Текст книги "Реальная жизнь (СИ)"
Автор книги: Анита Блейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)
– В машине, – ответила она коротко, не вдаваясь в подробности.
– Домой едешь? Я тоже скоро буду, жди меня. Хорошо? – заверил ее Ридус, заодно пытаясь убедиться, что она не злится на него за выходку в клубе и будет с нетерпением ждать его возвращения, а еще лучше в постели, обнаженная и готовая к его ночным подвигам.
– Эй, напомни мне поворот, – шепнул Кантилльо, притормаживая на светофоре.
– Кто это?! – взревел Норман на другом конце провода, мигом забывший свои желания и взбешенный только от одной мысли о том, с кем она сейчас.
– Радио в такси, – всхлипнула Дани, сама не веря своему жалкому оправданию.
– Передай этому радио, которое в такси, – на всякий случай, уточнил Ридус, сдерживая ярость, плещущуюся через край и готовую в любой момент вырваться наружу, – чтобы оно мне не попадалось на глаза больше.
– Норман, он просто подвозит меня до дома. Встретимся в квартире? – не оставляя надежды на все еще правильное понимание Ридусом всей ситуации, спросила Даниела, уже заранее ожидая худшего. – Норман, Норман… – короткие гудки и вновь повисшая тишина.
– Дани…
– Замолчи уже! И просто веди эту чертову машину! – нервно заерзала в кресле брюнетка, виня себя во всех смертных грехах и набирая номер единственно-важного для нее мужчины. – Возьми трубку, Ридус, ну, возьми!!! – нетерпеливо постукивала она ноготками по приборной панели, склонившись чуть вперед, отстегнув надоевший ремень.
Он не ответил ни на первый звонок, ни на все остальные, полностью отключив телефон через десять минут ее безуспешных попыток. Зло стирая со щек ручейки горьких слез, выступивших от обиды на него, на себя, на не вовремя встрявшего в разговор Кантилльо, Дани пыталась выровнять дыхание, чтобы не показать своим детям, что в их безоблачной жизни вдруг сгустились темные тучи. Да и приходящей няне ни к чему было видеть ее в таком состоянии.
– Дани, мне жаль, – посмотрел на нее Хосе из-под полуопущенных век, надеясь хоть как-то поддержать девушку, плечи которой тряслись от сдерживаемых рыданий, а весь ее вид говорил, что она не знает что делать. – Скажи, я могу чем-то помочь? – предложил он, останавливая машину около ее дома.
– Мне не нужна твоя жалость, Хосе, – отмахнулась она, срываясь с места и быстрыми шагами скрываясь внутри темного здания.
Проводив ее взглядом, Хосе завел автомобиль и, постучав себя по лбу, выругался:
– Идиот! Какой же я идиот!
Только недавно наладив нормальные отношения не только с Даниелой, но и с посматривающим на него с осторожностью Ридусом, не собирающимся сдавать свои позиции и прощать его, он опять все испортил. Он всего лишь хотел, чтобы она была рядом, пусть по работе, но у него на глазах. Чтобы он чаще видел ее улыбку и мог позволить себе раствориться в ее глазах, с необыкновенной добротой смотрящих на него. Он и сам не верил в то, что она смогла забыть все его прошлые ошибки и позволяла находиться около себя. Но почему же она, кажущаяся такой недостижимой и запретной для него, все равно заставляла сердце биться чаще, ладони – потеть, а любимые джинсы – становиться слишком узкими в ее присутствии?
========== Часть 4 ==========
Два часа ночи. Няня не слишком довольна опозданием своих нанимателей, но приличная сумма сверх обещанной платы вновь вернула ей привычное добродушное настроение.
Алексис посапывала в своей кроватке, засунув в рот чуть ли не весь кулачок, и смешно морщила аккуратный маленький носик. Удивительно, но ей достались от отца ясные голубые глаза и родинка над губой, что абсолютно всем давало понять, чья она дочь. Ридус безумно гордился этим и хотел стать для нее лучшим отцом на свете, не забывая и о старшем ребенке, который требовал сейчас еще больше внимания.
