Текст книги "Мертвый континент 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

  – Кто таков? Имя, фамилия, размер сапог? – рявкнул голос снизу.

  Павел сразу узнал солдатский юмор поклонника Фридриха.

  – Свои, ваше величество, чужие здесь не ходят. В смысле, вряд ли кто остался, – произнес Павел и помахал светильником на манер путевого обходчика. – Подняться можете?

  Вместо ответа показалась рука в латной перчатке, огонь отразился в полированном налокотнике. Затем голова, широкие, будто облитые металлом, плечи. Солидус ловко выбрался из ямы, принялся вытряхивать землю из-за пластин доспехов.

  – А что с Ледатром? – спросил Павел.

  – Жив, что ему сделается. Идеи ведь не умирают, не правда ли, Римский? – насмешливо крикнул Солидус.

  – Да, вы правы, но вот носитель идеи запросто может откинуть копыта, – раздался сварливый голос Ледатра.

  Вскоре все трое стояли в маленьком круге света и таращились в темноту. Смотрелось довольно глупо. Первым неожиданно заговорил Ледатр. Он обвел обожженные стены брезгливым взглядом и заявил, не обращаясь ни к кому:

  – Ну, и что? Как я понимаю, стратегический план сражения вылетел в трубу. Из непобедимой армады, что следовала за нами, остались только мы трое. Что-то я не слышу трубного гласа полководца, зовущего на бой.

  – Слушай, Ледатр, сейчас не время острить, – предостерегающе сказал Солидус.

  – Неужели? А когда оно наступит? Ты составлял диспозицию, ни с кем не советуясь, руководствовался только своими собственными соображениями. Мне заткнули рот! Надо быть очень самонадеянным типом, а если говорить нормальным языком, то просто идиотом, чтобы атаковать танками подземелье. Ты бы еще конницу сюда привел, Гай Юлий Цезарь недоделанный! Еще и кликуху себе выдумал – Солидус! Ты был Серафимом, Серко, им и остался!

  Ледатр орал во все горло, размахивал руками так, что пламя в светильнике колебалось, словно от порывов ветра. В колеблющемся свете было видно, как побледнел Солидус, желваки забегали по скулам, лицо застыло восковой маской. Он тяжело шевельнулся, тихо скрипнули сочленения доспехов, плотно сжатые губы шевельнулись. Послышался звук, похожий на сдерживаемый рык, рука скользнула вдоль пояса, но пальцы сжали воздух – никакого оружия у Солидуса не осталось. Только пудовые кулаки в железных рукавицах. Пальцы сжались, заскрипело сгибающееся железо, Солидус шагнул к Ледатру. Тот отступил на шаг, в руке тускло блеснул металл, послышался характерный щелчок предохранителя.

  – Вы что, с ума спрыгнули? Нашли место и время выяснять отношения. А ну, разошлись! – крикнул Павел. В руке появилась граната. Указательный палец зацепил кольцо, последовал рывок. Павел встал между Солидусом и Ледатром, тихо произнес:

  – Один выстрел – разожму ладонь. Всем ясно?

  – Эта сволочь смеет меня обсуждать... – захрипел в ярости Солидус, но Павел грубо оборвал:

  – Да, смеет! Правилен был твой план или нет, можно спорить. Но людей-то нет! Там, откуда мы убежали, тоннель обрушился. Твои солдаты отрезаны от нас, если вообще остались живы. Мы здесь одни. Точно так было у него, – кивнул он на Ледатра. – Всех его людей убили моры и та бешеная биомасса. Кто мог предположить, что она окажется там? Так и здесь – ты не знал об этих проклятых платформах, что пачками пускали противотанковые ракеты. Опусти пистолет, Ледатр! А ты отступи на шаг!

  Павел глубоко вздохнул, мирно произнес:

  – Что бы не случилось, виноват командир. Победителей не судят, а проигравший платит по счетам. Так всегда было и будет. Сейчас не время наказывать или награждать ... вот черт, кольцо закатилось!

  Павел опустился на корточки, принялся шарить ладонью по полу. Но проклятое кольцо куда-то спряталось и не желало показываться.

