Текст книги "Письма солдат (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15
Карибы

8 августа 1941. Кирилл.

– Что у нас по курсу? Не слишком ли далеко отпустили Державина? – вице-адмирал Макаров отступил от карты и скрестил руки на груди.

В принципе присутствие командующего эскадрой в адмиральском салоне «Цесаревича» уже не обязательно. Все планы давно составлены, все варианты проработаны и разыграны на штабных картах, все приказы напечатаны и вручены. Русский флот как неумолимая стальная машина наносил последовательные удары один за другим. Что некоторых удивляло, до сих пор без особых отступлений от плана.

– Порядок. сорок миль всего. Я больше опасаюсь, что мы слишком близко поджали Владимира Дмитриевича, – начальник штаба эскадры, поставил в стакан карандаш.

– Запросите еще раз рапорты из штаба подплава. Не нравится мне это, – Макаров упрямо наклонил голову. – Янки обязаны контратаковать. А никто ничего до сих пор не обнаружил.

– А кто вам сказал, что они что-то нам обязаны, Вадим Степанович?

– Они обязаны отреагировать на наши десанты.

Командующий эскадрой оставался при своем мнении. Сейчас тяжелая дивизия держала экономический к осту от Мартиники. С севера растянулась сетью крейсерская эскадра. В охранении линкоров три дивизиона эсминцев. В качестве джокера в рукаве за линкорами болтается «Выборг». Авианосцы и две крейсерские бригады заняты, сейчас они прикрывают пехоту и разворачивающиеся полевые аэродромы на Барбадосе, давят авиабазы на Мартинике. Первая бригада авианосцев должна через двадцать минут поднять самолеты для налета на Гваделупу.

Русская эскадра Северного флота развернулась у гряды Наветренных островов. Ход за противником. Авианосцы заняты, но теперь Макаров сделал ставку на линкоры. Шесть современных стальных сокрушителей в кулаке это не шутка. Вице-адмирал намеренно провоцировал американцев на линейное сражение. Однако, в вальсе танцуют двое. Второй участник потехи на ринг не вышел. Именно это сильнее всего беспокоило «русского ротвейлера».

Вице-адмиралу Макарову было бы легче, если бы он знал, что его оппонент контр-адмирал Кинкейд в своем штабе курит одну сигарету за другой, хлебает кофе из огромной кружки. У американца перед глазами своя картина сражения. Совершенно отличная от того, что рисуют офицеры в русских и немецких штабах.

– Немцы точно у Сент-Винсента?

– Совершенно верно. С подлодки опознали «Тирпиц». С острова сообщают о многочисленных палубных самолетах.

– Хорошо. – Томас Кинкейд вдавил сигарету в гору окурков. – Русские авианосцы к северу от Мартиники. Тогда где их линкоры?

– Где-то рядом, сэр.

– Рядом, говоришь, сынок.

Томас Кинкейд буквально два месяца назад получил звание контр-адмирала и командование над силами обороны Карибского бассейна. Невелика должность, еще меньше силы под рукой, старый «Арканзас» в качестве флагмана, эскадра крейсеров и две дюжины эсминцев. Москитные силы в эмпиреях адмиралов с большими звездами обычно не считают. Да еще формальное старшинство над всеми силами береговой обороны.

Несмотря на малый стаж командования Кинкейд уже заработал репутацию, но, черт побери! Как этого мало! А линкоры и авианосец болтаются у Флориды. Вице-адмирал Эрнест Кинг командует Атлантическим флотом с берега, держит тяжелые корабли в тылу, когда они нужны здесь.

Положа руку на сердце Кинкейд понимал командующего, один авианосец и старые «стандартные» линкоры не могут противостоять в открытом сражении русским. Для начала надо выбить авианосцы и покалечить пару современных турбинных динозавров Макарова, только тогда можно потягаться в состязании больших пушек. Первоначальный план строился из активной обороны. Однако, чертовы европейцы слишком сильно давят. Макаров и Маршалл раз за разом демонстрируют высший класс, играя кораблями как фокусник блестящими мячиками. Они, словно угадывая намерения противника, успевали выдернуть свои тяжелые бригады из-под ответных ударов. Даже обнаружить заранее развернувшиеся авианосцы оказалось непростой задачей.

