Текст книги "Письма солдат (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9
Барбадос

26 июля 1941. Иван Дмитриевич.

От рева корабельной артиллерии давно заложило уши. Звуки над водой разносятся далеко, частый огонь на подавление слился в один сплошной гул. Фоном шел перестук паровых машин, стрекотание моторов катеров, свистки и гудки.

Медленно подгребающие винтами суда транспортной флотилии вызывали из глубин памяти недобрые воспоминания о темных волнах Ла-Манша. Штабс-капитан Никифоров бессовестно пользуясь правами офицера наблюдал за высадкой с надстройки. Людям на нижних палубах приходится куда хуже. Вокруг металл, под ногами тонкий линолеум, под ним метал, над головой металл. Иван Дмитриевич по себе знал, как страшно в низах, когда идет бой, в небе гудят моторы, когда понимаешь, от пучины тебя отделяет только тонкий лист железа.

– Идем во втором эшелоне, – подполковник Чистяков с невозмутимым видом стряхнул пепел с папиросы.

– Если ничего нее путаю, отстаем от графика.

– Путаете, Иван Дмитриевич, высадку сдвинули на три четверти часа. Моряки долго возились с береговыми батареями.

– Хорошо если так. Меня признаться трясет немного.

– Меня тоже. До сих пор с ужасом вспоминаю болтанку на переходе. И где наши эту галошу откопали? Лохань старше Ноева ковчега, – Чистяков щелчком отправил окурок за борт.

– Видимо, не жалко если утопят. Жалко если с нами.

Старый каботажник «Сант Феликс» тряхнуло на волне. Никифоров успел схватиться за поручень и негромко выругался. Судно довернуло направо, теперь со шлюпочной палубы можно было увидеть Барбадос. Остров близко, до берега версты две-три на глаз. Там что-то горит, к небу поднимаются клубы черного дыма. Над пальмами и деревьями вздымаются грязные с огненными прожилками кусты взрывов. В небе барражируют двухмоторные самолеты.

Огненный вал уже переместился в глубь острова. Короткий бой на пляжах закончился. Морская пехота рывком преодолела открытое пространство и продвигается в глубь острова. Хочется надеяться, что продвигается, а не залегла под кинжальным огнем обороняющихся.

Штурмовые боты и моторные баржи гребут винтами к транспортам. Не все. Вон там и там из воды торчит рваное железо. Два «Болиндера» накренились на отмели и черпают воду низкими бортами. Эти уже отплавались.

Если обернуться, в трех кабельтовых за транспортом идет эсминец. Орудия на баке и юте частят беглым огнем. Дальше еще несколько кораблей. У горизонта два крейсера или линкора, Иван Дмитриевич, признаться плохо разбирался в морской части. Все, что больше и солиднее вон того эсминца – крейсер. Радовало одно, высадку прикрывает целая эскадра. Не просто прикрывает, а деловито перепахивает остров тяжелыми фугасами.

– Приготовиться! Швартовы! Боцмана наверх!

Матросы высыпали на палубу. К «Сант Феликсу» с обоих бортов причаливают десантные баржи. Раздаются громкие свистки. С палубы транспорта сбрасывают сходни.

– Пойдемте, – комбат хлопнул Никифорова по плечу, – нехорошо оставлять людей в такой момент.

Люки открыты, саперы поднимаются на палубу. Некоторые держатся молодцом. У многих бледноватый вид. Сказывается непривычка к морю. На переходе вдруг выяснилось, «Сант Феликс» отличается отвратной остойчивостью, его качало и бросало как щепку. Каждый удар волны в корпус отзывался звоном заклепок, тряской и гулом.

– Господа, внимание! – громкий командирский голос подполковника перекрыл шум и гул. – Действуем по расписанию. Иван Дмитриевич, как обговаривали, вы ведете авангардную группу.

– Хорошо. С Манштейном связь наладили?

– Он с нами одной волной высаживается. Постарайтесь найти полковника Берса.

– Владимир Иванович? Бронегренадеры? – Никифоров неплохо знал этого сутулого, постоянно носившего очки офицера.

– Он самый. Ваши радисты должны знать волну связи с мехбригадой.

