Текст книги "Последствия"
Автор книги: Анна Диллон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава 28
Только они закончили есть суп, как вновь зазвонил телефон.
Повернувшись, дети посмотрели на Роберта.
– Это один из тех редких случаев, когда вся семья собирается за столом. Пусть звонок перейдет на автоответчик, – сказала Кейти.
На лице Роберта появилось сомнение. А что, если это снова звонит Стефани? Сейчас только не хватало, чтобы в комнате раздался ее голос.
– Лучше я подойду. Вернусь через минуту.
Вздохнув, Кейти собрала со стола тарелки из-под супа и пошла на кухню.
Схватив телефонную трубку, Роберт быстро сказал:
– Алло?
– Это говорит Роберт Уокер?
– Да, это я, – удивленно ответил он. Определитель показывал, что звонят с городского телефона.
– Это сестра Холланд из Матер Хоспитал.
– Добрый день, сестра, – сказал Роберт скорее удивленно, чем встревоженно, – чем могу быть вам полезен?
Кейти, подойдя к двери кухни, молча смотрела на него, удивленно приподняв брови.
– Я звоню вам по просьбе Джеймса Морана…
– Джеймса… Я не знаю… о, вы, очевидно, имеете в виду Джимми Морана.
– Да. Джимми Морана.
– С ним все в порядке?
– Мистер Моран только что поступил к нам в больницу. Он попросил меня вам позвонить и передать, что хотел бы вас видеть.
– Сегодня? – Прикрыв трубку рукой, он тихо сказал: – Звонят из Матер Хоспитал. Джимми находится в больнице.
– Но ведь ты же разговаривал с ним менее получаса назад, – сказала Кейти, но Роберт ее не слышал: вновь заговорила сестра.
– Мистер Уокер, вы слушаете меня? – спросила его сестра.
– Да-да, я слушаю вас. Просто сейчас не совсем удобно… Вы же понимаете, Рождество и все такое…
– Я вас прекрасно понимаю, – ответила сестра тоном, в котором сквозило непонимание.
– Неужели это так срочно? – спросил Роберт.
– Скажите, мистер Моран ваш друг?
– Да-да, мой хороший друг.
– Тогда я думаю, вам необходимо к нему приехать.
– Передайте ему, что я уже еду. – Положив трубку, он посмотрел на Кейти. – Извини, но мне необходимо уехать…
– Да, я понимаю. Поезжай. Но когда вы с ним разговаривали, как он себя чувствовал?
Роберт рассеянно посмотрел на жену, затем вспомнил, что он воспользовался именем Джимми для того, чтобы скрыть звонок Стефани.
– С ним было все в порядке, – неуверенно произнес он.
– Иди, не забудь взять перчатки. Я приготовлю тебе с собой термос с чаем.
Дороги в пригороде все еще были покрыты льдом и плотным снегом, но стоило выехать на главную дорогу, как все изменилось: две линии машин, двигавшихся по проезжей части с двусторонним движением, незаметно сливались в одну и продолжали ехать, высоко разбрызгивая грязь в обе стороны. Полуденное солнце слепило глаза; Роберт, щурясь от яркого света, жалел, что оставил дома солнечные очки. Неожиданно заболела голова. Боль пульсировала где-то в затылочной части: давали о себе знать и бессонная ночь, и стресс, да теперь еще раздражающе яркое солнце.
Отпивая горячий сладкий чай маленькими глотками, Роберт ехал, продолжая размышлять о том, что же случилось с Джимми и почему он попросил его приехать. Кто находится с ним сейчас в больнице; жена или его подружка Френсис?
Ему казалось странным, что Кейти так легко его отпустила. Но когда она спросила о предыдущем звонке, он успел заметить так хорошо ему знакомое выражение недоверия. Зачем он воспользовался именем Джимми? Если представится возможность, необходимо будет попросить своего старого друга обеспечить ему алиби на тот случай, если Кейти вдруг решит проверить. В свое время ему частенько приходилось делать это для Джимми. Но он никогда не думал, что придет время и ему самому придется прибегать к подобной услуге друга.
