Текст книги "Кукловод"

Автор книги: Андрей Некин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Верно, прежде всего это угнетало бывших правителей судеб. С собой Стормо взял всех своих центуриев и легатов. Больше двух десятков легионеров стояло у стен. Центр залы оставался свободным для тех, кто желал говорить. Тем самым Император всех уровнял, ставя легионера рядом с дворянином, магистра рядом с эльфом. Да, Стормо распорядился о том, чтобы эльфиек высокого ранга освободили и дали место в совете Империи. На них юноша возлагал свои особые надежды. Император вошел в круг кресел, чувствуя на себе многочисленные взгляды. Вот и Миледи Ректор вперилась взглядом, нарочито расслабленно развалившись в кресле. Жуткий шрам ожога прошел по щеке. Закрыт зачесанными волосами, но все равно приметно выглядывает, обнажая истинную, жестокую сущность девушки, приказавшей отцепить нижнюю палубу с сотней собственных подданных.

Дошли, дошли все последние подлинные события до Стормо от хитроглазого гнома Кугума. Миледи насмешливо улыбнулась. Неужели до сих пор чувствует себя хозяином положения?

– О, мои легионеры, – начал Стормо, – достопочтенные магистры, а также наши гостьи: Принцесса Великого Леса Аль и ее сестр…

– Что делают здесь эльфы? – резко прервала Ректор, поднимаясь со стула.

– У нас есть к ним предложение. Император не обратил внимания на грубость и непочтительность той, кто растерял всю свою власть. Он ее просто проигнорировал, обращаясь лицом к Аль, упорно вглядываясь в непроницаемое, прекрасное лицо.

Кажется, он понял откуда взялась эта древняя неприязнь к перворожденным… Было в эльфах что-то такое, что заставляло себя самого чувствовать ужасным уродом. Грубым булыжником перед выточенным, сверкающим сапфиром.

– Это предложение поступило от инженера Гайратта. И я с ним согласен. Считаю, что у нас нет иного выбора, как пересмотреть прошлые односторонние договоренности и протянуть руку высокому двору эльфов. Принцесса Аль? – слегка поклонился Стормо. Магистр Гайратт нервно дернулся. «Кто тебя учил дипломатии, Император? Если кланятся животным, они могут почуять слабость, и тогда бросятся и порвут тебя в клочья… Необходимо просто дать им кусок мяса, как диким собакам. Дать, но властно и презрительно, чтоб понимали в чьих руках ошейник и плеть…»

– Империя может отдать сонные дубравы в обмен на скромную, военную помощь, – немедленно добавил Гайратт, фальшиво улыбаясь.

– Tir Elf de sien ra-da, – произнесла Аль, не двинув и бровью. Ее голос был столь же прекрасен, как и лицо. Ведущий легионы поморщился. Трудно будет вести дела с подобными созданиями… Фраза была услышана, но никто не понимал язык эльфов. Изучать подобное в научных кругах, так же позорно, как изучать язык обезьян. Забормотали задумчиво магистры. Что-то сказала принцессе ее то ли младшая сестра, то ли фрейлина. Трудно разобраться в иерархии эльфов. «По-моему нас только что оскорбили, мой Император» – шепнул на ухо Тигль Римус. Он, как обычно, стоял подле своего господина в качестве поддержки и защиты, коли таковая понадобится.

– Мы не можем продолжать военный совет! – прозвучал девический голос, нагревая и без того сложную атмосферу зала. Ректор вышла к центру. На ее голове красавалась корона, когда-то принадлежавшая Уро Торрию. Она передалась Ректору, согласно новым нормам Пипютра каких-то три года назад. Редко одевала ее глава магистрата, обычно считая сей предмет глупым архаизмом…

– Для начала уберите отсюда хотя бы ваших грязных свиней, Господин Стормо Торрий, – миледи Реле медленно подшагнула к нему.

– Что? – непонял Император.

– Легионеров ваших. Вонючих, неграмотных убийц, воров и лентяев!

– Лучше помолчите…

– Нечего делать подобной грязи на военном совете высшего общества, юноша. Вы что не знакомы с этикетом? – усмехнулась бывшая правительница. – Это здание принадлежит Магистрату. Так же как и город. Нечего здесь кичиться своей временной силой.