Как и обговаривалось, штабс-капитан Никифоров взял два штурмовых бота, на каждый посадил по взводу саперов налегке. Вторым офицером роты шел поручик Мизерницкий. Андрея Аристова Никифоров оставил старшим за себя.

Остальных людей Чистяков поставил на перевалку имущества из трюмов в баржи, сопровождение и выгрузку на пляж. Саперы ворчали, но работали. Докеровка методами египетских фараонов все же предпочтительнее наведения переправ и расчистки заграждений под шквальным огнем. Полезнее для здоровья, так сказать.

Боты ходко бежали по волнам, во все стороны летели брызги, за кормой тянулся сизый дымок солярного выхлопа. С погодой повезло, ветерок освежает, а не поднимает волны, с неба не льет.

Никифоров оглядел своих бойцов, лица серьезные, но никого не мутит, никто не валится мешком схватившись за живот и не блюет. На недавних учениях все было хуже. Тогда при переходе морем сомлела треть роты. Ребята вываливались на песок как пьяные.

Судно сбавляет ход, скрежет под днищем. По команде матроса, саперы поднимают стопоры лебедок, аппарель падает на пляж.

– Вперед! Пошли! – командует взводный унтер.

Адам Селиванов первым сбегает на землю. За ним остальные.

– Не задерживаемся, – Никифоров последним сходит на аппарели на песок.

Штабс-капитан перехватывает верную «шведу» и оглядывается по сторонам. Все спокойно. Пляж напоминает разворошенный муравейник. Выгрузка второго эшелона идет полным ходом. Рядом с «Болиндера» сбегают солдаты со значками 12-й мехбригады. Метрах в трехстах разгружается танкодесантное судно. На пляж съезжают штурмовые «ослики». Обычные фронтовые работяги, самоходы с открытыми рубками и короткими трехдюймовыми пушками. Дешевые и надежные машины, любимые пехотой, но заставляющие бледнеть бронеходчиков.

Саперы быстро преодолели открытое пространство. Под деревьями залегли.

– Где моя рация?

– Разворачивают, – связист колдовал над чемоданчиком полевой станции.

– В первую очередь доклад комбату. Затем ищите волну мехбригады.

С первой задачей проблем не возникло. В пределах прямой видимости все работало замечательно. А вот пробиться на канал штаба Манштейна не вышло. Эфир забит. Связист клялся и божился, что настроился на нужную волну, но ни его, ни оравшего в микрофон Никифорова банально не слышали.

– Станислав Мстиславович, – ротный повернулся к поручику Мизерницкому, – отправь делегатов найти бронегренадеров.

– Все готовы? Селиванов, отделение в передовое охранение. Идем быстро.

За пляжем начинались сплошные заросли. Идти пришлось по просекам и тропинкам. Местами дорогу перегораживали свежие завалы из поваленных фикусов и пальм. Марш по джунглям развлечение еще то. Ко всему прочему парило, от земли поднималось марево, дышать тяжело, рубашка и гимнастерка моментально пропитались потом.

Заросли закончились неожиданно. Унтер Селиванов первым выскочил на открытое пространство, довольный потянулся, потрясая штурмовой винтовкой и плюхнулся на землю как подкошенный. По кронам деревьев ударила пулеметная очередь. Никифоров сам отреагировал на голых рефлексах, рыбкой нырнул за ближайшее бревно. Впереди на окраине аэродрома шел бой.

Справа захлопали минометы. То тут, то там трещали очереди и одиночные выстрелы. Впереди на поле чадили разбитые самолеты. Левее за открытым полем над тростниковой плантацией вспухли облачка разрывов.

– Не высовываться! Мезерницкий, бери взвод и занимай опушку на правом фланге.

– Иван Дмитриевич, наши на левом фланге, – поручик протянул ротному бинокль.

– Давай сюда, – сквозь окуляры прибора через прогалины видны трое солдат в знакомой пятнистой форме и сферических касках.

– Станислав Мстиславович, возьми людей и давай к нашим соседям. Мне срочно нужна связь, чтоб нас тут не накрыли из всех стволов.

Перспектива попасть под дружественный огонь рисовалась во всей ее неприглядной красе. Верного взводного унтера штабс-капитан отправил в разведку на правый фланг. Саперы залегли под кустами и деревьями, командиры отделений худо-бедно наметили огневые сектора для бойцов.

