Текст книги "Мертвый континент 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

  – Здравствуйте, господа. Я из России, зовут Павел. Прибыл на Континент для встречи со старой знакомой, Машей зовут. Может, слышали? Она где-то недалеко поселилась, – обаятельно (так думал Павел!) улыбаясь, произнес он по-английски.

  За столом переглянулись, кто-то громко фыркнул, послышалось женское хихиканье. Сидящая спиной к Павлу женщина повернулась, волосы колыхнулись черной волной.

  – Мы не слышали о Маше, Пол, – четко выговаривая все буквы, сказала она. Русское имя Маша произнесла с явным затруднением, на "щ". У женщины воспаленные веки, в уголках глаз скопилась влага. Даже свет костра для нее мучителен. Тем не менее, она окинула взглядом Павла с головы до ног, глаза задерживаются на лице, исполосованном шрамами. Женские привычки неистребимы!

  – А о тех, кто недавно поселился? – уточнил Павел.

  – Мы недавно ... поселились в этой норе! – раздался чей-то мрачный голос из числа тех, кто сидит на земле.

  – Это шутка, – констатировал Павел. – Почему никто не смеется? Я, пожалуй, присяду.

  Ногой придвигает свободный чурбак, усаживается. Черноволосая женщина отворачивается, опускает голову. Звучит тихий голос:

  – Шутка дурацкая... Мы жили наверху, но соседний клан изгнал нас. Чтобы выжить, пришлось спуститься под землю.

  – Чего разодрались?

  Женщина не ответила. Павел обратил внимание, что все присутствующие достаточно молоды, не старше тридцати. Значит, жизнь трудна и опасно, племя избавляется от стариков – лишние рты. Да и детей немного, смертность очень высока. Не дождавшись ответа, Павел поднялся с чурбака.

  – Ну, ладно. Раз тайна... Будьте здоровы!

  – А кто ты такой, чтобы тебе все рассказывать? – слышится все тот же мрачный голос с земли.

  – Во всяком случае, не шпион соседнего клана. Хуже вам не станет, а вот помочь сумею ... Может быть, – ответил Павел.

  – Да расскажи, Кристина, хуже не будет, – раздался третий голос.

  – Ладно, слушай, – буркнула черноволосая, – может, и правда сумеешь помочь... Полгода или меньше, уже не помню, появилась женщина. Хорошо одетая, в сопровождении роботов телохранителей. Отвратные такие, уроды с обезьяньими головами на гусиных шеях ... Да, мы жили наверху, в развалинах на окраине города. Она предложила вождю работу – чего-то там охранять за еду и одежду. Если хотим большего, надо отдавать ей детей. Своих или похищать в других племенах. Лучше похищать, потому что детей надо много, а кто захочет отдавать своих?

  – Для чего дети? – перебил Павел.

  – Для опытов, для чего ж еще? – удивилась Кристина. – Она из них выращивает новый вид людей, продает. На эти деньги живет сама, платит тем, кто на нее работает. А еще животных разных хотела, чтобы ей доставляли живыми, лучше детенышей.

  Женщина помолчала, продолжила с неохотой:

  – Жить было тяжело ... мы согласились. А потом ... ну, совесть что ли замучила ... даже зверей трудно отдавать. Ладно, на мясо. Но ведь опыты мучительны! Короче, разругались мы. На общем собрании решили отказаться. Но нашелся один в соседнем клане – мы тогда жили вместе – который отказался подчиниться общему решению. Тайно сговорился с той гадиной. Его сообщники показали роботам, кого надо схватить. Здесь те, кто сумел спастись. Жить под землей трудно, многие умерли. Мы хотим уйти отсюда, но еще не решили, куда.

  Павел почувствовал за спиной осторожное движение. Оглянулся. Его окружила кучка детей и подростков. Худые, болезненные дети молча смотрят на незнакомого мужчину в чистой одежде, сытого, ухоженного, словно породистый конь. У взрослых погасшие глаза. Видно – никто не верит, что нынешнюю жизнь можно изменить.

