Текст книги "Звезда Востока (СИ)"
Автор книги: Анна Бахтиярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
– Зачем всё это?
– Для обряда. Ленты свяжут наши руки, чтобы я мог вытащить тебя из воспоминания, иначе будешь переживать его снова и снова. Трава и бордовый настой для погружения в прошлое. Второе зелье – обычная успокоительная микстура. Понадобится, когда вернешься. Не хочу, чтобы ты меня подпалила в растрепанных чувствах.
– Позер, – повторила я. Нагнетает и нагнетает.
С приготовлениями управились быстро. Я глотнула зелья – совсем не мерзкого зелья со вкусом лесных ягод. Ульрих привязал ленты. Сделал пас руками и поджег пучок сухой травы. Дунул на него, потушив огонь. Теперь трава тлела, от нее шел легкий дым.
– Ей не полагалось сгореть за секунды?
– Она зачарована, – парень посмотрел мне в глаза. – Еще не поздно отступить, Лилит.
– Продолжай, – велела я, хотя сердце предательски екнуло.
Ульрих сосредоточенно кивнул и приступил к делу. Он творил ведьмовскую магию. Водил пучком травы по воздуху, что-то беззвучно напевая. Дым завивался в спирали, создавал кольца, которые улетали к потолку и таяли там, исчезая в небытие. В горле запершило, но я не закашлялась. Голова, как ни странно, не кружилась. Лишь веки налились тяжестью. В уголки глаз будто капнули клей. Они закрывались. Медленно. Я всё еще видела Ульриха, рисующего что-то в воздухе пучком тлеющей травы…
– Говорят, некоторые двери лучше не открывать.
– Я не ощущаю угрозы. В каникулы я восполнил «пробелы» и сейчас накачан ведьмовской магией под завязку.
Мы с Ульрихом стояли возле неприметной серой двери. Другой он: в черном плаще поверх серого костюма. И другая я: в голубом платье и белокуром парике. Полуведьмак толкнул дверь. Она открылась с тихим негостеприимным скрипом. Я первая шагнула в темноту, ощутила под ногами шершавый пол, не покрытый ковром.
– Осторожнее, – шепнул Ульрих. – Сейчас организую свет.
Он щелкнул пальцами, над головой мелькнул огненный шарик. И погас. А с ним погасли и мы. Или не погасли? Нет, не в этот раз. Полуведьмак организовал второй шарик, и мы пошли вниз, держась за стену и выверяя каждый шаг: Ульрих впереди, я сзади. Внизу парень громко хлопнула в ладоши, и наш маленький источник света размножился: под потолком повисло с пару дюжин таких же шариков.
– Похоже на склад ненужных вещей, – проговорил полуведьмак, оглядываясь – Хотя старым тут ничего не выглядит.
Я с ним согласилась. Диваны, кресла, пуфики, шкафы с книгами, столики, стулья. Два зеркала во весь рост в темно-синей оправе. А еще куклы. Дорогущие. В шикарных нарядах. В детстве я бы за одну такую демонам душу продала без раздумий. Я открыла один из закрытых шкафов и обнаружила там одежду. Женскую. Домашние платья, в которых бы я не постеснялась явиться на бал. А уж бальные… Без изысков, вроде многочисленных рюшей или бантов, но элегантные. В голове звякнул колокольчик. В этом замке когда-то жила девушка, саму память о которой уничтожили, будто вырвали страницы из книги.
– Демоны всех побери! – возмутился Ульрих, прошедший вглубь комнаты.
– Что там? – я рванула к полуведьмаку, чуть не врезавшись в туалетный столик. Неужели, пострадал от защитной магии?!
Кажется, нет.
Парень стоял посреди комнаты, растерянно вглядываясь в портрет девушки с каштановыми волосами с рыжинкой. Как у меня.
У меня?!
– Да чтоб вас всех! Какого демона?!
На портрете была я. Только глаза обычного цвета: светло-серого, спокойного, мягкого.
Или не совсем я. А кто-то сильно на меня похожий. Нос не такой вздернутый и губы тоньше. И выражение лица уверенное, немножко высокомерное.
– Ульрих, что происходит? – спросила я жалобно, борясь с желанием вцепиться в руку полуведьмака, как напуганная маленькая девочка.
