Текст книги "Кукловод"

Автор книги: Андрей Некин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Его верно тараном ударило… Что уж теперь. Посадят тебя в подземелья, как убивца, – сражаться благородным на потеху, а то и вздернут дурака… Мысли Ферро судорожно заметались.

– Папка, это не я! Отец его как будто и не услышал. Он кидал в дорожную сумку что ни попадя. Складное удило, подкову, самописное перо, старый масляный светильник, вяленое мясо, и чайник.

– Зачем мне чайник?

– Продашь, дурак! Он подбежал к дальней стене и буквально сорвал замок с облезлого сундука. Там хранились семейные сокровища.

– Вот, – протянул он ему старый дедовский ржавый двуручник, сгибаясь от тяжести. Дедушка еще на столетней войне воевал, от него и осталось. Лицо деда он почти не помнил. А то, что видел во сне, на утро забывалось.

Помнил разве что фигуру его – огромную, широкую, высокую, как столб.

Такую же, как этот меч. Странно, что отец до сих пор хранил тяжелый клинок. Крестьянам хранить, а тем более использовать оружие – строго запрещалось. Пока Ферро глупо улыбался необычному подарку, отец успел вытолкать его за дверь. Он буквально затащил сына на единственную старую лошадку.

– Папка, как же ты без лошади то?

– Все-все, поехал-поехал, – прикрикнул отец.

– Я вернусь, Папка. Обязательно, – сжимая меч, твердо произнес Ферро. – Пусть только попробуют тронуть тебя.

– Беги уже. Доедешь до Рейнгарда. Оттуда беги на восток. Не пропадешь там, – отвернулся он.

– Папка, я знаю что делать. Гррх! Я стану рыцарем и смогу защитить тебя от барона! – зажглись глаза юноши.

– Ферро свинопас рыцарь? Дурак ты. Найди добрых людей, Ферро, устройся по хозяйству. Научил я тебя всему. Возвращаться тебе сюда не зачем. Прощай, Ферро. Глупый ты, как твой дед, – крикнул отец напоследок, шлепнув лошадь по крупу. Сын успел обернуться. Кажется, он понял, что застыло в глазах удаляющегося отца. Помимо слез, там было еще что-то. Что-то вроде гордости. Ферро крепче сжал эфес меча. Собирались тучи, сверкнула молния, глубже в нору забился лесной кот. У юноши защемило в груди, будто эти места он видит последний раз.

* * *

Благородный сэр Стормо Торрий был императором Тулурка. Но это не значит, что он наделен какой-либо властью. Само слово было позаимствовано с другого континента и в Тулурке с приходом к власти лиги механиков и науки не имело особого смысла.

Символы, из которых составлено слово, означает лишь: «Ведущий за собой легионы». То есть сила, то у него была – власти не было. Дань традициям, но определенный вес у дворянства имелся. А значит и у него, как у вершины благородного сословия, тоже было право голоса. «У императора есть право голоса» – Стормо Торрий засмеялся от нелепости смысла получившегося предложения. Поправил очки. От природы у него очень плохое зрение. А еще Стормо был нищ и беден. У любого самого завалящегося барона в Тулурке больше слуг и земли, чем у великого наместника. Стоит ли говорить об этом, но с незапамятных времен земли императорам вообще не принадлежали по определению, ведь вся земля итак их, – они раздавали ее, а потом собирали подати со своих подданных. Но время ушло, и подати теперь собирал механический Гибург на нужды науки. Титулы остались, а законы исчезли. Императору принадлежат дворяне, которым принадлежат земли, но это вовсе не значит, что земли дворян принадлежат ему. Забрать их при нынешнем порядке вещей уже не получится. И пусть легионы и крестьяне признают его власть сколько угодно, и даже герцоги встают на колено, целуя перстень. От того его положение становилось только унизительнее. Совсем тихо и незаметно, без каких-либо переворотов, показательных казней особ голубых кровей и стрельбы из пушек, власть плавно перетекла к научному магистрату. Это называется «прогресс», когда-то сказала ему юная миледи Реле, едко хихикая. Иногда Императору снилось, как он бросает Миледи об стену – так чтоб тапки слетели – и душит, душит ее тонкую шейку, а она вопит своим мерзким голосом: «Нет, не убивайте меня, мой Император! Простите меня, мой Император!». Последний раз он видел миледи-ректора лет шесть тому назад.