Никифоров еще раз возблагодарил Бога за то, что батальон еще в Алжире получил нормальные штурмовые винтовки на всех строевых. Водители и технические персонал правда вооружены штурмовыми карабинами ШКД-40. Та же самая «шведа», но с коротким стволом и складным прикладом. Нечто из категории: «на тебе боже, что нам негоже». Однако, это лучше, чем ничего, или старые длинные и тяжелые «мосинки».

Понемногу картина прояснялась. На окраине аэродрома закрепились американцы. Морская пехота заняла капониры, развалины аэродромных служб и медленно продвигалась вперед, охватывая противника с флангов.

– Ваше благородие, – ефрейтор Коноваленко дернул Никифорова за сапог, – есть связь!

– Давай! – штабс-капитан откатился назад и взял гарнитуру рации.

– Саперы? – прохрипело в динамиках.

– Так точно. Кексгольмский батальон, авангардная группа.

– Полковник Берс. Лежите тихо и не высовывайтесь. По моим людям не стрелять. Кто старший группы?

– Штабс-капитан Никифоров.

– Обозначь себя. Три зеленые ракеты. Понял?

– Понял, Владимир Иванович.

Бровь Никифорова медленно поползла на лоб. Интересные новости. Ему вообще не хотелось как-то обозначать своих людей, тем более в прямой видимости от противника. Наконец, решившись, штабс-капитан отправил первого попавшегося бойца отбежать на фланг и дать три зеленые ракеты вверх.

Вовремя. Вокруг шла вялая перестрелка. Никто особо не геройствовал, не бросался в удалые атаки. Войска на фронте явно перемешались. Вернувшиеся разведчики доложили, что слева точно бронегренадеры, а справа морская пехота. По словам командовавшего балтийцами поручика, основные силы бригады ушли вперед, а это заслон.

Шелест, протяжный свист. На позициях янки рвануло, засверкало и загрохотало. В поле и прилегающих рощах вздыбились десятки грязных кустов. Словно разом поднялись и распустились чудовищные цветы. От грохота заложило уши, земля вздрагивала от ударов даже на позиции саперов. Обстрел длился всего минуты три от силы, но за это время на врага обрушилось несколько десятков снарядов.

Тишина наступила также неожиданно. Вдруг все резко оборвалось. Стихли свист снарядов, грохот взрывов, шелест осыпающейся с неба земли и камней. Минута другая. Фланги пришли в движение. Солдаты короткими рывками, перекатами двинулись вперед. Противник не отвечал.

Затем из тростника показался человек с поднятыми руками. Рядом встал еще один. Третий поднялся. Янки один за другим выходили из укрытий.

Саперы так и лежали на опушке потрясенные мощью огня морской артиллерии. Уже после Иван Дмитриевич выяснил, что это отстрелялись два эсминца. Пушки, считавшиеся средним калибром, бесполезные в серьезном морском бою на пехоту в поле подействовали ошеломляюще.

Пленных забрала морская пехота, раненных сразу отделили, ими занялись фельдшеры и санитары. Бронегренадеры вышли на рубеж в ближайшем поселке и остановились в ожидании своей техники. А Никифоров вплотную занялся аэродромом. Связь налажена. Комбат получил рапорт о бое, обещает прислать людей и просит со своей стороны хотя бы начать прорубать дорогу к пляжу.

Техника. На все нужна техника. А она частью разгружается, частью вообще болтается в море в ожидании захвата порта с нормальными причалами. Все приходится делать руками, как во времена гвардии Петра.

Штурмовые части ушли вперед, мимо аэродрома катил поток пеших и на машинах. Высадившиеся на берег части спешили продвинуться как можно дальше, взять ключевые позиции пока противник ошеломлен и не оказывает серьезного сопротивления. Никифоров отправил один взвод расширять и обустраивать импровизированную просеку, а со вторым занялся ревизией местного хозяйства.