Честно говоря, он был рад этой возможности уехать из дома. Разговор со Стефани совершенно выбил его из колеи. Он сделал его положение не только весьма шатким; казалось, он отделил его от остального мира.
Он был удивлен, – если не сказать больше, что после вчерашнего столь драматичного разговора Стефани – господи, неужели это было только вчера? – смогла купить билет на самолет до Нью-Йорка. Он не мог поверить в то, что это было возможно сделать: вероятно, она купила билет заранее, ничего не сказав об этом ему. Или другой вариант – она никуда не улетала; может быть, просто сидела дома, или была у кого-то из своих друзей, или проводила время где-нибудь на западе Ирландии, придумав эту историю только для того, чтобы спрятаться от него. Тогда, в свою очередь, возникает другой вопрос: действительно ли она беременна? Они только вчера порвали отношения, а сегодня выясняется, что она ждет ребенка. Разве такое возможно? Он пытался получить от нее прямой ответ, но не услышал ничего, кроме того, что она так думает и что для этого существует высокая вероятность. Беременна она или нет, так и осталось невыясненным. Неужели она не могла позвонить завтра, зная наверняка, после того, как сделает тест.
Предположим, что она беременна. Зная ее отношение к собственной карьере, он никогда не поверит тому, что она захочет воспитывать ребенка одна. Хорошо, если она все же решит родить ребенка, а затем отдаст его на усыновление. Их отношения со Стефани для многих уже не секрет, и не составит большого труда предположить, кто может быть отцом этого ребенка.
Но как это скажется на его новогодних планах, решении начать новую жизнь, мечтах, он не знал.
Следуя в направлении, указанном одной из сестер, Роберт подумал, что у него не хватило бы фантазии представить в Рождество более пустынное место, чем больница. Проходя мимо елок, стоящих на каждом этаже рядом с постом медицинской сестры, развешанных по стенам украшений и рождественских открыток, Роберта не покидало ощущение, что окружающая его обстановка имеет бутафорский вид – от всего веяло фальшью. Проходя мимо больничных палат, он видел, что некоторые были пусты; в палатах с одним больным, как правило, находилось много родственников; навстречу ему попалось всего несколько сестер – значительно меньше, чем он предполагал, – и ни одного врача.
Джимми Моран лежал в отдельной палате, выходившей окнами на большой пустырь, используемый в обычные дни в качестве стоянки. Взглянув на номер палаты, Роберт тихо вошел в приоткрытую дверь. Он испытал настоящее потрясение, узнав в мертвенно-бледном сморщенном человеке, лежащем на кровати, своего друга и наставника. Некогда тонкие черты, заострившись, сделали лицо похожим на обтянутый кожей череп; его тело приобрело оттенок не совсем чистой белой бумаги, обозначив на щеках сеточку из красно-бордовых кровеносных сосудов. Грязные завитки его абсолютно черных волос, которые – если верить его клятвам, он не красил – разметались по подушке.
Изобразив на лице улыбку, Роберт постучал в дверь.
Джимми повернул голову, чтобы посмотреть на входящего в палату, и остановил взгляд уставших глаз на лице Роберта. Узнав его, он кивнул и протянул правую руку. В левую была вставлена игла от капельницы.
– Роберт… – Он облизал сухие потрескавшиеся губы. – Роберт, – чуть громче произнес он, – спасибо за то, что пришел.
Пододвинув к кровати стул, Роберт снял пальто, повесил его на спинку стула и сел. Он знал, что его другу всего лишь пятьдесят два года – на десять лет больше, чем ему, – но сегодня он выглядел старше, значительно старше.
– Я знал, что ты придешь. Я знал, что могу на тебя положиться. – Скосив взгляд в сторону маленького столика, попросил: – Дай мне воды.
– Извини, но у меня даже не было возможности привезти тебе лимонад, сок или еще что-нибудь. Как только мне позвонили из больницы, я сразу же поехал сюда.
– Не переживай. Я очень рад, что ты здесь. И мне ужасно жаль, что тебя пришлось потревожить в такой день.
– Ну что ты. Это все мелочи. Кейти просила передать тебе привет. – Он приподнял голову Джимми и, поднеся стакан к губам, держал его, пока тот медленно пил. Затем осторожно опустил голову на подушку. Поставил стакан на столик и взял Джимми за руку. – Господи, но что все-таки случилось?
