Текст книги "Реальная жизнь (СИ)"

Автор книги: Анита Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

– Что ты себе позволяешь, Ридус?! – срываясь почти на крик, двинулась к нему Дани. Даже при ее миниатюрном росте она могла выглядеть устрашающе, когда злилась или была в бешенстве, а что-то подсказывало ему, что сейчас именно такой момент и был…

– Пытаюсь загладить вину? – вопросительно посмотрел он на нее сверху вниз, нервно кусая губы.

Останавливаясь за несколько шагов от него, теперь вновь неуверенного и, возможно, уже пожалевшего о своем решении действовать таким способом, Дани смерила его грозным взглядом. Он что, ждал, что этот поступок поможет ему? Или ждал, что она сама объяснит ему, как все исправить? Что тут вообще исправишь? Тем более теперь. Она ненавидела себя за то, что не сопротивлялась более яростно и за то, что все стало еще запутаннее.

– Выпусти меня отсюда, – не желая больше находиться в крохотной каморке, Дани хотела выбраться хотя бы в коридор. Туда, где минимальное пространство не будет так давить, где будет проще держаться дальше от Нормана, такого горячего на ощупь и такого родного…

Он же не сдвинулся с места, ему, наоборот, претила сама мысль о том, чтобы уйти отсюда и вновь оказаться на глазах у других людей.

– Мы должны поговорить!

– А что, у тебя есть что сказать? – удивленно изогнула бровь Даниела.

– Я… мне… – искал он подходящие слова, но когда она так смотрела на него, не мог ничего подобрать, теряясь и начиная теребить пальцы.

– Понятно, Ридус. Открой дверь, мне нужно больше воздуха и личного пространства, – все же чуть отодвигая его, уже не так сильно противящегося ее уходу, Дани смогла протиснуться в осторожно приоткрытую ею дверь, убедившись в том, что никого поблизости нет, и их никто не видел и не слышал.

В темном коридоре почему-то не стало легче, да и возвращаться к давно ожидающему ее подростку сейчас было сложно. Девушка прислонилась к стене, потирая виски и думая, что же делать дальше.

– Дани, пожалуйста, – остановился напротив нее Норман. – Я знаю, что виноват. Знаю, что это было несправедливо по отношению к тебе, но еще я знаю, что без тебя не могу жить. Я растерян. Я словно в кошмарном бреду. И с каждым днем становится только хуже. Ты здесь, я там – это изводит меня.

– Прекрати, – жалобно простонала Даниела, опуская в пол влажные от сдерживаемых слез глаза. – Это не поможет…

– Дани, скажи, что поможет. Я все сделаю. Мы можем все забыть, – он говорил какую-то ерунду, просто чтобы не молчать, просто чтобы как-то заполнить тишину, и ожидал, что хоть что-то из сказанного дойдет до нее, и она перестанет смотреть на него, как на пустое место.

– Что мы можем сделать? – распаляясь, прошипела услышавшая последнее его предложение Даниела.

– Забыть все плохое, – замирая около нее, повторил Норман. Неотрывно следя за меняющимся выражением лица, он поднял руку и бережно смахнул покатившуюся по ее щеке слезинку. Проследив за его тут же спрятанной за спину ладонью, Дани дернула его за рукав и заставила показать то, что ей не удалось так сразу рассмотреть в той темноте, в которой они находились.

– Что это? – нахмурилась Дани, проводя кончиками пальцев по повязке, закрывающей его правую ладонь.

– На съемках поранился, – соврал он, ничуть об этом не жалея. Не хватало еще, объясняя глупую царапину, не сдержаться и наехать на нее из-за тех просочившихся в сеть снимков. Обвинять и снова отдаляться, еще дальше, чем было сейчас, хотя, кажется, это уже невозможно.

– Это серьезно? – встревожено поинтересовалась Дани, скрывая все свои эмоции под вроде бы безучастной маской лица, но от него она не могла утаить ничего.

