Текст книги "Реальная жизнь (СИ)"

Автор книги: Анита Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

Комнаты для гостей, предоставленные им Шоном, встретили их тишиной и спокойствием. Уложив Алекс спать в специально оборудованной для этого переноске, Дани, прежде чем и самой забраться под одеяло, заглянула к зевающему, сидя на кровати, Мингусу.

– Что-то случилось? – встрепенулся мальчишка, подрываясь с места.

– Нет, но может, если ты не перезвонишь своему отцу и не поговоришь с ним, – зашла в комнату Даниела.

Ее мучила совесть, ведь Мингус, узнав о поступке отца, сбежал от него к ней, ища поддержку и желая позаботиться о ней и своей сестренке, но и она была перед ним не чиста. Так что все, что она могла сделать, это хотя бы попытаться наладить его отношения с Норманом. Они в любом случае всегда были, есть и будут друг у друга, и ни одна женщина в их жизни не сможет это изменить. Она этого и не хотела. Она бы не посмела отобрать любовь Мингуса к своему отцу, как бы не была обижена на последнего. Она все равно его любила. Любила их обоих так сильно, что от понимания того, что больше, скорей всего, ничего между ней и Норманом никогда не будет, начинала задыхаться.

– Не хочу, – обиженно пробормотал Мингус, вновь опускаясь на кровать. – Он все разрушил!

– Ради меня, пожалуйста, – заглянула ему в глаза Даниела, присев перед ним на корточки.

========== Часть 37 ==========

Если что-то незначительное пугает вас, вам нужно встать к нему лицом и побороть свой страх, потому что если вы не можете выстоять против чего-то маленького, не сможете и против большего.

Лорел Гамильтон «Черная кровь»

Убедить Мингуса позвонить Норману оказалось делом не из легких, и единственное, на что согласился мальчишка, так это ответить на следующий звонок отца, не игнорируя его. Вернувшись к себе, Даниела обнаружила свой телефон, мигающий из-за нескольких входящих сообщений от Хосе, собирающегося ложиться спать и желающего и ей сладких снов. Ему не терпелось рассказать о том, как прошли съемки, и с кем он познакомился в процессе. Словно у этого мужчины никогда не кончался заряд энергии, поддерживающий его энтузиазм, или это рядом с ней он становился таким? Смайлик и несколько слов, которые точно должны порадовать Хосе, Дани отправила, не задумываясь, просто надеясь, что угадала с ответом.

Уже устроившись на кровати и укрывшись одеялом, сквозь не плотно закрытую дверь Даниела услышала шаркающего в коридоре Флэнери. Он что-то возмущенно выговаривал кому-то, определенно разговаривая по телефону и пытаясь приглушить звук своего голоса, но намереваясь донести до собеседника всю полноту своих мыслей. Вспомнив о прошлом не очень удачном опыте в подслушивании чужих разговоров, Дани завозилась и кашлянула довольно громко, чтобы увлекшийся воспитанием наверняка Нормана Шон ушел к себе, поняв, что она все слышит. Вникать в нравоучения, уже вряд ли что-то меняющие в ее отношениях с Ридусом, Дани не собиралась. Снова проходить через то, что раз за разом причиняет боль, вынуждая сердце останавливаться, было слишком жестоко.

Поднявшись ранним утром с кровати, Дани сложно было проснуться и встретить новый день. Вдохновляло ее лишь то, что через пару часов ей предстояло вернуться в Санта-Клариту и почувствовать себя хоть в какой-то безопасности.

Для выглянувшей в окно Дани было странным заметить несколько фотографов на подъездной дорожке Флэнери. Пик его популярности прошел несколько лет назад, и сейчас хоть он и был интересен его фанатам, но особой важности для гоняющихся за знаменитостями папарацци не представлял. Так чего же тогда эта парочка косо поглядывающих в сторону дома парней забыла здесь? Уж она-то со своими детьми явно не должна была привлечь их своим появлением в Лос-Анджелесе. Кому она нужна, когда она без Ридуса?

– Ты уже видела? – окликнул ее Шон, оторвав от напряженного созерцания улицы.

