Текст книги "Реальная жизнь (СИ)"
Автор книги: Анита Блейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)
Вибрация от телефона Ридуса, брошенного им на столе, привлекла к себе внимание Даниелы. Она открыла глаза и протянула к нему руку, отодвигаясь от Ридуса сдавившего ее в объятиях. Дани переживала, вдруг что-то случилось с детьми, но никак не ожидала увидеть на дисплее ненавистное имя. Норман же, полностью поглощенный процессом, кажется, не замечал ничего вокруг, по инерции двигаясь за потянувшейся к столу девушкой.
========== Часть 19 ==========
Если кого-то любишь, любишь по-настоящему, никогда не причиняй ему боль. Никогда не наполняй его глаза чем-то, так похожим на горе.
Лорел Гамильтон «Смертельный танец»
Дани оттолкнула ничего непонимающего Нормана от себя и, гневно взирая на него снизу вверх, протянула ему телефон.
– Ответить не хочешь? – прожигая мужчину взглядом насквозь, не скрывала язвительности Даниела. Она держала телефон Ридуса лишь двумя пальцами, словно даже прикосновение к неперестающему издавать сигналы аппарату, на котором светилось имя Сесилии, могло вызвать у нее аллергию или что-нибудь еще хуже.
– Потом, – даже не глядя на экран, отмахнулся Норман, вновь делая осторожный шаг к своей женщине.
– Ты что, даже не хочешь с ней поговорить? – ехидно уточнила Дани, насильно вкладывая Ридусу его же телефон в ладонь.
– С кем – с ней? – чуть более грубо, чем он рассчитывал, уточнил Норман, опуская глаза к уже переставшему мигать экрану. Нажимая разблокировку, он совершенно не ожидал увидеть пропущенный вызов от Сесилии. – Черт! – сорвалось с губ мужчины, успевшего забыть о том, что он сам звонил ей несколько часов назад.
Он хотел просто снова спросить у нее о той ночи и надеялся получить в этот раз правдивый ответ, который бы спас ему личную жизнь и помог вернуть доверие Даниелы. А теперь выходило, что эта идиотка, как всегда явившая себя не вовремя, вновь разрушила едва успевшую восстановиться тонкую ниточку между ним и его любимой.
– Ну, и чего ты ждешь? – резко вздернула Дани брови вверх и сжала дрожащие губы в тонкую полоску, не позволяя себе разреветься и выплеснуть всю свою боль наружу.
– Дани… – он уже сто раз за последний месяц начинал разговор с ее имени, но все равно ничего не получалось объяснить и достучаться до нее. Да и как, если он и сам ничего не понимал. Заново повторять о том, что ничего не было или он ничего не помнит, он уже просто устал, но и других слов подобрать не мог.
– Мне надоело все это, Ридус! – заорала Даниела, выходя из себя и бросая ему под ноги чашку, попавшую ей под руку в такой тяжелый для обоих момент. – Мне надоели эти недомолвки! Надоела названивающая тебе дура! Твое беспамятство и никчемные оправдания! Ничего из того, что ты делаешь сейчас, не поможет нам вернуть то, что было раньше.
– Прекрати! – попытался утихомирить ее Норман, тоже распаляющийся и готовый высказать ей и свои претензии.
– Не смей затыкать меня! – взревела уже совсем разъяренная Дани. – Ты, я помню, хотел поговорить. Давай сделаем это!
– Я пока не знаю, что еще сказать, кроме того, что я почти уверен в том, что между мной и Сесилией ничего не было, – зажмуриваясь, произнес Ридус, кусая губы и сжимая кулаки в бездействии. Желание сдавить Дани в объятиях, показывая свою реальную силу, никуда не пропадало. Он хотел остановить ее крики и заставить успокоиться и выслушать его жалкую, как он сам считал, речь.
– Почти? – всем, что она услышала из сказанного, оказалось это дурацкое слово, которое он вставил нечаянно и тут же о нем пожалел.
