Текст книги "Четыре сезона власти: Дебют (СИ)"

Автор книги: Андрей Вольмарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Четыре сезона власти: Дебют

Глава 1. Укротители зверей

ЧАСТЬ I. Цепляясь за трон.

Глава 1.Укротители зверей

Шум толпы заставлял Джейн улыбаться.

Она обожала толпу. Она напоминала ей огромного зверя, каждое движение которого было наполнено силой. Тысячи людей чувствуют и действуют, как один. Взрыв смеха – и вокруг распускаются улыбки. Крик боли – и лица хмурятся, а кулаки сжимаются сами собой. Ей всегда казалось это волшебством. И ещё большим волшебством ей казалось то, как всего один человек заставляет этого безумного зверя плясать под свою дудку.

Не каждый это умел. И человек на трибуне явно был мастером.

– Оставлю ли я места магистратам? – звучно спросил он, и слова вырвались паром в холодный воздух. – Чёрта с два! – по толпе прошёл восторженный вздох, и Джейн с трудом сдержала свой собственный. – Они показали, что неспособны ни на что, кроме провалов, а мне такие люди не нужны! Вам они не нужны! – он резко указал в море людей, и один из перстней ярко блеснул на зимнем солнце.

Одобрительный крик взлетел паром в небо. Кажется, даже флюгеры на домах по краям площади слушали его.

Джейн чуть наклонила голову. Чёрт, он хорош. Очень хорош. Может быть, даже не врёт или хотя бы искренне верит в то, что не врёт. Неудивительно, что за него платили столько.

Натянув на голову капюшон, она принялась осторожно пробиваться к трибуне. Люди не обращали на неё внимания – все вытягивали шеи или завороженно смотрели туда, откуда слышался мощный голос.

– Налоги? Это самый больной вопрос для нас всех, и мы с вами прекрасно знаем, что опустить их не получится. Единственное, что я могу вам обещать – теперь ваши деньги будут тратиться на то, на что им положено тратиться! Никаких больше поместий, коней или виноградников!

Джейн чувствовала, как на её губах играет улыбка. Он говорил очень убедительно. Говорил правильные вещи. Будь она частью толпы, она бы голосовала за него двумя руками и молилась, чтобы именно он стал гонфалоньером. Но у него было две проблемы. Первая – Джейн не была частью толпы. А вторая – он забыл, что перед ним просто толпа.

Протиснувшись между двумя женщинами, она оказалась прямо у трибуны. Голос Онесто теперь грохотал, как камнепад.

– Я обещаю вам магистратов, которые не посмеют воровать и будут делать свою работу! – ветер очень кстати развевал его длинные волосы, а его щёки раскраснелись на морозе. – Я обещаю вам честного гонфалоньера, который отдаст все силы на благо города! Я обещаю вам…

– Курицу!

Онесто поперхнулся и закашлялся. Его приближённые, до того молчавшие и незаметные, впились взглядами в толпу, выискивая крикуна.

А сама толпа, возбуждённо гудя, начала обращать на неё взгляды.

Изумление, непонимание, уважение.

– Вы обещаете нам курицу?! – снова прокричала Джейн, стараясь не обращать внимания на взгляды тех, кто стоял вокруг.

– Курицу? – Онесто непонимающе моргнул.

– Да! Курицу! – она решительно рубанула воздух рукой. – Вы говорите про налоги! Налоги, которые вы собираетесь потратить на что?

Онесто нахмурился, и его и без того суровое лицо стало совсем мрачным.

– Внешнюю стену давно уже надо обновить, – громко проговорил он. Люди вокруг Джейн согласно закивали. – Многие дороги только называются дорогами. Некоторые дома…

– Курица! – крикнула Джейн.

– Кто-нибудь, накормите её уже! – крикнул кто-то из толпы, и площадь утонула в смехе.

Подобострастно смеялись и подручные Онесто. Позволил себе скупую улыбку и сам судья.

Джейн тоже улыбалась. Они не понимали, что только что она загубила его речь.

