентировались по карте. Потом медленным шагом двинулись вперед по извилистой тропинке, неся за плечами рюкзаки со своим снаряжением.

Через какое-то время Клара остановилась и спросила Хенрыка:

– Ты ведь знал, что нам предстоит ехать к озеру, почему же приглашал меня на море?

– Да так, старая армейская привычка – соблюдать осторожность и военную тайну, – улыбнувшись, ответил Янчак.

5

Летчики утром проводили на озере спортивные соревнования по водным лыжам, играли в теннис или просто состязались в беге по лесу. А теперь они приступили к очередным тренировочным полетам на боевых истребителях. Пилоты филигранно отрабатывали элементы высшего пилотажа перед учениями войск ПВО. Каждый из них стремился показать свое мастерство. Им предстояло бороться за почетное звание «мастер воздушного боя». Для этого необходимо показать отличную боевую выучку, умение управлять самолетом, пользоваться грозным оружием и сложной аппаратурой, которыми оснащены современные истребители. Они будут соревноваться в умении перехватывать цели на низких и средних высотах как в индивидуальных, так и в групповых полетах.

Поручнику Збышеку Сосновскому с полетами повезло. Об этом и шел разговор между ним и Франеком Сцещняком в перерывах между полетами. Они выступали в дуэте. Остальные пилоты относились к ним с большим уважением и стремились им подражать.

Збышек и Франек понимали друг друга с полуслова. Такое взаимодействие – залог успеха, а взаимопонимание между пилотами в воздухе и навигаторами на земле создает благоприятные условия для выполнения боевого задания. Бортовой мини-компьютер в сочетании с ЭВМ центра управления полетами, где за пультом сидел Франек, позволяли немедленно передавать информацию находящемуся в воздухе пилоту. А знания и летное мастерство последнего преобразовывали полученные данные в конкретные боевые действия.

Перерыв в полетах закончился. Судейская комиссия заняла свое место. Члены ее продолжали еще обмениваться мнениями с пилотами, надеясь точнее определить, как прошли первые тренировочные полеты. Оценки мастерства воздушных асов были так высоки, что трудно определить, кто из них лучший.

Збышек бросил взгляд на небо. На нем не было ни облачка, солнце все больше припекало, духота усиливалась. «Хоть бы ветерок подул», – мелькнуло в голове Збышека.

– Погода что надо. В самый раз, чтобы показать высший класс пилотажа и боевое мастерство, – воодушевлял Франек своего товарища по службе.

– Не дразни меня, Франек. Я делаю все, что могу, – ответил Збышек.

– Так делать может каждый. А ты, старик, должен показать больше того, на что способен, – не унимался Франек.

Збышек задумчиво покачал головой. Он не сердился на своего друга, когда тот требовал от него большего, чем от других пилотов, ибо знал, что Франек не меньшие требования предъявляет и к себе. Это было неотъемлемой чертой всех тех, кто посвятил свою жизнь военной авиации или просто проходил срок службы в рядах Войска Польского.

Небольшой серебристый самолет «Иволга» делал круг над аэродромом.

– Посмотри, видимо, прилетели болельщики на наши летные состязания, – заметил Франек.

– Во время учений всегда крутятся вокруг всякие журналисты и фотокорреспонденты из газет, радио и телевидения, – ответил без особого удовольствия Збышек.

«Иволга» плавно приземлилась на дальней посадочной полосе аэродрома. Збышек и Франек не проявили особого интереса к прибывшим гостям. В это время к ним подошел заместитель командира полка по политической части подполковник Тарчевский:

– Привет, орлы! Как настроение?

– Все в порядке, товарищ подполковник. Готовимся к полетам, надеемся выиграть… – отрапортовал Збышек Сосновский.

– Товарищ подполковник! Поручник Сосновский хотел сказать, что на предстоящих учениях будет большая конкуренция среди пилотов, – добавил Франек.