Славные времена, когда Уро Торрий, его отец, еще был жив, а королевский замок не пришел в запустение. Стормо тогда был нежным мальчиком тринадцати лет, но отец посвятил отрока в рыцари, чем Стормо ужасно гордился. По тому случаю, Император разорился наследнику на новый камзол и настоящий взрослый фламберг с заточкой подгорных гномов. Замок был полон гостей, которые все приезжали и приезжали. Ведь этот день еще важнее, чем какой-нибудь день рождения. Стормо гулял в саду, размахивая фламбергом, представляя, что он сражается с орками на столетней войне, как настоящий ведущий легионы. Юный рыцарь рубил стволы деревьев, отсекал ветки и азартно топтал землю. Увернулся от удара грозного орочьего топора, скакнул в сторону, развернулся и сделал выпад. Тяжелый фламберг поразил врага в живот. С севера надвигались гоблины с дротами. С юга катился шаманский огненный шар. Он попал в окружение, черт возьми! И совсем рядом что-то тяжело вздохнуло. Затряслась земля от удара. Атаковал огромный горный тролль! Рах-Гор-Клохл! И тут…

– Перестань шуметь, оборванец! Он не заметил ее сразу. Миледи в белоснежном пышном платье сидела на скамье под тенью дерева. В руках ее была толстая книжка. Самая толстая, какую Стормо когда-либо видел. А еще сумка, из которой торчали инструменты. Красивое лицо юной леди было испорчено тенью негодования.

– Кто тебе разрешил гулять в этом саду и махать железной палкой, слуга? Удар тролля оказался сильнее, чем мог вынести сэр Стормо Торрий.

Он в миг стал пунцовым как помидор, стремительно теряя дар речи.

Глаза его сами собой нашли потертости на штанах и ботинках. Неужели он похож на слугу? Ужас возникнувшей мысли поразил его точнее дротиков всей орочьей армии. Он встал, как вкопанный, не зная бежать ли от позора или сражаться до последнего.

– Ты что не слышишь? Это сад для благородных господ!

– Э-эт-то мой сад, Леди. Я сын Императора, – выдавил из себя принц Торрий.

– А-а! Ну ты вылитый слуга, сын Императора! – нагло улыбнулась Леди, – верно, говорят, что семья Торрий совсем опустилась! До маленького Стормо, наконец, дошло, что девушка не по случайности обзывалась оборванцем. Она с самого начала знала кто он такой…

– А что ты тут делаешь, сын императора? Машешь палочкой, представляя себя великим воином? Ха-ха. И тогда в тот самый момент Стормо Торрия прорвало. Он был не кем-нибудь, а рыцарем в конце концов. Кровь древнего Императора забурлила в нем:

– Не ваше дело, леди, – спокойно воткнул он фламберг в землю, поправляя очки, – и может мы и бедны. Но моя семья победила в столетней войне континентов! Мой отец – победитель северных орков!

Еще одно слово о роде Торрий – и я разобью вам нос, Миледи!

– Победитель северных орков? Ха-ха, да его там для красоты на коня посадили! Всю работу сделала гибургская артиллерия моего родителя, глупый оборва… Наследник сэр Стормо Торрий, посвященный рыцарь, палладин и единственный верный подданный своего отца развернулся на носках и маршировал к выходу из сада, четко шагая на негнущихся ногах, как умеет только самый опытный легионер. За собою он оставил жалко расплакавшуюся миледи с разбитым носом… Тот случай с госпожой будущим ректором был видно последней каплей.