Аэродрому досталось по полной. Бомбили его жестко. Летное поле зияет воронками. Два ангара горят. На месте столовой месиво из дров и брезента. Здания аэродромных служб проще снести, чем восстановить. Зато нашелся старательно укрытый бревенчатыми накатами и грунтом арсенал. В ближайшем лесочке под брезентом аккуратно уложены рядами бомбы. Из топливных резервуаров один вскрыт прямым попаданием снаряда, чудом не загорелось. Еще три уцелели. В закопанных в землю цистернах бензин.

– Живем, будет чем летчиков обрадовать, – Иван Дмитриевич довольно потер руки.

А вот со всем прочим не так все радужно.

– Люди нужны, лопаты. А лучше два бульдозера и дорожный каток, – высказал свое мнение Антон Генералов.

Ротный фельдфебель прибыл с берега вместе с третьим взводом роты. Его Никифоров и отправил посмотреть своими глазами на поле и капониры.

– Так плохо?

– Сами видите, ваше благородие.

Свой импровизированный командный пункт штабс-капитан развернул под чудом уцелевшей стеной из бруса. По-видимому, раньше здесь был штаб. О чем говорили разлетевшиеся по округе исписанные бумаги, тетради, обломки столов и обрывок американского флага. Чудом уцелел большой глобус. Зачем он нужен летчикам? В чем смысл? Неведомо. Может быть, кому-то показалось что глобус придет солидности командованию военной части. Черт его знает. Пленных увели морпехи, а раскиданные по территории трупы разной степени комплектности не допросить.

Саперы притащили своему ротному парту, явно успевшую послужить в школе, пару стульев, натянули брезент как защиту от солнца. Связисты закинули антенну на верх стены. Двое парней побежали раскатывать катушку провода в сторону берега.

Работать можно. А вот обед ждать бесполезно. Полевые кухни на берегу или еще в море. Из провизии с собой только сухие пайки. Трофеев кот наплакал. Увы, продовольственный склад тоже не пережил обстрел.

Срочно нужны люди. У Никифорова строгий приказ – в скорейшие сроки восстановить аэродром.

– Станислав Мстиславович, – решение пришло моментально. – Бери людей сколько нужно, пройдись по ближайшим кишлакам и гони негров сколько найдешь.

– Понял. Исполняю, – поручик поднялся и заложил пальцы за ремень. – Если не возражаете, возьму целый взвод.

– Бери Селиванова, старательный унтер. Из купцов. Только, Станислав Мстиславович, смотри не увлекайся, под пули не лезь, постарайся не вылезть под огонь.

– Не полезу, Иван Дмитриевич. Пока мы здесь ковырялись, пехота уже верст пять отмахала.

Мизерницкий ушел. На аэродром пришли первые две машины с грузом. Пришлось ставить людей разгружать. В кузовах обоих «Дромадеров» обычная такая сварная арматурная сетка. Зачем она нужна? – Пока секрет.

Глава 10
Алабама

26 июля 1941. Алексей.

Один известный русский врач рекомендовал: «Не читайте до обеда оппозиционных газет». Патриотическую прессу тоже лучше отложить на вечер. Утром за завтраком полезны биржевые ведомости, солидные издания и местные новости.

В свой первый с начала Мировой войны официальный отпуск Рихард не менял привычный режим дня. Ранний подъём. Туалет. Разминка. Завтрак. Только вместо занятий в школе или работы с методиками катался по окрестностям, гулял, приобщился к тайному искусству рыбалки на удочку.

– Масса Бользен, Ваша машина готова, – молодой негр в безрукавке на голое тело остановился за два шага перед столиком.

– Салон вычистили?

– Все сделали, сэр. Масло, фильтра поменяли, подвеску подтянули, колеса подкачали, долили воду, вымыли вычистили. Посмотрите, сэр.

– Хорошо, Джим. Дайте ей подсушиться, – Дик кивнул работнику и поднял чашечку кофе.

В мастерской Тома Рэдли Бользен давний постоянный клиент. Работники у Тома хорошие и кофе весьма недурственен. Увы, был до недавнего времени. Сам Том сегодня сварил кофе для Бользена из отдельной жестянки. Довоенные запасы. Только для очень хороших людей.

– Спасибо, Том! – Дик поставил чашечку с блюдцем и тарелку из-под чизкейка на поднос.