  – Не мучься. Возьми кусок пластыря и замотай, – посоветовал Солидус.

  Павел так и сделал. Убирая пластырь в карман, как бы невзначай посетовал:

  – И чего обзываться? Прекрасное имя, Серафим. Так одного святого звали, фамилию вот забыл. Ты не прав, Ледатр.

  – Я никого не оскорблял. Это его настоящее имя, – тотчас отозвался Римский.

  – Правда? – удивился Павел.

  – Да, – кивнул Солидус-Серафим. – Так меня папа с мамой назвали. Солидус – это псевдоним. Я в детстве увлекался латынью и случайно обнаружил, что русское слово солидный на самом деле произошло от латинского солидус, что в переводе означает: важный, дорогой, золотой и так далее. Когда попал на Мертвый Континент, свое настоящее имя скрыл, назвался Солидусом. Тут все прячут имена, почти у каждого есть свой скелет в шкафу. Псевдоним очень пригодился, когда меня избрали вождем. И фамилия у меня очень простая – Колпаков.

  Серафим вздохнул, провел ладонью по коротко стриженной голове. Посыпался песок и пепел. Заметив ухмылку Павла, ехидно посоветовал:

  – Себя по лысине погладь!

  Павел послушно провел пальцами по макушке и с ужасом обнаружил слегка шершавую поверхность. Какая-то пыль просыпалась на лицо, он дважды чихнул, плюнул. Пощупал еще раз и понял, что лыс, как коленка пятилетнего дитя. Когда пальцы опустились ниже, то не ощутил ни бровей, ни ресниц. Когда огненный вал прокатился по тоннелю, жар спалил все, чудом не сжег кожу.

  – Ледатр, слышь ...

  – Да, я такой же! Легче?

   Далеко, на пределе видимости, белеет пятно. Ледатр предположил, что это свет от потолочных фонарей. Там тоннель не поврежден взрывом, надо идти туда, а там уже решать, что делать дальше. Все согласились, тем более что выбора не было. Павел поднял свой допотопный светильник из танкового цилиндра и тротила, пошел первым. Замыкал маленькую колонну Серафим – именно так Солидус предложил называть себя, пока не выберутся отсюда и не вернутся в город.

  – Серафим, а по батюшке ты не Ивановичем будешь? – спросил Павел.

  – Буду. А ты откуда узнал? – спросил Солидус и подозрительно посмотрел на Ледатра.

  – Я не знал. Я предположил, – пожал плечами Павел.

   Глава 12

  Под ногами хрустит перекаленный камень, бетон, встречаются изуродованные металлические скелеты моров. В круг света несколько раз попадались дурно пахнущие обугленные тела аборигенов. Большая часть останков была отброшена к стенам. Возле выступов или старых трансформаторных будок образовались целы завалы из того, что совсем недавно было людьми или роботами. Воздух еще горяч, в нем много угарного газа, дыма и мало кислорода. Трудно дышать, в глазах расплывается, во рту появился металлический привкус, голова побаливает, но самое опасное – хочется лечь и заснуть. Так действует угарный газ. Если остановиться и прилечь – уже не встанешь, верная гибель. Чтобы хоть как-то избежать смертоносного убаюкивания Павел опускает голову, сгибает ноги в коленях. Идти в таком положении очень неудобно, но в голове немного проясняется. Пришлось опустится еще ниже и идти на полусогнутых ногах. Это мучительно тяжело и выглядит очень глупо. Но никому из троих и в голову не пришло шутить по такому поводу, все понимали, что это единственный способ остаться в живых. Светлое пятно приблизилось. Оказалось, это потолочный фонарь, чудом уцелевший от удара воздухом. Но дальше подземелье тонуло в полной тьме. Павел прошел еще немного, остановился. Самодельный фонарь из танкового цилиндра оттянул руки так, что они стали похожи на передние лапы орангутанга. Во всяком случае, Павлу казалось. Тротил почти весь выгорел, он уже не светил, а тлел и вонял гарью.

  – Что будем делать, господа? – спросил Павел.

  – Посидим, подумаем, – ответил Ледатр. – Ты не против, Серафим Иванович? – добавил он с плохо скрытой издевкой.