– Я не понимаю… – начал было Онесто, но из-за смеха никто его не слышал.

Было поздно. Джейн чувствовала это так же отчётливо, как покалывание кожи на морозе. Зверь почувствовал нового хозяина и уже принялся осторожно изучать её. Во взглядах людей вокруг неё появилось сомнение.

А ведь она ещё даже не начала.

– Я не совсем понимаю, как налоги связаны с курицей, – мягко улыбнулся Онесто, опираясь на кафедру и внимательно вглядываясь в толпу. – Может, кто-нибудь объяснит?

– Я могу, если вы разрешите мне подняться наверх!

Он в задумчивости оперся на трибуну, шутливо приложив палец ко лбу и изображая раздумья. Джейн заметила, как один из его свиты, резко нахмурившись, шепнул что-то другому такому же клерку – и тот исчез. У неё максимум пять минут до того, как на её голос в толпе начнут стекаться стражники.

Охота началась.

– А должен ли я? – весело спросил он, резко вскидывая руки. – Должны ли люди слушать вас?

Он смотрел только на неё, и она чувствовала, что толпа вокруг растворяется. Остались только они вдвоём. Поединок начался.

– А почему бы людям не послушать самих людей? – дерзко вскинула она голову.

Он не нашёл что сказать и приглашающе протянул руку вниз.

– Если люди хотят услышать – поднимайтесь. Но хотят ли люди?

– Да! – крик, родившийся где-то в центре толпы, быстро был подхвачен остальными и превратился в рёв.

Онесто помрачнел, и Джейн чуть-чуть улыбнулась.

Толпа всегда выбирает того, кто обещает ей зрелище, шутки или темы для разговоров на ближайшие пару недель, а не того, кто обсуждает тарифную ставку на налог за провоз зерна.

Рёв толпы только-только утих, как Онесто прикрыл глаза и склонил голову, демонстрируя покорность.

– Народ сказал своё слово – прошу! – и он подал ей руку.

О, боги. Он только что сам попросил воткнуть ему нож в спину.

– С радостью! – она улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой.

Какой-то бородач, предвкушая веселье, помог ей взобраться на помост. Онесто изящным жестом указал на трибуну, чуть склонив голову с улыбкой.

– Прошу, леди, – без тени насмешки проговорил он. – Мне будет интересно послушать.

Она медленно подошла к кафедре. Сейчас главное не спешить. Разбудить в них ещё больше любопытства, чтобы оно зудело и заглушало голос рассудка.

Шероховатое дерево кафедры под рукой чувствовалось так же, как, наверное, ощущалась тяжесть короны. Мир остался где-то внизу, ниже её помоста. Всё резко стало простым и понятным.

Это ощущение успокаивало. Но ещё больше успокаивал её привычный вид – море людей, замершее в предвкушении. Людей разных профессий, разных взглядов, разного вида. В самом первом ряду куталась в меха женщина со сложной причёской. Рядом стоял щербатый детина, удивлённо глядящий на Джейн. Двое мальчишек перешёптывались, иногда поднимая взгляд на неё. Худощавый стражник с поросшим щетиной лицом.

Все они были разными. Но были одним целым.

И все они были в её власти.

– Курица, – звонко повторила она, и по толпе пронеслись смешки. Это хорошо. Смех значит, что они хотя бы слушают её. – Вы часто едите курицу?

Улыбки вокруг становились несмелыми, озадаченными, а кое-где и вовсе исчезали. Люди любят, когда им задают вопросы. Очень любят. Это создаёт иллюзию, что кому-то есть до них дело.

– Нет! – наконец, раздался крик откуда-то с самого края толпы.

– Точно, нечасто!

– Редко совсем!

– Только по праздникам!

Джейн взмахнула рукой, призывая к молчанию, и все разом смолкли.

А ведь всего капелька уверенности и властности.

– А часто ли вы видите курицу на рынках? Мясные ряды забиты, и курицы там полно, – она развела руками, будто недоумевая. – Так почему вы её не покупаете?

– Слишком дорого!