– Не смейте оскорблять моих воинов, – вымолвил Стормо.

– Я вам приказываю! Император побледнел. Его латная перчатка коротко и без замаха коснулась лица Миледи. Этого хватило. Девушка покатилась по полу.

Слетела, бренча золотом, корона. Стормо придавил «признак власти» грязным, болотным сапогом. Невозможно описать то, что произошло в следующие секунды… Ухнули магистраты. Зазвенели мечи легионеров.

– Убить, мой Император? – подскочил центурий Богус к Ректору, в прыжке выхватывая меч. – Одно ваше слово, Сир! Упал со стула и пополз Гласиус Треветик, теряя по дороге обувь. Он стремился к упавшей, протянул руки в бесполезной попытке защитить свою госпожу.

– Рюууу! – истошно закричала Ректор, зажимая окровавленное ухо. Он скучающе стоял в темном углу, никем не замечаемый… «Рюуу» – услышал он и качнул плечами, согнув левое колено в обратную, невозможную для человека сторону. А потом… Раз. Вылетел палаш из рук стоявшего рядом центурия Богуса, точно легкая палочка. Два. Распластался на земле сам центурий, нелепо хватая воздух губами. Три. Приставлено к горлу Императора острие смертоносного копья. Приставлено. Было бы… Если б не столь же быстрый меч Тигля Римуса… Две полосы стали скрестились, зазвенели, сражаясь, сталкивая друг друга в разные стороны.

– Прошу вас, Господа, – послышался странный тонкий голос Рю, – Миледья иногда говорит совсем глупости, но не стоит вести беседу подобным образом. Император не шелохнулся, спокойно взирая на происходящее.

– Ты достойный воин. Зачем встаешь на защиту недостойной? – спросил он. Стормо и сам был донельзя поражен своим поступкам. Неужто дернул за руку кто-то из древних…

– У меня составлен договор с Миледью. Довести до «края мира», – лаконично пояснил личный советник. Он опустил копье, отходя в тень, увеличивая тем самым дистанцию. Вскочил центурий Богус, разъяренно поднимая боевой палаш. Его остановил Тигль молчаливым жестом. Поднялась и Реле, не обернувшись, не проронив ни слова, она спешно покинула залу в сопровождении Гласиуса Треветика. За ней потянулись и другие магистры. Остался лишь инженер Гайратт, лукаво улыбавшийся. Он оглянулся, проверяя нет ли кого из окружения Ректора.

– Вы внушаете мне все большее уважение. Гайратт склонил голову, выказывая покорность. Впрочем Стормо не обольщался на счет этой хитрой змеи.

– …преподали важный урок наглой девке, мой Император. Верите нет, но власть получена ею исключительно заслугами отца… Думаю, имеет смысл перенести военный совет на завтра… Вам доложили? В Лайоне пируют гули. Мы в кольце. Торопиться уже некуда, – закончил он, поднимаясь со своего места.

Обожженная щека пылала. От стыда, от боли, от обиды. Не помогало утешающее кудахтанье старых магистров. Реле прогнала их одним словом «Прочь!», как только вышла из комнаты. Сотня мстительных планов разом созрело в голове, но и их девушка сразу отмела, как слабые и не дальновидные. Звание Ректора успело ее многому научить. Она вошла в спальню уже полностью холодной и спокойной, как электрический фонарь… Миледи принялась листать книгу. Точную копию той легендарной летописи о крае мира, что осталась в далеком Гибурге. Столица наверняка опустела полностью. Сообщали, ее башни обледенели, торчали вверх большими сосульками, и даже стали частью обваливаться под тяжестью ударов ветра. Встали и не ходят больше гибургские поезда, застыли молчаливыми кусками железа, а раньше ревели, как драконы… Мосты пустили вниз корни, это стекала вниз вода конденсата и проложила свои дороги до самой земли. Лопнули искусственные солнца, взорвались и тоже обмерзли клокочущей снежной пеной. Все еще функционирует последний котел отопительной системы, и по площади разливается густой, как кисель, пар. В этом пару по улицам ходят лишь волки, да гули. Тревожат наступивший покой.

Творение великого Реле-Машиностроителя умерло, развалилось… Миледи без сил опрокинулась на кровать.