Казна полностью перешла под контроль магистрата. «Тихая революция» прошла еще при императоре Роко, и теперь закономерно подошла к своему логическому завершению: Император самой могущественной страны на континенте сидит в потертом, штопаном камзоле на троне и думает к кому бы напроситься на ужин. Подперев голову локтем на своем троне, с которого давно облетела всякая позолота, он прекрасно понимает, что давешние события в саду – единственная стоящая победа монархии Тулурка за последние полтора столетия. И не побеждал его отец никогда северных орков. Мягким он был человеком, как его дед и как его прадед. И подаренное оружие – детская игрушка. Блестящий сувенир, что ковался исключительно для ярких парадов, а не для поля брани. И очки, черт бы их побрал, совсем не делают его похожим на сурового главнокомандующего многотысячных легионов. А еще дурацкий шарф, ведь юный король исключительно болезненный человек.

– Поднимите ноги, мой Император, я протру пыль. То был дворецкий Мориус, старик, служивший еще при Роко Злосчастном. Нынешний же император послушно задрал ноги. Замок пребывал в жутком состоянии. Царство пыли и паутины вместо тронного зала, старинные латы вдоль стен – единственные его жители. Роскошное когда-то убранство поблекло и рассыпалось на куски, противно скрипел выстеленный красным дубом пол, птицы свободно летали где-то в вышине потолка. Грядет осенний сезон дождей, а крыша протекает так, будто крыши и нет вовсе. Исчез из стен замка звон золота, и расползлись слуги в другие дома, а по углам валяются ворохи опавших листьев. И это за какие-то пять лет с момента смерти «победителя северных орков». Стормо печально вздохнул.

– Не волнуйтесь, мой Император, советник Тигль Римус поймал с утра карпа. Нас ждет вкуснейшая уха! – утешил дворецкий, чуя, что настроение господина совсем никуда не годится. Советник Тигль тоже достался императору по наследству от родителя.

Опытный кстати рыцарь, что развлекал его вечерним спаррингом на мечах. Император еще ни разу не проиграл изрядно поседевшему в последнее время Тиглю, и поэтому развлечение потеряло свою приятную остроту несколько лун назад.

– Не хотите ли пройтись для аппетита, милорд? Здешний пыльный воздух совсем не идет на пользу вашему здоровью. Император болезненно чихнул. Начнись война, и, как спрашивается, он поведет легионы в поход, ночуя на холодной земле и в снегу? О нет, такого Стормо Торрий вынести не может. Да и понадобится ли…

Легионы влачат еще более жалкое существование, нежели их повелитель.