  Солидус пренебрежительно хмыкнул:

  – Как будто у нас большой выбор ... Пять минут отдыха и вперед!

  Ледатру не понравился командный тон. Лицо скривилось, руки уперлись в бока, правая нога выставилась. Он собрался было произнести что-то едкое в адрес любителя латыни и Фридриха, но Павел опередил. Он широко размахнулся и цилиндр с остатками тлеющего тротила полетел в темноту. Но к его удивлению, звука удара не услышал. Красный огонек упал и исчез, словно провалился сквозь землю.

  – А вот это мне не нравится, – пробормотал он.

  За спиной раздались шаги, послышался голос Солидуса:

  – Просто в яму упал, ничего особенного.

  – Хорошо, если так. Зажигалка есть?

  Щелкнуло, вспыхнул дрожащий огонек. Через несколько шагов глазам открылась очень неприятная картина – пол провалился от одной стены до другой, из громадной ямы тянет прохладой и свежим воздухом. Ниже края на двадцать метров видно овальное отверстие. Оно слабо светится и похоже, чистый воздух поступает именно оттуда.

  – Слушай, Климочкин, если ты сейчас скажешь, что надо туда спускаться, то ... – недовольно заговорил Ледатр.

  – То что? – сухо осведомился Солидус. – Обидишься и пойдешь обратно?

  – Я уже достаточно налазился по таким ямам. Там, внизу, точно такой тоннель. Нам надо выбираться отсюда, а не думать, как попасть в логово этой, как ее ... Машки рыжей, – нервно произнес Ледатр.

  – А я что предлагаю? – удивился Павел. – Конечно, надо выбираться из этой норы и другого пути, кроме этого, я ни вижу. А ты, Серафим, видишь?

  – Нет, – мотнул стриженой головой Солидус. – Один путь – вниз. А кто не хочет, пусть остается.

  Спуск в яму занял почти час. Первым шел Павел, за ним Солидус, последним, громко ругаясь, лез Ледатр. Спускаться пришлось по вертикальной стене, цепляясь руками за выступы и торчащие железные прутья. Несколько раз Павел опасно зависал на одной руке, а другой безуспешно шаря по стене в поисках какой-нибудь опоры. Но каждый раз находился кусок бетона или обломок ржавой трубы, уцепившись за который он быстро – пока не обломилось! – опускался ниже. Наконец, до края дыры осталось всего метров пять. Тоже немало, но если учесть, сколько уже преодолели, это сущая ерунда. Обливаясь горячим потом и тихо матерясь про себя, Павел спустился еще ниже. До края всего ничего, но надо подумать, как лучше зацепиться, иначе сорвешься в самый последний момент, когда до цели осталось рукой подать в буквальном смысле. Сверху донесся шорох, несколько мелких камешков сорвалось в пропасть. Показались ноги в стальных пластинах брони, раздалось тяжелое дыхание. Рядом, чуть повыше, остановился Солидус. Павел невольно обратил внимание, что на сияющей броне ни царапинки, хотя спуск часто превращался в сползание на брюхе по острым камням.

  – Что у тебя за железо такое, Серафим? – спросил он.

  – Что, какое железо? А-а, это ... Сплав модифицированной стали и полимера. Покрыт слоем какого-то сверхтвердого вещества, не помню уже названия. Один наш кулибин изобрел технологию нанесения нанопокрытия.

  – Это Иван что ли?

  – Он самый. Толковый парень, только с глазами не повезло. Он рассказал тебе свою историю?

  – Кратко. Если все сделаем, как надо, поможем ему?

  – Конечно, но как? Новые глаза не вставишь.

  – Можно регенерировать. Стоит только очень дорого.

  – Я о таком не слышал, – покачал головой Солидус. – А где взять волшебника, что умеет выращивать глаза?

  – Есть у меня знакомый. Кстати, здешний, живет недалеко ... Слушай, а зачем блеска столько на броне? Видно же за версту ...

