Текст книги "Последствия"

Автор книги: Анна Диллон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 35

– Нам необходимо поговорить.

– Похоже, предстоит серьезный разговор, – непринужденно сказала Кейти. Подойдя к раковине, она наполнила чайник.

– Ты не ошиблась, – ответила Джулия. Театрально вздохнув, она заняла за кухонным столом свое обычное место.

Несмотря на то что Джулия была всего на пять лет старше сестры, стиль одежды и манера поведения делали ее значительно старше. В последний раз, когда они вместе ходили за покупками, продавщица одного из отделов по ошибке приняла их за мать и дочь. Несмотря на легкое чувство вины, Кейти до сих пор вспоминала об этом с удовольствием.

Вызывая страшное беспокойство, в голове Кейти крутился только один вопрос: неужели Джулия пронюхала о романе Роберта? Примчаться сюда, чтобы лично сообщить Кейти неприятную новость, вполне в ее духе: она бы никогда не упустила шанса посмотреть, как к этому отнесется Кейти.

– Это касается Шейлы, – сказала Джулия, понизив голос до шепота, как только поняла, что Кейти не собирается ее ни о чем спрашивать.

Стоило Кейти услышать имя младшей сестры, как ей сразу стало понятно, ради чего Джулия проделала столь неблизкий путь. Как правило, хорошие новости она предпочитала сообщать по телефону, плохие – только лично.

– Шейлы? – спокойно переспросила Кейти. – Что с ней на этот раз?

– Шейла… Она встречается… – начала было Джулия, но неожиданно замолчала.

Женщины услышали, как открылась входная дверь. Затем из соседней комнаты донесся голос Роберта: он о чем-то разговаривал с детьми. Войдя на кухню и поздоровавшись с Джулией, он пристально посмотрел на Кейти. Затем обошел ее сзади и встал у раковины: с этого места обе женщины были ему хорошо видны. Неужели она не ошиблась и в его глазах промелькнул страх? Он, наверное, подумал, что она попросила свою старшую сестру приехать, чтобы поговорить о его романе со Стефани. Как же плохо он ее знает! Хотя заставить его чуть-чуть поволноваться и попотеть было бы совсем не лишним. Нет, лучше этого не делать: Роберт может сказать что-нибудь, что вызовет у Джулии подозрение.

– Джулия только что начала рассказывать мне о Шейле, – сказала Кейти, не отрывая от него взгляда. Черты его лица сразу стали мягче; но он продолжал крепко держаться рукой за край раковины. Она поняла, что внутреннее напряжение хотя и ослабло, но еще не совсем ушло.

– У нее все в порядке? – вынужден был спросить он.

– У нее роман с женатым мужчиной, – сказала Джулия резким, похожим на шипение голосом и замолчала, ожидая их реакции.

Кейти продолжала пристально смотреть на сестру. Интересно, как бы из ее уст – и подобных ей женщин – прозвучала новость об измене Роберта? Она ясно представила тот ужас и удивление, который они изобразят на своих лицах; но когда за чаем с бисквитами примутся обсуждать эту новость, в их голосах будут слышны нотки нескрываемой радости.

– Ну и что? – неодобрительно спросил Роберт, а затем быстро добавил: – А какое нам до этого дело?

Прежде чем повернуться к Джулии, он взглянул на Кейти.

– Я и не сомневалась в том, что ты этого никогда не поймешь, – недовольно проговорила Джулия. – Как, впрочем, и любой другой мужчина. – Она повернулась и внимательно посмотрела на сидевшую напротив нее Кейти. – Я позвонила ей сегодня, хотела уточнить по поводу обеда в день святого Стефана.

Неожиданно Кейти поймала себя на мысли, что больше не хочет присутствовать на семейных обедах, которые Джулия возвела в традицию. Ей необходимо поговорить с Робером; удастся ли это сделать сегодня вечером, – она не знала; завтра Рождество… остается день святого Стефана – единственный день, когда они могли бы сесть и спокойно все обсудить.