– Вы правы. Но пилотам нашего полка не подобает выигрывать у слабого противника, – отпарировал замполит. – Мы уверены, что поручник Сосновский покажет высший класс боевой выучки! Больше собранности, а воли к победе Збышеку не занимать. Помни, командование полка очень рассчитывает на тебя, Збышек!

Сосновский в душе питал тайную надежду добиться успеха на учениях и тем самым оправдать доверие, оказанное ему командованием полка. Он думал не только о своей личной победе, но и о победе других товарищей, помогавших ему готовиться к полетам. Для всех тех, кто служит в военной авиации, непреложным законом является отдавать все свои силы и знания для того, чтобы пилоты могли спокойно летать на таких грозных машинах, как современные реактивные истребители-перехватчики, штурмовики и бомбардировщики, с честью выполняя свое боевое задание.

Беседа подполковника Тарчевского с молодыми офицерами была продолжена в тени, возле здания, в котором пилоты собирались на инструктаж перед полетами. Некоторые расположились в шезлонгах, так, чтобы лучи солнца не падали на них.

Настроение у всех было приподнятое, как всегда перед началом учений. Ведь каждый должен не только показать свою боевую выучку, но и защитить честь и боевую славу своего авиаполка.

Об этом и говорил собравшимся замполит подполковник Тарчевский. Он был для них наставником и старшим товарищем по службе, который всегда приходит к ним в трудные моменты.

Два часа назад замполит получил из армейской контрразведки информацию о возможности диверсий со стороны вражеской агентуры в районе аэродрома во время учений. Он знал, разумеется, что место, где базируются боевые самолеты полка, надежно охраняется специальными армейскими караулами. Кроме того, служба безопасности предприняла соответствующие предупредительные меры в районе, прилегавшем к авиачасти.

В настоящее время подполковника Тарчевского беспокоил вопрос, предупреждать ли пилотов, участвующих в учениях, о возможной вражеской акции.

«А что это им даст?» – размышлял замполит. Ничего нового он им не скажет. То, что вражеская разведка засылает в Польшу своих агентов для сбора военной, научно-технической, экономической и другой информации, проведения разведывательных операций в районах дислокации различных родов войск и оборонных объектов – известно всем военнослужащим с той минуты, как они надели армейскую форму, а многим еще раньше.

И то, что действия противника скорее всего будут направлены не только против пилотов, находящихся в воздухе, но и на бортовую навигационную аппаратуру, радиоэлектронные устройства, которыми оснащены боевые самолеты, тоже не новость. И что пилоты должны проявлять в полетах максимум внимания и отваги, особенно в непредвиденной ситуации, – этому обстоятельству также немало отводится времени в период армейской учебы, и в особенности при подготовке летного состава.

С той минуты, как подполковник Тарчевский ознакомился с информацией, полученной от армейской контрразведки, о предполагаемой диверсии вражеского агента Альфы, он все больше стал думать об ответной операции: «Ждать, пока Альфа начнет действовать, или предупредить, заранее расстроить его акцию? Если так, то как это сделать, чтобы не спугнуть вражеского агента?»

Реактивный самолет поручника Збышека Сосновского медленно двигался по взлетно-посадочной полосе. Пилот уже не чувствовал обжигающих солнечных лучей, ибо включенный в кабине кондиционер позволял забыть о жаре, стоявшей за бортом. Только что взлетел истребитель Казика Магурского.

За Збышеком полетит Тадеуш Бараняк.

– Восемнадцатый, на старт! – послышалась команда в гермошлеме Збышека.

– Восемнадцатый вас понял!

Серебристый «миг» медленно выкатился на взлетную полосу. Збышек опустил на гермошлеме козырек, поправил кожаные перчатки.

– Я Восемнадцатый, разрешите взлет!

– Восемнадцатый, я вас понял. Подождите со взлетом! – послышался знакомый голос диспетчера.

Звучали успокаивающие звуки радио, в кабине было прохладно, самолет дрожал, готовый к взлету. «А Казик отлично стартовал, – подумал Збышек. – Чувствуется рука опытного летчика. Что это говорил о нем сегодня утром Тадек Бараняк? Может, у него была неисправна бортовая фотокамера? Или слишком высокая температура в фотолаборатории повлияла на качество снимков?» В кабине истребителя, заполненной всевозможными измерительными приборами и радиоэлектроникой, даже события сегодняшнего утра казались пилоту далекими и блеклыми. Все, что не касалось предстоящего полета, отошло на второй план.