  Раздается громкий щелчок, в отверстии появляется темное пятно. В полумраке трудно разглядеть, что такое, но по овалу можно догадаться, что это громадная голова. Вспыхивает ослепительный луч света. Павел закрывает глаза, отворачивается. Несколько секунд ничего не происходит, затем свет гаснет. В наступившей темноте отчетливо слышны щелчки, звяканье металла, тихий гул электродвигателей. Павел ничего не успевает понять, зато Солидус соображает быстро. Он, видимо раньше, уже имел дело с чем-то подобным. Сверкающее тело переместилось так, что полностью закрыло отверстие от глаз Павла. Раздался крик:

  – Ледатр, стреляй в него!

  Тотчас послышалось громкое шипение и тусклая вспышка озарила яму. Загремели торопливые выстрелы. Павел подтянулся выше, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. Опять вспыхнуло и он с изумлением увидел, как точно в грудь Солидуса ударил тоненький, словно нить, лучик. Отполированная до зеркального блеска броня отразила, багровая нить за долю секунды протянулась через всю яму и уперлась в стену. Появилось бело-красное пятно, раздалось шипение, желтые капли расплавленной породы одна за другой посыпались вниз. Ледатр выстрелил несколько раз. Багровый луч ударил еще, но теперь мимо. Видно, последние пули достигли цели. Ледатр прекратил стрельбу. Стоя на одной ноге на маленьком выступе, он сосредоточенно копошился с пистолетом – менял обойму. Тем временем Солидус спустился еще ниже и уже вплотную приблизился к отверстию. Лучи с какой-то механической последовательностью ударяли его в грудь, плечи, руки и тотчас уходили в сторону. Несколько раз тонкая багровая нить возникала в опасной близости от Павла, буквально в считанных сантиметрах от головы. Расплавленная порода зло плевалась микроскопическими горячими капельками, которые больно жгли шею и затылок. Павел приседал, уклонялся, как мог, но на вертикальной стенке особо не распрыгаешься.

  Наконец, Солидус достиг отверстия. Одной рукой поправил шлем, крепко взялся за края. Последовал рывок и закованное в броню тело метнулось вперед. Послышался шум падения, удары, звон железа и матерная брань. Павел торопливо пополз по стене, рискуя в последний момент сорваться в пропасть. Еще немного и он уже на краю. Прыгнул, не глядя вниз. Едва ноги коснулись твердого пола, как рядом оказался мор. Пушек и пулеметов на плечах не было, зато на маленькой голове нахлобучен нелепый шишкастый шлем. С боков свисают до плеч прямоугольные коробки, от которых идут провода к шлему. Мор стоит спиной и не видит человека. Из лобной части шлема периодически выстреливают багровые лучи. Напротив, шагах в пяти, стоит Солидус. Багровые нити отражаются от брони и гаснут в стенах. На полу валяется мор с неестественно вывернутой шеей, грудь проломлена, из дыры поднимается струйка дыма.

  Недолго думая, Павел хватает мора за шею и рвет на себя. Пальцы скользят по металлической поверхности, но робот все же теряет равновесие. Двуногая уродина падает на пол, что-то хрустит, рвется. Лишенный громадного шлема мор кажется безголовым. Он с шумом кувыркается по бетону, шлем в руках Павла продолжает исправно пускать лучи. В тех местах, где багровая нить попадает в пол, бетон с шипением превращается в дым, остаются глубокие язвы. Павел на глазок меняет направление и луч упирается в барахтающегося на земле робота. Металлокожа вспыхивает чадящим пламенем, сильно пахнет горелым мясом и пластмассой. Мора корчит судорога, он неуклюже пытается встать, но багровые лучи безжалостно жгут незащищенное тело. Раздается громкий хлопок, облачко дыма вырывается из середины груди и мор затихает. Шлем продолжает испускать смертоносный луч. Как выключить эту адскую машину, никто не знает. Вдобавок, из правой коробки идет подозрительный дымок, места соединения проводов искрят. Павел решает не рисковать. Вытянув руки, отвернув лицо в сторону, словно дохлую кошку на подносе несет, направляется к дыре. Оттуда выскакивает Ледатр, как черт из табакерки. Заметив испускающий лучи шлем, брезгливо кривит лицо.