Выйдя из детской, Дани прошла мимо комнаты Мингуса и услышала тихие ругательства и грохот. Постучав и приоткрыв дверь, она улыбнулась, приподнимая брови. Блондин, услышавший ее шаги, явно в спешке бросился к приставке, но запутался в проводах и теперь всеми силами пытался высвободиться и отключить мелькающую на экране игру.
– Ага, не успел! – поддела Даниела, проходя внутрь и помогая ему. – Почему не спишь?
– Суббота же, – надулся Мингус, отключая приставку и телевизор.
– Вообще-то уже воскресенье. На часы давно смотрел? – кивнула в сторону стены Дани. – Марш в постель, – подтолкнула она подростка в сторону кровати.
– Ой, – быстро осознав свою ошибку, Мингус нырнул под одеяло, широко зевая и делая сонный вид. – А папа где? Ты же ему не скажешь?
– Спи, – успокоила его Даниела, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться прямо посреди его комнаты. – Отцу пришлось задержаться. Скоро будет, – наклонившись, она коснулась легким поцелуем щеки мальчишки и развернулась к двери.
– Спокойной ночи, Даниела! – пожелал ей вслед Мингус, думая, что уже совсем взрослый для таких сюсюканий, но позволяющий только ей такие милости и совсем нетерпящий их от своего отца. Он безмерно любил Нормана, но перед ним всегда старался выглядеть более мужественно, а значит, никаких детских шалостей и всяких поцелуйчиков.
Даниела прекрасно понимала поведение Мингуса и знала, что не имела права злоупотреблять его доверием, поэтому никогда не переходила невидимую черту в их отношениях. Оставаясь в тени его отца, она просто всегда была готова прийти на помощь или если это требовалось проявить немного твердости. Слушая рассказы Нормана о том, как им обоим не хватало матери Мингуса, когда она была им так нужна, Дани сочувственно кивала и старалась исправить все, что успела испортить в их жизни Хелена.
А сейчас ей самой была нужна поддержка, но Алекс еще мала для того, чтобы понять что ее мама расстроена, а младший-Ридус может, и заметил ее тревожный вид, но был слишком обеспокоен возможным нагоняем от отца, так что вряд ли придал должное значение ее блестящим от слез глазам.
Платье на вешалку и в гардероб: оно ей больше не пригодится. Не счастливое оно, видимо. Контрастный душ, расслабляющий тело, но не помогающий дурной голове привести мысли в порядок. Выписанное врачом лекарство запито целым стаканом воды, может хоть оно принесет с собой облегчение. Завернувшись в домашний халат, Дани забралась под одеяло и положила рядом телефон, постоянно проверяя ловит ли он и не выключен ли звук. Несколько часов пустых ожиданий прошли утомительно долго. Еще раз набрав его номер, Дани дождалась равнодушного сигнала автоответчика и прошептала сквозь непрекращающиеся слезы:
– Норман, пожалуйста, перезвони мне. Я чувствую себя, просто ужасно. Поверь, между мной и Хосе никогда ничего не было. Я сделаю все, что ты захочешь! Я откажусь от предложенной работы. Я больше не буду видеться с ним. Наша глупая ссора причиняет мне боль. Я люблю тебя! Прошу, приезжай…
Прижимая к себе телефон и радионяню, и возвращаясь мысленно на несколько часов назад, Дани не могла даже представить себе, что мог подумать Ридус и что он отреагирует именно так. Задремать не получилось ни на минуту, и плач Алекс в динамике стал почти спасением. Поднимаясь с кровати и вытирая мокрые дорожки слез подолом халата, Даниела пошла к зовущей ее своим криком дочери, пока малышка не разбудила старшего брата, уснувшего всего несколько часов назад.
***
Открыв глаза, Ридус ощутил невыносимую боль в голове, сухость во рту, тошноту и нестерпимые угрызения совести, внезапно давшей о себе знать. Откинув одеяло, он осмотрелся и до него не сразу, но дошло, что он не у себя дома, а в чужой незнакомой ему квартире. Шум воды из ванной комнаты давал понять, что он здесь не один. Надеясь, что его к себе в гости затащил кто-нибудь из встреченных вчера друзей, Норман встал с постели и пошатываясь начал поиски одежды. С трудом найдя белье и брюки, потерявшие свой вчерашний свежий вид, он пытался отыскать рубашку купленную Даниелой. Черт, Дани! Найдя телефон на прикроватной тумбочке, Норман удивился тому, что он отключен и, нажав на кнопку, вновь вернул его в рабочее состояние. Больше тридцати звонков, несколько смс, и напоминание о голосовом сообщении, присев на край кровати, он все же решил выяснить, кому он был так нужен.