– Она согласилась, – продолжала Джулия, – но только при одном условии: она придет не одна, а вместе со своим молодым человеком. Знаешь, услышав это, я даже обрадовалась. Шейле уже тридцать пять, пора подумать о семье, а если она собирается заводить детей, так как бы не было поздно – часики-то тикают потихоньку. – Тяжело вздохнув, Джулия поджала губы.

У Джулии и ее мужа Бена не было своих детей; каждый раз, давая выход заложенному в нее природой материнскому инстинкту, она вмешивалась в жизнь не только двух своих младших сестер, а также племянника и племянницы. Бросив недовольный взгляд в сторону Роберта, Джулия вновь повернулась к Кейти.

– Оказалось, что ее молодой человек не так уж, в действительности, и молод. Он на пять лет старше Шейлы, – выпалила она на одном дыхании.

Для решения математической задачи Кейти не требовался калькулятор: Стефани Берроуз была на семь лет младше Роберта и на пять лет младше ее. Кейти неожиданно поймала себя на мысли, что ей следует поблагодарить Роберта хотя бы за то, что он не завел роман с какой-нибудь двадцатилетней легко доступной девкой.

– А когда она назвала его имя – Аллан Макклахан, я сразу же подумала, что уже где-то его слышала. Согласитесь, имя довольно редкое. Я сказала ей, что знаю одного Аллана Макклахана, он играет в гольф с моим Беном. – Джулия победоносно посмотрела на сестру. – А когда я это сказала, то, конечно же, услышала, что он, вероятно, не сможет прийти в четверг вместе с ней.

Роберт, встав рядом со стулом, на котором сидела Кейти, и глядя в окно на заснеженный сад, спросил:

– Я по-прежнему не понимаю, почему ты решила, что он женат?

– Шейла была рада познакомить меня с ним, но до тех пор, пока не узнала, что я могу быть знакома с ее другом. Более того, этот Аллан Макклахан, с которым знаком Бен, совсем недавно хвастался, что завел роман на стороне. К двум прибавить два оказалось не сложно; я уверена, что он говорил о нашей Шейле.

– Господи, до чего же Дублин мал, – тихо произнесла Кейти. – Кто-то всегда знает кого-то, кто знает о ком-то. – Она и сама не знала, кого сейчас имела в виду: свою младшую сестру или Роберта.

– Так вот, когда я все это поняла, – продолжала Джулия, – сразу же решила перезвонить Шейле и напрямую обо всем ее спросить.

– Джулия, ты не могла так поступить! – со стоном произнесла Кейти.

– Но я это сделала.

– Но какое тебе до всего этого дело!

Джулия, старшая из сестер, не придумала ничего лучше, как взять на себя роль хранителя моральных ценностей их семьи; и сейчас Кейти с удивлением поймала себя на мысли, что опека сестры ее начинает раздражать.

– Думай что хочешь, но я это сделала. Я не желаю сидеть за одним столом с человеком, нарушающим супружескую верность.

– Это какая-то крайность, если не сказать больше, – спокойно заметил Роберт.

– Я так не думаю. Когда я ей позвонила, знаешь, что она имела наглость мне заявить?

– Что тебя это не касается, – не скрывая своего раздражения, резко ответил Роберт.

Кейти, поймав на себе его взгляд, нахмурилась и едва заметно покачала головой.

– Нет, – ответила Джулия, сделав вид, что не заметила его тона. – Она нагло заявила, что знает о том, что Аллан Макклахан женат. Что мне оставалось делать? Тогда я ей так прямо и сказала: в день святого Стефана тебе не место в моем доме.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросила Кейти, чувствуя, как на нее накатывает волна усталости. Есть ли у Шейлы роман или нет, ее это абсолютно не касалось. Какое отношение к этому имеет Джулия? Кто дал ей право выступать в качестве судьи? И что более всего неприятно – кто дал ей право распространять слухи?

Джулия смотрела на сестру непонимающим взглядом.

