Текст книги "Сириус Б (СИ)"

– Невероятно! – возбужденно говорил Эмилий. – А я ведь когда-то изучал ваши откровения, Елена Петровна. Правда, ничего в них не понял, но с другой стороны – куда нам. А скажите, как там у вас – в мире духов? Наверное, вокруг очень приятное и просвещенное общество? Повсюду, наверное, снуют исключительно мудрые и добрые духи? Вежливые крылатые создания ослепительного белого цвета? Прогуливаются там на фоне рек вкуснейшей амброзии, сжимая в руках и крыльях чаши с волшебным нектаром?

– Не совсем так, – сказало тело Тихона. – У нас здесь почти такой же космос, как и у вас, но есть, конечно, и существенные отличия.

– Неужели? – немного разочарованно спросил Эмилий. – А что за различия?

– Наш космос поддерживается и воссоздается различными танцами населяющих его существ. Другими словами – у нас здесь танцуют все.

– Как необычно, – пробормотал Эмилий. – Танцами. Вот не ожидал...

– Давайте не будем тратить драгоценное эфирное время на отвлеченные разговоры. Так что там у вас за проблемы с идеями?

– Понимаете, мы здесь, совсем по космическим меркам недавно, утратили свою национальную идею, – Подкрышен задумчиво провел указательным пальцем по бедру роскошной блондинки и исподлобья взглянул на Тихона. – И сразу же после этого здесь, у нас словно бы что-то разладилось. Что-то, будто бы треснуло и разорвалось, а сшиться назад все никак не может.

– Ну, что за беда? – тело Тихона махнуло рукой. – Подумаешь! Открою вам небольшую тайну шести нижних космосов – содержание идеи и сам факт ее утраты имеют второстепенное значение. Здесь главное – способ, которым идея была озвучена, а также обстоятельства ее утраты и последующего исчезновения. Я полагаю, что на вас напал сильный и свирепый враг, и вы вынуждены были храбро сражаться, в прямом смысле этого слова – до последней капли крови, отстаивая свою прекрасную идею, но противник проявил ужасное коварство, сломил ваше мужественное сопротивление, поставил вас на колени и растоптал вашу чудесную идею своими грязными сапогами прямо на ваших глазах? Ну как? Я угадал?

– Кгм, – сказал Подкрышен. – Не совсем.

– Простите, не понял?

– Да никто нас особенно здесь не мучил и сапогами своими не топтал.

– Как это? Уж не хотите ли вы сказать, что просто потеряли свою идею? Забыли ее на скамейке в последней электричке, так сказать? Вот это я понимаю, ха-ха-ха!

– Да нет, – махнул рукой Подкрышен. – Просто в один прекрасный момент мы поняли, что наша идея не слишком для нас хороша, а потом взяли да и обменяли ее на кредиты от различных инвесторов. Уж такое тогда было время – всем почему-то не хватало кредитов. Потом вроде уже и деньги появились, да что-то все никак жизнь не налаживается. Чувствуется наличие какой-то внутренней пустоты.

– Что же вы наделали, – грустно сказало тело Тихона. – Ведь это же просто невообразимая вещь – вот так взять да и обменять свою идею на какие-то там кредиты. Неужели не нашлось ни одного человека, который бы встал и честно сказал вам прямо в лицо: "Господа! Что же вы делаете, господа? Что вы творите? Разменивать идеи на кредиты никак нельзя. Ведь это же глупо, над нами весь космос смеяться будет".

– Нет, – растерянно пробормотал Подкрышен. – Ничего такого я припомнить не могу.

– Да куда им, шалопутам, сказать такое! – воскликнул Митроха, махнув рукой. – Они и эти кредиты толком разворовывать до сих пор еще не научились, а уж идеи свои от продажи отстаивать... – здесь он снова махнул рукой и, взяв с груди весьма соблазнительной брюнетки кусочек сала, приложил его к ломтику черного хлеба. – Какие там еще господа? Господа хорошие...

