Текст книги "Реальная жизнь (СИ)"

Автор книги: Анита Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

Скромный ужин, просто для поддержания организма и новая попытка покормить Алекс собственным молоком, которая по-прежнему оказалась безуспешной, составили для Дани остаток вечера. Короткий звонок от Мингуса, что он добрался нормально и они, что поразительно не играют на приставке, а смотрят кино, порадовал девушку, завернувшуюся в одеяло и устроившую Алексис рядом. Оставлять дочку одну в ее комнате даже не возникало и мысли, тем более что и самой засыпать в одиночестве без любимого человека было слишком больно.

Сообщение от Хосе, удивившее Дани, с пожеланием приятных снов, было первым от него так поздно ночью за все время их знакомства. Раньше он не позволял себе таких вольностей, даже когда Ридус был в отъезде, никогда не пересекал этой установленной между ними несколько месяцев назад невидимой черты. Не утруждая себя выдумыванием ответа, Даниела набрала одно слово: «Спасибо». Вновь роняя голову на подушку и прикрывая глаза, надеясь уснуть и призывая все свои силы, чтобы пережить еще один день, наполненный тоской, но приближающий ее к отъезду и смене окружающей обстановки, где ничего хоть какое-то время не будет напоминать ей о нем… О том, кто ни на секунду не выходит из головы, мучая ее, заставляя сжиматься сердце. О том, кто когда-то занял свое место в ее жизни, с легкостью отвоевав его для себя. О том, кто так запросто позволил другой женщине разрушить все.

Он не мог так просто покинуть ее, и дать ей жить освободившись, он напоминал о себе постоянно: запахом на простынях, фотографиями расставленными по квартире, вещами, развешанными в гардеробной, а самое главное, детьми, унаследовавшими его черты лица и ежесекундно навевающими мысли о нем.

Провалившись в тревожный сон на какие-то ничего не значащие минуты, Даниела вздрогнула, услышав тихий писк телефона и его вибрацию, к большому счастью брюнетки, не разбудившие Алексис.

Нельзя было не ответить на смс от Нормана, этого она не могла себе позволить, как бы ни злилась на него и как бы ни была расстроена его поступком. Пальцы словно жили отдельной жизнью, печатая ответное сообщение, пусть не переполненное чувствами, но хотя бы дающее ему понять, что ей не все равно. Ругая себя за такую слабость последними словами, Дани скрепя сердцем, нажала кнопку отправить и полностью выключила у надоевшего аппарата звук.

Несколько оставшихся дней показались бесконечно длинными, несмотря на то, что были переполнены делами и заботами.

Отвезти кота в Нью-Джерси на временное проживание к матери, заняло у Дани почти целый четверг, ведь отпускать ни ее, ни взятых с собой на прогулку детей пожилая женщина не стремилась. Насильно накормив их обедом и вынудив составить ей компанию за просмотром одного из эпизодов любимого ею сериала Аббатство Даунтон, Джойс чуть ли не в открытую потешалась над скорбными физиономия своих гостей, не знающих, куда себя деть и ищущих поддержку в глазах друг друга.

Сползший на пол Мингус, прислонившись спиной к дивану, сел так, чтобы не было видно, чем он занимается и принялся за написание жалобных сообщений своему отцу. В которых в подробностях сообщал обо всех своих мучениях и в ответ на вопросы Нормана описывал состояние мельком поглядывающей на него Дани.

Алексис, уставшая от нахождения в гостях, начала хныкать и просить есть, бутылочка с приготовленной смесью оказалась неплохим заменителем грудного молока, которое совершенно не собиралось возвращаться к Даниеле, не перестающей волноваться и нервничать. На удивленные взгляды матери, не понимающей почему ребенка кормят не молоком, а чем-то искусственным, Дани сделала попытку все объяснить, не вдаваясь в подробности. Открывать все тайны своей личной жизни и огорчать Джойс, так любящую Ридуса, она не стала, отделавшись лишь загруженностью на работе и легкой ссорой с Норманом. Сделав вид, что она ей поверила, мама вздохнула и, поцеловав дочь в щеку, сказала, что все еще обязательно наладится, и нужно перестать себя изводить.