– Врач сказала, что у меня, по всей вероятности, сердечный приступ. – Он криво усмехнулся. – Но я думаю, что это было несварение желудка: я готовил индейку, занимался этим все утро. Я ее пробовал несколько раз, чтобы проверить, насколько она прожарилась. Да еще выпил почти целую бутылку неплохого красного южно-африканского вина.
– Джимми, ты готовил? Да этого не может быть! Ты помнишь барбекю? Я после этого целую неделю провел в туалете.
Джимми засмеялся; но Роберту показалось, что из груди вырвался кашель, сопровождаемый тяжелым хрипом.
– Да, я помню, что тогда не пострадала ни одна из женщин, только мы с тобой.
– Я думаю, что они проявили большее благоразумие и не притронулись к сосискам. – Роберт постарался изобразить улыбку. Его пугал и цвет кожи Джимми, и его синие губы. – Так как ты сюда попал?
– Когда возникла проблема с желудком, мне все было понятно; но когда неприятные ощущения появились в стороне груди и в левой руке, я сразу понял, какого рода проблемы у меня начались. Черт возьми, Роберт, у кого только из известных нам с тобой людей нашего круга не было проблем с их внутренним мотором?
– У многих, – согласился с ним Роберт. Им хорошо была знакома сторона бизнеса, предполагающая большое количество встреч в ресторанах плюс невероятное количество получаемого стресса, – и рано или поздно обязательно начнутся проблемы с сердцем, сопровождаемые высоким давлением и высоким уровнем холестерина. Вот и он все никак не может выкроить время, чтобы проверить свой холестерин.
– Я набрал 999, – продолжал Джимми. – И начал ждать. Я ждал. И ждал. И ждал. Я понимаю, что сегодня Рождество, дороги в отвратительном состоянии. Ко мне приехали только через сорок пять минут. – В его глазах появились слезы. – Мне казалось, что прошла целая вечность. Я думаю, что, когда я сидел в кресле, у меня случился еще один сердечный приступ. Боль была настолько сильной, как будто мне в грудь и под лопатку втыкали острые кинжалы.
– А где ты был?
– В квартире на Темпл-бар.
– Один?
Джимми кивнул.
– Джимми, почему ты не позвонил мне прошлым вечером? Ты мог провести Рождество с нами. Я даже не подумал о том, чтобы спросить тебя, потому что не сомневался, что ты проведешь его или с Френсис, или Анжела все же сподобится пригласить тебя к себе. – Френсис была последней подружкой Джимми, родившей ему полтора года назад сына. Сейчас на западе Ирландии у нее был небольшой книжный магазинчик. Многострадальная жена Джимми, Анжела, в настоящее время пыталась с ним развестись.
– Я не хотел тебе навязываться, – прошептал Джимми. – Знаешь, я надеялся, что Анжела примет меня… хотя бы на один день, как ты сказал. Но я ей больше не нужен. На этот раз действительно не нужен. Я пробовал до нее дозвониться, но она не стала со мной разговаривать, услышав мой голос, она сразу же бросила трубку. – По щекам Джимми покатились слезы. – Все, чего я хотел, так это попрощаться… на всякий случай.
– Не понимаю, почему тебе было не поехать в Гелвей к Френсис?
– Я звонил ей вчера утром и предложил приехать, но она эту идею не поддержала, сказав, что все дороги замело и я ни за что не смогу проехать. Я не знал, верить ей или нет, но у меня сложилось впечатление, что, если бы снегопада и не было, она все равно что-нибудь придумала, возражая против моего приезда. Я чувствую, – он криво усмехнулся, – что она нашла себе молодого мужчину. Одна молодость притягивает к себе другую. Что здесь можно поделать?
– Господи, Джимми, что за глупости ты говоришь!
– Знаешь, я всегда умел драматизировать.
– Доктор уже осматривал?