– Точно, дорого!

– По пятнадцать за штуку!

– Грабёж!

Она позволила негодующему шуму подняться и усилиться, прежде чем снова взмахнула рукой. И толпа, как нашкодивший пёс, затихла.

– Значит, проблема в деньгах! – она перегнулась через кафедру и окинула взглядом людей. Теперь они не смеялись, а напряжённо следили за каждым её жестом. – У вас, честного народа Лепорты, нет денег на курицу! – она яростно ударила воздух, чувствуя, как распаляется с каждым словом. – Вы не можете позволить себе мясо не по праздникам, как жители Веспрема, Эстранео или Дименсикато, но при этом вам обещают целую стену! – она развела руками, обрисовывая масштаб стены. – Вам обещают обновить фасады домов! – она сделал движение, будто красит стену. – Вам обещают дороги!

Толпа совсем затихла, покорно слушая каждое её слово. Люди хмурились.

Хмурился и Онесто.

– Но разве дороги накормят вас?! Разве красиво разрисованный дом даст вам денег для того, чтобы ваш ребёнок смог пойти в хорошую школу? Может, стена защитит вас от нищеты?!

На всей площади повисло неловкое молчание. А она, часто дыша и чувствуя жар, развернулась на месте и указала на Онесто.

– Скажите мне, судья! – её голос теперь разносился по всей площади. – Можете ли вы дать этим людям не камни, краску и булыжник, а курицу?!

Онесто молчал. Он хмуро смотрел на неё, нервно потирая перстень на своей руке. Джейн скосила взгляд вниз – люди смотрели на него со страхом. Некоторые прижимали руки к груди, будто молясь, чтобы он нашёл ответ.

Но Онесто не находил ответа.

– А кто сможет дать нам что-то другое? – пропыхтел усатый толстяк, стоящий у самого помоста. Разодетые люди вокруг него взревели в знак согласия. Будто бы море золота и меха взволновалось.

Джейн едва удержалась от того, чтобы закатить глаза.

– Да хотя бы вы! – рявкнула она.

Лицо толстяка пошло пятнами.

– Я? – рассеянно спросил он, указывая на себя.

– Вы! Разве вы не купец?

– Купец, – радостно подтвердил его сосед, за что получил от толстяка удар локтём под рёбра.

– Значит, вы знаете, как получать деньги! Чем вы занимаетесь? – она отошла от кафедры и присела на краешек помоста, внимательно наклонив голову.

Люди с интересом обращали взгляды на толстяка. Тот побледнел, затем покраснел, а затем, вызывающе задрав жирный подбородок, прохрипел:

– Я суконщик!

– Суконщик! – радостно хлопнула в ладони Джейн, заставив толстяка вздрогнуть. – Скажите – какие проблемы у простого суконщика в Лепорте?

Простой суконщик был разодет так, что с продажи его одежды Джейн могла бы купить себе небольшой замок.

– Нас давят веспремцы! – взвизгнул худощавый купец в высокой шапке. – Давят ценами!

– А вы? – Джейн резко ткнула пальцем в вздрогнувшего стражника. – Какие проблемы в страже?!

– Ну… – усатый мужчина смущённо кашлянул и полез чесать затылок, но рука наткнулась на шлем. – Жалованье низкое, и приказы… Не всегда разумны, – совсем тихо закончил он.

– А какие проблемы у вас? – Джейн неожиданно развернулась к Онесто и обвинительно указала на него пальцем. – Вы судья! Какие проблемы у судьи в этом городе?

Сейчас решится всё. Если он осадит её, если он сможет заткнуть её – он победит. Ему стоит лишь отмахнуться.

Но если он ответит, он перестанет быть главным человеком сегодня на площади. Этим человек станет Джейн.

Она, затаив дыхание, следила за тем, как судья морщит лоб и плотно сжимает губы, будто борясь сам с собой. Ну же, зануда, давай, давай…

– Продажные присяжные, – выдохнул Онесто.

Многоголосое «ах» пронеслось над площадью и, если судить по скрипу, повернуло пару флюгеров.