– Ага, – кивнула Даниела, обернувшись к потирающему глаза все еще сонному Флэнери. – У тебя фильм какой выходит, а я не в курсе? Или ты что-то натворил вчера, пока мы спали? – ей хотелось удостовериться в том, что это из-за него двое незнакомых мужчин околачиваются на дороге.

– Ничего такого, о чем бы ты не знала, – встав рядом и прислонившись к ней плечом, перебирая в памяти последние события, пробормотал озабоченный Шон. – Сам не понимаю, какого хрена я им сдался. Что интересного можно наснимать здесь и сейчас?

– Им виднее, – ответила Дани, будучи и сама журналисткой, пусть и не того издания, которое таким образом вмешивается в личную жизнь известных людей.

– А ты чего так рано встала? – мельком взглянул на часы Шон, прищурившись и всмотревшись в мигом покрасневшую Даниелу.

– Хосе скоро приедет за нами, – встряхнув головой, прикрыла пылающие щеки волосами Дани.

– Я думал, вы останетесь еще на день. К чему спешка? – Возмутился ее желанию уехать Шон, привыкший, что обычно семья Ридусов задерживалась в его доме на более долгий срок.

– Не хочу утруждать тебя своим присутствием: нашими криками, плачем, ссорами и обидами на твоего лучшего друга…

– О чем ты? Вы не доставляете мне беспокойства. Я просто переживаю за вас, – перебил ее Флэнери, не собираясь и дальше выслушивать непонятные оправдания. – А Кантилльо, что, все это нормально переносит?

– Что именно?

– Все, что ты перечислила. Как он относится ко всему происходящему? К чужим детям в своем доме? К тебе, плачущей и переживающей из-за другого мужчины? – засыпал Даниелу вопросами окончательно проснувшийся Шон, пришедший в себя и, кажется, о чем-то догадавшийся.

Дани не могла признаться даже ему в том, что она упала в объятия Хосе, пытаясь утешиться и заглушить ноющую в сердце боль. Как же она сможет потом рассказать все Мингусу?

– Чего молчишь? – нависший над девушкой мужчина не оставлял попыток выяснить причины ее бегства из своего, такого гостеприимного, дома в дом к непонятному для него Кантилльо. – Или есть что-то, что помогает ему не замечать все остальное? То, что с лихвой перекрывает все это. Даниела…

– Шон, оставь это, пожалуйста, – Дани боялась поднять на него свой взгляд и встретить непонимание и осуждение.

– Ты спишь с ним? – зло процедил сквозь зубы Шон. – Не зря он проходу тебе не давал все это время. Добился, чего хотел, козел!

– Шон, прости, что разочаровала тебя, – осмелилась встретить его огорченный взгляд Дани. – Думаю, лучше будет, если я разбужу Мингуса, и мы начнем собираться.

– Ридус знает? – прервал ее жалкий лепет Шон.

– Да, – облизнула пересохшие губы Дани.

– Черт! Дани, останьтесь здесь. Не возвращайся к Кантилльо! Хочешь работать на него, работай, но живите у меня. Ты понимаешь, что убиваешь Ридуса этим?

– Кажется, у него появилась та, кто излечит его, такого израненного и умирающего, – глубоко вздохнув, попыталась пошутить Даниела, сжимая кулаки до боли от впившихся в ладони ногтей.

Шон старался донести до Дани то, что ему вчера наговорил Норман. Что Ридусу наплевать на Сесилию. Что он позволяет ей находиться рядом только из-за отказавшейся от него Дани. Что он в любой момент готов хоть со скалы сбросить Сингли, если бы это изменило что-нибудь. Он говорил это все то время, пока Дани прибиралась в комнате для гостей и приводила себя в порядок, и он не замолкал ни на минуту.

– Ты же все еще любишь его! – закончил свою пламенную речь Шон, заметив, как вздрагивают плечи отвернувшейся от него Даниелы.

– Это ничего не меняет, – откликнулась брюнетка, застегивая трясущимися руками сумку. Слышать то, что она не раз сама прокручивала в своей голове, обвиняя то себя, то Нормана, от другого, близкого им обоим, человека было необычно. Желание Шона донести до своих друзей то, что они ведут себя глупо, отталкивая друг друга из-за недомолвок и недопониманий, было понятным. Вот только они оба уже были достаточно взрослыми людьми, чтобы самим решать, как им жить, и что для них лучше сейчас. Если для Нормана важнее злиться на Хосе и трахать Сесилию, то почему Дани должна мешать ему?