«Война на мечах? Какой дикий архаизм!»– считалось в магистрате, мол победу все равно одерживает артиллерия и новый полк ружейников при Механическом Гибурге. Пехотные легионеры и кавалеристы сидят в цитаделях у самых границ, ничего не делая и проедая государственное жалование. Того гляди, и вовсе распустят, и тогда его, Императора, положение станет более чем жалко. Милорд грустно поднялся с облезлого трона. И столь же грустно поплелся по длинной дорожке тронного зала. Потом по трехъярусной лестнице, потом по коридору, еще раз – по лестнице поменьше. О, как велик императорский замок! Через залу аудиенций, столовую, кухню, еще один коридор к черному входу (тяжелые двери парадного некому было открывать). И, наконец, сад – единственное, что сохранило свой прошлый блеск в полном великолепии… ну или хотя бы частично. Дубы величественно высятся, занеся ветви над деревьями поменьше, как мечи древних титанов. Узловатые корни так сильно прорываются в землю, что в камне крыльца, да что там – в гостевой зале замка рушатся и трескаются полы под их напором, древа выпирают прямо из плит, того и гляди разорвут все на части. Хотя есть в том и свой плюс. Затопленные подвалы замка осушаются, будто воду цедят не замшелые дубы, а всасывают песчаные слоны крепкими хоботами, чье стадо может опустошить целое озеро. В такт настроению Императора скрипят давно сломанные качели, махая унылым ржавым остовом на ветру. Под ними немалые лужи, и даже приди Стормо Торрию мысль вспомнить детство, навряд ли бы он полез туда – не мешало только испачкать последние добротно скроенные по фигуре штаны. Посреди сада расположился угрюмый почти уродливый мемориал. Кто бы знал, зачем он там? Сад хоть и не ухожен, но сочетает в себе свои компоненты идеальным образом. Они все подогнаны друг к другу, как детали хорошего доспеха. Будто натюрморт: опрятные тарелочки с яблоками, бокалы игристого вина, гроздья ягод и фруктов, золотой кубок, пошитые серебром скатерти и… гротескный мемориал, словно песчаный слон прямо на этом столе наложил вонючую кучу. Слева от кубка, прямо на яблоки… Непереносимая дисгармония. Лицо императора искривилось. Тяжелый вид у этого древнего памятника. Чугунная чужка. Круг и колонны, уходящие далеко вверх. Полностью железный, отвратительно заржавевший памятник. Но он был посвящен Богу Света. Мастеру Света, Плачущему Гобо. И сносить его ни в коем случае не полагалось. Император подошел и с удовольствием пнул, вызвав металлический звон на весь сад и окрестности. Эхо заметалось меж железных колонн и ушло дальше к небу. Стормо Торрий присел на алтарь Мастера, тем самым, кстати, сильно оскорбив того. В руках его пронеслась искра, и он блаженно задымил курительной палочкой, осторожно отводя дым от одежды. Не мешало еще, чтоб дворецкий или Тигль Римус учуяли запах. Привычка простолюдинов не одобрялась при дворе. Он выдохнул последний синий дым и тогда-то с последней затяжкой нашел это. Блестящий кусок пергамента, что завалился меж колонн… Хотя разве пергамент бывает блестящим? И настолько ровным и гладким? Да и как он мог пролежать столько времени незамеченным? Стормо Торрий смял его. Но он разогнулся, как будто ничего и не произошло. Стормо Торрий попытался разорвать его. Но казавшейся хрупкой, бумага не порвалась, как он не силился. Заинтересованный, он зажег кремниевое огниво. Квадратный лист удивительного пергамента не только не сгорел. Он даже не нагрелся. Внешне ничем не примечательный за исключением одного: на полотне его были изображены символы на языке древних. Затейливые закорючки, идущие ровными строчками, такими ровными, что кажется, ни один человек не может так искусно владеть пером, чтобы повторить подобное. Даже каллиграфы Гибурга, которые копируют и пишут книги лучшими перьями. Такая машинопись была замечена лишь в книгах эпохи восхода человечества. Говаривали, так умеет писать лишь специальный механический автомат. Но, к сожалению, Император не умел читать на этой тарабарщине. Любопытную вещицу он рефлекторно сунул в карман. Правда, сразу же забыв о ней… Почему? Потому как еще от ворот, сильно запыхавшийся от быстрого бега, главный императорский советник, сир Тигль Римус кричал, что было мочи:

– Война, мой Император! Гибург пал! Рейнгард атакован силами третьей стороны!

* * *

Ферро скакал весь вечер и всю ночь. Временами казалось глаза уже сомкнулись, и это всего лишь сон. Тени деревьев, шумящая листва, блеск звезд где-то высоко в небе. Обе луны стремительно бегущие по небу, как будто кричали ему: «У тебя все получится, свинопас Ферро, скачи же вслед за нами!». К утру лошадь обессилено упала на землю. Загнал ее Ферро безумной ночной скачкой. Но и тогда он продолжил свой путь, бросив лошадку, – авось отдохнет да и вернется домой, поможет хоть как-то отцу пережить трудное время. Юноша закинул дедовский меч на плечо, подхватил отцовскую сумку и двинулся дальше лесной тропинкой. До Рейнгарда была неделя пути. А дедовский меч уже тянул к земле, как тянет тяжелый кузнечный молот гномов. Как им Деда на войне махал? «Видимо, очень сильным воином был» – подумал Фер. Навскидку меч весил, как половина самого Ферро, а то и больше. Рубанешь таким – любую кирасу в клочья порвет, а кольчугу так и подавно. Огромный заточенный лом, а не меч. Не для пешего боя явно сделан. Рубить таким надо, сидя на великом коне, сверху вниз, пробивать латы и гнуть шлемы. В пешем бою особо не помашешь, за пару ударов выдохнешься. Да и на коне, исключительно в строю биться надобно. Ферро же и нести то такой тяжко было. Зачем дал железяку отец, коли не хотел, чтобы он рыцарем стал? Свинопас недоуменно качал головой, продолжая механически шагать по узкой тропинке. Опасно ему было по тракту основному идти. Наверное, ищут его уже всюду. Прошагав еще пол дня, юноша вконец умаялся и упал прямо посреди дороги, подложив под голову сумку. За ухом явственно проступал отнюдь не мягкий контур отцовского чайника. Но он даже его не заметил и тотчас сладко засопел, обнимая тяжелый меч. Следующим днем он достиг маленького городка, Фиора Болотного. Фиор Болотный, как следовало из названия, стоял возле великих топей Тулурка. Возможно, не стоило заходить в город, но Ферро не был охотником, чтобы добыть пищу в почти лишенном живности лесу, а запасы, что дал ему отец, были слишком малы, тогда как до Рейнгарда топать еще пять дней и это по основному тракту, по которому свинопасу ходить нельзя. Лесными тропинками да горными проходами в два раза больше времени выйдет. Ферро устал и был растерян. Денег у него – два с половиной медяка.