Джейн тоже ахнула, прижимая ладонь ко рту.

О боги, продажные присяжные. Вот так новость. Кто бы мог подумать.

– И вы знаете об этой проблеме, – чувственно проговорила она, трагично глядя ему в глаза. Будь на его месте кто-то менее честный и… Благородный, что ли, её бы давно раскусили и, в лучшем случае, выкинули бы с площади прочь.

Но Онесто, похоже, был хорошим человеком. На свою беду.

– Знаю, как видите, – судья развёл руками, не обращая внимания на шиканье своих приближённых.

– И вы хотите быть гонфалоньером? – она горестно усмехнулась и покачала головой. – Вы хороший судья и честный человек, но как вы можете служить народу города, если обещаете им новую стену, новые дома и дороги, когда им это не надо? Если вы не слушаете их? – она опустила голову. – Если вы не слушаете себя?

Боги, это уже слишком. Любой человек, у которого есть хотя бы немного мозгов, сейчас точно поймёт, что здесь происходит. Ей стоит прекратить этот цирк, а то будет как в Эстранео.

Однако толпа ничего не замечала. Люди смотрели на неё и Онесто. На неё – с уважением и удивлением. На Онесто – разочарованно и как-то печально.

Внезапно, к трибуне вышел один из разодетых в чёрное подручных Онесто.

– Для того и нужны беседы с гражданами – чтобы знать, чем вы дышите, и какие… Эм. Проблемы у вас есть! И решать их, да, – неловко проговорил сухопарый человек в огромной шляпе, то и дело оглядываясь на Онесто.

Тот стоял, будто бы парализованный. Его губы беззвучно шевелились, а левая рука постоянно поглаживала перстень на правой.

Впервые за пять лет своей работы, Джейн испытала стыд.

Чья-то тяжёлая рука легла ей на плечо.

– А ну иди сюда, – прошипел ей в ухо один из подручных, больно сжимая плечо и подтаскивая к краю помоста. – Закрой рот и стой здесь, будто ничего не происходит!

Джейн видела, как по толпе проходит волна будто бы от камней. К помосту с той стороны, где людей было поменьше, стекались стражники.

– Эй! Это мой зад! – вскинулась она и выдала мощную пощёчину клерку. Тот ошеломлённо отшатнулся, распахнув глаза и слегка ослабив хватку.

Этого было достаточно. Джейн, оскорблённо прижимая руку к груди, спорхнула с помоста и слилась с возмущённо галдящий и орущей на клерка толпой.

Люди плотно обступили Джейн, и она, чуть присев, быстро вывернула плащ наизнанку и пошла прочь. Стражники прогрохотали совсем рядом, расталкивая людей алебардами, но она лишь натянула капюшон пониже на лицо.

Вместо виселицы её достался лишь вполне терпимый удар древком по руке и отдавленная в толчее нога.

Джейн Ла-Русе шла в людском море, чувствуя знакомую пустоту в груди.

Работа выполнена.

Глава 2. Продажные рты

Глава 2.Продажные рты

Звон монет раздражал.

Обычно Джейн искренне наслаждалась этим звуком. Она вообще любила, когда за её работу платили. Но сейчас он отвлекал её от вида из окна.

Ночная площадь укрылась белым. Снег, медленно кружась в воздухе, оседал на статуе какого-то всадника, на мостовой, на фонтане, на скамьях и голых деревьях. На трибуне. Всё было белым и пустым, и это напоминало ей ту зиму, когда она почти закончила Коллегию.

Правда, тогда радости и надежд было побольше.

– Сорок три, сорок четыре… – она раздражённо повернулась к своему гостю. Мужчина картинно поднял руку и ссыпал крупную монету в большую куче на столе. – Сорок пять!

– Я полностью доверяю вам, фра Бернардо, – заверила она с улыбкой. Когда он уйдёт, она пересчитает монеты ещё раз. И лучше бы было, чтобы там правда было сорок пять. – Вы не похожи на обманщика.

