Текст книги "Отмщение"

Автор книги: Андрей Жиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Лавируя между столами, Гуревич и привел адмирала к Токину. Который при виде гостей поспешил подняться от стола, не забыв предусмотрительно перевернуть документы лицом вниз, и протянуть руку в приветствии.

– Здравствуйте, Роман Константинович, – ответил на приветствие Кузнецов, спокойно пожав протянутую руку. После чего оглянулся по сторонам в поисках свободного стула для Алисы. Токин понял все мгновенно – и одного движения взгляда начальника хватило, чтобы один из аналитиков споро подбежал, переняв девушку на руки. А затем бережно перенес в соседнее помещение, расположенное за перегородкой на противоположной стороне.

– Там комната для отдыха. Небольшая, но лучше, чем ничего. Не мучить же даму? – пояснил Токин. И поспешно упредил сомнения адмирала. – Не волнуйтесь. Наши люди присмотрят, пока не придет в себя и всё объяснят.

– Благодарю, – искренне произнес Александр. – А приехали действительно быстро – у нас ведь серьезное дело.

– Очень рад слышать "у нас", Александр Игоревич, – заметил Токин. – Прошу, проходите к столу. У нас здесь некоторый беспорядок – жертва обстоятельствам. Не обращайте внимания.

На зеленом сукне стола адмирал увидел детальную схему города – широкую "простыню", сродни штабным картам. И во многих местах карта оказалась испещрена пометками, значками, цифрами.

– Прошу, смотрите... – Токин вновь сделал приглашающий жест. Склонившись к карте, Роман Константинович начал объяснять положение. – Дела у нас, товарищ Кузнецов, неважные. Сегодня, полчаса назад поступила информация о возможности террористического акта в отношении мирного населения со стороны интервентов с целью провокации Красной Армии и партизанского движения. Данные поступили от некого полковника Юрия Феоктистова. Случайно не ваш?

– Нет, – решительно ответил Кузнецов.

– Ну в общем, не суть... – Токин пожал плечами и продолжил. – Полковник высказал наличие подозрений – и они совпали с нашими наблюдениями. Немецкая администрация в последние дни проводит неоправданно большое количество работ по инфраструктуре. Теперь есть все основания полагать, что это именно минирование.

– Насколько широко идут работы?

– Весь город, – мрачно констатировал главный партизан. – И это ещё не самое худшее...

– ОВ? – понимающе уточнил адмирал.

– Вероятно и они тоже, – мелко кивнул Токин. – А помимо того – ядерный заряд. И может даже не один.

– Очень хреново, Константин Романович... – Кузнецов чертыхнулся, обхватив голову руками. – Так... Какими силами располагаем? Есть выходы на местную администрацию? Точные места закладки зарядов?

– Людей, Александр Игоревич, увы, немного. Четыреста человек всего... – Токин виновато развел руками. – И в основном люди мирные: рабочие, инженеры, преподаватели, врачи. Основные вооруженные, так сказать, силы, – здесь главный подпольщик невесело ухмыльнулся – присоединившийся люди майора Гуревича. Плюс к ним семеро прибившихся "срочников", двое курсантов-артиллеристов и капитан-отпускник.

– Действительно немного... – только и смог покачать головой Кузнецов.

– Есть возможность поднять запертые в казармах войска гарнизона... Ещё милицию, пожарных и, пожалуй, даже курсантов временно закрытых училищ... – словно оправдываясь, заметил Токин, – Но только тогда шум поднимется, ничего не успеем...

– Не нужно, Константин Романович, – спокойно попросил адмирал. – Я ведь и не думаю вас обвинять. За неделю-две такая работа не делается. Но выходы на "законсервированных" агентов ГБ имеете? Или, быть может, на бывших контрразведчиков?

– Зачем интересуетесь? – уклончиво ответил вопросом подпольщик.

– Нам позарез необходимы специалисты по взлому сетей и выход на системы радиоэлектронного подавления. И именно "безопасники" лучше всего могут это знать, – спокойно пояснил Кузнецов. – Так же никто кроме них не даст сведений по местоположению важнейших объектов в черте города и пригороде.

– А под объектами вы подразумеваете...?

