Текст книги "Кукловод"

Автор книги: Андрей Некин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Проще спокойно умереть на этом полу, чем тратить время на подобное безумство, – отвечала Ректор, поправляя волосы на правую сторону лица. Ее обожженное ухо и часть щеки до сих пор выглядели просто ужасно. «Мы можем вылечить это в великом лесу» – предлагала Аль, чем вызывала у миледи дикое раздражение. Копоть постоянного огня въелась в их лица и волосы. Дымом пахло столь долго, что никто его уже не замечал. Так продолжалось и продолжалось, пока однажды кто-то не постучал в дверь. Тук-тук. Легко и просто. Тук-тук. Они заметили дым в луче прожектора. «Мы все-таки нашли вас, Миледи. Мы знали, что вы живы.» – восторженно вопил представитель магистрата. Остального Реле и не помнила. Кажется они спросили, что делать с этими. Поднять ли их на борт вьюжного воина? И миледи бессознательно кивнула. Эти? Ну да, почему нет. Кого мы будем жарить заживо в пыточной в конце концов?

«Северный воин» прекрасен. Крепчайшие стропы вяжут дроппельшип, словно детскую люльку. Его десять механических винтов способны преодолеть дыхание Зимней Госпожи, как будто никакого дыхания нет.

Поделенная на секции полость сверх легкого газа может выдержать выстрел пушки, приди кому в голову дурацкая идея стрелять из пушки в летающую крепость. И даже продырявив мешок газа и выпустив три четверти несущей мощи, он будет способен вынести вес жаропрочной гондолы. Жаропрочность несет в себе особую роль, ведь Северный Воин создан для сражения с драконами. Он огромен и силен, как боевой океанский линкор. Три уровня палуб.

Двадцать шесть мачт вспомогательных парусов. Восемь паровых котлов величиной с комнату. Королевская мортира; ядро ее начинает путь от кормы, а вылетает у самого бушприта, сотрясая облака. Его боевого арсенала хватит, чтобы разрушить десять городов. Магистрат ставил Северного Воина выше чем всю соединенную мощь архаичных легионов. Неудивительно, что именно это чудо отправили на поиски пропавшего Ректора… Распорядился магистр Гласиус Треветик (надо будет выдать поощрение). Искатели уже было потеряли всякую надежду, когда обнаружили отблески света в окнах заброшенной сторожки. Ректор Реле узнала все новости еще на борту. В командной рубке огромного механического шедевра.

– Рейнгард атакован? Ха!.. Как противник еще не повержен?!..

Чего же вы ждете, идиоты! Десять узлов скорости! Немедленно туда! Лицо ее мрачно и не только от потерянного Гибурга. Подземный демон скончался сам. Так передавали ауто-номы, центры наблюдения города. И теперь монстр лежит гниет, покрыв своей тушей несколько домов. Но столица вместе с библиотекой потеряна, как минимум, на четыре луны, пока не придет весна, и отопительная система не будет починена.

Волновало же другое: южными орками атакованы также Фаера и Рокката.

А значит союз третьей стороны и красных дикарей не миф вовсе. Кто бы мог подумать, что нечисть вообще способна на союзы… С эльфийками вторую ночь полета работали дознатчики. Как аборигенка умудрилась сотворить заклятье в сердце Гибургской науки, вот что интересовало Реле. За этим событием явно крылся какой-то необычный феномен электрического сердца Гибурга. Это не давало ей покоя. А эльфийки лишь вопили под импульсом специального электрода, но ничего связного выродить не могли. Верно они и сами не знали, как так получилось. Не разобраться в принципах собственного искусства.

Фии, – думала Реле, презрительно улыбаясь. Было и еще кое-что… Кое-что насчет раба из театра. То что сообщили лишь шепотом, как будто было чего опасаться на собственном цеппелине, в тысячах шагов над землей. Тем более собранной по просьбе ректора информации почти и не было. Странно, этого никто не заметил раньше, а может не хотел замечать? Ведь публика уже и не помнит, как давно раб стал чемпионом, не помнит даже был ли он когда-либо ранен или хотя бы оцарапан. И это столь просто, потому и незаметно. Напрашивался один очевидный вывод… Раба привели из трюма для аудиенции после разрешения всех неотложных вопросов. Он стоял перед нею. Рю, скованный по рукам и ногам четырьмя цепями. Старик Марель, начальник пыточной, полагал, что одной более чем достаточно. Но миледи настояла на четырех. И он стоял перед нею на коленях, как и положено рабу. Ректор водила по нему взглядом, изучая каждый жест, позицию, взгляд из-под нависших грязных бинтов.