– А мы не будем высовываться дальше необходимого. Нос покажем и под зонтик.

В голове командующего рисовались наметки плана. Нет, будь у него под рукой тихоокеанские авианосцы, контр-адмирал не упустил бы возможность разыграть комбинированный удар с опорой на базовые эскадрильи. Увы, чего нет, того нет.

– Чертов колясочник втянул нас в игру на мизере, – изрек Кинкейд. Он позволял себе в кругу своих без обиняков высказываться о политиках в Вашингтоне.

– У нас один туз в кармане. Парни обеспечьте мне связь со штабом флота.

Кинкейд умел быть убедительным. Он уже приготовился доказывать свою правоту, однако, старина Кинг первым ошарашил своего подчиненного вопросом:

– Что мы можем сделать, чтоб пустить кровь рашен?

Вечером авианосец «Рейнджер» покинул Багамы и в сопровождении двух крейсеров растворился в океане. Пять линкоров под звездно-полосатым флагом покинули Майами-Бич. Новейшие «Вашингтон» и «Норт Керолайн» вышли с рейда Гуантанамо. Штаб Кинкейда работал всю ночь. В эфире летели шифровки командующим сил обороны островов, командирам отдельных отрядов, авиакрыльев и эскадрилий базовой авиации. Американцы сделали ставку на то, что немцы будут сильно заняты на Сент-Винсенте, а русские слишком зарвались.

Вице-адмирал Макаров оказался абсолютно прав – Кинга и Кинкейда вынудили драться. Из Вашингтона видно далеко, даже слишком. Хорошо видны истекающие кровью под снарядами и бомбами гарнизоны, заметны настроения избирателей, но…. Впрочем, вру. Настроения на ближайшие пару лет уже не интересны. Президенту и его команде важнее преждевременное, по мнению экспертов, наступление европейцев на Карибах.

Спокойствие и расслабление для летчиков «Выборга» сменились тревогой. Динамики громкой связи разразились требованием пилотам первой и третьей эскадрилий немедленно построится на палубе.

– Нас задействуют, – прапорщик Никифоров подхватил планшет, набросил куртку и выбежал в коридор.

За соратником поспешали двое соседей по кубрику. «Выборг» не отличался комфортом, многочисленному экипажу и летному отряду приходилось ютиться в крохотных стальных сотах. Люди не жаловались. Слишком коротка эта жизнь, чтоб тратить ее на мелочное брюзжание.

С носового участка палубы виден старый спутник, верный оруженосец «Леший». Легкий крейсер как прикрывал авианосец в набеге на Панаму, так и остался неизменным эскортом. С другого борта шли два эсминца. Остальная свита держится на кормовых углах. Больших кораблей не видно, но они есть. Вернувшиеся утром из патруля ребята видели «Цесаревича» и «Славу». Характерный вид русских линкоров с тремя башнями, двумя тонкими трубами и массивной надстройкой трудно спутать с кем-то другим. Несколько напоминают «Лайоны», но у англичан бак низкий и трубы далеко отстоят одна от другой.

– Господа обер-офицеры и унтер-офицеры, – полковник Черепов окинул взглядом строй своих орлов, – прошу всех еще раз освежить в памяти карты района. Через час-двадцать вылет на боевое задание первой эскадрильи. Борис Феоктистович, получить задание. Третья эскадрилья в режиме полной боеготовности. Вы, господа, идете второй сменой. Вторая в ожидании. Вопросы?

Ответом молчание. Полковник заложил руки за спину и сделал несколько шагов к застывшим на фланге экипажам штурмовиков.

– Бомбардировочной полуэскадрилье готовность. Идете с фугасами.

– Цель морская или наземная? – вопрос непраздный.

В авиакрыле «Выборга» собрали лучших, но люди не бездушные механизмы, не умеют моментально переключаться. У атаки наземных объектов свои особенности. На флоте уже бывали казусы, когда бывалые штурманы в пике вводили поправки на скорость неподвижного объекта.

– Бомбардировщиков прошу подняться ко мне после построения. Вольно! Разойтись.