– Ты знаешь что такое наука, Треветик? Наука – это поиск оптимального решения при необходимом учете исходных условий. Эти условия и диктуют нам ответ. Не тот, который мы хотим увидеть, Треветик, а тот который есть. Леди Реле, немного помолчав, продолжила:

– Ты пойдешь к нему, Магистр, и передашь мои извинения за необдуманные слова. Лицо магистра изумленно вытянулось. Не этой фразы ожидал он услышать от ректора после эдакого публичного оскорбления.

– Нам нужен союз с ним, Треветик, – продолжила Реле ровным голосом.

– Но… Зачем, моя прекрасная госпожа?

– Ты что идиот? Ты не заметил, что наши пушки не стреляют, а дирижабли не летают? Какая-никакая сила осталась только у этого дурня.

– Но он ударил вас!

– Пустое. Пусть потешится.

– Но как с ним договориться, моя госпожа? Он слишком глуп и прямолинеен.

– Именно. Он всего лишь глупый мальчишка. Нацепил меч на пояс и мнит себя императором… Но это как раз нам на руку, Гласиус. Умасли его, ублажи его, назови великим воином, но добейся личной аудиенции.

Ясно? Теперь ступай… Магистр?

– Да? – обернулся Гласиус Треветик.

– Поцелуй его в зад, как следует, Треветик. Как мой целуешь.

– Если того желает моя леди, – поклонился Гласиус.

– И этого старого идиота… как его? Гигль Фимус? Его умасли тоже.

Похоже он имеет на дурня большое влияние.

* * *

Дым вился в небо. Рыжебородый суетился, подкладывая бесконечные дрова.

– Бей! – крикнул он Сириусу. И Сириус ударил сверху молотом.

– Лей! – приказал ассасину, и Го вылил колодезной воды на перегретую наковальню. Нужная доменная печь нашлась в покинутой провинции Рейнгарда. И теперь звенел молот, шипел уголь, а ученый огр трудился у мехов, поддувая аэры. Черный меч поплыл, теряя форму и остроту. Поблекли символы на лезвии, растворяясь в общем куске металла. Рыжебородый ковал новые пули. Великая сила таилась в оружии Кукольника, так пусть теперь поработает против хозяина. Заготовки получались совсем темные, грани сливались в единый поверхность, не отражали света и будто выпадали из мира, точно дыры, ведущие в неясные смутные сны, или шахты в самую глубь седых гор. Рыжебородый сплавил пули с серебристыми полосами. И черное вгрызлось в белое, стремясь его поглотить. Охотник виртуозно поддел внешний слой, внедряя в каждый снаряд свои особые смеси ядов и капсюли. Он сделал два калибра. Для себя и ассасина, которому теперь мог доверять. Готовые пули получились горячими. Даже мерзлая вода и снег не остудили их. С этого дня всегда будут греть патронник и карманы стрелков. Следующим на стол гном положил «драконий хвост».

– Фух, древняя рухлядь, – крякнул рыжебородый, разбирая сломанное ружье подельника. – Здесь убрать… здесь поправить…

– Аккуратней, Гном, – предупредил Го, но он зря волновался.

Охотник знал толк в огнестрельном оружии. Сделал намного лучше чем было, упростив и сильно облегчив старого, железного монстра. Работы закончились к вечеру, и лишь тогда гном позволил себе выжать угольный пот с насквозь мокрой бороды.

– Думаешь, они поразят Кукловода? – разглядывал Го диковинные подарки из черной стали с серебристым вкраплением. Охотник покачал головой, утираясь кожаным фартуком:

– А чоб не поразить?

– Сильнее той, предыдущей?

– Не думаю, – с сомнением произнес охотник, – та пуля жгла огнем, как суровая истина гор… Эти чуть теплые. Он пошевелил губами, произнося тихие слова завета Сефлаксу. Мастер кузнечного дела ответил дуновением теплого жара из домны. На улице давно потаял снег, после осени внезапно наступило лето, и вся земля превратилась в топкую жижу, но вместе с тем зазеленели деревья, кусты, пуская плети цветов во все стороны. Грустно вздохнул гном, поминая неудачный выстрел:

– Прямо меж глаз оставил ему подарок от Мастера… Ну знать не в голове укрылась его смерть.

– А где?