– Ну, так, болит немного, – протянул Ридус, которому льстила забота, ведь он был лишен ее в последнее время. Ему так не хотелось терять это прикосновение ее холодных даже в такую погоду пальчиков к своей многострадальной ладони. Он будто хватался за любую соломинку, связывающую их вместе, но иногда сначала говорил, а потом, видимо, думал. – Дани, попробуй обдумать, что я сказал. Я забуду твое решение сменить работу, а ты…

Он не успел договорить. Отпуская его руку, Дани что было силы, залепила ему звонкую пощечину и сразу же сама взвыла от обжигающей боли в своей маленькой ладони. Норман даже не покачнулся от удара, лишь зрачки его расширились, а щека приобрела красноватый оттенок.

– За что? – недоуменно уставился он на разъяренную девушку.

– За что?! Ты совсем выжил из ума? Ты вновь выставляешь меня виноватой во всем? То есть мое решение о том, чтобы прилететь в Лос-Анджелес и провести здесь жалкие две недели, работая, повлияло на то, чтобы ты оттрахал Сесилию? – прищурившись, она не сводила с Ридуса взгляда, ожидая ответа и надеясь, что он извинится. Ее надеждам было не суждено оправдаться.

– Типа того… – прорычал выходящий из себя Норман. Он до сих пор не думал, что у него что-то было с домогающейся его моделью, но и отрицать то, что он проснулся у нее дома, он не мог даже перед самим собой. – Ты – моя женщина, и решила все, не ставя меня в известность! Я имею право узнавать все не от придурка Кантилльо, а от тебя! И сейчас, я все так же имею полное право быть здесь рядом с тобой.

– У тебя больше нет таких прав! – стараясь не повышать голос, чтобы не привлекать ненужное внимание, процедила сквозь зубы Дани: довольно тихо, но так, чтобы именно он ее услышал. – Ты утратил любые права на меня, переспав с этой дурой!

– Дани…

– Отвали!

– Вы чего тут шипите? – показавшийся из-за угла Хосе, выглядел немного сконфуженным, застав их выплескивающими друг на друга ярость.

– Ничего, – обернулась к нему Даниела, беря себя в руки. – Что-то случилось?

– Мингус забеспокоился о том, куда ты пропала, и попросил поискать. Я помню, что ты не очень хорошо ориентируешься, и могла забрести куда угодно, вот и отправился по ближайшим темным коридорам, – пожав плечами, Кантилльо посмотрел на стоящего рядом с Даниелой мужчину и, подумав секунду, протянул ладонь для рукопожатия.

Обменявшись сухими приветствиями, мужчины так и застыли, не зная, что делать дальше и как себя вести. Дани надоело созерцать их обоих, меряющих друг друга гневными взглядами и, вздыхая, она, развернувшись на каблуках, двинулась в направлении, из которого появился Хосе. Мингус важнее ее разборок со своим мужчиной и, уж тем более, стычки двух хорохорящихся друг перед другом самцов.

========== Часть 17 ==========

Однажды я уже поверила в то, что его любовь может залечить все мои раны и заставить меня почувствовать себя в безопасности. Правда, это оказалось ложью. Любовь бывает реальной и лживой, даже если она настоящая. Просто потому, что одной любовью защититься невозможно, если вас продолжает терзать страх. Лорел Гамильтон «Черная кровь»

Встречаясь глазами с понуро сидящим на скамейке подростком, Дани отметила для себя его заметно ухудшившееся настроение. Видимо, их долгое отсутствие расстроило Мингуса, которому нравилось, стреляя, показывать, какой он меткий, именно в присутствии девушки, особо восторгающейся его успехам. Мальчишку смогло обрадовать лишь появление в дверях его отца, позволяющего себе улыбнуться и ринуться к сыну, отодвигая ссору с любимой женщиной еще на какое-то время.

Наблюдать за тем, как Норман веселится с Мингусом, как поддерживает парня и направляет его, было бы сплошным удовольствием, если бы только не разыгравшаяся головная боль и тоска, накатившая незаметно. Хосе, нервничающий из-за присутствия на его территории ее «бывшего» мужчины, вел себя немного странно, что совсем не добавляло комфорта и уж точно не способствовало улучшению состояния здоровья.