Каким было облегчением для всех, когда они с притворной улыбкой для Джойс расселись в машине и, резко рванув с места, двинулись к дому. Излишняя опека со стороны мамы была всегда довольно навязчивой, хотя, возможно, именно сейчас Дани в ней и нуждалась, но подвергать детей такой пытке явно не намеревалась.

Купленные на субботу билеты для нее и Хосе были обменены на следующий рейс в воскресенье из-за увеличившего количества их группы улетающих ровно на одного человека. Хелена, первоначально решившая лететь со всеми вместе, передумала в последний момент и, заверив сына, что она обязательно присоединится к ним в начале недели, максимум в среду, отменила свой полет, сославшись на неотложные дела. Не верить ей не было смысла, какой бы она не была иногда злюкой и стервой, сына Хелена любила. Не всегда показывая это перед чужими людьми, но всегда убеждая его самого в этом, поступками, действиями и просто посылаемой мальчишке улыбкой. Она не гордилась тем, что оставила Нормана, бросив их с Мингусом одних, и теперь всячески пыталась загладить вину прошлых лет.

Кантилльо, не слишком обеспокоенный решением Хелены, лишь неоднозначно пожал плечами, отворачиваясь и пряча довольную улыбку, которую Дани успела заметить на его загорелом лице. Она прекрасно понимала его, ей тоже было мало счастья находиться с Кристенсен в одном самолете, постоянно натыкаясь на ее претензии к персоналу, сквозившие в каждом предложении, и вообще на полное неумение стюардесс общаться с пассажирами, о чем она тоже не переставала громко жаловаться. Одного такого перелета несколько месяцев назад хватило с головой что обоим Ридусам, что Дани, пребывающей тогда на девятом месяце беременности.

Создавалось такое ощущение, что все, включая молчащего по этому поводу Мингуса, вздохнули с облегчением, узнав эту новость.

Шестичасовой перелет в город мечты для многих туристов не был таким уж простым с четырехмесячной малышкой на руках. Спасало только то, что Хосе заказал всем билеты в первый класс и попросил, чтобы в наличии было детское питание и детская люлька, потому что брать свою, сданную в багаж, было нецелесообразно. Успокаивали находящуюся в воздухе впервые в жизни малышку всей семьей. Вставший на свое кресло на колени Мингус перегнулся к Даниеле и корчил рожицы сестренке, умудряясь рассмешить и немного утомившуюся поведением детей девушку. Хосе, не отстающий от подростка, весело подмигивал Алексис и лепетал как младенец, искоса поглядывая на вынужденную тихо хихикать Дани и втайне желая, чтобы улыбка не сходила с ее лица, так же как и так красящий ее румянец.

Пока суетящийся Кантилльо искал в ожидающих своего друга, пообещавшего встретить их и отвезти домой, Дани включила телефон и, увидев на экране любимое раньше фото, зажмурилась, гоня прочь ненужные теперь воспоминания.

Обида, душащая ее изнутри, никак не хотела уходить, не позволяла ей даже на секунду забыть вид Сесилии, накинувшей на себя подаренную Норману рубашку, и его виноватое лицо. Он даже не смог по-нормальному оправдаться, изображая из себя мученика, который якобы ничего не помнил. Так не бывает…

Но, почему-то все равно, дрожащие пальцы, сами снова даже не советуясь с ней, набрали смс: «Полет был не из легких, но все прошло отлично. Дети счастливы». Она не была уверена, что он ей ответит: в Атланте уже было почти двенадцать ночи, и надеялась, что Норман увидит сообщение только утром, но спустя минуту прочитала на экране: «Спасибо, что не забыла про меня. Знаю, это было непросто. Прости. Люблю вас! Повеселитесь там, только будь осторожна».

Догадываясь, о какой осторожности ее просил Ридус, Дани повела плечами, сбрасывая навалившуюся усталость и целуя завозившуюся в “Кенгуру” Алекс. Использовать это приносящее лишь неудобство устройство Даниела не любила, но и держать сейчас малышку на руках, пока Хосе забирает багаж, было невозможно.