  – Уберите от меня эту гадость немедленно, – говорит он с таким видом, будто обнаружил кружку вонючей браги на золотом блюде вместо бокала бургундского и с достоинством отступает в сторону.

  Павел подходит к дыре, пальцы разжимаются, странный шлем падает в темную бездну.

  – Еще вопросы есть по поводу брони? – осведомляется Солидус.

  Павел молча поднимает руки.

  – Итак, господа, мы с вами оказались в приличном месте – светло, сухо и недалеко от поверхности, – сказал Ледатр, хлопая в ладоши, чтобы стряхнуть прилипший мусор и грязь.

  – С чего ты решил, что поверхность рядом? – буркнул Солидус.

  – Так слышно же, Серафимушка, – широко улыбнулся Римский. – Твои люди продолжают штурм.

  Действительно, доносится грохот взрывов, шум танковых двигателей и пулеметные очереди. Лицо Солидуса порозовело, подбородок надменно вздернулся, глаза блеснули.

  – Да, мои мальчики способны действовать самостоятельно, без понуканий и подсказок, – горделиво произнес он. – Надо найти выход наверх и ...

  – Думаю, этого делать не следует, – перебил его Павел.

  – Это почему? – нахмурился Солидус, а Ледатр недовольно дернул плечами.

  – Очень просто. Все силы защитников сосредоточены на отражении атаки. Машка наверняка наблюдает за боем и уверена, что мы погибли. Можем незамеченными пробраться в центральный бункер и удавить Машуню голыми руками.

  – Вы бредите, Павел Андреевич? – тихо спросил Ледатр. – Может, удавить голыми руками и получится, но вот добраться до нее – я говорю о шее – никак не выйдет. Мы чудом справились с парой сторожевых моров, вооруженных ... ну, это даже не лучевые пушки, а просто лазерные дальномеры повышенной мощности. А что ждет дальше?

  – Хрен его знает, – хладнокровно ответил Павел. – Лобовой штурм может продолжаться долго, пока не исчерпаются ресурсы обороняющейся стороны. Поймите, Римский, нам выпал шанс и не воспользоваться им глупо. Что касается риска – шанс погибнуть у атакующих в лоб ничуть не меньше, чем у тех, кто идет с тыла. А ты Серафим, как считаешь?

  Солидус держит сверкающий шлем в руках, пальцы сжимают неизвестно откуда взявшийся клок замши.

  – Думаю, нам надо рискнуть. Возвращаться к своим солдатам побитым псом – выше моих сил. Со щитом или на щите. Вот так, Римский! – сказал он и принялся ожесточенно тереть и без того идеально отполированную сталь.

  – Ладно, черт с вами, – махнул рукой Ледатр. – Я подчиняюсь большинству, но вы хоть знаете, где мы находимся?

  – Щас! – сделал Павел эдак ладошкой, словно останавливая автомобиль. Из грудного кармана показался белый лист бумаги с нанесенным на него тонкими линиями. – Так, это вот здесь, это тут ... – забормотал Павел, водя пальцем по бумаге. – Вот, смотрите! Здесь вход – тот самый, где мы на танке были, потом спустились тут и сейчас мы находимся ... вот! – его палец уперся в т-образное пересечение линий.

  – Это что такое? – подозрительно спросил Ледатр.

  – Схема подземелья. Один знакомый подарил. Пришлось распечатать на бумаге, мой компьютер остался в шлеме. Кстати, мы недалеко от того места, где вышли на поверхность прошлый раз. Немного пройти и ты можешь вернуться в город.

  Кривая улыбка тронула лицо, Ледатр хмыкнул и отошел в сторону. Солидус уважительно хлопнул по плечу железной перчаткой.

  – Молодец, Климочкин! Теперь нам надо найти оружие и победа в кармане!

  – Ну, не совсем, но шанс появился. Идем!