  – Я, конечно, не уверен ... похоже, ваша «гадина» – то, что нужно. И, если вы покажете мне дорогу к ней, я помогу решить вашу проблему. Согласны? – спросил Павел.

  Он, конечно, не ждал криков восторга, но такое всеобщее равнодушие задело. Никто даже не пошевелился в ответ. Дети тупо рассматривали новенького, взрослые криво улыбались, трясли головами. Один даже покрутил пальцем у виска, смачно плюнул. Раздались возгласы:

  – Совсем дурак, что ли?

  – Детских сказок начитался про этого ... ну, в трусах поверх колготок ... супермена, вот!

  Кристина подняла воспаленные от дыма глаза, молча посмотрела на Павла. В глазах ясно видна насмешка и неверие.

  – Ты ничего не понял, Пол. На нас тоже охотятся. И охота продолжится, куда бы мы не пошли. Все пригодные для жизни места давно заняты, осталась только безводная пустыня да вот пещеры. Но тут, под землей, своя жизнь, чуждая нам. Мы – дичь.

  – Тем более надо выбираться отсюда. Что лучше: ждать, пока всех сожрут глумы или другие чудища, или попытаться вернуть отобранное? Что вас останавливает? Я один, но действительно могу помочь!

  – Ты видел того парня на входе, с ружьем? Это все оружие, что у нас есть, понял? А наверху полно всяких тварей. Мы даже не сможем приблизиться к нашим домам!

  – Я по-мо-гу! – раздельно произнес Павел. – Не так страшен черт, как его малюют. Я глума голыми руками ломал, один, а вас вон сколько! Решайте. В конце концов, вернуться в эту дыру всегда сможете.

  Ответом было молчание. Эти люди окончательно утратили веру в себя. Они уже решали, что делать, но каждый раз находился урод, который подробно объяснял, что уходить нельзя, все обязательно погибнут, надо сидеть и ждать, когда все само образуется. « Вот она, демократия в действии, – подумал Павел, – нет, чтобы взять палку, да по башке тому, кто воду мутит, а остальных гнать наверх. Жуют сопли ...»

  В тоннеле раздается топот, из темного зева выскакивает стражник. Остатки волос дыбом, брови на середине лба, глаза вытаращены до предела, отпущенного природой.

  – Там! Ломится!! Щелкун!!! – изо всех сил заорал он.

  По собравшимся словно волна холодного воздуха прошла. Все застыли, даже дышать перестали, так показалось Павлу. Встает, чурбак с грохотом отлетает в сторону.

  – Сколько?

  – Че!? А-а ... один стучит, но здоровый! – запинаясь, ответил стражник.

  – Откуда знаешь, видел, что ли? – усмехнулся Павел.

  – Так по звуку! Лупит со всей дури!!!

  Павел шагает по тоннелю обратно. Впереди семенит стражник, поминутно оглядываясь, как будто ожидает, что чужак вот-вот убежит. Чуть поодаль идут остальные. Слышно тяжелое дыхание, частый топот сливается в сплошной шум. Слышны удары по железу. Звук гулко разносится по тоннелю. По мере приближения удары звучат громче. Павел останавливается в шаге от стены. Стук прекращается на какое-то время, словно с той стороны прислушиваются. Стражник открывает рот, намереваясь что-то сказать, в этот момент очередной удар сотрясает железо с такой силой, что ржавчина сыпется, словно первый снегопад. Стражник приседает, как кот на песке, разинутая пасть захлопывается с сухим стуком.

  – Эдак сломает все к черту, – качает головой Павел. – Убери засов! – приказывает стражнику.

  Толпа за спиной ахает в один голос. Стражник, белый, будто враз лишился крови, с неимоверным усилием снимает засов и тут же роняет. Железо звенит о камни, стражник без памяти бросается прочь. Павел грубо бьет ногой в дверь, створка распахивается. Раздается глухой стук, как железом о дерево. Что-то светлое мелькает в проеме, шум от падения крупного тела разносится по тоннелю. В наступившей тишине все слышат злобное урчание. Толпа еще больше подается назад. Павел спокойно стоит возле двери, ладонь лежит на рукояти ножа. Урчание стихает, раздаются частые щелчки. В проеме показывается ушастая голова. Безглазое лицо с вывернутыми ноздрями медленно поднимается, показываются широкие плечи, волосатая грудь. Мощные лапы хватаются за края проема, когти скрежещут по железу. Еще мгновение и крупный самец глума показывается в полный рост. На секунду замирает, узкие губы шевелятся, непрерывно звучат щелчки.