И порции каши не купишь. Он слонялся по городу, и даже бросил все оставшиеся монетки у храма Мастера Игры. Кто знает, может быть, он подарит ему удачу? К вечеру, отчаявшись, он зашел в самую грязную таверну на окраине, – обычно в них можно расплатиться работой. Света в ней практически не было, что типично для подобных заведений. Время за полночь, но посетители еще за столами, поэтому.

Ферро устроился в углу, прислонив меч к стене. Он хотел дождаться того, чтобы публика рассосалась, и поговорить с пьяным хозяином можно будет наедине: предложить ему услуги по мытью полов, чистке выгребных ям, и той работы, что хозяева обычно делать не любят. Но он, Ферро, подобного не чурался. Ферро и не заметил, как задремал. Хозяин и сам клевал носом и, похоже, собирался прикорнуть под стойкой. Следующее утро встретило его нерадостно. Печально нахмурилось это утро хмельной рожей хозяина таверны, ткнулось в него практически багровым носом и приказало даже по началу убираться. Но хозяин работу все-таки дал, накормив его с утра вчерашними остатками со столов, что было по мнению Ферро верхом щедрости. Выгребную яму Ферро очистил еще до полудня. С конюшней намучился еще пару часов. Двор вымел к вечеру. А нарубить дров успел лишь снова к ночи. Хозяин остался доволен, поставил перед ним поистине королевский ужин – горячей каши и пару кусков черствого хлеба. Он даже отсыпал ему три монетки. Поэтому юноша расцвел, как майская роза, и аппетитно хлебал то, что хозяин таверны обычно подавал дворовой скотине. «..сломаны ребра. Сквозь доспехи…» – снова подумал он. Может, Господин с лошади упал? Или все-таки нет? Ферро с уважением посмотрел на свое колено, которым заехал в грудь барону. Вдруг его возьмут в школу мечей? Сначала, конечно, сортиры убирать, или оружие чистить, а потом кто знает… Он слышал о простолюдинах, что возвышались до рыцарей. А рыцарей даже благородные господа не вправе обижать. И уж точно рыцарь-свинопас Ферро сможет постоять за бедного отца. Жизнь наладится, и он снова будет лежать под одним только небом на огромных полях, лениво жуя хворостинку. Зеленые луга, дом и менестрели у костра. Ферро мечтательно улыбнулся. Будущее для него на какой-то миг прояснилось и засияло прежними красками. И тут дверь таверны хлопнула так, что стекла зазвенели. Ферро опасливо повернулся, боясь привлечь внимание. Это могла быть стража… Да так и застыл с куском хлеба в зубах. На крыльце стоял самый настоящий орк! Красный, с клыками огромными, как у полярного волка, и торчащими изо рта, точно загнутые гвозди. В проходе, где запросто проходили трое людей, он чуть не снес плечами деревянные колонны. Узловатые руки и чудовищных размеров двуглавый топор за спиной. Орк был из южного племени, с облегчением заключил Ферро, заметив клеймо на плече. История противостояний южных и северных орков известна всему Тулурку. Их войны порой были еще ожесточеннее чем столетняя война. Говорили также, северные орки намного больше и свирепей своих южных родственников. Ферро с удивлением покачал головой, неужто что-то может быть страшней стоявшего перед ним создания в бою. Южные орки нередкие гости на границе континента, ведь им были дарованы привелегии еще во время войны. Хотя Свинопас, конечно, видел подобное существо впервые. Больше же всего удивляла его спутница, которую Ферро и не заметил по началу из-за огромного красного туловища. Он слышал про девушек, живущих в устье какой-то реки, что являются воинами наравне с мужчинами, но признаться полагал, это всего лишь сказками. Вот что значит город! А девушка-воин была самой настоящей. Протяни руку – дотронешься. В легкой кольчуге и одежде охотника. С луком за спиной и мечом на поясе. Они устроились неподалеку от Ферро, и он с любопытством продолжал их рассматривать. Дубовая скамья прогнулась под тушей орка и грозила сломаться на две половины. А девушка была красивой. Не леди Нелль, конечно, но все же, с удивлением отметил про себя Ферро. Так он и глядел, пока орк не обернулся и не показал ему кулак.