– Потому что… потому что…

– Это личное дело Шейлы, – продолжала Кейти, стараясь сдерживать гнев, поднимающийся откуда-то из глубины. – И с кем она встречается, нас с тобой совершенно не касается.

– Но ведь он женат! – продолжая отстаивать свою точку зрения, воскликнула Джулия. – Неужели ты не понимаешь, что она разбивает счастливый брак?

– Откуда ты это знаешь? – спросила ее Кейти. – Откуда у тебя такая уверенность?

Джулия хотела что-то сказать в ответ, открыла рот, но… задохнулась от возмущения и стала жадно хватать ртом воздух. От негодования щеки ярко вспыхнули. Она была готова услышать от своей младшей сестры все что угодно, но только не это.

– Как ты сама понимаешь, в любовном треугольнике участников всегда трое, – сказала Кейти, – муж, жена и любовница. И в случае измены нельзя винить кого-то одного: мужа или жену.

Резко отодвинув стул, Джулия встала.

– От тебя я этого не ожидала. Не знаю, где ты набралась этих абсурдных идей, наверное, из журналов, которые постоянно читаешь. На мой взгляд, в подобной ситуации единственная, кого нельзя винить и кто до конца пребывает в неведении, – так это жена. Она всегда обо всем узнает последней. Я не понимаю, чем подобные женщины – любовницы – привлекают к себе женатых мужчин. Действительно не понимаю!

Да, мысленно согласилась с ней Кейти, жены действительно узнают обо всем последними. Но так ли уж они не виновны в измене мужа?

Сдернув пальто со спинки стула, Джулия быстро оделась. Затем, посмотрев на Роберта, не могла удержаться, чтобы не добавить:

– Я искренне надеюсь, что тебе никогда не придется пережить того, что переживает сейчас жена Аллана Макклахана!

Кейти почувствовала, как на лице проступает краска, как на смену страшной усталости приходят горечь и гнев.

– Я, конечно же, не предполагала, что все выйдет наружу именно таким образом, – сказала Джулия, затем торопливо добавила: – Извините. Я этого не хотела…

Она продолжала стоять посередине кухни, не зная, как ей уйти.

– Не провожайте. – Еще секунду помедлила. – Надеюсь, вы придете к нам на обед в четверг?

– Мы сообщим, – ответил Роберт, опережая Кейти. – Спокойной ночи, Джулия. Счастливого Рождества.

О том, что они не пойдут к Джулии, Кейти уже ни на минуту не сомневалась. Она украдкой взглянула на Роберта, надеясь, что он догадается оставить ее одну. Ей было необходимо собраться с мыслями… А еще ей хотелось поговорить с Шейлой. Звук скрежета металла о камень резко прервал ее размышления. Она сразу поняла, что произошло; так ей и надо, не будет совать нос в чужие дела!

– Она задела столб, – сказал Роберт, не скрывая усмешки. Стоя у раковины, он наливал в чашку чай. – Она припарковала машину под таким углом, что выехать, ничего не задев, просто невозможно.

Кейти понимала, что этой ни к чему не обязывающей болтовней Роберт старается оттянуть начало непростого для них обоих разговора. Поставив на стол чайник, он налил Кейти недавно заваренного чая и молча сел напротив.

– Думаю, что еще пару дней назад наш разговор с Джулией мог быть совершенно иным, – тихо произнесла Кейти. – Ведь еще совсем недавно – несколько дней назад, неделю – я бы могла с ней согласиться. Но когда сама становишься частью любовного треугольника, не остается ничего, кроме как учиться смотреть на подобные вещи под другим углом зрения.

– Ты хочешь сказать, что уже знала о Шейле? – спросил он.

Да, она знала. Это было одним, но далеко не последним неприятным открытием, ожидавшим ее на прошлой неделе. Держа чашку обеими руками, Кейти смотрела на поднимающийся из нее пар. Роберт любил крепкий чай.