– Восемнадцатый, вам разрешается взлет! – прозвучал в гермошлеме Збышека голос диспетчера.

– Восемнадцатый вас понял, выхожу на старт!

Пилот почти автоматически выполнял свои обычные функции. Движения его рук были так слаженны, что не было необходимости следить за последовательностью выполнения пилотских обязанностей. Собственно говоря, так и должно быть у каждого военного летчика. Пилот должен концентрировать свое внимание на показателях приборов. Непредвиденные обстоятельства на старте, в полете или при посадке могут возникнуть так неожиданно и молниеносно, что пилоту почти не остается времени на размышление. В этой ситуации его реакция должна быть автоматической, а решение – мгновенным.

Истребитель-перехватчик набирал скорость. Невидимая сила вдавливала Збышека в пилотское кресло. Секунды растягивались так, как не бывает на земле.

В гермошлеме послышался знакомый голос руководителя полетов:

– Восемнадцатый! Курс – сто семь. Высота – пять двести.

– Восемнадцатый вас понял!

Пилот Сосновский получил учебно-боевое задание: лететь на перехват цели, которая находилась на средней высоте – между четырьмя и десятью тысячами метров.

Руководитель полетов Франек Сцещняк вывел его самолет на рубеж, отдаленный от цели не более чем на шесть километров.

В тот момент, когда Збышек поймает «противника» на прицел бортового радиолокатора, последует выстрел управляемой ракеты, несущей в себе пучок лучей, поражающих цель на большом расстоянии. Это идеальное оружие применяется при ясной погоде и относительно неплохой видимости. В случае же облачности, снега или дождя пилот может применить в бою ракеты, которые реагируют в полете на инфракрасные излучения.

Ракеты «мига» способны поражать любую цель противника, даже если он попытается при помощи противоракетного устройства отклонить эти ракеты с трассы полета, применив специальный защитный заслон, или ускользнуть при помощи неожиданного маневра.

Збышек посмотрел на бортовые приборы: они показывали, что истребитель достиг заданной скорости и высоты.

– Восемнадцатый! Сто восемь, – послышалось в гермошлеме.

– Восемнадцатый вас понял. Сто восемь!

– Держи пять триста!

– Есть, держать пять триста!

Збышек повторил поданные команды наземной службы, перенес их на пульт управления, внимательно посмотрел на стрелки измерительных приборов. Если бы он смог глянуть сейчас вниз, то увидел бы серо-зеленые волны Балтики и песчаные берега, вьющиеся светлой нитью.

Ярко-красным светом просигналил один из главных приборов, размещенных около индикатора бортового радиолокатора, на уровне глаз пилота. Этот прибор предостерегал летчика, что его самолет находится в зоне действия радиолокатора «противника» и становится целью для поражения.

Этот пульсирующий красного цвета сигнал информировал также о том, что автоматически включились особые устройства, создававшие помехи действию «противника» и прикрывавшие самолет электронным щитом.

Збышек передал по радио на командный пункт шифрованную информацию о создавшейся ситуации.

Вместе с боевыми самолетами в учениях принимали участие и ракетные войска, которые также должны были показать свою боевую выучку, быстроту и слаженность расчетов при пуске ракет, и главное – точное поражение целей «противника» во взаимодействии со штурмовой авиацией.

Збышек внимательно осмотрел приборы, на своем «миге», проверил переключатели, но пульсирующий ярко-красный сигнал не угасал.

Может быть, наземная служба контроля в учебных целях посылала специальные радиосигналы, чтобы воспрепятствовать связи пилота с командным пунктом? Или делалась попытка вывести из строя радиоэлектронные устройства, в том числе бортовой компьютер, который помогал пилоту решать свои навигационные или боевые задачи?

