Текст книги "Четыре сезона власти: Дебют (СИ)"

Автор книги: Андрей Вольмарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 22. Тонкая зелёная линия

Глава 22. Тонкая зелёная линия

Деликатное покашливание за спиной заставило Джейн вздрогнуть.

– Доброе утро, Джузеппе, – тихо проговорила гонфалоньер.

– Доброе, ваша милость, – каким-то образом дворецкий умудрялся звучать одновременно и равнодушно, и осуждающе – Похоже, вы снова заснули здесь?

В такие моменты она чувствовала себя почти так же неловко, как когда отец ловил её посреди ночи с книгой. Почти – потому что недовольство распорядителя её дворца в её городе она боялась немного меньше.

Ненамного – но всё же меньше.

– Не совсем, – Джейн устало вздохнула и осторожно поднялась с кресла. Затёкшие ноги мгновенно отозвались болью. – Скорее, я снова не-заснула здесь.

Джузеппе многозначительно хмыкнул.

– Возможно, ваша милость, дело в том, что в рабочем кабинете принято работать, а спать – в спальне?

– Возможно.

А возможно, в том, что всю ночь она думала о герцоге и его идиотских планах, которые могут утащить её и весь город в бездну. Думала, искала решения, пыталась продумать варианты отступления, просчитывала последствия…

И в итоге просто просидела всю ночь в кресле, пялясь в окно на ночную Лепорту и купаясь в отвращении к самой себе.

– Возможно, – глухо повторила она. – Но ты же проснулся не для того, чтобы отчитывать меня?

– Не для того, ваша милость. Вашу почту доставили.

Само собой. Солнце может не взойти, земля и небо могут поменяться местами, Магистрат может начать быть полезным – но чёртова пачка бесполезной бумаги всегда будет у неё на столе.

– Я настоятельно рекомендую в этот раз прочитать хотя бы некоторые, прежде чем сжечь, ваша милость, – ещё одна свеча зажглась, и из полумрака проступило лицо дворецкого – такое же надменное и отстранённое, как обычно.

– Мне не нужно их читать, чтобы знать, что внутри, – Джейн продемонстрировала конверт, от которого едва уловимо пахло лавандой. – Это – от вдовы фра Скоретто. Первые три абзаца она будет восхищаться моей мудростью и справедливостью, подводя к тому, что я обязана освободить её сынишку, – Джейн наивно взмахнула ресницами и нарисовала извиняющуюся улыбку. – Бедный дурачок не хотел бить несчастного нидринга, во всём виноваты его друзья-ункасино, и они наказаны справедливо, а вот он – нет! Трагедия, да? – Джейн поднесла письмо к свече, и оно мгновенно занялось огнём. Отбросив его на блюдце, она взяла другое. – А вот это – от фра Хиоттоне, он зовёт меня на обед, где будут все сливки общества Лепорты. Само собой, я должна украсить своей красотой это событие, чтобы не выбиться из светской жизни и напомнить патрициям, что я на их стороне. В конце он каждый раз приводит список блюд, которые подадут, – второе письмо последовало за первым. – А тут у нас «доброе утро» от фра Колтелло. Ему не очень нравится, что его внука арестовали за шпионаж, и он требует отпустить его, иначе однажды я рискую не проснуться, – Джейн подалась чуть вперёд, выпучив глаза. – А не проснусь я потому, что он…

– Я понял, ваша милость, – Джузеппе чуть наклонил голову, не меняясь в лице. – Прошу прощения. Я влез не в своё дело.

– Если бы влез – я бы сказала, уж поверь. А по поводу писем, – она приглашающе махнула рукой на стопку конвертов, – можешь сам почитать. Если найдёшь что-нибудь, что не будет тратой моего времени – я уделю этому время.

– Читать вашу почту? – веки Джузеппе приподнялись чуть больше обычного. – Смею напомнить, ваша милость, что у меня, как у распорядителя дворца, есть свои строгие правила, и тайна переписки хозяина для меня свята. Как и любая другая ваша тайна.