– Там надпись, – пробормотал он, подходя к портрету ближе. – Сейчас. Ох…
Но я тоже ее прочла. Вслух. Прочла имя и фамилию, прозвучавшие громовым раскатом:
– Маргарита Ван-се-Росса…
Мы молчали. Оба. Минуты три, не меньше.
Колокольчик в голове больше не звенел. Там ухал молот. Или пара молотов.
Это портрет Марго. Марго, которая ни разу не повернулась ко мне лицом. Марго, за которой охотились тени. Те же тени, что преследуют меня. Меня… Магиню, умеющую проникать в тело кота. Коты. Тира. Герцогиня Виктория. Родовой дар. Кошачий дар! О, боги! Это треклятое семейство печется обо мне, словно… словно…
– Думаешь, мы родственники? – спросила я горько.
– Это фамильное сходство, Лилит, – ответил Ульрих. – Ты тоже Ван-се-Росса. Без сомнений. Возможно, поэтому понадобился маскарад. Из-за Маргариты. Многие гости давно знают герцогское семейство и, наверняка, помнят, как выглядела погибшая дочка. А в этом парике ты сама себя едва узнаешь.
– Что же получается, мэтр Эмилио – мой… мой…
Конец фразы не задался. Совсем. Потому что кое-что не сходилось. Мама говорила, что понятия не имеет, кто прятался под маской шута на герцогском празднике. Она не лгала, я всегда это чувствовала. Но Эмилио она бы узнала. Когда кто-то сильно нравится, его ни с кем не перепутаешь. Догадаешься, кто перед тобой, по голосу, фигуре, любому жесту. Конечно, средний герцог мог применить маскировочную магию, но мать с ним и так пошла бы хоть на край света. Хотел погулять тайком от официальной невесты Летисии? Разве что так. Но на Эмилио это совсем не похоже.
– Есть и другой вариант, – начал Ульрих, но его слова потонули в нервном покашливании.
– Так-так, кажется, у нас гости. Незваные, – протянул знакомый женский голос.
– Я же говорил, что защита тут слабая, – вторил ему второй – мужской.
Мы обернулись и обнаружили на лестнице герцогскую чету. Виктория побледнела, взирала на нас со страхом, обычно ей не свойственным. Наше появление в тайной комнате было последним, чего она хотела в жизни. На морщинистом лице Эдварда застыла горечь, а я вдруг поняла, кого мне напомнил старый герцог полчаса назад. Маргарита очень похожа на него. Точнее, я на него похожа.
– Мне очень жаль, девочка, – проговорил Его светлость. – Тебе не полагалось это видеть.
Взгляд выцветших глаз устремился к портрету дочери – убитой и незаслуженно преданной забвению. Той, чьи вещи спрятали от посторонних глаз, словно нечто постыдное. На виду не осталось ничего, что бы напоминало о ней. Кроме меня, до тошноты на нее похожей.
– Так значит, мы родственники? – спросила я заносчиво.
И откуда только смелость взялась? Или лучше назвать это наглостью?
– Боюсь, что так, – герцог сошел с лестницы и кивнул на стол овальной формы слева от нас. Первым отодвинул стул и устроился для разговора. Вероятно, долгого разговора.
Вот только я не была уверена, что хочу обсуждать с ним что-либо. С ним или его супругой, всё еще стоящей на лестнице, как каменное изваяние.
– Виктория, ты составишь нам компанию? – спросил супруг насмешливо. – Или мне одному отдуваться перед внучкой за твои грехи?
Герцогиня дернулась, словно получила основательный удар по щеке, а я задрожала с головы до ног. Значит, всё-таки Эмилио?! Вот, мерзавец! Задурил моей матери голову, а потом пятнадцать лет делал вид, что не причем. В жизни больше не подойду к нему в Гвендарлин! Разве что для одной единственной цели – плюнуть в лицо!
– Виктория, – повторил герцог. – Иди сюда. И сядь.
Он не повысил голоса, но в нем прозвучала угроза. Её светлость подчинилась. Отодвинула стул, провезя ножками по полу, и уселась, расправив пышный подол. На меня она не смотрела, словно это была уже не я, а ожившая Маргарита, которая сошла с портрета.
– Устраивайтесь, – герцог сделал приглашающий жест рукой.
Мы с Ульрихом переглянулись, но, как и герцогиня, выполнили пожелание. Я спрятала руки под столом, чтобы никто не увидел, как они дрожат. Но полуведьмак легко угадал мое состояние и сжал ладонь в знак поддержки. Полегчало совсем чуть-чуть, но в моем состоянии и это не мало. Хоть есть вероятность, что обойдется без побочки.