Пока комэски отлучались в авиарубку за заданиями, пока летчики обсуждали грядущий вылет, на палубу уже поднимали истребители. В отличие от огромных палуб эскадренных авианосцев на «Выборге» не развернешься. Даже скромная по меркам «Чесмы» или «Евстафия» авиагруппа создавала сложности при летных операциях.

– Кого атакуем или от кого защищаемся? – прозвучал животрепещущий вопрос.

– Всех и от всех, – бросил прапорщик Никифоров.

Сам он спокойно развернул карту и в очередной раз впился в нее взглядом. Одна из проблем истребителя. Надо прокладывать маршрут, отслеживать свое положение в пространстве, смотреть по сторонам, отсчитывать показания лага и компаса. Это все одновременно. Да, хорошие летчики обычно плохие штурманы, это понимают, но от этого не легче. В боях европейской компании неоднократно отмечалась потеря заблудившихся над морем самолетов.

К собравшимся в кружок летчикам подбежал Боря Сафонов. На комэска немедленно уставились одиннадцать пар глаз. Во всех читался один вопрос.

– Всем развернуть карты, – Сафонов наклонился к Никифорову и через его плечо ткнул карандашом в точку к востоку от Мартиники. – Запишите координаты. Диктую.

– Наша задача?

– Не спеши, Павел. Успеешь. Господа, мы выводим из боя вторую бригаду авианосцев.

Парни насупились. Никто не смотрел по сторонам, не обращал внимание на механиков, заправлявших тяжелые снарядные ленты под крыло «Сапсана» оружейников. Шумы, стуки, запах масла, будоражащий кровь аромат бензина в ангаре остались на заднем фоне.

– Третья эскадрилья блокирует аэродромы на Доминике. Мы защищаем тихоокеанцев. Волкодавы поручика Оболенского готовы нас сменить, или заменить если все пойдет очень погано.

– Так плохо? – после этого вопроса совсем рядом со звоном упал гаечный ключ.

– Дерьмо собачье. Наших задавили хаотичными атаками. Константин Александрович говорит, один из наших горит.

– Давай полетное задание, Борис Феоктистович, – поднялся на ноги Тихомиров.

Авианосец развил полный ход. Крылатые машины как ангелы смерти с ревом срывались с палубы. Дюжина «Сапсанов» Сафонова звенела моторами забираясь на вертикаль. Никто не знал, что их ждет у цели, горизонт полета назначили оптимальный для перехвата горизонтальных бомбардировщиков. Кто-то в штабе посчитал, что противник уже израсходовал свои торпедоносцы.

– Командирам звеньев не забывать про прокладку, – напомнил комэск.

– Докладывает «второй». На десять часов от курса наблюдаю корабли. Дым на горизонте.

– Доворот все вместе. Румб влево.

Облако дыма хорошо видно издали. Серые точки на горизонте быстро увеличивались. Вот они приобрели очертания форму. Современный истребитель даже на крейсерской скорости моментально проглатывает версту за верстой.

Навстречу эскадрилье бросается тройка истребителей. Отбой. Это наши. Уже приготовившийся скомандовать навалиться толпой на одного Кирилл машет рукой пилоту в незнакомом «Сапсане». Патруль. Но почему их так мало?

Самолеты строятся в большой круг на высоте. Видимость великолепная. Под крылом два больших авианосца, тот что справа дымит. Пожар в ангаре. Клубы дыма вырываются из кормового лифта. Близ раненного слона держится легкий крейсер. Вокруг плотный строй эсминцев.

– Говорит авианосец «Синоп», – на волну эскадрильи врывается незнакомый голос, – принимаю управление на себя.

– Говорите, Большая Палуба. Какова наша задача?

– «Георгиевцы», необходимо прикрытие. В случае массированной атаки берите на себя пикировщики. В партер не проваливаться. Торпедоносцев примет на себя эскорт. Как поняли?

– Все ясно. Работаем, – Сафонов качнул крылом обозначая себя.