– Имя? – коротко спросила она. Заскрипело перо дознователя. Допрос протоколировался.

– Нет имени. Возможно ли это? Ожившая легенда? Оперевшись по оббыкновению на подлокотник воздушного трона, она тутже с болью отдернула руку от лица. Поправила волосы, прикрыв обезображенную щеку. Рю вырваться не пытался, ни бился в руках стражи, и даже копье просто взяли из худых рук. Ни одного бесполезного действия в плену, в отличие от тех же горделивых эльфов. Это внушало уважение. Миледи продолжала свое безмолвное наблюдение, раздумывая о неожиданной догадке.

– Я был бы не против присесть, – нарушил молчание скованый узник.

– Что? – опешила Ректор.

– И поесть тоже было бы неплохо. Кстати, кто вы? Работавшие с Рю дознатчики сообщали о плохом состоянии памяти и расстройствах личности.

– Миледи Ректор Реле, – раздраженно представилась девушка. – Каждое утро в театре зачитывают нормы Пипютра. В них говорится и обо мне. Теперь вспомнил?

– Я их не слушал.

– Ты провел в подземелье пятнадцать лет и ни разу не слушал? Пленник утвердительно угукнул.

– А неделю ранее ты первым меня узнал.

– Не припоминаю. Чтобы собраться с мыслями, леди Реле привычно сунула в рот кофейное зерно. Поморщилась от горечи. Может ли воин, о котором, как оказывается, ходят легенды по всей империи, быть настолько идиотом?

– Ладно, так что вы там хотели, Госпожа? – благосклонно, точно давал разрешение говорить, произнес стоявший на коленях раб. Тем временем лекари принесли заживляющую мазь и принялись усердно втирать ее в обожженную щеку. Ректор отмахнулась от них, как от назойливых мух.

– Я предлагаю тебе службу, – осторожно сказала Миледи.

– Я не работаю бесплатно.

– Ты будешь работать на самого ректора, Idiotto! Впрочем, – передумала она, – тебе заплатят столько, сколько захочешь.

Курительные палочки, шарики, механические игрушки, или что тебя там волнует. Или, быть может, ты желаешь отправиться на рудники? Да ты, смердящая тварь, все еще не на моем анатомическом столе, потому что тебе повезло спасти меня. Гордись, раб! – распалялась Миледи то ли от боли, то ли от самоуверенности пленника. Рю пожал плечами. Чего уж там гордиться.

– А в чем служба, Госпожа? Чтож кем бы он ни был, подумалось Реле, сейчас он полностью в ее власти. Возможно стоит сыграть в открытую…

– Дознователи собрали о тебе информацию. Всю информацию, раб. И знаешь что там? – изящно повела Реле уцелевшей бровью – Ноль.

Ничего. На каждого узника, особенно человека, ведется свое дело. У тебя дела нет. Ты или родился в подземельях, или… – прервалась Ректор, крепко задумавшись, – пятнадцать лет назад тебя видели первый раз на сцене… Бред! Огромные Тролли живут в театре меньше..

– Тролли глупые, Госпожа, совсем глупые. Их боевые навыки часто преувеличивают.

– Зачем тебе эти повязки? – резко свернула Ректор допрос в другую сторону.

– Моя кожа чувствительна к свету. Помолчав, узник добавил:

– Собственно, я поселился в ваших подземельях ввиду предоставляемых там удобств.

– Спустился туда сам по своему желанию из-за боязни света? Хочешь сказать так?

– Хочу.

– А если я прикажу снять с тебя все это тряпье, и захочу посмотреть в твою слабоумную рожу? – злобно прошипела миледи.

– Не стоит, Госпожа.

– Отчего же?

– Я могу раствориться в воздухе, сними вы одежду. Свет растворит мою кожу в два счета. Ведь я пустота под плащом, – неожиданно в голосе Рю появились детские, капризные нотки. – Я никогда не снимаю повязок, потому что могу исчезнуть без них. Это правда.