Джейн сонно вздохнула. Можно угрожать ему казнью – и он даже не поморщится. Но стоит только намекнуть на нарушение его любимого этикета или протокола…

– Тогда займись чем-нибудь более приятным, чем чтение нотаций, – она терпеть не могла, когда он молча стоял у неё над душой.

– Не раньше, чем подам вам завтрак.

– Я не голодна, спасибо.

Какое-то время Джейн выжидающе смотрела на дворецкого, ожидая, что до него дойдёт и он молча выйдет, оставив её в покое. Однако тот лишь слышно вздохнул.

О боги. Почему некоторые люди не понимают самых очевидных намёков?

– Я всего лишь глупый распорядитель дворца, ваша милость, но, по-моему, вам стоит возобновить приём тех лекарств, которые вам выписал господин Ройфе. Вы опять плохо спите, у вас пропал аппетит, с каждым днём вы бледнее и бледнее, и…

– Из-за эликсиров я чувствую себя сонной и не могу работать, – отмахнулась Джейн, разворачивая новостную листовку и углубляясь в чтение. – А Лепорте нужен работающий гонфалоньер. Особенно сейчас.

– Лепорте нужен живой гонфалоньер.

– Живые уже были. Судя по состоянию города – не сработало, – пробормотала Джейн, недовольно хмурясь. Проклятье. Эти писаки из «Горна» могут писать о чём-то, кроме её мифических постельных похождений?

– Даже если и так – такой гонфалоньер нам точно нужен живым.

Что-то в его тоне заставило Джейн поднять взгляд.

– Какой – такой?

Джузеппе неловко замолчал. А затем Джейн с изумлением увидела, как губы распорядителя слегка изогнулись в тусклом подобии улыбки.

– Вчера мой сын получил первые деньги в своей жизни, – в его голосе звенела гордость. – Он отстраивает дома на Анголо Мендиканте. Там, где…

– Трущобы, да, – раздражённо перебила она. – Я знаю. При чём тут это?

– Он принёс домой деньги, ваша милость. Стал мужчиной, – многие знакомые Джейн наверняка были бы удивлены, если бы узнали, что именно так мужчинами и становятся. – А в начале года он только пил и сотрясал воздух своими планами бегства из города. Вы возвращаете Лепорте не только деньги и работу, но кое-что, чего здесь никогда на моей памяти не было, – распорядитель дворца бросил задумчивый взгляд за спину Джейн, туда, где за окном медленно и нехотя просыпалась Лепорта. – Веру в лучшее завтра.

Джейн разочарованно вздохнула. Она ожидала чего-то большего. Вера в лучшее завтра, ха. Что бы они все говорили, если бы знали хотя бы половину о реальном положении дел? Если бы знали о её милых делах с герцогом и Ящерицами? Если бы догадывались, насколько это лучшее завтра хрупко?

– Почему я всё это рассказываю, ваша милость… Я хранил ключи от дворца при восьми гонфалонерах, и ни один из них не умирал на посту. И меньше всего на свете мне хочется, чтобы именно вы стали первой. А фра Ройфе…

– Я помню, что говорил фра Ройфе, – недовольно дёрнула щекой Джейн. А затем закрыла глаза и устало помассировала веки. – Если простой завтрак сделает тебя счастливым – пожалуйста. Овсянку с мёдом, как обычно. И разбуди Кальдо с Фреддо.

– Как скажете, ваша милость, – распорядитель чуть склонил голову. – И… Спасибо вам.

Она терпеливо ждала, пока Джузеппе тихо прикроет за собой дверь. Выждала несколько мгновений, вслушиваясь в удаляющиеся шаги.

А затем сглотнула и открыла ящик стола.

В тусклом свете оба фиала казались драгоценными камнями, каким-то образом оказавшимися среди смятых бумаг и перьев. На них не было подписей, но Джейн они и не были нужны – Ройфе доходчиво объяснил разницу между ними.

