Текст книги "Последствия"
Автор книги: Анна Диллон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
КНИГА 2
Муж
Вынужден признаться, что сначала был шок… стыд и, возможно, немного страха. Затем неожиданно пришло облегчение. Я был рад, что Кейти наконец обо всем узнала, рад, что можно больше не лгать.
Но затем…
Я не уверен, что сразу понял происходящее. Та, чьей любви, казалось, давно не существует, неожиданно признается в любви; та, в чьей любви я не сомневался, выгоняет меня, как будто я ей больше не нужен.
Но, выйдя из дома, я понял, что судьба во второй раз подарила мне Кейти, подарила новый шанс, шанс начать все сначала.
Но…
Я думаю, что отношения со Стефани показали мне, каких возможностей полон мир, она позволила заглянуть в другую жизнь. Совершенно другую.
Глава 18
Вторник, 24 декабря
Сочельник
На Пирс-стрит была страшная пробка.
Неожиданно впереди послышался вой сирены пожарной машины, пытавшейся выехать с Тара-стрит. Судя по непрекращающемуся звуку, Роберт Уокер предположил, что машина тоже застряла в пробке. Поставив «Ауди» на ручной тормоз и переведя рычаг в нейтральное положение, он убрал руки с руля и посмотрел на пальцы. Наконец они перестали дрожать.
Когда он вошел в комнату и увидел там Кейти, ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы оценить, что произошло. Чтобы Кейти находилась в гостиной Стефани – этого просто не могло быть… Но он не ошибался: его жена и любовница, стоя рядом, смотрели на него с одинаковым выражением.
Разрозненные кусочки сложились в картину достаточно быстро, стоило Кейти только подойти к нему и дать пощечину. За восемнадцать лет их совместной жизни она впервые позволила себе его ударить. Роберт потер ладонью скулу: он никогда не предполагал, что у нее такая тяжелая рука.
Его связь со Стефани перестала быть тайной.
Первой мыслью было, что это она пригласила Кейти к себе домой. Последнее время Стефани давила на Роберта, заставляя принять решение: она хотела, чтобы он наконец определился, с кем хочет жить дальше – с женой или любовницей. Он понимал, что Рождество заставляло Стефани почувствовать себя одиноко… но она, казалось, совершенно забыла, что и для него это время было достаточно непростым. Стефани настаивала на том, чтобы этот вечер он провел с ней; он же хотел побыть вместе со своими детьми, которых он стал так редко видеть. Они выросли быстро – Брендану было уже семнадцать, Терезе пятнадцать – и кто знает, сколько еще рождественских вечеров они захотят провести дома? Родители Роберта развелись, когда ему было четырнадцать, и он хорошо запомнил первое после развода родителей Рождество. Тогда они жили в небольшом доме в Фингласе и в тот вечер остались с мамой вдвоем. В углу стояла старая искусственная елка, камин топился углем, и едкий дым шел в комнату. По радио звучали нескончаемые рождественские гимны и хоралы. Когда за неделю до Рождества отец Роберта с тремя его братьями покинули дом, они забрали с собой телевизор, а мать была очень гордой, чтобы признаться в этом своей сестре или соседям. Это было грустное Рождество, и далеко не последнее. Единственное чувство, оставшееся в нем, – это ощущение потери. Он лишился отца. И это чувство до сих пор мучало его. По этой причине он был готов сделать все, чтобы его дети никогда не испытали ничего подобного. Он не собирался уходить от жены в рождественскую неделю. У Стефани не было детей, поэтому она едва ли могла его понять.
Вой сирены стал постепенно ослабевать, и машины медленно двинулись с места. Сняв машину с ручного тормоза, Роберт включил первую скорость.
Когда он вошел в комнату и увидел Кейти и Стефани, он подумал, что сейчас у него случится сердечный приступ.
О том, что у него роман со Стефани, Кейти узнала сама. Он не мог понять, как ей это удалось: возможно, кто-то рассказал, случайно увидев их вместе. Но он всегда был осторожен, очень осторожен. Если они обедали вместе, то всегда выбирали ресторан в южной части города, что практически исключало возможность встречи кого-нибудь из знакомых. Если шли в кино, это всегда были кинотеатры подальше от Сентри, Фингласа и даже Блендчерстауна. Если они проводили ночь вместе, то старались выбирать маленький отель в какой-нибудь глубинке Ирландии; Стефани заказывала номер на свое имя и оплачивала своей кредитной картой.