Благодаря слаженным усилиям Хосе и Мингуса, все вещи были найдены на ленте и водружены в подогнанный к входу аэропорта автомобиль. Переложив малышку в более удобную для нее переноску, Даниела забралась на заднее сиденье, усаживаясь рядом с радостным подростком, который был удовлетворен на все сто процентов прибытием в любимый им Лос-Анджелес. Омрачало эту поездку лишь отсутствие около них главы семейства, без которого все не казалось таким радужным, по крайней мере, для Даниелы. Мингус, привыкший находиться вдали от отца, воспринимал все гораздо легче, тем более зная, что через пару недель, Норман все равно приедет к нему, и они проведут время вместе.

========== Часть 10 ==========

Люди говорят о горе, будто это нечто простое из слез и стенаний. Но настоящее горе не так просто. Истинное горе – дитя огня, как скала. Оно выжигает ваше сердце, сокрушает вашу душу под гнетом этой скалы. Оно разрушает, и даже если вы продолжаете дышать и ходить, вы все равно умираете. Человек, которым вы были еще некоторое время назад, умирает, умирает в скрежете металла и безответственности водителя. И уходит. Все остается на самом деле, но уже в прошлом. Оно не вернется. Мир сломан навсегда, будто вы идете по хрупкой кромке земли, ощущая под собой жар лавы, способной сжечь плоть, расплавить кость, и даже воздух здесь ядовит. Чтобы выжить вы заглатываете этот раскаленный воздух. Чтобы удержаться в реальном мире вы проглатываете всю эту ненависть. Вы отталкиваете все это от себя, эту новую могилу, которая стала всем,

что осталось от того, кто был для вас миром.

Лорел Гамильтон «Черная Кровь»

Улыбающиеся верные приятели и любящие друзья приветствовали Нормана на съемочной площадке, радостно заключая его в крепкие объятия и желая побыть хоть ненадолго рядом с мужчиной, так притягивающим к себе внимание. Жаль, только ему самому хотелось закрыться в трейлере или лучше сразу уехать в свой снятый на время домик за городом, туда, где его никто не сможет достать и начать выспрашивать подробности личной жизни. Делиться даже с Эндрю, от которого точно не укрылись изменения в настроении друга, Ридус пока не мог.

Не будучи актером, особо часто украшающим обложки гламурных журналов и первые страницы желтых газет, он был спокоен от того, что хотя бы новость о том, что Дани ушла от него, не распространится быстрее звука. Конечно, скрыть это от Линкольна надолго было бы невозможно, этот загадочный англичанин, ворвавшийся в его жизнь одновременно с началом съемок сериала, был слишком внимательным к другу, проявляя иногда излишнюю заботу. Но почему-то именно сейчас хотелось, чтобы он сам начал разговор и спросил про его не вполне адекватное состояние и потерянный взгляд.

Суета, творящаяся впервые дни на съемках, позволила Норману немного отвлечься от внутренних переживаний и собственных терзаний, мучающих его почти круглосуточно. Полученный на руки сценарий внес хоть какое-то разнообразие в череде сменяющих друг друга похожих как один дней. Читая прыгающие перед глазами строчки, Ридус с трудом вникал в происходящее на бумаге, не совсем понимая, что предстоит его герою в новых сериях и пытаясь хоть как-то выучить свою роль.

Вспоминая, что еще несколько дней и Дани покинет Нью-Йорк вместе с их детьми и переедет на несколько месяцев в этот уже не раз проклинаемый им город, который он раньше, кажется, даже любил благодаря живущему там Флэнери, Норман мысленно ругал себя за несдержанность и полную нетерпимость к окружающим его женщину мужчинам. А, может, лишь к одному из них: упрямому, вечно довольному, улыбающемуся находясь в игривом настроении, не замечающему никого вокруг, кроме его девушки, и постоянно норовящему оказаться поблизости от нее, такой наивной и не желающей признавать правду. Или она просто не собиралась придавать этому значения, либо считала это само собой разумеющимся, что снова злило Нормана.