Можно было оставить на столике как есть, но такого в Алабаме не любят. Это не кафе с официантами, здесь принято уважать хозяина, его труд и его людей.

Поставив поднос на стойку, Дик подошел листавшему каталог Тому Рэдли.

– Сколько с меня?

– Обычный тариф. Джим не сказал, тебе надо карбюратор промыть и поменять гликоль в радиаторе. Машина на ходу, все в порядке, но советую еще раз заехать.

– Вроде не так давно топливную систему прочищал, бензонасос перебирали.

– Это весной было. У нас в округе последний месяц очень дерьмовый бензин. Заливаешь регуляр?

– Да, по 25 центов за галлон.

– Если можешь себе позволить, заливай медиум. Понимаю, дороже, но ремонт движка влетит еще жестче, – Том поднялся с кресла и ткнул пальцев в направлении окна. – Вот тот фургон. Клапана оборвало на трассе. Старик Джонсон рвет волосы в разных местах, отъездился.

– Ты не обращал внимание, машина хуже разгоняется, тяжелее идет на подъем, выхлоп воняет?

– Черт его знает, – Дик почесал в затылке, – не замечал.

– Присмотрись.

Советом Тома пренебрегать точно не стоит. В Штатах машина как в России лошадь, без нее никуда, есть даже у бедняка. Работники выкатили авто на площадку, тщательно обтерли и открыли двери чтоб салон не запотевал.

– Держите на пиво, – Дик роздал Джиму и двум его напарникам по доллару.

Оно того стоило, от одного только вида сверкающего лаком и хромом «Эйрфлоу» настроение подскочило, вдруг солнце засветило ярче и птички радостней запели.

– Спасибо, сэр! Большое спасибо!

От счастливых мордочек негров можно прикуривать, так светятся. Парням доллар в радость. Работы у них немного, заработков тоже. Городок только отходит после затяжного пике Депрессии и попыток выхода из нее.

Мастерская на окраине города, улица давно капитально не ремонтировалась, а ямочный ремонт случался местами и не везде. Причем большей частью средствами владельцев, выходивших на нее складов, мастерских и мелких производств. Увы, небогатый муниципалитет захиревшего, чувствительного к сельскохозяйственным рынкам городка мог позволить себе только переносить ямы с места на место, по меткому замечанию известного американского публициста. А трудовые армии Гражданского корпуса до Мейкомба просто не дошли.

У высокого синего забора хлопковой компании улица поворачивала, да еще здесь с весны грузовики разворотили асфальт. Образовалась глубокая яма на полдороги. Дик сбросил скорость и медленно форсировал рытвину максимально прижавшись к придорожным кустам. Удачно, днище не зацепил. Как раз в этот момент из кустов вышел человек, махнул рукой и приветственно поднял шляпу.

– Герхард⁈ – Дик нажал на тормоз и открыл правую дверь.

Человек не заставил себя ждать.

– Рихард, очень рад! Наблюдал за тобой в автосервисе, но предпочёл не светиться.

– Дружище, удивлен, ошеломлен и рад до невозможности!

Да, на пассажирском месте сидел и улыбался Герхард Эйслер. Тот самый старый камрад. Бользен свернул к выезду из города, последняя улица уводила на полевую дорогу к ферме Колинза. За поворотом неприметный съезд за посадку.

– Ты, как и прежде, все понимаешь и видишь с полуслова и полунамека, командир.

– Если бы ты не опасался посторонних глаз, подошел бы в мастерской Рэдли. Ладно, дай тебя обнять, – Дик хлопнул по плечу камрада. – Даже не думал, что тебя занесет в эту страну.

– Знаешь, в Швейцарии слишком опасно. Русских и немцев больше чем мигрантов. Если не из Охранки, то из гестапо. Если не гестапо, то банкиры и разведка.

– С тобой тогда уходили Марк и Хелен. Как они?

– Все хорошо. Крепко-крепко. Повенчались в лютеранской церкви, живут близ Женевы. Гражданство купили. Командир, ты Михаэля помнишь? Высокий парень с лошадиным лицом из моего взвода?

– Он же в Меце потерялся?

– Нашелся в Швейцарии. Переждал облаву, вырвался, когда вместо русских в город зашли нацисты. Сейчас в Штатах. Со мной приехал.