Пылающие глаза Даниелы заставили мужчину стушеваться и замереть на месте. В таком гневе он еще никогда ее не видел. Даже тогда, когда она только узнала о его выходке, она была просто огорчена и сокрушена его поступком, но сейчас ее было не узнать. Дани была готова метать в него молнии, но единственным, до чего она смогла дотянуться, стала ни в чем не повинная посуда Флэнери.
Норману оставалось лишь уворачиваться от летящих в его сторону тарелок и пригибаться, когда особо удачным броском Дани вдруг запульнула в него заварочным чайником. Он прекрасно знал ее возможности и проблемы с прицеливанием, и поэтому не воспринимал серьезно вероятность получения какой-либо травмы. Его больше пугало то, что она, кажется, не собиралась останавливаться и намеревалась разнести дом его друга на кусочки.
Когда большая часть из выставленного на кухонном гарнитуре сервиза была расколочена на мелкие осколки о кафельный пол столовой, Норман, уставший уклоняться от посуды, все чаще грозящей разбиться о его голову, сделал рывок к Даниеле. Она отвлеклась лишь на секунду, чтобы найти что-то поувесистей, чем можно было бы запустить в своего мужчину, и этим дала ему шанс. Ридус сгреб Даниелу руками и, обхватывая за плечи и прижав к себе, с силой впечатал ее в стену. Он знал, что именно могло ее расслабить, но подействует ли это на нее сейчас? Вот в этом он точно не был уверен.
– Убери от меня руки! – сделала отчаянную попытку освободиться Дани. – Поимев меня так же, как и вчера, ты не решишь проблему! Отпусти, я не хочу… – простонала она, вновь безнадежно дергаясь в его руках, крепко сжимающих ее. А всего месяц назад Дани и предположить не могла, что будет вырываться и всячески отвергать ласку, исходящую от любимого мужчины. Сейчас она головой понимала, что нельзя так просто сдаться ему, но сердце, бешено колотящееся в присутствии Нормана, твердило ей, что она полная дура.
Увидевший в ее глазах неподдельный страх и борьбу с самой собой Ридус отшатнулся, делая шаг назад и выпуская ее из своих объятий. Он не хотел причинить ей все эти страдания, он просто хотел вернуть все назад. Знать, что она только его женщина, и что так будет всегда. Ведь он обещал это в ту самую – первую ночь, которую они провели вместе, и которая была по его подсчетам так давно.
– Ты слишком взбешена сейчас, чтобы мы могли что-то спокойно обсуждать. Ты не слышишь то, что я тебе говорю, – Норман старался придать голосу мягкость, которая давалась с огромным трудом, ведь криками точно было уже не помочь. Когда он повышал голос, стоящая напротив него Дани вся сжималась, словно своими словами он причинял ей боль.
– Норман, – подняла она на него полный усталости взгляд, – пока я знаю и помню, что было между тобой и Сесилией, мы вообще никогда не сможем спокойно общаться. Я не смогу!
– Придется! – довольно громко возразил Ридус. – Я не отпущу тебя так просто, позволив какому-то вовремя подсуетившемуся нахалу, занять мое место в твоей жизни. Он не будет отцом для моей дочери!
– Тебе лучше смириться с этим. С тем, что я больше не твоя, – отлепившись от стены, Дани уверенно шагнула по рассыпанным по полу осколкам, направляясь в прихожую. Необходимо было срочно позвонить Мингусу и попросить его вернуться. Оставаться в этом доме и дальше девушка больше не могла.
– И не подумаю даже, – зарычал Норман, перекрывая ей путь к отступлению. – Чем он лучше меня, что ты так быстро метнулась к нему? Что сделал для тебя он, чего не могу сделать я?
– Ты до сих пор не можешь понять, что я ушла не к нему, а от тебя, Ридус! – толкая в грудь возмущенного мужчину, Дани уже ни на что не надеялась. Он снова обвинял ее в близости с Хосе. В той близости, которой не было бы, не будь Норман ревнивым идиотом, не умеющим правильно дозировать свой алкоголь. – Между мной и Хосе ничего нет и не было! Ты говорил, что веришь мне. Но продолжаешь свои обвинения…
– Я верю тебе, но не верю ему! – не сдерживая злости, выпалил Ридус, прерывая Даниелу на полуслове.