– Не волнуйсь, – вернулась к гному его прежняя уверенность. – Надо будет, так подберемся поближе и забьем в грудь кол, как вампиру, отрубим голову, сожжем, как ведьму, чертвертуем, как оборотня.

Медленно передробим каждую кость и ссыпем в отдельный мешок. А если и то не поможет, съедим его плоть, уничтожим собственным желудком.

Огре! Скушаешь демона?

– Съем! – радостно отозвались оба брата.

– Жалко только след потеряли… Эй, Огре! Разводи костер, грей ужин.

– Так вот же, – кивнул Го на горячую домну.

– С ума сошел? – нахмурился рыжебородый. – В кузне еду греть?

Сефлакс прогневается.

– Riel.

– На восток, – указал охотник-гном. – Эльфия со следом не ошибается. Кукольник уходил прочь из средиземья, в сторону другого человеческого государства Нордэура, в сторону орочьих пустошей, через клыки скалистых утесов. Он уже успел пересечь многое и гули, оставленные им в Тулурке, потеряли всякий разум, бродя волнами от города к городу в поисках пищи. Там, где оставила след кукловодская поступь, подымались мертвецы тысячелетнего возраста, но он перестал править ими, будто это ему уже было не нужно. Набранной силы уже хватило бы для сокрушения пределов…

– На востоке граница Империи, а дальше… – взглянул Сириус на карты.

– Нам давно известно? куда он идет. Весь вопрос о маршруте, – оборвал гном-охотник.

– И куда же?

– Восточный предел. К Безымянному.

– Зачем?

– Не спрашивай, Охотник, – ходко обогнал его гном, – «Много знаешь – быстро сдохнешь», говаривал наш маг. А он был многомудр и знавал немало. Вот и прожил недолго…

* * *

– Не доберется гуль по пустошам. Сдует ветрило. Сожжет Луна-Матерь. Оберегают Боги пустоши орков, – беспечно произнес шаман. На колени он сложил Хуругеро, меч деда, внимательно его рассматривая. Пальцами выводил по символам, что были старше хотя бы вон той заглядывающей в проем горы. «Славный меч!» – цокал он, примериваясь к тому и по лезвию, и по рукояти, и по тяжелой массе отлитого сплава металлов.

– Меч то у тебя от Рура. А вот сам ты на Рура совсем не похож. Ферро стыдливо прикрыл мелкие клыки.

– А эта твоя девка кровосос что-ли? Носом чую… Следи за своей вещью, Ху-Ферро, и передай, чтоб не дергалась и овец по ночам не таскала. И не таких ломаю, – оскалился шаман, поглаживая мощные руки.

– Я умею говорить и слышать, – отважно вставила леди Нелль. Шаман царственно махнул шакальим хвостом, давая шанс девушке заглохнуть самой.

– Думаю, твой отец, Ху-Ферро, родился на землях Тулурка. Грх!

Большое проклятье там. Древнее. Орки рождаются похожими на людей.

Дед твой – мягкое сердце, не убил сына, как повеливает Орда… Вот и поселился вдали от вольных пустошей. Шаман вдохнул дым волшебной травы, принимая в сознание послания духов.

– Ходит луна, бродят волки… Новая сила разлилась черной жижей по средиземью. Ей спасибо скажи за голос крови в твоем теле. Ферро приложился лбом к земле, благодаря мудреца за разъяснения.

– Умный брат, расскажи что делать с заданием Учителя?

– Ты передал послание от брата Ху-Рарка. Гррх! Оно выполнено. Но ты не наш… Не полностью наш, – кашлянул орк, – не тебе влиять на решения Орды. Леди Нелль встрепенулась, чувствуя, что долгожданный момент наконец-то настал:

– Господин… Э-э… шаман, может тебе известно… как мне стать обратно человеком?

– Иди на восток, кровосос, спутник ночи. Там много чудес. Много мудрецов. Иные из них могли слышать об этом. Зашептались у стен шатра ученики. Прогнули лбы к земле. Великий учитель знает ответы на все вопросы. Шаман вдохнул дым еще раз, закатывая глаза.

– Орда благодарна. Ученик Ху-Рарка и его вещь могут оставаться для отдыха и песен, сколько им будет угодно.

