Текст книги "Кукловод"

Автор книги: Андрей Некин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Чудаковатый гном неожиданно улыбнулся в ответ:

– Эта пукалка убивает в сто крат точнее и вернее, чем твоя доисторическая гремящая перделка… Это же ружье у тебя за спиной?

Будь любезен – не пытайся достать. Не то уши отстрелю.

– Попробуй, – качнулся Го влево, ожидая когда карлик моргнет, чтобы подскочить и выбить «дамскую винтовку». Не смотря на размер, он чувствовал каким-то звериным инстинктом опасность, – уверен, что оно стреляет, Гном? Может это не ружье, а шило, чтоб уши прочищать? В ответ грянул выстрел. Поверх головы. Точно над макушкой Го, чтобы тот почувствовал тепло от летящей пули. Впрочем ассасин остался спокоен. Он далеко не ребенок, чтобы мочить штаны от таких дешевых приемов. Каменно-спокойное лицо гнома, не шевельнувшее и бровью, внушало куда большие опасения. Дуло стояло ровно и неподвижно. Немалый опыт стрельбы по живой цели. Соломинка переместилась из одного уголка бородатого рта в другой.

– Не дергайся даже. От Фронтьеры бежишь, чо? Кукольника видел?

Чую, чо видел… Куда двинул?

– Кто?

– Кукольник! В голосе подгорного жителя промелькнул страх и дрожь. Боялся он того, о ком говорил. Крепко боялся.

– Мне не известно это имя… Но да, я видел кое-кого во Фронтьере, гном. Опусти-ка пукалку, и я подумаю о том, чтобы сообщить тебе эту информацию.

– И не соврешь, человечишка?

– Меня зовут Го, – ответил ассасин, явно пологая что этого будет достаточно. Его имя известно всему Тулурку.

– И чо? – раздраженно переспросил гном, – я тебя о другом спрашивал.

– Я всегда выполняю условия сделки. Гном с видимой неохотой приспустил прицел ружья ниже.

– Ну?

– Север. На север он двинул. В сторону Гибурга. Рыжебородый почесал затылок в явном недоумении. С севера то они кукольника и гнали.

– Сделки, говоришь, всегда выполняешь?

– Я из гильдии северных ассасинов, – невозмутимо кивнул Го, – в настоящий момент выполняю один из важных заказов. Так ты пропустишь меня, гном?

– Мда? – задумался охотник. Лицо наполнилось серьезностью, брови задвигались, будто двигали внутри головы пудовые гири. Подгорный народ всегда отличался особой любовью к долгим размышлением перед принятием ответственных решений. – Мы собираем команду. Не знаю подойдешь ли ты. Хотя выбор не велик. Стрелок нужен. Много стрелков.

Близко к нему теперь не поберешься… Ну чо, у меня есть для тебя другой заказ.

– Не интересует. Я не берусь за два заказа сразу.

– Этот тебя заинтересует.

– Сколько?

– Сколько скажешь… И чо, совсем не волнует на кого заказ?

– Если и возьмусь, то меня интересуют лишь: оплата, сроки, имя и диспозиция.

– Оплата – что пожелаешь. Теперь интересно? Го кивнул, осторожно и какбы невзначай передвигая руку ближе к ремню драконьего хвоста.

– Его называют Кукольник. Тот, у которого конец света в кармане, если слышал о таковом… И если не поможешь убить эту тварь, ваш мир погрузится в пучину хаоса. Он повергнет на вас реки огня и уничтожит понятие смерти… Заметил, наверное, что все кругом итак катится в тар-тарары… Зло проникло сюда. Большое зло.

– Ты мастер выдавать бесполезную информацию, гном, – покривился Го, снимая капюшон, – имя, сроки, диспозиция.

– Твой мир погибнет, а тебе все равно? – изумился карлик.

– Гильдия давно владеет этой информацией. Есть у меня заказы и по-труднее. Лицо гнома развинулось в улыбке. Широка улыбка подгорного народа, как совковая лопата.

– То-то смотрю рожа знакомая. И слова то какие громкие. Знавал прадеда твоего. Тоже носился с безумным заказом. Неплохим был стрелком.

– Он был лучшим стрелком, – нахмурился Го.