– Пффф!

– Исчезнуть в Аэре много хуже смерти, Госпожа, – почти взмолился Рю. – Работа? Кью-Рю выполнит любую. Убить тролля какого-нибудь? Так без проблем. Могу развлечь вас песней или танцами, как пожелаете..

– Ха-ха, – просмеялась Миледи. От внезапного раболепия пленника даже боль от жуткого ожога стала почти не заметной. Растолкав медиков, кружащих вокруг нее, она подошла почти вплотную, – слышал о легенде про железные корабли, упавшие с неба?

– Не случалось слышать. А про что там, Госпожа?

– Да не про что! Про кого. Древние. Они вышли оттуда, с тех кораблей, и были атакованы аборигенами. Они сказали магия не должна работать, ибо не имеет под собой научного обоснования. И магические фокусы низших рас работать перестали. От силы мысли древних!

Вдумайся, раб!

– О… – понимающе вздохнул Рю, нацепив очередную, идиотскую улыбку.

– Именно! И чем больше мы постигаем мудрость древних, тем слабее низшие расы на нашей земле. Но только, неучи не знают об обратном процессе. Сила нашей технологии вянет в обратной пропорции на восточном континенте. Знаешь откуда вернулся Северный воин? – притопнула Ректор по стальному полу нонгольфьера. – Оттуда. Где стены стоят. Где по легендам лежит один из железных кораблей. И представляешь что там, скудоумный? Чертов, обратный принцип! Стоило северному воину дать залп из всех корабельных орудий, и что?… не было никакого залпа. Вспыхнул порох, да не взорвался. Дым лишь синий из жерла повалился и все, раб, все, как будто ядра рукой токнули, а не силой давления горящего газа! И там, глупый ты идиот, лежит ответ. Величайший ответ на любые вопросы, и мы, люди, не можем до туда добраться. В глазах узника пробежал хитрый огонек. «Знает» – поняла Реле – «И без меня знает».

– О…

– Что «О»? Можешь не отпираться. Я знаю кто ты! И ты проведешь нас к железному кораблю, или я спущу с тебя не только одежду. Кожу спущу.

– Вы ошибаетесь, Миледи.

– Не лги мне, – Миледи подняла бровь еще выше.

– Я не тот за кого меня принимает великая госпожа. Совсем не тот.

– Стража! – коротко взмахнула Реле рукой. Стоявшие рядом стражники умело подрубили палками ноги в коленях.

Он попытался увернуться, да бесполезно. Четыре цепи держали конечности. Тело откинулось назад, выгнулось, голени нечеловечески вывернулись наизнанку. И тутже встали на место, поднимая почти упавшего Кью-Рю прямо из воздуха. Изумленно выдохнули окружающие советники-дознователи, столь невозможно и не естественно это выглядело. «Ага!» – разоблачающе вскликнула Реле. Ноги Рю свободно двигались в любом направлении, будто были лишены хрящей и суставов.

– Думаешь мы не знаем, – усмехнулась Миледи, – кому ломают ноги еще в детстве для большей гибкости и подвижности в бою? Кто умеет гнуть колени в обе стороны, словно цирковой уродец? Или какой-нибудь зверь? Девушка уселась обратно в кресло, закинув ногу на ногу. В глазах светилось торжество подтвержденной догадки. Неуловимый «леприкон» оказался намного ближе, чем думалось.

– Подобные описания встречаются еще в трудах древних. Ученики, что выходят из-под стен «края мира», считаются непобедимыми. Они скрывают лица, не произносят своих имен и называют друг друга охотниками… Только такой урод и мог выжить столько времени в месте, где не выживает никто. Скрипнули петли. Вошли кузнецы с инструментами наготове. В зависимости от хода беседы те инструменты можно использовать для двух различных целей.

– Так значит ты Охотник, или был им, – утвердительно произнесла Миледи.

– А вы хотите за стену, Госпожа? А зачем? – покорно задал узник закономерный вопрос. Лицо Госпожи хмуро улыбнулось.