Синий он дал ей при всех – безобидный эликсир, успокаивающий сон. А зелёный…

Она помнила осуждающий взгляд лекаря. Помнила, как звучал его голос. Помнила каждое чёртово слово.

«Не больше двух капель в день. По крайней мере, если хотите жить. Хотя на вашем месте я бы поискал более безопасные источники… Бодрости».

Несколько бесконечно долгих мгновений взгляд Джейн намертво прилип к зелёному флакону. Несколько мучительных мгновений, полных жгучего чувства в груди и сухости во рту. Она сглотнула…

А затем с силой захлопнула ящик.

– Чёртов Джузеппе, – прошипела она, закрывая глаза и откидываясь на спинку кресла. – С добрым утром, Лепорта.

Очередное прекрасное начало очередного прекрасного дня.

Каждое утро Джейн расплачивалась за свою ошибку.

Когда она впервые созвала представителей кварталов, они были изумлены. Большая часть была потрясена тем, что об их существовании вообще кто-либо знает. Остальные были в ужасе от перспективы того, что их наконец заставят выполнять свою работу. Они неловко ёрзали, упорно молчали, когда она спрашивала и послушно поддакивали всему, что она предлагала…

А затем она решила, что будет полезнее, если из безвольных запуганных болванов они станут действительно представлять жителей своих кварталов.

Боги. И почему она думала, что из этого выйдет что-то хорошее?

– Лучше я проткну тебя прямо сейчас, патрицианская ты шлюха! – запутавшийся в портупее толстяк отчаянно пытался выхватить рапиру, попутно отбиваясь от повисших на нём представителей.

– У тебя даже может получится, если хватит мозгов угадать, за какой конец держать эту иголку! – брызжа слюной, разодетый в дорогой наряд мужчина пытался вывернуться из хватки своих сторонников.

Джейн почти хотелось, чтобы они вырвались и проткнули один другого. Каждое чёртово утро происходило одно и то же. Она выходила на трибуну, приветствовала их, зачитывала вопросы на рассмотрение…

И ещё до того, как она дочитывала первый пункт, кто-нибудь бросался друг на друга, а ещё через секунду внутренний дворик Народной Палаты был похож на поле боя. С одной стороны – выряженные и увешанные золотом сторонники патрициев во главе с Дестрой, с другой – потрясающие оружием и сыпящие проклятьями их ненавистники, возглавляемые Синистрой.

А между ними – Джейн, старый Нелмеззо и горстка верных ему представителей кварталов, пытающиеся работать на самом деле.

– Уже стоит их разнимать? – бесконечно усталым голос поинтересовался Нелмеззо. – Или пусть выпустят пар?

– Тут и так уже скоро будут имперские термы, – фыркнула Джейн. – Хватит с них.

– А мы только начали делать ставки, – прошептал ей на ухо Кальдо.

Нелмеззо сделал знак одному из своих людей, и тот с силой ударил окованным посохом по камню.

– Тишина! – рявкнул Кальдо, явно наслаждаясь своей ролью.

Постепенно суматоха утихла – часто дышащие и раскрасневшиеся представители медленно расходились по своим местам вдоль стен дворика, злобно косясь друг на друга и шепча проклятья.

Джейн выждала, пока они успокоятся окончательно. Сквозь сонливость и раздражение пробивалось тихое чувство гордости, когда один за другим представители замолкали под её взглядом.

Наконец, воцарилась почти идеальная тишина.

– Повторю второй пункт правок, вынесенных сегодня на одобрение, – она мазнула предупреждающим взглядом по представителям. Злобно переглядывающиеся Синистра с Дестрой мгновенно сделали вид, что находят плиты пола чрезвычайно интересными. – С введением должности Принцепса патриции будут представлены в Магистрате в прямом виде, вследствие чего их голоса в ходе выборов представителей кварталов более не учитываются или считается за один.

Сидящие слева от неё сторонники Синистры согласно загудели, в то время как над креслами соратников Дестры начал подниматься ропот.

– Ваша милость, – Дестра элегантно встал, расправляя полы кафтана. О боги, начинается. – Я хотел бы высказаться.