Кулак был огромный, как голова свинопаса. Ферро намек понял. Куда-то идти юноше было уже поздно, поэтому он втайне надеялся, что хозяин снова напьется и не заметит его, спящего за столом. И стоит отметить, надежды не были лишены оснований. Меж тем парочка подошла к хозяину. И тем страннее было, что он совсем не испугался орка, и даже прикрикивал на него, когда тот повышал голос. «Спокойней, животное, а то стражу позову» – нагло отвечал хозяин. Хотя с точки зрения Ферро, после одного удара подобного кулака, который имелся у орка, звать стражу уже будет нечем. Но, к счастью, девушка сдерживала злого орка. Удивительно, но вероятно она была лидером странной компании.

– Осень жеж, – громко сказал хозяин таверны, – дураков проводить через топи сейчас не найдете… Хотя… Спросите у того бродяги – ему видно терять уже нечего. Помои ест и причмокивает. Ферро испуганно затрясло. Во-первых, хозяин показывал прямехонько на него. Во-вторых, он и не подозревал, что у него на лице написаны все его проблемы. Может хозяин недолюбливал орков (действительно за что их любить?), может, хотел подшутить, а может перепутал Ферро с кем-нибудь другим.

Но факт оставался фактом, двое сели к нему за стол и орк без лишних разговоров стукнул кошелем серебра об стол. Ему предлагали работу.

– Ты значит местный, червяк, – рявкнул орк, то ли спрашивая, то ли как бы намекая, что Ферро лучше бы оказаться местным. Лицо его с тяжелыми надбровными дугами исполосовано шрамами вдоль и поперек, остро выпирают скулы. Кажется, Мастер-Творец не слишком то старался над лицом красных воинов. И это было для Ферро очень понятно. Лицо – оно для девок, украшение к телу, настоящему воину оно без надобности, разве что железо на уши вешать и продевать стальные обручи в нос, как знак количества поверженных врагов. Плечи орка внушали ужас своей шириной и объемом. Под кожей словно бы груды камней. Или даже нет, там, за кожей, – не камни, там – железный каркас гномьей сборки многократного закаливания… Еще бы эдакий топор за спиной весит поболее дедовского двуручника. Волей не волей вспоминается жуткий рассказ менестреля про то, как рубятся на поле дикие орки. Движения их размашисты и не так, чтобы точны. Хороший удар по науке орков берет свое начало за спиной, а заканчивается в земле, вбивая голову рыцаря в землю. Вместе с руками, ногами и остальным телом, а иногда и вместе с лошадью… Доспехи орка – варварские. Здесь, вблизи, видно насколько дурно они сработаны. Два железные кругляша на спине и груди, скрепленных металлической цепью поверх шкуры пещерного льва. Их грубость компенсируется титанической толщиной – сколько же они весят?