– Рассказывай, дорогая, – приказал Его светлость. – Всё, как есть.
Именно приказал. Тоном, не предполагающим отказ. А я-то считала, что Виктория у них главная. Это ведь она входит в совет Многоцветья. Но, видно, в семействе не всё так просто. Точнее, совсем не просто.
– Я хотела, как лучше, – проговорила герцогиня, глядя на столешницу. – Для всех.
– Особенно для Лилит, – съязвил супруг.
– Не так уж и плохо ей жилось, – не выдержала Виктория. – Я следила. Всё видела. Полуцветам всегда не сладко. Но большинству приходится гораздо хуже. У Лилит была любящая мать, которая ни о чем не подозревала и…
– Девочка могла жить в замке, и ничто бы и грубого слова сказать не посмел! – разъярился герцог, ударив ладонью по столу. – Но ты сделал из нее нищенку.
– Я защищала дочь!
– Дочь?! – взревел Его светлость. – Она умерла, упав с башни Гвендарлин! Так ты ее защитила?! Если б не твое вмешательство, Марго осталась бы дома!
Ульрих крепче сжал мою ладонь, а я взирала на ссорящихся герцогов и ничего не понимала. Причем тут Маргарита? И о чем не подозревает моя мама?
– С чего мне было жить в вашем замке? – спросила я вслух.
Самый безопасный вопрос из всех.
– Ты здесь родилась, – ответила герцогиня Виктория, впервые посмотрев мне в глаза.
– Неправда. Я появилась на свет в доме повивальной бабки…
– Нет. Это случилось здесь, – стояла на своем Ее светлость.
– Но мама говорила…
– Мама? – усмехнулась она, напомнив кошку Тиру, «улыбающуюся» в усы. – Ты говоришь о Ренет Вейн, я полагаю. Вот только она тебе не мать, пусть и считает иначе. Ее ребенок погиб еще в утробе. Повитуха знала об этом и рассказала мне, а я поменяла мертвого младенца на живого. Ренет полагалось родить чуть позже, но мы ускорили процесс, ее ребенку всё равно невозможно было помочь.
Прошла минута. Или две. А, может, считанные секунды. Когда разрушается мир, сразу и не поймешь, что происходит со временем. Оно ускоряется или, наоборот, сжимается. Сначала я сидела, не шевелясь, и смотрела мимо герцогини, так просто рассказывающей страшные вещи. А потом вскочила и…
Нет, я не кинулась на Ее светлость. Не вцепилась ногтями в лицо. Принялась крушить всё вокруг. Схватила палку для игры в бильярд в углу и колотила по мебели и зеркалам. На дереве оставались вмятины, осколки стекла усыпали пол, но никто ничего не предпринимал. Возможно, решили, что действуя руками, а не магией, я причиню меньший урон. Или же просто ждали, когда схлынет основная волна ярости, и я немного успокоюсь.
Они не выдержали, когда я схватила ножницы и рванула к портрету Марго.
– Нет! – закричал герцог.
– Не смей! – потребовала герцогиня.
Но остановить меня могли лишь действия, а не слова. Крепкие объятия, в которые заключил меня Ульрих. Я попробовала вырваться, но он повалил меня и прижал к полу, не давая шевельнуться.
– Тише, – зашептал в ухо. – Ты – это ты. Никакая их «правда» этого не изменит. Это не изменит тебя. Все остальное – мишура.
До контуженого разума донесся голос герцога.
– Дорогая, ты не доведешь до ума особое зелье, – обратился он к супруге. – Оно настаивается в лаборатории. Хотел испробовать на слугах, но, полагаю, Лилит оно нужнее. Девочка не готова к столь резким переменам. Нужно добавить пару ингредиентов и подождать с полчаса.
– Хорошо, – согласилась герцогиня. – Пока же я запечатаю дверь, чтобы никто не вошел. И не вышел. Постарайся много не болтать, дорогой. Детям ни к чему подробности.
Я слышала, как она уходит. Но не шевельнулась. Не отреагировала и тогда, когда герцог подошел к нам и опустился рядом на пол. Пусть делает и говорит, что хочет. Мне все равно. Хуже, чем есть уже не будет. Самая страшная правда уже прозвучала. Правда, которая пока не желала укладываться в голове. Маячила где-то рядом. Грозной тенью. Или призраком. Вроде того, что обитал в лунной башне.