– В первую очередь склады боеприпасов, потенциальное наличие ядерного, химического и бактериологического оружия. Так же – схемы убежищ, расположение складов с продовольствием. Много чего.

– Вы полагаете, в городе есть вирусные лаборатории и склады с ОВ? – задумчиво прищурившись, пробормотал Токин. Адмирал отметил, что собеседник не выказал чрезмерной обеспокоенности – будто давно и сам подозревал нечто подобное, а теперь же получил лишнее подтверждение.

– Вполне допускаю, – кивнул Кузнецов, сколотившись над картой. – Томск крупный город с почти двухмиллионным населением. Удобное расположение относительно Новосибирска – признанной научной столицы – позволяет предположить существование закрытых лабораторий, секретных складов. Или даже работу исследовательских групп на базе существующих университетов. Исходя из опыта общения с контрразведкой, могу сказать, что ожидать от них можно всего – даже того, чего ожидать просто невозможно.

Токин в ответ только неопределенно хмыкнул. Нервно дернул головой.

– Однако... Как вы, Александр Игоревич... С ходу... – поразмышляв над чем-то, глава сопротивления вдруг обернулся к одному из столов, за которыми продолжала кипеть работа, голосно крикнул. – Антон Кристоферович!

– Иду... – аккуратно сложив чертежные инструменты на краю, от группы отделился высокорослый человек лет сорока пяти. Освещение в основном хватало только на площадь стола, остальное же пространство лежало в относительном полумраке. Так что разглядеть черты Кузнецов смог только когда названный подошел почти вплотную.

Этот в отличие от Токина не производил располагающего впечатления. Скорее наоборот – чувствуется высокая внутренняя напряженность во всем – от взгляда, до мелкого жеста. Напряженность и, при том, уверенность, спокойствие. Как раз похожее впечатление произвел на адмирала недавний невольный знакомый... Высокий, выдающийся лоб, лишь сильнее подчеркнутый залысинами над висками. А волосы при этом густые и черные – ни следа седины. Брови широкие, на концах резко загибающиеся к низу. Широкий, длинный нос: кончик чуть опущен будто клюв хищной птицы, на переносице неровная горбинка – скорее всего, след внешнего вмешательства. Полные, губы и небольшие усики – очень похожие были у маршала Говорова – удачно скрашивают несколько длинный рот. Выдающийся мощный подбородок контрастирует со впалыми щеками и высокими, почти незаметными скулами.

А глубоко посаженные карие – почти коричневого цвета – глаза смотрят пронзительно, оценивающе. Единственно они живы на невозмутимой маске лица. Смотрят, прячась за проступающими, обтянутыми кожей глазными дугами. Вероятно, нервное истощение помимо худобы стало причиной так же и широких темных полос. Это, как заметил Кузнецов, всеобщая болезнь. Что, впрочем и немудрено...

– Добрый день, адмирал, – подошедший протянул руку в приветствии и церемонно улыбнулся. – Антон Кристоферович Хопкинс.

Привычный взгляд Кузнецова с ходу отметил, что первое впечатление верно: лицо человека и вправду скорее отыгрывало необходимые эмоции – вполне успешно, – чем выражало истинные. Профессиональная болезнь дипломатов, политиков. И коллег Геверциони.

– Прочтите, я невольно расслышал кое-что из ваших слов, – продолжил между тем Хопкинс. – Рад, что так быстро и четко обозначили круг проблем.

– Антон Кристоферович как раз и есть представитель томского НКГБ, – пояснил Томский. Хотя Кузнецов уже и сам догадался.

– Скорее координатор действий с сопротивлением, – слегка улыбаясь, поправил Хопкинс. – С широкими полномочиями.

– Да, я так и предположил, – стараясь говорить как можно спокойней, кивнул адмирал.

– Ну вот! – довольно резюмировал контрразведчик. – Значит, будем работать.

– Только не пойму: зачем вам нужен боевой адмирал, если и сами можете разработать операцию? – чуть прищурив глаз, поинтересовался Кузнецов.