– Я банкир, – гордо заявил Бернардо, улыбаясь в бороду. – А это значит, что я должен быть известным обманщиком, который всё равно вызывает доверие.

– Вы и вызываете, – примерно настолько она бы доверяла змее.

– Как и вы, но ведь мы оба знаем, что ваше ремесло немного… – он усмехнулся. – Больше чем немного. Гораздо больше. Но! – он поднял палец, будто предупреждая её недовольство. – Но вы сделали свою работу замечательно. Я слышал, что Онесто потерял почти все голоса. А ваша речь… – он хихикнул. – Курица. Отличная выдумка. Как вы до этого додумались?

Она вспомнила изнурительные занятия над книгами по риторике, логике и дикции, вспомнила бессонные ночи накануне Испытаний, вспомнила, как тщательно училась управлять интонацией после замечаний адепта Цицерро. Вспомнила недовольного и ревущего в бешенстве маэстро в театре.

– Импровизация, как и всегда – она игриво откинула длинные волосы с лица. – К тому же, за это вы мне и платили, разве нет?

– Сказать честно, за то, что вы устроили, вам нужно платить в два раза больше, – лукаво усмехнувшись, проговорил банкир и тут же развёл руками. – Но вот жалость – я забыл свой кошелёк дома, – и он рассмеялся.

Джейн тоже рассмеялась. Дураки любят, когда над их шутками смеются.

– Нет, правда. Я слышал, что на каждом углу говорят только о вашем выступлении. «Онесто позволил какой-то оборванке говорить», – писклявым голосом передразнил он, – «Онесто не знает, что делать», «Онесто не даст нам ничего, кроме законов». О большем и мечтать нельзя, – он удовлетворённо крякнул. – Вы даже самого Онесто, похоже, убедили.

Сердце Джейн резануло жалостью, когда она вспомнила бессильно опущенные плечи судьи. О, она знала, что это такое – когда твои мечты и идеи рассыпаются, и ты остаёшься наедине с разочарованием.

– Да, совершенно раздавленный, – она улыбалась одними губами. – Как вы того и хотели.

За пять лет работы, она становилась на пути многих к власти. И ни разу не жалела. Любящие семьянины, имеющие сразу трёх любовниц, честные судьи среднего звена, откуда-то имеющие самые большие поместья в городе, магистраты, честно решающие торговые споры и при этом получающие увесистые подарки от торговых гильдий.

Но Онесто ей было жаль. Она следила за ним пару недель и, похоже, он был первым человеком, который шёл к власти не ради себя, а ради людей. Неумело, может быть, грубовато, наверное – но хотя бы честно. И люди ведь шли за ним как раз потому, что чувствовали в нём упрямую честность.

И она чувствовала. Но политика – это не место для таких.

– Да, как вы того и хотели, – повторила она.

– Мне даже немного жаль его, – вздохнул банкир, извлекая из кармана трубку и принимаясь раскуривать её. – Фра Онесто – не самый глупый человек, хоть и неисправимый… – он покрутил пальцем в воздухе, будто пытаясь выхватить слово. – Идеалист, точно! Он не знает, как и что делается, не знает, что и как говорить, он обещает скучные вещи…

– Но люди видят в нём символ, – подытожила его болтовню Джейн, отворачиваясь и закатывая глаза. В любом сборище всякого рода обещателей и шутов всегда должен быть мрачный человек, имеющий репутацию неподкупного борца за справедливость.

Не потому, что он действительно нужен. Для контраста.

– Чёртовы символы сложно убрать с доски, – пыхнул трубкой Бернардо. – Убьёшь, – он провёл ладонью вдоль шеи, – и они станут знамёнами, с которыми пойдут на тебя. Будешь сильнее давить – они будут лучше разыгрывать жертву и притягивать больше сторонников. Таких нужно… – он легонько провёл по столу, будто стёр пятно. – Мягко. Незаметно. И не дай боги, чтобы в итоге те, кто стоят за символов, вышли на тебя.