Авианосная бригада уносила винты. На горизонте пока чисто. Пожар на «Чесме» тушат. С неба ясно видно – дымит меньше, на палубе вокруг люка и рваных дыр от бомб работают люди. В эфире звучат короткие фразы рапортов и команд. Никифоров наученный горьким опытом поглядывает на стрелку датчика топлива. Машина не объезжена. С расходом бензина не все пока ясно.

– Воздушные цели. Норд-вест, – сухо предупреждает авиарубка.

По спине пробегают мурашки. Кирилл бросает взгляд на свое звено. Парни держат строй. «Десятка» Антона Марченко идет справа от ведущего. Пара Паши Тарасова слева. Дюжина витязей готовится встретить орду на дальнем рубеже.

– Наблюдаю подводную лодку под перископом! – прокричали срывающимся голосом. – Палуба! Слышите? Субмарина!

– Вас понял, передал эскорту. Занимайтесь самолетами.

Вот и они. От вида надвигающихся тяжелых многомоторных машин Кирилл стискивает зубы. По спине пробегает холодок. Противник не собирается выпускать добычу из зубов. Авианосцы догоняют полтора десятка «Летающих крепостей». А возможно новые «Либерейторы». Черт их разберет. Одно хорошо, сопровождения не видно.

– Господа, принимаем бой. На рожон не прем, работаем аккуратно, – Сафонов пытается успокоить людей. Получается плохо.

Все помнят, на этих тяжелых гадах по дюжине крупнокалиберных «Браунингов», крепость на высоте разгоняется до 500 км/ч. Поджечь «Боинг» тяжело. Летит и флегматично глотает снаряд за снарядом. Он может спокойно идти и на трех моторах. И он очень больно огрызается.

Хуже всего, радиометристы авианосцев напутали с высотой. Сейчас бомбардировщики на одном горизонте с истребителями. Устроить «качели» с проходом на предельной скорости уже не получается.

– Прапорщик Никифоров, уходи на вертикаль. Атакуешь, когда мы завяжем бой. Господа, расходимся, атакуем парами с хвоста.

Разумеется, американцы заметили эскадрилью перехвата. Стрелки выдвигают турели, летчики уплотняют строй. Ощетинившаяся копьями «Браунингов» тяжелая рыцарская кавалерия берет разгон. А ведь на каждом по дюжине фугасок, а то и больше. Даже если сыпанут с высоты, могут накрыть. Все морские летчики давно убедились – авианосцу много не надо. Кирилл до сих пор помнил, как горел и опрокидывался «Двенадцать апостолов».

Не время для рефлексии. Пока истребители занимали позиции для атаки, бомбардировщики уже отмахали мили до русских кораблей. Времени мало. Пара «Сапсанов» форсируя моторы бросается в лоб на противника. Относительная скорость сближения под тысячу километров в час. Маленький верткий истребитель как комар, поди попади в него, когда турель не успеваешь поворачивать.

Четверка атакует с хвостовых ракурсов и фланга. Страх прошел, улетучился. Растворился без следа в холодной злости. Ручку от себя.

– Атакуем. Цели выбирать самостоятельно.

«Сапсан» соколом падает на цель. Тяжелая машина приближается, растет в кольцах прицелов. Видны огоньки пулеметов. Стиснуть зубы и не отвлекаться. Вся надежда на скорость. Мотор ревет, обогащенная топливная смесь из карбюратора хлещет в цилиндры, с крыльев срываются белые полосы разорванного в клочья воздуха. Кирилл в последний момент чуточку доворачивает самолет, ловит в прицел расплывчатый круг пропеллера и жмет гашетки. Самолет вздрагивает от залпа. Огненные струи впиваются в мотор «Летающей крепости».

Гигант даже не чувствует удар, так и прет дальше. Нет, уже проскакивая мимо, проваливаясь на нижний горизонт Кирилл успевает заметить тонкую струйку дыма из мотора врага. Ведомый держится рядом как привязанный. Вторая пара потерялась. К черту. Пора на повторный заход.

Русским везло. Верткие истребители с мощными моторами крутились вокруг бомбардировщиков как осы, атаковали парами и звеньями. Летчики не рисковали, постоянно маневрировали, старались наносить короткие удары, играючи выскальзывая из огневых секторов пулеметных точек противника.