Она будто не понимала, что давать мужчине напрасную надежду это неправильно. Будто не догадывалась, к чему это может впоследствии привести. Ее. Его. Всю их семью. Но обвинять ее было не совсем честно, ведь это не Дани проснулась с жутким похмельем в чужой постели. Она всю ночь звонила ему, извиняясь и прося его приехать домой, но так «удачно» выключенный им телефон сделал свое черное дело, отдалив его от своей семьи. Не было сил даже ругать эту малолетнюю модель, подливающую ему весь вечер алкоголь и потом затащившую его к себе, а стучать себя по лбу за оправданную или нет ревность было уже поздно.

Каждый раз, снимая блокировку с телефона и думая позвонить Даниеле, Норман замирал с аппаратом в руках, видя людей смотрящих на него с экрана и улыбающихся ему. Фотография сделанная около месяца назад запечатлела Дани с Алекс на руках, Мингуса прижавшегося к ней, тянущегося губами к щеке сестренки и Нормана с силой сдавливающего их в своих стальных объятиях. Не может такого быть, чтобы у них больше никогда не было такого снимка, что так вчетвером, по-настоящему, они уже никогда не будут. Хотелось разрыдаться, как ребенку, не пряча слезы и не стыдясь их, но он не имел права портить имидж своего персонажа таким поведением, вновь скрывая все ото всех за темными стеклами дорогих очков.

Эндрю, выдержавший без расспросов целых два дня, устал наблюдать на движущегося по площадке Нормана с опущенной к земле головой, не замечающего ничего вокруг, и вечером в пятницу осторожно постучался в трейлер к другу. Хмурый Ридус, открывший дверь только через пять минут, встретил гостя с понурым лицом, изображающим абсолютное уныние и вселенскую тоску. Всегда аккуратный Норман представлял сейчас собой жалкое зрелище и выглядел чуть лучше своего трейлера, по которому в полном беспорядке были разбросаны вещи, а изучаемый им сценарий валялся около изголовья кровати. Предлагая приятелю пиво и собирая с дивана одежду, Норман освободил место для Эндрю, показывая, куда тот может приземлиться.

– Сам расскажешь, или мне предстоит играть в угадалку? – изогнул брови Линкольн, решивший во что бы то ни стало получить ответы от потирающего уставшие глаза друга.

– Не думаю, что тебе нужны мои проблемы, с которыми я и сам не знаю, как справиться, а вешать их еще и на тебя, было бы совсем нечестно, – прислонившись спиной к кухонной стойке, Ридус сделал маленький глоток из своей бутылки. Пора было завязывать с алкоголем, который не делал его жизнь лучше, а вполне, возможно, разрушал ее. Вспоминая взгляд Дани, подаренный ему, пьяному и не осознающему своего состояния, у Нормана возникало желание выплюнуть пиво, но чтобы не пришлось сразу отвечать на вопросы друга, он делал вид, что увлечен своим напитком.

– Ридус, у нас в понедельник съемки начинаются. И ты там должен быть вменяемым, выучившим роль и готовым встать перед камерой. Но даже если бы это было и не так, я в первую очередь твой друг, так что не отнекивайся, все равно ведь не отстану, – ухмыльнулся Эндрю, надеясь расшевелить упрямого Нормана, не желающего сдаваться без боя.

– Дани улетает в воскресенье в Лос-Анджелес на два месяца, – с трудом открыл рот Норман, делясь важной информацией, – вместе с Алекс и Мингусом, и вроде как с Хеленой…, – забыл он только упомянуть главного зачинщика этого отъезда.

– Хм… – протянул Эндрю, задумчиво потирая лоб, – я как бы в курсе уже. Не вижу в этом проблемы. Ты здесь – она там.

– О чем ты? И откуда ты вообще знаешь об этом? – удивленный Норман поперхнулся глотком пива, тут же отставляя от себя бутылку и стараясь откашляться.