– Как вы того и хотели, – боги, будто бы от повторения этой фразы она становится менее виноватой.

– Он ведь точно не выиграл бы ничего, – задумчиво покачал головой банкир. – Но как бы его могли использовать… – он со смаком цокнул языком. – Страшно подумать. А теперь он – посмешище. Ещё и усомнившееся в… Да во всём. А могло быть иначе.

Джейн вскинулась.

– Это как же? – ядовито спросила она и тут же впилась ногтями в руку.

Не говори так с нанимателями, дура. Нельзя.

Но Бернардо не обратил внимания на её тон.

– Я предлагал ему присоединиться, представляете? Стать нашим знаменем. А он заявил, что справится сам.

– Судья справится с банкиром? – фыркнула Джейн.

Бернардо расхохотался, и меховая оторочка его плаща закачалась вместе с ним.

– Такая красивая и молодая – и такая циничная. Будь в вас хотя бы капля благородной крови, вы были бы завидной невестой.

Джейн даже не нашла, что ответить на такую глупость.

– Нет, правда, – не успокаивался банкир. – Посмотрите на себя! Вы умны, вы красивы, вы остры на язык, – выпустив колечко дыма, он прищурился на неё, как змея смотрит на кролика. – Наверное, нелегко такой девушке зарабатывать в наше время.

А, так вот к чему идёт.

– Не всё на свете продаётся, фра Бернардо, – усмехнулась она, хотя была больше в настроении запустить в него сапогом.

– Но я должен был попробовать, – расстроенно вздохнул он, отводя взгляд.

Разумеется. Каждый считал, что должен. И каждый думал, что, раз она покорно играет отведённую ей роль за деньги, то с радостью сделает и всё остальное за пару лишних монет.

И не важно, что успех её речей был совсем не в смазливом личике. Хотя, надо признать, это чертовски помогало.

– Простите, если я обидел вас, – Бернардо приложил руку к груди и слегка наклонил голову, будто бы раскаиваясь. – Я не хотел. Для меня вы, в первую очередь, мастер своего дела, и уже во вторую – красавица.

– Фра Бернардо, – укоризненно цокнула языком Джейн. – Любящий муж, отец трёх детей – а пытаетесь ухлёстывать за какой-то авантюристкой.

Банкир весело ухмыльнулся.

– Это всё ваши дикие чары. В вас есть что-то от лесных ведьм. Вам говорили это?

Джейн задумчиво провела пальцем по губам. От ведьмы? Хм.

– Нет, не говорили, но мне лестно. Наверное. Лесные ведьмы – это те, которые в огромных шляпах, с бородавками и горбатые, или те, которые никогда не стареют и насилуют любого встречного мужчину?

– Вторые.

– Ну, насиловать я вас не собираюсь, – заверила Джейн, улыбаясь.

– Поход со мной в театр не переубедит вас?

Ох, театр. Как трогательно, как мило. Сначала деньги, затем лесть, теперь поход в театр. Он её настолько хочет? Что дальше – попросит руки и сердца?

– Простите, фра Бернардо, – она хитро сощурилась и встала с подоконника. – Но я собиралась покинуть город как можно скорее. Моя работа не позволяет мне надолго задерживаться где-то, – она вспомнила холодный шёпот подручного Онесто и почувствовала холодок вдоль позвоночника. «Молись, чтобы мы тебя не нашли».

– Думаю, с отъездом придётся повременить.

Джейн поджала губы.

– Неужели я вам настолько понравилась? – игриво спросила она, нащупывая рукоять кинжала за спиной.

Это будет не первый раз, когда наниматель решит обезопасить себя наверняка.

– Мне? Безусловно. Но нашей страже, видимо, ещё больше, – и банкир жестом, полным сожаления, выложил на стол лист бумаги.

Джейн настороженно взяла его в руки.

С листа, поверх надписи «разыскивается», на неё смотрела она сама.

– Сегодня день лести? – фыркнула она, возмущённо потрясая листом. – Если бы у меня был такой аккуратный нос!