– Как вы допустили всё это? – спросил Ульрих герцога. Он больше не прижимал меня к полу, осторожно приподнял, прислонив к себе. Теперь моя голова покоилась в него на груди.
Его светлость тяжело вздохнул.
– Супруга провернула всё втайне от меня. Я считал, что Лилит умерла при рождении. Также думала и Марго. Она не собиралась отказываться от младенца. Я был против. Поначалу. Незаконнорожденный ребенок поставил бы крест на ее будущем. Но потом я понял, что, проявив упорство, потеряю дочь. Придумывал варианты. Мы с Викторией могли удочерить «сироту». Выдали бы за ребенка давних друзей, погибших от несчастного случая. Это бы спасло Марго от позора, а девочка росла бы в замке, нося фамилию Ван-се-Росса. Никто не ожидал, что девочка родится… э-э-э… особенной. Но Виктория с самого начала не проявляла ни малейшего рвения. Стоило догадаться, что у нее есть свой план. Но я позволил обвести себя вокруг пальца.
Он говорил и говорил. О том, что узнал, кто я, после выходки Свена с медведем. Виктория раскрыла правду всему семейству: и мужу, и сыновьям. Из меня хлынули потоки черной магии, предстояло обучение в Гвендарлин, и требовалась защита всей родни. Это объясняло перемену в поведении Элиаса. Вовсе не приказ матери заставил его любезничать со мной, а кровное родство. В саду Ван-се-Росса и по дороге в колледж он знал, что я его племянница, потому и вел себя соответственно.
Дядя Элиас. Ну не бред ли?
– Кто отец Лилит? – спросил Ульрих.
Я навострила уши, но не шевельнулась. Правда нескоро уляжется в голове. Я разобью и разрушу еще немало вещей. Но вторую часть этой самой правды узнать не помешает.
– Мы этого не знаем, – дал неожиданный ответ герцог. – Как не знала и Марго. С ней что-то происходило в Гвендарлин. Вы ведь слышали, что ее выманивали из спальни голоса. У дочки бывали провалы в памяти, и беременность стала большим сюрпризом. Кем бы ни был этот маг, он явно воспользовался ситуацией.
Я всхлипнула. Как же мерзко это прозвучало. Короткий роман на маскараде – история пикантная и некрасивая. Но и не отвратительная. А тут… тут… Получалось, это кто-то из учеников? Или мэтров?! Не от духа же появляются младенцы.
– Вы сегодня загримировали Лилит, чтобы никто не увидел сходства с Марго? – задал Ульрих новый вопрос. – Это унизительно, не находите?
Герцог сконфуженно крякнул.
– Моя вина. Это я настоял на присутствии Лилит на балу. Хотел, наконец, познакомиться. А маскарад с переодеванием – затея супруги. Пока девочка была служанкой, никто внимания на нее не обращал. Но гостья в дорогом платье могла вызвать ассоциации.
– Неужели? – усмехнулся полуведьмак. – В Гвендарлин многие мэтры знали Марго. Сомневаюсь, что они догадались о родстве Лилит с вашей семьей.
– Не догадались, – согласился Его светлость. – Думаю, тут дело в глазах. Все видят полуцвета. Или не видят. Точнее, стараются не замечать. Даже лучшая подруга Летисия ничего не поняла, хотя учила девочку изо дня в день.
– То есть, леди Дитрих не знает.
– Теперь знает. Виктория рассказала. После огненного шторма. Подумала, дополнительная опека не повредит.
Я уткнулась носом в плечо Ульриха. Еще одно «попадание». В конце первого семестра Дитрих перестала взирать на меня с презрением. Даже проявляла подобие заботы. Не спустила всех собак, когда в нашу с Агнией ловушку угодила Милли.
– А Марго знает, кто такая Лилит?
– Теперь знает. После смерти многое становится очевидным. Марго злится на Викторию. Как и я, поверьте, – проговорил герцог мрачно. – Конечно, мы не смогли бы удочерить полуцвета. Но нашли бы иной способ воспитать девочку в замке. А не разбивать сердце Марго. Часть ее души умерла еще до падения с башни.
С меня было довольно.
– Замолчите! – приказала я, отстраняясь от Ульриха. Зажала уши. – Ничего не хочу слышать! Хватит!