  Павел знает, что глум прекрасно «видит» его. Озадачен, что человек не убегает в панике, как обычно. Такое бесстрашие тревожит. Глум осторожно делает шаг, лапа медленно поднимается, пальцы с когтями раздвигаются, словно лепестки страшного цветка. За мгновение до того, как покрытые грязью и ржавчиной когти должны коснуться Павла, он делает стремительный выпад, широкое лезвие тускло сверкает в полумраке! Отступает на шаг. Раздражающее щелканье обрывается хрипом, глум шарахается назад, железная перегородка гудит от удара затылком. Поток крови, черной в сумраке, выплескивается из длинного пореза на шее. Густая жидкость заливает светло-серую шерсть на груди, капли, словно спелые вишни, падают на пол. Из пореза выдуваются большие пузыри. Струя крови быстро ослабевает, течет толчками, будто изнутри поршень выталкивает. Ноги подгибаются, глум из последних сил хватается за края дверного проема. Слабеющие пальцы скользят, сыпется ржавчина из-под когтей, скрип режет слух. Глум заваливается на спину, мертвое тело падает обратно в пещеру, слышен звук удара о бетон. Наступает полная тишина. Павел тщательно вытирает окровавленное лезвие. Слышно озабоченное бормотание:

  – Не вытрешь, так вонять потом будет.

  Нож прячется в чехле. Раздается спокойный, уверенный голос:

  – Шагайте за мной, чижики! – и спрыгивает в тоннель.

  В полном молчании люди следуют за ним. По одному спускается по железной лесенке, опасливо обходят труп глума, стараясь не коснуться лужицы крови. Дети прячутся за взрослыми, старательно отворачиваются от страшной морды. Из оскаленной пасти торчат клыки, длинный язык вывалился набок. Возле обвалившегося выхода на поверхность черноволосая Каролина спрашивает:

  – Наверху был наш человек. Что с ним?

  В голосе явное напряжение.

  – Он умер. По неосторожности, – ответил Павел. Глаза встретились. Женщина вздохнула:

  – Он все равно был неизлечимо болен. Ему оставалось несколько дней. Попросился наверх, хотел убить напоследок хоть кого-нибудь из врагов.

  Павел молча полез в подземный ход, остальные за ним.

  Чугунная крышка отлетает в сторону, Павел рывком поднимается. Отступает на шаг, оглядывается. Ладонь на рукояти пистолета. Воздух пропитан электричеством, словно только что прошла гроза. Царапающий холод пробирается внутрь, очищает легкие от затхлости подземельной атмосферы, заставляет кровь бежать по жилам быстрее. На востоке растет светлая полоса, в сером сумраке камни блестят от сырости. То ли дождь прошел, то ли роса. За спиной слышно пыхтение, возня – подземные жители поневоле выбираются наружу. Скрипит гравий под ногами, чувствуется гадкий запах немытых тел.

  – Что дальше, Пол? – спрашивает Каролина.

  – Дорогу знаешь хорошо?

  – Мы все ее знаем.

  – Ладно. Стойте спокойно, ничего не бойтесь, – попросил Павел. – Машина, ко мне!

  – Ты о чем? – не поняла женщина, – Я ...