– Боевой адмирал – он как хорошая заначка, всегда полезен, – назидательно подняв указательный палец продекламировал Хопкинс. – Такими специалистами негоже разбрасываться. Я, например, всего лишь майор. Кроме того, увы, сеть изрядно потрепанна и кадров отчаянно не хватает. Увы, из всего НКГБ пока что не под прикрытием лишь полтора десятка человек. Да и то ещё вопрос... Не лишним будет взгляд военного человека – практика – на проблему. Мы здесь – теоретики, а в большинстве и вовсе гражданские люди. Так что, Александр Игоревич, вы очень даже будете нужны. Господи! Да ведь ни у кого здесь больше нет такого опыта координации действий! Кто, как не вы?

– Про опыт не перегибаете? – сардонически усмехаясь, заметил адмирал.

– Ничуть, – Хопкинс решительно мотнул головой. – Нам майор Гуревич – да и остальные десантники – все уши прожужжали разговорами о двух своих героических командирах. Ну а когда Рустам вас отыскал на вокзале, то и вовсе чуть не плясал от радости. Требовал немедленно пригласить в работу. Именно требовал – не преувеличиваю... А сейчас, как видите, без вас нам очень туго придется.

– Хорошо, хорошо, – кивнул Кузнецов. – Извиняюсь, что невольно напросился на комплименты. Раз считаете, что подхожу – добро. А уже работа покажет что к чему. Не будем терять время.

– Отлично! – живо согласился Хопкинс. – Достойно сказано.

– И ещё... – продолжил адмирал. – Раз работаем вместе, предлагаю на "ты" и без чинов. Одно дело делаем, да и всё эти присказки про адмирала... Не помешает?

– Добро, Александр Игоревич, – контрразведчик вновь кивнул. На лице промелькнула яркая улыбка. – Согласен.

– И я не возражаю, – усмехнувшись, добавил Токин. – Будем по-товарищески.

– Тогда давайте, товарищи, за работу, – резюмировал братание Хопкинс.

Трое склонились над картой, слегка тесня друг-друга плечами.

– Начинай, Александр Игоревич, – предложил контрразведчик. – Что думаешь? Незамыленным взглядом легче.

Кузнецов бегло окинул план города. Взгляд автоматически выхватывал наиболее важные объекты, развязки, транспортные узлы. На всякий случай адмирал даже невольно стал прикидывать варианты обороны города по важнейшим направлениям. Но тут же отдернул себя. Сейчас для этой инициативы время не пришло, а на будущее зарубка останется. Хопкинс и Токин тем временем не без интереса наблюдали за свежеиспеченным коллегой.

Кузнецову хватило полутора минут. Хмыкнув и удовлетворенно кивнув собственным мыслям, адмирал начал излагать.

– Во-первых, учитывая характер города, а следовательно – и инфраструктуру, вероятнее всего будут использоваться заряды с радиодетонаторами. Возможно так же использование часового механизма, но в единичных случаях. Проводной подрыв маловероятен в силу необходимости человека для приведение в действие. А так как через весь город тащить коммуникации нельзя – фактически, смертника. Это не в правилах немцев.

Сами заряды, вероятно, заложены в канализации, мусорные контейнеры, автомобили, уличные автоматы. Это же верно для ядерного и химического оружия – в худшем случае. Атомный заряд может, например, храниться в кузове припаркованного в центре грузовика. Это можно – и нужно проверить. Прежде всего обращать внимание на давно оставленные машины и сильную осадку.

Химию и ОВ эффективней всего применять в местах большого скопления народа, – Кузнецов указал поочередно густо застроенные "спальные" районы, исторический центр и объекты инфраструктуры – школы, сады, больницы. – А так же – в естественных складках местности и районах со слабой циркуляцией воздушных потоков. Вирусы – как раз наоборот: у водохранилищ, канализаций, вокзалов, – адмирал вновь поочередно указал названные объекты. Согласны?

– Вполне, – задумчиво кивнул Хопкинс. – Дальше?

– Во-вторых, способы противодействия... – продолжил Кузнецов. – Наиболее эффективные два. Захват командного центра с последующей блокировкой и выводом из строя всех систем. И активное использование средств радиоэлектронного подавления. Хотя бы в местах наиболее опасных. Так же желательно как можно оперативнее выявить и допросить с пристрастием специалиста, ответственного за установку. Параллельно имеющими резервами выявить на стратегических объектах угрозу. Ну и, конечно, проводить эвакуацию. Начинать нужно сейчас и вот из этого района в первую очередь. Вот в таком разрезе...