Скрипевшая под орком дубовая скамья, легко выдерживавшая десяток человек, похоже, задавалась тем же вопросом…

– Полегче, Ху-Рарк, – устало произнесла леди-воин. Голос ее Ферро показался очень красивым. Впрочем, кроме свиного хрюканья он мало чего в жизни слышал…

– Значит так, ты можешь провести нас через топи? Опытный (в рассматривании благородных леди) глаз Ферро мгновенно оценил ее, как перьевое облако в форме строгого трилистника. Доспех был изящен и прост, также как и короткий гладий и охотничий лук.

Подобного оружия не встретишь в замшелой деревушке на прилавках провинциальных кузень. Блестящая работа самого Мастера. Кто же эта парочка? Ферро задумался. Он ходил через топи с отцом. Давно в детстве, когда влияние тьмы еще не было столь велико. В любом случае Ферро не помнил, чтобы это было особенно опасно, а дорогу он знал – память у него, как у какого-нибудь великого лорда. Каждую ветку помнил из того давнего похода.

– Через топи. Могу. Ага, госпожа. А к-куда?

– К темным руинам. Знаешь что это? Ферро покраснел. Дело в том, что в топях они видели не раз и не два старые постройки темного цвета. Но то ли это, что нужно господам, он был точно не уверен. К сожалению, кошелек серебра слишком заманчиво смотрел прямо в глаза. Ферро попытался смотреть в другую сторону, но тот магическим образом снова попал в обзор, как будто бы являлся прекрасной принцессой эльфов. На эти деньги можно было не мыть полы в школе меча, а просто заплатить за обучение. И Ферро, наверное впервые в жизни, соврал.

– Знаю. Я согласен, – ответил Ферро, еще не до конца понимая на что подписывается.

– Веди нас, червяк, – прорычал орк. По-другому говорить он просто не умеет, начал понимать Фер.

– Прямо сейчас, что ли? – удивленно спросил он. На дворе ночь, волки в лесу воют, что прозрачно намекало – не время для начала похода в топи.

– У нас совсем нет времени, – отметила девушка-воин, нетерпеливо барабаня пальцами. – В путь… Эй, это что твоя железка? Ферро обиженно нахмурился. Они дедовский меч имеют ввиду?

Подхватив меч и сумку, он направился за своими новыми спутниками, не забыв взять недоеденные куски хлеба со стола. Так до конца и не решил для себя юноша: благодарит ли Мастер Игры за подношение, или, оскорбленный малой суммой, решил примерно наказать бедного свинопаса.

За окраиной города было совсем темно. Так и дерево лбом встретить можно. «Спутники явно не большие знатоки нынешних топей» – подумал Ферро – «сгинем ведь в первом болоте». Девушка засвистела. Ферро заметил его в последний момент, только и успел выставить свой железный «лом» перед собой. На него мчался огромный-огромный волк, таких еще ему видеть не приходилось. Даже в книжках с картинками, что хранились в сундуке с семейными сокровищами. Этот зверь поражал размерами. На таком верхом ездить можно, как на лошади. Волка звали Шара, будто в насмешку. Калиль ласково обняла ее, и она заурчала диким лесным котом, только от урчания этого страшней, чем от землетрясения. Зверь ткнулся мокрым носом в живот девушки, чуть не повалил ее, норовя лизнуть в лицо. Обвертелся вокруг, выпрашивая внимания, и получив свое, грациозно устроился на земле, поджав мощные лапы под тело.

– Как же надоела твоя псина, – злобно рыкнул орк, – я ее зарублю когда-нибудь. Грррх! Сейчас могли бы спокойно спать в таверне. Калиль погрозила ему кулаком:

– Не рычи на Шару, Ху-Рарк. А то опять взгрею.

– Тебе тогда просто повезло, девка, – прорычал еще более злобно Ху-Рарк. Калиль махнула рукой, мол умей принимать поражения. Ферро же после волка величиной с лошадь, даже не удивился, как Калиль может «взгреть» орка, который по габаритам вчетверо больше ее.