Два бомбардировщика покинули строй. Гиганты шли со снижением, за ними тянулись дымные хвосты. Еще один «Боинг» вдруг вспыхнул под очередью авиационных пушек и плавно величаво ушел в последнее пике.

– На подранков не отвлекаться! Гад!

– Докладывает «Четвертый», – удивительно спокойным, чуть усталым голосом. – Заклинило руль высоты. Управляюсь элеронами и двигателем.

– Выходи из боя. Немедленно, – скрипнул зубами Сафонов.

– Понял, иду к «Синопу».

Строй бомбардировщиков потерял слитность. Появились разрывы между машинами. Этим моментально воспользовались воздушные волки с молниями на крыльях. Кирилл Никифоров буквально проскочил под крылом «Летающей крепости», перед глазами в считанных метрах перекошенное от страха и злости лицо воздушного стрелка.

– На! – короткий плевок пулеметами. Буквально в упор. Истребитель чудом не зацепил килем фюзеляж бомбера. Прямо по курсу в прицел лезет следующая машина смерти. Прапорщик стискивает зубы и рулем выбирает упреждение.

– Отче наш! – срывается с губ.

– Сущий на небесах, – пальцы вдавливают гашетку.

– Да святится имя Твое! – снаряды и пули рвут борт бомбардировщика, кромсают металл и живую плоть.

– Да придет Царствие Твое! – шепчет летчик.

Ручку на себя. Обоими руками, из всех сил. В глазах темнеет от перегрузок. «Сапсан» свечей рвется на вертикаль.

– Да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле!

Выровняв машину Никифоров привычно окидывает взглядом горизонт. Ведомый уже потерялся. Вроде он по радио предупредил. Бомбардировщиков на фоне моря уже меньше. Зато приближается новый рой злых шершней. Знакомые силуэты и профили машин.

Уставшие после трех вылетов, злые как черти, еще не пришедшие в себя после яростных схваток, потери соратников, истребители с «Синопа» поднялись в небо. Они пошли на перехват, хотя оружейники заправляли ленты прогревающим моторы самолетам, за минуту до взлета. Не всех успели дозаправить. К черту! Для боя над палубой бензина хватит.

Еще три бомбардировщика покинули строй. Один упрямо тянет к «Чесме». Машина горит, два мотора разбиты, по крылу пляшут языки пламени. Упрямые парни. Истребитель заходит сбоку, но сам напарывается на очередь тяжелого пулемета. Русская машина переворачивается через крыло, валится. Летчик в последний момент на считанные секунды выравнивает неуправляемый самолет и выпадает из кабины. Над лазоревым морем раскрывается парашют.

– Уходите!!! – срывается на крик авиарубка.

– Всем выйти из боя! Держать дистанцию!

Кирилл невольно вздрагивает, наблюдать за обстановкой времени нет. Увлекся.

– Господа, отходим, – спокойный голос комэска.

Близ истребителя вспухает грязная рваная клякса разрыва зенитной гранаты. Рядом еще и еще. Небо перечеркивает рваная рана. Бомбардировщики почти дошли до цели. Сейчас в башнях и на площадках кораблей осатаневшие зенитчики лупят разрывными по всем целям, не разбирая, где свой, где чужой. Два «Боинга» натыкаются на огненную завесу, прямо под крыльями рвутся снаряды. Огромная тяжелая машина буквально разваливается в воздухе от прямого попадания.

– «Девятка», догоняю! – кричат в динамиках. – Это «десятый».

– Жду. Сбавляю, – Кирилл убирает обороты.

Рядом с лидером пристраивается ведомый. Жив Марченко! Жив! Звено собирается в безопасной зоне. Шарахнувшиеся во все стороны от собственных корабельных зениток истребители сбиваются в стаи.

Американцы дотянули. Потеряв половину своих погибшими и отвернувшими вышли на цель. Тяжелые живучие машины идут через море огня. Глаза Кирилла расширились при виде упрямо прущего на боевом курсе бомбовоза. Из открытых бомболюков сыплются черные капли.