Кантилльо подъехал к дому ровно в обещанное время, не опоздав ни на минуту. Отсутствие тонировки на передних стеклах его автомобиля помогло оживившимся папарацци сделать несколько кадров с ним, удивленно озирающимся по сторонам. Неужели его персона кого-то заинтересовала? С чего бы это? Стараясь не обращать внимания на держащихся на небольшом расстоянии двух шумных парней, Хосе выбрался из машины и встретил выходящую из дома Даниелу. Хотелось обнять ее, защищая от направленных на девушку объективов фотокамер, но это подогрело бы еще больший интерес к ним, что стало бы не самым лучшим продолжением утра.

Подтолкнув замешкавшегося Мингуса к машине, Хосе помог ему забраться на переднее сиденье, а Даниеле – поставить переноску с Алекс назад. Сделав шаг к вышедшему, чтобы попрощаться, Шону, Хосе подал ему руку, намереваясь поздороваться. Флэнери, стиснув челюсть и не произнеся ни слова, пожал протянутую ладонь, испепеляя взглядом округлившего глаза Кантилльо.

Появившаяся вовремя Даниела успела как нельзя кстати, отвлекая поцелуем в щеку Шона, уже открывшего рот, чтобы высказать Хосе все, что он о нем думает. Пока часто заморгавший Флэнери не пришел в себя, Дани развернула Хосе к машине и толкнула его в ее сторону.

– Подумай над тем, что я сказал. И запомни, здесь тебе и детям всегда рады, что бы ни случилось, – обнял Дани на прощанье Шон, шепча ей все это на ухо.

– Спасибо.

Вся эта встреча сопровождалась вспышками фотоаппаратов. Ребята словно намеревались запечатлеть каждую секунду чужой жизни, в которую их не приглашали, хотя чего-то сверх привлекающего внимания не происходило. Хосе не лез к Даниеле с поцелуями, как бы ему этого не хотелось. Дани мило улыбалась нацеленным на нее объективам, показывая, что у нее все в порядке, и она вполне довольна жизнью. Ведь выносить все проблемы семьи на обозрение общественности было не в ее принципах, а то, что суетящимся парням была сегодня интересна именно она и ее связь с Ридусом, Дани поняла почти сразу же. Поэтому, приняв спокойный вид и сделав над собой усилие, Дани не прикоснулась лишний раз к ждущему ее Хосе и, попрощавшись с Шоном, быстро спряталась в автомобиле. Устроившись рядом с дочкой на заднем сиденье, Дани вздохнула, облегченно скрывшись за темными окнами. Хосе не стал больше задерживаться и, вдавив педаль газа, рванул с места, оставляя позади разочарованных отсутствием сенсации папарацци.

***

Подъехав к собственному дому, Хосе тоже позволил себе расслабиться и расправить плечи, перестав ощущать на себе грозный взгляд Флэнери. Выгружаясь всей маленькой толпой из машины, они немного помедлили из-за застрявшей в багажнике сумки с детскими вещами Алекс.

Мингус, увлеченно слушающий музыку в телефоне от нечего делать, стал осматривать машину, заехавшую к соседям во двор. Из серебристого седана вышла очень симпатичная девчонка и, оглянувшись на Хосе, приветственно помахала ему. Привезший ее мужчина сделал то же самое, здороваясь с Хосе и желая ему отличного дня.

– Кто это? – поторопился уточнить зачарованно провожающий взглядом девушку Мингус, вынув наушники и посмотрев на улыбнувшегося ему Хосе.

– Мои соседи, – не собираясь сразу же выдавать все секреты, ухмыльнулся Кантилльо.

– Угу. Это я понял. А она кто? – кивнув головой в сторону уже удалившейся в дом девчонки, повторил свой вопрос нетерпеливый Мингус.

– Их дочка, – откровенно потешающийся над подростком мужчина не спешил с раскрытием ее имени. Хосе покосился на Даниелу, покачавшую головой из-за того, что он сейчас вытворял, но все равно продолжал вести себя, как ребенок.

