Текст книги "Письма солдат (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3
Царское Село

3 июня 1941. Князь Дмитрий.

Зимой в Палестине хорошо, летом не очень. Зной и пыль, сухой воздух из пустынь далеко не то что ждешь от Земли Обетованной. Весну даже не заметили, уже май принес жару и сухость. Неудивительно, очередной вызов в столицу князь Дмитрий, воспринял как глас небесный.

– Ты мне нужен, – прозвучал в трубке хорошо знакомый голос.

– На сколько лечу?

– Рассчитывай на неделю. Рад забрать тебя совсем. Мне умный и преданный друг рядом с собой сейчас во как нужен, но должен же кто-то за головорезами Жаботинского приглядывать и с арабами вопросы решать.

– У меня здесь два грамотных помощника.

– Не сомневаюсь. Но пока официально не прошла коронация, в Иерусалиме нужен контроль.

При этих словах императора князь бросил взгляд на настенный календарь. Искомая дата обведена красным кружком. Еще месяц, затем Иерусалимское королевство официально и окончательно ляжет под руку Романовых. Разумеется, Алексей не прилетит, хоть очень того желает. Врачи не советуют и дела не выпускают дальше старых границ европейской России. Церемония пройдет в соборе святителя Николая в столице.

– Хорошо, уже звоню на аэродром. Какие темы мне ожидаются?

– Вопросы войны и мира, разумеется.

Положив трубку Дмитрий на минуту задумался. Затем князь взял аппарат местной линии и набрал свой домашний номер. Трубку снял казак охраны. Минуты через две к телефону подошла княгиня.

– Марина, я лечу в Петербург. На несколько дней. Возможно сегодня.

– Я тебя провожу. Домой заедешь? Сейчас соберу твой чемодан.

– Лучше если ты меня сопроводишь. Собирай детей. Школа закончилась, пусть отдохнут немного в нормальном климате. Дня два на квартире поживём, потом сниму дачу на побережье.

– Лечу. Летим все вместе, – решительно выдохнула супруга. На иной ответ Дмитрий и не рассчитывал. То, что Марина надолго в столице не останется, князь тоже понимал. Младшим нужны солнце, море и свежий воздух. Дети в отличие от взрослых легко переносили местные погодные неурядицы, им жаркое солнце и поездки с казаками на Мертвое Море только в радость. Но жара, палящее солнце в зените летом утомят даже детей.

Вылететь сегодня не получилось. Пришлось потратить время на вразумление помощников, предупредить военную администрацию, позвонить в штаб фронта. По некоторым данным назревал мятеж в Трансиордании, но армейцы уверили князя, что спокойно справятся. Даже наоборот, некоторые горячие головы были непрочь отличиться при подавлении беспорядков.

Рано утром, когда солнце еще не успело нагреть каменистую глину пустыни, многомоторный «Форпост» с горделивой раскраской в цвета императорского штандарта оторвался от поля и взял курс на север. Знакомый маршрут с двумя посадками. Спокойный район планеты. Пассажирские лайнеры и транспортники давно уже летали над Ближним Востоком без сопровождения. Война ушла из этих мест. Точнее говоря, война между государствами сменилась войной племен. Привычной местным народам со времен Адама, вообще-то говоря.

– Все хорошие дачи давно заняты, – заметила княгиня. – Надо было в апреле шевелиться.

– Так ты сама не хотела улетать в Петербург.

– Без тебя.

– С моей службой ничего нельзя предсказать заранее, – рука Дмитрия легла на ладонь супруги.

– Будем надеяться. Позвоню подругам, попрошу помочь подыскать домик.

– Варианты есть, но на хороший дом с обстановкой в хорошем месте можно только надеяться.

– Меня устроит и рыбацкая лачуга. Боже, после Палестины меня, все устроит!

На Гатчинском аэродроме самолет встречали. Прямо к трапу подкатили три машины. Бравый подъесаул с залихватски подкрученными усами сразу наметанным взглядом выхватил князя среди пассажиров.

– Выше высочество, подъесаул Семиреченского войска Макар Решетников.

– Вольно. Макар, прости не знаю отчества, – князь сразу перешел на простой демократический стиль обращения. – Можно ли выделить одну машину, отвезти княгиню с детьми и прислугой на квартиру?