Звонок от Хелены удивил Даниелу, отвлекшуюся от созерцания семейки Ридусов игрой в телефоне. Сообщение Кристенсен о том, что ей придется улететь, почему-то даже не расстроило. Дом, в котором Дани сейчас жила, оказался снова полностью в ее распоряжении, и больше не было никого, кто мог бы смотреть на нее свысока и давить своей жизненной позицией, считая лишь ее единственно верной.

Закончив с игрой в ковбоев, Норман изъявил желание провести время с сыном и пригласил Мингуса поехать с ним в Лос-Анджелес хотя бы на одну ночь. Дани, вопросительно взглянув на подростка, заметила его кивок и полное согласие. Она не собиралась сопротивляться и как-то противиться их встрече. Кто она такая, чтобы рушить планы отца на вечер в компании обожаемого сына?

На предложение Нормана поужинать всем вместе, что, конечно, вряд ли включало в себя присутствие там Кантилльо, Дани вежливо отказалась, ссылаясь на то, что уже давно пора домой к дочери. Няня, сидящая с ней сегодня, просила освободить вечер для каких-то своих личных дел, и было необходимо сделать приятное женщине, проявившей огромную заботу по отношению к чужому ей ребенку. На вопрос Ридуса о том, когда он смог бы увидеть дочь, Дани клятвенно пообещала, что завтра, когда она поедет за Мингусом, обязательно возьмет с собой Алекс.

Обнимая Мингуса и целуя его на прощанье, Дани замерла около машины Хосе, уже усевшегося за руль, бросив взгляд на практически психующего из-за ее отказа Ридуса-старшего. До него только теперь дошло, что, забирая сына от девушки, он оставлял ее наедине со своим врагом номер один, с которым за эти несколько часов не обмолвился и словом. Это вынуждало разрываться между желанием побыть с ребенком и желанием не представлять себе в красках, чем будут заниматься Даниела и Хосе, оставшись в доме без присмотра. Стараясь не зацикливаться на этой мысли, Норман уверенно вел автомобиль к дому друга.

Предусмотрительный Флэнери, либо чтобы оказать Ридусу услугу, либо просто из жадности или врожденной вредности, попрятал весь алкоголь. Беглый осмотр не дал Норману ничего, кроме разочарования и поднимающегося давления. Косящийся на него исподлобья Мингус сам позаботился об их ужине, заказав его по телефону и расплатившись своими карманными деньгами, выданными Даниелой.

Принимая душ, Норман вспоминал то, как набросился днем на Дани, матеря себя за свою несдержанность, но понимая, что увидев ее вновь, он сделает то же самое. Зовущий его Мингус поторопил отца, говоря, что еда скоро остынет.

– Ну, как проходят каникулы? – начал издалека старший Ридус, присаживаясь за стол и интересуясь жизнью своего сына. Просто так сразу приступать к допросу о поведении Дани и явно волочащемся за ней по пятам Кантилльо, он не хотел. Может быть, оттягивая сложную для самого себя тему на более позднее время, он пытался осмыслить все, что сейчас творилось в их жизни. А может, просто безумно боялся узнать, что Хосе уже удалось что-то в завоевании расположения слишком доверчивой Даниелы.

– Нормально, – невнятно отозвался Мингус, запихнувший слишком много картошки в рот. Была бы здесь Дани, он бы уже точно отхватил за отвратительное поведение за столом, так почему бы не воспользоваться моментом ее отсутствия? Ведь, хоть и находящийся в комнате, но практически ни на что не реагирующий отец не обращал на это внимания.

– Как Алекс? – вяло ковыряя вилкой свой гарнир, вновь задал вопрос Норман.

– Ест, спит, плачет, подгузники пачкает – все как всегда, пап, – втягивая кока-колу через трубочку и издавая не особо приятные звуки, ответил быстро покончивший со своей порцией Мингус.

– Как Хелена? Часто приезжает? – чуть углубляясь в суть вопроса, продолжил терзать сына Ридус. Эта женщина мало волновала его. Иногда доводя до бешенства, сейчас она вообще не представляла для него интереса и какого-либо беспокойства. Он уже ей все высказал недавно. С нее хватит.

