Текст книги "Письма солдат (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– У них и так полно бывших наших, – Дик нахмурился. – «Бифштексы», красно-коричневые.

– Вот видишь.

– Ты изменился, Герхард.

– Конечно. Жизнь идет. Мир меняется. Только старые камрады многое помнят.

– Еще один вопрос, в какой валюте лучше всего хранить сбережения?

– Ты меня удивляешь, – весело ощерился немец. – В марках и рублях, разумеется.

Глава 32
Алеутские острова

27 октября 1941.

Первые лучи солнца осветили два сторожевика на рейде. Под прикрытием их орудий к берегу пошли боты, баржи и катера со второй волной десанта. Оба сторожевика буквально притягивали к себе внимание немногочисленных орудий на берегу, так что к середине дня корабли глубоко осели, часть орудий не действовала. Зато ответным убийственным огнем мощных морских четырехдюймовых полуавтоматов выбиты последние батареи противника, перепаханы пулеметные точки, подавлены одиночные орудия на берегу. Несмотря на жесткий убийственный артиллерийский огонь и постоянные бомбежки с воздуха, американцы держались. Каждый метр давался русским десантником с трудом и кровью.

В полдень в тыл противнику ударили свежие роты морпехов. Пройдя по горам от залива Агдага, русские атаковали сходу, налегке с одним стрелковым оружием и пулеметами. Этого хватило. Последняя волна захлестнула плотину. Оборона противника посыпалась.

Контр-адмирал Рыбалтовский встретил закат на берегу. У топливного причала принимал мазут «Невельской». На пирсы разгружались транспорты. В городе тушили пожары. Вокруг шум, суета, работа идёт полным ходом. Саперы и пехота прямо на защитной дамбе разворачивают зенитную батарею. В ночь уходят машины с людьми и грузами. Техники мало, разгрузка идет судовыми кранами да руками людей. Никто не ропщет. Впереди зима, каждый фунт груза ценен.

Там в глубине острова еще слышны выстрелы. Сопротивление сломлено, но не подавлено. Впрочем, это уже мелочи. Завтра утром контр-адмирал передает остров пехоте, можно с чистой совестью готовить корабли к переходу на Камчатку и дальше во Владивосток. Захват остальных островов гряды уже проблемы не представляет. «Нарвал» и «Лазурит» придется оставить на Уналашке. Оба корабля повреждены и не выдержат шторма. Зато они станут ядром сил обороны острова.

Адмирал Гейден был не столь благодушно настроен. С возвращавшихся на авианосец самолетов заметили три быстроходных корабля противника. Неприятельское соединение удачно проскочило между линкорами и эскортом «Трех святителей». Слабая воздушная разведка, недостаток сил чтоб выделить нормальные дозоры сыграли злую шутку. Короток осенний день. Поднимать самолеты опасно для самих экипажей. Бросать в погоню крейсера рискованно.

Гейден распорядился сменить район маневрирования. В эфир ушли радиограммы с предупреждением транспортным и десантным отрядам. Эскадра флота и десантный отряд задержались у Уналашки еще на неделю. За это время на остров перебросили достаточно сил для обороны. Порт и аэродром ощетинились стволами зениток. Личный состав занял казармы американцев. Самих бывших защитников Уналашки приняли на борт войсковых транспортов.

На, четвертый день русских на острове попробовала на зуб американская авиация. До этого Тихоокеанский флот еще не сталкивался на полном серьезе с воздушным противником. Слишком далеко базы от аэродромов американцев.

Эскадрилья тяжелых бомбардировщиков прошла над портом и сбросила свой груз с большой высоты. Истребители «Святителей» успели выйти на перехват, сбили три и повредили один самолет, потеряв при этом два «Сапсана». Увы, авианосец получил «Сапсаны» второй серии. Самолеты улучшенные, но с пулеметами. Все пушечные морские истребители шли через Атлантику. Тихий океан оставался второстепенным фронтом.

Американцы не решились на эскадренное сражение. «Иорктаун» остался в Сиэтле. В первую очередь потому что угроза от русской базы на Уналашке воспринималась как несерьезная. Стратегическое значение архипелага оценивалось чуть ли не как отрицательная величина. Наоборот, теперь русским придется снабжать гарнизоны, защищать и проводить транспорты. Следовало вытянуть двуглавого орла из укрепленного гнезда, оторвать от баз, затем уже ударить в самый подходящий момент. А пока пусть попытаются закрепиться на неудерживаемой позиции, пусть тратят силы и резервы.