– Шейла рассказала мне об этом в понедельник. Мы сидели в ее машине на стоянке у спортивного центра в северной части города, – сказала Кейти и сразу почувствовала, как Роберт напрягся; спортивный зал, который он посещал, тоже располагался на севере. – Сидя в машине, я наблюдала, как мой муж целует другую женщину.

С этого момента у нее пошел другой отсчет времени.

Для нее измены Роберта еще долго могли оставаться предположением и догадкой, не имея под собой никакого реального подтверждения. Но, глядя на мужа, обнимающего и целующего в губы другую женщину, она ощутила острую физическую боль. Невыносимую боль!

Неожиданно Кейти почувствовала острое желание отомстить Роберту: пусть и он пройдет через боль и унижение. Очевидно, в ее взгляде что-то изменилось; заметив это, Роберт испуганно откинулся на спинку стула. Неужели он подумал, что она собирается запустить в него чашкой с горячим чаем… Впрочем, в тот момент она действительно хотела сделать это. Взглянув на него, она осторожно поставила чашку на блюдце; эта чашка была из сервиза, подаренного на свадьбу ее бабушкой. Она была ей дорога как память, и в тот момент Роберт ее не стоил.

– Я позвонила тебе, – сказала она, – позвонила из машины, которая находилась от тебя в каких-нибудь десяти ярдах. – Роберт слушал ее, низко опустив голову, но Кейти заметила, как кровь прилила к его лицу. – Я спросила, когда ты будешь дома, – не отрывая от него взгляда, продолжала Кейти. – Ты ответил, что выезжаешь из офиса и будешь минут через сорок.

Она неожиданно встала и, отвернувшись от него, подошла к раковине; он не должен видеть ее слез. Какое-то время она тщательно мыла и вытирала чашки. И только почувствовав, что успокоилась, вернулась к кухонному столу и начала наводить на нем порядок.

– Как долго… ты давно об этом знала? – наконец спросил Роберт, отводя взгляд в сторону. – О нас? Обо мне?

– Недолго. Неужели ты думаешь, что я стала бы закрывать глаза на отношения своего мужа с другой женщиной? – Кейти была довольна, что ей удалось справиться со своими эмоциями, ее голос звучал спокойно и без волнения.

– Нет, я никогда так не думал, – ответил Роберт.

Узнав о романе своего мужа, Кейти не могла представить, что она сможет жить дальше, не выяснив все до конца. Она была не готова пустить все на самотек и ждать, что рано или поздно к мужу вернется прежнее благоразумие. Это противоречило ее внутренним принципам; она бы не смогла спокойно смотреть на него, зная, что его роман продолжается, и не предпринимать никаких мер.

Достав с полки кулинарную книгу, она начала перелистывать ее в поисках нужного рецепта. Найдя, положила книгу на стол и быстро пробежала рецепт взглядом.

Приготовление рождественского обеда всегда начиналось с поиска необходимого рецепта, это уже стало частью рождественского ритуала. Книга рецептов принадлежала еще ее матери; поля книги были исписаны ее мелким аккуратным почерком и содержали большое количество дополнений и поправок. Кейти знала о том, что Джулия давно мечтает заполучить эту книгу. Каждое Рождество она старалась выпросить ее у Кейти. И каждый год, отвечая отказом, Кейти была вынуждена переписывать для Джулии рецепты приготовления индейки, ветчины или свинины. Подойдя к одному из кухонных шкафов, она начала доставать ингредиенты для начинки индейки.

– Ты не могла бы сесть, чтобы мы могли поговорить? – неожиданно спросил Роберт. Сделав вид, что не расслышала, Кейти продолжала:

– В прошлый четверг я подписывала рождественские открытки. Тогда я и получила первые доказательства твоей измены. Как только появились основания для подозрения, я начала искать им дальнейшие подтверждения, и, знаешь, получить их не составило особого труда. – Кейти понимала, что ей удалось обнаружить доказательства только лишь благодаря тому, что Роберт начал вести себя беспечно и легкомысленно. За время его романа со Стефани он привык, что многое сходит ему с рук, и перестал уделять внимание мерам предосторожности. – В твоем кабинете наверху я обнаружила штрафной талон за превышение скорости. Он был за октябрь, превышение скорости было зафиксировано в Беллимуне… хотя ты в это время должен был находиться в Белфасте: там у тебя была назначена встреча с клиентом.