– Неплохим, – поправил гном, – так ты чо ли тоже этот? Избранный?

– О чем ты, гном?

– С заказом на Безымянного? – пояснил тот, поглаживая бороду. Пришел черед удивляться Го. Откуда рыжий мог знать тайну его рода?

– Убить Мастера-Мечника? Да? – Гном засмеялся, точно говорил о какой-то старой доброй шутке, приводя ассасина в еще большее недоумение. – Тебе придется постараться. Говорят он не бьет мечом в сердце, он просто делает так что меч оказывается в сердце. Хотя способ есть.

– Неужели ты знаешь его? – расширились глаза ассасина.

– А чо уж проще? Если его меч невозможно остановить, чтож не останавливай, – хитро прищурился гном, – порою победа принимает разные обличья. Го недовольно осклабился, скрестив руки на груди, он не любил, когда напускают лишнего туману. Впрочем, карлику упределенно удалось разбудить его любопытство. Отец рассказывал не только у нашего рода заказ на Мастера-Мечника, более известного, как Безымянный.

– Хорошо, шутник. Я приму заказ, если расскажешь все что знаешь.

– Расскажу исключительно после исполнения, человечек. Если ты пожелаешь эту информацию в качестве оплаты своих трудов.

– Договорились… И пожалуй, три сотни золотом сверху. Гном усмехнулся. Цена похоже и вправду не волновала.

– Работать будешь в отряде. Эй!.. Они тут припрятались в лесу, чтоб ты не пугался особо. К костру дисциплинированно и беззвучно вышли братья огры, человек, орк и пара гномов. А еще эльфийка. Странная компания. Чем-то отдаленно знакомая его зоркому взору.

– Я работаю один.

– Не ставь мне условий, человек. Немного пораздумав, Го согласно качнул головой.

– Хорошо. Как мне называть тебя, гном?

– Будешь звать охотником, человечек… Я тебя буду звать также.

Забудь об имени, и никогда не говори его вслух, пока идешь с нами, ясно? Хорошо бы скрыть лица за масками, но в этой вашей империи так не принято. И будет создавать препятствия… Обычно мы ходим вчетвером. Но для этой охоты боюсь не хватит и восьмерых.

– И какие планы?

– Пойдем по следу и загоним его, как зверя, – ответил охотник. – Эльфия, она лучший стрелок в отряде, будешь у нее на подхвате.

– Это Я лучший стрелок в отряде, гном. Охотник снова задорно рассмеялся.

– Посмотришь на нее в деле, сам попросишься к ней в ученики, человечек. Родитель то твой тоже из лука стрелял, коли не знаешь…

А пока следуй за ней, и делай так, как прикажет. Спутники расселись вокруг костра, точно ничего не случилось.

Человек по имени Сириус пошебуршил в огне сухой веткой, подгоняя пламя уничтожить гулей. Заправски вынули котелки белобородые гномы, взирая на эльфию, неторопливо разделывающую птиц. Подшагнул смиренный северный орк. Возится с тотемом огр. «Все вместе у одного очага. Что это? Если и вправду не конец света?» – мелькнула мысль ассасина.

– Кукольник ваш на восток пошел. К Рейнгарду, – уточнил Го.

– Соврал… Ты же из гильдии северных ассасинов?

– Гильдия всегда славилась своей хитростью, – ответил Го, садясь к общему костру.

ГЛАВА V Рейнгард

Императору мы оставим жизнь и имение. Убьем – будет много недовольных. Да и не наш это метод. Пусть живет. Лишь бы под ногами не мешался.

Тайное послание Магистрату.

Утро выдалось нежданно холодным и промозглым. Мерзкое утро. Ветер гнал северную стужу к башням Рейнгарда. Незримый холод, точно живой, спускался с гор и катился шаром по склонам, пробирался на стены, ловко скользил под одежду росой и мурашками. В бойнице одиноко застыла фигура в плаще. Дрожащего от сырости наблюдателя секло градом, – тот безуспешно пытался воспламенить промерзший очаг.