  В развалинах зашумело. Куча камней начала подниматься, словно внутри растет гигантский гриб. Щебень, мусор с шумом срываются с краев, сыпятся на землю. Густое облако пыли окутало оживающие камни. Люди в панике заметались, потом сбились в кучку, затихли, только дети тихонько плачут от страха. Последние, самые большие камни и бетонные плиты с грохотом сваливаются на землю. Страшное железное чудовище выпрямило три пары ног, ромбовидная голова со скошенным лбом повернулась туда-сюда, словно разминая шею. На макушке появились какие-то выступы, рога, гибкие усы антенн. В середине зажигается красный глаз, как у циклопа. С железным лязгом и хрустом дробящихся в пыль камней чудище подходит к Павлу. Люди в ступоре. Окаменевшие от страха, не в силах закричать или заплакать, остановившимися глазами смотрят, как Пол спокойно подходит к железному чудовищу. В днище открывается люк. Человек подпрыгивает и исчезает внутри. Люк захлопывается. Через несколько секунд на башке чудовища откидывается дверца, высовывается голова в глухом шлеме.

  – Показывай дорогу, Каролина, – звучит усиленный динамиками голос Пола.

  Светлеющие развалины медленно ползут навстречу. Каролине пришлось забраться на броню, чтобы лучше видеть, остальные члены клана плетутся сзади. Павел вынужденно не прибавляет скорости, чтобы не потерялись люди. Перепуганные до полусмерти вначале, теперь они повеселели, идут уверенно. Большая железная машина сама по себе отпугнет любого врага, ползающего или парящего в небе. Исключение составил только гигантский птеродактиль. Железный «паук» его не заинтересовал, группа людей – другое дело. Летающий ящер сделал один круг, второй и уже начал примериваться, откуда удобнее атаковать, когда его заметили. Люди сразу бросились врассыпную, спрятались в расщелинах, за камнями. Каролина посмотрела, все ли хорошо укрылись, взглянула на небо. Усталые глаза вопросительно остановились на непрозрачной лицевой панели шлема. Павел хорошо видел все, что творилось вокруг. Компьютер давно сообщил ему о подозрительном летательном объекте, но сбивать птеродактиля он не торопился.

  – Как ты думаешь, Каролина, твоим людям не пора покушать? – спросил он. Голос прозвучал из-под шлема глухо, не по-человечески. Женщина отвернулась. Лицо отражалось в полированной поверхности шлема, было неприятно разговаривать с собственным отражением.

  – Они устали с непривычки. А что ты предлагаешь?

  – Зажми уши, – непонятно ответил Павел.

  Башня приподнялась, негромко взвыл электромотор. Пушечный ствол вытянулся к серому небу, «паук» замер на месте. Летающая ящерица тем временем снизилась так, что стали видны невооруженным глазом длинные когти на поджатых к тощему брюху лапах. Кожистые крылья широко раскинуты, голова боком склонена к земле. Едва только птеродактиль пересек невидимую линию прицела, как спаренный с пушкой пулемет коротко рявкнул. Вытянутая клином голова чудовища отлетает в сторону, как будто в шее сработал пиропатрон. Тело еще летит по инерции, а голова, кувыркаясь, приближается к земле. Удар, выпученные глаза чудища лопаются, кровь пополам со слизью брызгает на камни, голова катится по земле, даже не треснув. Сплошная кость без мозгов... Кожистые крылья сморщиваются, тело по крутой дуге стремительно идет вниз. Первыми из укрытий выскакивают дети и мчатся вслед за обезглавленным птеродактилем. Мертвое тело врезается в стену разрушенного дома, проламывает и скрывается в клубах пыли. Дети и взрослые с криками устремляются в облако сухой грязи, в руках блестят ножи и самодельные топоры.

  – Неплохо, – произносит Каролина, провожая бегущих соплеменников взглядом. – Помоги мне слезть.