Пара оказалась на свежем воздухе, пошатываясь от действия волшебной травы. Шаман обкурил ею весь свой шатер, так что любой входивший видел множество чудес еще до того, как он начинал говорить.

– Куда ты теперь пойдешь, Ферро? Полуорк встал на месте, оглядывая местность. Множество сильнейших орков расположилось здесь, ожидая решения мудрых. Кому стать новым Руром? Они трясли топорами, мерялись силой и пели песни под великой красной луной.

– Ррраргх! – свирепо зарычал старый орк, налетая на соперников.

Начиналась общая драка. Задорно взревели остальные, размахивая тяжелыми кулаками. Что-то шевельнулось и в душе Ферро, с трудом он сдержал себя не броситься в гущу сражающихся… А там позади, лежала в руинах Империя. Многое рассказал ему нос за время, проведенное в пути. Там, за Рейнгардом, за Фиором Болотным, раскинуло виноградные лозы множество садов, расползались зеленые луга, стояли города, где пели песни менестрели и весело торговали крестьяне, в небе проплывали цеппелины, смеясь над птицами, высились башни, строго взиравшие на горизонт… И нет их больше, ничего не осталось, все сгорело или раздавлено мертвой ногой, рассказало звериное чутье. И на вряд-ли отец выжил чудесным образом, или сохранился дом, который построил еще Дед, один из Руров огромной Орды…

– Проводить тебя на восток? – закинул Ферро меч за спину. Ху-Горх сшил ему прекрасные ножны в благодарность за общую песню. Леди Нелль радостно улыбнулась, хватая жилистую руку бывшего свинопаса. Пальцы у нее стали холодные, жесткие, сильные, так что он был вынужден слегка отстраниться.

– Пойдем. Возвращаться мне некуда, – зашагал Ферро в сторону востока, сам не зная отчего столь легко согласился на скрытую просьбу спутницы.

* * *

Путано и долго объяснял Треветик отчего госпоже так необходима личная аудиенция. Мялся, сыпал льстивыми эпитетами, твердил о величии Империи, пока Стормо не оборвал его жестом. Он согласился.

Нужно было принести извинения. Не такой славы он хотел… Славы Императора, способного справиться в бою лишь с женщиной.

– Мой Император, – приподнялась Миледи Реле, сделав традиционный книксен. Первый раз в жизни. Получилось неловко.

– Вы хотели меня видеть? Зачем? Ректор опустилась в мягкое кресло, предлагая присесть Императору.

Ее кабинет был прост и строг. По центру массивный стол. Рабочий стол, это сразу заметно по кипам бумаг и сваленным в кучу миниатюрным копиям механизмов. Большей частью копии разобрались на запчасти в бесчисленных попытках выявления неисправности (колесо цепляет колесо и вертится, как такое может не работать?). Живопись Ректору была чужда, со стен гордо реяли чертежи, а за нависшим чудищем книжных шкафов крылись узкие просветы окон. Комната находилась на вершине одной из самых высоких башен Рейнгарда – в окна заглядывало поле битвы, остов погибшего Северного Воина и худые, редкие облака. Миледи приторно улыбнулась. Стормо успел привыкнуть к фальши магистров. Но царапины от кольчужной перчатки на лице девушки фальшивыми не были. Он отвернулся в другую сторону.

– Прошу прощения за свой поступок.

– Мои слова были необдуманы, – махнула рукой Ректор. – Моя оплошность, мой Император. Телесные наказания прописаны нормами Пипютра. Это не должно тревожить вас. На коленях девушки покоилась книга летописей. Та самая, что когда-то была у нее в памятный день последней встречи, у фамильного имения Торрий. Случайность? Ректор поправила волосы, прикрывая ужасный шрам. На столе невзначай оставлены бокалы и сосуды с вином.

Миледи взмахнула ресницами, продолжая растягивать губы учтивой дугой:

– Может желаете ударить меня еще раз, мой Император? Давней мечтой Уро Торрия являлся брак меж семьями истинного правителя и фактического. Всеми силами он, в свое время, способствовал этому. Вот так, миролюбиво пытался восстановить и упрочить положение рода ведущих легионы. И все, разумеется, бестолку, как и прочее, к чему дерзал. Стормо хмуро оскалился зубами в ответ.