Со злобы плюнув, он удовлетворился тлеющей трубкой и наглухо задернутым капюшоном. Трясущимися руками страж влил перченый кипяток прямо в горло, выпуская пар через ноздри. Сквозь слоистый туман, далеко внизу, неприкаянно бродили мертвяки, туда-сюда, как заведенные, то натыкаясь на стены, то спотыкаясь и падая на ровном месте. Их кукловод исчез в неизвестном направлении. Лишенные воли хозяина они искали только пищу, не помышляя о штурме. Бодро искали – в этом не откажешь. Методично. Оживленно. Внизу простиралась потрескавшаяся земля. Чахло белел голубоватым инеем ковыль, клевер и чертополох. И гули в светлых платьях изморози под вьющимся на гнилой коже льдом. Точно колосы большой снежной травы. От края до края. Пришли с востока, нежданные словно этот град. Полчища мервой силы. Но стены высоки, а гули явно не имеют артилерии и навыков взятия крепостей. Слава Мастеру. Пушки распахали поле ядрами. Перебили, смололи в мертвое мясо тысячи. А их не становилось меньше, будто к Рейнгарду стекались мертвецы со всего мира. Грустно скрипнул висячий фонарь, роняя сосульку вниз.

– Верно глаголишь, приятель, – кивнул артиллерист своему железному собеседнику, – плохо дело. Откуда их столько понавалило? Точно снега первой зимней ночью.

Мертвые гномы, мертвые люди, орки, гоблины. И даже безногий мертвый тролль, безвольно ползающий по полю где-то вдали. Нет названия для подобной армии. Как нет имени у каждого отдельного ее бойца. И не нужно смотреть им в лицо, прежде чем зажигать подрывной фитиль, – ведь если цирковой канатный плясун посмотрит вниз, он может и пошатнуться. Есть среди них почти не тронутые тлетворным дыханием смерти, – дети, юноши и молодые девушки. И те страшнее всех остальных. Глаза ее покрыты синевой, в руке зажата оторванная нечеловеческой силой лапа бродячей собаки. То и дело она подносит пищу ко рту и грызет кость вывернутыми наружу зубами с жутким скрипом. Платье благородной девушки в полной целости, замазанное грязной кровью, но сохранившей форму. Лишь на чудесно тонкой талии виднеется дыра от снаряда ли, или меткого копья. Да под левой грудью торчит арбалетный болт. Ковыляет потихоньку. Более всего другого поражает мертвенная красота и плотоядная жестокость той леди.

– Не долго тебе мучаться, милая, – подстраивает вертикальный принцип пушечного лафета промерзший артиллерист, – потерпи немного. Кремний упрямился и не давал искру. Промок совсем. Точно трава под утренней росой. Вахта давно закончилась, но не его, артиллериста, работа. Слева и где-то справа другие пушечники тоже разогревают стволы, готовя орудия к дневной службе. Поливают кипятком железо и затворы, чтобы мортиры не разорвало давлением. Тот же кипяток заливают в свое горло, будто они лишь деталь для орудия, приставной механизм обслуги. «Грянем, братцы» – распалил фитиль одинокий в своей бойнице наблюдатель. Под прицелом маячила фигура мертвой благородной леди. Платье вздымало на ветру корабельным парусом. Артиллерист привычно отвернулся, зажимая уши. Пффррх! Прогорел черный порох… Пушечник удивленно осматривал орудие. Гномий порох не мог отсыреть. Это невозможно. Однако, ядро не выстрелило. Оно выкатилось из ствола, вертикально плюхнувшись на землю. Вместо огненной струи в небо уходил вьющийся, синий дымок. Он выглянул за край бойницы. Десяток других ядер падал по стенам подобно стекающим дождевым каплям.

– Легионы идут! – переговаривались меж собой стражи на другом конце величайшего, приграничного бастиона. Болотная и северная когорты вошли еще ночью. Потрепанные и больше похожие на разбойников, они прогремели звоном доспехов по главной улице, перебудив пол города. Стражи недовольно ругались. Рейнгард слишком привык к напряженному молчанию за время осады. «Зачем приперлись эти буйные пьяницы с их нищим императором?» – раздавался возмущенный голос магистра Ферли. И не даром. Когорта болот бесцеремонно вломилась в резиденцию магистрата. Легионеры разлеглись посреди главного зала размышлений, грубо подмяв под свое грязное тело шелка, перину, а кто и магистратских рабынь-эльфиек.