– Да, пару часов назад меня осматривал молодой парень, которому на вид лет пятнадцать. Единственное, что он мне сказал, так это то, что у меня наблюдается аритмия, как будто я без него этого не знаю. Позже меня отправят на обследование; для большей уверенности возьмут анализы, сделают рентген, сканирование. Он сказал, что мне придется немного подождать, потому что находящийся в моей крови алкоголь может скрыть истинную картину происходящего. По той же самой причине мне не дают никакого лекарства. Послушайся моего совета, сынок. Старайся никогда не попадать в больницу на Рождество. В любой другой день – пожалуйста, но только не в Рождество.
– Я уже и сам об этом подумал. Как ты сейчас себя чувствуешь?
Джимми попытался сесть в кровати. Роберт приподнял его подушки и помог ему сесть поудобнее.
– Знаешь, сейчас я чувствую себя совсем не плохо. Особенно с того момента, как увидел тебя. Я чувствую небольшую вину за то, что оторвал тебя от семьи.
Роберт покачал головой.
– Я на тебя обижусь, если ты не перестанешь об этом говорить.
Джимми дотянулся до Роберта и пожал ему руку.
– Знаешь, мне кажется, я просто сильно испугался. Представь, каково ждать «скорую помощь», чувствуя, как боль в груди становится все сильнее и сильнее, перед глазами прыгают черные точки… знаешь, тогда я подумал, что умираю.
– Почему ты не позвонил мне?
– А если бы я умер, пока ты приехал? Мне не хотелось, чтобы ты нашел мое мертвое тело.
– Спасибо… – тихо сказал Роберт. Его отец умер пятнадцать лет назад. Хотя он жил на другом конце Дублина, всего в часе езды от Роберта, они встречались довольно редко. Увидев отца в похоронном бюро, лежащим в открытом гробу, он с трудом узнал его.
Прислонив голову к окну, за которым уже начинались сумерки, Джимми сказал:
– Снег все еще идет…
Роберт поднялся со стула и, обойдя кровать Джимми, посмотрел в окно. Одна-единственная машина, находящаяся посередине огромной стоянки, выглядела одиноко и заброшенно. Из-за того, что капот был завален толстым слоем снега, определить марку машины было невозможно. Со свинцового неба падали тяжелые снежные хлопья, закрывая белым чистым покрывалом скопления слякоти и грязной жижи; большие тяжелые капли, ударяясь о стекло, медленно сползали, собираясь внизу оконной рамы в ледяные кристаллы.
– Белое Рождество… – сказал Роберт, оглянувшись через плечо.
– Что касается меня, я его никогда не забуду, – мрачно произнес Джимми.
Качнув в знак согласия головой, Роберт подумал, что он тоже хотел бы поскорее стереть из памяти это Рождество.
– Не окажешь ли ты мне любезность, прежде чем уйдешь? – спросил Джимми.
– Уйду? Куда уйду? Я пока никуда не собираюсь.
– Сегодня Рождество, Роберт. Тебе следует быть дома, вместе со своей семьей.
– Джимми, но я рад быть здесь.
Кивнув, Джимми замолчал, решив не продолжать эту тему. Отпив из стакана немного воды и еще немного помолчав, сказал:
– Сделай это ради меня – позвони Анжеле. Скажи ей, что я в больнице, но сейчас со мной уже все в порядке.
– Ты не в порядке, – напомнил ему Роберт.
– Допустим, но я не вижу смысла ее беспокоить. Да и что она сможет сделать? Я думаю, Виклоу тоже завалило снегом.
Взяв у Джимми номер телефона Анжелы Моран, Роберт вышел в коридор и, не обращая внимания на недовольно поглядывающих на него сестер и табличку, требующую отключать в больнице мобильные телефоны, стал набирать ее номер.
Ему пришлось довольно долго ждать. Когда же, наконец, сняли трубку, он услышал в глубине дома звон бокалов и тихую музыку.
– Алло? Алло? – послышался громкий мужской голос.
Немного помолчав, Роберт произнес:
– Извините. Боюсь, что я ошибся номером. Мне нужна была Анжела…
– Минуту, она сейчас подойдет.
Роберт услышал звук, по которому определил, что трубку положили на что-то твердое, а затем чуть пьяный голос произнес:
– Анжела, дорогая, тебя к телефону.