– Я понимаю, – проговорил герцог с грустью. – Вся твоя жизнь перевернулась с ног на ногу. Ренет была хорошей матерью, и узнать правду больно. Но я могу всё исправить. Виктория принесет зелье забвения. Вы оба забудете всё, что случилось в этой комнате. Сможете жить, как ни в чем не бывало. А пока, – он сделал незнакомый пас руками, – просто поспите…
…Вместо того, чтобы погрузиться в сон в воспоминании, я открыла глаза в реальности – в синем коридоре между древних стен Гвендарлин. Открыла глаза и закричала:
– Нет! О, боги, нет!
Я не желала помнить такую правду о себе. Она в стократ хуже моего превращения в полноценного мага и огненного шторма вместе взятых. Вся моя жизнь – ложь. А мама… мама… Моя дорогая мама и не подозревает, что все эти годы воспитывала подброшенного ребенка, отдуваясь за чужой грех.
– Лилит, – Ульрих взял меня за плечи. – Прости. Не стоило поддаваться и все тебе показывать.
Я заревела в голос.
Не стоило поддаваться. Это точно. Но я бы не отстала. Не поверила бы, что полуведьмак прав. И окончательно бы испортила наши отношения из-за ослиного упрямства.
– Лилит…
Ульрих попытался меня обнять, но я вскочила, заметив движение на противоположной стене. По ней прошла тень. Тень девичьей фигуры. Знакомая до боли.
Маргарита.
– Убирайся! – заорала я. – Не смей ко мне приближаться! Никогда!
Тень постояла с полминуты, а потом подчинилась. Ушла.
Я повалилась на колени, обхватывая голову руками. Несправедливо обрушивать гнев на Марго? Возможно. Но мне сейчас необходимо на кого-то злиться, чтобы не сойти с ума от горя. У меня отняли маму. Маму, которая до появления Ульриха была единственным светом в унылой жизни. Правда обо мне ее уничтожит. Но смогу ли я вести себя, как ни в чем ни бывало? Лгать и притворяться всё той же дочкой, ради которой Ренет Вейн пожертвовала всем?
Как теперь смотреть ей в глаза?
Глава 23. Лицом к лицу
Я жила, как во сне. Плыла по течению, повторяя день за днем, как по сценарию. Подъем, завтрак, уроки, обед, практика, подготовка к экзаменам до самого ужина. Никаких прогулок возле замка. Иначе пришлось бы разговаривать с Ульрихом, отвечать на вопросы. А я запрещала себе думать о сделанном открытии. Будто оно мне привиделось. Или приснилось. Я понимала, что так не будет длиться бесконечно. Долго прятаться от правды не получится. Однажды она нагонит и обрушится, как лавина. И тогда… тогда…
Нет, я отказывалась думать, что случится тогда.
А потом началась майская обрядная неделя, и забот прибавилось. А силы, наоборот, таяли. Я боялась сломаться, но пока умудрялась держаться, делая вид, что со мной всё в порядке. Только Элиаса сторонилась. Не могла смотреть на него, боялась разрыдаться от горя. Он, поглощенный делами ордена, не замечал моей отстраненности. Зато от Ульриха не укрывалось ничего. Он везде следовал за мной тенью. Навещал каждую перемену, с тревогой вглядывался в лицо, ища признаки приближающегося урагана.
– Со мной все в порядке, – огрызалась я на проявления заботы.
Разумеется, он не верил. Я сама себе не верила. Просто держалась, сосредоточившись на учебе и отбрасывая прочь все остальное. Вот и весь секрет.
За день до новолуния я вновь столкнулась с полуцветами, направляясь на обед в компании Ульриха. Лиан улыбнулся. Агния с Шемом сделали вид, что я пустое место, но у меня лопнуло терпение. Столько открытий, столько боли! А те, кого я называла друзьями, ведут себя, будто я преступница. Пора поговорить по душам. Или, как минимум, обозначить свое отношение к их мерзкому поведению.
– Подожди здесь, – попросила я Ульриха. – Не вмешивайся. Это между мной и ими.
– Обещать ничего не могу, – отозвался парень. – Коли нападут, стоять в стороне не буду.
Я отмахнулась. Нападут? Агния и Шем? Еще чего! Оба знают силу моих амулетов.
– Вам не надоело? – спросила я бывших друзей, подойдя вплотную.