Первый успех американцам на Алеутах принесла подлодка «Перш». Субмарина удачно выследила конвой из двух судов под охраной сторожевика близ Танаги. Ночью американцы догнали конвой и атаковали торпедами из полупогруженого положения. Оба транспорта ушли на дно. С ними погибли артиллерийские парки, зимнее обмундирование и продовольствие для гарнизонов.

Крейсера «Солт Лейк Сити», «Трентон» и «Детройт» успешно проскочили мимо русской эскадры. В море не остается следов. Винты толкали корабли со скоростью 20 узлов на запад. Перед этим походом на «Солт Лейк Сити» установили радар, командование очень надеялось на новое средство обнаружения противника.

Расчет верный, русские силы не бесконечны, собрав эскадру в ударный кулак Ваксмут и Гейден ослабили свои тылы. После высадки на Уналашке корабли и десантники адмирала Рыбалтовского брали крупные острова, высаживали гарнизоны, ликвидировали американские посты. Одновременно на Уналашку шел крупный конвой с войсками и снаряжением. Летчики патрульно-поискового авиакрыла и самолёты гидроавиабазы «Танжер» совершили подвиг. Часами прочесывая бескрайние просторы, исследуя с воздуха бухты и проливы они вскрыли русскую схему. Летчики и вели крейсера как волков на дичь.

После того как отряд удачно разминулся с русскими крейсера шли всю ночь, радар ощупывал горизонт, но ничего стоящего радисты не засекли. Утром отряд прошел через полосу тумана. 28 октября на «Солт Лейк Сити» получили новое сообщение с летающей лодки. Крейсера соединения увеличили ход и довернули на курс пересечки. Полная боеготовность, люди на местах, отсеки задраены, в погребах башен готовы подавать первые снаряды. До противника 36 миль или полтора часа хода. Три гончие оскалили клыки, они почуяли запах крови.

На радаре мелькнула отметка воздушной цели. Наблюдатели разглядели в разрыве облаков лёгкий самолет, скорее всего гидроплан с эскортного крейсера. Ничего страшного, тихоходным транспортам не уйти, а эскорт будет вынужден принять бой и погибнуть под градом снарядов.

Ударные самолеты появились с кормы, потому радар их вовремя не обнаружил. Торпедоносцы снизились и легли на боевой курс. Выше с неба на крейсера падали смертоносные «Бакланы» с четверть-тонными и полу-тонными фугасками. Американцы успели дать полный ход. Зашевелились стволы скорострелок и пулеметов. Первыми отработали 127-мм зенитки тяжелого крейсера. Затем в дело включились пушки «Трентона». Старые русские бипланы проскользнули мимо клякс разрывов зенитных гранат. Немногочисленные автоматы и крупнокалиберные пулеметы захлебывались злобой, высаживали в небо кассету за кассетой, ленту за лентой, но самолеты шли как заговоренные.

Пикировщики атаковали тяжелый крейсер. Три бомбы поразили мидель. Могучий корабль тряхнуло взрывами. В рубке заложили циркуляцию, бомбы падали справа от борта и в кильватерный след. От грохота взрывов и гула своих орудий у людей на мостике и в рубке заложило уши.

Вой падающего почти отвесно бомбардировщика невозможно выдержать. У людей на зенитных площадках сдавали нервы. Моряки жали и жали на гашетки, как взбесившиеся автоматы кидали в лотки обоймы снарядов. В небо уходили очереди трассеров, но самолеты проскальзывали между огненных струй. Считанные секунды атаки. Все решают секунды.

Пикировщики проскочили над гребнями волн и сейчас уходили прочь от кораблей. В рубке крейсера облегченно вздохнули, катапульта разбита, вторая труба свернута набок, разгорается пожар, но палубы не пробиты, корабль держит ход. Падение тяги из второго котельного не смертельно.

– Торпеды!

Старые смешные «Рижане» отстрелялись, летчики, форсируя моторы, на крутых виражах уходили к горизонту. К кораблям тянулись пенные следы восемнадцатидюймовых копий. Первым свою торпеду нашел «Трентон». Крейсер вздрогнул, перед рубкой к небу взметнулся чудовищный столб воды и пены. Следом два подводных снаряда поразили «Солт Лейк Сити». Корабль получил крен на левый борт, залило котельное отделение, пришлось снизить обороты турбин. Подводным взрывом сорвало плиты пояса.