Послышался звук шагов: сначала по дереву, затем каблучки застучали по мрамору. Было время, когда Роберт был частым гостем в старом доме приходского священника, купленного Джимми и Анжелой в предместье Виклоу. После реставрации дом стал еще величественнее. Роберт представил, как Анжела – высокая, стройная, отличавшаяся удивительно красотой, – идет к телефону по черно-белому мраморному полу.
– Да? Алло?
– Анжела. Добрый день и счастливого Рождества. Это Роберт Уокер.
Последовала пауза, Анжела наверняка пыталась вспомнить, кто такой Роберт Уокер. Прошло уже более четырех лет с того дня, когда они в последний раз общались… с момента печально известного барбекю.
– О, Роберт. Какая приятная неожиданность, – произнесла Анжела хорошо поставленным голосом; она длительное время проработала диктором на телевидении. – Передай мои поздравления Кейти. Кстати, как она?
– У нее все хорошо, Анжела. Спасибо, – быстро проговорил Роберт. – Я звоню тебе по просьбе Джимми.
После небольшой паузы голос Анжелы зазвучал холодно и сухо.
– Он попросил тебя мне позвонить?
– Да, дело в том, что…
– Я не желаю с ним ни о чем говорить.
– Анжела, я звоню из Матер Хоспитал, – решительно сказал Роберт. – Джимми привезли сюда с подозрением на сердечный приступ.
Некоторое время в трубке царило молчание, затем Анжела сказала:
– Не знаю, могу ли я тебе верить, Роберт. Но думаю, что это одна из его очередных выходок. Он разбил мое сердце, Роберт, своей бесконечной ложью и постоянными изменами. Боюсь, что он вновь решил меня обмануть. Однако в этот раз я ему этого не позволю. Я не поймаюсь на его уловку. Если Джимми действительно в больнице, пожалуйста, передай ему мои пожелания скорейшего выздоровления.
– …и с этими словами она повесила трубку, – закончил Роберт. – Она уверена, что это твоя очередная шутка. Не понимаю, почему она так решила?
– Ну, знаешь ли… – неожиданно тихо начал Джимми, – на прошлое Рождество я ей солгал. Не подумай ничего особенного, это была ложь во имя спасения, благодаря которой я провел Рождество дома.
– Ложь во имя спасения?
– Я ей сказал, что мою квартиру затопило – прорвало водопроводную трубу: нарисовал довольно живописную картину того, как с потолка свисают сосульки. И представь себе, Анжела – Господь любит ее за большое сердце – пригласила меня домой на Рождество. Мне кажется, это был наш последний ужин.
– Но ты же ей солгал.
– Я слегка приукрасил. Но когда она узнала об этом, ужасно на меня разозлилась.
– Хорошо, тогда почему ты не провел прошлое Рождество вместе с Френсис?
– Ребенку исполнилось всего пара месяцев, да еще ее мать приехала погостить. Ты не представляешь, каково было мне. Тогда я подумал, что вынести Френсис с ее послеродовыми проблемами, ее мать и постоянно плачущего ребенка – просто не в состоянии. В общем, я ей сказал, что останусь дома. Не могу сказать, что она обрадовалась, узнав, что я был вместе с Анжелой.
– Я знаю, что ты не просил меня об этом, но я позвонил и Френсис, – сказал Роберт.
– А… – тихо произнес Джимми в ответ.
– Она сказала, что, когда ты был у нее в последний раз, вы подрались и она выгнала тебя, сказав больше никогда не возвращаться.
– Возможно, я позволил себе несколько довольно резких высказываний в адрес ее молодого друга, – признал свою вину Джимми. – Но ты же меня знаешь: быстро завожусь, но еще быстрее прощаю и забываю все обиды.
– И что в результате? Анжела не верит тому, что ты в больнице, твою молодую подружку это тоже совершенно не волнует. Как же такое могло случиться, Джимми?
– Да все из-за глупости, – простодушно ответил Джимми Моран. – Клянусь богом, из-за собственной глупости. В свое время я не понимал, как хорошо мне было с Анжелой. Я любил ее, – по-своему любил, – да и она меня любила. Только я отказался от нее из-за того, что одна молодая особа бросала горячие взгляды – и не только! – на меня. – Джимми коснулся руки Роберта. – Учись на моих ошибках: у тебя с Кейти все хорошо, не вздумай жертвовать вашими отношениями ради сомнительного удовольствия.