  Тоннель оказался совершенно пуст. Глумы попрятались, испуганные взрывами. Такой шум был невыносим для чувствительных ушей. Охранных роботов тоже не встретили, все моры были заняты отражением атаки. Когда показался боковой выход на поверхность, Павел опрометью бросился вперед. Его шлем лежал припорошенный пылью и отличался от многочисленных булыжников, разбросанных по полу, только правильной формой. Павел торопливо счистил грязь рукавом, сдул пыль с внутренней поверхности. Щелкнули застежки, опустился прозрачный щиток забрала. На мгновение лицевая сторона осветилась бледно-голубым, по гладкой поверхности бронестекла пробежали цветные огоньки. Шлем ожил. Павел аккуратно вставил карту памяти в специальное отверстие и схема подземных коммуникаций появилась во всей красе. Недалеко от центра загорелась оранжевая точка – это он.

  – Ну вот, теперь другое дело! – воскликнул Павел, довольно потирая руки.

  Идти надо около километра вглубь горы. Именно там находится лаборатория, хранилище опытного материла, вычислительный центр и ядерный реактор. Первым идет Ледатр, так как только у него есть оружие. Они прошли половину пути, когда впереди показалась груда деревянных ящиков. Все одинакового размера, выкрашены в синий цвет. Никаких надписей нет. Вместо замков на крышках обыкновенные щеколды, как на окнах в деревенских домах. Ледатр осторожно приблизился, несильно пнул. Бросились в глаза массивные рукояти. Ящики явно предназначены для переноски тяжелых предметов. На одном крышка оказалась не запертой. Ледатр ногой зацепил за край, приподнял и толкнул крышку вверх. Поднялось облако быстро тающего пара, все увидели, что ящик полон кубиками сухого льда. Римский подозрительно посмотрел, отступил на шаг. Солидус бесстрашно сунул руку в железной перчатке. Пальцы ощутили какой-то непонятный предмет, вроде полена или палки. Потянул на себя. Кубики рассыпались, в клубах пара показалась замороженная человеческая рука. Солидус хладнокровно вытащил, посмотрел и положил на пол. Рука завернута в прозрачную бумагу. В верхней части, там, где должна соединяться с туловищем, виден аккуратный срез, белый хрящ сустава, замороженные жилы торчат, как карандаши.

  – Для операции подготовили. Лабораторный материал, – тихо произнес Ледатр.

  Солидус молча разглядывал руку.

  – Хочешь увидеть подпись? – неуклюже пошутил Павел.

  – Татуировку, – ответил Солидус. – У моих людей на плече изображение летящего сокола и номер, по которому можно установить личность. Здесь ничего нет.

  В других ящиках тоже оказались расчлененные останки людей, аккуратно пересыпанные кубиками сухого льда. И только одна коробка расположилась в стороне от общей кучи. Форма и размеры показались Павлу странно знакомыми. Он подошел ближе. Ящик тщательно выкрашен в синий цвет, но сквозь краску видны буквы и цифры. Павел поднял крышку и лицо озарила радостная улыбка – в ящике аккуратно сложены автоматы, дно усыпано патронами.

  – Бросьте мороженое мясо, мужики! Я нашел кое-что получше, – сказал Павел.

  – Я никогда не был мужиком и не собираюсь им становиться! – сразу завелся Ледатр, но осекся, едва увидел найденное сокровище.

  С оружием в руках трое мужчин выглядели так, словно им выпал джек-пот на миллион каждому. Улыбки до ушей, учащенное дыхание, руки дрожат, лица цветут счастливыми улыбками, а ведь еще минуту назад, безоружные, они были похожи на похоронную команду паралитиков. Руки чувствуют приятную тяжесть боевого железа, пояс оттягивает сумка с запасными магазинами – что еще надо для счастья нормальному мужчине? Одновременно лязгнули затворы, загоняя патрон в патронник, указательные пальцы ложатся на спусковой крючок, автоматные стволы смотрят сумрачно и равнодушно. Все трое идут уверенной походкой, плечи развернуты, спины прямые. Даже у Ледатра обычное брезгливое выражение сменилось высокомерным и жестким, глаза смотрят уверенно и нагло.

  Прошли не более половины пути, как Ледатр начал проявлять беспокойство.

  – А вам не кажется, господа, что все слишком просто? – нервно сказал он и взмахнул автоматом. Серафим скривился, шагнул в сторону. Знаками показал Павлу, что бы и он отошел, а то этот поклонник Троцкого по рассеянности начнет стрелять во все стороны.