– Макар Савельевич, ваше высочество. Мне приказано передать вам с семьей высочайшее приглашение в Александровский дворец, – понизив голос казачий офицер добавил. – Царь сам лично распорядился.

– Тогда по машинам. Марина у нас заезд в гости.

Трех машин и автобуса хватило на всех гостей с казаками конвоя. Для охраны князя с другого борта подъехал большой кабриолет «Лебедь». Экипаж лайнера ждали номера в гостинице. Помощники князя позаботились.

Летом почти и не темнеет. На Балтике стоят знаменитые белые ночи. Князь всю дорогу вертел головой, но каких-либо особых изменений не заметил. Только на окраине Гатчины появились новостройки, да на Киевском шоссе следы свежего ремонта.

– Рад тебя видеть! – Алексей встретил князя в холле дворца.

– Княгиня Марина Александровна, очень рад, – радушная улыбка заиграла на устах императора. – Прошу не побрезговать приглашением. Здравствуйте, Надя и Серёжа, – уже к младшим Романовым.

– Добрый вечер, дядя Алексей! – Сергей сделал серьезное лицо и попытался охватить пальцами протянутую руку.

– Большое спасибо за приглашение, Ваше величество. А где Наталья Сергеевна?

– Спускается. Она с мальчишками помогает учить язык нашей норвежской гостье.

– Девушка еще в России? Не знал.

– Пока у нас. Мы с Хоконом посчитали, что его семье безопаснее здесь, а не в Осло. Сам знаешь, до конца войны оставалась угроза бомбардировок.

Князь легко прочитал по глазам и интонациям сюзерена всю подоплеку ситуации с норвежской королевской семьей. Если король и наследник вернулись домой, как только исчезла угроза столице королевства, то королевская семья продолжала гостить у старшего союзника. Как понимал Дмитрий без малейшего принуждения и даже намеков на такое со стороны русских. Алексей, как и его отец отличались редкой щепетильностью.

В принципе, Петербург куда безопаснее Осло, но есть один интересный фактор. Дмитрий еще в прошлом году замечал красноречивые взгляды, бросаемые цесаревичем Георгием на принцессу Астрид. Не вовремя краснеющие щечки и опущенные глаза девочки говорили, что романтическая влюблённость взаимна. Возраст у обоих весьма нежный, но цари взрослеют рано. Если же вспомнить знаменитые Шекспировские страдания, то стоит воспринять детскую дружбу правильно, с намеком на продолжение.

– Завтра днем у меня серьезное совещание, утром постараюсь ввести тебя в курс дела, а сегодня ни слова о делах.

– Ты меня за этим вызвал?

– Дмитрий, дай мне тоже хоть один вечер забыть о короне и побыть простым человеком!

Как Алексей и обещал, за ужином разговаривали, о чем угодно, но только не о политике и экономике. Кроме двух семей Романовых в малой гостиной собрались Глюксбурги, князь Голицын Александр Дмитриевич с двумя сыновьями и их семьями и граф Игнатьев. Разумеется, молодая звезда российской политики сидел за столом с супругой. Графиню вдвоем опекали императрица и Марина, потому как Анна Игнатьева была в положении на позднем сроке.

Конечно, гости собрались не просто так. Князь Голицын до сих пор являлся лидером «октябристов», имел влияние в Думе, хотя, его партия так и не оправилась после потрясений 17-го года и ареста немалого числа активистов. Тот же господин Гучков, недоброй памяти злой гений российского парламентаризма, в годы оные очень сильно дискредитировал достаточно приличную партию умеренного толка.

Старший сын князя Николай Голицын вроде бы числился в отпуске или командировке, за столом сидел в мундире полковника танкиста. Лицо мужчины украшал недавний страшный шрам от ожога. Дамы пытались разговорить молодого Голицына, но тщетно. Николай Александрович закрывал рот на замок, как только разговор касался его службы и Британской кампании. Как было известно Дмитрию, полковника переводят в генштаб. Дело секретное, но кому надо, все знают.

Об Игнатьеве и говорить нечего, если Алексей его пригласил с вечера, то явно завтрашние совещания без ПредСовМина не обойдутся, а значит…. Полагаю, все понимают, что это значит. Военные вопросы давно и тесно переплелись с экономикой, да так, что не всегда отличишь одно от другого.