Роберт не успел ничего ответить. Неожиданно открылась дверь, и на пороге палаты появился молодой доктор, выглядевший крайне обеспокоенным.
– А сейчас, господин Моран, – начал он, затем посмотрел на Роберта, – если вы не возражаете, я на время заберу вашего отца для того, чтобы сделать ему обследование…
Глава 29
– Кейти, они увезли его на обследование около двух часов назад, – сказал Роберт. – Я то и дело спрашиваю сестер, как он себя чувствует, как проходит обследование и есть ли уже хоть какие-нибудь результаты, но мне ничего не говорят. Здесь все просто с ног сбились.
В трубке мобильного телефона зашипело, затем послышался сильный треск.
– А как он выглядит?
Роберт провел пальцами по волосам и тяжело вздохнул:
– Кейти, он выглядит просто ужасно. Увидев его в больничной палате, я был страшно напуган, мне показалось, что он умер.
– Ты же знаешь, он крепкий, как старый башмак. Не волнуйся, все будет хорошо. Он обязательно выкарабкается.
– Мне жаль, что я испортил тебе Рождество, – сказал Роберт, входя в палату Джимми и закрывая за собой дверь. Подойдя к окну, он стал наблюдать, как невидимые в темноте снежинки, попадая в свет уличных фонарей, падали вниз, медленно кружась.
– Ошибаешься. Этим ты едва ли мог его испортить. Это случилось гораздо раньше, чем Джимми попал в больницу.
Роберт кивнул, и его отражение в окне повторило движение.
– Если бы ты сегодня остался дома, мне кажется, все могло закончиться ссорой.
– Возможно, – согласился Роберт. Честно говоря, он и сам об этом уже думал. Он не сомневался в том, что, если бы Джимми сегодня не помог ему уйти из дома, придумывать причину пришлось бы самому. Он не сомневался и в том, что не будь у него такого предлога, Кейти бы немедленно заподозрила его в том, что он поехал к Стефани. Может быть, ему следовало сказать, что Стефани улетела в Америку… но тогда сразу бы возник вопрос, на который он не знал бы, что ответить: откуда ему это известно?
– Знаешь, мне кажется, что в том, что мы сейчас не вместе, есть… определенная польза. Это позволит посмотреть на ситуацию немного под другим углом.
– Да, я согласен с тобой.
– И еще даст время подумать, – добавила она.
– Мне кажется, что в последнее время я только этим и занимаюсь, – осторожно начал он, хотя ни к какому конкретному решению он еще не пришел. Он продолжал взвешивать и прокручивать в голове открывающиеся возможности, невероятные планы; и в этой ситуации единственное, что ему требовалось, – возможность сесть и спокойно еще раз все обдумать. Но он не спал прошлой ночью и очень устал, поэтому мысли постоянно путались; он чувствовал, как будто его раздирают на части.
– Давай поговорим, когда ты вернешься домой. Дети уже отправились спать. Мы сможем поужинать вдвоем и обо всем спокойно поговорить.
– Знаешь, это было бы так чудесно… Как это было давно… мы могли с тобой часами сидеть и разговаривать. Хорошо, пусть будет как в старые добрые времена. – В первое время после свадьбы и позже, когда уже появились дети, они часто засиживались за разговорами допоздна. Им было интересно делиться друг с другом событиями дня, обсуждать новости и телевизионные передачи. Он не мог сказать, с какого момента все изменилось: ему казалось, что тогда, когда подросли дети, или, может, когда он стал все дольше и дольше задерживаться на работе. К тому времени, когда он добирался домой, он был настолько измучен, что менее всего ему хотелось о чем-то разговаривать. Но только сейчас, оглядываясь назад, он понял, как много значили эти «беседы ни о чем».
– Как ты думаешь, тебе удастся приехать домой сегодня? – спросила его Кейти.
– Мне хочется дождаться, когда привезут Джимми, и узнать, как у него дела. Мне бы не хотелось, чтобы он вернулся в пустую палату.