Агния вознамерилась пройти мимо, но Шем остановился. Смерил меня хмурым взглядом.
– Разве для полноценных не ниже достоинства общаться с полуцветами? – спросил с издевкой. – Смотри, не испачкайся.
– Не замечала раньше, что в тебе столько яда, Шем.
– Я темный маг. Мне можно.
Каких же усилий мне стоило не влепить парню пощечину, как в последний день в секторе полуцветов. Но я сдержалась. Проговорила с горечью:
– Это всё – твоя вина. Если б ты не устроил скандал, я бы не убежала и не столкнулась с Уэлбруком. Ничего бы не случилось. Все осталось бы по-прежнему.
– По-прежнему? – усмехнулся будущий великий маг и кивнул на Ульриха. – Это с ним-то?
– Да, с ним. Я ничего тебе не обещала, Шем Вертью. Я называла тебя другом, не подозревая, что ты надеешься на большее. Поддерживала тебя. Каждого из вас. А вы отвернулись при первой возможности. Хотя не могли не понимать, что мне нужна поддержка, как никогда раньше. Как вы вообще можете считать друг друга друзьями? Вы легко пройдете мимо, если любого из вас постигнет беда. Это не дружба, а притворство.
Я отвернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа. А, впрочем, вряд ли бы он последовал. Полуцветы считают меня никем. Пора принять простой и непреложный факт, что и они мне никто. Их больше не существует в моей жизни. А, значит, не стоит переживать. Те, кого нет, не должны причинять боль.
Тогда почему же так горько на душе?
– Не подходи к ним больше, – попросил Ульрих, шагая рядом. – Они не стоят твоих усилий. И огорчений. Пусть жалят друг друга. Как пауки в банке.
Я грустно усмехнулась. Он прав. Полуцветы, и правда, напоминают ядовитых насекомых в замкнутом пространстве. В особом секторе нет настоящих друзей. Лишь вынужденные союзы. Его обитатели ненавидят полноценных, а заодно недолюбливают друг друга. Ведь у каждого своя печальная история. А еще есть такие, как Лиан, с которыми судьба обошлась менее жестоко. Их приходится терпеть, завидуя и злясь.
– Не подойду, – пообещала я, уверенная, что исполню обещание.
В тот день всё валилось из рук. К вечеру – к седьмому обряду – я ощущала себя выжатой, как лимон. Того гляди, рухну и больше не встану. Но настойка, припасенная Юмми, предала сил, и я, сжав зубы, села со всеми за стол в берлоге. Остался еще один рывок. А дальше… дальше последнее новолуние в этом семестре. Уффф. Если враги и нанесут удар, то ждать его следует в ближайшие полтора суток.
Но я не боялась. Что такое происки теней, когда вся жизнь оказалось ложью. Подделкой. Как и я сама. Лилит София Вейн. Первое имя мне дали в честь лилий, украшавших наряд юной Ренет на маскараде. Второе – в честь прабабки. Чужой прабабки. А фамилия и вовсе фальшивка. Я даже не Вейн. Наполовину Ван-се-Росса, а наполовину неизвестно кто.
…Сознание унеслось к почти достроенному колледжу в солнечный день. Я хотела полюбоваться морем, раз в реальности перестала ходить на прогулки, но неведомая сила потянула внутрь замка – в лабиринт разноцветных коридоров. Пока пустых. Без картин, кадок с цветами и ковров с высоким ворсом. Я летела вглубь колледжа, повинуясь чужой воле. Может, Гвендарлин хочет раскрыть очередной секрет? Хорошо. Главное, чтоб обошлось без происшествий.
«Да чтоб вас всех!» – выругалась я мысленно, не имея возможности сделать это вслух.
Сознание приближалось к берлоге ордена. Или не совсем к берлоге. А к залу близнецов.
Кажется, замок хотел, чтобы я снова заглянула в зеркала.
Ох…
У двери, ведущей в нужное помещение, стояла Гвенда Ван-се-Рмун. Основательница тревожно огляделась, но не распознала моего присутствия. Колледж защищал меня, не позволяя магине почувствовать вторжение и причинить вред. Гвенда вошла внутрь. Я, не раздумывая, последовала за ней. Меня больше никто не тянул, позволяя сделать выбор самой. Но разве он неочевиден? Вдруг убежище в этом самом зале? Там точно никто не догадывался искать.