– Не твое дело. Это вы низшие созданы, чтоб в грязи копаться. А наш путь лежит к звездам, – пальчик Миледи указал вверх, – к звездам, раб. Запомни это. Так завещали нам древние.

– Глупо совсем, госпожа, – пожал плечами, казалось со всем согласившийся, Рю, – Звезды они сиречь блестящие камушки; Мастер Творец лично прицепил их к астре. Дети знают. Чего же там делать то, госпожа? Холодно, как полярной зимой и пустовато там. Вы чтоже в сторожке не насиделись?

– А знаешь ли, я ведь могу и не отказать себе в удовольствии спустить кожу хотя бы со спины. Помереть не помрешь, а мудрости наберешься.

– Госпожа, не то имел ввиду Кью-Рю, совсем не то. Коли древние спустились, на этих ваших кораблях, стало быть не так уж хорошо там, на ваших звездах, как вы думаете. Думается, и древние решили, ну их к чертям эти звезды..

– Славные догадки, дурак, – Миледи сплюнула кофейным зерном, – разберемся с Рейнгардом, идиот, и отправимся. В путь. Проведешь нас через заслоны стен и можешь убираться в великий лес со своими эльфийками. Толку от тебя, сразу видно, немного. Настала очередь задуматься для Рю. Чуть погодя, он степенно ответил.

– Довести то может и доведу, Миледи. Приходилось бывать там. Не мне только, а копью моему Кью-Рю. Но, миледи, чтоб там пройти целая армия нужна и не меньше. Ошибаетесь вы, я не подмастерье меча.

Совсем нет. Мне просто везет, и копье у меня добротное. Совсем хорошее копье.

– Ну стало быть копье и проведет нас, идиот. И не пробуй обмануть даже. Есть тут для тебя одна занятная вещица, – Миледи злобно скривила губы. – Гирю узника, знаешь ли, подновим тебе. Вздумаешь шутить – взорвется вместе с твоей уродской ногой… Эй, кузнецы!

Несите сюда колодку! И ключи! Слуги кинулись к бывшему охотнику, спешно вытащив из-за поясов молотки.

– Кстати, Миледи, – отстраненно заметил Рю, – эти кофейные зерна, что вы все время жуете… вообще-то их принято заваривать в воде.

На третий день дознатчики ушли, оставив Аль и Эль прикованными к стене. Отчего магия работала в сердце Гибурга, Аль даже не догадывалась.

Кто знает отчего. Но то, что она не полностью умерла в срединной земле, внушало надежды. Дозначики знали свое дело, пока они работают с тобой, тело полно боли, а язык расскажет все, что только им понадобиться; но стоит пытателям уйти, и как будто сходит сон с глаз, все становится как прежде. Даже здесь они, люди, поступали не так, как другие. Гильдия палачей и пытки просто узнает все секреты твоей головы, не калеча и не убивая. «Прогресс!» – говорят они, объясняя все свои странности.

Но сколько высокомерного презрения к низшим расам звучит в этом слове, пусть оно и сопровождается тем, что зовется человеческим милосердием… Камера их была полна звуков. Звуков шли отовсюду. Они находились в трюме огромного дирижабля, а это означало работающие неподалеку двигающие механизмы. Те, что бьют железным звоном и скрипят механической передачей. Стальные, человеческие слуги. Именно они завоевали пол мира. Да что там, и другая половина не долго продержиться. Если… Если! Принцесса сжала крепче клочок пергамента. Не порвешь, не сомнешь и не сожжешь. Да и не потеряешь даже. Но и не поделишься ни с кем страшным грузом судьбы. Это не артефакт, что дает силы или власть, и не древняя книга, открывающая великие тайны. Это просто кл…

– Привет. На пороге застыл Рю. Все в тех же бинтах и штопанном плаще.

– Привет, – сказал он, словно ничего и не происходило. Только вместо шара узника тяжелая колодка. Механическая и пахнущая опасностью. Но с него сняли цепи, и в глазах эльфиек снова вспыхнула надежда.

– Здраствуй, человек, – спокойно сказала Аль. Даже прикованной к стене, она остается прицессой.