Кейти положила кусочки хлеба в блендер и, пока они перемалывались в мелкую крошку, осторожно наблюдала за Робертом: выражение его лица доставляло ей удовольствие. Звук блендера был ей неприятен, но он не мог идти ни в какое сравнение со звуком борной машины. Зная отношение Роберта к посещению кабинета дантиста, она не могла не удивляться, что в последнее время он туда зачастил. То, что он пошел на это ради Стефани, сейчас у нее не вызывало никакого сомнения. А посещение спортивного зала, новая одежда, повышенное внимание к своей внешности? Разве это не должно было ей послужить сигналом, что в жизни Роберта появилась другая женщина?

– Я сразу же вспомнила другие ночи, когда ты отсутствовал дома, ссылаясь на встречи с клиентами и ужины с ними. Знаешь, о чем в ту минуту я подумала? Мне не удалось вспомнить ни одного клиента, с которым в дальнейшем ты заключил хотя бы один контракт. На прошлой неделе ты собирался поужинать с Джимми Мораном. Так вот, когда я позвонила в китайский ресторан, где вы собирались встретиться, мне сообщили, что ни на твое имя, ни на имя Джимми столик заказан не был.

– Мы действительно собирались… – начал Роберт, но вынужден был замолчать: Кейти вновь включила блендер.

– А затем я обнаружила телефонные счета. – Повернувшись, она посмотрела на Роберта с выражением глубокого разочарования. – Сотни звонков, Роберт. Сотни. Первый звонок. Последний звонок. И все по одному и тому же номеру мобильного или домашнего телефона. – Говоря ему об этом, она вспомнила, как много лет назад, когда они еще не были женаты, он постоянно звонил ей поздно вечером, чтобы пожелать спокойной ночи. Тогда ей это казалось таким романтичным… – И ты знаешь, я не могла вспомнить ни одного утра, когда ты, уходя на работу, говорил мне хотя бы слово. Днем ты всегда был занят настолько, что не мог найти время, чтобы позвонить и узнать, как у меня дела; ты часто возвращался домой поздно, когда я была уже в постели. Порой за весь день мы говорили друг другу едва ли несколько слов. Но при этом ты всегда находил время, чтобы звонить своей любовнице, и делал это не только каждый день, но и несколько раз в день.

– О том, что ты видела телефонные счета, я знаю от Морин.

– Она лишь подтвердила то, что я уже и без нее знала. Она поделилась своими предположениями о том, когда начался твой роман со Стефани. Если ей верить, ему уже около года. Хотя Стефани Берроуз назвала другую цифру – восемнадцать месяцев. Так все же – сколько? – Она уже знала правду, но на этот раз ей хотелось услышать ее от самого Роберта.

– Впервые это случилось в июне прошлого года…

– Случилось что? – быстро отреагировала она.

Роберт посмотрел через плечо в сторону гостиной, из которой доносились счастливые голоса Брендана и Терезы. Кейти не хотела даже думать о том, насколько будут потрясены дети, узнав об измене отца. Они его не просто любили, они его боготворили. Что случится, когда они узнают, что и их он тоже предал? Будут ли они обвинять во всем только его, или решат, что в этом есть и ее вина?

– Не могли бы мы поговорить в более удобном месте?

Кейти решительно покачала головой, давая понять, что с кухни никуда уходить не собирается.