Збышек послал условный радиосигнал наземной навигационной службе, что в ближайшие секунды он вынужден будет перейти на аварийный канал связи. Подобный радиосигнал немедленно включал на КП автоматическую аппаратуру, регистрировавшую полосы частот и спектры поданных радиосигналов, которые были приняты бортовыми приборами самолета Збышека за действие «вражеского» радиолокатора. Через несколько секунд будет известно, авария ли это на каком-либо из радиопередатчиков на КП или же исключительно «вражеское» радиолокационное проникновение, которое может представлять реальную угрозу боевому самолету.

Хотя в данный момент все это происходило во время летно-тактических учений, однако никто из пилотов и персонала наземной службы не забывал, что каждый полет является приближенным к боевым условиям и требует точного выполнения уставных требований.

Поэтому вполне возможно, что из навигационного центра КП было дано распоряжение привести в действие один из учебных вариантов, чтобы проверить реакцию пилота в неожиданной, а в бою весьма возможной, ситуации.

После соответствующей обработки выявленных радиосигналов было получено неожиданное подтверждение: это было действие «вражеского» радиолокатора.

Одновременно в гермошлеме Збышека раздался голос неутомимого Франека:

– Восемнадцатый, внимание! Даю координаты цели…

Франек с земли вел машину Збышека по оптимальной прямой, которая должна пересечься с целью, «нарушившей» воздушную границу Польши.

Збышек включил бортовой радиолокационный прицел. Перед ним, на уровне глаз, загорелась красная рамка, разделенная на небольшие квадраты.

Пилот снял с предохранителя устройство для пуска ракет, расположенное в рукоятке рычага управления. Этим движением он подготовил также кинокамеру, которая зарегистрирует для оценки судейской комиссии все его действия как пилота.

Но все-таки сейчас главным для Збышека было расстояние его самолета от атакуемого объекта и результат, который был бы достигнут при боевом выстреле ракетой по цели «противника».

– Восемнадцатый! Две двести от цели, – послышалась команда с земли.

– Вас понял. Приступаю к пуску ракет! – ответил пилот.

Однако не слышно было характерного пронзительного визга отрывающихся из-под крыльев самолета боевых ракет, ибо это была условная атака объекта «противника».

– Восемнадцатый! Отлично! Цель поражена! Подаю курс повторный.

– Вас понял, все понял! – радостно воскликнул Збышек.

«Если у него и дальше так же успешно пойдут полеты, то и по теоретическим знаниям он получит высокие оценки судейской комиссии. Ведь теоретическая часть основывается на знании тактики противника и его средств поражения, которыми он может воспользоваться в бою. А в этом Збышек отлично ориентируется, – размышлял Франек. – Ему известны все типы самолетов и ракет. Он помнит их боевые характеристики, хорошо ориентируется в данных, записанных в памяти компьютера. Благодаря всему этому он в состоянии поставить точный вопрос, на который через несколько секунд электронно-вычислительная машина даст соответствующий ответ. Ему известны основные электронные ловушки и хитрости, которые может поставить противник…»

– Восемнадцатый! Курс сорок три, высота две тысячи! – подал новую команду Франек.

– Вас понял! Ложусь на указанный курс! – машинально ответил Збышек.

Умение одновременно наблюдать за несколькими десятками индикаторов многочисленных бортовых приборов, ориентироваться в сложном оборудовании боевой машины и быстро принимать решение – все это должно быть в крови авиатора. Колоссальное значение имела при этом та высокая степень знаний летного дела, полученных молодыми пилотами во время их учебы в авиационном училище в Демблине, а также приобретенных за годы службы в авиаполку, где наряду с усовершенствованием знаний авиатехники повышалась и квалификация военных летчиков.

Почти каждый год появлялась новая боевая техника, более совершенные устройства и приборы, происходила модернизация устаревшего оборудования.

Все это делало жизнь военных летчиков увлекательной и романтичной, и они не могли пожаловаться на отсутствие разнообразия и возможности показать свои растущие способности.