– Хосе! – топнул ногой слегка рассерженный Мингус и, подхватив сумку, направился в дом.

– Ладно, – спустя десять минут обиженных взглядов, смилостивился Кантилльо, уже успев разуться и упасть на диван. – Ее зовут Кейти.

– Еще что-нибудь? – приступил к допросу Мингус, пользуясь тем, что Дани была занята раскапризничавшейся Алексис и не могла отогнать его от уставшего после съемок Хосе, вряд ли отлично выспавшегося, но старающегося держаться.

– Спроси у нее сам, – посоветовал Хосе, изгибая бровь и складывая руки на груди.

– Мне нужно больше сведений, чтобы знать, есть ли у меня шансы или нет, – Мингус присел рядом с Хосе, толкая его в бок.

– Я тебя уверяю, именно у тебя есть шансы, – обрадовал мальчишку веселящийся Хосе, наконец-то почувствовавший себя в своей тарелке. Даниела и ее дети, ворвавшиеся вместе с ней в его жизнь, вносили радужное многообразие в его серые будни, вынуждая его чаще испытывать настоящие эмоции.

Мингус расплылся в довольной улыбке, уже предвкушая момент знакомства, хотя пока понятия не имел, как именно ему подойти к миленькой соседке. Звонок телефона прервал его мысли о приятном времяпрепровождении в компании очаровательной Кейти. Одно короткое слово – отец, и Мингус, не глядя ни на кого, поднялся и ушел наверх. Он обещал Даниеле, что поговорит с ним, значит, он сделает это.

========== Часть 38 ==========

–У тебя все так просто получается.

–Трудно только то, что ты делаешь трудным.

Лорел Гамильтон «Обсидиановая бабочка»

Норман не ожидал уже услышать родного сына, намереваясь вновь сбросить вызов после пятого гудка, но тихо раздавшееся «Да» изменило его планы. Он слишком соскучился по Мингусу, чтобы начинать разговор с ругани и выяснения так запутавшихся отношений, поэтому, коротко кашлянув, еле слышно пробормотал:

– Привет.

– Привет, – спустя почти минуту вновь донесся из трубки голос Мингуса. Мальчишка уединился в своей комнате, чтобы не смущать находящуюся внизу Даниелу и не доводить ее опять до лишних слез. Ведь она лишь недавно начала улыбаться, освещая светом своей улыбки, пусть и не дошедшей до глаз, все вокруг.

– Как дела? – начал с простого вопроса Ридус-старший, позволив себе немного расслабиться и выдохнуть. Успехом можно уже было считать то, что Мингус поднял трубку, а значит, и повод для расслабления был, пусть и небольшой.

– Нормально. Ты как? – Мингус не особо желал сейчас разговаривать с отцом, все еще злясь на него из-за оказавшейся в его постели Сесилии, но он обещал Даниеле…

– Соскучился, – оповестил Норман сына, надеясь дать ему понять, что это действительно так, и никакая Сесилия ни за что не встанет между ними.

– Пап, – задержал дыхание Мингус, проговаривая в уме то, какими словами стоило поведать отцу о том, что и Шон, и тем более Даниела теперь знают о задержавшейся в Джорджии Сингли. О том, что ей удалось, наконец, залезть к Норману в штаны, и что, судя по поведению отца, он не особо и сопротивлялся этому.

– Что? Говори, – подтолкнул сына к полному откровению Ридус, уже предчувствуя то, что он может услышать.

– Шон спросил, и мне пришлось рассказать ему про тебя и Сесилию, а Дани услышала это… – сбиваясь и глотая окончания, выдал Мингус, кусая губы и сильнее прижимая к уху телефон.

– И что Дани? – желая, чтобы его голос прозвучал твердо, спросил Норман.

– Плакала, очень сильно, – сдал девушку Мингус. Ему было вчера так стыдно за то, что его отец разрушил их семью и снова заставил свою любимую девушку ронять слезы, но он не знал, что с этим делать.