– Что сказать, Александр Игоревич, – здорово, – Токин заметно приободрился и мелко закивал, будто китайский мандарин.

– Да, неплохо, – подтвердил Хопкинс. – Верно отметил почти все пункты. Ну а конкретикой займемся прямо сейчас. Введу тебя в курс дела: чем, где и зачем располагаем...

Однако неожиданно разговор прервали. На столе рассержено и звонко грянул телефон. Все трое от неожиданности одновременно повернулись на звук. Спустя секунду, поборов оцепенение, Токин схватил трубку, раздраженно бросил: "Да, слушаю вас!" Дальше из динамиков донеслось какое-то бормотание. Кузнецов не расслышал слов, но заметил, как изменилось выражение лица главного партизана: с раздражения на противоречивую задумчивость.

Пару раз Токин отвечал короткими "Да", "Хорошо", "Понял", невольно дублируя кивками. Затем решительно подвел черту под разговор: "Принял твою информацию, Алёша... Ждем... Да, ждем гостей. На месте в подробностях разберемся. Всё, удачи... Отбой". В динамиках тихо треснуло, раздались частые гудки. Аккуратно положив трубку на место, Токин отвлеченно пожаловался:

– Вот на чем приходится работать! У меня в лаборатории сотни компьютеров, рабочая станция, беспроводная и спутниковая связь! Мирового уровня оборудование! А мы по подвалам и сараям прячемся...

Заметив ироническую ухмылку Хопкинса и непроизвольно поднявшиеся от удивления брови Кузнецова, главный партизан смущенно замолк. И, степенно кашлянув в кулак, начал совершенно о другом:

– Ещё один гость к нам, товарищи офицеры. Тот самый полковник Феоктистов.

– Только что с поезда и, так сказать, в подвал... – скаламбурил Хопкинс. – Действительно какой-то день посещений. Наша организация набирает популярность.

– Только не нужно опять про часы приема... – скривившись, будто от зубной боли, попросил Токин.

– А про билетера на входе? – желчно поинтересовался вкрадчивым фальцетом Хопкинс. – Про билетера можно?

– Вот видите, Александр Игоревич, в какой обстановке приходится работать, – с деланной печалью посетовал Константин Романович.

– Вижу, – понимающе хмыкнул Кузнецов. – Не поверите, но я наверняка знаю ещё одного представителя этой братии, кто точно так же может себя повести...

– Однако... – Токин лишь недоверчиво мотнул головой. – Они что, в ГБ всех несостоявшихся мелко тщеславных актеров набирают? Вне конкурса?

– Естественно! – не моргнув глазом, поддакнул Хопкинс. – Мы же ведь на всех за это страшно обижены, и потому особо зло мстим. А то как же? Остановится ведь каток кровавых репрессий.

Токин в ответ только вздохнул, сокрушенно покачивая головой:

– Сумасшедший дом...

Тут за спиной Кузнецова раздался знакомый скрип, что-то звякнуло, лязгнуло. Наконец крышка люка отворилась, пропуская внутрь двоих – не то что лиц, силуэта не разглядеть из-за плохого освещения, – и с облегченным выдохом упала на место. Уже через несколько секунд к столу начальника подошёл один явно местный партизан. А следом шагнул обещанный гость.

Во франтоватом – с нынешней точки зрения – рослом крепыше Кузнецов не сразу разглядел знакомые черты. Что и немудрено. Фурманова он видел мельком – последний раз ещё на "Неподдающемся". Первый раз в форме, второй – в безликой спецовке. Теперь же это стал другой человек. Обветрившееся лицо, внимательные, постоянно прищуренные глаза, намеренно отпущенная щетина. Да и гражданская одежда сильно меняет впечатление. И всё же Кузнецов после некоторого замешательства узнал товарища Геверциони. Что ещё удивительней – даже раньше, чем сам Фурманов.