– Что же вы наделали, – тихо повторил Тихон. – Ведь это же ни что иное, как массовая и добровольная потеря лица. А я еще думаю – почему здесь настолько неприглядный вид и такой странный запах. Конечно, случаи потери лиц во Вселенной не такая уж и редкость. Отдельные космические нации, и даже целые расы теряют свое лицо довольно часто. Случается, что такое происходит и с отдельными воинскими частями, и даже с армиями, но чтобы так вот – добровольно и в массовом порядке взять, да и обменять свое лицо на какой-то там вшивый кредит? Нет, такого я припомнить не могу. Это нонсенс, причем даже не планетарного, а общекосмического масштаба, – тело Тихона развернулось назад и закричало в темноту.– Лейтенант, вы это слышали? Немедленно заведите специальный секретный файл и передайте содержание этой беседы в наш аналитический отдел!

– Да полно вам, – испуганно сказал Подкрышен. – Зачем вы меня так пугаете? Какое еще лицо? Подобные лица здесь давно не в моде. Что это за космическое Средневековье, право... Прямо неприкрытое самурайство какое-то, чисто оголтелый милитаризм космической военщины...

– Космическая военщина здесь ни при чем, – спокойно сказало тело Тихона, страшно сощуривая свои бельма. – А вот вы мне тогда скажите – нет ли у вас здесь такого, что все из рук само вываливается и тут же разлетается на мелкие осколки, которые мыши и прочие звери полевые сразу же растаскивают по своим укромным норкам? Глубочайшие ямы появляются в самых неожиданных местах и словно бы ниоткуда, а колючий терновник мгновенно оплетает их толстым слоем, несмотря на опыление самыми современными гербицидами? Вокруг постоянно взлетают ракеты, но они не могут никуда долететь, коровы страшно мычат, но почти не доятся, помидоры сгнивают зелеными, пустые бюджеты ненадолго наполняются, а потом сразу же снова пустеют?

– Есть такое,– не стал спорить Подкрышен. – Отрицать не стану, но причем здесь массовая потеря лица? Это, это... как бы сложности такого переходного периода. От одной идеи к другой, или я не знаю...

– Сложности? – спросило тело Тихона с сарказмом. – Да у вас там уже, наверное, и крокодилы не ловятся, и укропы уже не растут?

– И не ловятся, и не растут, – подтвердил Митроха. – Куда им и крокодилов здесь еще разводить? Здесь уже все давно прямо из Бразилии завозится, причем по бросовым ценам, и только ценники они по бразильским укропам пока еще сами развешивают.

– Я все равно не могу понять, какая здесь связь, – сказал Подкрышен. – Сейчас же рынок свободный кругом, разве нельзя на нем взять, да и купить себе новое, с иголочки и просто замечательное лицо? Или и вовсе – жить совсем без него?

Тихон и Митроха расхохотались.

– А как, каким образом даже и всего один человек может жить без лица? – спросило тело Тихона. – Он ведь должен будет каждый божий день напяливать на себя хоть какую-то более-менее подходящую маску с неудобными узкими прорезями и повсюду ходить в ней, в том числе и на этот ваш свободный рынок. А кто такому, хоть что-нибудь приличное продаст? Все будут свистеть, улюлюкать, иные будут пытаться сорвать его фальшивую маску и крикнуть ему в неприкрытое ничем голое лицо, или то, что от него осталось: "А ну-ка – покажи нам свое настоящее личико!". А что же вы им покажете? Ну, теперь вы понимаете – что такое потеря лица?

Подкрышен вдруг вспомнил свою пушистую маску, и кожаную маску Невзлобина с узкими зловещими прорезями в черной блестящей коже и сильно побледнел. "А ведь этот дух действительно что-то такое знает, – подумал он. – Во всяком случае, он даже не пытается притвориться чем-то знакомым, местным, а режет правду-матку мне прямо в лицо, точнее – прямо мне в маску".

– Кажется, начинаю понимать, – сказал Эмилий, задумчиво проводя дрожащей ладонью по слегка присыпанным хлебными крошками глянцевым ножкам в ажурных черных чулках.

– Да, что там посещения каких-то свободных рынков, – продолжал Тихон. – Вы скажите лучше – вас на порог хоть куда-нибудь еще пускают? Руку при встрече подают, или просто молча плюют вам прямо в прорези ваших масок, а только потом интересуются чего вам от них надо и начинают обсуждать с вами различные вопросы?

– Да какое там – плюют! – весело воскликнул Митроха. – Ссут прямо в рожу уже на пороге просто! Прямо в эти самые, как их – в щели, и только потом спрашивают чего надо.

– Елена Петровна, – взмолился Подкрышен, прижимая к груди дрожащие ладони (он уже просто не мог выдерживать этого разговора). – Но ведь это же невыносимо! Нужно же что-то с этим делать? Как можно скорее наполнять эту проклятую маску хоть чем-нибудь!