– Плакала? – удивился Норман, уверенный в том, что теперь, в объятиях Хосе, у Дани не было причин реветь из-за него и какой-то там Сингли. Значит, все же любит? Или просто прикидывается, чтобы Мингус оставался на ее стороне? Быстро отметая глупую идею о том, что Дани лишь изображала боль, надеясь вызвать в его сыне жалость, Норман, не подумав, задал очередной вопрос: – А как же Кантилльо?

– Чего? – кажется, не расслышал его Мингус.

– Ничего, – быстро придя в себя, поспешил отказаться от нечаянно поднятой темы старший Ридус. Ему просто не хотелось посвящать сына во все подробности разлада в их семье, где большую роль сыграло их общее недоверие и так легко оказавшаяся в чужих руках его любимая Даниела. Не нужно, чтобы мальчишка еще и ее возненавидел.

Поняв, что он не может всю оставшуюся жизнь таить на отца злобу, Мингус чуть более вежливо продолжил свое с ним общение. Ведь если у него сейчас были Даниела и Алексис, то у находящегося за тысячи километров от них Нормана рядом, кроме охотящейся за ним Сесилии, не было никого. А ее обществом, судя по пламенной оборонительной речи отца, Ридус-старший был не особо доволен, что не могло не радовать Мингуса, уже было отчаявшегося и решившего, что Норман готов бросить всех и посвятить все свое свободное время надоедливой модельке.

– Я люблю тебя, – уже в который раз признался Норман своему сыну, перед тем как попрощаться.

– Я тебя тоже, отец. Я рад, что Дани заставила меня поговорить с тобой, несмотря ни на что. Уверен, что она любит тебя так же сильно, как и раньше, поэтому, пожалуйста, сделай все, чтобы вернуть ее!

Сложно было ответить сыну что-то вразумительное на такую просьбу, тем более зная, что все уже так запуталось. И где найти конец этой нити, чтобы приступить к распутыванию этого клубка, Норман не понимал. Все же пообещав, что сделает все, от него зависящее, Ридус пожелал Мингусу отличного продолжения дня и, справившись о самочувствии Алексис, отключился.

***

Вспомнив ближе к ужину, что в выходные ему предстоит улететь на конвенцию в Бостон, Хосе весь оставшийся вечер был слегка расстроен. Теперь, находясь, пусть и в тайных, но все же отношениях с Даниелой, он уже не хотел покидать ее на два таких длинных, по его мнению, дня. Конечно, он не собирался отказываться от поездки, но вряд ли она теперь принесет то удовольствие, на которое он рассчитывал, подписавшись на нее пару месяцев назад. Ему еще предстояло рассказать Даниеле о своем отъезде, что тоже требовало усилий с его стороны. Ехать с ним она, естественно, не захочет, уверяя его в том, что ей там делать нечего, но и оставлять ее здесь на весь уикенд было непривычно.

Улучив момент, когда Даниела, уже уложившая Алекс спать и отправившая Мингуса в комнату, вышла на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха под навесом во дворе, Хосе присоединился к ней, обняв и прислонив к себе. Здесь их не было видно ни из одного из окон дома, и Мингус не застал бы не радующую подростка картину. Несколько минут наедине с той, о которой были все его мысли, приводили Хосе в восторг, и он, не размыкая твердых объятий, прижался к губам Дани. Он ждал этого поцелуя весь чертов день, изводясь от любого ее, даже легкого, прикосновения, сгорая от каждого ее ласкового взгляда.

– Хосе, ну что ты творишь? – оторвавшись от него спустя минуту, охрипшим от нехватки воздуха голосом решила уточнить Даниела, глядя прямо в глаза возбужденному ее близостью мужчине.

– Я так хочу тебя, маленькая моя, – выдохнул поверх ее макушки Хосе, снова прижав девушку к своей груди. Его бешено колотящееся сердце оказалось прямо около уха Дани, которая с некоторым удивлением вслушивалась в такой приятный стук.

– Прости, что вечно отталкиваю тебя и мучаю, – прошептала еле слышно Дани, уткнувшись в подмышку Хосе и сжав за его спиной руки чуть сильнее. Признаться ему вслух, что она все еще любит Ридуса и вряд ли в скором времени забудет все, что ее связывало с Норманом, Дани не могла и не хотела. Поэтому, когда Хосе снова притянул ее для поцелуя, она ответила, погружаясь в подаренную ласку и отдаваясь его властным рукам, лишь бы отвлечься хотя бы на короткий промежуток времени.