Звенел разбитый кувшин, чертежи небрежно скинуты со своего места, и всюду грязь с болотных сапог.

– У вас нет никакого права вламываться сюда! – завопил магистр Ферли наглому мальчишке, ведущему легионы.

– Я – твой император, – устало ответил император. Левая линза его очков треснула, скулу пересекал свежий шрам, что придавало Стормо устрашающий вид.

– Оторвать этому червяку язык за дерзость, мой Император? – услужливо вынул жуткий палаш центурий Богус. Но Стормо благосклонно махнул рукой.

– Коли повториться, то вы несомненно окажите нам эту милость, Центурий, а пока… Богатейший машиностроитель всего Тулурка, магистр Ферли, пугливо отшатнулся. Последний раз он видел императора совсем наивным и юным мальчиком. Тем глупым дурачком, что почитал себя сыном главного человека империи, сыном победителя северных орков. Тогда как власть была вовсе не у семьи Торрий. Власть, она у него, магистра Ферли, и магистрата!

– Немного ли вы себе позволяете, юноша? – прошипел Ферли. – Под крышей этой резиденции находятся все магистры Гибурга! Немедленно уберите отсюда грязных варваров, или это сделает стража! Голос Ферли крепнул с каждым словом. Император пьяниц и скудоумных легионеров не смеет угрожать магистрату. Стормо же просто повиновался судьбе. Сила и воля. Это не жестокость, а необходимость. Испытание не закончилось там, в школе меча. Очевидный факт. Пока он правит легионом, оно будет всегда преследовать Стормо, тормоша когтистой лапой императорское плечо, проверяя его на крепость.

– Центурий Богус, язык магистру еще пригодится. Отрубите ему один из пальцев.

– Стража! – успел вскрикнуть неестественно высоким голосом магистр Ферли, до того как Богус повалил его на стол. Рот заткнули чьей-то грязной повязкой. Он почуял во рту отвратительный вкус засохшей крови и болота. Руку заломили точно клещами в кузнице. Магистр чувствовал, как мизинец стянули проволокой. Молчаливый взгляд центурия, ждущий одобрения. Император безучастно кивнул. Даже сквозь тряпье, болезненный вскрик разнесся меж стен, гулко метаясь по залу.

– Кажись лишнего отрубили, Сир… Император оставил сожалеющее замечание центурия без внимания, царственно занимая место во главе стола.

– Завтра, Магистр Ферли, вы соберете здесь весь магистрат. Я принимаю командование стражей Рейнгарда и его артиллерией. Казалось из-за плеча Стормо дико ухмылялся сам Дорн Рокката. Неведомым образом пересилив боль, Магистр Ферли отчаянно затряс вислым подбородком: «Будет сделано, Император».

Ночь была бессонной. «Не подведи нас, семя шакала!» – грубо кричал в уши Горак Страшный. «Будь смел!» – преследовало Стормо таинственное полусонное видение. Спокойствие наступило лишь к утру, когда первые солнечные лучи забрались на лицо. Император открыл красные глаза, перевернулся на бок, уставившись в одну точку. В узор прикроватной тумбы. Спальня принадлежала какой-то женщине, и потому на тумбе красавались аккуратно сложенные ночные туалеты. Одолевала сезонная простуда и обычный для его слабого здоровья насморк. Представив, что это гостевая спальня какой-нибудь Миледи Реле, Стормо высморкался в кружевную сорочку с особым, мстительным удовольствием. Трещала голова, сновали мысли. Безумные, будто все древние императоры разом решили устроить попойку внутри его черепа.

«Свихнулся» – меланхолично дал само-диагноз Стормо, скидывая уютную перину одеяла. В огромном зеркале на него уставился странный субъект. Небритый, мешковатый юноша – типичный разбойник с большого тракта. И с такой же разбойничьей, бесстыдной деловитостью он начал обшаривать чужие ящики. Там в основном валялись женские платья. Бессознательно оценив размер груди владелицы спальни по ее же нижнему белью, Стормо нашел искомое на самом дне. Дымилки. Позорная привычка простолюдинов не одобрялась в высшем обществе.