Короткое смс от Флэнери, что этот идиот прилетает вечером и останется в Нью-Йорке на несколько дней. Несколько вызовов от Кантилльо? Протерев зудящие глаза, Норман еще раз всмотрелся в экран телефона. Все верно… Нахрен его. Все остальное – от Даниелы. Ругая себя последними словами, он включил прослушивание автоответчика и с печальным видом выслушал все, что ему сказала любимая брюнетка. Она согласилась со всеми его претензиями и просила прощения, а он, дурак, повел себя как настоящий козел, бросив ее в клубе, а теперь он даже не знал, где именно находится.
– Норман, ты уже встал? – накинув на голое тело его новую рубашку, из душа вышла Сесилия, плавно покачивая бедрами и двигаясь к мужчине уверенной походкой.
– Блять! – схватился Ридус за голову, подрываясь с кровати и меряя широкими шагами небольшую комнату. – Что, я здесь делаю? – обратил он гневный взор на застывшую в метре от него шатенку.
– Ну, – протянула она, хитро улыбаясь, – ты вчера перебрал, и я решила подвезти тебя. Домой ты ехать не хотел, пришлось тащить тебя к себе.
– Я… Между нами что-то было? – заикаясь, простонал мужчина. Его желанием сейчас было удариться головой об стену, может тогда мозги встанут на место. Что он натворил? Как мог поступить так со своей семьей? С Даниелой, Алекс и Мингусом. Они ему этого никогда не простят.
– А ты как думаешь? – Сингли подошла вплотную к Норману и провела ноготком по его обнаженной груди, очерчивая тату с его именем, спускаясь чуть ниже, задерживаясь на секунду на прессе и собираясь двинуться дальше.
Перехватив ее запястье, Ридус оттолкнул ее от себя и сделал шаг назад.
– Рубашку снимай! – грубо велел он, отворачиваясь от нее и сдерживая злость. Не на нее – на себя и свою чрезмерную ревность и похоже, вдруг давшую о себе знать – глупость.
– Норман, что такое? – оскорбилась Сесилия, расстегивая рубашку и скидывая с плеч на пол. – Вчера ты говорил это другим тоном, – напомнила она.
– Я не помню, что было вчера, – прикрыв глаза рукой, стараясь не смотреть на ее нагое тело, Ридус наклонился и схватил принадлежащую ему вещь. От нее пахло духами Сесилии и вчерашним клубом. – Черт! – вновь не сдержался мужчина, но понимая, что выбора особого нет, все равно надел рубашку, с трудом попав в рукава.
– Что уже уходишь? – изображая на лице уныние, шатенка сделала к нему пару осторожных шагов, замирая на расстоянии вытянутой руки.
– Да, – сглотнул Норман застрявший в горле горький ком. – Где выход, покажешь?
– А если нет? – игриво вскидывая брови, усмехнулась Сесилия. – Тогда останешься?
– Нет! Этого вообще не должно было быть. Мне нужно идти. Я тороплюсь, – он еле сдерживался, чтобы не заорать и не ударить девушку, так нагло навязавшую ему себя и так удачно воспользовавшуюся подходящим моментом. Будто она только этого и ждала. Отбрасывая от себя дурацкие мысли, Норман сам двинулся к двери, вполне возможно, ведущей на свободу.
– Позвони мне! – крикнула ему вдогонку улыбающаяся и довольная собой Сесилия. – Я буду скучать.
Поежившись от прохладного ветра, Норман поднял воротник все еще влажной рубашки, с грустью вспоминая, что где-то вчера оставил свою ветровку. Нащупывая в кармане кошелек и вздыхая облегченно, он поймал такси, прокручивая в голове название отеля, на парковке которого остался его автомобиль.