– Хватит! – от входной двери услышали они тонкий голос Мингуса, ворвавшегося в дом в самый неподходящий момент. – Перестаньте орать друг на друга! Мне надоело это! Сколько можно?!
– Мингус, – тихо позвала его Дани, обернувшись на звук.
– Нет. Я устал! Вы слышите только себя! – вкатил он коляску с занятой любимой погремушкой Алексис в гостиную и, наконец, полностью разглядел весь ужас, который учинили взрослые.
– Мингус Люсьен Ридус! – процедил сквозь зубы Норман полное имя своего сына, желая добиться от него внимания и думая, как все объяснить теперь ему. – Сбавь тон! Мы поговорим об этом потом.
– Почему потом? Я хочу сейчас! – топнул ногой мальчишка. – Я не хочу быть между вами постоянно. Вы должны помириться! Вы просто обязаны сделать это. Ради меня! Ради Алекс!
– Все не так просто, Мингус… – прошептала Даниела, сжимая ладонью плечо подростка, который нервно дернулся от ее прикосновения и шагнул назад.
– Вы же взрослые, – дрожащим голосом Мингус разрезал наступившую в доме тишину, – вы все можете!
– Мингус, пожалуйста, не нужно, – Норман потерялся в своих мыслях и пытался подобрать слова, чтобы успокоить сына. Мальчишка уже не сдерживал слез, стекающих по бледным щекам. Он всхлипывал и затравленно косился на замерших по обе стороны от него родителей.
– Ты обещала мне, Дани, что все будет хорошо, но почему-то все становится будто только хуже, – остановил Мингус свой взгляд на поникшей в полуметре от него Даниеле.
– Все изменится… нужно только подождать…
Даже старший Ридус посмотрел на нее с недоверием, но послушно кивнул, встретив ее уверенный взгляд. Если она думает, что это поможет, почему бы и нет? Но они оба ошибались.
– Ты врешь! Вы оба врете! – закричал во все горло Мингус, вытирая нос рукавом рубашки и разворачиваясь на пятках, и устремился наверх, с силой хлопая дверью своей комнаты.
Рванувший за ним Норман был остановлен схватившей его за руку Даниелой.
– Дай ему немного времени. Пусть успокоится, – еле слышно произнесла она.
Дани изучала поведение Мингуса долгие годы нахождения с ним рядом. Иногда ему просто нужно было немного личного пространства, чтобы все понять и обдумать. Сейчас он ничего не понимал. Не знал, что не в его силах вернуть все к тому, что было у них когда-то.
Не пустив старшего Ридуса к сыну и через полчаса, Дани сама поднялась к Мингусу, нерешительно замирая на пороге и боясь повернуть дверную ручку. Пара глубоких вдохов, и она неуверенно вторглась на территорию подростка, свернувшегося под одеялом с головой, спрятавшегося ото всех.
Она обещала ему когда-то, что не покинет его и, что бы ни случилось, всегда будет где-то неподалеку. Сейчас он обвинял ее во лжи. В том, что все, что она говорила до этого, не имело значения: если она так легко покинула его отца, то отказаться от не родного ей ребенка было еще более простым делом. Прижимая разочарованного в своих любимых взрослых мальчишку к себе, Даниела нежно перебирала его светлые волосы и снова давала слово, что выполнит все. Что никуда не уйдет от него. Никогда.
Ему она не врала…
========== Часть 20 ==========
Мы смотрели друга на друга с расстояния меньше фута.
Когда-то он вышел бы к машине для еще одного прощального поцелуя. Теперь это была еще одна прощальная ссора.
Лорел Гамильтон «Жертва всесожжения»
Убеждать подростка, в чьем теле текла кровь Ридуса, в том, что он не прав в своих упреках, и что они справятся со всеми проблемами, не особо благодарное занятие. Он бурчал себе под нос, говоря, что его никто не понимает, что всем наплевать на его мнение, и что их больше волнует постоянная ругань между собой, но никак не дети, вынужденные все это наблюдать со стороны. Он уже слабо верил в ее попытки убедить его в чем-то. Не верил и в то, что он что-то значит для нее, ведь у нее есть дочка, в которой Дани души не чает и после расставания с его отцом может посвятить все свое время только ей, отодвигая его на задний план, постепенно удаляя из своей жизни.