  – Я, конечно, уважаю ваше мнение, Павел Андреевич и полностью разделяю его, но все же? – туманно спросил Ледатр.

  – Ничего не понял, – пожал плечами Павел. – Вы, товарищ Римский, так туманно выражовываетесь.

  – Каркает, как ворона ... Если сейчас что-нибудь полезет из земли, его работа! – мрачно отозвался Серафим.

  – Да нет! – опять взмахнул автоматом Ледатр. – Вы меня не правильно поняли. Я допускаю, что все силы Машка Циферблат сосредоточила на отражении атаки, но остаться совсем без прикрытия она не может. Запасной тоннель, в котором мы находимся, всегда хорошо охранялся.

  – Так и есть. Двоих моров прибили совсем недавно, – хмыкнул Павел.

  – Это не охрана, а патруль. Должно быть что-то посерьезней, например ...

  Ледатр не успел договорить, что должно быть в тоннеле. Пол заходи ходуном под ногами, с потолка посыпалась пыль, перекрытия затрещали, раздались хлопки и куски бетона посыпались на землю. Тоннель наполнился гулом, дрожью, один за другим стали гаснуть потолочные фонари. Сквозь шум и треск донесся крик Серафима:

  – Я ж говорил, накаркает! Прибить нужно гада!

  Все трое бросаются обратно. Сзади раздается грохот и душераздирающий скрип, словно великан медленно ломает о колено столетний дуб. Звук настолько страшен, что Павел обернулся. Напольные плиты из бетона метровой толщины вспучивались и ломались, как первый лед на реке. Арматурные прутья лопались, словно гнилые нитки. Громадный земляной холм уперся в потолок, перегородил тоннель. Земля и осколки камня сыпятся вниз, вся поверхность холма движется, как будто течет. Вершина постепенно очищается, наружу выступают странные иглы и шипы. По мере осыпания земли поверхность холма все больше покрывается шипами и вскоре становится похожей на спину гигантского ежа. Концы игл белые, затем идет черный цвет, переходит в розовый. Гигантский холм шевелится, вздрагивает и медленно оседает, расползаясь от стены до стены. Земля и камни окончательно осыпаются, на ярко-розовом фоне колышется лес черно-белых игл.

  – Оно живое, Павел! – потрясенно кричит Ледатр. – Ты помнишь ...

  ... Живое опять обрело чувствительность. Там, наверху, снова все пришло в движение. Железные машины сотрясают землю тяжелой поступью, от взрывов дрожит вода в подземных озерах, грохот достигает самых глубоких нор в материковой плите. А главное – опять умирают люди и звери, волны страха, ужаса и бесчеловечного удовольствия захлестнули, разбудили от спячки. Но теперь Живое стало другим. Его плоть не такая мягкая, как когда-то. Оно покрыто сверхпрочной шкурой с острыми шипами, способными проткнуть любую броню. И гибкость не утрачена. Если надо, Живое станет длинной тонкой струей материи, словно вода, проникнет в любые щели, просочится сквозь песок и вновь соберется в могучий сгусток силы. Пора подниматься! У поверхности Живое оглушил грохот выстрелов. Гранитная материковая плита сотрясается от ударных волн, дрожит, микроскопические трещины раскалывают монолит на куски. Чем ближе поверхность земли, тем больше таких трещин, легче пробираться наверх. Живой массе не надо раздвигать породу, не надо искать норы, по которым вода поступает вниз. Нужно просто подниматься выше и выше, а возле поверхности собраться в единое целое. Когда осталось совсем немного, живая масса нашла пустоту, в которой она смогла поместиться целиком. Клубок живой материи величиной с девятиэтажный дом уменьшился до размера железнодорожного вагона, оброс твердыми, как сталь, шипами. Несколько мгновений ничего не происходило, затем тугая струя живой материи ударила в породу, проломила ее и устремилась вверх!