Оказавшись в салоне любимой машины, он все равно не почувствовал успокоения. Стискивая в руках молчащий телефон, он разрывался между желанием позвонить Даниеле и сказать, что с ним все в порядке, и он уже едет домой, и желанием провалиться сквозь землю от стыда. Но жажда услышать ее любимый голос была сильнее. Набирая ее номер, Норман усердно подбирал слова приветствия, боясь сболтнуть что-то лишнее и нечаянно признаться в измене, которую он, будучи пьяным даже не помнил.
Она взяла трубку после первого гудка. Было слышно волнение, которым пронизано каждое ее слово и ответы на его вопросы. Она дома с детьми – можно выдохнуть. С ней все в порядке, и она ждет его. Ждет, не зная, какую жуткую глупость он совершил.
Обещание скорейшего возвращения и его невыполнение. Шон Кларк, позвонивший не вовремя и попросивший подъехать подписать новый контракт. Хелена, решившая уточнить, на сколько именно ей можно забрать Мингуса и когда ему нужно быть дома. Словно все они сговорились не позволить ему встретиться со своей семьей. Весь день проведен в бегах, в решении насущных проблем. Несколько отправленных смс Даниеле почему-то не получили ответа. Сердце больно кольнуло, он не привык к такому.
Освободившись только поздним вечером и надеясь уточнить у любимой, что она будет на ужин, Ридус позвонил ей, но на том конце провода была тишина. Теперь она игнорировала его звонки. Не отчаиваясь, он снова и снова по дороге домой нажимал кнопку вызова.
– Да что такое! – возмущался Ридус, разгоняясь и торопясь к семье. Она не собиралась никуда сегодня выходить. Никто не знал о том, что он натворил. У нее просто не было возможности самой обо всем догадаться и выяснить. Тогда откуда все это?
Загоняя машину на стоянку, вызывая лифт и ожидая его, он не находил себе места. Может, с ней что-то случилось, а ему еще не сообщили. Может, что-то с детьми? Вот он тупица! Почему не догадался набрать Мингусу? Но было уже поздно, двери лифта открылись, и он вошел в квартиру. Даниела сидела на диване, уставившись в одну точку, перед ней стоял ноутбук, а рядом лежал телефон, экран которого моргал, показывая, что ей пришли сообщения. В доме было слишком тихо, и каждый их вдох был слышен обоим.
========== Часть 5 ==========
От разбитого сердца не умирают это только кажется, что умираешь.
Из личного опыта я знала, что надо продолжать двигаться, действовать так, будто сердце не истекает кровью, и тогда не умрешь и, в конце концов, даже перестанешь этого хотеть.
Лорел Гамильтон «Сны инкуба»
– Привет! – ласково улыбнулся Ридус, делая шаг к дивану и замирая, поймав на себе полный горечи взгляд Даниелы. – Как дела? – стараясь не подходить к ней слишком близко, чтобы она не почувствовала чужого запаха на рубашке, Норман двинулся в сторону ванной комнаты. – Я так устал за день. Мне нужно принять душ и смыть с себя всю грязь. Я скучал, малышка. Я бы обнял тебя, но не хочу пачкать…
Она молча смотрела снизу вверх, и от нее веяло безжизненным холодом. А от глаз, направленных на него, становилось только хуже на душе. Как же сильно он ее любит, и как же больно от того, что он натворил. Но он не может ей рассказать, это все разрушит. Все, что они с таким трудом строили вместе, и все, через что им обоим пришлось пройти.
– А где дети? – задал он вопрос, на который вполне мог получить ответ, и хотя бы услышать его он не боялся.
– Алекс уже спит. Мингус играет в гонки на приставке, – поворачивая к мужчине монитор ноутбука, произнесла Дани так, словно это было для нее очень трудно.
Один прищуренный взгляд на открытую перед глазами вкладку, и весь мир уходит у него из-под ног. Страничка в твиттере, посвященная Сесилии, и новая фотография, украшающая ее профиль. Его черная рубашка на обнаженной и посылающей воздушный поцелуй шатенке, и подпись внизу: «Самое лучшее, что было у меня в жизни!»