Облегчившиеся от смертоносного груза машины набирают высоту и вновь собираются в строй. Их мало. Всего полдюжины небесных крепостей прошли смертельный маршрут. Вокруг «Чесмы» растут чудовищные белые цветы. На юте эскортного эсминца яркая огненная клякса. Все это проносится перед глазами отдельными вспышками, разорванными кадрами хаотично склеенной пленки.

– Отставить преследование! Множественные воздушные цели чистый норд!

Глава 16
Урал

8 августа 1941. Князь Дмитрий.

– Виталий Григорьевич, дорогой вы мой! – князь Дмитрий схватился за голову. – Ради Бога, скажите простым человеческим языком, что именно вам нужно? Поймите, я до сих пор ваши высокие научные материи воспринимаю как форменное колдовство.

– На самом деле все просто, – профессор закинул ногу на ногу и снял очки, – мы сейчас строим котел, в котором собираемся варить плутоний из урана. Это одно из направлений. Второе, строим целый завод, на котором можно разделять уран на изотопы.

– До сих пор в голове не укладывается, зачем такие сложности? Вы сначала превращаете металл в газ, прогоняете его через фильтры, затем отсеянное снова сжижаете в металл. Гексафторид урана гоняете. Я правильно понял?

Князь и ученый беседовали на обустроенной обзорной площадке. Пятачок утоптанной земли, чугунные скамейки, дорожки из торцевых плашек, от озера это благолепие отделялось литыми перилами. За спиной шумел чуточку облагороженный лес. Вокруг простирались красоты Урала.

Интересное место, Дмитрий сначала возмущался, а сейчас сообразил почему ученые забраковали туркестанскую площадку и перенесли основные производства на Урал. Интересное место на границе Пермской и новообразованной Челябинской губерний. Очень удобный для специфических проектов регион. Мало того, что окутан легендами и тайнами, так еще здесь буквально все есть. Практически настоящий центр страны, в считанных верстах железнодорожные магистрали проходят, аэродромная сеть развита, а если очень нужно, белого слона и маленькую страну спрятать можно. Вон, до сих пор энтузиасты ищут «золотую бабу» сгинувших во тьме веков древних народов.

Главное, что понял князь из слов господина Хлопина, для установок нужны много энергии и вода. В Туркестане со всем этим плохо. Еще нужно строить гидроэлектростанции в горах. С остальными местными ресурсами тоже все очень пессимистично. Есть конечно многое, за последние три десятилетия генерал-губернаторство поднялось и расцвело, но наличествуют нюансы.

То ли дело древний Урал! Да, промышленная база увяла. Пусть в последние годы почувствовалось некоторое оживление, но развитие идет только в направлении нефтедобычи и нефтехимии. Старые заводы массово обанкротились без угля и богатых руд. Уже нет смысла что-то здесь развивать, восстанавливать, не выдержит конкуренции с промышленными агломерациями Новороссии, столичного региона Балтии, богатейшей бурно развивающейся Южной Сибири.

Но зато через Урал проходят транспортные артерии, недалеко от площадки богатый Челябинск, севернее Екатеринбург, под боком старые Кыштым и Касли. Уже есть дороги, местность не дикая, ГЭС на горных речках вырабатывают энергию. Самое главное – есть люди, нормальные мастеровые с руками из нужного места и не нужно для людей завозить абсолютно все включая туалетную бумагу и банальную воду.

– Вы все правильно поняли. Примерно так и обстоит дело. Нам приходится изощряться, чтоб отделить атомы того же вещества, но с другим весом. Впрочем, один наш коллега сейчас пытается сепарировать уран не газо-диффузным методом, а на скоростной центрифуге.

– Сепаратор. Снимаете сливки. Это я понимаю, – князь покачал головой и рассмеялся.

На самом деле он за последние месяцы очень много читал по теме. Даже стал понимать, как и откуда появляется энергия при атомных реакциях. Однако, при ученых продолжал играть роль полного профана. Так проще работать. Так не загружают своими расчётами и нюансами технологии, не выбирают в качестве манекена для отработки теорий. И так лучше видно, чем на самом деле заняты академики и профессора.