В целом ничего страшного. Даже крейсер не самого удачного проекта «Трентон» пережил атаку. В трюмах вода, но затопления удалось локализовать, переборки держат. Тяжелый крейсер выровнял крен водяным балластом. Аварийные команды крепят переборки, откачивают воду, из задымленных отсеков выводят людей.

Крейсера очень прочные надежные корабли. Очень живучие. Особенно американские. Сражения первых месяцев показали, крейсера возвращаются на базы с оторванными оконечностями, избитые снарядами до невозможности, с полузатопленными отсеками. На последнем издыхании, но возвращаются. Очень живучие корабли.

Увы, атаку конвоя придется отменить. Проклятый авианосец где-то рядом, он явно не один. Командир соединения еще подумывал, а не стоит ли отправить уцелевший «Детройт» пощупать противника? Резоны есть. Вряд ли у русских в охране тяжелый крейсер, скорее что-то старое, с изношенными турбинами. Нет, лучше не рисковать. «Трентон» пока уверенно докладывает о локализации повреждений. Неизвестно что будет, если налетит шквал с Чукотки, придет из Берингова моря фронт непогоды. До дома тысяча морских миль. И опять же где-то рядом проклятый авианосец.

Смерть пришла не с неба, а с воды. Прошло двадцать минут после налета. С кормовых ракурсов наблюдаются два корабля. Унести винты не получается. После повреждений «Солт Лейк Сити» форсируя уцелевшие котлы держит 22 узла.

Вскоре на горизонте засверкали вспышки. Американцы не знали, что в составе охраны конвоя два крейсера первой бригады. По иронии судьбы, оба добротной британской постройки. Тяжелый «вашингтонец» «Светлана» до прошлого года носил имя «Лондон», а «Киев» это один из крейсеров послевоенной серии «Е», улучшенный истребитель рейдеров. В британском флоте он был «Энтерпрайзом».

Повреждения не сильно ослабили огневую мощь американских кораблей. Куда хуже с точностью огня. Оба бывших англичанина сконцентрировали огонь на «Солт Лейк Сити», вскоре пошли попадания. Через 26 минут боя «Киев» перенес огонь на «Детройт». Янки еще могли отбиться, но с носа на них заходил полудивизион эсминцев. Пусть это корабли серии «Смелый», «Супер 'Новики» проекта 20-х годов, пусть они уже устарели, а корпуса и турбины изношены. На всех четырех эсминцах многочисленные торпедные аппараты, старые 130-мм орудия уверенно посылают в цель увесистые подарки, а скорость даже на волнении больше 30-и узлов.

«Солт Лейк Сити» отвечал русским полновесными залпами из всех башен. Вокруг большого четырехбашенного крейсера вставали ясно видимые столбы взрывов. На втором корабле сконцентрировали огонь оба легких крейсера. Они и добились успеха. На корме и спардеке «Киева» полыхали пожары, интенсивность огня снизилась.

Снаряды «Светланы» крушили американский крейсер. Два взрыва под рубкой вывели из строя командные посты, на время управление крейсером нарушилось. Новые попадания разметали обломки ангара и катапульты. Два удара ниже пояса вызвали очередные затопления в носу.

Радар давно вышел из строя. Носовой директор сбит. Половина зенитных орудий разбита. Башни еще работают, но в третьей пришлось менять расчет. Массовая контузия от близкого взрыва восьмидюймовой колотушки на барбете.

Осенний день короток. Надо продержаться два часа, а там в темноте можно оторваться от противника, уйти под пологом спасительной ночи. Тщетно. Пока крейсера закидывали противника снарядами, четверка эсминцев вышла на дистанцию рывка. Наперерез торпедоносцам повернул «Трентон», крейсер пока счастливо избегал внимания противника, но зато сам добился попаданий в «Киев». Увы, это все оттягивание неизбежного конца. Солнце клонится к закату, но шансов дожить до темноты все меньше и меньше.