В самом начале их отношений подобные меры безопасности Роберт расценивал не только как способ сохранения их со Стефани репутации, но и как средство, способное уберечь Кейти. Менее всего ему хотелось причинить ей боль. Теперь уже говорить об этом было поздно.
То, что их отношения со Стефани стали известны, он объяснял только одним: кто-то видел их вместе и сообщил об этом Кейти. Он вспомнил, что последнее время в ее голосе стали проскальзывать нотки недоверия. На прошлой неделе он собирался поужинать со своим старым приятелем и коллегой Джимми Мораном, но по какой-то причине секретарша забыла заказать столик в японском ресторане. Кейти подозрительно расспрашивала его об этой встрече и даже приехала тем вечером в центр, чтобы забрать их с Джимми из ресторана.
Оказывается, она проверяла, не лжет ли он ей!
Сделанное им открытие поразило его ничуть не меньше, чем тот момент, когда он увидел ее в гостиной Стефани.
Да, она следила за ним.
Как долго это продолжалось? Что ей удалось узнать? Видела ли она их вместе? Находясь со своей любовницей, он чувствовал себя другим человеком: был расслабленным, веселым; чувствовал себя значительно моложе. Он постарался вспомнить, куда они в последний раз ходили вместе. Это было давно. Декабрь был просто сумасшедшим месяцем, и оба были ужасно заняты. За это время он несколько раз был у нее дома, но там его никто не знал. Сообщить Кейти мог и кто-нибудь из его коллег по бизнесу. Только на прошлой неделе Джимми Моран рассказал, что один из его конкурентов, Фейд, – вечно ноющий маленький негодяй – распространяет слухи о том, что компания R&K Productions трижды заключала выгодные контракты с агентством Флинтоффа только лишь по той причине, что у Роберта роман со старшим финансовым управляющим компании, которая ему в этом и помогает. К сожалению, это было правдой. Работа, которую его компания смогла получить и остаться на плаву в непростой для нее период, действительно была получена благодаря Стефани. Может быть, это Фейд сообщил Кейти?
А для того чтобы вызвать у Кейти подозрение, достаточно было просто ей намекнуть. Много лет назад, когда он только познакомился со Стефани, Кейти начала подозревать Роберта в связи с ней. До того летнего вечера, когда она впервые обвинила его в измене, он ни разу в жизни не испытывал такой растерянности и такого удивления. Ирония заключалась в том, что тогда это было неправдой.
Если кто-то вновь разжег старое чувство ревности Кейти, то на этот раз она стала следить за ним как ястреб, и, несомненно, как всякая жена, сомневающаяся в честности мужа, начала проверять все, что он ей говорил. Хотя сейчас вспоминать об этом уже не имело смысла, но он все же должен признать, что в своей лжи не был изобретателен. В первое время он каждый раз скрупулезно продумывал сюжет замысловатого рассказа, в котором обязательно находилось место для встреч с возможными клиентами, бизнес-семинаров, переговоров: все это позволяло ему отсутствовать дома, проводя время со Стефани. В последнее время он стал часто прибегать к старому надежному способу – ссылаться на нехватку времени и срочную работу.
Больше этого делать не нужно. Теперь, когда все открылось, он испытал чувство невероятного облегчения. Он не сомневался, что, когда они все же смогут обсудить случившееся с Кейти, ему удастся выяснить, как она обо всем узнала. Мысль о предстоящем разговоре заставила его нахмуриться; он не мог себе его представить. Он до сих пор не знал, что конкретно знает Кейти и что из того, что между ним и Стефани было, стоило ей рассказать. Понимая, какую боль он причинил своей жене, он все же решил, что чем больше он расскажет – тем будет лучше. Им предстояло еще раз все начать сначала, и между ними не должно остаться ничего недосказанного. Да, он обо всем расскажет Кейти. Или почти все…
Миновав Тара-стрит, Роберт занял место в среднем ряду и на малой скорости поехал через мост.
Он скажет Кейти, что хочет вернуть все назад, начать все заново. Скажет, что любит ее. Это было правдой. Он никогда не переставал ее любить.
Но существовала еще одна правда – он любил и Стефани Берроуз.
Глава 19
Морин Райан было далеко за пятьдесят, но благодаря тому, как она выглядела, ей легко давали чуть больше сорока. Высокая, неженственная, с заостренными чертами лица женщина привлекала к себе внимание удивительными, как будто подернутыми легкой дымкой, глазами; серо-стального цвета волосы были всегда заплетены в тугую косу, болтающуюся за спиной.