– Дача на лето? – Алексей бесцеремонно вмешался в разговор Марины Александровны с графиней Игнатьевой и повернулся к князю. – Не надо ничего искать. У папы пустует дача в Сергиевке, между Петергофом и Ораниенбаумом. Забирай на все лето и дальше сколько нужно. Место хорошее. До залива правда надо через шоссе и парк идти, но место уютное.

– Благодарю. Мне неудобно.

– Неудобно отказываться, – парировал царь. – Тебе для семьи нужно, а мне хорошо, что дом пустовать не будет.

Марина бросила на мужа короткий взгляд и кивнула бровями. Дмитрий сам собирался согласиться. Эту дачу он знал. Добротная скромная усадьба в великолепном парке. Есть комнаты и для прислуги, и для охраны. Последнее из-за войны весьма актуально. Третье Отделение и особые службы министерства Двора серьезно бдят за безопасностью всех ключевых людей из команды императора. Впрочем, Дмитрий привык. Свои казаки уже как члены семьи.

– Вот и ладно, – кивнул сюзерен, затем резко повернулся к графу Игнатьеву. – Алексей Павлович, зачем ты в прошлое воскресенье устроил ночные гонки по городу? Детство в афедроне заиграло? Ты знаешь, что машины молодого Вяземского и дурака Клейнмихеля обстрелял военный патруль? По вашей милости гарнизон полночи террористов ловил.

– Простите, ваше величество. – Всесильный первый министр потупил очи. – Не думал, что так все серьезно. По молодости же устраивали городские гонки. Всегда без пострадавших обходилось.

– Врешь. В 38-м два таких идиота на машине в Фонтанку улетели, не откачали. За год до того троих высокородных ушлепков с асфальта совками соскребали. О покалеченных обывателях и не говорю. Да, твои друзья участники на гауптвахте отдыхают. Вяземский в больнице.

– Слышал. Но ничего серьезного, два перелома после столкновения с мостом. Ушибы и синяки от патруля. Я надеялся всех вытащить под залог через пару дней, когда уляжется.

– Опять врешь, мне уже доложили о твоих звонках. Алеша, ставь свечи за то, что не могу пока тебя заменить и ты мне завтра нужен, иначе не стал бы звонить в гарнизон, чтоб тебя не трогали, – угроза прозвучала в полной тишине.

Молодая графиня ойкнула и побледнела. Император покачал пальцем.

– Попробуешь вытащить, за каждую попытку наказание твоим друзьям удвою. А пока пусть все будет по закону.

– Что им грозит? – тихонько поинтересовалась Марина.

– За гонку по городу лишение водительского удостоверения и штраф. Если судья будет не в духе, может добавить общественные работы. А вот попытку сбежать от патруля могут инкриминировать как препятствие действиям законных представителей власти в военное время. Каторга, или добровольцем в штурмовые части, – ответствовал князь. – Насколько я знаю Андрея Вяземского, он попросится в морскую пехоту. Тем более, успел отслужить в гарнизоне, пойдет не простым вольноопределяющимся.

– Сурово.

– Сурово, но справедливо.

Дмитрий хотел добавить, что бесшабашные игры аристократов на публике вызывают нездоровую реакцию у обывателей. Точнее говоря, как раз очень даже здоровую. Народ у нас простой, идеи национального единения, воспринимает близко к сердцу, но и от элиты требует встречного расположения и уважения.

Сам князь в молодости не чурался развлечений на грани экстрима, но меру знал. А уж после того как этой весной аккурат после Пасхи в Самарии попал в засаду террористов и имел удовольствие полчаса лежать в кювете с тяжелым «Лахти» в руках, отстреливаясь от неугомонных пейзан с винтовками, отношение к жизни несколько изменилось. Хотите господа пропитаться гормонами из надпочечников и испытать себя? – Идите в казаки, в штурмовые части, или записывайтесь в колонизаторы Конго. Острые впечатления казна гарантирует. Да еще пенсию обещает.