– Я уверена, что сейчас это самое удобное место во всем доме. Стоит нам пойти наверх, в спальню, как дети решат, что мы готовим для них рождественские подарки, и тогда уже точно не дадут нам поговорить. А так они знают, что я сейчас на кухне готовлю начинку для индейки, – а это их совершенно не интересует. – Поймав в стекле его отражение, она видела, как он, обойдя вокруг стола, встал сзади нее.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет, – ответила она. Включив блендер, Кейти смотрела, как он работает, и только когда он выключился, продолжила:

– Я не знаю, Роберт, что ждет наши отношения дальше. Но пройдет немало времени, прежде чем я смогу доверять тебе вновь… прежде чем смогу смотреть на тебя, не ощущая при этом боли в желудке, – добавила она с нескрываемой горечью в голосе. Она заметила, как он протягивает руку, чтобы дотронуться до нее, и, резко отстранившись, сказала:

– Не нужно!

Его прикосновения были ей неприятны. Одна только мысль о том, что он целовал Стефани, держал ее в своих объятиях, спал с ней, – вызывала у нее тошноту.

– Извини, – помедлив, сказал он. – Я представляю, насколько банально это прозвучит, но я никогда не хотел причинить тебе боль. Поверь, я никогда не преследовал этой цели.

Предположим, что он действительно этого не хотел. Что же тогда было его целью? Сказанное им и правда прозвучало банально. Очевидно, каждый мужчина, пойманный на месте преступления, говорит именно эти слова. Что касается Роберта, то его проблема в том, что он не хотел думать. Он был готов пожертвовать восемнадцатью годами брака, восемнадцатью годами любви и доверия. И ради чего?.. Ради вспышки страсти. Неужели это цена их брака?

– Я позволил себе вступить в эти отношения…

– Любовную связь! Называй все своими именами. А ты – прелюбодей. – Произнеся это слово, Кейти вспомнила, что очень давно слышала его от Джулии. Слово было старомодным, пришедшим совсем из другого времени, когда все было достаточно просто, были другие моральные принципы, критерии хорошего и плохого были четко определены. Случилось так, что в настоящий момент именно это слово, как никакое другое, характеризовало поведение ее мужа: да, он был прелюбодеем.

– Наша связь со Стефани началась в июне прошлого года. Я был не просто одинок, Кейти. Я испытывал чувство отчаянного одиночества. Мне нужен был кто-нибудь, с кем бы я мог поговорить о делах компании, поделиться своими проблемами, кто бы проявил ко мне интерес. Я пытался с тобой поговорить… Пытался неоднократно. Но ты всем своим видом показывала, что тебе это не нужно.

Делая вид, что читает рецепт, Кейти внимательно слушала Роберта. Неужели это правда; неужели она не проявляла к нему интереса? Хотя при желании, она могла бы бросить камень и в его огород, упрекнув в том, что он не уделял должного внимания ни детям, ни дому. Совершенно неожиданно для самой себя, как бы ей этого ни хотелось, Кейти призналась, что Роберт был прав. Ее действительно давно перестало интересовать, что происходило в компании и как Роберту удавалось справляться с делами.

– Ты никогда не спрашивала меня о том, как идут дела; ты не представляешь, сколько требуется ежедневных, ежеминутных усилий, чтобы удерживать компанию, не дать ей погибнуть. Я уверен, что за все это время ты ни разу не подумала о том, что у компании могут быть серьезные проблемы. А знаешь ли ты, сколько раз мы были на грани разорения?

Да, кажется, Морин ей тоже на это намекала… Сразу откуда-то пришло чувство вины за то, что в трудные минуты ее не было рядом с Робертом. Неужели, кроме детей и дома, она утратила интерес ко всему?

Открыв холодильник, Кейти достала колбасный фарш.

Хорошо, она готова поверить Роберту. Тогда почему он не поступил так, как делал это раньше: не усадил ее рядом с собой и не поговорил? Если она сейчас спросит его об этом? Нет, не стоит. Она догадывалась, что может услышать в ответ: он скажет, что не хотел ее волновать.

– Я был одинок, – еще раз повторил Роберт. – Мы с тобой перестали… перестали заниматься любовью. Когда я делал попытки, ты всегда от меня отворачивалась. Сама же проявляла желание настолько редко, что со временем я понял, что ты это делаешь скорее из чувства долга.