– Дани, пожалуйста, – простонал Норман, поднимая на нее свои потускневшие голубые глаза. – Это все…
– Что? Я, наверное, неправильно все поняла? – вскочила Даниела с дивана, роняя на пол телефон и сталкивая ноутбук со столика. – Я не хочу с тобой говорить! Я даже видеть тебя не хочу! – старалась она не повышать голос. Алекс могла проснуться в любой момент. Радовало только то, что Мингус играл обычно в наушниках, а значит, хоть он не услышит их ссоры.
– Послушай, это была ошибка. Я совершил ошибку! – он сам не верил тому, что говорил, но и молчание вряд ли помогло бы. А так, может, хоть что-нибудь, но…
– Ошибка? – не понимая, нахмурилась Дани. Теперь секс с другой женщиной так назывался? – И что ты с ней делать будешь? – она не могла позволить ему так поступить с собой. – Я хочу, чтобы ты ушел!
– Перестань! Мы должны поговорить об этом! – отталкивая с прохода мешающий компьютер и сокращая расстояние между собой и Дани, умоляюще попросил он.
– Ты с ума сошел?! – каждое слово, которое ей удавалось произнести, ранило ее саму. А запах от его рубашки не позволял и на минуту забыть о том, что он натворил этой ночью. – От тебя все еще пахнет ею! От рубашки, которую я тебе купила, пахнет другой!
– Дани…
– Хорошо, ты хотел поговорить. Как она в постели? – подавив рвотный позыв и огромное желание заорать, спокойно спросила Даниела.
– Что? – дернулся как от удара Норман.
– Как она в постели? – чеканя каждое слово, повторила Дани.
– Я… я не знаю. Я ничего не помню, – признался Ридус, устало опускаясь на диван, обхватив голову руками. Даниела стояла недалеко от него, но не могла даже смотреть в его сторону, он был ей противен. Она проревела всю ночь, виня себя во всем, а он с такой легкостью оказался в чужих объятиях. – Этого всего вообще не произошло бы, если бы я не думал, что ты в этот момент с Хосе.
– О чем ты? – напряглась Дани, снова не понимая его претензий.
– Я думал, ты всю ночь провела с ним, – Норман опустил голову между колен, и Дани показалось, что он даже всхлипнул.
– А детей я, по-твоему, с кем оставила? – зло процедила она сквозь зубы. – Пока я, как ты думал, развлекалась с Кантилльо, с кем бы были наши дети?!
– С няней? – неуверенно предположил Ридус, понимая, что это ему вчера в голову совсем не пришло.
– Сволочь! – ярость накрыла Дани, она метнула в Нормана вазу, промахнулась и, схватив с дивана подушку, несколько раз ударила его ею. Она била, пока не выдохлась, а он даже не сделал ни единого движения, чтобы увернуться. Отбросив не принесшую пользы и даже капли морального удовлетворения вещь, Дани присела на кухонный табурет, который находился в нескольких метрах от Нормана. Единственное, на что она нашла в себе силы, это спросить: – Допустим, я переспала с Хосе, ты бы простил меня?
Ридус сжал в безмолвной злобе кулаки, он так боялся услышать это, он не знал, что ответить. Он ни за что не смог бы себе представить это. Что кто-то другой будет целовать ее, обнимать, ласкать. Что она будет с такой же любовью отдаваться другому мужчине. Что она будет рада, получая удовольствие от кого-то другого, а не от него.
– Да, – нетвердо пробормотал он.
– Что? – поразилась Дани, не доверяя самой себе и своим ушам и чуть не упав на пол от такого откровения.
– Я был бы взбешен. Расстроен. Но все равно… – не желал признавать свою вину и пытался хоть так оправдаться Ридус, крича и стремясь донести до нее всю ту информацию, которую мог.
Услышав в комнате Мингуса шевеление и возмущение, видимо, проигранной гонкой, они затихли. В гостиной вновь повисло напряженное молчание. Норман больше не знал, что сказать, чтобы исправить ситуацию, а Дани знала, что бы не слетело с его губ, уже никак не поможет. Он изменился в ее глазах. Раньше она никогда не думала, что он может причинить ей такую боль. Что заставит разочароваться в себе. Возможно, он и сделал это необдуманно, но это совершенно не оправдывало его, и легче не становилось.