Метнув предупреждающий взгляд на покрасневшего Синистру, Джейн коротко кивнула. Дестра благодарно поклонился и принялся медленно отмеривать шаги.

– Почтенные представители. Предложение многоуважаемой госпожи гонфалоньера, как и всегда, отличается крайней рациональностью и направлено навстречу народу, который мы представляем, – он уважительно кивнул Джейн. – Однако мы должны помнить, что мы здесь ради общего блага города! – он стукнул кулаком по ладони, резко разворачиваясь на месте. – Подобная поправка может обострить отношения между патрициатом и простонародьем…

– Горожанами! – рявкнул Синистра, вскакивая. – Это ты – простонародье, ублюдочный…

– Синистра, – холодно прошипела Джейн, и толстяк, возмущённо задохнувшись, рухнул на своё место. – Продолжайте, Дестра.

Наверное, она это заслужила – в конце концов, это её стараниями они втянулись в этот цирк с выступлениями и голосованиями. Месяц назад они не могли и не хотели связать и слова, а теперь ведут себя так, будто результаты этой клоунады могут влиять на что-то.

– Я хочу сказать, ваша милость и почтенные представители, что мы не можем позволить себе такое решение, – мужчина развёл руками в жесте сожаления. – Все мы хотим – но не можем. Тем более, изменение подобного толка попросту нелогичны! Почему голос человека, обладающего прекрасным образованием и внушительными суммами денег, должен стоить столько же, сколько голос побирающегося на городской свалке оборванца?

– Наверное, потому что так написано в Конституции Лепорты, – злорадно ухмыльнулся Синистра.

– Он прав, – хриплый голос старого Нелмеззо резанул по ушам. – Согласно Конституции, каждый горожанин города равен перед другим таким же горожанином, вне зависимости от его титула, финансового положения или других факторов.

Джейн была почти уверена, что он цитирует по памяти – из всех представителей, Нелмеззо был единственным, кто разбирался в Конституции. И, возможно, одним из двух, считая Синистру, кто её вообще читал.

– Все мы прекрасно знаем, что Конституция устарела, как и многие несправедливые законы, которые правятся или отменяются благодаря нашим общим стараниям. Так, возможно, нам стоит исправить некоторые её устаревшие статьи?

– Мы вас услышали, – равнодушно проговорила Джейн. – Кто за принятие поправки?

В воздух взметнулись руки – все, кроме сторонников патрициев.

– Принято! – объявил Нелмеззо.

Над скамьями слева от Джейн поднялись самодовольные смешки, а сам Синистра выглядел так, будто правка закона была целиком и полностью его заслугой.

Ещё месяц назад Джейн порадовалась бы даже такой маленькой победе. Но сейчас она просто перелистнула страницу.

– Третий пункт, – сухо объявила она, подавляя зевок. Боги, как же хочется спать. – Создание отряда юстициаров для обнаружения и расследования случаев подкупов, контрабанды, воровства, убийств и хищения денег из городской казны.

Впервые за последние два месяца после зачитывания предложения было настолько тихо. Представители недоумевающе переглядывались, неуверенно сглатывая и косясь на своих лидеров.

Джейн едва слышно вздохнула, опершись локтём на кафедру и положив голову на руку. Она прекрасно знала этих паршивцев и понимала, что это – затишье перед бурей.

Наконец, Синистра неловко откашлялся и попытался подняться, однако зацепился портупеей за скамью. Несколько проклятий и судорожных рывков – и он встал, ещё более красный, чем обычно.

– Ваша милость, – громогласно начал он. – А есть ли смысл нанимать юстициаров? Обучение одного такого человека стоит больших денег, найм уже обученного – ещё больше. И в итоге город выбросит горы золота, пытаясь поймать воров пары медяков?