Дани ни на секунду не переставала твердить о своей любви к нему, о том, что для нее он важен больше любых размолвок и недоразумений с Норманом, о том, что она сделает все, что в ее силах, чтобы не позволить им отдалиться друг от друга. Лишь спустя долгий час уговоров Мингус поднял на девушку глаза, в которых читалась надежда и желание, чтобы все так и было. Что все ее обещания окажутся правдой, и что она никогда не покинет его, вынуждая вновь теряться в бесконечной череде виснущих на его отце дамочек.
Слова Мингуса о толпе девок, постоянно окружающих Ридуса старшего, больно кольнули в самое сердце зажмурившейся на секунду Даниелы. Она знала, что он не был девственником в тот момент, когда они познакомились, но и слышать о том, сколько женщин побывало в его постели, особой радости не доставляло. А если учитывать, что одной из стремящихся побывать у него в объятиях модели это удалось не так давно без особых усилий с ее стороны и при наличии у Нормана семьи, вообще не получалось мыслить здраво. Хотелось сделать ему больно в ответ. Заставить и его так же нервничать, сгорать от ревности и непонимания происходящего.
А ведь тогда, почти пять лет назад, когда ей озвучили имена тех, у кого ей придется брать интервью, она первые минуты готова была прыгать от счастья. Но когда пришло осознание, что именно ей предстоит вытерпеть с этими двумя актерами, радость от встречи с ними пропала. Она знала их только заочно, никогда до этого не встречаясь лицом к лицу, но была наслышана о безобразии, которое они творили на интервью и на конвенциях. И теперь выбор редактора, павший на нее, уже не так вдохновлял на работу.
Она и себе доверяла не слишком хорошо, будучи тайной поклонницей Нормана Ридуса. Дани увидела его еще в далеком 1998 году в одном из первых его фильмов и, являясь на тот момент совсем сопливой девчонкой, без памяти влюбилась в него, теряя голову и контроль над собой. Взрослея, она все чаще сравнивала оказывающих ей внимание молодых людей с таким недоступным ей актером, чья жизнь никак не пересекалась с ней, и о ком она могла мечтать только в своих снах. И теперь та сказка, что преследовала ее годами, могла стать для нее реальностью. Но нуждалась ли она в ней сейчас? Не боялась ли она разочароваться в нем? Ведь его красочный образ она столько лет вырисовывала в своей голове, уверенная, что и в настоящей жизни он точно такой, каким она его представляла.
Даниела не нашла ни одного действительно веского аргумента, чтобы отказаться от работы, предложенной ей на целых три дня, которая, возможно, поможет ей в будущем в продвижении карьеры, и, изобразив довольное выражение на своем лице, согласилась принять ее. Заранее прочитав последние интервью с этими мужчинами, находящимися неизменно в приподнятом настроении и подшучивающими надо всеми, Дани отметила для себя наиболее часто задаваемые им вопросы и сразу отказалась от них. Ей так не терпелось выяснить у них именно то, что волновало ее.
У Ридуса о его прошлом, о первых съемках и изменившейся жизни сейчас, у Флэнери… Да какой там Флэнери, когда, только зайдя в помещение, где находились актеры, Дани застыла, хлопая ресницами и забывая все слова. Она встретилась взглядом с Норманом лишь на какую-то долю секунды, но уже тогда поняла, что так легко эти выходные для нее не пройдут. Бешено колотящееся сердце и сдавившее грудь напряжение пугали. Ладони, теребящие ремешок сумочки вспотели, и, как казалось самой Даниеле, она покраснела с головы до пят, выдавая свою заинтересованность в находящемся на расстоянии вытянутой руки мужчине.