С самого первого дня в компании R&K Productions она исполняла обязанности секретаря и со временем стала относиться к Роберту как к сыну, которого у нее никогда не было (слава Богу!), а к Кейти – как к дочери, которую ей всегда хотелось иметь. Открыв дверь и увидев стоящего на пороге Роберта, Морин сразу же поняла, что случилась какая-то неприятность.
– Это настоящий сюрприз, – осторожно заметила она, давая ему возможность войти в прихожую.
– Я уже давно обещал тебя навестить, – сказал он, целуя ее в обе щеки. – С Рождеством.
– Не нужно извиняться. Я хорошо знаю, что такое декабрь. – Морин уже почти месяц была в отпуске по болезни, и, хотя Роберт часто звонил ей по разным вопросам – как правило, уточнить информацию по контрактам или решить вопрос по организации встречи, – он ни разу ее не навещал.
– Извини, что я свалился как снег на голову. Мне следовало позвонить… – не совсем уверенно начал он.
– Ты прекрасно знаешь, что ты не должен звонить заранее. Я очень рада тебя видеть. – Ее тон служил подтверждением того, что она действительно рада. Но если бы она знала, что он решит ее навестить, она бы сняла с себя этот уже далеко не новый и потерявший форму домашний костюм, лишавший ее фигуру привлекательности, а также тапочки, которые имели новый вид, по меньшей мере, лет пять назад.
– Выпьешь чаю… или, может быть, хочешь чего-нибудь покрепче? – спросила она, проводя его в оранжерею, расположенную в круглой комнате задней части дома по Финглас-роуд.
– Только чай. На дороге сегодня много полицейских, и я не хочу рисковать. – Он обвел взглядом оранжерею. – Мне нравится, что ты здесь сделала. – R&K Productions года два назад получила от RTE заказ на пилотный выпуск телевизионного шоу. Для этой цели было решено использовать дом Морин, пристроив к нему комнатку-оранжерею. И хотя шоу так и не вышло на экраны, оранжерея получилась потрясающей. – Вижу, что ты заменила здесь пол, – сказал он.
– Здесь было так жарко, что пол из дерева деформировался и покоробился. Пришлось его заменить и добавить жалюзи. Сейчас это моя самая любимая часть дома и одна из причин, по которой я, вероятно, никогда этот дом не продам, – сказала она, направляясь в кухню.
Роберт опустился в одно из огромных плетеных кресел со спинкой в виде веера и глубоко вдохнул запах, напоминающий лаванду; он распространялся от высокой пурпурного цвета свечи. На круглом стеклянном столике лежала открытая книга, и он перевернул ее, чтобы посмотреть на обложку: это был роман Стивена Кинга. И хотя название книги ему ни о чем не говорило, оно показалось совершенно не подходящим для триллера.
Появилась Морин, неся в руках плетеный поднос, на котором стоял чайник, расписанный вручную, две гармонирующие с чайником чашечки, маленький кувшинчик с молоком и маленькая сахарница с кусочками сахара. Роберт поднялся, чтобы взять у Морин поднос. Она поставила чашки, чайник, молоко и сахар на столик и села в такое же плетеное кресло напротив Роберта.
– Давай подождем пару минут, дадим чаю настояться.
Роберт посмотрел на нее и натянуто улыбнулся. Он подумал, что последний раз видел Морин четыре или пять недель назад, и только на прошлой неделе они со Стефани говорили о том, что пора бы этой пожилой женщине оставить работу. Но сейчас он подумал, что, скорее всего, он не сможет ее уволить. – Извини, что я у тебя столько времени не был… – начал он.
Морин вытянула вперед правую руку в останавливающем жесте.
– Не стоит. Лучше скажи, как работает та девушка из России, Илона, которую взяли временно?
– Она выполняет то, о чем я ее прошу, но затем мне самому приходится за ней все доделывать. Было бы хорошо, если бы ты вернулась. Что ты сама думаешь по этому поводу? Ты возвращаешься?
– Если вы меня примете.
– Конечно, об этом не может быть и речи. Без тебя компании просто не будет. Ты же сама прекрасно это знаешь.