Старым боевым камрадам было, о чем поговорить. Увы, Герхард отказался от предложения посидеть как белые джентльмены в ресторанчике, он вообще не хотел, чтоб его видели в обществе Бользена. На улицах и в заведениях Мейкомба тоже мелькать считал излишним.

– Командир, мне говорили, ты все еще с Коминтерном завязан.

– Я в отпуске, но контакт не теряю, – Дик подмигнул собеседнику. – Работаю в школе, наслаждают жизнью, дышу полной грудью.

– Все правильно. Я с Франции не выходил на связь. Подходили вербовщики, я им объяснил, что вышел из системы.

– Без последствий? – встревожился Дик.

– Мелочи. Пришлось объяснить серьезность моих слов и сменить имя. Все хорошо. Меня потеряли. В Штатах я уже под своим именем.

Из дальнейших слов стало ясно, что Герхард организовал свое дело. Не совсем легальное, но зато полностью в духе свободного цивилизованного общества.

– Нужна помощь.

– Ты меня знаешь, Герхард. Скажи, что и когда сделать? Куда и когда подъехать с заряженным «Томми-ганом»?

– Пока не так круто. Нужен свободный склад в тихом месте и с удобным подъездом. При возможности, хорошие отношения с шерифом.

– Разгрузка с железной дороги?

– Нет. Автомобили привезут. Автомобили увезут. На все про все две недели. Оплата наличкой, налогами не облагается. Тариф в пределах разумного, как в Остине. Ты понимаешь.

– Если нелицензионный виски, или ром, то все очень плохо. Местные не любят бутлегеров.

– Нет. Партия карабинов и пистолет-пулеметы. Канадский импорт.

Бользен задумался. Не такая уж и большая проблема. Происхождение оружия не интересно, может быть зависшая и успешно проданная за ворота партия американских поставок для британской армии, может быть наоборот с британских арсеналов. Вопрос в том, что нужен надежный человек.

– Дай подумать. Есть несколько вариантов, но надо прозондировать людей. Я в городе еще новичок, не врос корнями, на Юге не доверяют приезжим.

– Хорошо. Сколько дней нужно?

– Неделя, – Дик уже знал, что в первую очередь отправится к одному обедневшему оптовику.

Элис Юэл иногда развлекается с не слишком законными операциями. Бользен его даже знал, двое сыновей и три дочки в школу ходят. Однако, надо подготовить разговор, правильно свести камрада Герхарда с Элисом.

– Добро. Позвони по этому номеру. Наш офис в Атланте.

Скромная визитка перекочевала из пальцев в карман. Герхард Эйслер попросил подвести его до заброшенной заправки на западном выезде из города. Буквально пять минут езды. В Мейкомбе все близко.

– Вон видишь, ту машину? – Герхард показал на ярко-желтый «Бьюик».

Дик при виде этого чуда громко икнул и выпучил глаза.

– Ты тоже удивлен? Все правильно. Самая лучшая раскраска. Никто не принимает всерьез. Все видят машину жуткого цвета, блюют и не замечают водителя.

– Неплохо придумано. Ты всегда отличался выдумкой.

– Это Михаэль подал идею.

Дик остановился рядом с «Бьюиком». На заправке пусто. После того как хозяин разорился, станция постепенно превращалась в свалку. Одно время здесь жила белая шваль, опустившийся, пристрастившийся к выпивке бедолага. Его единственным отличием от негра было то, что, если его долго отмывать дегтярным мылом в горячей воде, его кожа могла стать белой. Однако, по весне он умер. Замерз на улице пьяным. С тех пор заброшенная заправка считается нехорошим местом.

Да, прессу лучше всего отложить на после обеда. Рихард грязно выругался и швырнул газету на стол. Они уже пришли.

Большая часть «холдингов новостей» плотно сотрудничает с администрацией Рузвельта, подача материала продемократическая. Неудобные моменты сглаживаются. Это, увы, реальность. Но даже в лоялистских газетах явственно проскальзывает неудовольствие успешным прорывом европейцев. Звучит неудобный вопрос: почему армия и флот допустили высадку противника в Гвиане? Почему наших выбили с Тринидада? Почему вдруг все так плохо на Барбадосе и Гренаде?