Возможно, из-за того, что полковник точно никаким образом не ожидал здесь увидеть адмирала, искренне считая того погибшим. Но, что ещё более вероятно, из-за того, что смотрел Юрий на Токина, что-то докладывая. И стоя с Кузнецовым плечом к плечу.

Вначале адмирал просто недоверчиво вглядывался в лицо нежданного гостя. А затем, оценивающе прищурившись, произнес:

– Фурманов? Юрий, ты?

Полковник от такого удара с фланга опешил, так и застыл на полуслове, ошарашено косясь на неведомо откуда возникшего знатока. А затем, узнав, изумился ещё больше: глаза расширились чуть ли не вдвое, выражение лица сменилось с просто непонимающего на восторженно-непонимающее.

– Адмирал?! Вы?! Как, откуда?!! Живы!

Поддавшись минутному порыву, офицеры дружно обхватили друг друга за плечи, принялись с усердием хлопать по спинам. Ещё месяц назад подобное панибратское поведение для Кузнецова казалось немыслимым, а теперь ничего – нормально. Между тем адмиралом – пунктуальным, слегка чопорным, церемонным, – и сегодняшним пролегли тысячи километров заснеженной тайги, выгоревшие в вакууме кубометры кислорода, десятки драгоценных, потерянных жизней. И всего одна ещё не выигранная война.

Токин, Хопкинс, да и остальные аналитики наблюдали за приветствием товарищей с пониманием, не вмешиваясь. Наконец, устав, офицеры отпрянули друг от друга, принялись тут же наперебой спрашивать:

– Господи, Юрий! Как ты? Как всё?

– Александр Игоревич, как же так? Живой! Откуда вы здесь?

Так продолжалось, пока Кузнецов по праву старшего не прервал гомон.

– Товарищ полковник! Не перебивать целого вице-адмирала!

Фурманов рефлекторно смолк, вытянувшись и бросив руки по швам.

– Вот так-то... – удовлетворенно хмыкнул Александр, оценивая картину. – Ну а теперь давай отвечай.

– Слушаюсь, – Юрий позволил себе усмехнуться и слегка расслабить позу. – Бригада в целости и сохранности. Почти все выбрались. Комбригом сейчас Иван Федорович...

– Ильин? – тут же вставил Кузнецов. – А что Геверциони?

– Генерал во время перехода перенес мышечный инсульт и ампутацию ноги. По совместному решению командование перешло к полковнику Ильину как самому опытному офицеру. Георгий Георгиевич сейчас на базе "Алатырь"

– Какой "Алатырь"? – Кузнецов непонимающе поглядел на Фурманова. Хопкинс с Токиным переглянулись и тоже пожали плечами. – Впрочем, не суть... После расскажешь. Дальше.

– Сейчас бригада, усиленная дополнительными полками двигается на броне к Томску. Через... – тут Юрий бросил короткий взгляд на циферблат. – Через два часа плюс-минус пятнадцать минут в районе Итаки основные силы соединятся с маршевой колонной, через четыре часа двадцать семь минут – подойдут к Томску.

– Вот ведь...! – зло ругнулся Хопкинс. Токин досадливо поморщился – лишь интеллигентность научного работника не позволила присоединится к крепкому мату контрразведчика.

– С этого надо было начинать, – неодобрительно покачав головой, заметил Кузнецов. – Но делать нечего... Ты и сам в курсе, что за проблема, так что вливайся в работу.

– Александр Игоревич, мне нужно через сорок минут встретить вторую группу – двадцать пять десантников.

– Ясно...

– Александр Игоревич, – заметил Токин. – Я полагаю, что можно с полковником отправить майора Гуревича...

– Гуревич здесь?! – непроизвольно вырвалось у Фурманова.

– Да, – коротко и бесстрастно отчеканил Кузнецов. – Продолжайте, Константин Романович.

– Отправить майора Гуревича. Пусть на месте отработают детали штурма администрации. Времени нет, других сил у нас тоже. А Рустам город плохо-бедно выучил.

– Поддерживаю, – кивнул Хопкинс. – Они там полезнее будут. Мы же займемся подавлением и обезвреживанием отдельных объектов...

– А что со связью? – поинтересовался Кузнецов. – Как будем координировать действия?