Обычно ее рабочий день начинался в семь часов утра: она вставала вместе с Робертом и готовила ему завтрак. Вечером, только после того, как вся посуда была вымыта и убрана, а еда на следующий день приготовлена, она могла спокойно вздохнуть. Но, как правило, в конце длинного дня сил на занятия любовью у нее уже просто не оставалось.

– Эта сторона супружеских отношений перестала доставлять тебе удовольствие. Знаешь, как после этого я себя чувствовал? Маленьким и грязным, – вот как. Я стал ненавидеть себя за это.

Но ведь отказывая ему в близости, она тоже себя ненавидела. То, что у них совершенно разные ритмы, ей стало очевидно уже давно. Ей нравилось заниматься любовью по утрам; полученного заряда энергии ей потом хватало на целый день. Роберт… его временем был поздний вечер: после близости он сразу становился расслабленным, а затем быстро засыпал.

– Признаюсь, со временем я даже перестал пытаться склонять тебя к этому. Но ведь и ты не проявляла никакой инициативы. Только прошу, не пытайся в моих словах искать критику в свой адрес. Я стараюсь тебе объяснить, чем были вызваны мои поступки.

– Так ты считаешь, что это я виновата в том, что ты завел себе любовницу? – зло спросила Кейти, несмотря на то, что в душе уже давно с ним согласилась. Сколько бы она ни пыталась, ей бы не удалось вспомнить, когда она в последний раз предлагала Роберту заняться любовью. Это было давно, очень давно.

– Нет, – глубоко вздохнув, ответил он. – Мне бы не хотелось сейчас заниматься выяснением того, кто из нас двоих виноват больше. Сейчас я хочу, чтобы ты поняла, как я оказался в этой ситуации. Отношения со Стефани начались только потому, что я был уверен, – я действительно был уверен в этом, – что ты меня больше не любишь. И когда ты сказала, что любишь меня, ты не представляешь, насколько я был удивлен.

– Я никогда не переставала любить тебя, – неожиданно быстро сказала Кейти, понимая, что говорит неправду: за последние несколько дней ее чувства к Роберту настолько изменились, что назвать их любовью едва ли было возможно.

– И даже сейчас? – спросил Роберт, сделав попытку улыбнуться.

– Сейчас мне достаточно сложно говорить о своих чувствах, – честно призналась Кейти, – но то, что мы оба находимся в этой комнате после того, что сегодня произошло, несомненно, должно тебе о чем-то говорить.

– О чем? – с интересом спросил он.

– Возможно, о том, что часть ответственности я беру на себя, – сказала Кейти, стараясь быть честной. – Я перестала обращать внимание на многие вещи. А для того, чтобы брак существовал, партнеры не должны относиться друг к другу безучастно. Я перестала обращать внимание на тебя, ты, в свою очередь, перестал интересоваться мною.

– Не знаю, насколько нам это может помочь, но я хочу сказать, что мне жаль, мне искренне жаль.

– О чем ты сожалеешь? О романе со Стефани? – спросила она с легкой насмешкой.

– Я сожалею о боли и огорчении, которые тебе доставил, – только и сказал он.

– Я рада, что ты решил быть со мной честным, – спокойно сказала Кейти.

– Я бы никогда не смог сознательно причинить тебе боль, – очень тихо сказал он.

– Но ты сделал мне больно, Роберт. А еще ты меня унизил. И чтобы это забыть, потребуется немало времени.

– Что за это время произойдет с нами? – спросил он.

Всю дорогу домой мысли Кейти были заняты только одним: она пыталась решить, что делать дальше. Рассматривая различные варианты, она неизменно приходила к одному и тому же решению. Набрав в легкие воздух и стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения, быстро сказала:

– Я думаю, что для нас из этой ситуации существует только два выхода: мы можем остаться вместе и попробовать начать все сначала, но для этого необходимо выработать новые правила и следовать им. Есть и второй вариант – я подаю на развод.