Ридус же, безмятежно нацепив на нос темные очки, переключил свое внимание на приятеля и продолжил увлекательную беседу. Ее тихий кашель отвлек их друг от друга, вынудив чуть более внимательно вглядеться в стоящую перед ними смущенную девушку. Представляясь, она старалась быть милой, но не навязчивой. Выглядеть перед незнакомыми ей людьми глупой и наивной дурочкой, растерявшей все свои мысли, она не собиралась. Что она раньше актеров не видела, что ли? Таких, как он, точно нет…
Обаяние обоих, кажущееся иногда на экране просто хорошей игрой, было настоящим. Они оба были настолько обворожительны в своей чудаковатой брутальности, что Дани не знала, как правильно себя вести и что делать, ведь она уже приготовилась к худшему и ждала совершенно другого.
Чтобы не показать своего особого интереса к близко стоящему от нее Ридусу, Дани прислушивалась к вещающему о съемках Шону, не затыкающемуся ни на минуту и старающемуся во всех красках описать провал Нормана в душевой, на глазах у всех. Поглядывая искоса на замершего по другую сторону от нее мужчину, Дани не могла понять его, прячущегося за стеклами любимых очков. Было странно веселиться вместе с Флэнери, настолько погрузившимся в пересказ того, что было полгода назад, но совершенно естественно. Эти двое будто одним своим присутствием успокаивали ее. Вот еще только не смотреть бы на явно прожигающего ее взглядом Ридуса…
Не прошло и часа их беседы, как Норман, слегка замявшись, снял очки, нацепив их на макушку, и уже в открытую стал рассматривать ее: занятую своими записями в блокноте и будто даже позабывшую о его существовании, старающуюся не показывать, как же она взволнована и что готова вести себя, как одна из его безумных фанаток – визжа и плача. Быстро перебирая в уме кажущиеся ей важными вопросы, Дани задавала их, не особо уверенная в том, что ей ответят. Однако, к ее удивлению, отшутившийся Шон хоть и предпочел отмолчаться, но поднявший на нее глаза Норман дал настолько полный ответ, что, записывая его, Дани даже пару раз опешила, не веря его откровениям.
Менеджер Ридуса отвлек их всех от толкаемых Флэнери речей о езде Ридуса на лошадях, позвав парней на автограф-сессию. Пообещав присоединиться к ним через какое-то время, Дани сбежала в уборную, чтобы слегка освежиться и воспользоваться советом своей подруги: дышать глубоко и не так часто, считать про себя и не думать о глубине глаз собеседника, о его сильных руках, в которых он сжимал свою бейсболку, о его плечах… Что-то не особо помогал этот совет. Похлопав себя по щекам и вспомнив кое-что из успокаивающей ее обычно йоги, Дани взяла себя в руки и вернулась к столу Ридуса.
«Не думай о нем! Не думай! Он не для тебя! Вспомни, кто ждет тебя дома. Вспомни, что ты обещала ему. Вспомни, чем ты обязана ему!!!» – повторяла про себя Дани, стоя рядом с Норманом и внимательно изучая его поведение и общение с поклонниками. Ей хотелось написать статью об этом человеке, раскрывающую не только его актерский талант, но и внутренний мир, который, на ее взгляд, был идеален. Сделать это все одновременно с тем, чтобы не дрожать в его присутствии и уговаривать себя, заверяя, что все это не к месту, и она не из его круга, и что у нее свадьба через месяц, и что не время, вот если бы она увидела его чуть раньше… Врать нехорошо – говорила ей совесть, которую Дани пыталась запихнуть поглубже, отгораживаясь от возникших вдруг чувств.
Невозможно было отвести глаз от подшучивающих друг над другом мужчин, шутки которых частенько опускались ниже пояса, но никогда не затрагивали слишком запретные темы и не были бездумно пошлыми. Скрывать свой румянец от Ридуса, иногда успевающего бросить на нее короткий взгляд из-под густых ресниц, Дани уже перестала. Зачем утруждаться, если из этого все равно ничего не выходит?
Отвлекшись на Кларка, Дани, закусив губу, вглядывалась в этого татуированного мужчину: такого шумного, игривого и веселого. Он занял ее внимание всего лишь на какие-то мгновенья, но, отвернувшись от следящих за ней глаз Нормана, она словно почувствовала себя свободнее. Слыша около себя какую-то странную возню, Дани посмотрела вниз и потянулась за катящимся к ее ногам маркером, который минуту назад был в пальцах Нормана. Возвращая ему инструмент его сегодняшнего творчества, она прикоснулась к его чуть шершавой ладони и, кажется, забыла, как дышать. Ничьи советы не могли ей помочь, когда она находилась рядом с ним.