Я ошиблась. Чуть-чуть. Убежище основательницы, и правда, пряталось в зале близнецов. Но не в стене или полу.
Гвенда подошла к зеркалам и… шагнула в них. В левую – женскую – половину. Стекло послушно пропустило магиню, оставшись черным, как ночная тьма.
Я подлетела ближе, не веря, что все настолько просто. И одновременно невероятно!
За мгновение, как сознание выбросило в настоящее, я увидела убежище основательницы в зеркале. Просторную комнату в синих тонах, птичьи клетки и стол, заставленный склянками.
– Проклятье! – простонала я наяву и ударила кулаком по столешнице.
– Что? – спросили члены ордена в один голос.
– Я знаю, где убежище Гвенды Ван-се-Рмун. Это зеркала-близнецы!
****
Накануне ночи духа нервозность в черном секторе достигла апогея. Подготовку к экзаменам забросили, народ вспоминал недавний пожар и тревожно перешептывался по углам. Члены ордена тоже нервничали. Понимали: шанс, что тени нанесут удар, велик.
– Тебе нельзя сегодня спать, – шепнул Ульрих за обедом и сунул в руку ведьмовской камушек. – Поможет бодрствовать. Когда все уснут, разбуди Рашель и спускайтесь вниз – в главную гостиную. Я подниму Брайса с Элиасом. Большой компанией легче отбиваться от дражайшей нечисти.
На душе потеплело от заботы. Ульрих прав. В одиночку опасно. Оставался риск, что тени нагрянут к Юмми или Милли. Однако я не особо переживала за них. Неприятелям гораздо нужнее я, чем светлая староста или выпускница-полуцвет. Не захватят тело сейчас, придется ждать до сентября.
– Интересно, какие кошмары нагрянут в этот раз, – протянула Рашель, укладываясь на боковую. Она не подозревала о наших с Ульрихом планах. Пришлось бы рассекретить особый камушек. А это не вариант.
– Надеюсь, никакие, – пробормотала я, сжимая правой рукой «подарок» полуведьмака, а левой – куклу-защитницу.
– Оптимизм не поможет, – проворчала соседка сонно.
Она уснула, а я всё лежала и лежала в темноте, вслушиваясь в тишину спящего замка. Ничего. Абсолютно. Ни скрипа веток за окном, ни шагов под дверью, ни голоса, выманивающего в ночь. В голову лезли бредовые мысли. Вместо переживаний о возможном нападении, я думала о лете дома. Но не о маме, не подозревающей о страшной тайне моего происхождения, или герцогине, обещавшей заниматься со мной и Урсулом. Я думала об Ульрихе, с которым не увижусь почти три месяца. Ученики покинут Гвендарлин в начале июня, а вернутся только в новом учебном году.
Может, герцоги снова пригласят семью полуведьмака в гости?
Впрочем, это нам не поможет. Я не переступлю порог их треклятого замка, а мама сделает всё, чтобы Ульрих не приближался ко мне в посёлке.
Стоп! Идиотка! Нашла о чем страдать.
Надо сначала дожить до июня и отъезда из колледжа!
Я села на постели, нечаянно задев ногой Урсула. Серебристые глазки сверкнули в темноте. Хвост замолотил по одеялу.
– Какие мы нежные, – усмехнулась я. – Кстати, какие у тебя планы на лето? Герцогиня хочет заняться нашим обучением. Точнее, моим. Но я теперь и близко к ней не подойду. Можешь остаться в Гвендарлин. Хотя я бы не отказалась от твоей компании дома.
Синий хвост застучал сильнее. Вот и поди пойми, что сие означает.
Часы в отдалении пробили двенадцать ударов, и я поднялась с кровати. Потрясла Рашель за плечи. Потом еще раз – сильнее, вырывая из крепкого сна.
– Что? Где? Горим? – она вытаращила глаза, как разбуженная посреди дня сова.
– Нет. Пока на удивление тихо. Но нас ждут внизу.
– Кто? – Рашель потерла веки, как ребёнок, плохо соображая со сна.
– Наши вторые половины. И Брайс, я подозреваю.
Они ждали. Все трое. Расположились на диванчиках и отчаянно зевали.
– Отлично, вы проснулись, – поприветствовал Ульрих, вставая. – Приготовлю всем чего-нибудь бодрящего.