  « Паук» приседает, женщина спускается к земле по вытянутой лапе. Через несколько минут загорается костер. Дым подозрительно темен и пахнет горелой пластмассой. Дров в развалинах не сыскать, огонь разжигают из подручных материалов. Вскоре к пластиковой вони примешивается запах горелого мяса. Обед будет с химическим душком, но это незначительные мелочи для голодных людей. Машина забирается на возвышенность, откуда удобно наблюдать за местностью. На поверхности нет ничего подозрительного, но под землей сканер показывает пустоты. Подземелья начинаются прямо отсюда. Под лапами «паука» толща земли и камней более пяти метров, а под ней пустота такой же глубины, уходящая вдаль. Светлая полоса на экране тянется вперед и упирается в громадный холм, похожий на гигантский муравейник. Только сложен он из бетонных плит, каменных блоков и железных балок, способных выдержать вес разжиревшего тиранозавра-рекс и не прогнуться. Очень похоже, что ударная волна необыкновенной силы разрушила целый город и собрала все обломки в одном месте. Как могло подобное произойти, знают только те, кто жил здесь давным-давно. Они могли бы рассказать, что бывает в городе, когда на него обрушивается гигантское цунами, а потом падают сразу несколько десятков атомных бомб. Именно так произошло в крупнейших городах Континента, когда выжившая из ума после грандиозного землетрясения система компьютерной защиты сработала на уничтожение воображаемого противника. Сразу несколько ударных волн огромной разрушительной силы ринулись на город со всех сторон. Страшный ураган собрал в одном месте то, что осталось от города, в котором жило свыше десяти миллионов человек. Гигантский холм, похожий на муравейник – памятник и братская могила!

  Раздумья Павла прервал радостный крик:

  – Эй, Пол!

  У подножия собрались люди. Это те самые, что вышли из-под земли вместе с ним, но они уже другие. Глаза блестят, спины выпрямлены. Немногочисленные мужички стали похожи на нормальных мужиков. Каролина подходит ближе. « Паук» галантно приседает, лапа вытягивается, женщина ловко забирается на башню. Павел сидит на краю, ноги опущены в открытый люк, полукруглый шлем с поднятым забралом лежит на руках.

  – Нам туда, – показывает Каролина.

  До горы еще несколько километров, но уже в полуверсте отсюда начинаются какие-то постройки, над ними вьется дымок.

  – Там ваши враги?

  – Да, – твердо ответила женщина. – Но их охраняют чудища той гадины. Только уверенные в защите люди могут так открыто жить. Не бояться – привилегия немногих в нашем мире.

  «Да и в нашем тоже», – подумал Павел, а вслух сказал:

  – Ладно. Раз так, поубиваю всех, но сначала вы поймаете одного. Мне надо кое-что выяснить.

  Женщина спустилась на землю. Вокруг собрались взрослые, стали что-то обсуждать. Постепенно спокойный разговор перешел на повышенные тона. Люди о чем-то спорили и совершенно не обращали внимания на то, что творится вокруг, уверенные в безопасности. Так и было. Сканер «паука» постоянно следил за местностью и ничего опасного не видел. Дети собрались кучкой в стороне и наблюдали за взрослыми. Внезапно земля под ними провалилась. Взрослые бросились на крики и тоже попали в провал. Края ямы осыпались, из дыр полезло множество мелких существ. Странные многоногие насекомые, ярко-оранжевого цвета, размером со стручок гороха. Спереди громадная голова с огромными жвалами, на конце загнутый кверху острый шип. Насекомые лезут потоками и вскоре вся яма полна ими. Люди буквально тонут в оранжевой массе. Крики быстро затихают. Уже через минуту из ямы доносится только густой шорох миллиона лапок и больше ничего. Озерцо веселого оранжевого цвета слегка колышется. Павел не верил своим глазам. Он только что разговаривал с Каролиной, видел глаза этих людей и вот их уже нет. В буквальном смысле нет, от них ничего не осталось. Не смог помочь ничем. Ну что толку палить из пушки? Голова опустилась. Шлем глухо стукнул о край брони. Уже второй раз он сталкивается со странными хищными насекомыми. Первый раз это были муравьи величиной с майских жуков, теперь вот многоножки.

  – Черт знает что! – со злостью бормочет Павел. – На пустом месте!

  Сканер показывает только крупные объекты. Массу насекомых фиксирует в момент концентрации. Но когда такое происходит, помощь уже никому не требуется. «Паук» спускается с гребня, осторожно приближается к провалу. Насекомых уже нет. На дне лежат какие-то тоненькие палочки, прямо все дно усеивают. Всмотревшись, Павел понимает – это кости. Изгрызенные до предела, до самых толстых волокон, что уже не поддаются жвалам, зубам или что там у этих сороконожек. Обратил внимание, что останки покрыты язвами, словно на кости попали капли сильной кислоты.