  Склон горы треснул, к низкому небу взметнулось облако из пыли, камней и земли. Когда воздух очистился, удивленные солдаты увидели такое, что невольно прекратили огонь и остановились. Обороняющиеся тоже перестали стрелять. Из камня к облакам взметнулось некое тело, вытянулось, словно мачта корабля. Мгновение столб невиданного розового цвета был неподвижен, затем рухнул на землю. По склону растеклось розовое пятно, протянулись гибкие щупальца. Извивающиеся концы метнулись к амбразурам, послышались крики ужаса и вот уже десятки живых людей корчатся от боли в страшных объятиях. Ошеломленные солдаты армии Солидуса смотрели, раскрыв рты, как один за другим погибают враги.

  Первым опомнился Федор, помощник Солидуса. Когда взрыв танка обрушил тоннель, он вывел наружу уцелевших солдат и присоединился к тем, кто атаковал с другой стороны. Плотный огонь защитников не давал поднять головы и Федор уже думал, как вернуться обратно в тоннель, чтобы попробовать найти другой проход в середину горы. В эту минуту и произошло то удивительное событие, которое полностью изменило все планы. Дал команду, цепь солдат в блестящих доспехах поднялась в атаку. Со стороны защитников не раздалось ни одного выстрела – были слишком напуганы и удивлены странным существом, которое яростно уничтожало все живое. Когда цепь приблизилась, несколько солдат решили помочь чудовищу и открыли огонь по тем, кто корчился в щупальцах. Несколько пуль рикошетом попало в существо. Реакция была мгновенной – на продолговатом теле возникли новые щупальца и метнулись навстречу наступающим. Несколько фигурок в блестящих доспехах взметнулись вверх, захрустели сминаемые стальные пластины, раздались дикие крики погибающих.

  Солдаты Солидуса стали расстреливать чудовище в упор. С другой стороны тоже раздались выстрелы – защитники горы опомнились, открыли огонь. В нескольких местах открылись новые амбразуры, высунулись странные устройства, похожие на прожектора из толстой стали. Вместо стекла матовая непрозрачная поверхность. Из маленького отверстия в середине появляются разноцветные лучи, тонкие, словно хворостинки. В тех местах, где лучи попадали в тело существа, появлялись выжженные дыры, из которых столбом поднимался вонючий дым. Лучи немного смещались в сторону, на теле неведомой твари появлялись новые страшные раны. Пули и снаряды рвали тело неведомого существа на куски. Розовый цвет потемнел, шкура стала коричневой с черными пятнами. От частых попаданий и разрывов поверхность тела твари словно вскипела. На мгновение существо замерло в полной неподвижности, а потом словно взорвалось! Тысячи тонких, как нити, щупалец разлетелись во все стороны. Каждого солдата опутали сразу несколько таких щупалец. Другие метнулись к горе, клубки извивающихся нитей нырнули в амбразуры и бойницы, оттуда раздались крики и выстрелы. В центре всего этого остался небольшой шар темного цвета, из которого и потянулись извивающиеся хлысты.

  Федору повезло. В момент атаки неизвестного существа подвернул ногу и кубарем покатился по крутому склону. Протащило по камням несколько метров, прежде чем удалось схватиться за железный прут. Доспехи скрежетали, цепляясь за камни, под пластины набилась земля и щебенка, крепления трещали от тяжести и грозились разорваться, если это безобразие не прекратится. Несколько шальных пуль легло совсем рядом, осколками разорвавшегося снаряда посекло шлем и повредило застежки. Федор отшвырнул в сторону неисправный доспех, кое-как поднялся на ноги. Порыв ветра слегка освежил мокрое от пота лицо, швырнул в глаза комок пыли. Огромный валун заслонил обзор, Федор торопливо полез в обход. Камень остался за спиной, глазам открылась удивительная и страшная картина. Сотни извивающихся щупалец, каждое не толще телефонного провода, опутали солдат, туземцев из числа защитников горы и несколько моров. Щупальца волокут дергающиеся тела к центру, туда, где круглый ком. Он уже заметно увеличился и растет на глазах. Людей, живых и мертвых, втягивает в середину, они бесследно исчезают. С каждой новой жертвой шар увеличивается, распухает и вскоре превращается в круглую сферу с движущейся поверхностью. Щупальца не исчезают внутри сферы, а остаются снаружи в виде черных шипов с белыми наконечниками.