– Лорен проболталась, – отвел глаза Эндрю, сдав подругу.

Стараясь не пропустить ни слова из рассказа Линкольна, Норман внимательно прислушивался к такому мягкому, успокаивающему голосу друга. Оказалось, Коэн и Дани созванивались на днях, и Лорен спрашивала, сможет ли она посетить вместе с ней конвенцию в Сан-Диего в середине июня. Журнал Даниелы намеревался взять интервью у актрисы, а вспомнив, что там работает ее подруга, Коэн решила, что только ей готова доверить статью о себе. Уверенная в том, что уж Дани точно ничего лишнего не напишет и не станет выдумывать странных вещей, что так любили многие журналисты, вырывая слова из контекста, она была спокойна.

Несмотря на позднее время и разницу в нем между Нью-Йорком и Атлантой, Норман, не дослушав замолкшего на минуту Эндрю, быстро набрал номер Шона Кларка, требуя, что бы тот подтвердил его участие в июньской конвенции в Сан-Диего, на которую до этого момента он ехать не особо хотел, думая, что получится провести время с семьей. Теперь, чтобы увидеться с Дани, как раз и придется ехать туда.

Упрямый Шон требовал, чтобы Ридус перезвонил ему утром и заново озвучил свое решение поехать на комик-кон, объясняя это тем, что он сейчас все равно ничего не запомнит и может напрочь забыть позвонить организаторам, но видимо, гневный голос его начальника сделал свое дело, и вяло сопротивляющийся очнувшийся ото сна мужчина, все же сделал пометку в блокноте, пообещав что все будет в лучшем виде.

Дождавшись, когда Ридус объяснит или, точнее, просто вынудит сонного Кларка вникнуть в тему разговора, Линкольн пару раз приложился к бутылке, просто отвлекаясь.

– Ну, ты закончил выносить ему мозг среди ночи? – наконец спросил заметно обеспокоенный Эндрю обернувшегося к нему Нормана. – Может, поведаешь мне причину ее такого долгого отсутствия в вашем доме? Не просто так она срывается с места вместе с детьми и сбегает в другой город.

– Я ей не смог ничего толком объяснить, как смогу тебе? – обреченно простонал Ридус, теребя в руках незажженную сигарету, которую, так и не прикурив, спрятал обратно в почти нетронутую пачку.

Сбивчиво рассказывая туже историю, что и Флэнери, он смутно начинал припоминать какие-то подробности той ночи, все еще неясными картинками всплывающие в памяти. Начав с постоянно достающего его Кантилльо и заканчивая не дающей ему прохода Сесилией, Норман, не стесняясь в выражениях, излагал свое виденье ситуации, где он пусть и не был белой и пушистой овечкой, но и виноватым себя особо не выставлял.

– Ну, кажется, я тебя понял, – подвел итог всему сказанному другом Эндрю, убирая лишь наполовину опустошенную бутылку на пол, медленно привставая с дивана.

– Только не бей! – поднял руки Норман, надеясь защититься от нападения Линкольна, если еще и ему вдруг придет в голову надавать Ридусу за глупое поведение в прошлые выходные.

– И не собирался, – вновь опустился на место Эндрю, жалея, что не был более быстрым и не сделал то, что задумывал ранее. А так хотелось дать Норману пару подзатыльников за то, что тот вообще допустил все происходящее с его семьей. Давать советы, которые он наверняка уже слышал от Шона, он не намеревался, но и просто промолчать, сочувственно кивая, было бы слишком легко.

– Я не знаю, как исправить произошедшее. И не знаю, было ли реально между мной и Сесилией хоть что-то. Понимаю лишь, что если у Дани до всего этого и не было никаких мыслей относительно Кантилльо, то теперь у этого придурка есть все шансы заполучить ее, – нервно проведя ладонью по лбу, убирая прилипшую к нему челку, Норман отклеился от стойки и присел рядом с другом.