Яркая вспышка на корме русского крейсера. Элис Захария командир «Солт Лейк Сити»' не мог поверить глазам своим. В душе он уже простился со своим кораблем, повреждения накапливались, крен увеличивался, старший офицер докладывал о многочисленных повреждениях. Уже и кормовой директор выбит, теперь каждая башня ведет свою собственную войну.

Фортуна любит смелых и безрассудных, иногда она им улыбается. Удачное попадание шестидюймового снаряда подожгло заряды в трубе элеватора «Киева». Брызжущая огнем гильза свалилась с цепей в погреб. Через минуту корабль тряхнуло чудовищным взрывом. Крейсер рыскнул в сторону. Взвыла турбина разом выходя на предельные обороты, сорвало муфту вала.

В низах корабля под броневыми палубами решили было, что их торпедировали. Только неимоверным усилием воли и властью кондукторов матросы оставались на своих местах. На корме пожар. Все орудия кроме носовой башни задробили огонь. Убедившись, что крейсер не думает тонуть командир посчитал за лучшее выйти из боя.

«Трентон» не пережил этот день. На закате в него всадили четыре торпеды. Эсминцы форсируя турбины, как на учениях взяли американца в два огня. Скауту без противоминной защиты хватило с избытком. Корабль моментально ушел под воду. На палубу остановившегося на месте гибели американца «Славного» вытащили двух матросов. И все.

«Солт Лейк Сити» оторвался от преследования. Однако на этом запас везения исчерпался. На следующий день корабль нашли и добили торпедоносцы с «Варяга». За весь бой корабль так и не смог добиться ни одного попадания в «Лондон». Всему виной неудачное расположение орудий в башнях. Проектировщики «впрессовали» в крейсер мощное вооружение, при этом орудия разместили в одной люльке с очень маленьким расстоянием между стволами. При полных залпах такая система давала большой разброс снарядов. На последующих проектах дефект устранили, но первые американские тяжелые крейсера так и встретили войну со старыми башнями.

«Киев» потерял треть команды от вражеского огня и взрыва погреба. Погасить пожары не удалось, сквозь расшатанные швы, выбитые заклепки поступала вода. Ночью с горящего крейсера сняли людей. Корабль долго не хотел умирать, его добили торпедами свои эсминцы. Крейсера очень прочные и живучие корабли. Убить их не так-то просто.

«Светлана» вернулась к конвою. Высокий борт корабля попятнали осколки, но на боеспособности и мореходности это не сказалось. Спроектированный как защитник торговли «картонный» крейсер выполнил свою задачу.

Так закончилась первая конвойная битва в сражении за Аляску. Далеко не последняя. На дно океана ушли далеко не последние жертвы грандиозного сражения. Сражения, которое оказалось легко завязать, но очень сложно завершить. Мало кто задумывался, что все затянется на много месяцев.

Глава 33
Германия. Киль

26 ноября 1941. Иван Дмитриевич.

Ни один план атаки не пережил начало наступления. Эту максиму приписывают и Суворову, и Бисмарку, и Клаузевицу. На самом деле на современной войне встречаются операции точно по плану. Однако, в том, что касается армейского снабжения соответствие полное. Милейший Алексей Сергеевич ошибся в сроках командировки, месте назначения и даже грузовые ведомости дважды менялись. Зато, Никифоров после госпиталя успел освоиться с новыми обязанностями. Оказывается, при желании все возможно. Глаза боятся, а руки делают.

Старинный купеческий Киль основан еще полабскими славянами. Город большой и разноликий. Гостиница в двух кварталах от порта. Иван Дмитриевич умаялся за день. С утра ругался с интендантами, затем вытаскивал двоих раздолбаев с гауптвахты. К вечеру пребывая в настроении раздраженном слал телеграммы в Кексгольм, в Гвиану и на Мартинику. Зато на ужине в гостиничном ресторане к нему за столик вдруг подсел ротмистр Вавилов.

– Какими судьбами? Как ваша поездка?

– Спасибо! Все удачно. Половые в этом заведении сонные или расторопные? – Аристарх Германович никогда не распространялся о делах своей службы.

– Надо свистеть, тогда прибегают.

Почти все столики заняты людьми в форме. Большинство русские и немцы, но встречаются шведы и даже норвежцы. Киль и до войны крупный транзитный международный узел, а сейчас через него сплошным потоком идут грузы с Балтики.

– У вас, Иван Дмитриевич, все успешно?

– Частично. Пока вы мотались по Германии, я сидел безвылазно как паук в паутине.