– Ты жив, Рю! – несдержанно воскликнула Эль, отчего-то радостно улыбаясь бывшему палачу эльфов. Чемпион театра улыбнулся в ответ. Бинты его сбились на бок, и теперь видно искрящийся веселым огоньком глаз:

– Дочь вонючего Ректора наняла меня на службу, эльфы. Совсем на службу. Кью-Рю теперь служит Ректору за свободу себя и эльфов.

Неудачно разве что нога взорвется, коли Кью-Рю будет шутить с Ректором.

– Какую службу, Рю?

– Это я не могу вам рассказать, эльфы. Зато Миледья сказала можно освободить глупых аборигенов. Совсем освободить. Вас то есть. Только заковать в браслеты, что оторвут вам ноги и руки, если тоже будете несмешно шутить. Миледья уже не злится. Везет вам, эльфы. Совсем везет. «Ни какой удачи, человек» – вернула пергамент на место Аль.

Прятать его нет нужды. Другие не увидят в любом случае.

– Пойдемте в кузню, эльфы. Мне приказано перенести вас к гномам, чтобы они заковали особый браслет. Ээх, эльфы… Вы должны мне четыре коробки дымилок за подобные заботы. У вас хватит их, в вашем великом лесу? – подозрительно нахмурился Рю. Ключ от цепей был у шута прямо с собой. Доверие, оказанное ему ректором, превышало всякие границы вообразимого. Словно важный смотритель, он повел их на палубы. То тут, то там он останавливался с любопытством, показывая эльфам человеческие диковины.

– Вы видели эти котлы, эльфы? Говорят, они едят раскаленный уголь с водой. Вот откуда сила то, такую тяжесть в облака подымать. Почти, как у того человека, который раскаленной сталью Миледью поранил, – Кью-Рю улыбнулся. – Чуется мне, эльфы, сила особая нужна, чтобы справиться с таким-то воином… Сила парового котла… Ха. Воду я тоже выпить могу. Легко. Совсем легко. Уголь трудно. Совсем трудно. Узким переходом они вышли на открытую палубу Северного Воина.

Цеппелин сбрасывал газ, шумно вздыхая воздушным винтом. За бортами простирались бесконечные облака четвертого полюса. Черные, как ночь.

Покрывала вьюжной госпожи. Солнце же над ними ярко сверкало, отражаясь от стальных шпангоутов и продольных стрингеров, устремляясь в блестящие турбины, рубившие аэру в вертикальной плоскости. Но самого солнца видно не было, лишь кроткое зеркальное отражение. Его скрыл титанический жесткий корпус для воздушного мешка. А еще вздувшиеся паруса-боковины, словно белые крылья.

Сколько же здесь мачт? Сколько переходов, канатов и подъемов на самую вершину корпуса дирижабля. Огромная воздушная крепость, и черные облака под ней, утекающие куда-то в дальнюю даль. Нонгольфьер Северный Воин стремительно рассекал время и пространство.

– Госпожа… – прошептала Эль. – Это прекрасно…

– Так просто? – спросила принцесса, не обращая внимания на струящуюся внизу аэру.

– Что?

– Так просто люди разрешили нам ходить по их воздушному зверю?

– Прохладно здесь, эльфы, – предпочел не отвечать Рю, утягивая их куда-то в нижний люк. Похоже на боевом человеческом цеппелине он успел освоиться. Кузница находилась прямо под открытой палубой. По древнему обычаю, начиная с самых первых человеческих племен, кузнецов набирают из самых уродливых, а иногда и специально изувеченных детей. «Скрюченные демоны» – только и подумала принцесса. Горбатые, низкорослые, с переломанными ногами, они шныряли у пламенеющего горна с проворством бесов. Ноги им ломали в самый первый день службы. Чтобы не убежали. И вправду, кто захочет провести всю жизнь в раскаленном, стальном пекле, где не слышно даже себя от чугунного грома автоматического молота по наковальне.

– Эй, Кью-Рю привел эльфов!

– Ась? – крикнул в ответ один из шныряющих тут и там горбачей.

Прямо откуда-то из-под стальных полок.

– Эльфы. В железо заковать надобно. Чтобы не шутили с ректором.

– Слышали. Слышали, – заворчал главный коваль, перекрывая непрерывный жалобный звон чугуна. – Подставляйте шеи. Грогус, эй!

Обслужи эльфийских миледей.