– Ты думаешь, она упадет в его объятия так быстро? – сведя брови, недоуменно покосился на него Эндрю. Прекрасно узнавший Даниелу за эти пять лет знакомства и не позволяющий себе даже и мысли о том, что она может посмотреть в сторону другого мужчины, он бы никогда не поверил, что она так запросто откажется от Нормана. – Нужно что-то посерьезней, чем это непонятное фото в твиттере.

– Из-за этого непонятного фото, как ты говоришь, Дани выгнала меня из дома, и с ней даже Мингус согласился, и, блин, я бы также поступил, будь я на ее месте. Вряд ли стал бы выслушивать жалкие объяснения и оправдания того, что она ничего не помнит.

– Вот поэтому вы и вместе, такие похожие, два идиота. Все наладится, Норман, я уверен, – похлопав Ридуса по плечу, Эндрю и правда верил, что все в семье друга будет в порядке, что этот небольшой разлад будет преодолен, и они снова будут вместе. Громко ругаться, еще более шумно мириться, веселиться и доставать всех на съемочной площадке своими выходками все будет, как и прежде. По-другому не могло быть.

Решив ненадолго забыть о переживаниях, Линкольн настоял на совместной работе со сценарием и репликами их героев. Вникающий довольно медленно, но постепенно погружающийся в привычный ему мир Норман отстранился от своих проблем, благодаря другу вернув свои мысли к любимой работе. Пожалеть себя он успеет и после съемок.

Весь вечер воскресенья он провел, не выпуская телефон из рук. Даже на заключительной репетиции, только отключив звук и вибрацию, он при каждом крике режиссера: «Стоп!», лихорадочно проверял все звонки и сообщения. Только уже находясь в трейлере и посмотрев в интернете, когда должен приземлиться самолет, Норман немного расслабился, вытягиваясь на кровати и прикрывая утомленные глаза, но так и не расставаясь с телефоном. Каким же было облегчением получить от нее пусть и немного суховатое, но все же сообщение о том, что у них все хорошо, и они приземлились. Быстрый радостный ответ, так чтобы она знала, что он с нетерпением ждал смс, и что ему безумно стыдно за все, что он натворил. Теперь можно и постараться заснуть: ему предстояла тяжелая неделя с не менее трудными выходными, на которые была назначена конвенция в Атланте.

========== Часть 11 ==========

Что бы ты не делала, как бы ты потом не переживала, жизнь продолжается. Ей плевать, что ты страдаешь, или расстраиваешься,

или болеешь, или мучаешься. Жизнь продолжается, и тебе надо ее продолжать, а не садиться посреди дороги и предаваться жалости к самой себе.

Лорел Гамильтон «Голубая луна»

Для кого-то понедельник был тяжелым днем, но для Даниелы, впервые за последние дни проснувшейся не от крика дочери, а от солнечных лучей, проникающих сквозь незанавешенное окно, он таким не показался. Утомившись долгим перелетом, выбором вместе с Мингусом комнат для него и для себя из предложенных Хосе и потом обустраиванием их под себя и раскладыванием привезенных вещей, она, накормив Алекс и уложив в переноску около себя, упала прямо на покрывало, даже не раздеваясь. Это уже среди ночи слегка продрогнув, она забралась под одеяло, предварительно проверив тихо посапывающую дочку. Эта удивительная малышка, видимо, тоже уставшая от дороги, спала крепким сном и не собиралась просыпаться, будя весь дом.

Потянувшись на приютившей ее на ближайшие месяцы кровати, Дани набралась сил и, вздохнув, осторожно спустила ноги на теплый пол, осматриваясь по сторонам. Странно, но она не чувствовала себя неуютно на новом месте, как бывало раньше, когда ей приходилось ночевать в отелях или даже у близких друзей. Здесь было спокойно и легко.

На первые несколько дней пребывания в Калифорнии у них ничего не запланировано, и можно было позволить себе расслабиться, отдыхая у бассейна или прогуливаясь по незнакомому городу, чем и думала заняться Дани.

Не хотелось снова и снова возвращаться мыслями к постоянно мелькающему перед глазами милому сердцу Ридусу, поэтому приведя себя в порядок и покормив подавшую голос малышку, Даниела решила отвлечься, делая завтрак для все еще спящих беспробудным сном мужчин.