– Пап, – протянул разгадавший его с самого начала смышленый не по годам Мингус. – Может быть, ты уже спросишь то, что действительно тебя интересует?

Подавившись запеченной рыбой и пытаясь запить ее соком, Норман закашлялся, справляясь с охватившей его паникой.

– Я…

– Даниела все еще плачет ночами. Я слышу через стенку. Днем она ведет себя, как ни в чем не бывало, лишь нанося на лицо чуть больше косметики, пряча синяки под глазами. Но я-то знаю, что она чувствует на самом деле. Ты ведь это хотел знать?

– А Хосе? – осторожно уточнил Норман, потирая кончиками пальцев пересохшие губы.

– Он, ну, он… – искал верные слова мальчишка. Как и отец, в ситуации, когда на него пристально взирают, ожидая ответа, Мингус терялся. Почесав затылок и перебрав в уме все варианты, которые ему самому приходили в голову, подросток выдал всю доступную ему информацию, что накопил за эти две недели: – Хосе всегда рядом с Дани. Я думаю, она этого не замечает, но он не сводит с нее глаз. При мне он не позволяет себе лишнего и даже не прикасается к ней. Просто шутит, заставляя ее улыбаться. И делает все, чтобы она ни в чем не нуждалась.

– Понятно, – стискивая зубы, пробормотал Ридус-старший. – Что-нибудь еще?

– Пап, я хочу, чтобы вы помирились, но я видел те фото в твиттере с Сесилией, – огорчение, сквозящее в голосе подростка, было ничем не скрыть.

– Фото? С Сесилией?! Откуда? Кто? И какого черта?! – вскочил Ридус, всполошившись и не зная, что предпринять и куда ринуться в первую очередь.

– С последнего комик-кона в Атланте. Их выложили в прошлую субботу. Ты теперь с ней? – голубые глаза сына были полны боли и обиды за поведение отца, который и сам сейчас ничего не понимал, и сделать ничего не мог.

– С чего бы это?! Только не говори мне, что Дани тоже их видела? – беспокойно опускаясь опять на стул, Норман схватился за голову.

– Думаю, да, – выдавая эту новость, зажмурился мальчишка и прикрыл уши, ожидая новых воплей.

– И что она? А Кантилльо?

– Она расстроилась. Он утешал. Но я сам ничего толком не знаю, это Хосе мне рассказывал на следующее утро, – его слабая попытка подбодрить отца провалилась. Нужно было закончить рассказ на плачущей каждую ночь Дани…

– Я почему-то даже не удивлен. Это, наверное, он ей и показал. Даже я не видел ту фотографию…

Мингус еще какое-то время объяснял отцу, что Хосе здесь вообще не причем, что он, наоборот, был на его стороне, и что Дани случайно обнаружила тот снимок. Но Норман почти его не слушал, упрямо мотая головой и ища глазами, куда он задевал свой телефон. Ему катастрофически было необходимо позвонить Даниеле и все ей объяснить. Снова. Еще один раз. Заодно и отвлечь ее от наверняка не теряющего драгоценные секунды Кантилльо.

Пошарив по карманам и, наконец, отыскав спасительный аппарат, Норман, показывая сыну, что ему необходимо уединиться, поднялся из-за стола и двинулся в кабинет к Шону. Руки тряслись, и он никак не мог нажать какие-то жалкие две кнопки, справившись с ними только спустя продолжительное время.

– Да, – ее тихий мелодичный голос ввел Нормана в ступор. Все слова застряли еще на подходе, и он забыл, что именно хотел сказать. И как вообще собирался все объяснять. – Норман? Что-то случилось? С Мингусом? С тобой? Почему ты молчишь? – засыпала его вопросами Даниела, когда даже спустя пару минут он так и не решился открыть рот.

– Все в порядке, – сглотнув подступивший к горлу комок, выдавил из себя Ридус. – Между нами ничего не было…

– Что? О чем ты? – растерялась Дани, совсем не понимая мужчину.

– Между мной и Сесилией. Я не знаю, что было в Нью-Йорке, но в Атланте точно ничего не было, – вкладывал он в голос как можно больше уверенности, чтобы она передалась и девушке по другую сторону телефона.