– Мне не хочется соглашаться с Синистрой, но тут, боюсь, даже его скудный ум пришёл к верным выводам, – встал Дестра. – Такая нецелесообразная трата для предотвращения краж, которые если и есть вообще, то явно не так уж и велики…

– Юстициары будут заниматься не только казной, – перебил его Нелмеззо. – Или вы хотите сказать, что предотвращение убийств и грабежей – это нецелесообразно?

– А если я скажу, что за такую цену – да, не целесообразно? – Синистра надул грудь, как разозлённый индюк.

– Что ж, тогда я в с свою очередь скажу, что ваше нахождение здесь тоже нецелесообразно.

Прежде, чем Джейн успела что-либо сказать, Дестра и Синистра одновременно вскочили со своих мест, бешено крича и увлекая за собой своих сторонников. Старый Нелмеззо крикнул что-то, взмахнув тростью…

И заехал ею по лицу одного из людей Дестры.

На пару мгновений возмущённые вопли утихли, и во внутреннем дворике Палаты Народа повисла звенящая тишина. Нелмеззо, изумлённо распахнув глаза, смотрел на держащегося за разбитую губу представителя квартала, остальные замерли в нелепых позах, в которых их застал удар…

А в следующую секунду толпа взорвалась яростными криками и воплями боли.

– Просто потрясающе, – процедила Джейн, глядя на драку из-под полуприкрытых век.

– Ещё как потрясающе, – с ухмылкой проговорил Кальдо. – Сегодня они продержались куда дольше обычного.

– Весь мир завидует их хладнокровию и собранности, – мрачно добавил Фреддо. – Интересно, они хотя бы знают, что их голоса ничего не стоят?

– Не ничего не стоят, а носят совещательный характер, – поправила Джейн.

– Я до сих пор не понимаю, зачем вы вообще занимаетесь этим, – неодобрительно цокнул языком Кальдо, уклоняясь от брошенного кем-то горшка с цветком. – Если хотите посмеяться, то мы с Фреддо знаем несколько мест получше.

– И с компанией поприятнее, – заверил Фреддо.

– Не сомневаюсь, что знаете, – отмахнулась Джейн, собирая бумаги с трибуны. – Только я хочу быть уверенной, что после моего ухода людей Лепорты продолжат слушать.

– И вы хотите оставить это на них? – фыркнул Кальдо.

– Лучше сожгите город сразу, ваша милость, – пробормотал Фреддо.

– Некоторые уйдут сами. Некоторых я выгоню. Но оставшиеся научатся. Среди них уже есть те, кто по-настоящему хочет представлять народ.

И если повезёт, среди них даже будет кто-нибудь умнее её любимого кресла.

– Может, эти два дурака? – Кальдо указал на сцепившихся среди общей свалки Дестру и Синистру.

– Особенно эти два дурака. Они и эта хромая ворона, – Джейн кивнула на Нелмеззо, который с совершенно не соответствующей возрасту прытью отвешивал пощёчины какому-то толстяку, – одни из немногих, кто действительно заботится о своих кварталах.

– Значит, это наше будущее, – мрачно подытожил Фреддо.

– Не в том же виде, что сейчас… – пожала плечами Джейн. – Но да.

– Ну, что ж, – широко усмехнулся Кальдо. – Боги, помогите нам.

Джейн опустила глаза в список дел и тихо вздохнула.

Если боги и есть, то не похоже, что они на её стороне.

Джейн ненавидела неожиданные встречи.

Каждый чёртов раз, когда у неё были дела в городе, она обязательно сталкивалась с кем-то из знакомых. Само собой, абсолютно случайная встреча, даже если её замечали с другой стороны улицы, в плотной толпе и со спины. Мелкие патриции, просящие помощи или желающие обзавестись влиятельным другом, неутомимый Вендель, половину прогулки вежливо интересующийся делами, а затем внезапно начинающий требовать увеличения поставок зерна и оружия на Север, фра Рисата, пытающий выторговать хоть что-то Четырём Семьям…

Джейн тошнило от каждого такого разговора.

Поэтому сейчас она старательно делала вид, что не замечает сидящего через два стола от неё Тальпу. И искренне надеялась, что ему хватит мозгов понять, что она не в настроении.