Когда с готовкой было покончено, настало время их будить. Мингус сопротивлялся вяло, но долго, напоминая ей этим своего отца. Вставать в такую рань, как он назвал полдень, он не собирался, объясняя свою позицию тем, что у него летние каникулы и никуда торопиться не нужно.

Словно сговорившись с ним, Кантилльо тоже всячески отнекивался и натягивал одеяло повыше, закрываясь от настойчивой Даниелы, которой уже нетерпелось накормить их и посвятить себя своим делам. Не мешало бы купить для Алексис кроватку, чтобы не приходилось спать так чутко боясь задеть малышку во сне, да и пара обновок для жаркой Калифорнии тоже были бы не лишними. Еще требовалось взять машину напрокат. Пусть и плохо ориентируясь в чужом городе, навигатором она пользоваться вроде как умела, а значит, вполне могла управлять автомобилем.

Хосе удалось поднять только после того, как Дани сказала ему, что на ней ничего кроме бикини нет, и тогда он резво откинув одеяло и быстро протирая заспанные глаза, попытался разглядеть ее, ухмыляющуюся и упирающую руки в бока. Обозвав ее наглой вруньей, Хосе отправился в ванную, а она с едва скрываемым удовольствием наблюдала за его удаляющейся от нее фигурой, стеснительно пряча глаза, когда Кантилльо повернулся, ощутив на своей спине ее прожигающий насквозь взгляд. От нее не укрылась хитрая ухмылка, озарившая его счастливое лицо.

Попытавшись отогнать прилившую к лицу краску, Дани вернулась к продолжающему нежиться в кровати Мингусу. С ним было все гораздо сложнее. Ни солнце ярко освещающее комнату, ни щекотание голых пяток не помогали, вспомнив самый действенный способ когда-то показанный ей Норманом, Дани набрала в стакан ледяной воды и вылила ее на ничего не подозревающего подростка. Подскочивший на кровати мальчишка быстро спрыгнул на пол и, с трудом разлепив веки, обиженно посмотрел на смеющуюся Дани, развернувшись, он нехотя поковылял к ванной комнате, бурча что-то под нос по дороге.

Завтрак, в компании довольных солнечным утром или точнее ясным днем мужчин, прошел весело и на удивление свободно. Здесь Дани ничего не тяготило. Не было Сесилии, которая могла появиться на одном званом вечере с Даниелой и угнетать ее одним своим присутствием. Не было заглядывающего в глаза Нормана, который все еще ждал, что она так легко уступит ему и простит его предательский поступок. А ведь простила бы будь он постоянно рядом, сжалилась бы над его терзаниями, и поддалась бы его рукам, теряя над собой контроль. А потом рыдала бы в подушку, ругая себя за то, что так и не научилась быть сильной и снова сдалась.

А ей так не хотелось все дни напролет страдать из-за отсутствия рядом Ридуса-старшего, показывая всем вокруг как ей больно, и что она просто медленно чахнет без него. Нужно было попытаться не испортить Мингусу каникулы своим скорбным лицом. Да и Хосе весь расцветал, когда она в его присутствии улыбалась, и напрягать его в его же собственном доме своей тоской, временами дающей о себе знать, Дани тоже не собиралась.

Услышав о пункте проката автомобилей, Хосе полностью отмел эту идею, увлекая Дани за собой в гараж и предоставляя право выбора. Искоса взглянув на якобы смущенного мужчину, девушка присвистнула, обводя взглядом две довольно дорогих по ее меркам машины.

Красная Honda Ridgeline, шикарный пикап, в который Дани была влюблена уже не первый год, но не могла себе купить из-за габаритов, не позволяющих мелкой брюнетке нормально управлять таким транспортом. Боясь не вписаться в любой попавшийся на дороге поворот, она всячески отметала идею покупки так привлекающей ее к себе Хонды.

И более приспособленный для езды по городу, но не менее шикарный ярко-синий Крайслер седан.