Вдруг нахлынуло состояние дежавю. Все уже было, все повторяется. Вспомнились строчки Екклесиаста. Да, было, но не проходит. Тоже самое писали в Англии в прошлом году. А потом на остров посыпались десантники.

Конечно, все подавалось в достаточно обтекаемых фразах, но стоит взглянуть на карту, как становится понятна глубина бедствия. Катастрофа в Панаме уже выглядит как закономерность. С таким командованием, даже удивительно, что проклятые фашисты разбомбили только один шлюзовой узел. С нашими раздолбаями, могли спокойно подогнать четыре авианосца и разнести вообще все.

– Одной Панамы было мало, – скривился Дик.

Саркастически усмехнулся, поняв всю двусмысленность своей фразы. Одна Панама уже была – знаменитая афера прошлого века. Теперь уже вторая Панама – фантастически успешный удар немцев по шлюзам. В газетах стон стоит до небес. Борзописцы призывают линчевать все командование Атлантического флота и командование на местах.

Конечно, появились осторожные статьи, дескать, не все так плохо, пожары потушены, уровень озера Гатунг стабилизировался, ведутся восстановительные работы. Однако, даже полным идиотам известно, восстановить судоходство обойдется в кругленькую сумму. По самым оптимистичным прогнозам, до конца года канал перекрыт. Это один известный конгрессмен попытался избирателей успокоить.

Пишут, спешно налаживается перевалка срочных грузов автомобилями. Даже смешно. Любой человек в теме понимает – это паллиатив. Медленно, дорого, сложно. Зато флот весело и с шумом ловит немецкий авианосец. Перепечатывают слухи, что его уже даже потопили, два раза. Иногда американцы ведут себя совсем как русские крестьяне, – задним умом крепки.

На следующий день Дик Бользен заехал в гости к Элису Юэлу. За стаканчиком домашнего виски обсудили аренду склада.

– Ничего не имею против вас, мистер Бользен, – изрек оптовик, расстегивая ворот рубашки. – Думаю, ваши друзья настоящие джентльмены, и ко мне не будет вопросов от федерального правительства.

– Люди плохие, страшные, но дела ведут честно. Я за них ручаюсь.

– Великолепно! Это лучшая характеристика, мистер Бользен! Думаю, с вами можно иметь дело.

– Финансовые вопросы обговорите с арендатором. Я только помогаю другу. Тариф техасский.

– Хорошо. Меня устраивает. Все равно, после того как старина Гувер отказался бороться за третий срок, а Лэндона прокатили, бизнес почти не приносит прибыли. Выращивать невыгодно, цены ниже затрат. Налоги растут, поборы растут, а работы больше не стало.

– В последнее время на военных заказах неплохо зарабатывают, – заметил Бользен.

– Только не в нашем штате. Часовая ставка растет, налоги хуже некуда. Одна надежда, обещается хороший спрос на коротковолокнистый хлопок. Понимаете?

– Химия. Производство пороха.

– Разумеется. Чертовы рашен и джери очень вовремя отреагировали на приглашение паралитика Франклина, сделали нам одолжение. Теперь плантации оживут. Я думаю взять кредит и навести порядок на своих землях.

Дик кивнул в ответ. Как он помнил, у Юэла были земельные участки. Прибыли они давно не приносили. Три года назад Юэл уволил всех работников и забросил плантации. Однако, продавать не спешил.

– Как думаете, что лучше хлопок, сахарная свекла, или маис?

– Черт его знает. Я не специалист, мистер Юэл. Думаю, хлопок требует слишком много работников. Мобилизация заберет руки в армию, часовые ставки еще сильнее вырастут.

– Тогда давайте еще на палец за федеральные заказы и арендаторов с наличкой, – Элис разлил виски по стаканчикам.

Лишнего джентльмены не перебирали. Деловой разговор на Юге, это особый этикет. Здесь не принято отказываться от угощения. Репутация и умение держать себя имеют значение.

Уже садясь за руль, Дик Бользен вспомнил, что Юэл дальний родственник шерифа. Пожалуй, правильный выбор, если все получится, можно попутно решить вопрос с охраной товара.