Прошел всего лишь день, осталось продержаться еще два…
Утренняя панель Флэнери и Ридуса обещала быть веселой и переполненной их извечными подколами и шутками. Но только Дани заметила изменившегося Нормана, чуть ниже натянувшего на лоб кепку и вновь спрятавшего свои глаза за чернотой стекол. Он пытался поддерживать своего друга и развлекать зал, но ему это почти не удавалось, и он бросил неблагодарное занятие, утыкаясь в любимый телефон. Дани, думая, что знает, чем можно расшевелить хмурого мужчину, попросила у организаторов разрешения задать вопрос и, получив позволение, подошла к микрофону. Такой реакции она не ожидала никак. Он поймал ее взгляд даже сквозь не пропускающие яркий свет очки. Дани спрашивала, нервничая еще больше, чем прошлым вечером, еще и непослушные волосы мешались, лезли в глаза, отвлекая. Разгорячившийся Ридус уже готов был выболтать все о своей личной жизни, спасенный только Шоном, вовремя дернувшим его за рукав и вынудившим его очнуться.
Всю субботу Норман не отходил от Даниелы. Он не предпринимал никаких попыток к сближению с ней, он просто был рядом. А Дани, уже переставшая искать оправдания, позволила себе наслаждаться обществом актера, о котором мечтала долгие годы, и который при знакомстве не разочаровал ее, только усугубив все своим очарованием.
Ужин втроем поднял ей настроение. Неуклюжие шутки Флэнери, перемежающиеся тихими репликами Ридуса, разбавили атмосферу вечера. Норман вел себя немного странно: он выглядел нервным и взволнованным, прятал руки под столом и неохотно отвечал пристающему к нему Шону. Отклоняя входящий вызов от человека, который еще не так давно был ей дорог, Дани, мило улыбнувшись сидящим за столом мужчинам, попрощалась с ними и, горестно вздыхая, направилась к себе.
Воскресенье уже не выглядело таким радостным, ведь Дани понимала, что сегодня последний день, когда она будет около того, о ком были все ее сны последнее время. Она все время находилась поблизости от него, будто нуждалась в том, чтобы вдыхать один с ним воздух или просто знать, что вот он рядом, протяни руку и сможешь прикоснуться к нему: горячему, возбуждающему, удивляющему и одновременно милому…
Провести вечер в баре с тремя мужчинами Дани не ожидала, но упорство, с которым Флэнери тащил ее за собой, не давало ей возможности отказаться. Оба Шона что-то слишком быстро покинули их небольшую компанию. Флэнери, поддерживаемый Кларком, был сопровожден последним в его номер. А Дани и Норман остались вдвоем – наедине, несмотря на окружающий их шум и громко звучащую из колонок музыку.
Один его решительный шаг – и она в его объятиях, прижатая к тяжело вздымающейся из-за затрудненного дыхания груди Нормана. Она смотрела прямо на него, отмечая для себя маленькие шрамы на лице, мелкие морщинки и блеск синевы его глаз, обволакивающих и сводящих с ума. Когда он потащил ее прочь с танцевальной площадки, наверх, в свой номер, она уже не сопротивлялась, следовала за ним беспрекословно, отключая по дороге звук своего телефона. Она сама помогла ему открыть дверь в комнату. Его руки тряслись, такое она видела впервые, никто и никогда раньше рядом с ней не вел себя так.
Его поцелуи обжигали, ласкающие ее тело губы заставляли ее дрожать и подаваться ему навстречу. Вроде бы грубые, на первый взгляд, руки, доводили ее до верха блаженства даже самыми невесомыми прикосновениями. Дани не сдерживала себя, извиваясь в его ладонях, даря ему свое тело и отдавая душу, даже если для него это лишь одна ночь, она запомнила бы ее навсегда. Его укусы были чуть сильнее, чем она позволяла до этого другому, но этим Ридус словно помечал свою территорию, показывая, что она его, что другим она больше не принадлежит.