– Спим здесь, – объявила Калиль, судя по всему, она определенно была главной в дуэте. – И слушай, проводник, тебе бы не мешало помыться. Пахнет, как будто ты ямы выгребные убираешь… Не смотря на темное время, новоявленный проводник срубил себе еловую лапу в качестве постели. От земли сырость идет. В лесах по-другому никак. Пусть орк на земле мерзнет, а Ферро знает что такое ночь под открытым небом. Калиль уснула прямо на волчьем загривке.

– Их, верно, соединяют чувства чуть более глубокие, чем дружба, – заржал орк, показывая непристойные жесты. Ферро это не показалась особенно веселым, но он все-таки засмеялся. Из вежливости.

– А зачем вам к руинам за топями? – спросил он.

– А это уже не твое дело, червяк, – прорычал орк. С этими словами огромный воин отвернулся и захрапел, так что листья с деревьев западали. Ферро поворочал угли в костре, пытаясь переварить то, как он осмелился согласиться на подобную авантюру. Топи разрастаются постоянно, а еще люди говорят: там поселились чудища. Летающие и ползающие. Тех, что раньше видели лишь у границы с пологом тьмы. А впрочем… Ферро посмотрел на ярко сверкающие глаза волка и вздымающуюся спину орка увитую мышцами… Его неожиданные спутники выглядят куда как опаснее, чем какие-то топи. Костер почти затух, но серебро в кошельке на шее грело его лучше всякого огня. Невероятная удача до сих пор представлялась ему не менее чем чудом. В памяти всплывали события последних двух дней – за всю жизнь столько не происходило с юношей. Верно, рассказывают, судьба, что дракон, – падает прямо с неба, не скроешься. Подтянув меч к себе, он незаметно уснул.

Следующее утро снова было недобрым. Калиль растолкала их обоих совсем не женскими пинками, и, похоже, это являлось чем-то вроде обязательной утренней традиции в этой славной компании. Фер посмотрел в небо, печально вспоминая дом.

– Хорошего размера у тебя меч, – злобно проворчал орк, окончательно проснувшись, – разомнемся перед началом дня, червяк? Ферро сглотнул, вспоминая вчерашний вечер. Нет, на такое он согласия точно не давал.

– Свихнулся, Ху-Рарк? – озаботилась Калиль. – Он нас даже до топей не довел. Взгляд орка отправился к горизонту. Звякнула цепь с напряженного плеча. Где-то там, в рассветном зареве, скрывался последний луч второй луны. Зачастила она появляться на землях империи.

«Чувствуешь?» – настороженно хрюкнул орк, сжимая топор покрепче.

«Да» – ответила девушка. Калиль подошла ближе и тут же наморщилась:

– Вы оба воняете, как свинопасы. Шара нюх потеряет. Озеро, – показала она за спину, – там.

– Это называется запах настоящего мужчины, глупая девка, – рыкнул было Ху-Рарк, но все-таки послушно отправился в указанном направлении. – Пойдем, червяк. И меч прихвати. Да не бойся ты.

Правило такое – в лесу без оружия наготове и помочиться не отходят… Эй, а ты точно был в топях? – подозрительно оскалился орк. Фер усиленно закивал. Орк хоть и был с виду злобным хищником, но, похоже, больше шутил странные орочьи шутки, нежели говорил серьезно. Дорога до озера была короткой. А вода холодной. Но Ху-Рарку это привычно. Пока Ферро не мог и зубы свести от холода, он довольно фыркал и продолжал расспросы.

– Так, где ты взял такой знатный меч, червяк? По размеру как на орка сделан. А ты вроде дохляк. Украл поди?

– Дык, это, господин орк, – отвечал трусоватый юноша. – Деда этот меч. На столетней войне Дед воевал. Он сильный был.

– У слабака в роду, все слабаки, – ответил оркской мудростью Ху-Рарк.

– Бери в руки меч, – сказал он, выбираясь из воды. Надо сказать, Орк мылся прямо в одежде и доспехе. Видимо, это было оркской традицией. Лишь топор он оставил на берегу с заметным сожалением на лице. – Посмотрим, слабак, что умеешь.

– Господин орк, но я не воин, – замахал руками отнекивающийся Фер.