– Восемнадцатый! Курс сорок два, высота две тысячи! – послышалась команда из центра управления.

– Вас понял! Выполняю! – ответил Збышек.

Таким образом, полученные в авиационном училище теоретические знания и практическая служба в авиаполку давали возможность пилоту стать первоклассным военным летчиком.

Однако научно-технический прогресс, в том числе и в военной авиации, требовал от каждого пилота и всего персонала летной и наземной службы повседневного совершенствования своих специальных знаний, боевой выучки, овладения тактикой современного воздушного боя, повышения идейно-теоретического уровня ориентации в международной обстановке и знания своего потенциального противника. Это являлось основной задачей офицеров и рядового состава войск противовоздушной обороны Польши.

Збышек приподнял козырек гермошлема. Над его головой простиралось чистое, прозрачно-голубое небо. Это было сказочное зрелище после тех минут, когда все внимание пилота было сконцентрировано лишь на показателях многочисленных приборов.

На следующий день Збышеку предстояло продемонстрировать на своем «миге» учебный бой над полигоном в трудных условиях штурмового налета. Он должен будет применить в этом бою по объектам «противника» ракеты и атаковать цементными бомбами.

Збышек вспомнил историю, происшедшую с Казиком Магурским. Дело было не в фотокамере. Досадная ошибка пилота случилась по вине механика, который не доложил командованию части о его вылете на запасном истребителе. Интересно, что решила судейская комиссия? Видимо, не засчитала ему нескольких очков, поскольку он лишился почетного места в авиаполку.

Можно представить себе, какое гнетущее состояние было у механика, который допустил оплошность и лишил своего пилота права защищать свой прежний титул «мастер воздушного боя».

Збышек вспомнил, как тяжело переживал когда-то подобную историю техник по вооружению его авиаотряда. Он загрузил тогда многозарядный барабан, согласно полученному приказу, только тремя ракетными снарядами, спутав последовательность загрузки.

Збышек Сосновский тогда в установленное время появился над полигоном, отыскал цель, направил на нее свой штурмовик, нажал на пусковую кнопку, и… ракеты остались на месте.

Потом он сделал второй заход над полигоном, что разрешалось условиями учений. Повторно нажал на пусковую кнопку – и снова тишина.

Может быть, необходимо было подольше подержать нажатую кнопку пуска, тогда барабан успел бы провернуться необходимое количество раз и ракетный снаряд оторвался бы и накрыл цель? Однако Збышек не сделал этого и, не выполнив учебного задания, приземлился на аэродроме уверенный, что случилась авария. Истинная причина срыва бомбометания была немедленно выяснена компетентными специалистами. На разборе его механик сидел красный как рак.

Збышеку было позволено тогда командованием полка повторить учебно-тренировочный полет над полигоном с тем же заданием. Его штурмовик точно вышел на цель, которая была заранее перемещена в другое место. В течение секунды он обнаружил замаскированные бункеры, направил на них самолет и выпустил ракеты. Цель была поражена.

– Восемнадцатый! Держись курса, высота – десять! – прозвучал в гермошлеме голос руководителя полетами.

– Вас понял!

На экране радиолокатора Збышек заметил другие самолеты, выполнявшие учебные полеты в этом же районе. Видимо, где-то здесь и Казик Магурский, стартовавший немного раньше Збышека. Сейчас и он летит тем же самым курсом, указанным с КП.

«Нет, этот Казик у меня положительно не выходит из головы! – подумал с раздражением Сосновский. – И зачем именно на его яхте я увидел Каролину! Хорошо бы как-нибудь пригласить ее покататься на лодке, но будет ли это порядочно по отношению к Казику? И примет ли Каролина мое предложение?» – продолжал размышлять Збышек.

Снова включился бортовой сигнализатор, предупреждающий о «вражеском» пеленгаторе. Не его ли электронное проникновение в зону учений стало причиной возвращения самолетов другой, а не ранее принятой воздушной трассой?

– Я – Восемнадцатый! Докладываю: попал в зону пеленгатора противника!.. – Збышек назвал свои координаты.