На циферблате уже полночь, и последний час проведен ими в угнетающей тишине. Дани надоел этот неудобный жесткий табурет, и она переместилась на диван, подбирая с пола подушку и обнимая ее, утомленно опуская на нее голову. Сидевший в метре от нее Норман решил воспользоваться удобным моментом и придвинулся чуть ближе, кладя ладонь на плечо девушки. У нее уже не было сил, и она не стала сбрасывать его руку.
– Дани, – прошептал он, склоняясь и целуя плечо. – Я так люблю тебя, – новый поцелуй. Шея, щека, легкое прикосновение к ее сжатым губам. – Пожалуйста… Мне так жаль…
– Нет, – вскочила Даниела, отталкиваясь от него и вытирая мокрые от слез щеки. – Ты больше не мой Норман. Именно от тебя я никогда не ждала такого предательства.
– Я…
– Тебе лучше уйти, – изможденная Даниела уже не знала, куда ей деться и что делать. Это дом Ридуса, и прогонять его было не честно, но и она не могла уйти отсюда с Алекс на руках просто в никуда. Ее квартира сдана новым жильцам и на их выселение понадобится опять время. Да и не она была виновата в том, что сейчас творилось, а Норман.
– Дани, дай мне еще один шанс, пожалуйста, – сделал он еще одну попытку, делая резкий шаг к ней, успевая до того, как она сбежит и сгребая ее в крепкие объятия.
– Не могу, – простонала она, выворачиваясь и отступая.
– Уходи! – дрожащий голос Мингуса, раздавшийся так близко, напугал обоих.
– Что?! – опешил Норман, не ожидавший такого от своего собственного сына.
– Уходи! – упрямо повторил подросток, встав рядом с Дани и бережно взяв ее за трясущуюся руку.
– Мингус, не нужно так, – обернулась к нему обеспокоенная девушка, качая головой. – Он твой отец. И то, что происходит между нами, не имеет к тебе никакого отношения.
– Не имеет? Дани, я уже большой, не нужно разговаривать со мной как с ребенком, – он, и правда, вырос за этот год так, что был уже выше Даниелы и смотрел на нее сверху вниз. И в его глазах читалось то, чего раньше она там, кажется, никогда не замечала. – Я все слышал. Все, о чем вы говорили. Я люблю тебя, отец, но сейчас, я думаю, тебе лучше уйти.
Так удивительно, но Мингус сказал то, что не смогла произнести вслух Дани. Она тоже любила его отца, но признаться ему в этом сейчас, это значило простить его и вновь позволить причинить страдания. Она не могла этого допустить. Ей нужно быть сильной ради детей. Ради ни о чем не подозревающей спящей в кроватке малышки и ради жмущегося к ней подростка, который все прекрасно понимал. Только его поддержка сейчас была самой важной, и только его улыбка и свет глаз давали хоть какую-то надежду на будущее.
– Но… – Норман потерял дар речи, всмотревшись в лицо своего сына, с твердостью стоящего на своем и совершенно не собирающегося уступать.
– Мингус, ты не посмотришь, как там твоя сестренка? – вопрос Дани застал мальчишку врасплох. Он не это ожидал услышать. Он думал, она попросит закрыть за отцом дверь.
– Хорошо, – подозрительно взглянув на обоих взрослых, спустя минуту согласился блондин и, не прекращая оглядываться, скрылся в детской.
– Тебе лучше уйти, Норман, – вновь повернулась к своему мужчине Даниела.
– Это я уже понял, – поджал губы Ридус. Пачка сигарет, сжимаемая ладонью в кармане, не помогала успокоиться. – Почему он так себя ведет? Что я ему сделал?
– Ему? – оскорбилась Дани. – Может всем нам? Он просто не хочет слышать, как мы орем друг на друга. И вряд ли хочет повторения того, что было в прошлом году.
– Но, он мой сын, а ведет себя так, словно… – потер взмокший от волнения лоб Ридус.
– Словно обижен? Так и есть, – пожала плечами Дани. Она уже не хотела кричать, возмущаться и ронять бессмысленные слезы. В душе было пусто. – Я все ему завтра объясню, и он извинится перед тобой, Норман.
– Отлично! Ну, и куда мне идти, по-твоему, среди ночи?