Но молодой император причислять себя к этому сословию давно перестал. Стормо блаженно щелкнул кремнием, пользуясь изящной ночной вазой, как пепельницей. Канализацией славился исключительно Гибург, а здесь будь добр по-старинке…

– Пора! – ворвался Тигль Римус в спальню. Рассмотрев ситуацию, первый легат неодобрительно покачал головой.

– Иду, иду, – устало закряхтел Сир Торрий, принимаясь одеваться.

Свет свечей еле освещал залу. Не работало больше в Рейнгарде электричество, как не стреляли пушки и ружья. Странное волнение охватило Стормо, вышедшего перед магистратской трибуной. Сотни глаз устремились на него, примериваясь и оценивая.

Он и сам, как будто видел себя со стороны. Худощавый юноша в грязных обносках. Возьми любого местного слугу, и тот будет одет лучше.

Разбитые на левый глаз очки. Это уже совсем позорище. Стормо срочно сдернул их, близоруко сощурившись. Руки неприкаянно дергаются по разным сторонам, как ноги висельника: то в карманы, то поправить растрепанные волосы, то почесать пробивающийся щетиной подбородок.

Не случалось ему еще управлять государством. Но теперь настало время… Император Торрий пристроил руки за спиной, широко расставив ноги.

– Я Император! – как можно увереннее провозгласил он.

– Что-то не видно… – прошелестел гнусный шепоток по трибуне, сопровождаемый легкими смешками. Все-все магистры собрались здесь.

Большая часть прилетела из павшего Гибурга. Трясет седой бородой магистр Рокхорн, первооткрыватель закаленного камня, лукаво скалится магистр Мейер, конструктор королевской мортиры, ласково по-отечески уставился на императора богатейший из всех инженеров Гайратт. Встал с места невозмутимый Гласиус Треветик Четвертый, знаменитый советник из рода Треветиков. Именно он первым решил держать слово.

Шум трибун все еще не умолкал. Публика демонстративно не обращала нималейшего внимания на вышедшего в центр варвара.

– Молчать, когда говорит император! – грозно прикрикнул Гладий Гром. Его знаменитый рык заставлял замирать всю когорту. Но не то было здесь… Ухоженный мизинец инженера Гайратта ловко проник в напудренное инженерское ухо, будто прочищая отверстие от невежливых криков черни. Внимание его переключилось на второго легата. Кричавший был престарелым неочесанным легионером, ряженным в архаичные доспехи.

Гайратт задорно засмеялся. Вслед за ним несдерживаемый смех прокатился по всей трибуне.

– Ах, тыж мать их, свиньи, – зарычал Гладий Гром, склонившись к уху Стормо, – дозволь зарубить того, что в шляпе, Сир! Для примера!

Дай поучу их уважению, а?

– Пусть выеживаются, мой император… – шепнул в другое ухо Тигль Римус. – Пусть его… От вас требуется лишь спокойствие. Сила итак на нашей стороне… Легионеры за спиной Стормо обнажили мечи. Зазвенела сталь. Сверху послышался топот, – на верхних ложах появились стражи. В ответ легионерам они оскалились готовым к спуску арбалетным болтом.

Магистры явно готовились к любому варианту развития дипломатической беседы.

– Я Император! – повторил Стормо, – Я предлагаю вам добровольно перейти под мое командование. И снова магистры ехидно заулыбались.

– Предлагаю, – закряхтел старец Рокхорн, поднимаясь, – дать команду стражам спустить арбалеты. Кхе-кхе, этот юноша чрезвычайно назойлив, вы не находите?…

– Ах, уважаемые магистры! – прервал каменьщика Гласиус Треветик, – Давайте проведем беседу цивилизованно! Юноша определенно груб и самонадеян, но мы не должны винить его. Он всего лишь жертва своего плохого воспитания… «Именно так. Никаких манер.» – закивали магистры, переговариваясь и всячески выражая одобрение.

– Отчего бы доблестному императору не предложить нам нечто более разумное? То что устроит обе присутствующие стороны? Лицо Треветика сладостнейшим образом растянулось в улыбке. Голова наклонилась к Стормо, выказывая полное учтивое внимание.

– Ваши пушки не стреляют. Дирижабли валются с неба. – ровно ответил Император – Предложение более чем обходимое и достаточное.

– Пушки? Дирижабли? Откуда информация, Господин Торрий?