Задрать подол ее короткого домашнего платья и сдернуть с себя свободные спортивные штаны не составило большого труда для слишком соскучившегося по телу Даниелы мужчины. Приподняв ее за бедра и легко удерживая весь вес в своих руках, Хосе, лишь успев отодвинуть ее трусики в сторону, без предупреждения сразу на всю длину вдвинулся внутрь. Заглушив сорвавшийся с губ Дани сладостный стон поцелуем, Хосе вжал девушку в стену всем своим телом, удерживая на месте. Он сосредоточился в первую очередь на том, что бы расслабить ее, так тесно обхватывающую его, а уже потом на доставлении самому себе необходимого удовольствия.

Окружающая их обстановка и то, что их в любой момент могли застигнуть на месте «преступления», сыграли свою важную роль, не позволив им слишком долго наслаждаться этим единением.

– Ты же понимаешь, что мне нужно не только это? – попытался поймать взгляд Дани Хосе, подтянувший штаны и наблюдающий теперь за ней, неуклюже одергивающей подол не слушающимися пальцами, которыми минуту назад она цеплялась за его широкие плечи.

– Понимаю, – улыбнулась ему Дани и, для большей убедительности и чтобы изгнать из головы Хосе все сомнения по этому поводу, нежно провела ладонью по его щеке. Ее легкое, почти невесомое, касание было лучшим подарком для него, обеспокоенного своей несдержанностью.

Вернувшись в дом, они осторожно поднялись по лестнице наверх и разошлись по своим комнатам. Хотя Хосе и не желал отпускать от себя Дани, но ему пришлось смириться с ее тяжелым для обоих решением спать одной в своей постели.

***

Всю неделю Мингус не оставлял попыток подглядеть за впечатлившей его соседкой: то через забор на заднем дворе, то с балкона второго этажа, то просто подкарауливая ее, сидя на крыльце дома. Кейти мило улыбалась наблюдающему за ней подростку и застенчиво краснела, смущенная таким вниманием. Хосе не упускал любого удобного случая и пытался держать мальчишку в тонусе, по-доброму подшучивая над ним и его увлеченностью.

– Может, устроим вечеринку? – спросил во вторник Мингус, крутясь вокруг отжимающегося около бассейна Хосе. На ответ мужчины, что какие на хрен вечеринки среди недели, Мингус надулся и не разговаривал с Хосе полвечера, отойдя от обиды лишь к следующему утру.

– А может, сходим поздороваться с соседями? – предложил Мингус днем в среду, обводя взглядом устроившихся на диване Даниелу и Хосе. Они изучали расписание Кантилльо на ближайшем комик-коне, о котором он лишь утром сообщил ничего до этого не подозревающей девушке.

– Сходи, конечно, – согласно кивнула Дани, спрятав улыбку от вновь надувшего губы мальчишки, не желающего идти в гости в одиночестве, тем более с учетом того, что его вроде как никто не приглашал.

Прошедший в суете и сборах к вылету четверг не привнес в жизнь Мингуса, так и ни на что не решившегося, ничего нового. Младший Ридус к концу дня ходил мрачнее тучи, даже не улыбаясь тянущейся к нему сестренке и подмигивающей ему Даниеле. Ведь никто из взрослых не хотел понять его и помочь в решении назревшей проблемы.

Все изменил вечер пятницы, когда Кейти сама пришла в дом Хосе, постучав в дверь и поприветствовав открывшего ей Мингуса. Вполне самостоятельная девчонка устраивала в отсутствии родителей небольшую вечеринку у себя и подумала, что бросающий на нее частые взгляды сосед будет не против присоединиться к ней и ее немногочисленным друзьям.

То, с какой надеждой Мингус посмотрел на замершую неподалеку Даниелу, было сложно описать словами, и у девушки просто не было никакой возможности отказать ему. Предупредив лишь о том, чтобы он не слишком задерживался и вел себя там прилично, Дани закрыла за Мингусом дверь. Только сейчас она поняла, что ее любимый блондинчик, которого она все еще привыкла считать маленьким ребенком, уже давно вырос, превратившись в симпатичного юношу, так похожего на своего отца в молодости. Эти соломенного цвета светлые волосы, тонкие губы и ярко блестящие глаза сводили с ума всех девушек: что раньше с Норманом, что наверняка будет и теперь с Мингусом. Чертовы мужчины семейства Ридус, не дающие покоя слишком впечатлительным девицам!