Совещание царь собрал в тактической комнате. Дмитрия сюзерен не обманул, сразу после завтрака на пару с Игнатьевым накидал политический и военный расклад на нашей благословенной планете. Да, пока Дмитрий развлекался умиротворением племен и дрессировкой шейхов с попутным приведением в чувство иудейских переселенцев, в Петербурге тоже не скучали. Картина противостояния рисовалась величественной, масштабной, да все в багровых тонах.

На Тихом океане работает мясорубка. Японцы вышибли американцев с Филиппин, подмяли под себя голландские владения в Ост-индии, захватили ключевые островные базы. Британские владения на Борнео спасла только быстрая капитуляция Лондона. Однако, японцы получили долю в нефтяных скважинах Брунея. Это же касается Сингапура. Сильнейшая база флота могла пасть из-за слабых сухопутных рубежей.

Сражение между флотами противоборствующих сторон свелось к ничейному результату. Несмотря на формальное превосходство японцев, янки воспользовались усталостью противника после боев за острова, очень удачно завязали сражение, но не смогли воспользоваться преимуществом.

Американцы потеряли старый линкор, три авианосца ушли на ремонт. Жертвы легких кораблей и крейсера не считаем. Японцы тоже отхватили свою долю бомб и торпед, по косвенным данным у них до базы не дошел старый авианосец.

Лондон сумел донести разумные слова до правительств Австралии и Новой Зеландии, доминионы дисциплинированно выдернули свои эскадры из-под японского удара и заняли позицию дружественного нейтралитета. «Ни нашим, ни вашим» – такой расклад европейцев больше чем устраивал.

Сейчас японцы завязли на Соломоновых островах. Восточные союзники любят секретничать, но по данным наших агентов, наступательный порыв выдохся, появились проблемы на растянувшихся коммуникациях. Американцы спешно перебрасывают через океан подкрепления. В проливах между островами постоянно вспыхивают жаркие схватки крейсеров и эсминцев. В джунглях и на пляжах щедро льется кровь, небо закрыли дымные хвосты горящих самолетов. Мясорубка довольно чавкает, перемалывая в фарш людей и технику.

– Таким образом наш восточный рубеж надежно прикрыт, – резюмировал Алексей. – А что касается Атлантики, лучше дождемся доклада Михаила Александровича.

Что ж, в целом картину широкими мазками Дмитрий и до того видел, но царь указал на несколько нюансов. В частности, сюрпризом стала четкая грамотная работа японских штабов. Раньше наши военные несколько недооценивали восточного союзника. Штабные специалисты изначально склонялись к негативному варианту, при котором японцы сбивают темп на Борнео и Суматре, вязнут в боях за Новую Гвинею. Этот узел японцы проскочили. Янки в свою очередь показали неготовность к маневренной войне с жестким темпом.

Оставалась одна проблема, России еще предстоит решить те вопросы, с которыми на Тихом океане справились. Мало того, все об этих проблемах знают, но к решению пока не приступали. Некоторые до сих пор надеются, что все само рассосется, а царь договорится. Увы, царь изначально выступал и выступает за мир, но по ту сторону фронта придерживаются иного мнения.

Глава 4
Алабама

5 июня 1941. Алексей.

Каникулы наступили неожиданно. Нет, никого этот факт не коробил и не обижал, но как-то все неожиданно произошло. Дик Бользен еще вчера готовил материал к занятиям, перечитывал методики, проверял вечерами тетради, а затем вдруг неделя зачетов и радостные лица учеников на последнем уроке. Да, заработался меленько.

Конечно, каникулы у школьников, а не учителей, надо подбить итоги, подтянуть отчетность, подчистить «хвосты». Но это все мелочи, легкая необременительная работа. Из плюсов – свободный график.

– Мистер Бользен, у вас планы на сегодня?

– Разумеется, миссис Джервис, – Дик оторвался от изучения стальных потрохов своего «Эйрфлоу» и дружелюбно улыбнулся соседке.

– Раннее утро. Вы уже не спите.

– Не я один, – вежливое касание шляпы. – Вижу вы проснулись и собрались на прогулку.

– Так я прогуляться, а не убегать.

– Я тоже. – Дик захлопнул капот и закурил.