– По обычной мобильной связи и вычислительной сети, – пожал плечами контрразведчик. – Выбора-то нет. Задействуем в последний момент перед началом. Или в экстренном случае. По возможности продублируем и проводной.

– Ясно... Что ж, выбора действительно нет... – согласился, скрепя сердце, Кузнецов. – Действуй Юрий. И помни – чтобы вернулся с победой и живым. Иначе посажу под арест.

– Не переживайте, товарищ адмирал, – белозубо усмехнувшись, Фурманов по привычке козырнул. Затем, заметив оплошность с досадой крякнул, вновь усмехнулся. И наконец отбежал от стола, скрылся в люке.

– А нам, товарищи, нужно ещё кое-чем теперь заняться, – заметил адмирал, обращаясь уже к Токину и Хопкинсу.

– Что же? – поинтересовались оба почти одновременно.

– Нужно срочно эвакуировать населения из северного пригорода.

– Зачем?

– Если всё пойдет по-плану, будем там воевать, – просто резюмировал Кузнецов.

– А если пойдет не по-плану? – не обошёлся без иронии Хопкинс.

– Тогда воевать будет некому, – абсолютно будничным тоном ответил адмирал.

– Логично...

И троица вновь с головой окунулась в работу.

Глава N16 – Фурманов. 10.10, 18 ноября 2046 г.

Гуревич догнал Фурманова у самых ворот рынка. И без церемоний остановил за плечо. Юрий чисто рефлекторно чуть было не заехал с левой старому боевому товарищу – несколько дней, вместившие безнадежный орбитальный бой, падение, долгий снежный переход, не только для этих офицеров, – для всех участников оказались длинной чуть ли не в целую жизнь.

Разглядев довольную физиономию майора, Фурманов замер как стоял – вполоборота, с занесенной для удара рукой.

– Давно не виделись, товарищ чекист! – испытывая заметное удовольствие от реакции товарища, с усмешкой произнес Рустам.

– Живой! – не обращая внимания на иронию майора, Юрий обнял того за плечи, легко оторвал от земли. – Жив, чертяка!

– Поаккуратней там! Груз ценный! – усмехаясь, заметил Рустам. – Эй, на барже! Задушишь! Ну хватит, говорю, всё!

Наконец Юрий вернул товарища на землю.

– Ну что, полковник, всё бегаешь? Не уймешься никак? – с ехидцей заметил Гуревич, усердно делая вид, что отряхивается после невольного аттракциона. – Сидел бы сейчас в теплом штабе и горя не знал. Выводил бы на бумагах закорючки со знанием дела. Не жизнь – песня!

– А я, может, в генералы мечу, – парировал Юрий. – Сам-то тоже словно ужаленный носишься.

– А я тоже в генералы мечу, – усмехнулся белозубо майор. – Вот только, боюсь, не дотяну.

– Что так?

– Умный больно, – нахально аттестовал Рустам. – И удачливый. Боюсь, как бы запас раньше времени не вышел...

– Типун тебе на язык, балаболка! – с чувством фыркнул Фурманов, трогаясь с места. – Времени нет, спешу.

– Ну так и я с тобой! – майор с готовностью последовал за товарищем.

– Ты-то зачем?

– Так мне же неймется! – спокойно ответил Рустам, изображая на лице одновременно непосредственную невинность и оскорбленное достоинство. После, усмехнувшись, добавил. – Токин на усиление к тебе направил. Будем главную фашистскую цитадель вместе штурмовать.

– Эк ты загнул, – неодобрительно качая головой, заметил Фурманов. – Раз такое дело, подбросишь к месту встречи? А то у меня транспорта нет. Не частника же ловить.

– Вы меня обижаете, товарищ председатель! – деланно оскорбился Гуревич. – Сколько твоих будет?

– Двадцать пять. Со мной ещё четверо...

– Значит тогда так... Четверо пусть собираются и аккуратно подтягиваются вот сюда... – достав из-за пазухи сложенную в осьмушку карту, майор быстро разложил лист и поставил химическим карандашом отметку на одном из дворов близь центра города. – Мы позже будем. Пусть сидят и не отсвечивают. "Аусвайсы" здесь особо не спрашивают – целый город беженцев, так что, если глупости делать не будут, никому нафиг не сдадутся. Ну а мы на четырех машинах справимся...