– Восемнадцатый! Вас понял. Держи курс шестьдесят шесть! Перехожу на прием, – отозвался КП.

– Указание принял!

Итак, возвращение на аэродром предстояло более короткой трассой. «Благополучно ли произведу посадку, и вообще, доволен ли я своим полетом?» – подумал Збышек.

По его оценке, стартовал он неплохо: уверенно и быстро совершил взлет, набрал скорость, вышел на указанный курс, достиг предельной высоты. Кажется, добился первых эффективных результатов: вышел за два километра от цели. А динамика атаки? Наверняка хорошая. Быстро и уверенно достиг полигона, определил точное расстояние до объекта «противника», выпустил ракету, проверил точность попадания и лег на обратный курс. Что же касается технического оборудования самолета и работы его бортовых систем, то они заслуживали максимальной оценки судейской комиссии. Теперь осталось только благополучное приземление.

Збышек был уверен в себе, он уже неоднократно с большим мастерством сажал свою боевую машину как днем, так и ночью, на сухой или заснеженный бетон взлетно-посадочной полосы; тренировался также сажать самолет в аварийной ситуации на обычном клочке твердой земли.

Сразу же после приземления Збышек, как и другие летчики, направился в информационный пункт, где висела доска показателей с именами пилотов и количеством очков, завоеванных ими во время учебных полетов.

В этот момент Збышеку пришла в голову неожиданная мысль: если Казик Магурский принимает участие в групповых полетах, защищая честь своего полка, то почему тогда он стартовал в одиночку перед его взлетом? Выполнял боевое задание по перехвату цели? Для чего? Может быть, судейская комиссия изменила свое решение, заранее присудив ему положенные очки? Несмотря на его прошлые ошибки?…

А может, полет Казика связан с каким-нибудь секретным оперативным заданием вблизи наших морских границ? Возможно, ему поручено совершить патрульный полет над польским побережьем Балтики, чтобы изучить какое-то необычное явление, зарегистрированное на экранах радиолокатора?

За несколько минут до вылета Казика должно было стартовать его звено истребителей! Збышек вспомнил, что на инструктивном совещании пилотов был установлен твердый график очередности полетов. Может, Казик изъявил добровольное желание совершить патрульный полет над Балтикой? Возможно, не хотел, чтобы пилот, имевший шанс на завоевание индивидуального титула «мастер воздушного боя», допустил на учениях оплошность? Или по тактическим соображениям добивался, чтобы Збышек Сосновский, его главный конкурент, не стартовал вовремя и, таким образом, лишился бы права участвовать в полетах по перехвату «противника» на средних высотах? Все это было настолько необычно и сложно, что их взаимоотношения могут быть выяснены только при личной встрече.

– Восемнадцатый, вызываю Восемнадцатый! – послышался в гермошлеме голос руководителя полетов.

– Восемнадцатый слушает! – отозвался Збышек.

– Измени курс на Г-Н-один, переходи на выполнение патрульного полета вместе с Тридцать третьим в квадрате А-восемь, на высоте нижней границы действия бортового радиолокационного прицела.

– Восемнадцатый вас понял, выполняю!

Збышек совершил маневр вправо, внимательно посмотрел на приборы. Гирокомпас вел самолет с большой точностью. Прибытие в указанный диспетчером квадрат – это несколько минут лета при сверхзвуковой скорости реактивного самолета.

Збышек даже не задумывался, являлось ли полученное задание элементом оперативно-тактического учения или неотложной необходимостью, вызванной непредвиденными обстоятельствами. Возможно, его вызвали потому, что он находился ближе других самолетов от Тридцать третьего, или, точнее сказать, от Казика Магурского.

Включился сигнализатор пеленгатора.

– Восемнадцатый! Немедленно доложи, если будешь запеленгован! – послышался голос руководителя полетов.

– Я – Восемнадцатый! Нахожусь в зоне пеленгации! – Збышек сообщил свои координаты.

«Кто и с какой целью запеленговал мой самолет?» – подумал Збышек. Предупреждение, полученное из центра управления полетами, насторожило Збышека. Возможно, это связано с действием воздушной разведки противника?