Не собирающийся упускать новую возможность побыть с Даниелой наедине впервые за последние несколько дней, тем более перед отъездом, Хосе схватил ее за руку и потащил в спальню. Ее вялым сопротивлением Хосе предпочел пренебречь, торопясь избавить Дани от мешающей ему одежды и дать ей вновь почувствовать свою любовь. Она так сладко постанывала ему на ухо, когда он жестко вбивался в нее; изгибалась в его руках, подставляя открытые участки кожи для новых поцелуев; закатывала глаза, когда он слишком глубоко проникал в нее, что останавливаться не хотелось. Хотелось сделать все, чтобы это продолжалось как можно дольше.

Ему просто необходимо было удостовериться, что все, что сейчас происходило в его доме, это не плод его больного воображения, ведь завтра в субботу ему предстояло встретиться с Ридусом. Который вряд ли будет рад такой знаменательной встрече, и не преминет как-нибудь напакостить ему, отобравшему у него самое важное в жизни – Даниелу и детей.

Предстоящий комик-кон в Бостоне, посвященный пятнадцатилетию выхода первых «Святых» и «Ходячим мертвецам», ставших для Ридуса дорогой в жизнь, обещал быть довольно веселым для обоих мужчин.

========== Часть 39 ==========

Когда не знаешь, что сказать, – ссорься.

Лорел Гамильтон «Сны Инкуба»

Сказать, что он чувствовал себя угнетенным – не сказать ничего. Норман только перед самой поездкой в Бостон узнал о присутствии Кантилльо на конвенции, что довольно сильно омрачило ему перелет. Видеть и наблюдать за счастливо улыбающимся и раздаривающим улыбки направо и налево Кантилльо – это не то же самое, что просто знать о его существовании где-то далеко. Там, где он не выводит Ридуса одним своим присутствием, там, где можно представить, что его переехал поезд или ему на голову упало что-то тяжелое, лишая последнего разума и вынуждая Даниелу отказаться от такого идиота.

Ридусу не хотелось быть рядом с ним в одном помещении и слышать, как он, так же, как и в прошлом году, будет разговаривать с его Даниелой по телефону. Не хотелось знать, что он будет справляться о ее самочувствии и поведении его собственных детей. Не хотелось понимать, что он будет смеяться над ее шутками, заставляя Нормана сжимать кулаки от желания почесать их об его ухмыляющуюся физиономию.

И даже поговорить сейчас обо всем этом было не с кем. Эндрю не почтил Бостон своим присутствием. Майкл находился по каким-то неотложным делам в Лос-Анджелесе. И только Флэнери, буравящий Ридуса грозным взглядом, был рядом. Правда, зная друга уже слишком долгое время, Норман прекрасно понимал, что стоило начать разговор и озвучить свои жалобы на непутевого Кантилльо, ему и самому влетело бы по первое число. Шон за словом в карман не полезет. Выскажет все, что думает о нем, снова и снова повторяя, что нельзя быть таким придурком, каким является Норман. И слышать вновь о своей, приведшей к разладу в семье, глупости Ридус пока не мог.

Да и как бы Шон не старался, побыть им наедине в спасительной тишине не удалось ни разу за всю такую длинную пятницу: то утренняя панель с поклонниками «Святых»; то раздача автографов, затянувшаяся на несколько часов дольше положенного срока из-за обилия желающих встретиться с ирландскими братьями; то крутящаяся неподалеку Сесилия, которую Ридус притащил с собой, устав слушать ее жалкие просьбы и нежелание возвращаться в Нью-Йорк.