  – Слюни у них или моча такая едкая? – прошептал Павел.

  Старая двустволка ярко блестит полированной сталью. Все железные детали ружья словно покрылись серебром, дерево, напротив, почернело. Он вдруг осознал, что и сам совершенно не защищен от такого нападения. Машина не оборудована распылителем отравляющих веществ, а другого оружия против мелких тварей он не знал. Надо было пару флаконов дихлофоса захватить! Потрясенный такой страшной и быстрой смертью, Павел несколько минут сидит, уставившись в одну точку. Потом, как будто вспомнил что-то важное, выбирается наверх. Смотрит еще раз на место недавней трагедии. Погибшие стояли на земле, самой обыкновенной земле. Если бы под ногами людей был хотя бы асфальт, никакие хищные букашки ничего не смогли бы сделать. Следовательно, агрессивных насекомых следует опасаться только за пределами городской черты, в завалах из камней и бетона их нет.

  – Кстати, двери нужно всегда держать закрытыми. И форточки тоже! – наставительно сказал себе Павел.

  Глухо чмокнули уплотнители на основном и запасном люке, тихо загудел насос, качая воздух для избыточного давления в салоне.

   Глава 3

  В мощную оптику хорошо видно, что у горы расположился небольшой поселок. Хотя об истинных размерах населенного пункта по домикам наверху судить трудно – большая часть строений по местным обычаям может располагаться под землей. «Паук» резво бежит вдоль вала, затем спускается в длинный овраг. Яма слегка изгибается, потом поворачивает и сходит на нет. Павел выставляет над поверхностью перископ. В оптику видно, что в поселке все спокойно. Людей на улице нет, но это понятно – длительные прогулки на свежем воздухе не всегда способствуют сохранению здоровья. Внимательно разглядывая картинку, Павел невольно отметил, что поселок или городок выглядит неплохо – бросается в глаза чистота на улице, опрятный вид домов. Неужели местные жители так хорошо живут, что могут позволить себе наводить красоту возле дома и убирать мусор?

  – Может, ошиблась черноволосая Каролина? Что-то не похоже на логово злодеев, – засомневался он.

  Пока размышлял, из длинного, похожего на конюшню, строения вышел человек. Одет в просторные парусиновые брюки, что в прошлом называли джинсами, на плечи накинута кожаная куртка. На боку болтается кобура с пистолетом. Мужчина спокойно переходит улицу, приближается к приземистому зданию. Окон на доме нет, вместо них круглые отверстия в стене, размером с кулак. При увеличении видно, что отверстия закрыты кусками железа с дырочками для вентиляции.

  – Интересный домик! – тихо произнес Павел.

  Однажды, еще на военной службе, пришлось побывать в тюрьме для особо опасных преступников и террористов. Самых отпетых негодяев держали в подвале, в одиночных камерах. Потолок на уровне земли и в нем проделаны круглые окошки, перегороженные металлическими пластинами с отверстиями. Мужчина подходит к дому. Двери из листового железа распахиваются, беззвучно открывается рот, чисто выбритое лицо искажается. Мужик что-то кричит внутрь дома, отступает в сторонку. Из распахнутых дверей стремглав выбегают ... дети! Группа подростков не старше десяти – двенадцати лет бежит к сарайчику. В руках появляются проволочные грабли, метлы. Через несколько секунд на улице кипит работа – дети сгребают невидимый отсюда мусор, подметают улицу. Никто не стоит, не отвлекается, все работают так споро, как будто от этого жизнь зависит. Мужчина поправляет курточку, закуривает. Яркое солнце греет землю, блестят окна, легкий ветерок шевелит чахлыми кустиками. Павел смотрит, как подростки убирают мусор, потом складывают инструменты и убегают в дом. Мужчина неторопливо запирает двери. Кожаная курточка все-таки сползает с плеч, падает на пол. Мужчина расстроено пинает дверь – как будто из-за нее уронил! – бредет обратно в длинный дом. Улица опустела, Павел убрал перископ. Значит, убитые не врали про детей, которых воруют для неизвестной женщины. А может и не женщины, но что это меняет? Он вспомнил свое обещание Каролине всех поубивать. Как в воду глядел, хотя на самом деле вовсе не собирался, потому что в душе не поверил ни одному слову.