– Ваша милость? – вкрадчивый голос заставил её вздрогнуть, вырывая из мыслей.

Выряженный в чёрно-золотое слуга смотрел на неё со слащавой улыбкой.

– Вы уже выбрали?

– Да, – Джейн провела ладонью по лицу, пытаясь отогнать сонливость. – Аква-э-мента.

Мужчина растерянно моргнул.

– Воду… С мятой?

Каждый раз, когда она приходила в «Посто Транквильо», никто почему-то не мог поверить, что она здесь просто ради пары спокойных минут и вида на реку. Все ожидали от гонфалоньера чего-то более грандиозного, чем сидение на полупустом балконе, созерцание реки и попивание воды с мятой.

– Холодная вода с мятой, – со вздохом поправила Джейн. – И что-нибудь этим двум, – она кивнула на Кальдо с Фреддо, тихо обсуждающим что-то у парапета.

– Что-нибудь? – слуга напряжённо нахмурился. Похоже, любые самостоятельные мысли давались ему с трудом. – Мне… Эм… Спросить у них или… – он едва не упал, когда Тальпа с громким хлопком опустил свою руку на его плечо.

– Просто принесите им вашу лучшую пасту! – и, отпихнув слугу в сторону, бывший представитель гильдий улыбнулся Джейн. – Ваша милость, какая неожиданная встреча.

Пару секунд гонфалоньер с ненавистью смотрела на него, до боли стиснув зубы и прикладывая все усилия, чтобы просто молчать.

А затем закрыла глаза и злобно выдохнула через нос.

– Такая неожиданная, фра Тальпа, что я даже онемела от изумления, – процедила она, борясь с желанием схватить что-нибудь и швырнуть в этого безмозглого урода. – Погодите, сейчас справлюсь с собой и смогу выказать вам все причитающиеся почести.

– Лучше выкажите сейчас – когда принесут пасту, вашим телохранителям будет не до избиения меня.

Будь Джейн выспавшейся и в другом настроении, она, скорее всего, улыбнулась бы. Но сейчас ей хотелось одного – чтобы её оставили в покое. И, похоже, для этого сегодня ей придётся забыть о приличиях.

– Вы… – начала было она, но тут же осеклась.

Тальпа сидел напротив неё, сложив руки на животе. Точно так же он сидел во время их последнего разговора, но сейчас он выглядел… Иначе. Живот стал ощутимо меньше, лицо стало острее, а взгляд – сообраннее.

Тогда он был похож на комок нервов, страданий и тоски по прошлому. А сейчас – на самого безмятежного и уверенного в будущем человека.

– Похоже, уход из политики хорошо на вас повлиял, – медленно проговорила Джейн.

– Более чем, ваша милость, более чем. Оказалось, что для счастья и здоровья нужно просто терять лишнее, – он взмахнул рукой, будто отгоняя надоедливое насекомое. – Лишние обязательства перед городом, лишний вес, лишняя жена.

Джейн иронично приподняла бровь.

– Лишняя жена?

– Сбежала с каким-то дураком в Виареджио сразу же, как я лишился должности, – он сочувственно покачал головой. – Как и большая часть семьи. Мне почти жаль их.

– Семью, жену или дурака? – усмехнулась Джейн, кивая Тальпе на стул напротив.

– Всех и сразу, ваша милость. Семью и жену – за то, что они не удосужились узнать, что я до сих пор вполне честно имею стеклодувную факторию, приносящую неплохой доход. А дурака – за то, что бедолага явно не знает, на что подписался.

– Если ваша жалость иссякнет, мы всегда можем казнить вашу жену как изменницу, – пожала плечами Джейн.

Пару мгновений Тальпа недоверчиво смотрел на неё. А затем усмехнулся.

– Честное слово, иронизируете так, будто родились в Лепорте.

– Пришлось научиться, – Джейн с удивлением почувствовала, что впервые за день искренне улыбается. – Я действительно рада, что вам лучше.