С соседкой по учительскому дому отношения складывались интересные. Оба взрослые люди, но оба приезжие. Будь они местными, общество давно бы высказало «фи» их далеко не романтическим отношениям. Однако, чужакам консервативное патриархальное общество иногда дает скидку, при определенных условиях и соблюдении внешних приличий, разумеется. Их просто не считают до конца своими.

Вести мощную машину с аэродинамическими обводами по сухому асфальту одно удовольствие. Дик никогда и никого не информировал о своих отлучках из Мейкомба.

«Еду по делам» – в Штатах это достаточно. Личное пространство свято, если оно не коробит общественную мораль, само собой.

До Монтгомери добрался быстро. Дорога не загружена. Вообще, Дик Бользен обратил внимание, в последние месяцы трафик на дорогах сократился, легковушек ощутимо меньше стало. Хуже того, правительство ввело запрет на продажу машин в частные руки. Конечно, не всегда и не везде этот запрет соблюдается, сами понимаете, но и не всем доступны обходные пути.

В центр Дик не забирался. Припарковался на Мэдисон авеню напротив кирпичного офисного здания. Неприметная вывеска «Экспресс» Шведское подданство'. Дверь открылась легко. Внутри знакомая по прошлым визитам обстановка. Очереди нет. Компания не гонится за дешевой популярностью.

– Добрый день, сэр, минуточку, сейчас принесу вашу корреспонденцию, – клерк сразу узнал клиента.

Еще одна особенность компании, клиентуры мало, однако обороты серьезные. Пересылка корреспонденции между гражданами и подданными воюющих стран дело ответственное. Мало кто даже подозревает о том, что скрывается за дверями простой шведской почтовой компании.

Не только частная переписка, предприниматели, инвесторы, деловые люди пересылали корреспонденцию своим контрагентам и партнерам через линию фронта. Поначалу Бользена удивляло такое положение вещей, потом и до него дошло. Война явление временное, в жизни есть вещи сильнее патриотического угара.

– Вот ваши письма, – клерк протянул над стеклом пачку конвертов. – Распишитесь в получении, пожалуйста. Будете что-то отправлять?

– Да. Естественно, – Дик продемонстрировал американскую улыбку.

– Россия, Франция, – клерк бросил взгляд на конверты. – Мистер вам очень повезло, последняя партия прошла буквально за считанные дни до того, как закрылся прямой маршрут. Успели. С отправлением будет не так все просто.

– Тариф повышен?

– Да, разумеется. Мы меняем маршруты, больше времени на доставку и растут риски, что корреспонденция вообще не достигнет Старого Света.

– Вы и так не гарантируете доставку.

– Разумеется. Риски не предсказуемы. Будете отправлять?

– Да, – Дик Бользен потянулся во внутренний карман за портмоне.

– Двадцать один доллар тридцать два цента. Распишитесь в квитанции.

– В два с лишним раза, – нахмурился Дик.

Переписка с друзьями и родными не наносила ущерба его бюджету, деньги для того и существуют, чтоб обменивать их на необходимые вещи и услуги, но для многих американцев тарифы конские. Шведская почта получалась не золотой, а бриллиантовой.

– Сейчас все дорожает кроме жизни и труда, – развел руками клерк. – Сэр, вполне возможно, наша компания в ближайшее время возьмет паузу. По прогнозам этим летом нарушатся все основные маршруты. На проторивание новых трасс уйдет время.

– Надеюсь, этого не случится. Спасибо. Всего вам доброго!

– Всего доброго, сэр.

На улице Дик Бользен остановился, его задумчивый взгляд скользил по машинам и прохожим. Клерк прав, по линии Коминтерна тоже предупреждали об обострении конфликта с «коричневыми». Пауза, странная война скоро закончится взрывом.

В машине первым делом завел мотор. Затем убрал письма в перчаточный ящик. Читать их на улице уже небезопасно. Американцы люди хорошие, но военная пропаганда день за днем поднимает градус. Шпиономания имеет место быть, если перевести дословно.

Интересно, в американских отделениях «Экспресса» клиентов никогда не называют по имени, только нейтральные «мистер» и «сэр». У клерков на бейджиках только имя. В Европе все было проще.