– Но почему рядом с ним никого нет? Я думала, что могла бы подъехать Анжела или Френсис. Если, конечно, их не завалило снегом.
– Может быть, именно по этой причине их здесь нет. Хотя, я думаю, дело совсем в другом. Они отказались к нему приехать. Оказывается, Джимми на протяжении многих лет лгал – сначала Анжеле, затем Френсис. Мне кажется, что им это просто надоело. Я бы хотел какое-то время с ним побыть… если, конечно, ты не против.
– Конечно нет. Здесь идет сильный снег; я была бы только рада. Это лучше, чем ехать в такую погоду на машине. Думаю, персонал больницы не станет возражать, если ты останешься с Джимми на ночь.
Прижав лоб к стеклу, Роберт смотрел в окно. Улица была совершенно пустынной.
– Думаю, ты права. Я мог бы лечь на одну из свободных кроватей.
Неожиданно мобильный стал издавать звуки, предупреждающие о том, что вот-вот связь прервется. Роберт вспомнил, что в суматохе последнего дня он забыл его зарядить, и про себя выругался.
– Телефон скоро отключится, аккумулятор садится, – быстро сказал он.
– Надеюсь, в палате есть телефон, – сразу же отреагировала Кейти.
Нажав на клавишу выключателя, расположенную в изголовье кровати, в неярком рассеянном свете Роберт не сразу заметил телефон, стоящий на столике; подойдя к нему и взяв его в руки, продиктовал Кейти номер. Он не сомневался, что в ближайший час или два она обязательно перезвонит. Это был один из способов, используемых ею и ранее, когда она, заподозрив его во лжи, часто проверяла место его нахождения. Он почувствовал, как внутри вновь закипает гнев… но тут же вспомнил, что уже неоднократно обманывал ее, прикрываясь именем Джимми.
– Теперь ты можешь позвонить сюда в любое время. Думаю, что я пробуду здесь, по меньшей мере, еще пару часов; если же решу остаться, я обязательно тебе перезвоню.
– Передай Джимми, что я люблю его, – сказала Кейти и положила трубку.
– А как насчет меня? – тихо прошептал Роберт, не отрывая взгляда от телефона.
Роберт, сидя в кресле, дремал, когда трое сотрудников больницы ввезли в палату Джимми Морана. Увидев Роберта, он грустно улыбнулся и попытался в знак приветствия поднять левую руку, но на этот дружеский жест у него не хватило сил.
Стоя в углу, Роберт растерянно наблюдал за тем, как Джимми перекладывали на кровать. Женщина с оливковым цветом кожи начала заполнять карту больного, прикрепленную в ногах кровати. Кинув в сторону Роберта быстрый взгляд, она улыбнулась; на фоне красной помады ее зубы выглядели удивительно белыми.
– Доктор Абнетт к вашим услугам.
– Добрый вечер, доктор. – Подойдя к краю кровати, он сжал руку Джимми. – Как он?
– Не нужно говорить так, как будто меня здесь нет, – недовольно проворчал Джимми.
– Веди себя хорошо, – незамедлительно отреагировал на его слова Роберт.
– У вашего отца сегодня было два небольших сердечных приступа. – Доктор Абнетт допустила ту же ошибку, что и предыдущий доктор, решивший, что Джимми – отец Роберта. Но они не стали ее поправлять. – Должна заметить, что эти приступы были уже далеко не первыми, хотя допускаю, что сам больной мог о них даже не подозревать. Мы сделали все необходимые обследования; я полагаю, что хирург захочет обсудить с вами вопрос операции на сердце, которую следует сделать в самое ближайшее время.
– Как скоро? – спросил Роберт.
– В ближайшие два месяца. Возможно, что и раньше.
Поднеся стакан с водой к губам Джимми, Роберт наблюдал, как он медленно пьет. Как только Джимми смог говорить, он спросил:
– Когда я смогу пойти домой?
– Уверена, что это произойдет не сегодня и не завтра, – с улыбкой ответила доктор. – Возможно, до Нового года, но при одном непременном условии: это будет самый спокойный и тихий в вашей жизни праздник. Мы понаблюдаем за вами еще несколько дней, вас еще раз посмотрит кардиолог. Только после его заключения мы примем решение.