– Вы принимаете меня за идиота, Господин Треветик? Вам не достаточно того что мы сидим при свечах?

– О, уверяю вас, это временные затруднения, Император, – озарилось лицо магистра еще более подобострастной улыбкой.

– Время – это вы верно вспомнили, Магистр. Времени у нас осталось совсем немного.

– Рад, что и до вас это дошло, мой Император. Инженер Гайратт пристойно подавил очередной смешок в своем манжете. Стормо старался не обращать внимание. Отчего-то правлению Тулурка было очень важно вывести его из себя… Взгляд Стормо устремился вверх. Там, на подъемах еще выше трибун, расположились стражи. Не так их и много. Но стрелять сверху очень удобно – мыслил Император, отметая возможность силового варианта. Да и нужны они были ему, как важен любой человек в битве с неуязвимыми мертвецами. Тем временем Треветик продолжал монолог:

– Мы и не рвемся в бой, Господин Торрий. Нисколько. Ведете за собой легион? Так и ведите. И стражей можете прихватить. Но тактическое командование останется за магистратом, о доблестный император. Разве не очевидно оставить главенство за теми, кто многоопытен и мудр в текущих вопросах, нежели тому кто явно юн и простодушен? «Одно ваше слово» – шепнул на ухо Гладий Гром – «И я доберусь до него прежде, чем он заляжет под стол. Быстрее, чем стрелы найдут меня…»

– К чему веду? – от маслянистой улыбки советника Треветика не осталось и следа. Голос хрустнул, как лед. – Это мы предлагаем вам добровольно перейти под наше командование, Император. Солнечные лучи скользнули в зал резиденции. Утро мягко перетекало в полдень. Стормо задумчиво мял в кармане кусок пергамента. Странно, казалось он выкинул его еще в сонной дубраве… Не сказав ни слова, Император обратился спиной к трибунам. «Уходим отсюда» – кинул он своим легионерам, шагая к выходу.

– Так каков ваш ответ, Стормо Торрий? – ехидно окликнул Гласиус с высоты своего места.

– Мы согласны, – громко ответил ведущий легионы, даже не повернув головы, – Я и мои когорты под вашим командованием… Стражи облегченно опустили арбалеты. Вздохнули трибуны, приходя в движение. Магистры явно были довольны малой продолжительностью военного совета, да еще и разрешенного в правильную сторону… Лишь инженер Гайратт озабоченно нахмурился, да отчего-то побледнел магистр Мейер, переглянувшись с каменьщиком Рокхорном. Остальные же вставали, отправляясь по неотложном делу осмотра нестреляющих пушек.

Уходил прочь и Стормо…

– Прибывает миледи Ректор, Император, – насмешливо сообщил вдогонку Гласиус Треветик, – Я слышал у вас были с ней разногласия в ранней юности? Жду вас вечером у причальной мачты. Окажете ей свое почтение.

Удалившись из аудитории, Стормо направился в захваченную ранее залу резиденции. Понурые воины стелились рядом. Разъяренный легат Гром чуть ли не прыгал впереди всех. Не терпелось ему высказать все, что он считал по этому соглашению.

– Я думал ты просто юн, император. А ты оказывается еще и идиот! Лицо Гладия Грома напоминало помидор.

– Да, одно слово… размазали бы их вместе со стражей! А ты струхнул, император. В штаны наложил? То-то жидким запахло! Трус!

– Молчать, второй легат! – скомандовал в ответ Тигль Римус, – Сир принял мудрое решение. Нарастало напряжение, недовольно топтались вокруг центурии, и только сам Стормо был спокоен.

– Я слышал об этом зале Рейнгарда… Говорят, там полно потайных стрелковых ниш, – задумчиво ответил император Гладию, мягко беря его за плечо, – Магистры – напыщенные идиоты. Но это не значит, что мы будем идиотами… Они ждали, что мы нападем силой. Готовились, понимаешь, легат? Они не хотят союза, а хотят моей и вашей смерти.

– Ах, как верно глаголите, Сир! – восторженно посмотрел на господина Тигль Римус, – Не могут магистры по своему велению отдать приказ убить императора, Гладий. Стражи на такое не пойдут. Весь их говор – попытка спровоцировать нашу атаку. Но Император мудр! Военный совет держали в захваченном зале, тщательно расставив легионеров. Лишние уши были ни к чему. Только самые верные из центуриев… Задул сквозняк, полыхнул огонь камина.