– Я рада, – сухо прокомментировала его откровение Дани.

– Мы с Рукером курили на улице, когда она появилась. Увидев ее, я просто ушел. Даже не обмолвился с ней и парой фраз.

– Хорошо, – хладнокровно согласилась Даниела. Она не чувствовала в его словах лжи, но страх, терзающий ее изнутри, все равно не давал покоя и возможности трезво оценивать признание мужчины. Может, все так и было, а может, узнав от сына о ее реакции на те снимки, Норман просто решил, что такого объяснения по телефону с нее хватит. Что она сразу все простит, забудет и ринется к нему в объятия, проливая слезы радости.

– Дани, я тебе клянусь, я даже не знаю, зачем она приезжала туда, – не сдавался Норман.

– Я верю. И не спорю. Но это сейчас не имеет значения. Важно не то, что она прилетела за тобой в Атланту, и ты не поговорил с ней. Важен сам факт этого! Ты не сделал так, чтобы ей перехотелось следовать за тобой, – Дани не удержалась, чтобы не высказать ему все, что думает о его поведении по отношению к назойливой модели. Ревность давала о себе знать, вскипая в крови и бурля по венам.

– Ничего не напоминает? – съязвил Норман, до этого молча выслушивающий тираду девушки.

– Я притворюсь, что не слышала этого, Ридус, – опешила Дани от его вроде бы и правильного, но все же мерзкого обвинения. Она не переходила с Кантилльо за рамки дружбы, в каком бы состоянии она не была. До вчерашнего вечера… Пока находилась в отношениях с Норманом, она никогда не позволяла себе чего-то, что могло бы взбесить ее мужчину.

Только теперь Дани по-настоящему понимала, что тогда его нервировала даже просто ее дружба с Хосе. Что, возможно, он не верил ей полностью. Она любит его и сейчас, но как быть с человеком, который не доверяет? Который, лишь расслышав в трубке чужой голос ненавистного ему мужчины, оказывается в постели другой?.. Было или не было – уже не так важно…

– Дани, черт бы побрал! Она мне не нужна! Пойми это! – заорал Норман, даже не стремясь снизить тон.

– Все сказал? – сдержанно уточнила на всякий случай Даниела, прежде чем повесить трубку.

– Пока да… – изумился ее выдержке Ридус, сжимая от злости кулаки и не справляясь со своими эмоциями. Каким-то образом было просто необходимо выяснить, правду ли говорила Сесилия, и тогда он точно будет знать, что делать дальше.

– Спокойной ночи, – попрощалась Дани, еле сдерживая предательские слезы, чтобы не показать ему, что ей есть до всех его пояснений хоть какое-то дело.

– Спокойной, – повторил за ней Норман. Посылая ей следом сообщение со словами любви, он надеялся, что она не удалит его, пусть не ответит, но хотя бы сохранит.

Крепко сжимая в ладони телефон, на экране которого светились три важных слова, Дани проведала свою малышку. Алекс уже сладко спала, немного ворочаясь во сне. Радуясь, что хоть дочка ведет себя хорошо и не капризничает, девушка улыбнулась сквозь слезы и забралась на кровать. Заворачиваясь в теплое одеяло, она пыталась согреться. В комнате, согласно термометру, было свыше двадцати градусов, но Дани казалось, что гораздо меньше. Ее трясло, и она никак не могла справиться с дрожью во всем теле.

Тихие шаги за спиной могли бы принадлежать Мингусу, и она бы ничуть не удивилась, но мальчишка был с отцом за пятьдесят километров от нее. Не став выворачиваться из кокона, который она себе создала с помощью одеяла, Дани сделала единственный вывод, что это был Хосе. Мужчина, даже не спрашивая разрешения, опустился рядом с ней на постель и просто обнял ее, прижимая к себе, убаюкивая и шепча, что она справится с этой болью и сможет продолжать жить. Его ласковый голос был отличным успокаивающим средством, помогая забыться и отключиться.

========== Часть 18 ==========

Если кого-то любишь, то не надо всегда быть скабрёзной или остроумной, иногда можно просто быть собой, и сказанное в нужный момент “окей” оказывается сладкозвучнее любой поэзии и может значить больше всех на свете постельных слов.