Морин двадцать пять лет проработала в RTE, прежде чем приняла решение уйти, но продолжая работать сотрудником вне штата. За годы работы у нее сложились прекрасные связи, и все были уверены, что она найдет хорошее место в какой-нибудь большой независимой компании; но, к удивлению многих, она выбрала только что открывшуюся компанию. В первое время, когда Роберт и Кейти боролись за выживание на рынке рекламы, создавая себе достойное имя, ее присутствие в R&K Productions не только придавало уверенности, но и служило своеобразным кредитом доверия.
– Так когда ты предполагаешь вернуться?
– Думаю, в начале года.
– В любое время. Мне только необходимо будет предупредить Илону.
– Я вернусь сразу же, как только получу разрешение доктора.
Чуть наклонившись вперед, Морин начала разливать чай. Она заметила, как он украдкой бросает недоверчивый взгляд в ее сторону.
– Нет-нет, это обычный «Берри».
Роберт кивнул, соглашаясь. Морин постоянно экспериментировала в офисе с различными экзотическими чаями и травяными настоями. Достав из внутреннего кармана пиджака тонкий белый конверт, он положил его на столик и пододвинул к ней.
– Это небольшая рождественская премия, – сказал он, чувствуя себя немного смущенно.
Морин не смогла скрыть своего удивления.
– Ничего подобного я не ожидала, – произнесла она искренне. – И особенно после длительного отсутствия на работе.
– Мне приятно, что я могу это сделать. Ты помнишь, летом была пара месяцев, когда я действительно думал, что дела идут совсем плохо.
Морин кивнула. По многолетней привычке она почти автоматически добавила в чашку Роберта молоко, положила два кусочка сахара и только затем передала ему. Она, как никто другой, знала, что этот год для R&K был поистине трудным; было время, когда она уже подумывала, а не начать ли рассылать свое резюме. Но она понимала, что стоит ей только отправить первое, как об этом сразу же станет известно всем и с R&K будет покончено.
– Если бы Стефани не помогла нам… – добавил он.
Прозвучавшая в его голосе тревога заставила ее быстро взглянуть на него.
– Какие-то проблемы?
– Нет, – начал он, затем кивнул. – Да, – признался он.
– Это касается контракта с DaBoyz? – предположила она.
– О, нет. Здесь все нормально.
DaBoyz была молодежной группой, практически ничем не отличающейся от многих других, работающих в этой же манере, но они надеялись раскрутиться с помощью видеорекламы. Для создания двух рекламных роликов для ее агентства Стефани направила в R&K Productions менеджера группы.
– С этим контрактом нет никаких проблем. На прошлой неделе я встречался с менеджером группы. Им понравились наши предложения, и думаю, в начале года мы начнем снимать.
– Замечательно. Тогда в чем проблема? – спросила Морин. – Ты же понимаешь, стоит только раз снять клип и запустить его на телевидении, мы сможем делать и другим клипы. А там сейчас крутятся поистине большие деньги.
– Я это знаю. Я думаю, нам удастся заполучить рекламу для «Рено»; сейчас я готовлю почву для участия в предстоящей кампании пива «Гинесс». Мне кажется, что у нас довольно хорошие перспективы.
– Тогда я не понимаю, в чем же все-таки проблема? – удивилась Морин.
– Недавно я разговаривал со Стефани. Очевидно, она больше не сможет подбрасывать нам работу. Уже пошли разговоры, почему нашей компании достается так много выгодных контрактов… и у нее был неприятный разговор с ее боссом, Флинтоффом. Я думаю, он просто запретил ей давать нам работу.
Сидя в плетеном кресле, Морин неторопливо пила чай, но после слов Роберта она удивленно уставилась на него через край ярко раскрашенной чашки.
– Я знаю Чарльза Флинтоффа, и знаю его достаточно хорошо. Я могла бы с ним поговорить.
– Нет. Лучше этого не делать. Во всяком случае, не сейчас.
– Роберт, ты чего-то не договариваешь.
Он сделал еще один глоток и, изобразив на лице недовольство, добавил еще один кусочек сахара.
– Я хочу тебе сказать о том, что у меня… что у меня какое-то время были отношения со Стефани Берроуз. У нас был роман. Это была одна из причин, благодаря которой у нас были эти контракты. Многие стали это замечать, пошли разговоры… А тут еще Чарльз Флинтофф узнал о наших отношениях.