– А ты времени зря не терял! – похлопала Дани по плечу Хосе и подмигнула, отстраняясь и подходя к блестящему после мойки Крайслеру. Проведя кончиками пальцев по гладкому сияющему кузову, она словно ощутила всю его мощь и силу, вбирая ее в себя.

– Я так понимаю, что ты сделала свой выбор? – улыбнулся Хосе, передавая ей ключи, и на ходу объясняя, как правильно завести именно эту машину. – Только почему не Хонда? Это же твоя мечта, – изумился Кантилльо, когда они все уточнив покинули гараж.

–Откуда ты знаешь? – недоверчиво изогнула брови Даниела, поигрывая вверенными ей ключами.

– Читал в одном твоем интервью. Не помню, кто был главным его героем, но вы обсуждали машины и на вопрос собеседника, какой автомобиль возбуждает именно тебя сейчас, ты ответила, что эта Хонда.

– Только не говори, что ты купил ее после этого случая! – нахмурилась Дани, отодвигаясь и пристально вглядываясь в лицо продолжающего улыбаться Хосе.

– Это было бы чересчур, тебе не кажется? – явно оскорбился он, но не подавая вида, весело продолжил: – Я просто обрадовался, что наши вкусы хоть в чем-то совпадают.

На предложение Хосе поехать вместе с ней и помочь в выборе кроватки и других принадлежностей для ее дочери, Дани вежливо отказалась, ссылаясь на то, что пусть лучше он развлечет Мингуса, и они прокатятся куда-нибудь, только парнями. Согласно кивнув, Кантилльо умчался в дом, торопя подростка и обещая ему интересную прогулку как минимум до ближайшего магазина с комиксами и компьютерными играми. Обрадованный больше поездкой на пикапе, пугающем одним только своим видом, чем перспективой потратить время на выбор памперсов, Мингус был готов за несколько минут, запрыгивая в салон и с восторгом разглядывая украшенную разными примочками приборную доску.

Помахав ребятам, Дани переодела немного хнычущую Алекс и, устроив ту со всеми возможными удобствами в переноске, пристегнула ремнями безопасности по всем стандартам, чтобы причин придраться к ней со стороны дорожных полицейских не было, и вбив в навигаторе магазин для детей, отправилась за самым необходимым.

К вечеру все вновь собрались в доме на ужине, громко обсуждая проведенный день и делясь подробностями. Больше всего, конечно, слушали Мингуса, увлеченно рассказывающего Даниеле о том, куда они ездили с Хосе и чем там занимались.

Первый день прошел удачно, без неожиданных происшествий, и позволял предположить, что, возможно, ей удастся выбросить из памяти того, кто так быстро и надолго поселился в ее голове и кто так просто порушил все. Но черт, как же было больно от того, что все что между ними было, уже в прошлом и больше никогда не повторится. «Нельзя расклеиваться» – твердила себе Даниела, укачивая на руках малышку и старательно улыбаясь ей. Алекс пока рано видеть столько слез своей матери, и хотя бы от этого она могла ее уберечь.

Менеджер Хосе, позвонивший во вторник после обеда, напомнил ему про назначенную на выходные фотосессию и попросил не опаздывать. Так же вспомнил, что фотограф предложил использовать в кадре симпатичную девушку, и Кантилльо предстоит выбрать кого-нибудь из десятка присланных на его почту снимков с желающими присутствовать на его фотосъемке моделями.

Попросив Даниелу об одолжении, Хосе благополучно спихнул на нее этот нелегкий, по его мнению, выбор, так как все девушки одинаково красивы, и он не может остановиться только на одной, и уверенный в ее вкусе, спокойно отправился в тренажерный зал приводить себя в более подходящую для снимков форму. Хмыкнув на уверенность, с которой он передал ей это дело, Дани соорудив для себя и малышки комфортную для отдыха зону под зонтиком около бассейна, прихватила ноутбук и, временами поглядывая на не собирающегося вылезать из воды Мингуса, уткнулась в просмотр фотографий.