Споро разобравшись с подчиненными, Фурманов нырнул в просторный салон обещанной майором волги. Гуревич уже сидел позади, что-то сосредоточенно прикидывая в блокноте.

– Всё, можем ехать, – Юрий примостился рядом с товарищем, называя адрес.

– Иван Александрович, поехали. – продублировал слова Фурманова Рустам, обращаясь к водителю. После протянул тетрадь Юрию. – Вот, изучай. Основные подходы, расположение огневых точек, расписание патрулей, схема здания.

Мельком взглянув на лист, полковник присвистнул. Судя по схеме идти придется через укрепленные по всем правилам кордоны, да ещё и в одну из знаменитых высоток. Мощные массивы зданий были созданы ещё в семидесятых годах прошлого века в подражании духу московских сталинских исполинов. Привлеченные к проекту инженеры бывших США подошли творчески, стараясь придать проекту независимость классическим национальным индустриализмом. Наши спорили но не слишком, соглашаясь с необходимостью сделать не копию чужого, а оригинал своего. В итоге родились три гигантских высотки, на удивление удачно сочетающие стремление с одной стороны западный функциональный индустриализм стекла и стали, с другой – торжественный пафос советской архитектуры. Даже фигурам литым нашли место, а вот от лепнины отказались. И теперь один из стальных оплотов придется штурмовать.

– А ты как думал? – понимающе хмыкнул майор. – Я же говорил: цитадель. Аж зубы сводит, как подумаю, что нужно туда идти... После Сталинграда, Владивостока и Сургута они умные стали, осторожные...

– Сталинград? Владивосток? – непонимающе уставился на товарища Фурманов.

– Ах, нуда! Прости! Ты же не знаешь еще! – Гуревич совершенно искренне хлопнул по лбу и тут же торопливо принялся излагать – В Сталинграде три дня назад произошел крупный бой остатков городского гарнизона и повстанцев с интервентами. Собрав силы, вломили прямо по администрации. После, конечно, откатились... Немцы контролируют центр города, а северные и южные районы занимают наши. Но не зверствуют – лицо берегут. Играют в либералов и морят людей голодом. Во Владивостоке почти то же, только там наши засели в порту. А пять дней пять назад, как раз пока не успели фрицы разоружить флот, размолотили им временный лагерь и штаб. Как бы не сглазить, но пару полков точно там полегло. Флот, конечно, потеряли, но хоть не так позорно. Ну и наш шум в Сургуте незамеченным не остался... Конечно, много где немца поприжали, только новости сейчас... Живем, как в банке консервной!

– А что Москва? – жадно спросил Юрий, вплотную приблизившись к Рустаму. Разве что за пуговицы не схватил.

– Москва и Ленинград держатся, – с гордостью и пафосом ответил майор. Все подходы и дороги перекрыли, заминировали. Сбивают все, что летает, ползает, ездит. Наши там в голоде, холоде... Но пока крепко, слава богу... Ну а немцы пока на штурм не идут. Видно получили приказ обойтись без большой крови... Маленькие города и деревни они без стеснения берут, не церемонятся. А тут не могут... Пока...

– Здорово же! – воскликнул Фурманов. От обилия чувств хотелось кричать, петь, смеяться. Даже выпрыгнуть из авто и бежать следом. Но Юрий не стал выпрыгивать – ограничился методичным перетряхиванием Гуревича за плечи – Здорово же! Значит, не всё потеряно! Разве не понимаешь? Ведь это... Это... Ура-а!

– Ладно, ладно, – пробормотал Рустам, слегка заикаясь от качки. – Все я понимаю! А ты заканчивай давай с фамильярностью! Уже второй раз за день...