  « Паук» выбирается из укрытия. Двигатели гудят на максимальных оборотах, машина стремительно приближается к поселку. На окраине короткая остановка. Сканер отмечает все строения, в которых предположительно находятся живые существа. Координаты откладываются в память компьютера. Оружие приводится в боевое положение. На экране появляются алые крестики. Они украсили все дома в поселке, кроме тюрьмы для детей. Орудийная башня быстро поворачивается туда-сюда, словно разминаясь, замирает. Ствол смотрит на ближайшее строение. Тишина разрывается грохотом выстрелов. После каждого башня чуть поворачивается. Снаряды летят точно в окна или двери, насквозь пробивают стены, перекрытия и взрываются внутри. В голубое небо летят осколки дерева, камней, тучи белесой пыли поднимаются высоко вверх и расплываются мутными облаками. Через считанные мгновения поселок не узнать. На месте домов груды обломков. Улицы засыпаны мусором, от зеленых кустиков остались изрубленные осколками стволы. На поверхности не осталось ни одного целого дома. «Паук» еще полминуты стоит неподвижно. Ждет, когда появится хоть одно живое существо. Ветер уносит пыль, воздух становится прозрачным. Из развалин поднимаются робкие языки пламени, над землей плывет запах гари.

  Машина срывается с места, мчится к дому-тюрьме. Оно совершенно цело, если не считать посеченных осколками стен. «Паук» приседает, средняя лапа сгибается. Железные когти сжимаются в кулак, затем следует короткий удар в косяк. Дом содрогается, дверная рама выгибается, из щелей сыпется песок и камни. Когти сжимаются на железной балке, из которой сварена рама, «паук» осторожно тянет на себя всю конструкцию. Раздается громкий треск, железная дверь вместе с рамой медленно, словно коренной зуб с длинными корнями, выползает из каменной стены. Дом-тюрьма дрожит так, что Павел всерьез забеспокоился – не рухнет ли? С душераздирающим скрежетом из бетонных гнезд выворачиваются последние штыри. Искореженные остатки двери падают на землю. В боку «паука» появляется отверстие. Показывается стеклянный шар на длинном металлическом щупальце, внутри какая-то замысловатая конструкция. Это универсальное устройство, позволяющее видеть, слышать и, при необходимости, разговаривать. Прибор движется к пролому, скрывается в сумраке.

  На экране Павел видит полутемное помещение. Под стеной сидят тесной кучкой подростки, человек десять. Среди них несколько девочек, одна совсем маленькая, лет пяти. При виде стального щупальца со стеклянной головой дети еще теснее прижимаются друг к другу, в глазах откровенный ужас. Маленькая девочка сидит с краю. Глазенки без страха смотрят на блестящую сферу. Павел решил, что говорить надо именно с девочкой. Остальные затворники не внушали доверия: глаза выпучены, лица искажены гримасой страха, губы дрожат. Еще чуть и в обморок свалятся!

  – Здравствуйте, дети, – говорит Павел как можно ласковее. На мгновение замолкает, глупо произносит: – Не бойтесь, я человек.

  У детей никакой реакции, только еще больше побледнели. Маленькая девочка удивленно спрашивает:

  – Разве у людей бывает прозрачная голова, а вместо шеи гофрированный шланг от душа?

  – Э-э ... видишь ли, – растерялся Павел. – Это не голова и не шея, я ... «Какого черта ты расселся в машине, идиот несчастный!» – зло подумал. Люк откидывается, Павел подтягивается на руках, становится на броню. Прыгает на землю, заходит в дом. О том, что кто-то из уцелевших жителей может подкрасться, не стоит беспокоиться – автострелок не даст и шага сделать. Подростки облегченно вздохнули, когда действительно увидели человека. Но радости на лицах Павел не заметил. Для этих детей все чужие – враги.

  – Хотите домой? – просто спрашивает Павел.

  Кто-то кивнул, раздалось робкое «да». Маленькая девочка молча встала, подошла к взрослому. Чтобы посмотреть в лицо незнакомцу, ей пришлось встать на цыпочки, задрать голову. Тонкие ручки потянулись вверх. Павел подхватил девочку, повернулся к выходу. За ним гуськом потянулись остальные. При виде грозной машины подростки замерли, только пятилетняя малышка бесстрашно спросила:

  – Это твоя?

  – Моя, – ответил Павел. – Едем домой?

  – Да!

  Дети ловко вскарабкались по опущенной лапе наверх, расселись вокруг башни, как воробьи. Девочку пришлось посадить на сиденье, самому сесть с краю открытого люка.

  – Куда ехать?

  – Туда, туда! – закричали дети, указывая руками на заход солнца.

  Путешествие по скучной равнине продолжалось больше полутора часов. Можно было бы и сократить время, но Павел боялся, что на большой скорости кто-то из детей свалится. Когда впереди показался вал высотой около трех метров, дети оживились. Один мальчик, самый старший, показал рукой на узкий проход. « Паук» приблизился. На валу никого не видно, тишина. Дети ловко, как обезьяны, слезли с «паука» и веселой кучкой бросились в проход. «Паук» медленно идет за ними. Включенный сканер показал, что за кучами хлама притаились люди. Они ничего не предпринимают, только наблюдают за детьми и странной машиной. Ход через вал оказался длинным коридором. Стены выше «паука», но если машина станет на «цыпочки», то можно разглядеть, что творится дальше. В таком месте хорошо обороняться. Противник вынужден будет идти по узкому проходу колонной, его можно почти безнаказанно расстреливать сверху. Нападения Павел не боялся. При необходимости «паук» легко перепрыгнет стену и откроет ураганный огонь по всему, что движется. Коридор резко свернул и Павел увидел небольшое поселение. Два десятка лачуг, крытых старым шифером и пластиком. На входе в поселение стоит толпа взрослых, среди них суетятся и прыгают дети, что приехали на «пауке». Машина останавливается. Павел выбирается наружу через нижний люк, поднимает руки. В раскрытые ладони прыгает девочка. Павел подхватывает, малышка усаживается удобнее. Люди поодаль молча наблюдают за удивительной картиной – ребенок на руках у чужака и совершенно не боится его! Павел подходит ближе. Какая-то женщина со слезами на глазах бросается навстречу.

  – Это моя мама, отпусти, – шепчет на ухо Павлу девочка.

  Он опускает ребенка на землю, его тотчас подхватывает женщина и торопливо, будто боясь чего-то, убегает.

  В маленькое окошко врывается прохладный воздух улицы. Погода установилась хорошая, раму вынули и теперь она печально блестит пыльным стеклом у углу. Павел сидит на жесткой лавке с металлической спинкой. Когда-то была садовой скамейкой, теперь служит диваном, кроватью и, судя по жирным пятнам, обеденным столом. В просторной комнате вдоль стен расположилось еще несколько похожих лавок. На них сидят люди и во все глаза рассматривают Павла. Ему неудобно от такого бесцеремонного внимания, хочется встать и выйти. Затянувшееся молчание прерывает возглас:

  – Спасибо за детей, Пол.

  Эти слова произнесла та самая женщина, которую пятилетняя девочка назвала мамой. Остальные согласно закивали. Когда Павел привез спасенных подростков, он понимал, что последуют благодарности и восторги и был внутренне готов. Но радость быстро отступила перед страхом, что за детьми опять придут. Он с удивлением и брезгливостью наблюдал, как взрослые, здоровые люди быстро забыли о детях и теперь встревоженно переговариваются друг с другом, решая один вопрос: как быть дальше? Бандиты вернутся отомстить!