Рашель, кутающаяся в плед, устроилась около Элиаса, положила голову ему на плечо. Брайс лукаво покосился на них, но промолчал. Я расположилась на диванчике Ульриха. Вернется, сядет рядом. Нам-то теперь скрываться не от кого.
– Какой план? – просил Элиас, когда полуведьмак объявился с пятью чашками горячего шоколада. – Останемся тут в ожидании нападения?
– А ты предлагаешь провести разведку? – усмехнулся Брайс.
– Предлагаю заглянуть в зеркала, – отозвался средний герцог. – А что? Когда-то же придется это сделать. Вдруг звезды там. Без четвертой обряд не провести, но тени способны придумать иной способ их использовать.
– В прошлый раз нас там застукала тень, – напомнила я и попробовала напиток.
Ммммм… Божественно. Лучше, чем готовит мама.
– Пшшшша!
– Ох ты, пропасть! – воскликнул Брайс.
Остальные, услышав громкое шипение Урсула, подскочили на диванах. Я завертелась в поисках того, кто напугал синего кота. Но не обнаружила. Зато увидела его самого, улепетывающего вон из черного сектора.
– Куда? – возмутилась я.
Но разве эту бестию хвостатую остановишь. Только подушечки задних лап «засверкали».
Я зажмурилась, пытаясь проникнуть в тело беглеца. На успех особо не надеялась. С памятной битвы с волками это ни разу не удавалось. Однако вместо главной гостиной черного сектора, глазам предстал темный коридор, где сегодня не горел ни единый факел. Куда бы ни намылился Урсул, он очень торопился. Бежал, будто следом тени неслись. Обе тени. Того гляди, когти в ковре останутся. Пункт назначения удивил не меньше, если б котяра сиганул в зеркала-близнецы. Питомец добрался до самого неожиданного места в Гвендарлин – сектора полуцветов и легко прошел сквозь запертую дверь. Ту, что несколько недель назад отказалась пропускать меня.
Ох… Я и не представляла, как сильно соскучилась по старому дому. По скромной общей гостиной с потрепанной мебелью, лестнице, ведущий в девичий блок, коридору на втором этаже вдоль спален. Урсул остановился возле комнаты Милли. Прислушался, нервно шевеля ушами. И прыгнул внутрь сквозь закрытую дверь. Я переживала «перемещение» множество раз, но не могла привыкнуть. Ощущение, словно протискиваешься через нечто очень узкое и шершавое.
– Пшшшааа!
Кот принял боевую стойку. И было отчего.
Возле кровати Милли зависла… туча. Та самая, что охотилась за мной в конце прошлого семестра. Из нее к голове девушки тянулись отростки похожие на щупальца. Тварь вытягивала энергию, без сомнения. А, может, погружала Милли в магический сон, как Юмми, Брайса и Тео.
Тень не обрадовалась вторжению. Заискрилась серебром и процедила:
– Убирайся.
Но кот истошно заорал в надежде перебудить весь сектор.
– Проклятье! – возмутилась тень и рванула наружу через стекло, как делала это раньше, вселяясь в тело леди Сесиль. Но прежде оставила «подарок». Штора вспыхнула. Огонь мигом взметнулся в потолку, повалил едкий дым.
Кот орал и орал. Но Милли не просыпалась. Как и все остальные. В соседних спальнях царила тишина. Тогда подключилась я. Нет, я не могла выйти из тела Урсула. Не в секторе, куда мне вход заказан. Но я заставила питомца запрыгнуть на кровать и вцепиться когтями Милли в плечо, глубоко раздирая плоть.
– Аааааааа, – завопила девчонка, вскакивая. – С ума сошел?! Ой!
Она увидела пылающие шторы. Огонь успел поглотить их полностью и перекинуться на шкаф с одеждой. Милли, охая и причитая, схватила графин с водой и плеснула содержимое в пламя, но, разумеется, успеха не добилась. Слишком мало жидкости, чтобы справиться с набирающим силу пожаром.
– Маааааууууууу! – Урсул подскочил к девчонке, цапнул за ногу (от своего имени, а не моего) и рванул наружу, показывая пример.
Милли поняла, что от нее хотят. Выскочила из спальни и принялась открывать дверь за дверью, будя девчонок. Из комнат высыпали, кто в чем был, кашляя и ругаясь. Огонь распространялся быстро, дым заполонил весь коридор и просочился на лестницу.