– Зачем вы просили этой аудиенции? – сказал он прямо, обрывая нелепые заигрывания. Госпожа Ректор закинула ногу на ногу, откидываясь в кресле.

Захлопнув древнюю книгу, она покорно склонила голову.

– У меня есть к вам предложение, которое спасет нас всех.

– Мне сообщали, при падении вы сбросили на верную смерть больше половины экипажа вместе с палубой. Я не уверен, что нуждаюсь в советах человека, принимающего подобные решения.

– А вы, Сир, отдали легионерам приказ о самоубийственной атаке. Император недобро взглянул на Миледи. Исподлобья. За каждого легионера, за стражей, за Мейера ему предстоит когда-нибудь ответить перед родом. Невольно сгорбился Стормо от груза своей вины.

– Я вижу, вы под властью древнего предрассудка о том, что всякий человек имеет право на жизнь.

– Жизнь любого важна, Миледи.

– Посмотрите в окно, Император.

– Ну и?

– Видите обломки Северного Воина? Представляете, сколько людей трудились над каждой его деталью?

– Тысячи? – со вздохом прикинул порядок Стормо.

– Представьте весь путь, Император. От первой кузни, от первого в Империи гвоздя, от первой обработанной доски и до парового котла и электричества. На сколько велик этот путь? Любой человек в сравнении с тем отрезком меньше, чем точка. Что он значит, этот человек, в сравнении с делами всей Империи? – Миледи Ректор вскинула уцелевшую бровь, указывая на очевидность мысли. – А тот, кто и вовсе бесполезен для великого пути и не способен продвигать его дальше, права на жизнь лишен. Они не могли починить Северного Воина, значит, и жизнь их не имела смысла.

– И что? Смысл моих подданных жить для вашего великого пути?

– А для чего же еще.

– Для себя и своего дома.

– Для себя? – мелодично хихикнула Миледи. Но тутже опомнилась, снова принимая покорный вид. – Это приводит к ленности и расстройствам духа. Если люди не соединены общей целью, они не творят ни великих дел, не совершают открытий. Они становятся бестолковым сбродом, где каждый думает лишь о себе. Слыхали о государстве Нордэур, где свергли королей и не поставили новых правителей? Печальная судьба… А ваши легионеры. Неужто идут за вами ради себя и личного интереса? Удивлюсь, если в чьих-то интересах умирать… Вы послали легионеров в самоубийственную атаку, потому что они служили вашему пути. Мои механики служили мне, и я могу решать: жить им или нет. Стормо смолчал, не зная, что тут можно было бы ответить.

– Оставим, мой Император, – Реле снова склонила голову. – Вы умны.

Нас обучали одни и те же учителя. И потому я хочу предложить вам выход из создавшейся ситуации.

– Война проиграна, – пожал он плечами. – Если вы о союзе с эльфами, то я считаю это единств… Миледи замотала головой:

– Вы слышали легенду о древних?

– О железных кораблях, упавших с неба? Я полагал их сказками.

– Нет! У меня есть доказательства существования, по крайней мере, одного. Стормо против воли заулыбался.

– Вам кажется это смешным?

– Не думал, что глава ученого магистрата верит в легенды.

– Язык легенд метафоричен. Разумеется, когда древние говорят о Мастере меча, сколовшем гору и поднявшим ее в небо второй луною, имеют ввиду произошедшую катастрофу природного порядка… Но корабли древних – не сказка.

– Пусть, – кивнул Стормо без всякого желания ввязываться в бестолковый спор, – что вы хотите от меня?

– Мне нужен отряд для незамедлительной экспедиции. В голове молодого правителя возникли десятки саркастических поводов для отказа. Но он сдержался, назвав лишь самую вескую причину.

– Мы в окружении. У меня нет лишних людей для глупых капризов.

– Мне нужны не лишние. Мне нужны все ваши люди. Стормо ковырнул в ухе, подумав, что ослышался. Он переспросил:

– Города Империи падают один за одним, мы потеряли десятки гарнизонов, а вы предлагаете снять оборону с Рейнгарда и отправиться за мифическим кораблем древних? Миледи кивнула:

– Да.

– Вы с ума сошли?

– А разве Ведущий Легионы не признал сам войну проиграной?