– Эй, девка, ты первая… Да не ты! Поменьше которая, – захрипел Грогус, – ложись на полку. И тутже схватил Эль загрубевшей рукой, небрежно толкая ее вперед.

– Смотри не обделайся, – добавил он со всей кузнечной простотой, – больно, да быстро! Не боись все с такими тут ходим. Коли чего не так, – чиркнул он пальцем по шее, – сразу сожмет шейку то, цеплячью твою. С этими словами Кузнец защелкнул затворы на руках. А тонкие ноги эльфийки повязал жгутом. Чтоб не дергалась.

– Магистраты говорят магнетизм, а по мне чистое колдовство! – пояснил он действие ошейника. – Ректор если кнопочку нажмет, то сразу чик и досвиданки. Радиво. Во как называется. Радиво-волна. Шею он закрепил особым образом: снизу в прикрученную заготовку, а сверху положил чугунный затвор:

– Тут система вособенная, ударить надо вот прям сюда молоточком, крепко ударить! – указал он прямехонько на затвор. – Ошибусь ежели, по голове ударить могу, так что не дергайся, эльфия. Не дергайся!

Рука у меня верная, – пять раз из шести попадаю, поможи тебе великий Сефлакс. Окончив на этом успокоивать пленницу, кузнец размахнулся обоими руками. Свистнул тяжелый молот…

Реле по оббыкновению наблюдала за полетом с носа цеппелина. Война, орки, гули – как не странно, мало занимали ход ее мыслей. Плоскость фантазии Ректора парила в самой глубине астры. Корабли древних, преодолевавших пространство звезд. Научные чудеса. «Грезы безумцев» говорили в магистрате. «Прогресс, сила разума, старые идиоты!» – пламенно возражала Реле, сотрясая речью трибуны, на что магистраты осуждающе качали головой. Совет власти небрежно отмахнулся от Ректора, исследовать «край мира» опасно и неразумно – был их ответ, а экспедиция Северного воина расценивалась, как подачка юной и простодушной девочке, получившей титул исключительно за счет своего великолепного родителя. Но то, что доложил ей капитан нонгольфьера, подтвердило теорию.

Описания манускрипта полностью совпадали с реальной географией континента. «Точка падения» – припомнилось Реле из древнего текста.

– Точка падения, – произнесла она вслух, смакуя каждый звук. Там, в самом сердце востока, за океаном бурь, сквозь пространство, которое даже цеппелин может преодолеть лишь за три луны пути, стояла башня. Не башня даже, а есстественный горный пик, где стояли знаменитые восточные ворота. Ри-То-Кье называли эту точку. Горный пик примыкает к стене, или горной гряде, обработанной под стену. Она так велика, что даже мощи Северного Воина недостаточно, чтобы облететь ее поверху. Чудо древнего мира, подпирающее сами небеса. Ну и не облетишь, разумеется, – величественным кругом стоит та стена около всех известных земель. Цеппелин стрелял по стене из королевской мортиры, но из ствола упорхнул вверх лишь синий дымок, а ядро вяло выкатилось из жерла, безвольно падая вниз. Снаряженный отряд пытался подобраться по земле, но все (как и предполагалось) умерли, не дойдя до ворот. Странное заклятие ли, или ловушки, не известно, – никто не осмелился подобрать мертвые тела. По легендам Мастера спустились в мир, чтобы оградить то, что могло разрушить и убить всех. И Мастер-Мечник срубил себе там храм из камня, и стал лично охранять упавший со звезд артефакт. И он откроет ворота лишь достойнейшим из воинов, которых Мастер сочтет достойными для ученичества. Миледи доселе не верила в подобную религиозную чепуху, но рассказы Северного Воина, зародили в ней сомнение. Возможно, им и правда понадобиться этот Кью-Рю, что сейчас с любопытством бегал по цеппелину, осматривая то се, то другое. Пятнадцать лет в театре боя, удивленно качнула она головой. Чтож если невероятно удачливый раб не пройдет там, где не прошли стрелки и пушки… То можно… Можно попробовать что-нибудь другое. Миледи всегда держала при себе несколько вариантов. Но так могли защищать лишь нечто истинно непостижимое.

Астро-гольфьер древних.

– Точка падения, – мечтательно повторила Миледи Реле.