– Сочувствую, климат здесь мерзкий. Как ваше самочувствие?

– Хорошо.

Никифоров не лукавил. Действительно, восстановился после той злосчастной контузии. Да еще родные прислали чудодейственный сибирский бальзам на целебных корнях от Ивана Ефремова. Геолог привез в подарок из диких нехоженых дебрей секрет шаманов и лам, доставшийся им от времен допотопных. Якобы чуть ли не наследие эпох дочеловеческих, мрачных, канувших в лету цивилизаций.

– Молодежь встретили? Как люди?

– Даже неплохие офицеры. Удивлен, если честно. Не дураки, извилины не только от фуражки. Еще раз убеждаюсь, в саперы у нас особый отбор. Впрочем, сами познакомитесь, они сейчас с новобранцами в казарме занимаются. Скоро должны прийти на ужин.

– Вот и хорошо. Личные дела я читал, но бумага бумагой. Что есть на самом деле не говорит, суть искажает.

Тем же вечером и старые и новые офицеры Отдельного Кексгольмского собрались в холле на пятом этаже. Подпоручик Шперлинг взял гитару. На романсы в исполнении молодого человека подтянулись соседи по этажу.

После очередной песни на два голоса на известный сюжет Вавилов задумался. Взгляд ротмистра блуждал в неведомых далях.

– Знаете, господа, – потянулся жандарм, – одна история из головы не выходит. Мне немецкие коллеги рассказали про случай со скрытой во мраке предысторией, трагичной развязкой, но счастливым чудесным финалом.

– Расскажите, Аристарх Германович.

– Так, представьте себе: июнь прошлого года, утренний туман в море у Шербура. Дивизион немецких «шнельботов» в поиске. Свободная охота. Помните, мы добивали Францию, из Шербура, Ла-Рошели и других портов эвакуировались англичане, с ними на транспорты набивались беженцы. Люди совершенно разные. Были среди них военные преступники, дезертиры из армии, немало попадалось обычных напуганных запутавшихся обывателей. Конечно, транспорты бомбили, мы и немцы старались их перехватить катерами и эсминцами.

– Страшное было дело, – заметил один из молодых людей. – Брат рассказывал, он рыдал за штурвалом самолета, когда внизу открылась картина апокалипсиса. Он явственно видел, как по днищу судна ползли десятки и сотни несчастных. А вокруг в волнах сплошные головы.

– Было такое. Никто ведь не знал, что в трюмах судов. Англичане не использовали флаги «Красного креста» для обозначения мирных беженцев. Некомбатантов много погибло.

– Так вот, – продолжил ротмистр. – Матросы одного из катеров заметили в воде мокрый грязный некогда белый ком. За него цеплялась тоненькая ручка. Подошли на «малом» и вытащили на палубу маленькую девочку. Представляете, она цеплялась за огромную мягкую игрушку, белого медведя. Ребенка спасли, судовой лекарь выходил ее пока корабль вел бой, атаковал следующий конвой.

– Интересно получается. Взрослые тонули, а ребенок выплыл.

– Что еще удивительнее, девочка оказалась чистой немкой. Папа у нее потерялся во Франции, мама погибла в море, а сам ребенок выжил. Спасла ее игрушка, подаренная отцом.

Слушавший внимательно Никифоров напрягся.

– Аристарх Германович, что стало с девочкой?

– Командир катера на базе передал ребенка партийной социальной службе, а те устроили в приют. Девочка сирота. Ее родителей так и не нашли.

– Действительно интересная история. Чудо.

– Самому в душу запало. Бывает ведь так, мужчины тысячами гибнут, а маленькую слабую девочку словно архангел за руку вывел к землякам.

Тем же вечером Никифоров постучал в дверь номера жандарма.

– Простите ради Бога, Аристарх Германович. Отвлеку ненадолго.

– По делам батальона? Кстати, совсем забыл поздравить с новым званием. Не сегодня завтра получите на почте официальный приказ о присвоении, звездочки с погон сами уберете.

– Пустое, – отмахнулся новоиспеченный капитан. – Личное дело, очень интересного толка.

– Проходите. Коньяк, сигареты?

– Спасибо, только чистую воду. Вы сегодня вспомнили историю с чудодейственным спасением. Не можете ли ее дополнить?