– Магия, Ректор. Эльфы-союзники, – возразил Стормо. – Я видел их в бою. Каждый стоит десяти пушек. Чудо, что принцесса Аль оказалась на нашей стороне…

– Резонно. Но если эльфийская тварь спасала свою шкуру вместе со всеми, разве это говорит о ее лояльности? Или, быть может, она помогла в излечивании раненных легионеров? Стормо отрицательно покачал головой.

– А вы видели, как она смотрит, мой Император? Полезнее спросить помощи у северных орков.

– Но она в нашей власти. Мы можем использовать ее для давления.

– Бестолку. Эльфы живут с мыслью о самопожертвовании ради Великого Леса. Знаете сколько их побывало в пыточных Гибурга? Император задумчиво окинул взглядом девушку. В ее словах был свой смысл, и сами собой в голову начали закрадываться сомнения.

– Рю, – неожиданно позвала Миледи. И он вышел из темного угла, поражая искусством оставаться незамеченным. Словно вывалился из складки меж стеной и книжным шкафом. Стормо до того считал беседу приватной, и теперь разозлился.

– Рю, ты видел корабль древних?

– Кью-Рю видел корабль, – согласился воин.

– Он обладает силой, способной сразить любого врага?

– Не исключено, совсем, – уверенно ответил Рю, поблескивая хитрым глазом сквозь перевязь на лице. Миледи Реле торжествующе повернулась к Императору.

– Я понял суть вашего предложения, – кисло вздохнул Стормо. – Я над ним поразмыслю… в свободное время. Правитель поднялся со стула, направляясь к выходу. Худшего плана военных действий ему еще никто не предлагал. Стормо мысленно водрузил его на последнее место, рядом с хитроумной стратегией Гладия: «А что думать, Сир? Выдвигаемся!».

Стормо сбежал по ступенькам, направляясь ко внутреннему двору. Там ожидал Тигль Римус, обучающий его владению мечом. Без всякой жалости и прежних послаблений. По личной просьбе. На улице стояла удивительная, летняя жара. Но никто не радовался.

«Дурной знак», твердили люди, складывая пальцами символ защиты от тьмы. Цеппелины падают с небес на землю, не стреляют ружья, еще и лето посреди зимы, значит дело совсем плохо. Кругом лениво слонялись воины, приветствуя своего Императора.

Долго еще ждать вестей от посланников к высокому эльфийскому двору, вот и маялись без дела, звеня клинками и практикуясь бить твердого гуля. Принцесса Аль не дала четкого ответа на просьбы о военной помощи, но кто знает… Хватало в Великом Лесу принцесс, принцев.

Остальные могли решить иначе. С востока подул суховей, разнося горсти горячей пыли. Пробежал по мостовой, устремляясь к широкой площади, а оттуда, по законам вольной пустоши, прямо к небу. Песчинки облепили фигуру воина, придавая тому форму и объем. В центре стоял вовсе не верный первый легат Тигль. А совсем другой, старый знакомый.

– Соглашайся, – сказал он. Горак Страшный собственной персоной. Тоже по привычке махал оружием, разрубая воздух особенно яростно, будто воображал целого дракона перед собой.

– Я думал, вы покинули меня навсегда…

– Соглашайся, – повысил тон древний, снимая рогатый шлем.

– Но…

– Вернись обратно и скажи, что согласен.

– Но это же полная чушь! – воскликнул Стормо, пугая окружающих разговором с пустотой.

– Это ваш последний шанс, дурак. Кое-что пошло не так, и охотники не справились. Обмочились охотнички, ясно? Повелитель прошлого резко выбросил топор в юношу. Стормо взметнул меч вверх, вовремя отбивая предмет, состоящий из воздуха.

– Молодец, – заметил Горак, – а теперь ступай.

– А объяснить не потрудишься, предок? – нагло контратаковал его ударом снизу Император. Меч вспорол ничто. Жуткое лицо древнего родителя оскалилось еще более жуткой ухмылкой.

– Дерзновенные речи, мальчишка.

– Я не брошу жителей Рейнгарда на смерть. Я не ты. Они верят мне.

– Стормо быстро прогнулся, уколов острием бок невидимого духа.