Она смотрела на него, ожидая ответной реакции. Сама мысль о разводе казалась ей чудовищной – практическая сторона этого варианта вызывала у нее настоящий ужас: раздел общего счета: возможно, придется продать не только дом, но и компанию; дети будут вынуждены перейти в другую школу. Ей будет необходимо искать работу…

– Послушай, давай обсудим это в другой раз, может быть, завтра, – начал Роберт, чувствуя, как дрожит голос. – Мы оба устали и, возможно, уже плохо соображаем. Во всяком случае, я, – добавил он. Переведя дух, продолжил: – Могу я попросить тебя об услуге?

– Об услуге!

Он кивнул.

– Да, если ты все же решишь, что я должен уйти, – я не только пойму тебя, но и приму твое решение. Но мне бы не хотелось испортить детям Рождество. Поэтому давай какое-то время им ничего говорить не будем.

Кейти опустила голову и отвела в сторону взгляд. Минуту назад она сама хотела попросить его об этом, он ее чуть-чуть опередил.

– Я не буду им ничего говорить, – пообещала она. – Давай попробуем прожить несколько дней без ссор и взаимных упреков. – Если бы им удалось это сделать, дети могли бы никогда не узнать о том, что произошло между родителями.

– Спасибо, – искренне поблагодарил он.

– Роберт, когда ты собирался мне сказать? – неожиданно спросила она.

– О чем? – удивился он.

– О том, что ты собираешься от меня уйти. – Зная точный ответ, ей хотелось услышать, что скажет он.

– Возможно, на выходные. Не могу сказать точно, – тихо ответил он.

Внутри нее что-то резко оборвалось.

– Мне кажется, ты сам до конца в этом не уверен.

– Так оно и есть, – согласился он.

– А вот Стефани меня уверяла, что ты намерен это сделать сразу после Рождества, потому что вы решили встречать Новый год вместе.

– Да, мы с ней это обсуждали.

– Или ты надеялся, что тебе удастся придумать благовидный предлог и остаться на Новый год с нами? – предположила Кейти. Отсутствие в его голосе уверенности показалось ей странным.

– Кейти, поверь, я действительно не знаю, что бы я стал делать. Но если говорить честно, предполагалось, что в субботу или воскресенье я скажу тебе о своем решении.

– Негодяй! – прошипела Кейти. Она почувствовала, как из сосуда, лопнувшего внутри нее, наружу выплеснулась ярость. Ей захотелось выть и кричать, ударить его, вцепиться в лицо ногтями. Как он мог с ней так поступить? – Грубый, бесчувственный негодяй!

Роберт резко от нее отшатнулся.

– Мне жаль, Кейти, мне искренне жаль. Я принимал решение, не зная, что ты меня любишь. Я это сделал до того, как узнал правду.

Повернувшись к нему спиной, Кейти вновь занялась индейкой. Сосредоточившись на начинке, она постаралась успокоиться. И только тогда, когда почувствовала, что в состоянии управлять своими эмоциями, сказала:

– Если мы хотим вернуть нормальные отношения и продолжать жить вместе, нам придется научиться быть честными по отношению друг к другу. – Подняв глаза, она увидела, что он смотрит на ее отражение в окне. – Ты будешь со мной честен, Роберт? Ты можешь мне это пообещать?

– Да, да. Конечно, могу.

– В таком случае тебе придется пообещать мне еще кое-что.

– Все что угодно, Кейти.

– Обещай мне – нет, клянись, – что ты больше никогда не будешь искать встречи с этой женщиной.

– Обещаю, – быстро сказал он. – Я думаю, после того, что сегодня произошло, она и сама не захочет этого.

Он повернулся и вышел.

Наклонившись над раковиной, медленно повернув голову, Кейти посмотрела на свое отражение в темном стекле. Стефани сказала, что с Робертом все кончено… но согласится ли с этим сам Роберт? Не попытается ли он ее вернуть?