– Тучи! – ворвался магистр. – Они исчезают, Госпожа Ректор!

– Ты бредишь, идиот? Магистр не бредил. Все уже было видно в проеме иллюминатора. Темное полотно туч расходилось лоскутами на три с половиной луны быстрее, чем следовало. Невероятнейшее из событий следовало немедля записать в архивы с подробным изложением деталей. Тучи раздвинулись подобно лепесткам цветов. Солнце игриво пыхнуло костровищем в щелистый потолок. Стаи птиц, которые никогда не бывали здесь, слетелись в плодородную обитель, где впервые, впервые за десять тысяч лет, зацвела трава пышной зеленью и сошел вечный снег!

Подобающе откорректированный для научных книг комментарий магистрата пометят на пергаменте, как: «Черт возьми! Мастер-Творец снова играет с нами в игры!»

* * *

За каждую неудачу Го наказывал себя. Делал засечку на плече стальной ниткой на будущее. Стежки шли ровно, крест накрест, как предписывала древняя традиция ассасинов. Го умел усмирять боль. Ключица была и вправду сломана, также как и нижние ребра. Дышать было сложно. Но он продолжал упражнения. Если тебя может остановить подобная ерунда, то как ты хочешь победить непобедимого? Мастер-Мечник, что по древним легендам не бил мечом в сердце, он просто делал так, что меч оказывался в сердце. Это не было быстрым движением, или хитрым приемом. Это было свершившимся фактом. Так рассказывал еще отец, передавший ему все свое мастерство. Он не спрашивал, зачем однажды придется пойти и сразиться с непобедимым полубогом забытого храма. Что это даст, и в конце концов заплатят ли ему за это. И как, черт возьми, можно победить подобного мечника? На столбе высотой в десяток мер, он балансировал лишь на правой своей руке уже больше фазы, совершая нечто нечеловеческое.

Тело ныло от напряжения, но разум находил покой. Последний заказ, оставленный по наследству… Иные люди рождаются с миссией.

– Ты будешь героем, Го. Убьешь Безымянного, – сообщал отец, – а это чтоб не забыл… После чего накалывал ему, часть за частью, подробную карту на спину. На хребте расположилась долгая дорога – от Тулурка до края мира. Так выглядела и спина отца, и отца его отца, и так далее несколько поколений. Несколько лун назад ушел старший Го. Ушел совершать невозможное. Напоследок рассказав, чтобы сын не медлил, и брел вслед за ним, ибо времени осталось совсем немного. Будто, как и глава гильдии, знал печальную судьбу Тулурка наперед. «В день восхода весенних звезд, на какой-то там год от точки нуля, взойди на вершину горы Ри-То-Кье, смертельный пик, зайди в храм и найди свою судьбу» – было написано под картой на пояснице. «Ружье.