Точнее, она рада, что не виновата хотя бы в том, что произошло с ним.

– Я и забыл, как вы красиво улыбаетесь, – Тальпа вздохнул с искренним сожалением, и кончики пальцев Джейн закололо от предчувствия. – Тем более тяжело мне стирать эту улыбку. Фра Сестенца попросил меня передать вам кое-что.

– Сестенца? – недоверчиво фыркнула Джейн. – Через вас?

– Мы с Судьёй работали вместе в те времена, когда я занимался настоящей политикой, и с тех пор доверяем друг другу настолько, насколько это возможно для двух лепортицев. А ситуация требовала тайности и… – Тальпа скривился. – Лучше не тянуть. Вы помните фра Фурисо?

– Одного из Четырёх Семей, да, – пальцы Джейн закололо от нехорошего предчувствия.

– Сегодня ночью его сынишка убил двух людей, – Тальпа гадливо скривился. – Мать и отца. При ребёнке.

Наверное, так себя чувствует человек, когда падает в пропасть.

– Что? – прошептал кто-то губами Джейн.

– Он был пьян и, похоже, вообще не помнит, что натворил. Сестенца забрал его в суд и пока делает всё, чтобы об этом не узнали в городе. Но когда узнают…

– Боги, – прохрипела Джейн.

Его разорвут на части. Толпа просто разорвёт его на части. И тогда Фурисо выпустит кишки тому, кто осудил его сына. А если отпустить его, толпа выпустит кишки тому, кто оправдал этого недоноска.

В любом случае, кто-то умрёт. И, с большой вероятностью, это будет судья.

– И… – Джейн сглотнула, но горький привкус на языке никуда не исчез. – И кто будет его судить?

Тальпа стыдливо отвёл взгляд.

– Двое судей сбежали из города, как только Сентенца предложил им. Ещё один отказался, ссылаясь на патрициат. А два последних – Сентенца, который точно повесит его, и… Формально, гонфалоньер может быть судьёй, так что…

– Так что выбор невелик, – сдавленно произнесла Джейн.

Твою мать.

Какое-то время она молча смотрела на заполненную прогулочными лодочками Фиуме, плещущуюся внизу, под балконом.

– Почему Сентенца сам не сказал? – наконец, выговорила она. – Почему не отправил посыльного?

– Он думает, что кто-то из его приближенных работает на новостные листы, и не захотел рисковать.

Джейн сощурилась и наклонила голову набок, не в силах поверить в то, что услышала.

– Что? – взбешённо прошипела она. – Не захотел рисковать?! Самое время не хотеть рисковать! Кстати о времени – почему я вообще узнаю об этом только сейчас?!

– Сестенца вызвал меня к себе только час назад.

– А что он делал до этого, чёрт возьми?!

– Полагаю, был занят.

– Даже если он был занят, что мешало отправить вам посыльного и попросить о встрече, а не заниматься этой чертовщиной?!

– Вероятно, он не подумал, ваша милость, – Тальпа опустил взгляд.

Джейн едва не взвыла. Он не подумал! Он, мать его, не подумал! Похоже, никто в этом городе вообще не думает, пока не становится поздно!

– Созовите Магистрат, – она решительно встала из-за стола, и Тальпа недоумевающе открыл рот.

– Я?

– Нет, я буду бегать по городу сама! – рявкнула Джейн, заставив Кальдо с Фреддо обернуться.

– Всё в порядке, ваша милость? – с тревогой спросил Кальдо.

– О, ты даже не представляешь, насколько нет, – жёстко бросила Джейн. – Один из вас сейчас отправится во дворец и принесёт мне кое-что из рабочего кабинета.

– Что, ваша милость?

– Мои рабочие бумаги… – она помедлила, но тут же изо всей силы ущипнула себя. – И зелёный фиал из ящика стола.

Не время корчить из себя чистоплюйку. Это будет последний раз. Последний чёртов раз – и она навсегда забудет о зелёном флаконе.

– Проклятье, – прошептала она сама себе. – Этот город убивает меня.