– Так мы что сбрехнули? Как его? Тахтическая уловка, что-ли? – недоуменно поскреб по затылку легат Гром. Император Стормо покачал головой:

– Колесо повернулось… И грозит раздавить всех. Теперь не до уловок.

– Ты мне загадки то не глаголь, Император. Голова – не книжки заумные, много смыслов не пролезет. Ты давай в ухо говори, – привычно рявкнул Гром. Глуховат он был; не соизмерял силу голоса.

Легат добавил пару ругательств для пущего вразумления. Искренне пологал он, что умные слова – оружие хитрозадых казначеев, завсегда готовых объегорить простого легионера.

– Скажи мне, Гладий, почему стражи верны магистрату? – задумчиво вопросил Стормо.

– Потому что задолизы, – ворчливо стукнул по столу легат. Жалобно треснуло дерево. Силен удар ветерана, не смотря на девятый десяток…

– Потому что они платят им жалование. Жалование монетой, обеспеченной технологией. Но, как известно, дирижабли падают вниз, а пушки плюют воздухом, а не огнем… Кому вообще теперь нужен магистрат? Кому нужны монеты, которые они сами чеканят? Золото – просто металл, им от гуля не отобьешься… Стормо откинулся со вздохом назад. Зудела полученная в сонной дубраве рана. Он продолжил.

– Так чего же тогда будет стоить этот золотой ньютон, выпускаемый магистратом? – Император подкинул вынутую монетку в воздух. Монетка стукнулась ребром, закатившись куда-то под стол. – Приди тебе в голову идея, Гладий, выпускать в скором времени свою валюту в форме деревянных пробок, то и не факт, что ньютон обойдет ее по стоимости… Фронтьера пала. Гибург пал. Лион разрушен. Фаера сгорела. Размах наступления гулей слишком велик. Очень скоро, Гладий, на этот Ньютон ничего не купишь. Единственной ценностью станет, как и во времена древних императоров – лишь добрый меч и славное умение рубить им головы. А это то, чего у нас в избытке. И то, чего у магистрата нет совсем… И за кем, в таком случае, пойдут стражи?

– Тогда зачем? – снова почесал затылок Гладий Гром – Зачем мы отдаем командование в руки этих магиструсов?

– Мы потеряем Рейнгард, если не объединимся с силами стражей сейчас же. А магистры пусть посмеются. Не долго им осталось, – зловеще улыбнулся Стормо, – пройдет неделя, месяц… и мы поставим этих мудрецов в первые ряды. С мечом и щитом. Посмотрим тогда, чего стоят они… Где-то позади, у дальних стен скрипнула половица.

– Крыса! – крикнул стоявший в охране легионер. Темная фигура выскочила из-под портьеры, стремительно скользнула по паркету, скрываясь в тайном проходе. Нахмурился первый легат Римус, злобно бросил молот вслед убегавшему второй легат Гром (неудачно). Остолбенелые центурии кинулись было в погоню, хотя догнать шустреца шансов немного.

– Не имеет значения, – махнул рукой Император, – теперь и они, и мы просто осведомлены о том, о чем догадывались.

К вечеру ударил трескучий мороз. Стаи птиц заслонили небо. Вороны, орлы, цапли, голуби. Так много, что отбрасывают тень на все бастионы Рейнгарда. С севера тянется дым лесных пожаров. Падает мокрыми хлопьями снег, а деревья все полыхают. С запада и юга прибывают немногочисленные вереницы подкреплений.

Прибиваются к ним спасающиеся крестьяне, благо окружение исчезло.

Сменил кто-то, страшный и неведомый, тактику взятия Рейнгарда. Подкрепления с беглецами не впускают. Не велено было открывать ворота после прибытия Императора, так как не желали важные магистраты видеть лишних легионеров в черте города. Те, кто хотел войти, стояли часами у ворот, ожидая особой проверки… С восточной стороны башен рисовалась совсем другая картина.

– Да что же это… – шепнул наблюдатель, оглядывая окрестности. От самого горизонта стояли мертвецы. Вчера их были тысячи, сегодня к вечеру – десятки тысяч. И не ломились они впустую на стены.