– Если это единственное, что вас волнует…

– Нет, конечно! Только взгляните на эти губы! – она недовольно провела пальцами по губам и взглянула на своё отражение в окне. Но себя она не видела.

Перед глазами стоял Эстранео. То туманное утро, когда всё пошло не так. Пустозвон на трибуне оказался не совсем пустозвоном, а стража оказалась расторопнее обычного. В тот день она ничего не заработала – только потратила на взятки, обман и уговоры все свои деньги и нервы, лишь бы выбраться оттуда живой.

– У вас замечательные губы, – с усмешкой заметил банкир. – Но, надо сказать, теперь их жажду не только я.

«Жажду». Джейн с трудом удержалась от смешка. Он это слово подсмотрел в театре? А говорят, что пьесы хорошо влияют на зрителей.

– Видно, придётся покидать ваш замечательный город ещё быстрее, чтобы поклонники не испортили мне жизнь, – она встала и принялась отворачивать рукава рубахи обратно. Бернардо внимательно следил за каждым её движением, будто бы ожидая какого-то подвоха.

– Вас будут искать.

– Меня всегда ищут, – безразлично пожала она плечами.

– Быть может, я бы смог вам помочь, – задумчиво проговорил он, глядя, как она разглаживает складки на своём жилете. – Да, думаю, я вполне бы смог.

– Это было бы очень мило, фра Бернардо, но не стоит, – без энтузиазма ответила Джейн, не отрываясь от сборов. Она знала, что будет дальше.

– Может быть, всё-таки стоит, – банкир нервно облизнул губы, его глаза алчно горели. – Как на счёт такого договора – я помогу вам выбраться, а вы, скажем, дадите мне частный урок ораторского мастерства?

Джейн глубоко вздохнула, раздражённо прикрывая глаза.

Ну вот почему это происходит раз за разом?

– Вы купили слова, которые я произносила, – она накинула на плечи пальто и подняла воротник. – Но не мой рот.

И, прежде чем придурок смог что-то добавить, вышла прочь.

Сердце быстро стучало, пока она спускалась по лестнице в темноте. Каковы шансы, что этот боров не притащил свою охрану, как обещал? Ноль? Минус один?

К её удивлению, ни на лестнице, ни в маленькой прихожей не было никого. Только сквозняк, задувающий под дверь.

На улице было холодно, и дыхание вырывалось облачками пара. Белые хлопья медленно кружились в темноте, красиво сверкая в жёлтом свете фонарей.

– Ну вот, – прошептала она, поудобнее перехватывая заплечный мешок. – Снова одна на холоде.

И особо обидно то, что в этот раз она даже не пыталась залезть кому-нибудь в постель или обокрасть нанимателя. Просто сделала свою работу.

Впрочем, чего она ожидала с такой работой?

Снег хрустел под сапогами, и каждый шаг казался оглушительным на пустынной улице. Золотой свет падал из окон ей на лицо, и Джейн почувствовала, что начинает улыбаться против воли.

Как будто бы вновь на сцене. Свет в лицо, едва виднеющиеся в темноте силуэты зрителей и стук шагов. После такого обычно должен быть внушающий монолог – и эффектное затемнение. Может быть, даже конец спектакля.

Но снег всё так же скрипел под ногами, аплодисментов так и не было слышно, а свет не затемнялся. Улыбка соскользнула с лица, и разочарованный вздох вырвался паром на морозе. Какой смысл в выступлении, которое никто не может оценить?

Будто бы отвечая, кошелёк звякнул на поясе.

А. Точно.

Святые Ворота выглядели чередой огней в ночи. Жаровня, у которой грелись трое стражников, фонарь в руках у спорящих и пытающихся впихнуть его друг другу патрульных, факелы по бокам от каменной арки. Но в этом свете для Джейн не было и намёка на обнадёживающее тепло или спокойствие.

Она не сможет пройти здесь. Как наверняка не сможет пройти и через любые другие ворота в городе.

Выдохнув сквозь зубы, она прислонилась к стене и задрала голову вверх – к чёрному небу.