Фурманов чуть успокоился и прекратил, подсчитав, что даже не второй, а третий. И вернулся к изучению тетрадки. Исходя из записей, помимо внешних линий обороны (патрули, укрепленные огневые точки при каждом подъезде и три танка у главного входа) охраняется каждый этаж – для этого в правом крыле здания расквартирована караульная рота. Администрация располагается на десятом этаже, обслуживающие вычислительные мощности – между третьим и шестым. Если бюрократов удалось определить по банальному освещению, то ЦКП лишь нахрапом. Нескольким спецам удалось на несколько десятков секунд взломать защиту и войти во внутреннюю сеть. Для чего пришлось вначале добираться до внутренних же коммуникаций. Несмотря на риск – а охрана сработала оперативно, взломщики чудом ушли – точных данных добыть так и не удалось. Но все-таки без этой тоненькой тетрадки штурмующим пришлось бы во много крат хуже.

– Спасибо, – кивнул Юрий, возвращая заметки владельцу.

– Видел, да? Про три танка и точки на входе? – поинтересовался Рустам. И тут же поспешил похвастаться. – Это они после нас резко поумнели! Как мы в Сургуте их причесали! Раскатали в блин – и пикнуть не успели!

– Жалко только, что теперь они учёные, – ответил понимающей улыбкой Фурманов. – Второй раз труднее будет.

– Ну извини, командир! Так получилось, – хохотнул Гуревич. – Ничего. Мы и сами теперь ученые. Прорвались тогда – пройдем и сейчас. Главное – прикинуть план понаглее...

– Может быть: понадежнее? – Юрий иронично изогнул бровь.

– Не-а, – легкомысленно отмахнулся Рустам. – Нас здесь не армия, а их – не взвод. Понадежнее эти умники и без нас придумали. Всё рассчитали, пересчитали и ловушки поставили. Чтобы точно мало не показалось... Нет. Нам нужно понаглее. Чтобы ни в какие ворота. Чтобы оторопь брала. Тогда, может, получится...

– Знаешь... Ты, пожалуй, найдешь общий язык с одним моим товарищем... – заметил Фурманов, сдерживая усмешку. – Кстати... Кажется, как раз приехали.

Действительно, машина постепенно замедлила ход, замерла у обочины. Юрий, не медля, распахнул дверь. Выбравшись наружу, размял ноги, спину, старательно делая вид, что это простая остановка в пути. Сам же тем временем старательно высматривал по окрестностям отряд Чемезова.

Ближе к окраине заметно похолодало. Если в центре ударившие осенние заморозки вовсе незаметны, то здесь – на просторе – ветер по-прежнему силен. Снег, извиваясь в порывах причудливыми плетями, так и норовит стегнуть наотмашь, ожечь сотней крохотных лезвий.

Шли минуты, мимо проносились редкие автомобили. Мороз стал пробирать уже всерьез. Впрочем, самым главным переживанием остается судьба второй группы. Как они? Сумели ли выбраться тогда из кольца? Все прошедшие часы Фурманов старался об этом не думать – в первую очередь занимаясь своими подчиненными. Волноваться же попусту совершенно бессмысленно. После новый круговорот, внезапная встреча с Кузнецовым, Гуревичем. И вот лишь сейчас пришла, вернулась тревога.

Стараясь отвлечься, Юрий стал прохаживаться вдоль обочины, внимательно поглядывая по сторонам. Время шло. Неумолимо и, вместе с тем, удивительно медленно. С какой-то садистской неспешностью. То и дело взгляд скользил по циферблату. С назначенного времени встречи двадцать минут прошло, ещё десять остается до конца зазора... Девять, восемь... Минуты утекали, напряжение неумолимо росло. Фурманов даже всерьез задумался отправиться на поиски. Но почти сразу подавил в корне идею: где и кому искать? Да и когда? Время подпирало со спины – и прямо в пропасть. Приходится бежать, бежать не оглядываясь.

Выждав положенное плюс пару минут сверху, Юрий тяжело вздохнул. И, ссутулившись словно старик, побрел к машине. На душе стало паршиво: вроде ещё ничего не ясно и надежда есть. Только от надежды до истины дорога долгая... Уже взявшись за дверцу, полковник вдруг замер. Превратившись разом в слух. Сквозь завывания ветра пробился чей-то выкрик. Показалось? Юрий решительно обернулся. До рези в глазах вновь принялся рассматривать подходящую вплотную к северной окраине опушку. Снег нещадно бил в лицо, но взгляда Фурманов не отвёл.