Лорел Гамильтон «Сны Инкуба»

Проснуться утром в объятиях чужого в каком-то смысле мужчины стало бы для Даниелы шоком, если бы только она не помнила, что именно он избавил ее вчера от ночного кошмара. И что именно он вставал к захныкавшей среди ночи Алексис. Попытка Даниелы самой дернуться в сторону дочери была пресечена твердой рукой Хосе, заставившей ее оставаться на месте. Сопротивляться ему было бесполезно и, вновь опустив голову на подушку, Дани просто прислушивалась к тому, что напевал Хосе, пытаясь успокоить малышку.

Выпутываясь из одеяла и отстраняясь от горячего Кантилльо, умудрившегося всю ночь проспать полуголым в одних пижамных штанах и не замерзнуть, Дани провела рукой по волосам, надеясь пока хоть таким образом привести голову в порядок. Алекс все еще спала, убаюканная песней Хосе и, к удивлению своей матери, совсем не собиралась оглашать своим плачем весь дом. Хотя переживать по этому поводу сейчас стоило меньше всего. Ведь кроме них троих, здесь больше никого не было. Мингус с отцом. Хелена сбежала, освободив от своего общения всех, позволив даже любящему ее сыну вздохнуть свободнее.

Оглянувшись на Хосе, Дани улыбнулась, следя за тем, как он сильнее прижал к себе одеяло, из которого она выбралась недавно. Будить сладко спящего мужчину не хотелось, несмотря на то, что часы на телефоне уже показывали восемь утра, а на сегодня у Хосе были назначены еще одни пробы в новый фильм. Но и подводить его, проявившего к ней свою заботу, она тоже не имела права.

Наклоняясь к так мило посапывающему во сне Кантилльо, Дани не удержалась от того, чтобы не пощекотать его нос, который он наморщил, пытаясь не чихнуть. Его симпатичная мордашка приобрела совсем детское выражение, что умилило склоненную к нему девушку. Не добившись от него таким методом никакого отклика, Дани решила применить более действенный способ и, передвинувшись к ногам мужчины, осторожно легкими еле ощутимыми касаниями провела по оголенной ступне. Хосе быстро отдернулся, пытаясь увернуться от щекотки и отползти от пристающей к нему Даниелы на другой край кровати. Для только что очнувшегося ото сна он был слишком резв и бодр.

– Ты что, уже давно проснулся и изображал из себя спящего? – нахмурилась Дани, не намереваясь оставлять его в покое и обижаясь на его поведение. – И как долго ты собирался меня разыгрывать? Пока я бы не стала переодеваться в твоем присутствии?!

– Ну, – игриво протянул веселящийся Хосе, закутав ноги в лежащее рядом одеяло, – до этого, думаю, не дошло бы. Но я был бы не против! – заиграл он бровями и искренне улыбнулся насупленной девушке.

– Ах, так?! – подпрыгнула Дани на матрасе и потянулась за ближайшей подушкой. Успев ухватить свое оружие для борьбы с много возомнившим о себе мужчиной, она размахнулась и нанесла первый удар по расслабленно развалившемуся на постели Хосе, явно не ожидавшему от нее такой прыти и скорости. Только благодаря своей спортивной сноровке и умению легко уклоняться от атаки, Кантилльо смог предотвратить новый удар и, перехватив занесенную над ним руку Даниелы, перекатился, оказываясь над девушкой.

Он навис над ней: закусившей от неожиданности губу и округлившей глаза, тяжело дышащей и все еще не отошедшей от затеянной ей же самой игры. Дани выглядела настолько соблазнительно, что удержать себя от того, чтобы не поцеловать ее, Хосе не смог. Выдернув из пальцев подушку и откинув куда-то за спину, Кантилльо свел руки Дани над ее головой и выжидательно замер, не зная, как решиться на следующий шаг, и боясь, что она снова воспримет все, как агрессию с его стороны, или просто сбежит, оставив его мучиться и дальше в непонимании.