– Теперь ты от меня никуда не убежишь!
Его слова, когда они оба в изнеможении оторвались друг от друга, изумили ее, а последовавшие за ними объятия уверили в том, что так оно все и должно быть. Что другого не дано…
Встряхнув головой, Даниела отмела все эти ненужные воспоминания, переключаясь на настоящее и возвращаясь в комнату к Мингусу, держащемуся за нее и ожидающему спасения от горькой обиды на отца и, в какой-то мере, и на нее. Успокаиваясь и требуя, чтобы завтра Дани обязательно поехала вместе с ним и папой в Диснейленд заглаживать свою вину, подросток даже улыбнулся и хитро прищурился, вводя этим девушку в ступор.
Оставляя его одного и спускаясь вниз, Даниела позвонила Хосе с просьбой забрать ее. Он заверил, что будет с минуты на минуту, и что Дани уже можно выходить на улицу и ждать его там. Собирая вещи дочери, она слушала теперь бурчания старшего Ридуса, который пытался образумить ее и заставить остаться с ними. На все ее отказы он матерился и возмущался, делая это лишь шепотом, так, чтобы только утихомирившийся мальчишка наверху не слышал их пререканий.
Уже стоя около машины Хосе и передавая ему в руки сумки с детскими вещами, Дани кинула в сторону своего мужчины короткий взгляд и, грустно улыбнувшись уголком губ, поторопилась скрыться в салоне пикапа.
========== Часть 21 ==========
Как резной алебастр. Каждая мышца, каждый изгиб совершенны. Говорить ему, что он красив, было бы излишним. Завопить, что он классный чувак, – как-то не в масть. Вариант захихикать не рассматривался. И я тихим, полузадушенным голосом смогла сказать лишь те слова, что пришли в голову.
Лорел Гамильтон «Смертельный танец»
Дани самой не терпелось вернуться в дом Кантилльо, ставший таким родным в последнее время, но ее не покидало чувство, что она оставляет позади машины что-то важное, что-то, без чего ее жизнь теряла смысл. Оборачиваясь назад и видя стоящих у ворот обоих Ридусов, она лишь сильнее сжала кулаки, вдавливая ногти в ладони, пытаясь с помощью боли отогнать другие мысли.
Сидящий за рулем Хосе был слишком тихим, что совершенно не соответствовало его обычному поведению юмориста и шутника. Он почти не отводил глаз от дороги, только изредка бросал взгляд на лежащий на приборной доске телефон. Словно чего-то очень ждал, чего-то, что могло позволить ему вздохнуть свободнее и снять напряжение, сковавшее все его тело.
Дани молчала, не решаясь нарушить царящую в автомобиле тишину. Она и сама сейчас не была расположена к разговорам, а уж тем более к возвращению к беседе о том, что между ними обоими происходит. Молчание ее вполне устраивало. Правда, к концу поездки ей уже стало не по себе от угрюмого Хосе, не произнесшего ни слова, и Дани открыла рот, чтобы узнать, что его так расстроило, но не успела. Он, будто услышав ее мысли, сам объяснил всю ситуацию, обозначив ее парой коротких предложений:
– Жду ответа по пробам. Кажется, прошли они не очень удачно. Эта роль мне нужна!
– Значит, получишь! – ободряюще улыбнулась мужчине Даниела, осознавая, что его ухудшившее настроение вызвано хотя бы не ее неосторожным поступком или действием, а небольшой загвоздкой в работе. С этим она могла справиться, наверное…
Хосе так надеялся получить это контракт, который мог вывести его на новый уровень и позволить показать себя с новой стороны. Что он не просто герой боевиков, что он может играть по настоящему, так, чтобы люди верили ему. И угораздило же еще одному актеру с похожей с ним внешностью соперничать с ним?! Этот придурок Джон Уэртас из популярного сериала «Касл» мог перейти ему дорогу и отобрать такую значимую для него роль. Это нечестно! Он старался не накручивать себя, не думать о том, что он что-то испортил днем, что ему не позвонят, но все равно постоянно вспоминал в голове прошедшие пробы и думал, что и как он мог изменить в них.