– Постараюсь, чем могу. Вижу, вас тоже зацепило.

Офицеры переместились к открытому окну и закурили.

– Вам не называли имя этой девочки?

– Джулия. Она не помнила, была ли крещена, крестик не нашли. Потому в приюте ее крестили по лютеранскому обряду.

– Джулия, – повторил Никифоров. – По-русски Юлия, Юля.

– Так получается, только папу звали Рихардом, а мама Ольга. Может быть полукровка. Вижу, вас история сильно заинтересовала.

Иван достал фотографию и протянул жандарму. Маленькая девочка обнимает большого белого медведя. Вавилов осторожно взял карточку, поднял на свет.

– Может быть. Все может быть. Такие большие игрушки стоят дорого. Мало кто может себе позволить.

Затем жандарм достал из шкафчика два стакана и бутылку коньяка.

– Вижу, вы хотите многое рассказать. Не стесняйтесь, Иван Дмитриевич. Моя служба некоторых пугает, у некоторых вызывает неприязнь, однако связи у нас хорошие. Можем не все, архангелов в штате нет, колдуны и шаманы сами от нас прячутся, но стараемся.

Вавилов разлил напиток с крымских виноградников и дружески подмигнул соратнику. Иван Дмитриевич присел на подоконник и взял стакан.

– Этой истории много лет. Один мой брат был вынужден уехать и поменял фамилию.

За разговором хозяин дважды доливал в стаканы. Больше для себя. Никифоров после первого глотка только касался края стакана губами.

– Я сегодня думал, что рассказал удивительную историю. Вы меня перекрыли. Действительно сложное, удивительное, редкое дело. Сами понимаете, шанс на совпадение есть. – Жандарм задумался. – Ничего не обещаю. Обнадеживать не буду, но постараюсь разузнать об этой истории подробнее. Если не возражаете, фото возьму с собой.

– Буду обязан. Эвакуировались они из Шербура. Судно погибло на переходе. Как раз в эти дни.

– Вы постарайтесь восстановить все даты и предшествовавшие события. Важно все, любая мелочь. Я с утра заказываю билеты на самолет и лечу рыть землю. Пожалуй, вы правильно никому ничего не рассказывали. С вашим братом история темная. Лучше ему пока в поле зрения моих коллег не попадать, а если девочка жива, вернем обязательно. Напомните немецкое имя брата.

– Рихард Бользен.

– Джулия Бользен, – кивнул Вавилов. – Возможно Никифорова.

Ротмистр с раннего утра уехал, как и обещал. Иван Дмитриевич вновь погрузился в дела. Как истинный старовер он привык все делать тщательно, от и до, со старанием. Как раз в Киль пришел «Евлампий Терехов» с грузом для батальона. Вскрывать контейнеры моряки не разрешили, но по грузовой роли саперы прошлись внимательно.

Что касается «устройства дистанционного разминирования» пришлось удовлетвориться заверениями, что все собрано и проверено. Шесть таких пневматических минометов со шнуровыми зарядами опечатаны в трюме. Испытывать и учить людей придется уже в Новом Свете.

Вечером же пришлось накрывать стол для молодежи. Нарочный фельдпочты вручил запечатанный конверт с именным приказом о присвоении. За столом ресторана Никифоров торжественно срезал с погон четыре звездочки штабс-капитана. У капитана в русской армии, как известно, нет звездочек.

Ночью в гостиничном номере Иван Дмитриевич курил у окна и смотрел на город. Вновь вспомнились вчерашний лихой набег и история жандарма. Никифоров никогда не любил Германию. Однако эта страна иногда преподносила сюрпризы. Один Бог ведает, действительно племянница жива, или это все бесплодные надежды. Хотелось верить в первое, но оставалось только молиться.

В эти самые минуты ротмистр Вавилов ехал на машине из Кельнского отделения гестапо. Путь жандарма лежал в Остенде на базу торпедных катеров. Пусть сам дивизион перебазировался за Атлантику, но документы, архивы остались в Старом свете.

Да, жандарму удалось удивить немецких коллег. Ему помогли с пропусками и допусками, быстро выписали все разрешения. Аристарх Германович сам не знал, что его потянуло за язык, но сожалений не испытывал. Вот настоящая работа охранителя, а не отслеживание настроений в поднадзорной части и допросы пленных. Ради таких ночей стоит жить.