Расположились на расстоянии в две лиги от башен. Терпеливо ждали.

– Плохо дело. А ты чтоже бросаешь нас на поле боя? – укоризненно хлопнул лафет артиллерист. Пушка молчала. Гули образовали ровный порядок. Вставали безмолвными рядами, подбирая с земли оружие. И нигде не видно было демонского менестреля, ведущего войска на штурм в прошлый раз. Живые мертвецы, как будто обрели свой собственный, общий разум, или просто кто-то более могущественный взял их под свой контроль. Арьергард раздвинулся, пропуская вглубь закутанного в черное платье командира. Он продвинулся к центру армии и застыл, ожидая неведомого сигнала. Кружился и таял снег, приземляясь на выцветшее поле дохлой травы. Позади показались фигуры грозных великанов: мертвый, безголовый тролль под руку с созданием, имени которого артиллерист не знал. У самой земли, меж ног воинов, шевелились мелкие зверьки: кошки, собаки, крысы. «Тоже гули» – понял наблюдатель; древнее проклятье не щадило никого. На верхнем уровне крепости показалась группа людей. Прибывала Ректор, верно то были встречающие…

– Вы все-таки пришли, – ехидно улыбнулся Треветик, подойдя к императору. Стормо предпочел не отвечать. С собой он взял легатов: Тигля и Гладия. Они тоже стояли не произнося ни звука, медленно приходя в ужас от количества вражеских сил.

– Никакая это не третья сторона, Сир… тут нечто иное, – тихо сообщил Тигль Римус.

– Откуда? – крякнул вслед за ним Гладий, да и замолк. Слова тут не помогут. Советник Треветик наоборот был весел и учтив, довольный скорым прибытием истинного правителя империи.

– Не беспокойтесь, легионеры, – сказал он почти со смехом, – оцените высоту и крепость наших стен. А разве вы наблюдаете у мертвецов пушки, или хотя бы лестницы?

– Пару дней назад они стреляли из луков, – хмуро проворчал Тигль Римус, – сегодня будут и лестницы.

– Вздор! У них не будет и тени шанса, как только прилетит «Северный Воин». Скоро, – взглянул на хронометр Гласиус, – совсем скоро.

– И что сможет цеппелин без пушек, если даже умудрится не упасть, как цеппелины во Фронтьере? – осведомился Сир Торрий.

– Уверяю вас, Ректор быстро разберется в сути возникнувшего явления! – тон, с которым это было сказано, не поддавался описанию словами. Советник верил в госпожу безоговорочно. Задул снежный ветер, беспощадно терзая открытое лицо. На опушке прилегающего леса показался еще один отряд мертвецов в пару сотен челюстей, будто мало было уже имеющейся армады.

– Мы не устоим, – грустно констатировал Стромо, – Возможно стоит подумать об отступлении. Тигль? Гладий?

– Возможно, – согласился Тигль. («Да» – отрезал Гладий).

– Вы забываетесь! – надменно вмешался Гласиус. – Командовать здесь будет Ректор. Стормо поправил очки, запахивая шарф:

– Если, конечно, долетит, – кашлянул он, удостоившись ненавидящего взгляда.

– Деревянные пробки дороже золотого Ньютона, – процедил в ответ советник, – да вы знатный экономист, Торрий… Посмотрим, посмотрим, как оно обернется. Он развернулся спиной к императору. Прибыл неожиданный вестник.

Ранее стоял поодаль, опасаясь нарушить беседу знатных господ. Теперь же подошел с крайне встревоженным лицом. «Эльфы, мой господин… Магия…» – расслышал Стормо обрывки тихой речи. В то же время погода начала налаживаться. Тучи чуть разошлись, впуская внутрь солнце. У далеких холмов повис блистающий в лучах силуэт. Десятки мачт. Стволы пушек. Мощная несущая полость с горячим газом, подпираемая горделивым бушпритом. Рассекал аэру боевой нон-гольфьер Северный Воин.

– Сир… – напряг зрение до последней возможности Тигль, – а вам не кажется, что он дал крен на корму…

* * *

– Mie i te liera.

– Это она о чем? – непонравился Го тон эльфийской лучницы.