Он знал, что ей сейчас не до его заигрываний, но и сдерживаться мог уже с огромным трудом, с каждым днем используя все больше усилий для этого. Она рядом с ним, так близко, но так далеко. Яркая, манящая, доводящая до сумасшествия одним только своим запахом, но она не его женщина. Все еще не его… И что сделать, чтобы помочь ей залечить разбитое другим сердце и вернуть веру в мужчин, он понятия не имел. Тем более что и сам в их общем прошлом был не без греха.

– Дани, – выдохнул Хосе в опасной близости от ее искусанных губ, сокращая разделяющее их расстояние до минимума. Она дрожала в его руках, но попытки освободиться не делала, просто взирала на него своими огромными блестящими глазами и чего-то ждала.

Как всегда вовремя раздавшийся звонок телефона прервал уже почти прикоснувшегося к ее губам Хосе, вынудив его отпустить девушку и сползти с кровати. Может быть, им нужна была эта передышка? Может быть, ему все же стоит подождать, когда Дани сама придет к нему? Хотя ждать, что она быстро выбросит из памяти Ридуса, было наивно с его стороны…

Пока Дани собиралась в Лос-Анджелес, куда ее пообещал отвезти Хосе по дороге на студию, она постоянно ощущала на себе его взгляд, от которого становилось слегка неуютно и даже как-то волнительно. Чуть задержавшись со сборами дочери из-за творящейся в доме суеты, которую создавал Кантилльо, носясь как угорелый в надежде отыскать куда-то запропастившиеся любимые ботинки, Даниела была уже готова к выходу и ждала только его.

Нетерпеливый Норман и ни в чем не отстающий от него Мингус уже оборвали ее телефон с требованиями приехать как можно быстрее. Якобы старший Ридус планировал приготовить обед для всей их семьи, и Даниела просто обязана была успеть прибыть к еще не остывшим блюдам. Пообещав, что она непременно появится к столу в самое нужное время, девушка улыбнулась, прощаясь с подростком, выражающим своими словами то, как сильно он уже соскучился по ней и как ждет ее.

Улыбка Хосе после того, как он все же нашел свои ботинки, не сходила с его лица еще какое-то время. Он весь светился. Вот только по поводу найденной ли пропажи или по поводу того, что чуть не произошло между ними утром? Думать об этом Даниеле хотелось в последнюю очередь, было важнее увидеть спешащего к ней Мингуса.

Плавно притормозив перед домом Флэнери, Хосе помог Дани вытащить из машины коляску, а потом и переноску с Алекс, рассматривающей с огромным интересом все, что творится вокруг нее. Не удержавшись и чмокнув милую малышку в носик, Хосе потянулся к застывшей с сумкой в руках Даниеле. Но, сообразив, что на него сейчас направлен взгляд Мингуса, осекся и, приветственно помахав мальчишке и лишь мимолетно коснувшись руки девушки, скрылся в автомобиле. Еще по дороге сюда они договорились, что как только Дани освободится и решит вернуться в Санта-Клариту, ей стоит сделать один звонок, и Хосе приедет за ней и заберет.

Норман появился только тогда, когда Кантилльо исчез за поворотом, со счастливой улыбкой на губах, радостный от того, что человек, доставляющий ему жизненные неудобства, исчез с горизонта хоть на время. Ридус торопливо вытер мокрые от воды руки о штаны и забрал дочку у Даниелы. Нежно шепча малышке слова приветствия и запечатлевая на ее щеке смачный поцелуй, мужчина выглядел таким милым и желанным, что Дани отвернулась от этой картинки, разрывающей ее сердце.

Мингусу досталось самое важное задание: довезти летнюю коляску Алекс до дома и пристроить ее в прихожей. Чуть позже она могла пригодиться для прогулки во дворе.

Обед и правда был уже на столе. Запеченная с овощами рыба и обожаемая Мингусом жаренная во фритюре картошка стояли в центре и притягивали к себе изумительным ароматом. Дани выгнула удивлено бровь и недоверчиво взглянула на скромно замершего с дочерью в руках Ридуса.