Пуля. Цель. К чему тайны?» – раздраженно думал Го, вспоминая о клочке блестящего пергамента, гнувшегося как резина. Также передан по наследству. На поверхности – древние символы. Не сгораемый и не промокаемый пергамент, и как не тужься – разорвать его не получиться; пергамент пришел явно не из нашего мира. Все признаки неизменяемой судьбы в клочке бумаги, стало быть он и есть судьба? – подумал Го, наконец сдаваясь силе тяжести. Впрочем стоит задать этот вопрос каким-нибудь Богам, нежели ломать над ним голову. «Ответ получишь явно быстрее» – сползал по столбу ассасин. У него было время закончить заказ, ведь он никогда не оставлял за собой незавершенной работы. Чтож Ректор и ее неожиданные помощники, или же похитители, не вернутся в мертвый город Гибург, это очевидно. Выжить в долине четвертого полюса невозможно. Стало быть они идут вдоль устья к ущелью, где кончается зима и неприменно выйдут к Рейнгарду, последнему городу Тулурка перед границей континентов. По странному стечению обстоятельств этот маршрут совпадал с дорогой, которой прошел когда-то отец. Го было неинтересно, куда Ректор двинется далее, если двинется вообще. Главное, что путь его, Го, после выполненной работы будет короче. Чтож возможно судьба сама сдвинула его прицел неделю назад. Видимо задумано так, – поморщился Асасин и качнул вздутым мышцами плечом в сторону – ключица зарастет за пару дней. До Рейнгарда он доберется на одном из перевозочных дирижаблей. Подобным образом он долетел до Фронтьеры. Много быстрее, чем неожиданно ловкая дичь. Неприятна лишь потеря монет. Он поспешно покинул Гибург, а его запасы и гонорар, – все осталось там. В тайнике, у чердака храма игры. Плохо дело. Без золота ни билета, ни снаряжения, ни даже еды и ночлега не будет. Тем более ходит слушок: орки пресекли границы империи, что в последнее время более чем привычно. Постоянные набеги, от деревни к деревне и обратно на свои земли. Красные великаны опасались имперских стрелков, патрулирующих границы. Еще и гули третьей стороны заходят к неприступному Рейнгарду. Никакой опасности. «Не война, а войнушка. Сколько раз уже такое бывало» – говорили в тавернах. Но цены так или иначе взлетали вверх. Го бродил по городу. Его взор искал признаки определенного рода, знакомые всякому, кто занимался подобным ремеслом. На пространстве Фронтьеры таких признаков было немного. Улицы чисты и опрятны. Окны прозрачны и блестят в электрическом свете. Памятники и монументы тщательно выбелены. Яркие фонари не побиты бродягами в поисках живого огня. Даже листья с деревьев и те, словно сразу падали в раставленные урны. Го мрачно плюнул на мостовую. Достал даже шелуху мусора из кармана и тщательно посыпал кругом, будто это могло ему помочь. Оглянулся в поисках изменений – нет, город был благополучен, и врядли кто-то хотел здесь избавиться от соседа за скромную плату. Го резко выбросил руку вперед. Точно змея в броске сжала челюсти.

В руке Го трепыхался голубь. Одним движением он сунул его в сумку, сворачивая шею. Чтож теперь будет ужин.

– Работа? – коротко спросил он грязного бродягу на самом углу.

Бывало, такие люди служили посредниками. Но бродяга был обычным нищим. Испуганно отшатнулся от фигуры в плаще, несшей что-то длинное и тяжелое в футляре за спиной. Работы не было. Совсем. Он было уже собрался идти на окраину, чтобы заночевать в брошенном сарае, как увидел яркую афишу… «Господа! Ху-Хрог, знаменитый южный полуорк Тулурка и чемпион владений его!» «Вызывает всякого сразиться с ним в кулачном бою!» «Любого, кто продержится с ним более раунда, ждет награда в три золотых Ньютона!» Далее шла прочая цирковая ерунда. Го по привычке пропустил, не читая. Его волновало лишь время и место. Работа нашлась сама собой.

Цирковое зрелище должно было пройти на окраинах, в амбаре. В бывшем зерно-хранилище. Начиналось через фазу. Стоило поспешить.

Вход стоил пятьдесят целиковых медных Паскалей! Половина серебрянного Джоуля. Дорого, чрезвычайно. Четверть всех его запасов, случайно завалявшихся в суме при побеге из Гибурга. Но тем не менее площадь перед амбаром была усеяна людьми самого разного сорта и происхождения. Видно Ху-Хрог стоил подобных денег.

Го ухмыльнулся. Тем интересней будет работа. Кулачный бой ему представлялся в высшей степени баловством, а чемпион его, верно, шут гороховый, а не воин. Мысленно он начал делить три золотых на все свои неотложные нужды. Десять серебрянных монет – на порох и мешок пыжа. Пятьдесят – закаленные стальные цилиндры диаметром с большой палец и пачку свинца на верхний слой пулей к драконьему ружью (все стрелки исключительно состоятельные господа). Еще пятьдесят билет до Рейнгарда. Два серебра – на масло и мелкие железные запчасти.

Десяток меди кузнецу на поправку прицела. Второй десяток ему же на заточку короткого меча. Третий – на еду и ночлег. Итого оставался целый золотой и не меньше восьмидесяти монет серебром. Неплохая сумма за пару ударов по хвастливой роже умельца кулачного боя. Фигура Го возвышалась над остальной толпой статью и силой. Кто-то уже обратил на него внимание, как на претендента. Люди перешептывались и делали ставки, звеня серебром, переглядываясь и посмеиваясь. Царила привычная суета и городская сутолока.