Зачем Сингли нужна была ему сейчас? Даниела уже узнала о его интрижке в намерении отомстить ей, и продолжать этот фарс, давая напрасную надежду бегающей за ним девушке было, конечно, нечестным, но… Такое большое «но», что оно словно затмевало собой все остальное. Эта увивающаяся около него Сесилия отвлекала Ридуса от мыслей о Даниеле, хотя бы на те короткие минуты, которые он проводил, вколачивая ее доступное во всех смыслах тело в кровать. В эти моменты основной мозг мужчины отключался, позволяя себе хоть какое-то расслабление. Правда, хватало этого ненадолго, и после становилось еще хуже… Хотя куда хуже?

В желтой прессе уже поползли слухи о его расставании с Даниелой и о том, что она сбежала от него в солнечный Лос-Анджелес, прихватив с собой и его сына, и общую дочь. Не слишком заморачивающиеся выяснением правды журналюги быстро состряпали только им понятное объяснение произошедшего. Ридус, не единожды замеченный в обществе Сесилии, был ими обвинен чуть ли не в растлении малолетних, коей Сингли, уже перешагнувшая порог двадцатилетия, не являлась в принципе. Без какого-либо зазрения совести, люди, ничуть не смущаясь, обсасывали подробности его личной жизни. Единственное, на что надеялся Ридус, это что никто на панелях, посвященных его фильмам, не решится задавать вопросы на эту тему. Ведь, согласно правилам конвенций, это было запрещено. Вот только не всегда у людей хватало такта и благородства не вторгаться к другим людям в постельные дела.

Упав без сил на кровать рядом с давно уже видящей сны Сесилией, Норман забрался под одеяло, отвернувшись от почувствовавшей его присутствие и потянувшейся к нему девушки. Никаких объятий! Он слишком устал сегодня, чтобы еще выдерживать и ее прикосновения. Вот если бы вместо приторно пахнущей Сингли здесь была Даниела, он сам бы потянулся к ней, сгребая в стальные объятия.

– Отвали, – коротко бросил Норман, поведя плечом и сбросив ладонь прижавшейся к нему со спины Сесилии.

– Грубиян! – ничуть не обидевшись, прошептала Сингли, но руку убрала.

Суббота была наполнена событиями и запланированными заранее мероприятиями еще больше, чем уже оставшаяся позади пятница. Просмотр обоих частей «Святых» вместе с самыми преданными фанатами; ответы на уже давно приевшиеся вопросы и, конечно же, встречи со счастливчиками, успевшими купить билеты – все это когда-то привело бы Ридуса в восторг, который он любил делить с Флэнери. Но замаячивший на горизонте Кантилльо, не успевший еще и слова сказать, перечеркнул все, заставив увидевшего его Нормана застыть на месте, переводя дыхание и собираясь с мыслями. Шагающий с гордо поднятой головой Хосе, с лица которого не сходила широкая улыбка, выводил следящего за ним взглядом Нормана из себя. Кантилльо, прищурив свои темные глаза, косился в сторону старающегося придать себе непринужденный вид Ридуса, чем еще больше взбесил разозленного его присутствием актера.

Получив локтем в бок от оказавшегося в сантиметре от него Шона, Норман пару раз моргнул, пытаясь прогнать появившиеся перед глазами страшные картинки, которые его уставший мозг так усердно преподносил ему. Дани в руках Кантилльо, Алексис улыбается Кантилльо, Мингус просто разговаривает с Кантилльо, вроде безобидные вещи, но так ранящие сердце. И ведь наверняка в его отсутствие в жизни его близких этот подонок Кантилльо именно это все и делал, стараясь вытеснить самого Ридуса из их мыслей. И если с родным сыном такое могло произойти в самом крайнем случае, то насчет Даниелы Норман был уже не так уверен.

Ужинать на глазах у всех вместе с утащившей его в ресторан Сесилией было непривычно. Но когда к их, почти не разговаривающей между собой, паре, присоединился один из друзей Ридуса, он немного пришел в себя. Флэнери, специально усевшись между Норманом и Сингли, отделил обиженно посматривающую на него модель от своего друга. Подвинув свой стул ближе к Ридусу, Шон, положив ему руку на плечо, начал рассказывать об одной особо впечатлительной фанатке, попавшейся ему сегодня на раздаче автографов. Стоило Сесилии открыть рот в желании сказать хоть что-нибудь и вступить с мужчинами в беседу, как они оба одновременно шикали на нее, призывая таким образом к молчанию.