– Флэнери в городе, он мне звонил днем. Тебя искал. Думаю, он обрадуется, увидев тебя на пороге, – даже не задумываясь, предложила Даниела, идя за веником на кухню. Осколки еще одной разбитой в их доме вазы нужно было собрать, чтобы никто из детей завтра не поранился.
– И что, прикажешь мне его будить в это время? – пытался воззвать к ее благоразумию Ридус, надеясь, что она позволит остаться хотя бы на диване.
– Можешь взять ключи от его квартиры на столике в прихожей, – кивнула в сторону коридора Дани, принимаясь заметать остатки от вазы. – Он оставил мне их еще полгода назад. На всякий случай.
– Дани, – позвал из детской Мингус, уставший ее ждать, и видимо, решивший взять все в свои руки и разделить не торопящихся расстаться взрослых, так и не сумевших договориться. – Алекс проснулась из-за ваших криков. Мне нужна помощь.
– Иду, – ласково отозвалась Даниела. – Не забудь, пожалуйста, закрыть за собой дверь, – беззлобно напомнила она мнущемуся у выхода, старшему Ридусу, даже не оборачиваясь к следящему за каждым ее шагом мужчине.
С помощью Мингуса сменив подгузники у Алексис, покормив ее и даже укачав, Дани попыталась вновь уложить ее спать, но почему-то не удалось. Малышка будто чувствовала настроение своей матери и никак не хотела закрывать глазки, и слезать с рук. Стоило только Даниеле приблизиться к кроватке, как Алексис начинала верещать и дуться. Даже изображающий веселый рожицы Мингус не справлялся со своей задачей, обычно бывающей одной из самых легких.
– Ладно, я возьму ее с собой в кровать, раз она упрямится. Все равно не усну. Иди, ложись. Уже поздно.
– Хорошо, – не сопротивляющийся Мингус поцеловал маленькую ручку сестры и, улыбнувшись Дани, ушел к себе.
Войдя в огромную спальню и поняв, что сегодня и теперь возможно навсегда она будет спать одна в этой большой кровати, Дани разревелась, и даже надувшая губки Алекс, накуксилась и тоже была готова повторить за матерью. Устроив дочку удобно на постели и обложив ее с одной стороны подушками, Даниела забралась под одеяло и прикрыв свободным углом девочку, легла рядом, убаюкивая ее и успокаиваясь сама.
Легкие шаги Мингуса по коридору и его тяжелый вздох за спиной вынудили Дани повернуться к входу. Он смотрел на нее своими грустными огромными глазами и даже не надеялся ни на что. Он же сам недавно сказал, что взрослый, а вел себя как ребенок сейчас. Так не хотелось оставаться одному у себя, зная, как поступил с их семьей отец, что он предал их. И что Дани, ставшая для него ближе, чем родная мать, может опять покинуть его, оставив с разбитым сердцем.
– Иди сюда, – протянула руку Дани, даже не задумываясь о своем решении.
Ловко ныряя к ней под одеяло в своей смешной пижаме подаренной ему на День Всех Влюбленных Даниелой, подросток обнял девушку и уткнулся носом между ее лопаток, вдыхая домашний родной запах, и надеясь, что хотя бы это не изменится.
– Спокойной ночи, Дани, – прошептал Мингус, обдавая ее своим дыханием.
– Спокойной ночи, малыш, – ощущая тепло двух своих детей, Даниела провалилась в пусть и беспокойный, но все-таки сон.
========== Часть 6 ==========
Вдох – выдох. И он оказывается по ту сторону дверей своего собственного дома. Он согласен со всем, что ему сказали. Он готов принять их обвинения и стоять перед ними с опущенной головой. Единственное к чему он не готов, это больше не увидеть Дани и свою дочь. Да и Мингус, вставший на защиту Даниелы, вряд ли в ближайшее время изъявит желание встретиться со своим любимым отцом.
Он сам все испортил. Сам виноват и должен сам все исправить, вот только как? Когда в голове кроме желания разрыдаться, как маленькая девчонка, больше ничего нет. Ридус хотел тут и остаться, на коврике под дверью, но это выглядело бы совсем жалко, а такого он не мог себе позволить. Но, черт, как же он все это допустил? Когда все вышло из-под контроля?