Она заглянула в висящий на кровати лист больного.
– Здесь написано, что вы живете один.
– Это не проблема, доктор. Он может поехать ко мне, – быстро ответил Роберт.
– Нет, я не могу, – начал Джимми.
– Я настаиваю на этом, – сказал Роберт.
– Да, но Кейти…
– Она тоже будет этому очень рада, – решительно и твердо произнес Роберт. – Я позабочусь о нем, – сказал он, посмотрев на доктора.
– Что же, это меняет дело.
Вернув лист больного на место, доктор осторожно похлопала Джимми по руке и сказала:
– Хорошо, когда есть семья, но особенно остро это ощущаешь, когда с тобой случается нечто подобное. Вы так не думаете?
Как только за доктором закрылась дверь, Джимми тихо сказал:
– Если бы ты знал, как я ненавижу докторов!
Роберт пододвинул стул и сел рядом.
– Да что она тебе такого сделала?
Стараясь подражать интонациям ее голоса, Джимми произнес:
– Хорошо, когда есть семья… Мне пятьдесят два, а не восемьдесят два. Как только наденут белую форменную одежду, так сразу начинают воображать себя самыми главными на этой планете.
– Она была не в белом, а в зеленом, – усмехаясь, напомнил ему Роберт.
– Хорошо, как только наденут белую или зеленую одежду…
– Послушай, Джимми, интересно, когда я успел стать твоим сыном?
– Ты знаешь, я даже не знаю, переживать мне по этому поводу или нет, – еле слышно проговорил Джимми. – Что, я так старо выгляжу?
– Джимми, сейчас ты выглядишь так, что не годишься мне даже в дедушки, – искренне ответил Роберт.
Улыбка исчезла с лица Джимми.
– Знаешь, Роберт, я бы испытывал гордость, если бы у меня был такой сын, как ты. Знай об этом.
– Послушай, я не вижу основания для подобного рода разговоров. Но я хочу, чтобы ты знал, что я горжусь нашим знакомством. Ты так многому меня научил. Представь себе, но я только сегодня утром об этом думал…
– Ты, наверное, накануне немало выпил, если в голову полезли такие мысли.
– Ни капли. Я думал об этом, когда в три часа утра ехал домой через весь город.
Глаза Джимми широко открылись от удивления.
– Ты был у Стефани?
– Подожди, об этом чуть позже. Сначала дай мне рассказать, о чем я думал.
– Давай.
– На следующий год мне необходимо будет взяться за выполнение серьезной работы, и для этого мне потребуется помощь. Но выполнить ее теми средствами, которыми я сейчас располагаю, будет невозможно. Ты помнишь, когда я только пришел в этот бизнес, у меня было много идей: я собирался снимать документальные фильмы, вызывающие острые споры и дискуссии, я мечтал, чтобы мои работы содержали мощную информацию… и чем я занимаюсь сейчас?
– Ты занимаешься тем, что я советовал тебе делать: всем, что только возможно, но что приносит на твой стол еду, дает тебе опыт и о чем, в конце концов, не стыдно указать в своей биографии.
– Да, я помню. Когда ты впервые об этом мне сказал, я с тобой не согласился. Затем ты сказал, что Ридли Скотт начинал с рекламы.
– Да, снял рекламу, принесшую ему известность: когда мальчик пытается затащить велосипед на гору.
– Так вот. Я решил, что мне понадобится партнер, человек, которого бы я хорошо знал и которому мог полностью доверять, кто бы мог присматривать за тем, как идут дела, в то время как я занимался бы новыми направлениями бизнеса. Если, конечно, получится с видео для новой поп-группы, – думаю, здесь может открыться много новых направлений. Но одному мне со всем этим не справиться.
Джимми продолжал молча смотреть на Роберта.
– Ведь когда-то у нас неплохо получалось работать вместе. Так вот, я думал о том, что пришло время пересмотреть наши отношения и перевести их на почву партнерских. Мы могли бы создать новую компанию – «Уокер и Моран»… или такой вариант – «Уокер Моран». Ну, скажи что-нибудь, – добавил он, видя, что Джимми продолжает молчать.