Только присутствие в салоне машины Даниелы помогало ему хотя бы частично победить охватившую его тоску. Ее подбадривающая улыбка, румяные щеки и подрагивающие ресницы, которые он успел заметить за один взгляд, брошенный в ее сторону, вселяли в него подобие уверенности в том, что все не напрасно. Она же здесь, рядом с ним, что ему еще надо?
Путь домой по даже в темноте ярко освещенным улицам Калифорнии не представлял особого затруднения для привыкшего к этой дороге Кантилльо. Он не превышал скорости, как бы ему не мечталось быстрее оказаться в своей гостиной и, сбросив с себя ботинки и приняв душ, развалиться на диване перед телевизором с бокалом вина. Ну, и еще одной немаловажной деталью… Даниелой по правый бок от него, такой вкусно пахнущей и теплой.
Загнав Хонду в гараж и заглушив двигатель, Хосе помог Дани вместе с Алекс выбраться из машины и зайти в дом. Он уже немного остыл, но Дани все равно заметила его трясущиеся руки и то, как он безжалостно кусал свои губы. Она не знала, что сделать, чтобы улучшить его самочувствие. Нет, возможно, она и догадывалась, что именно смогло бы помочь в эту минуту, но решиться на это никак не могла. Хотя…
Его телефон молчал, пока он был в душе, молчал и пока они с Даниелой ужинали в гостиной, а потом, уже перестав питать несбыточную надежду, Хосе решил развеяться и поплавать в бассейне. Было слишком поздно для звонков в этот день, а значит, либо его решили все же не брать на работу, либо они позвонят завтра. Хосе попросил Дани присоединиться к нему, но она, под предлогом того, что нужно уложить дочку спать, сбежала на второй этаж в свою комнату. Кому она врала? Он уже начинал думать, что самой себе. Дани боялась оставаться с ним наедине, хотя особо ярых попыток он предпринимать пока не собирался. По-крайней мере, не сегодня, наверное…
Прохладная вода позволила ему прийти в себя и расслабиться. Вот только пребывать в одиночестве в столь поздний час Хосе не очень желал и ждал, что Дани все же спустится к нему. К его удивлению, она, словно прочитав его мысли, показалась перед ним в одном купальнике и лишь наброшенном поверх полупрозрачном халатике.
– Не против моей компании? – скинула Дани на лежак прикрывающую ее тело легкую, почти невесомую ткань.
– Буду только рад! – растянул губы в улыбке Хосе.
Упираясь руками в бортик бассейна, он подтянулся и выбрался из воды. Наблюдающая эту картину Дани покраснела и застыла на месте, забыв о том, зачем она сюда вообще пришла. Хосе же был очень доволен произведенным на девушку эффектом. Для закрепления результата он забрался на мостик, помахав ей игриво, подпрыгнул и, перевернувшись в воздухе, нырнул, исчезая под водой. Даниела, потеряв дар речи от увиденного, замерла на самом краю и с присущим ей волнением ожидала, когда же он появится на поверхности и прекратит уже выделываться перед ней.
– Ну как? – подмигнул ей Хосе спустя несколько секунд.
– Кхм… – прочистила горло Даниела и, сдавленно сглотнув, все же ответила: – Сойдет, я думаю.
Опешивший от такого заявления Хосе округлил глаза, но после того, как Дани засмеялась, освещая своей улыбкой весь задний двор его дома, успокоился и поманил ее к себе, приглашая окунуться в освежающую прохладу.
Снова отказывать ему не было никакого желания, и Даниела осторожно вошла в воду, используя приспособленные для этого ступеньки. Радионяня, оставленная на лежаке в пределах слышимости, пока не издавала и звука. Значит, хотя бы малышка Алекс уже спала сладким сном, что не могло не радовать ее мать. Стараясь держаться подальше от косящегося на нее время от времени Кантилльо, Дани плавала по кругу, будто даже не обращая внимания на его такое близкое присутствие. Ему же было слишком сложно скрывать испытываемые им в этот момент чувства. Хотелось подплыть к ней поближе и прикоснуться к ее горячему телу, ощущая кончиками пальцев шелковистость и гладкость ее кожи.