– Вот как так всегда получается? – прошептала она, качая головой. Почему ей никогда не везёт?

Теперь придётся либо залегать на дно и скрываться, пока шумиха с выборами не уляжется, либо идти обратно к банкиру.

Она скривилась. Нет, туда она точно не вернётся. Ни за что. Значит, найти ночлежку получше в трущобах и…

Яркий свет залил весь мир вокруг.

– Эй!

Джейн, испуганно стиснув зубы, пыталась разглядеть силуэты, загораживаясь от света рукой.

– Я… – зубы стучали то ли от холода, от ли от ужаса.

– О, простите, – кто-то заслонил фонарь ладонью.

Двое стражников загородили выход из переулка, хмуро глядя на неё из-под шарфов и шляп.

– Вы в порядке? – стражник приподнял шляпу.

– Я… – она спешно нарисовала улыбку на лице. – Конечно, да. Спасибо.

– Вы дрожите.

– Сейчас зима, все дрожат, – с лёгкой улыбкой заметила она, натягивая шарф повыше на лицо.

Стоит одному из них протянуть руку – и она окажется в их власти. Тюрьма, суд, эшафот. Или штраф. Она не хотела проверять.

Сердце испуганно колотилось, а улыбка наверняка выглядела вымученной. Ей оставалось надеяться лишь на то, что эти двое не самые смышлёные мужчины на свете.

Она протискивалась между ними целую вечность. Оба, смущённо потупив взгляды, пригнулись к стенам переулка, но не додумались выйти из него. Она едва не отдёрнула руку, когда один из них взял её за локоть.

– Здесь скользко, – хрипло пояснил он, и она нервно кивнула.

Наконец, она вышла из переулка на пустую улицу, и голова сама повернулась к воротам. Каменная арка темнела всего в пятидесяти шагах. Один рывок, немножко удачи – и безопасность. Она пробежит мимо стражников, скроется в темноте, и никто из них не захочет искать её в метели.

Вежливое покашливание одного из стражников заставило её тихо вздохнуть. Нет. Не получится.

– Что вы делали здесь? – голос мужчины звучал неуверенно, будто ему было стыдно задавать вопрос.

– Я гуляла, и… – Джейн развела руками. – Похоже, заблудилась. Ваш город зимой – просто лабиринт.

– Это правда, – кивнул он и потянул за завязку плаща.

Она глупо смотрела на то, как он стягивает с себя огромный сине-белый плащ. А затем глупо уставилась на его протянутую руку.

– Вы… – он неловко кашлянул. – Похоже, вы замёрзли.

Джейн в ужасе попыталась отпихнуть его руку. Сине-белый плащ, который просто так не выкинешь – есть ли что-то более приметное в этом мире?!

– Не стоит, вы же сами замёрзнете!

– Кальдо? Замёрзнет? – второй стражник завистливо шморгнул носом и плотнее закутался в плащ. – Ага, как же. Берите, дамочка. Он с этого только выиграет.

Джейн послушно приняла плащ дрожащей рукой.

– Только скажите, где мне потом вас найти, – голос стражника звучал приглушённо из-за шарфа, но Джейн узнала эти нотки. Осторожная просьба. Узнать, но не обидеть. – Просто этот плащ, понимаете, собственность стражи, и капитан сдерёт с меня шкурку, если я не…

– Я сама вас найду, – быстро проговорила Джейн и, быстро развернувшись, пошла обратно, в сторону центра города. Она чувствовала, как её взгляды следовали за ней, и едва поборола желание пуститься бегом.

Проклятье. Это было так близко. Стоило им протянуть руку, чуть-чуть вглядеться в её лицо – и это был бы конец.

Джейн замедлилась всего на мгновение и бросила быстрый взгляд назад. Двое стражников растворились в метели, а огни ворот теперь манила её ещё сильнее.

Плотно сжав губы, она зло отвернулась и пошла прочь. Нет, нельзя рисковать. Она исчерпала свой лимит удачи на сегодня.

И, похоже, теперь она здесь застряла.