– Там, – обернулся древний на восток, не обращая внимания на кровоточащую рану, – никакая армия не понадобится. Оставляй их всех здесь, коли беспокоишься о жалких крестьянах. Силуэт умершего Императора поплыл, теряя цвета и грани, превращаясь в фигуру, созданную неизвестным стеклодувом.

– И этот воин, который скрывает свое имя и лицо, – молвил Горак. – Я встречал его. Ему многое известно о великих секретах. Спроси и поймешь. Но никогда не доверяй полностью, слышишь, Император? Не подставляй спину. Он себе на уме, хоть и хочет показаться идиотом.

– Так вы согласны?

– Да. Но мои воины останутся на обороне Рейнгарда. Мы отправимся втроем. Госпожа Ректор озадаченно щурилась, приводила тысячи доводов, но на глупого Императора ничего не действовало. Он был упрям, как горный тролль, не поддавался ни здравому смыслу, ни логике…. Стормо повернулся к личному советнику Миледи.

– Сколько нужно людей, чтобы проникнуть за край мира?

– Никакого количества не хватит.

– Стало быть, – сказал Стормо, – не имеет значения сколько нас.

Легионеры и стражи нужны здесь. И они здесь останутся. Защищать главный город Империи. Рядом встрепенулся Тигль Римус, не согласный с решением господина.

Верный, старый Тигль… Император положил руку на сгорбленное плечо советника, будто извиняясь за свой глупый поступок.

– И потом, – добавил он, – большим отрядом двигаться слишком долго. Промедление в нашем случае непростительно. Собирайтесь. У меня же осталось последнее дело. Горак торопил его сверх всякой меры. Жужжал под ухо, то действуя вежливой просьбой, то грозя смертельными карами… Стормо выбежал из комнаты, прокладывая путь к левому крылу резиденции. Еле поспевал за ним Тигль, стуча деревянным протезом и чертыхаясь.

В гостевую спальню вошел человеческий правитель. Худощавый, болезненный юноша в очках. За ним вступил старец с нашивками первого легата.

– Жест доброй воли для высокого эльфийского двора. Вы свободны, – произнес Стормо.

– Император? – встала принцесса Аль. Гелио осветил ее, в который раз поражая правителя неземной красотой. Стормо кивнул, давая разрешение говорить.

– Рю сказал: вы отправляетесь к восточному пределу?

– Это так.

– Мы бы хотели отправиться с вами. Мы будем полезны. Стормо вслушался к голосу древних в своей голове. Они молчали. Не противясь и не выказывая одобрения.

– Если таково ваше желание. Не имею ничего против, – сказал Император. Поднялась вторая эльфа. Встала на цыпочки, прижавшись губами к уху госпожи. Затораторила что-то неразборчивыми, непонятными звуками. Стормо вежливо отвернулся.

– Древо ожило две ночи назад! Гелио болтает без умолку! – восторженно лепетала Эль. – Разве наше задание не завершилось само собой? Она говорила на эльфийском, чтобы люди не поняли смысла тайных речей.

– Зачем нам идти с ними, если слышен голос великого древа? Выражение госпожи исказилось. Эль впервые за всю жизнь видела ее злую улыбку. Ответ принцессы не заставил себя ждать:

– Кукольник жрет много людей. Это хорошо. Древо говорит: оно очень довольно. Мы должны проследить за тем, чтобы все осталось как есть. Аль мягко тронула плечо уходящего человека. Стормо показалось, что его коснулось ласковое крыло бабочки. Он вздрогнул…

– Когда выдвигаемся, Господин Император людей?

* * *

– Ай-яй-яй, какое злое заклятье, Резель! – захлопал в ладоши Болотный Нэйн. Добрую сотню душ впихнул в камень Чернокнижник. И теперь с удовольствием осматривал творение. Воины-волки отправились на смерть без всяких сомнений. Добровольность играла значительную роль в создании заклятья.

– Используйте по назначению, лорд Нэйн, – передал Резель свою самую интереснейшую работу. Вокруг вампира стояли обнаженные, стройные девушки с масками на лицах. Одна из них склонилась к сидящему графу. «Сыграем в свинку, моя прелесть?», произнес темный лорд. И девушка, управляемая волшебством, послушно хрюкнула… Рьёга Красный с презрением отвернулся. Скулы менестреля напряглись. Его мутило от забав соратника.