На экране бортового радиолокатора Збышека появился самолет.

– Восемнадцатый! Я – Тридцать третий! Подходи ко мне с зеленой стороны! – послышался голос пилота.

Зеленая – это правая, красная – левая сторона, так установлено летной инструкцией.

– Восемнадцатый вас понял! Выполняю маневр!

– Восемнадцатый! Делай то, что и я! – снова раздался отдаленный голос пилота.

– Вас понял, выполняю!

Збышек сразу узнал голос Казика Магурского. Их самолеты поравнялись, шли крыло в крыло. Поворот вправо, и оба истребителя свечой взметнулись в высоту.

– Восемнадцатый! На двенадцати тысячах расходимся! – послышался голос Казика.

– Вас понял, на двенадцати тысячах. Выполняю! – ответил Збышек.

На двенадцати тысячах метров оба самолета сделали разворот и взяли курс на посадку. Пеленгация прекратилась.

Послышался голос руководителя полетов:

– Восемнадцатый и Тридцать третий, возвращайтесь на базу!

Франек сообщил курс и высоту.

Збышек и Казик подтвердили полученное указание. Обе машины снова сошлись и понеслись крыло в крыло со скоростью, превышающей звук. Запросили разрешения на посадку и благополучно один за другим приземлились.

На аэродроме, как обычно, кипела работа. Механики осматривали самолеты. Пилоты после выполнения полетов и снятия с себя летного снаряжения отдыхали, лежа в шезлонгах в тени здания, где размещался штаб полка.

Капот кабины реактивного самолета плавно отодвинулся, механик мгновенно подставил небольшую лестницу, и Збышек не торопясь вылез из кабины. Его сразу охватила изнуряющая дневная жара, а шлем и костюм невыносимо отяжелели. Держась за поручень, Збышек медленно покинул самолет и ступил на твердую землю.

Быстрее освободиться от скафандра – это было его единственным желанием в данный момент.

К самолету подкатила автомашина с сержантом из штаба полка.

– Поручник Сосновский, к командиру соединения!

Збышек, не говоря ни слова, сел в машину рядом с водителем, и та покатила ко второму истребителю, возле которого уже стоял пилот со шлемом в руке.

– Кого еще забираем? – спросил Збышек сержанта.

– Поручника Магурского, – ответил тот.

Казик не удивился, когда перед ним остановилась машина.

– Привет!

– Привет! – ответил Збышек.

Автомобиль мчался, подскакивая на неровностях бетонной полосы.

– Может быть, нам разрешат хотя бы снять летные доспехи? – спросил Збышек.

– Думаю, что нет, – ответил сержант.

Помогая друг другу, пилоты освободились от защитных воротников. Шлемы оставили в машине. Неловко шагая в своих комбинезонах, пилоты вошли в кабинет командира и по уставу доложили. Там их ожидали еще два офицера: подполковник Тарчевский и капитан Срока.

Командир соединения без вступления потребовал:

– Прошу доложить о результатах полета.

Начал доклад поручник Магурский. Он деловито рапортовал о выполнении задания. В это время в кабинете появился командир полка, в котором служил Казик.

Казалось, что полковника вызвали по боевой тревоге, ибо он был также одет в летный комбинезон.

– Начал без вас, товарищ полковник, как договорились, – прервал на минуту рапорт Казика командир соединения.

Для Збышека его совместный полет с Казиком перестал быть тайной. Он многое понял, когда Магурский, докладывая, сконцентрировал внимание на загадочных пеленгационных сигналах, наличие которых зарегистрировала и передала на КП бортовая радиоэлектронная аппаратура его «мига». Он доложил также о полосах спектра и частотах сигналов, продолжительности пеленгации, о результате прикрытия, которое было сделано благодаря его маневру в полете.

– Теперь прошу доложить поручника Сосновского, – сказал командир соединения.

Збышек, рапортуя, излагал факты в сжатой форме.

После доклада пилотов командир соединения подытожил: