Текст книги "Мертвый континент 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

  По бокам странные костяные навесы, под ними узкие отверстия. Для чего они, так сразу не поймешь. Возможно, там прячутся рецепторы, что улавливают колебания почвы или это уши. Павел только мазнул взглядом по кошмарной харе подземного чудовища и опустил глаза. Об этих ли дырках ему сейчас думать! Тварь с шумом втянула воздух шевелящимися ноздрями, на секунду задержала выдох, словно пробуя запах человека на вкус. Последовал мощный выдох. Запах был таков, что вонь от дерьма маленьких глумов, в которой недавно вывозились с головы до ног, показалась нежной лавандой. Легкие свело судорогой, Павел испугался, что сейчас потеряет сознание и тогда чудище утащит его к себе в нору. Сделает запас продуктов на будущее.

  Вместо этого трехголовый урод фыркнул по лошадиному, равнодушно отвернулся. Челюсти на щупальцах опустились чуть пониже, слегка расслабились, словно солдаты по команде «вольно». На краткий миг наступила тишина и тут послышался слабый, на пределе слышимости, писк. Чудовище сразу насторожилось, ведь для его «ушей» это громкий крик! Оно заинтересованно повернуло все три головы, слегка изогнулось. Писк повторился. Громко топая, монстр направляется в ту сторону, где расположен «детский сад» глумов. Ледатр оказался как раз на пути чудовища. Перебирая ногами, словно солистка ансамбля «Березка», он плывет этаким привидением в сторонку и только грубый бетон стены останавливает его невежливым тычком в затылок. Снова замирает гипсовой статуей. Монстр не обращает на него никакого внимания, топает дальше. Короткий толстый хвост волочится по земле совсем рядом, Ледатр еще больше вжимается в стену, даже подгибает пальцы на ногах, чтобы костяные наросты на хвосте не задели. Провожает мутным взглядом удаляющееся чудовище, не в силах сойти с места. На плечо опускается тяжелая лапа неизвестного монстра, страшный голос ревет прямо в ухо:

  – Просыпайтесь, вождь рабочих и крестьян, нам пора сматывать удочки!

  – Ч-что? – беспомощно лепечет Римский.

  ... Павел первым пришео в себя. Как только чудовище удалилось достаточно далеко, срывается с места. Ледатр буквально сросся со стеной, стоит как приклеенный. Глаза широко открыты, тускло горят неживым кукольным блеском. Павел знал по армейскому опыту, что пугать внезапным криком лунатиков, неврастеников, токсикоманов, белогорячечников и прочих заглюченных нельзя. Поэтому он очень осторожно, почти нежно кладет ладонь на плечо и тихо шепчет в ухо:

  – Просыпайтесь, вождь рабочих и крестьян, нам пора сматывать удочки.

  «Вождь» содрогается всем телом, словно его пробил разряд тока от ближайшей подстанции в триста шестьдесят вольт. Ноги подгибаются, обмякшее тело медленно ползет вниз. Павел торопливо подхватывает, опускает на землю. Он никак не ожидал такой вот реакции и на минуту даже растерялся.

  – Эй, эй, Лев Давид ... тьфу ты! ... Римский, очнитесь, мать вашу! Нашли время в обморок падать, – затормошил его Павел.

  В это время в том месте, где расположился детсад глумов, раздался буквально взрыв самых странных и диких криков, которые только приходилось когда либо слышать. Визг, писк, свирепый рев и шипение, какой-то надрывный вой и даже визг тормозов – так показалось Павлу. Он принялся было по новой тормошить Ледатра, но тот сам вскочил на ноги, едва только раздались первые крики.

  – Господи Иисусе, что это!? – взвизгнул он, дико вращая вытаращенными глазами.

  – Трехголовое чудо-юдо проводит экскурсию по детскому саду. Детишки чрезвычайно обрадовались! – любезно пояснил Павел. – Шевелите задницей, Римский. Через три минуты на эти вопли сбегутся все глумы в радиусе десяти километров. От нас мокрого места не останется! – крикнул он.

  Ледатр действительно не совсем пришел в себя от обморока. Но слова Павла подействовали, как чудесный эликсир – страх исчез, черты лица затвердели, глаза сверкнули. Ни говоря ни слова Римский бросается прочь, Павел за ним. Куда, не спрашивал – только вперед! Несутся по мрачному коридору, не глядя под ноги и не обращая внимания ни на что. Теперь не до поисков замаскированного перехода в основной тоннель. Крики заживо съедаемых детенышей достигли самых укромных уголков и рассвирепевшие глумы торопятся изо всех сил на помощь. И Павел, и Ледатр понимали, что жить им обоим осталось считанные минуты, если не уберутся подальше. Коричнево-желтые стены в черных разводах стремительно проносятся мимо, тусклые потолочные фонари мелькают над головами, словно падающие звезды. Тяжело дышать, спертый воздух только раздувает легкие, очень мало кислорода. Дыхание с хрипом вырывается из груди, следует вдох, но глоток свежего воздуха почти не приносит облегчения. Силы у обоих почти на исходе, от недостатка кислорода кружится голова. Ледатр непрерывно вытирает нижнюю часть лица ладонями – у него идет кровь носом. Еще несколько шагов и он упадет без сил. Павлу тоже невмоготу. Перед глазами плавают черные полосы, временами все застилает бурая муть и тогда ноги идут в разнобой, ему начинает казаться, что он топчется на месте, а не бежит. Сердце рвется из груди, в ушах грохочут водопады, по телу разливается опасная тяжесть. Он уже почти ничего не видит.

  Внезапно за спиной раздается невнятный крик Ледатра. Павел прислоняется к прохладной стене, медленно поворачивается. Ничего не видно. Он по-собачьи трясет головой, что-то тяжелое срывается, с металлическим звоном прыгает по полу. « Шлем упал ... вот жалость ... надо бы поднять ...» – ворочаются мысли в голове. Капли пота веером летят по сторонам, взор на мгновение проясняется. Ледатр стоит на четвереньках, вытянутая рука указывает на белесое пятно сбоку. Это отблеск дневного света! Потоки соленой жижи опять заливают глаза, но Павел уже знает, что надо делать. Бросается вперед, слабеющие пальцы мертвой хваткой сжимают подмышки падающего на землю Ледатра. Следует рывок, от которого трещит ткань комбинезона. Павел тащит бесчувственное тело, ориентируясь на светлое пятно. Чем ближе граница белого и черного, тем холоднее и вкуснее становится воздух. В голове немного проясняется, мышцы наливаются энергией, силой. Еще несколько шагов и ослепительный свет заливает все вокруг. Павел ничего не видит, словно оказался в океане ярко-белой материи, из которой в него вливается жизнь. Изнуряющий жар пропадает, на его место приходит прохлада и бодрость. Павел чувствует, как по лицу, по груди, по всему телу бегут прохладные потоки жизни. Удается открыть глаза. Все вокруг расплывается, окружающий мир не имеет четких границ, предметы выглядят пятнами. Пальцы бессильно разжимаются, тяжесть в руках исчезает. Павел подносит ладони к лицу, сильно трет лоб, щеки, глаза и только после этого зрение возвращается.

  Он стоит на маленькой площадке, на краю крутого склона, низ которого исчезает в тумане. Под ногами безжизненное тело Ледатра, но по трепетанию век и цвету лица Павел понимает, что жив. С неба падают потоки воды, тропический ливень извергает тонны влаги на квадратный метр, сильный боковой ветер рвет струи в клочья и мелкие капли, ударяясь о камень, опять подпрыгивают вверх. Ослепительно сверкает молния и в следующее мгновение мир глохнет от взрыва на небесах. От неожиданной вспышки Павел опускает глаза. Вокруг него расплывается черная лужа грязи. Ледатр лежит в мутном озере боком, еще чуть-чуть и грязная вода попадет в нос. Павел хватает за грудки, прислоняет спиной к камню. Словно спохватившись, сдирает с себя одежду, ожесточенно трет кожу ладонями, дерет ногтями, стремясь побыстрее избавиться от засохшей крови и грязи. Особенно той, что осталась после пещеры с глуменышами. Постепенно лужа светлеет – сначала исчезает бурая муть, вода становится цвета асфальта, потом серой и наконец просто мутной. Вскоре Павел окончательно избавляется от надоевшей грязи, кровь бежит по жилам горным потоком, тело горит огнем. Чувствуется прилив сил и эмоций. Только сейчас он обращает внимание на Ледатра. Тот все еще сидит в луже, вяло сколупывает грязную корку со штанов.

  – Совсем расклеились, господин Римский, – укоризненно говорит Павел.

  – Восстанавливаю силы, – буркнул Ледатр. – Я, знаете ли, не так быстр, как вы.

  – Ах да, потерял силы на царской каторге и вообще интеллигент! Умом, так сказать, силен, – съязвил Павел в ответ. – Вы утверждали, что хорошо знаете, как быстро добраться до Троицкой. И что в результате?

  – А результат от меня не зависит, – спокойно произнес Ледатр. – Я шел правильно. Кто ж мог предположить, что Машка двинет против нас целое войско моров? А эта слизь? Вообще нечто, выходящее за рамки обыденного! Даже ваш бронированный таракан ... э-э ... простите, паук, едва ли бы справился.

  Встал с холодного камня, стащил бронежилет, разделся до пояса и принялся ожесточенно молотить рубашкой по камням. Несколько грязных капель упало на Павла. Он смахнул ладонью, отошел на пару шагов.

  – Машка живет на этом свете больше, чем мы с вами вместе. Поумнела, сволочь! Ее не раз пытались взять живой или мертвой и все безрезультатно. Она собаку съела в деле защиты жизни и – фу, блин, замахался! – имущества.

  Ледатр скрутил рубашку в комок, начал стирать грязь с внутренней стороны бронежилета. Опять сверкнула молния, в небе загремело. Слабеющий было дождь пошел еще гуще. Павел убрал прядь мокрых волос с лица, смахнул воду ладонью. Ледатр оставил в покое броню, принялся снимать штаны. Глупо прыгая на одной ноге, вторая запуталась в мокрой штанине, продолжал рассуждать:

  – Я знаю ее больше, чем вы. Она к материальным благам относится трепетно! Там, внутри, расположен целый сад с искусственными водопадами, озерами, есть аквапарк, пляж и все-все, без чего не обходится ни один нормальный миллиардер.

  – Что-то я не заметил у нее особой тяги к роскоши, – перебил его Павел.

  – А где вы были? В подземном командном пункте, который кое-как переделал под лабораторию ее покойный муженек? Так это он был прост, как силикатный кирпич, а Машуня – дама с запросами. Последние годы всю черновую работу делал именно он, а Машуня все больше бизнесом занималась: недвижимость, акции, особые заказы для богатеньких извращенцев. На вырученное бабло обустраивала семейное гнездышко, так сказать. В тот бункер доставляли только оборудование, поэтому и выглядел он изнутри, как фабрика по производству контрацептивов ручным способом. Здесь – другое дело. Тут у нее лежбище пополам с пещерой Али-бабы. Думаете, пошел бы я вот так, двумя десятками людей и вашим механическим жуком туда, – мотнул он головой в сторону склона, – если бы гора не была напичкана золотом по самое никуда? Да ни в жисть!

  Ледатру наконец удалось снять штаны. Получилось, но только вместе с трусами. Павел отвернулся, подошел к краю площадки. Справа, слева льются потоки воды, просто целые водопады, далеко внизу собираются в бурлящий поток, который разливается огромным озером у подножия. Склон испещрен выбоинами, сколами и трещинами, когда вода сойдет, спуститься вниз будет несложно. Павел расстроенно вздохнул. В глаза опять попала вода, он тряхнул головой, ладонью отбросил волосы.

  – Благодарю за деликатность, Павел Андреевич, можете повернуться, – донесся голос Ледатра.

  – Что дальше будем делать, Давыдович? – не оборачиваясь, спросил Павел.

  – Ну, как вам сказать ... Идти подземелье с двумя пистолетами и одной обоймой на двоих бессмысленно. Это все равно, что голому в улей залезть. Дождь кончится, спустимся вниз, отдохнем, подумаем. Есть у меня тут знакомые, помогут.

  – У вас здесь знакомые? – удивился Павел.

  – А что? Вы думаете, тут другие люди не живут? Ошибаетесь. Вокруг достаточно мест, вполне пригодных для жилья.

  – А-а, ну да ... бомжи и бродяги, что на городских свалках жили, перебрались сюда.

  – Здесь нет бомжей, Павел Андреевич, и никогда не было. Броня крепка, граница на замке и флот на страже! Здесь живут люди, уставшие от цивилизации в ее нынешнем виде. Идеалисты, мечтающие построить новое общество в – пока еще! – пустыне. Мне нравятся их убеждения, но я их не разделяю. Новое общество создается только на руинах старого. Весь мир насилья мы разрушим до основания, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем – бессмертные слова!

  – Да, да, конечно ... – поспешно согласился Павел. – Только я бы предпочел бандитов и беспринципных наемников, согласных воевать за определенную сумму, а не кучку комплексующих интеллигентов и мечтателей.

  – И такие есть, не волнуйтесь ... Эх, как хорошо на белом свете. Знаете, Павел Андреевич, после этих мерзких пещер даже ненастье кажется чудесной погодой. Вы так не считаете?

  – Согласен, – вздохнул Павел. – И мокрые штаны не в тягость.

   Глава 8

  Проливной дождь плавно уступил место мороси и постепенно сошел на нет. Бурные потоки на глазах слабеют, мельчают. Не прошло и получаса, как тучи окончательно расползлись по норам, выглянуло солнце. Склон горы затянуло паром, сквозь который бриллиантами сверкают отраженные в лужах солнечные лучи.

  – Ну-сс, пора! – произнес Ледатр в манере дореволюционного служащего. – Мои штаны почти высохли. А ваши?

  – У меня комбинезон и он, скажем так, готов к использованию, – вздохнул Павел.

  – А что так грустно?

  От частых ударов и большого количества влаги вся система жизнеобеспечения пришла в негодность и теперь его бронекостюм с разными примочками просто удобная одежда из пуленепробиваемой ткани.

  – А ... – махнул рукой Павел.

  Ледатр спускается первым. Осторожно ставит ногу на выемку, пробует на прочность, затем опускает вторую и так далее. Получается медленно, но если идти быстрее, можно запросто поскользнуться или скол в стене окажется непрочным и тогда гарантировано кувырканье по склону длинной не менее ста метров под углом больше сорока пяти градусов. У подножия окажешься большой отбивной в мешочке. Камни быстро нагрелись, парит так, что кажется, будто попал в паровую баню. Очень жарко, с непривычки глаза режет от яркого света. Ледатр наконец находит дорожку, более или менее надежную, идут быстрее. Когда до подножия осталось шагов пятнадцать, Ледатр замер.

  – Что случилось, господин Римский? – спросил Павел. – Какую-то гадость увидели?

  – Еще нет, но надеюсь заметить раньше, чем она нас, – ответил Ледатр, всматриваясь вниз.

  Низ горы очерчен аккуратным завалом из крупных валунов, словно кто нарочно постарался. Сейчас линия камней на треть скрыта водой. В гигантской луже шириной с футбольное поле может резвиться живность, что не прочь закусить двумя людьми.

  – Вон они, падлы мягкие! – воскликнул Ледатр голосом отпетого уркагана.

  Павел проследил взглядом за указующим перстом. Ниже, метрах в пяти, на плоских камнях расположилось сразу четверо прыгающих пиявок. Сверху кажутся безобидными, чем-то похожи на заснувших медуз с поджатыми щупальцами. Они каким-то образом приняли окраску под окружающую местность, спинки очень похожи по цвету на булыжники.

  – Что будем делать, Соколиный Глаз? – шепотом спросил Павел. – Патронов маловато, однако!

  – Эти с-сучьи вымя недостойны пули, – сквозь зубы процедил Ледатр. – Камнями их. Только не вздумайте подходит ближе!

  Пиявки обладали прочной кожей и сильными мышцами. Попадание среднего по размерам камня только раздражало. Они недовольно верещали и перебирались в другое место, неуклюже шлепаясь на камни. Когда Павел выразил сомнение в прыгучести пиявок, Ледатр посоветовал спуститься ниже.

  – Они голодны, нет сил. Но если почуют свежую кровь, запрыгают мячиками. Сойдите вниз, узнаете, – предложил он.

  Павел недоверчиво глянул на пиявку, что ползла со скоростью морской звезды по крутому боку валуна, вздохнул. В руках появился камень размером с лошадиную голову. Когда пиявка, наконец, забралась на вершину валуна, бросил. От удара камень раскололся на половинки, обломки закувыркались вниз. На плоской, как тарелка, макушке валуна остался клок кожи, дергающиеся в агонии лапки, влажное пятно. Ледатр одобрительно поднял большой палец. С пиявками покончили, солнце зашло за тучу, повеяло прохладой. Остановились у самой кромки воды. Лужа не глубока, едва ли до пояса, но идти так просто по воде слишком опасно. Пришлось отойти в сторону, туда, где из глади новоявленного озера выглядывают каменные горбы валунов, по которым можно допрыгать до сухого места.

  – Стойте, – предостерегающе поднял руку Ледатр. – Вы хотели посмотреть на пиявку, так сказать, во всей красе? Любуйтесь!

  Впереди на мелководье лежит труп небольшой сухопутной жабы. Короткие кривые лапы раскинуты, огрызок хвоста поджат, глаза выпучены до невозможности. Жаба крупная, с теленка, но выглядит исхудавшей, будто не ела недели две. Под кожей можно сосчитать позвонки на спине, все кости и хрящи хорошо видны, череп обтянут кожей. Жаба похожа на скелет, который небрежно обернули мокрой бумагой. Рядышком, на длинном плоском камне пыжатся три пиявки. Тела раздулись безобразными наростами, вроде верблюжьих горбов, щупальца блаженно подрагивают, шевелятся, как будто пиявки переговариваются между собой. Не говоря ни слова, Павел поднимает с земли булыжник с острыми краями.

  – Боже упаси! – схватил его за руки Ледатр. – Ни в коем случае! На запах крови сюда сползутся чудовища со всей округи. Тихонько пройдем мимо, они нажрались, нас не тронут.

  Ледатр идет первым, за ним Павел. Камешек выбрасывать не стал. На всякий случай. Прыгать по валунам не совсем удобно, вершинки гладки, покатые, нога может запросто соскользнуть. Оказаться в воде – значит гарантированно погибнуть или получить тяжелую травму. В полупрозрачной глубине снуют быстрые тени, на поверхность выскакивают крупные блестящие тела, с шумом падают в воду и брызги летят ввысь. Понять, что за животные, трудно – можно заметить только когтистые лапы с перепонками, распахнутые пасти и серые спины с гребнями. Какие-то земноводные хищники величиной с крупную собаку.

  – Не опасны, – отмахнулся Ледатр в ответ на вопросительный взгляд Павла. – Это местные выдры, только без шерсти. На них охотятся аборигены из-за мяса, так что они очень боятся людей и к нам не приблизятся.

  – Выдры? – удивился Павел. – Вы видели, какие у них зубы? А гребни на спине?

  – Я ж говорю – местные. Может, у них и другое название есть, правильное, только кто его знает? Они ведут себя точно, как выдры, потому и прозвали так, – терпеливо объяснил Ледатр.

  Одна из «выдр» так увлеклась охотой, что не заметила людей и подплыла слишком близко. Крупное тело неожиданно вылетело из воды и шлепнулось совсем рядом. Обрушился дождь брызг, залил камни. Ледатр поскользнулся, руки замельтешили в воздухе со скоростью вращающихся лопастей вентилятора. Еще мгновение и он свалится в воду, но Павел успел схватить за ремень.

  – Благодарю. Вы уже в который раз спасаете меня, даже неудобно, черт возьми! – немного смущенно воскликнул Ледатр.

  – Ничего, нам еще предстоит вернуться, – кивнул Павел на гору. – Возможностей рассчитаться будет много.

  Путь по камням продолжался долго. На середине озера Ледатр и Павел стали с беспокойством озираться по сторонам. Долго находиться на открытом пространстве нельзя, слишком много водится на земле и в воздухе желающих покушать. Несколько раз в небе показывался птеродактиль, кружил, снижался, но напасть так и не решился – слишком мало места для его гигантских крыльев, к тому же атаковать добычу на воде слишком рискованно – если промахнется, подняться не сможет и водные обитатели с радостью закусят тощими телесами летающей ящерицы. Однако вскоре на горизонте замаячила новая опасность – сухопутный ящер. Массивное тело укрыто толстой кожей с роговыми пластинами, покоится на четырех столбообразных лапах, вода доходит только до середины колен, так что бояться ему нечего. Относительно небольшая голова с громадными челюстями украшена маленькими рожками из роговых пластинок. Шея непрерывно мотается туда-сюда, словно маятник, маленькие глазки фиксируют любое движение в мутной воде. Голова тотчас опускается, потом рывок, громко хлопают челюсти и голова снова поднимается. Между зубов трепещется жертва, потоки крови стекают по шее. Чудище вскидывает башку, лязгают клыки и добыча проваливается в глотку. В воду падает то, что не поместилось в пасти. Между лап суетится что-то мелкое, шустрое, быстро пожирает свалившееся. Рогатая башка снова «качает маятник». До чудовища далековато, но и берег не близок и обратно уже прилично. Если клыкастый охотник заинтересуется людьми, будет туго.

  – Этого только не хватало, японский городовой! – выругался Ледатр.

  – Кушать хочет, – философски заметил Павел. – Давно хотел спросить вас, господин Римский, вы долго якшались с ботаниками и биологами ... Почему на Мертвом Континенте так расцвели доисторические формы жизни?

  – Они и раньше здесь были. И в России их хватает. Вы же много раз видели лягушек, ящериц, разных червей. А мхи, папоротники, хвощи? Они существуют сотни миллионов лет, приспособляемость отработана до мелочей. Поэтому, когда Катастрофа уничтожила господствовавших здесь млекопитающих и этих ... как их ... голосеменных! – они выжили. В условиях полного отсутствия конкуренции со стороны других видов животных и растений быстро размножились, захватили все свободные территории и теперь другим существам очень трудно здесь прижиться. Представьте себе, привезли сюда, ну, скажем, медведей. Или слонов. Ну что может даже стадо самых крупных и злых медведей против такого вот чудища? Оно убьет мишку одним ударом лапы. И таких здесь сколько угодно! Так что в будущем скорее всего придется уничтожать этих тварей.

  – Стоит ли? – задумчиво произнес Павел, прыгая на очередной валун. – Пусть живут, они имеют право на жизнь, как и все остальные. А если медведи или слоны хотят тут поселиться, пускай доказывают свое право на жизнь.

  – Вы, Павел Андреевич, лучше скачите поживее. Если этот рыболов или кто он там, нас увидит, то право на жизнь придется доказывать нам с вами. Эк вас не вовремя на философствование потянуло!

  Павел возражать не стал. Чудовище неторопливо шло в направлении горы и нисколько не интересовалось окружающим пейзажем. Все внимание сосредоточено на воде, там плавает вкусная и полезная пища. Через несколько минут люди и ящер поравнялись. Их разделяет несколько сот шагов. В эту минуту Ледатр с шумом падает в воду. Любопытный, он не столько смотрел под ноги, сколько вертел головой по сторонам. В результате то, что он принял за камень, оказалось спиной странного вида черепахи. Тварь неподвижно держалась на воде в считанных сантиметрах от дна и охотилась следующим образом – когда мимо проплывало что-нибудь стоящее, из-под панциря стремительно высовывалась клиновидная голова и добыча оказывалась в пасти. Затем пряталась в прочный костяной панцирь и черепаха как ни в чем ни бывало продолжала колыхаться на мелкой волне. Ледатр посчитал, что это обычный валун, прыгнул на него. Опора тотчас ушла из под ног, он нелепо замахал руками, пытаясь удержаться от падения. В результате свалился в воду, подняв облако брызг. Шуму получилось столько, словно с неба корова упала.

  В принципе, ничего страшного не произошло, глубина озера – вернее, большой дождевой лужи – не превышает метра. Ледатр вскочил на ноги и мигом оказался на том валуне, с которого так неудачно прыгнул. Все бы ничего, но зубастый рыболов услыхал шум. Маятник перестает качаться, рогатая башка останавливается. Маленькие глазки подозрительно сверлят взглядом двух невиданных зверушек, ноздри раздуваются, пробуя воздух на вкус. Зверь сыт, но ... только наполовину или просто надоело ловить мелочь в мутной воде – неважно. Он еще раз с шумом понюхал воздух и неторопливо двинулся к людям. Вода забурлила вокруг толстых лап, мелкие поедатели падали в панике бросились врассыпную от шагающего гиганта.

  – Рвем когти, Павел Андреевич! Зуб даю, век воли не видать – он нас скушать хочет! – срывающимся голосом крикнул Ледатр.

  – Да вы что!? Не может быть! – фальшиво удивился Павел.

  В следующее мгновение они неслись по валунам, как два горных козла. Интеллигентный Римский, ранее осторожно выбиравший, куда ножку поставить, теперь прыгал сразу через два камня на третий. Если срывался, тут же пулей вылетал из воды и продолжал скакать, словно ошпаренный. Павел бежит следом. Ящер заметил, что добыча убегает. Искривленные, как у потомственного кавалериста, лапы задвигались быстрее, вода вскипела вокруг, высокая волна пошла клином. Чудовище поперло по мелководью, как линкор по тихой заводи. Шея вытянулась насколько возможно, пасть распахнулась, наружу вырвался сиплый рев. Раздраженное видом убегающих «зверушек» чудище даже попыталось перейти в галоп. Неуклюжие прыжки сопровождаются оглушительными хлопками по воде, волна поднялась такая, что раздался шум морского прибоя. К счастью, ящер быстро выдохся. Или у него живот заболел от частых ударов о воду, или лапы натер о камни, только он перешел на обычный бег. Тем не менее, двигался он все-таки быстрее людей и расстояние неумолимо сокращалось. Прыжки по камням продолжаются с неослабевающей силой. Павел тоже срывался со скользких валунов, весь вымок, извозился в вонючей грязи. В конце концов ему надоело кувыркаться и он просто побежал напрямик, благо, лужа совсем измельчала и вода уже не доставала до колен. Ледатр тоже плюнул на прыжки и последовал примеру Павла.

  До берега осталось совсем немного. Дальше посуху растут деревья, кустарник и есть шанс оторваться от упрямого ящера. Шум воды, тяжкое буханье и сиплый рев настигают. Павел и Ледатр бегут изо всех сил, жидкая грязь и вода фонтанами взлетают выше голов. На теплом бережку греются крупные ленивые ящерицы размером со среднего крокодила. Люди пробегают почти по спинам пресмыкающихся, которые даже не сообразили, что происходит. В перегретых летним солнышком головах только появилось первое подозрение, что чего-то там не так, а люди уже поднялись по крутому склону наверх, словно обезьяны вскарабкались по обнаженным корням и оказались на гребне. Только тут Павел и Ледатр позволили себе перевести дух и оглянуться. Раздраженный ящер месит грязь совсем рядом. До берега ему чуть больше пятидесяти шагов. Греющиеся на песке пресмыкающиеся уже пришли в себя после наглых людей и в панике разбегаются в разные стороны. Оказаться под лапами приближающегося ящера или в его пасти никто не хочет. Павел смерил глазами высоту и крутизну береговой линии.

  – Эта тварь сумеет сюда залезть, Павел Андреевич? – спросил Ледатр прерывающимся от частого дыхания голосом.

  – Ну, разве что со второй попытки, – пожал плечами Павел.

  – Так чего ж мы стоим! – всплеснул руками Ледатр.

  Из-за частых ливней озеро у подножия горы появлялось регулярно. Берег был по сути дела наносом из земли, упавших деревьев и разнообразного мусора. Получился вал, с одной стороны резко обрывающийся в воду, с другой пологий спуск, заросший кустарником и деревьями. Бежать под уклон гораздо легче, чем прыгать по камням, ежеминутно рискуя разбить голову или вывихнуть ногу. Ледатр и Павел бегут рядом, как говорят любители конных скачек – ноздря в ноздрю! Земля пестрой лентой мчится навстречу, искривленные стволы уродливых деревьев, стройные, как телеграфные столбы, гигантские хвощи мелькают, словно доски в заборе. Примерно с полминуты за спиной было тихо и оба беглеца вздохнули было с облегчением. Но вскоре послышался рев, скрежет ломаемых деревьев, потом донесся глухой шум обрушивающейся земли – ящер упорно лез по крутому склону наверх. Через несколько мгновений раздался торжествующий рев и треск кустарника – чудовище выбралось из озера и теперь бежит следом за людьми!

  Минута короткого отдыха закончилась, Павел и Ледатр снова наддали что есть мочи. Бежать под уклон легко, земля сама кидается под ноги, не надо напрягать силы для придания дополнительного ускорения. Наоборот, приходится сдерживать бег, иначе собьешься с ноги и полетишь кувырком. Павел бежит небольшими зигзагами, словно спускающийся с крутого склона лыжник. Ледатр, напротив, мчится сломя голову, не разбирая дороги. Он хватается на небольшие кусты, ветви трещат, молодые деревца гнутся, хвощи с сухим треском ломаются и тогда ладонь скользит по стволу. Очень скоро руки у Ледатра оказались по локоть в бледно-зеленой жиже из сока хвоща и мелкой чешуи. Несколько раз он падал, летел кубарем вниз, но каждый раз умудрялся стать на ноги и снова бежать по склону, вытаращив безумные глаза и дико кривясь от хлещущих по лицу ветвей. Люди бежали изо всех сил, но чудовище все же было проворнее. Тяжелые, бухающие шаги настигали, раздраженный рев слышался все ближе и Павел уже чувствовал зловонное дыхание ящера затылком. Жизни осталось на секунды.

  Спуск стал еще круче, сквозь редеющие заросли показался рыжий от глины склон оврага. Это уже конец пути, через такую яму им никак не перепрыгнуть. Павел бросил отчаянный взгляд вправо. Там темнеет кривой ствол какого-то дерева, засохшие обломки старых ветвей начинаются от самого корня и скрываются в вышине. Заостренные концы торчат, словно шипы, они опасны на вид и подозрительно блестят, словно обмазаны прозрачным гелем. В любое другое время Павел не стал бы даже близко подходить к такому дереву.

  – Вправо марш! – крикнул он Ледатру, как солдату.

  Тот безропотно повиновался, даже не спросив, как обычно, в чем дело. Видно, сил уже совсем не осталось, мозг просто выполнил полученную команду. Но скорость оказалась слишком велика, Ледатр не вписывался в поворот. Павел бросился наперерез, в последний момент сумел ухватить за воротник и швырнуть прямо шипастое дерево. Ледатр каким-то чудом проскользнул между игл и боком ударился о ствол. Дерево толщиной с хорошую сосну содрогнулось, сверху посыпалась труха, какие-то мелкие веточки, пух и мусор, потом пролетели крупные черные жуки со страшными рогами. Насекомые шмякнулись на влажную землю, как силикатные кирпичи и тотчас замолотили воздух кривыми шипастыми лапами, пытаясь подняться.

  Павел едва успел увернуться от падающих прямо на голову рогатых жуков. Правая нога неудачно попала в ямку, в щиколотке стрельнуло болью. Он непроизвольно согнул ноги, наклонился вперед. Это спасло жизнь – острые, словно наконечники копий, шипы прошли выше. Его перевернуло по инерции раз, другой, потом сумел ухватиться руками за выступающий из земли корень. Дернуло так, что жилы затрещали. Влажный и гибкий, как змея, корень угрожающе вздыбился, отростки затряслись, словно паучиные лапки, на лицо посыпалась земля и труха. Не обращая внимания на боль, Павел подтянулся на руках, перехватил корень повыше, ноги упер в землю.