Снова машина, одиноко стоящая в гараже на своем законном месте, рада приветствовать его тихим писком, извещая о том, что можно ехать. Ну, хоть кто-то рад его присутствию. Ночной Нью-Йорк ярок и красив, особенно сейчас, во время наплыва туристов и момент, когда торговля процветает. Множество огней города привлекает к себе большое количество людей, желающих насладиться его гостеприимством и радующими глаз витринами. Ну, хоть у кого-то в жизни не все так пасмурно.
Брать байк Норман не стал, не то настроение. Он слишком хорошо знал себя, его бы не удержал ни один ограничитель скорости на пути. А значит, не такой быстрый автомобиль, купленный специально для Даниелы, больше подходил для того, чтобы доехать до друга в относительной безопасности.
Думая, что Шон точно должен поддержать его и понять, Ридус вошел в лифт и приложил к панели ключ, выбрав пентхаус Флэнери. Почти три часа ночи, он прибьет его за такой поздний визит, но выхода все равно не было. Гостиная друга выглядела как обычно, только брошенный в прихожей чемодан портил картину. Удивительно, но видимо вырвавшись от своей семьи на несколько дней, Шон еще не успел сообразить вечеринку и просто по прилету завалился спать.
Вроде бы аккуратно разувшись, он оставил ботинки там, где они сами решили, и прошел в комнату, которую Флэнери называл громким словом столовая. Включив только настольный светильник, Норман залез в винный бар. Отыскав подходящую по размеру и содержимому бутылку, Ридус откупорил ее найденным тут же штопором и, не отходя от стола, сделал пару глотков. Блаженного спасения они, конечно, не принесли, но и в бутылке осталось еще достаточно, чтобы надеяться, что хоть на дне, он найдет успокоение.
Стараясь не шуметь, что было в его положение довольно затруднительно, а голова соображала мало, Норман не стал искать комнату для гостей, а просто завалился на диван в гостиной, подобрав с одного из кресел покрывало и укутавшись в него. Пытаясь в темноте не расплескать виски, или что там ему попалось, он поднес бутылку ко рту и отпил. И снова ничего, тишина, которая теперь не покинет его никогда. Он разочаровал не только Даниелу и сына – он разочаровал самого себя.
Мысли мешали ему отключиться и заснуть, забывшись хоть на несколько часов. Бутылка быстро опустела, и выпала из расслабившейся руки. Только получив большую долю алкоголя, Норман смог задремать, ворочаясь на жестком диване Флэнери и сквозь сон ругая друга за безалаберный выбор мебели.
Проснуться от пинка острой коленкой под ребра, он никак не ожидал. Шон, нависший над ним с разъяренным лицом, напугал впечатлительного Ридуса, привыкшего видеть по утрам мило улыбающуюся Даниелу или подмигивающего Мингуса.
– Какого хрена ты тут разлегся?
– Меня Дани выгнала из дома, – хрипя и потягиваясь, сонно оповестил Норман друга.
– Я знаю. Звонил ей десять минут назад, чтобы спросить, почему твое бесчувственное тело занимает мой любимый диван, – Шон матюкаясь наклонился, подбирая выкатившуюся ночью из рук Ридуса бутылку. Он, конечно, был не против увидеться с Ридусом и сам этого хотел, но только не при таких обстоятельствах. Еще и заплаканный голос Даниелы не вносил ясности. Обычно, как бы они не выясняли своих отношений, и даже если Норман оказывался у него, все выглядело куда проще, чем сейчас.
– И что она ответила? – горестно вздохнул Норман, спуская ноги на пол и пытаясь удержаться в сидячем положении, что давалось с огромным трудом, и больше не напрягаясь, он вновь откинулся на спинку дивана.
– Чтобы я спросил у тебя. Опять поругались? – попробовал сделать удивленное лицо Флэнери. – Вали уже домой и миритесь, – продолжил он, не зная всей сути проблемы, и думая, что все так же, как и всегда. Что Ридус просто вредничает, а Дани хочет его заставить делать так, как будет лучше для всех. – Там, в телефоне, на заднем плане я слышал голос возмущенного Мингуса. Что ты натворил, придурок?