– Похожая штука, – согласился профессор Хлопин. – Только очень сложная получается. Нам нужно очень точное оборудование, специальные материалы, прецизионные подшипники, редкие комплектующие. Понимаете, князь?

– Вы мне дали список. Удивлен. Почему вам требуется моя помощь?

– Не все получается заказать даже за большие деньги. Что-то еще даже не делают, а мы не можем обосновать и гарантировать большой объем. Что-то готовы продать, но на заводах очереди, большая загрузка казенными заказами. Что-то надо везти из-за границы и тут требуются отношения на уровне министерств.

– Понял, – князь хлопнул себя по карману где оттопыривался увесистый пакет.

Документы он не успел передать референту. Может быть к лучшему, теперь после объяснений Виталия Георгиевича стало ясно, как лучше распорядится этими списками и заявками.

– Подумаю кого привлечь и как заставить это работать, – кивнул князь.

– Поспособствуйте, Дмитрий Александрович. Даже господин Шахов на своем уровне не все может сделать. А мы признаться даже не все способны обосновать и даже вообразить. Строим котел, знаем, как он будет выглядеть, но нет понимания, как это будет работать в жизни и какое именно оборудование нам нужно. Ставим диффузоры. В лабораториях все прекрасно работает, но промышленная установка… – профессор развел руками. – Сами понимаете.

– Понимаю. Все понимаю, Виталий Григорьевич. Я если честно приехал с инспекцией. Однако вижу работа кипит, дело движется. Бельгийский уран вы уже очищаете?

– Пока в лабораториях. Очень слабый выход. Буквально пробирками и тиглями. Пока не запустим реактор, не получим плутоний. Обогащать уран реакциями распада тоже лучше в котле под многослойной защитой.

– Корпус под реактор строится. Я видел в Долгобродском реку перегораживают. Для вас?

– Да. Нужна еще одна электростанция. Мы еще прямо у цехов ТЭС на мазуте сооружаем.

– Вот видите, Виталий Григорьевич все получается. Мне смысла нет лазить по вашим подземельям и тупо пялится на пузыри в пробирках. Дорогой вы мой, организуйте мне экскурс по окрестным горам, красивым местам и достопримечательностям. Если можно с рыбалкой.

– Да не вопрос, Дмитрий Александрович, – в личном разговоре с князем атомщики давно уже обходились без подобострастных титулований. – Как вернемся в лабораторию сразу вызову помощника и озадачу. Сообразительный молодой человек, уже доктор наук, сам на Урале вырос, все покажет, расскажет, проведёт на Медную гору и малахитовые карьеры.

– Медную гору не надо. Видел в Карабаше, – скривился князь.

– И не будет, если не хотите. Есть другие места, куда промышленники еще не добрались.

– И знаете, дорогой Виталий Григорьевич, вы едете с нами.

– Помилуйте, Дмитрий Александрович, мне работать надо! – подпрыгнул профессор.

– Мне тоже, Виталий Григорьевич. Об отдыхе тоже не след забывать. На дворе лето. Прекрасная, погода. Вокруг нас седой Урал, тайны на каждом шагу, – князь имел удовольствие наблюдать как меняется выражение лица руководителя Уранового проекта.

Отчеты о проекте Дмитрий изучил по дороге на Урал. Вопросов не возникло. На местах сразу видно, дело движется. А что касается сроков, тут только на Господа уповать остается. У серьезных научных разработок своя специфика. Не всегда люди видят, куда и в какую цену это все вырулит. Не всегда даже понимают, что именно получится.

– Возражений не приемлю. Все решено. Берем внедорожники, палатки, практичную одежду и едем по маршруту сказов русских горных мастеров.

По возвращении в Кыштым Дмитрий с разрешения хозяина позвонил из его кабинета по правительственной линии. Помощники в столице все поняли с полуслова. К заказу оборудования князь подключил министра промышленности. Нет, ничего за рамками имеющихся полномочий, разве что самую чуточку. Иногда намек на возможный приватный рапорт императору имеет самые чудодейственные последствия.

– Сталь, – с нажимом повторил князь. – мне нужна высоколегированная сталь с особыми свойствами. Спецификации, требования по химсоставу и физическим параметрам, пределам прочности и упругости, деформациям вам передадут с нарочным.