Дик уже собрался трогаться, как обратил внимание на мужчину входящего в офис «Экспресса». Вот еще один клиент. Услуги компании пользуются спросом. Как понимал Бользен, перебои если и будут, то непродолжительные. Есть такая догадка, шведскими каналами пользуются не только предприниматели и частные лица, явно в мешках почты попадаются письма с разведданными, сводками от агентуры. Бользен не удивился бы узнав, что несмотря на войну и грозную риторику в прессе, ответственные, но не светящиеся на публике господа из Белого Дома спокойно шлют письма своим визави в Красном Замке или Рейхстаге. Политика такое дело, джентльменские договоренности ныне есть даже между врагами.

– Я слишком часто касался политики, – пробормотал Бользен, включая скорость. – Хорошо, мама научила мыть руки после туалета.

Вылазка в столицу штата на этом не завершилась. Пообедать Бользен зарулил в один ресторанчик близ выезда из города.

– Не помешаю? – к столику подошел господин в клетчатом костюме.

– Иес! – Дик махнул рукой и продолжил уничтожать овощное рагу в тарелке.

– Аркадий, – человек вежливо кивнул.

На чуть скуластом круглом лице с невыразительным подбородком играла радостная улыбка. Было в облике человека что-то выдававшее в нем выходца из восточной Европы.

– Дик. Простите, не стал вас дожидаться. Если хотите, могу заказать второй обед, – Бользен щелчком пальца подозвал официанта.

– Вы хорошо освоили английский, я за пять лет в Штатах до сих пор говорю с акцентом.

– Я тоже, но в Алабаме его считают за говор янки.

– Два пива, – Аркадий дождался, когда официант запишет заказ и уйдет на кухню. – Мы с вами встречались в Германии. Тогда вас звали Рихардом.

– Может быть, – Бользен внимательно рассматривал лицо человека.

Он многих видел и должен был помнить за прошедшие годы, лицо Аркадия казалось знакомым. Определенно встречал, но не в Германии, не на баррикадах.

– Я читал ваши книги, – наконец-то сработало, вспомнилось. – Мы виделись на конференции в Лондоне. Год не скажу.

– Достаточно. Здравствуй, товарищ, – Аркадий перешел на русский.

Бользену не говорили кто именно придет на встречу. Должен быть «ответственный товарищ» из старых кадров. Аркадий Алга в этой роли не удивил, но несколько насторожил. Уж больно оригинальный специфический человек, имевший отношение к внутренней безопасности Коминтерна. Тянулся за ним флер интересных историй с фатальным концом.

– Ваш отпуск может закончиться.

– Работа внутри Штатов? – Дик совершенно не удивился.

– Относительно. Меня просили передать, идут переговоры о восстановлении интербригад. Вы во Франции командовали батальоном?

– Ротой тоже, – свою эпопею с боем под Буамоном и обороной Вердена Бользен предпочитал не вспоминать, и не напоминать без особой нужды.

– Ценный опыт. Такие люди на вес золота. Вы убивали фашистов.

– Учту.

– Вас что-то настораживает? – Аркадий сплел пальцы перед собой. – Есть хорошая возможность отомстить фашистам за все. В следующий раз с опорой на Америку получится. Они не пройдут.

Дик не спешил отвечать. Обед они закончили, сейчас неторопливо подтягивали пиво. Разговаривали по-английски. В голове Дик лихорадочно прокручивал варианты, ему действительно не нравился этот разговор. Дело даже не в личности Алги, а в самой подаче. Дик Бользен знал, что придется вернуться в строй, это его не пугало. Но не сейчас, не так и не через этого человека.

– Я устал, – интуитивно нашел нужное слово и нужную линию разговора. – До сих пор приходят кошмары. Закрываю глаза и вижу танки с молниями. На улице воют собаки, а мне кажется, что это пикировщики.

Дик со стуком уронил кружку на стол, тряхнул головой и уставил недоуменный взгляд на подрагивающие пальцы.

– Понимаю, товарищ, нам всем сильно достались. Я доложу в группу. Попрошу, чтоб вам продлили отпуск.

– Если очень нужно, – бросил скороговоркой, – я всегда готов.

Главное не переиграть. Главное не забывать, Алга при всех его особенностях, специфичной личной этике и отношении к людям очень хороший писатель, интуитивно читает людей, подмечает малейшие штришки.