Так странно снова было собраться всей семьей, обходя тяжелые темы стороной, просто обсуждая новые фильмы, погоду в городе и съемки Нормана. Не касаясь печалящих не только взрослых, но и подростка вопросов, Дани и старший Ридус пытались вести себя непринужденно, показывая сыну, что они все еще близки, и ничего не мешает их приятному общению. Они играли каждый свою роль, не отрепетированную заранее, но определенно подходящую им.

Мингус, закончивший раньше всех со своей порцией, изъявил желание прогуляться с Алексис вокруг дома и даже, возможно, до соседнего парка. Он явно преследовал какую-то цель, желая оставить их наедине, и его слегка кривоватая ухмылка не могла этого скрыть от внимательной Даниелы. Подозревающий своего сына в том же самом, что и девушка, Норман был совсем не против такого исхода событий и выдал мальчишке внеочередные карманные деньги, разрешая их тратить на свое усмотрение.

– Возьми смесь в бутылочке у меня в сумке, Мингус, – попросила Дани, предчувствуя, что Алекс может в скором времени проголодаться и вынести подростку мозг своими криками. – Как только она заплачет или захнычет, возвращайтесь, ладно?

– Угу, – невнятно пробормотал Мингус, наклоняясь и завязывая шнурки. – Дани, а ты ведь уже готова к поездке в Диснейленд?

Он знал ее слишком хорошо, чтобы требовать ответа именно сейчас. Даниела была расслаблена после обеда, она находилась в приподнятом настроении и вообще, в принципе, никогда не могла ему отказать.

– Посмотрим, – убирая со стола и перекладывая посуду в раковину, отозвалась Дани.

– Нет, обещай мне, что поедешь! – топнул ногой Мингус, насупившись и уже готовясь обидеться на нее, такую вдруг несговорчивую.

– Окей, – сдалась девушка, боясь даже взглянуть на Нормана, улыбке которого в тот момент наверняка мог бы позавидовать даже чеширский кот из сказки про Алису.

Тут же расправивший плечи Мингус подбежал к Даниеле, сжимая ее в своих объятиях, благодаря за согласие и обещая, что ей там все понравится. Она тихо хихикнула и чмокнула счастливого подростка в склоненную к ней макушку. Отстраняя от себя, она подтолкнула его к выходу, требуя, чтобы он позвонил ей, если что-то случится, и в любом случае сразу же спешил домой.

Стоило Мингусу скрыться за дверью, как Норман, бросив начатую уборку, подвинулся к Даниеле и не удержался от терзающего его последние минуты вопроса:

– Почему смесь?

Дани немного замялась, не ожидая этого, но, сжав кулаки и сделав глубокий вдох, набравшись хоть капельку сил, ответила, заикаясь:

– У меня пропало молоко…

– Давно? – Ридус оторопело смотрел на трясущуюся под его взглядом девушку.

– В тот день, когда ты ушел, – пожала плечами она, больше не зная, что сказать, и стоит ли.

– Почему молчала? Почему не сказала сразу?

Что она должна была ему сказать? Что в тот момент, когда за ним захлопнулась дверь, она больше не ждала от него помощи? Что она и сама могла бы с этим справиться? Или что ничего из предложенного лучшим врачом Нью-Йорка ей не помогает? Что все это связанно с нервным перенапряжением, и помочь с этим ей точно никто не может, кроме того, у кого есть машина времени…

– Дани… – обнимая ее твердой рукой и прижимая к своей груди, Норман словно растерял весь свой словарный запас. Ему просто не хотелось отпускать ее от себя. Стоять так, лаская ее волосы, густой волной рассыпавшиеся вдоль спины. Вжиматься в ее тело, обещая покой и свою защиту. Дать понять, что он не отпустит ее от себя больше никогда. Не отпустит…

Накрывая ее мягкие сладкие губы в нежном поцелуе, он боялся одного: что она оттолкнет и, извернувшись в его руках, оставит ловить после себя лишь воздух. Дани не сопротивлялась, но и особой активности не проявляла, просто позволяла ему терзать свой рот. Не было сил на борьбу: что со своим телом, которое вновь предало ее, тая в руках любимого ею актера, что с мыслями, улетучившимися из ее головы, лишь только стоило ему прикоснуться к ней.