Затем Дмитрий вызвал порученца, вручил конверт и отправил на гидроаэродром. Многомоторный «Лебедь» императорского авиаотряда все равно простаивает у причала. Почему бы не сгонять машину? Заодно человек скатается в Сергиевку, передаст княгине циркониевый гарнитур. От подарка местного земства неудобно было отказываться.

Что ж, скаутский поход по горам и пещерам удался на славу. Будем честны, князь затеял это дело больше не для себя, а чтоб профессора Хлопина вытащить из кабинета. Заработался Виталий Григорьевич, с лица спал, морщин прибавилось, люди жаловались на резковатость в обращении.

Зато на третий день рейда, на берегу озера Зюраткуль после спуска с одноименной горы профессор выглядел человеком. Пока сопровождавшие казаки варили кашу на костре, князь и профессор прогулялись до поселка энергетиков у плотины ГЭС.

– Я смотрю на Урале везде где можно гидроэлектростанции ставят.

– Горы. Зона затопления невелика, а электричество почти бесплатное. Раз вложился в строительство и качай обоими руками. Станции конечно слабые, не чета Царицынской или Саянской, но на местные нужды хватает.

– Знаете, я успел поглядеть ваши расчеты по энергопотреблению на десять лет. Если все пойдет, как задумали, вам придется еще станции строить, – князь сам нарушил свой обет, не говорить о делах на отдыхе, но обстановка, пейзаж подействовали.

– Дмитрий Александрович, это пока все в мечтах. Один мой хороший специалист и коллега господин Курчатов, он сейчас над ториевой темой работает, – отвлекся Хлопин. – Так вот, он предлагает на следующем реакторе охладитель в теплообменник загонять и пар вырабатывать.

– Паровая турбина с генератором?

– И не одна. По черновым прикидкам можем всю губернию током запитать.

Князь остановился около трех мальчишек с удочками. Вот один босоногий сорванец дернул удилище, в воздухе заискрилось серебро рыбешки. Примерно в две ладони взрослого человека. Паренек опустил добычу в ведро, насадил свежую наживку и забросил удочку.

– Здорово, вольные охотники!

– Здравствуйте, дяди.

– Вы на тех машинах приехали? – паренек показал рукой на мыс где встали лагерем спутники князя. – Геологи, или отдыхающие?

– Можно сказать отдохнуть приехали. По горам походить.

– У нас невеликие горы. Вот туда на север Старики облака задевают.

– Еще не был, – профессор присел на корягу. Сам он Средний и Северный Урал видел только из самолета.

– Юные господа, а почему не в школе? – вдруг спросил князь.

– Так выходной сегодня. Вы, что?

– Извини, от местных красот забыл какой сегодня день.

– А какие у вас машины? – поинтересовался белобрысый круглолицый малец в драных штанах и рубашке не по размеру.

– «Жуки» Московского общества.

– Хорошая машина, только их не купить. Инженер с генераторной говорил, все на армию идет, а что царь не берет влет раскупают.

– А что в ней хорошего знаешь?

– Конечно. Мотор на все четыре колеса работает. По грязи прет как битюг. Только в горах все равно осторожнее надо быть. Покрышки слабые.

– Мы уже поняли, – вздохнул Дмитрий. Вспомнил, как посылали машину в ближайший город за новыми шинами. Какой-то уникум додумался ставить на гражданские «Жуки» каучуковые шины. Для армии все же идет вулканизированная резина, она хоть и жёстче, но живет дольше.

– Вы плотину смотреть ходили?

– Да. Ваши родители строили?

– Не а. У Васи папа лавку держит, Витины родители недавно приехали, – кивок в сторону белобрысого. – Папа гальванер. Турбины смотрит.

– А ты местный получается?

– Нет. Мы из Касли.

– Папа у Сереги тоже на станции работает.

– Вот так вот. Все приезжие. Не скучно здесь?

– Нет, – улыбаются сорванцы. – Школа в Магнитском, да вы проезжали. Одна дорога. Летом по лесам и горам ходим, ягод и грибов немеряно. Рыбы много. Не скучно.