– Отдыхай, товарищ, – в голосе собеседника отчетливые нотки жалости и легкой брезгливости. – Знаешь, тебя хотели ставить командиром бригады.

– У нас так плохо с кадрами?

– Мало опытных ветеранов. А местных отнимает мобилизация.

– Ты сам на кадрах, или тоже в строю? Я думал, тебе лучше писать книги, они стоят больше всех интербригад Интернационала.

– У меня третий путь. – Аркадий Алга легко попался на незамысловатый крючок. – Еду военным корреспондентом на Кубу. Внештатник «Вашингтон пост».

– Поздравляю! Удивил. Даже трудно представить: автор «Отряда Джеронимо» едет снимать войну, – Дик вспомнил самый известный цикл повестей Алги про скаута Джеронимо со своими друзьями боровшегося против уличной преступности и с опустившимися личностями в неназываемой субурбии.

– Так я всегда писал про классовую войну, только камуфлировал под детское и про детей.

– Не все это уловили. Борец за справедливость принципиальный скаут Джеронимо и его друзья, как аллегория войны? Что-то в этом есть.

– Разумеется, – Алга потупил очи, но уголки рта дрогнули.

– Если ты едешь на Кубу, значит ожидается вторжение?

– Надеюсь на это. Ты сам знаешь, фашисты не остановятся, они захватывают страну за страной, навязывают серость, средневековые взгляды, сжигают книги и людей. Они придут в Америку. Океан не препятствие для новых Чингисханов.

– Если не ошибаюсь, войну объявил президент Рузвельт, – не специально, Дику была интересна реакция.

– Вынужденная мера. Он же тоже на нашей стороне, за настоящий социализм. Он единственный кто понимает, с этими нельзя договариваться, им нельзя уступать ни на иоту.

Пиво допито, но заказывать по второй не спешили. Дику еще садиться за руль, а Аркадия тоже явно еще ждали дела. Ведь не ради одного Бользена приехал в Монтгомери. В конце разговора Алга бросил взгляд на часы.

– Если дать по зубам как следует, остановятся. Тоже ведь понимают свои возможности.

– Бесполезно. Они не люди. Можно только убить всех. Оставить детей, кого не затронула школа и пропаганда. Да, вот детей еще можно спасти.

Дик молча кивнул, разговор перешел опасную черту. Не стоит открываться больше допустимого, но и соглашаться тоже подло. Лучше глубокомысленно кивнуть.

– Удачи товарищ, отдыхай, восстанавливайся пока еще можно, – журналист поднялся из-за стола. – Только знаешь, все равно они придут. Всем нам предстоит встать в строй. Война неизбежна. От нее не спрятаться. Да ты сам все знаешь.

На столе осталась визитка. В координатах только почтовый ящик. Настоящую фамилию собеседника Бользен не знал, Аркадия все называли исключительно по псевдониму. Дик не стал играть в благородство, спокойно убрал визитку в карман. Может быть пригодится. В некоторых случаях сама визитка с именем авторитетного человека может резко изменить безнадежную ситуацию.

Вдруг вспомнилось, очень давно в другой стране тогда еще Рихарда спасла визитка Эрнста Рема. Забрал у мёртвого штурмовика, а когда пришло время воспользовался. С тех пор пошла привычка собирать артефакты со знаковых встреч.

Машина, это скорость и удобство, все делается быстро. Ты сам себе хозяин, сам выбираешь маршрут и расписание. Вечером Дик припарковался у учительского дома в Мейкомбе. В пакете на заднем сиденье итальянское вино довоенных запасов, шоколад и мармелад. По последним месяцам дефицит. В прессе открыто обсуждают введение государственной системы распределения. Букет цветов Дик нарвал своими руками.

Никого у дома не встретилось, оно и к лучшему. На лестнице тоже никого. Значит меньше будет пересудов. Большинство жильцов поразъехались, остальные заняты своими делами.

На третьем этаже Дик остановился у двери Хилл Джервис, прислушался, затем постучал. Каникулы начались. Отпуск идет не в как у учителя, а настоящий. Самое время отдыхать на полную катушку.

За дверью послышались легкие шаги.

– Кто?

– Я.

Щелчок замка.

– О! Хилари, ты восхитительна!