Признавшись Морин в том, что его так давно мучило, он сразу почувствовал, как ушло напряжение и ему стало легче. Вне всякого сомнения, те, кто утверждал, что признание облегчает душу, были правы. Не зная, как Морин отнесется к его словам, он продолжал сидеть, боясь поднять на нее глаза. Но Морин была не из тех, чье имя ни разу не мелькало в колонке сплетен воскресных газет: у нее были романы с несколькими начинающими политиками и одним телевизионным актером, ставшим позже очень популярным. Когда повисшее молчание стало невыносимым, Роберт не выдержал:
– Скажи хоть что-нибудь.
– Что сказать? Ты не сказал мне ничего нового.
– Ты знала!
– Да, я знаю об этом уже около года.
В этот момент Роберт напоминал выброшенную из воды рыбу: он смотрел на Морин не моргая; его рот то закрывался, то открывался вновь, как будто ему не хватало воздуха и он задыхался. Но ведь он всегда был так осторожен.
– И ты мне ничего не сказала?!
Морин холодно улыбнулась:
– Что ты ожидал от меня услышать? Роберт, ты довольно взрослый мальчик. Если ты решаешь завести роман, я думаю, ты отдаешь отчет в том, что в один прекрасный день придет час расплаты. И я даже осмелюсь предположить, что ты рассказал это сейчас лишь только потому, что обо всем стало известно Кейти.
Роберт кивнул, понимая, что отрицать бессмысленно.
– А ты знаешь, что она была у меня в прошлое воскресенье?
– Да, она говорила мне об этом. Но я полагал, что это был просто визит вежливости.
– Так вот, она мне прямо сказала о своих подозрениях, что между тобой и Стефани Берроуз роман.
– И ты все подтвердила! – сказал Роберт, в голосе которого слышалось возмущение.
– Она сказала, – твердым голосом продолжала Морин, – что только что была в офисе, где просматривала номера телефонных звонков.
В глазах Роберта появился ужас.
– Она просматривала телефонные счета… зачем? – прошептал он.
– Я думаю, она искала доказательства. И она их нашла. Она обнаружила, что первый звонок, который ты делал, приходя на работу, и последний – поздно вечером – ты делал по одному и тому же номеру. Не знаю, как ей удалось выяснить, что это номер Стефани, – возможно, она по нему позвонила. Телефонные счета явились последним доказательством, которое ей было необходимо. – Поставив чашку на стол, Морин пожала плечами. – Тебе, Роберт Уокер, наверное, хотелось бы думать, что ты самый умный; но я должна тебя огорчить: Кейти умнее, гораздо умнее тебя. Ты здорово ошибался, недооценивая ее. А тебя сгубила примитивная жадность.
– Жадность? – почувствовав, что он не может глотать из-за сухости во рту, сделал из чашки глоток. Как долго Кейти продолжала за ним следить? Мысль о том, что кто-то за ним следил, контролировал каждое его движение, вызвала у него чувство неловкости, почти физическую тошноту.
– Да, жадность, – сказала Морин. – Почему бы тебе не пользоваться телефоном-автоматом? Нет ни счетов, ни каких-либо других свидетельств. Но ведь ты же хотел, чтобы твои звонки списывались на счет служебных расходов.
– Я никогда об этом не думал… – тихо сказал он.
– Итак, сейчас Кейти все знает… Я поняла, что она тебе сама об этом сказала.
– Я встретил ее… и Стефани, – добавил он мрачно.
Морин выпрямилась в кресле.
– Вдвоем? Вместе?
– Кейти поехала к Стефани домой, чтобы все выяснить.
– Какой же решительностью надо обладать, чтобы пойти на это, – чуть слышно сказала Морин.
– Когда я пришел, Кейти уже была там. Я пришел к Стефани, чтобы поздравить ее с Рождеством. Там было… Все было так ужасно. Я… я до сих пор не могу объяснить, что там произошло, – Стефани поступила со мной как с вещью, которая стала ей не нужна и которую она решила вернуть прежней хозяйке.
– Но почему она сделала это?
– Потому что Кейти сказала, что любит меня.
– Неужели ты в этом сомневался?
– Я был уверен, что Кейти давно уже меня разлюбила. – Роберт почувствовал, что у него не хватает смелости посмотреть Морин в глаза. – Я думаю, что только по этой причине я позволил нашим отношениям со Стефани начаться. Кейти уже давно от меня отдалилась. Ее интересуют только дети; ни я, ни моя работа ей не нужны. Я… я был так одинок. Поэтому и появилась Стефани.
В жизни Морин было три продолжительных романа. И ни разу, уже в самом начале своих отношений, она не позволяла себе надеяться на то, что ради нее мужчина оставит свою жену. И, если говорить честно, она этого и не хотела. Прекрасно сознавая, что отношения между мужчиной и женщиной строятся не на одном взаимном сексуальном влечении, она была готова к тому, что ей придется выслушивать их жалобы, проявлять интерес к их работе и жизни. И хотя все ее мужчины были женаты, каждый из них чувствовал себя в душе одиноким.
– Я никогда не хотел причинять Кейти боль, – продолжал Роберт.
– И тем не менее это тебе удалось. Понимаешь?
– Да.
– Скажи, чем же закончилась ваша беседа втроем?
– Если в двух словах, то Стефани заявила, что я ей больше не нужен; в отличие от нее Кейти сказала, что примет меня назад, – быстро сказал Роберт. – Я не захотел больше ничего слушать – и ушел. Отъезжая, видел, как они обе стоят в дверях дома Стефани.
– Так ты еще не разговаривал с Кейти после этой встречи?
– Еще нет.
– Послушайся моего совета, Роберт. Когда ты будешь разговаривать с Кейти, будь с ней честен. Абсолютно честен. Надеюсь, ты это понимаешь.
– Да, я все знаю.
– Роберт, скажи, ты сам хочешь вернуться к Кейти? Хорошенько подумай, прежде чем ответишь.
Роберт задумался, и, прежде чем он поднял голову и посмотрел на Морин, она уже знала, каким будет его ответ: если бы он действительно всем сердцем хотел вернуться к Кейти, ему бы не понадобилось так много времени на раздумье.
– Да, я хотел бы вернуться к Кейти, – осторожно начал он, – но только потому, что хочу жить вместе с детьми и хочу сохранить компанию. Стефани… Я люблю Стефани.
– Ты уверен, что это любовь, а не сексуальное влечение?
– Любовь, я люблю ее.
– Ты сказал, что хочешь вернуться к Кейти ради детей и компании. Но почему не сделать этого ради самой Кейти? Ради себя самого? Ради вашего с Кейти брака?
– Да, ты права.
– Я не чувствую радости в твоих словах, – сказала Морин мягко.
– Морин, ты не представляешь, что я сейчас чувствую. Я люблю Кейти, действительно люблю. Ты прекрасно знаешь, как я обожаю своих детей. Но Стефани… я люблю и ее. Когда я с ней, я чувствую себя моложе, свободнее… когда мы вместе, мне кажется, что мир полон возможностей. С Кейти я никогда не испытывал ничего подобного.
– Ты ошибаешься, – голос Морин зазвучал холодно и сухо. – Я понимаю, о чем ты говоришь, но с другой стороны. Я была любовницей. И не единожды. У меня был роман с мужчиной, который, как и ты, полагал, что любит меня. – Она быстро покачала головой, и ее глаза, казалось, стали еще ярче. – Но они меня не любили. Они любили ощущение свободы, которое я им давала: они как будто возвращались в то время, когда были молоды, не женаты, когда еще не было детей, обязательств, имущества. В те часы или дни, которые они проводили вместе со мной, они казались себе свободными, но их свобода напоминала обычный мыльный пузырь. – Она встала из-за стола, Роберт последовал ее примеру. – Я хочу, чтобы ты подумал об этом. Если ты оставишь Кейти и уйдешь к Стефани, – допускаю, что именно этого ты хочешь сейчас, – как ты думаешь, через какое время с нее начнет сходить внешний глянец?
– Я понимаю, о чем ты говоришь.
Морин, обойдя стол, подошла к нему и положила свою руку на его.
– Ты знаешь, иногда, как ни странно это прозвучит, от таких отношений есть польза. Отсутствие необходимости лгать делает воздух чище, заставляя супругов пересмотреть свою совместную жизнь и постараться понять, что в ней изменилось к худшему. Я видела семейные пары, пережившие подобные ситуации, и это только укрепило их отношения. – Посмотрев в глаза Роберта, Морин не увидела там ничего, кроме тревоги. – Роберт, ты этого хочешь?
– Я… я не знаю, чего я хочу. Я люблю Кейти… но и Стефани я тоже люблю.
Морин быстро отвернулась. Не желая, чтобы Роберт заметил на ее лице раздражение, вызванное его словами, она начала убирать со стола чашки.
– Пришло время выбирать. Хотя, судя потому, что ты мне рассказал, едва ли Стефани захочет иметь с тобой что-нибудь общее.