– Согласен с вами, – сказало тело Тихона. – Только прошу вас не называть меня больше Еленой Петровной. Это сильно сбивает настройку канала. Да и зачем поминать старое?

– А как же мне вас называть?

– Да называйте меня хоть "майором".

– Господином майором или товарищем майором? – зачем-то уточнил Эмилий.

– Даже не знаю, – задумчиво сказал Тихон. – Вам и так и так вроде криво получается. Ну, называйте меня "господином-товарищем", чтобы нам хоть с этим сейчас не морочиться.

– Хорошо, господин-товарищ майор, – охотно и быстро согласился Подкрышен. – Но что же нам теперь делать с нашими масками, господин-товарищ? Только ли и осталось нам, что стоять на ветру, уворачиваться от летящих навстречу упругих струй да рукавом утираться? Или все же есть хоть какая-нибудь надежда?

– Да от таких потоков тебе никаких рукавов не хватит, – ехидно заметил Митроха, очищая крупную картофелину от кожуры.– Разве ладонью заслониться, да и это не спасет. Маски вам выходит, нужно носить не с прорезями, а со стеклянным забралом, тогда, может быть, что-то толковое из всего этого и получится. Я всех этих писающих эльфов уже давно, еще по властелинам их же колец изучил и хорошо понял, что ссут они весьма метко.

– Остекленные маски это хорошо, – задумчиво сказало тело Тихона, – но можно предпринять и еще кое-что.

– Что? Что? – быстро залепетал Подкрышен. – Что? Скажите мне, пожалуйста, умоляю скажите!

– Вам можно попробовать пойти так называемым "путем хитрого человека".

– Это как же так?

– А так – взять, да и громко объявить, что обоссанная идея была ненастоящей с самого начала. Сказать всем, что ее вам враги подсунули, да и вернуться к предыдущей идее. Я надеюсь, что за предыдущую идею вы сражались, как это положено у порядочных людей? – Тихон грозно насупил брови над бельмами. – Не отдали ее за какие-нибудь смехотворные кредиты или железнодорожные составы с вкусной и питательной чечевицей?

– Нет-нет, что вы? – воскликнул Подкрышен. – За предыдущую идею мы сражались, да-да-да. И адмиралъ вот сражался, и бълая гвардия и многие прочие очень славные люди с весьма благородными лицами... В общем, битвы были не шуточными, в этом не может быть никаких сомнений, все это документально подтверждено и даже остались кое-какие живые свидетели.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Тихон. – Объявите, что вы просто сбросили с себя проклятое иго навязанной врагами отвратительной идеи, вернулись к чистому истоку, так сказать, а там глядишь, и ваши маски постепенно заполнятся вашими же лицами.

– А ведь верно, – потрясенно прошептал Подкрышен. – И постепенно наполнятся маски.

– Ну вот и славно, – устало кивнуло головой тело Тихона. – Я рад, что смог вам помочь в таком непростом деле.

– Поздно, – сказал Митроха, посыпая очищенную картошку крупной серой солью.

– Почему это? – почти хором воскликнули Подкрышен с Тихоном.

– А у них один позвизд недавно голосовыми связками побаловался и объявил, что, дескать, и сейчас у нас менеджмент, и тогда, при обоссанной идеологии тоже был менеджмент, и не простой, а даже страсть какой эффективный. Типа – так им всем и надо было тогда, чтобы лучше на вечной мерзлоте работалось. Подпись свою, выходит, под обоссанной идеей поставил. Меткие эльфы сразу же просто завизжали от радости, а потом напор своих струй тут же и усилили почти что раза в три. Вот так вот.

– Да вы что издеваетесь? – оторопело спросил Тихон. – Вы что специально маску свою к пустоте универсальным клеем примазываете?

– Я здесь ни при чем, – быстро сказал Подкрышен. – Я ничего такого никогда бы не озвучивал, хотя и сам менеджер, причем – довольно эффективный...

За столом установилась гнетущая тишина. Подкрышен елозил пальцем по чьим-то кружевным трусам, Митроха молча закусывал, а господин-товарищ майор взял из кастрюли большую картофелину, а затем начал дуть на нее и подбрасывать на ладонях.

– Нужно подкормить тело Тихона, – пояснил он. – Оно, бедное, три дня ничего не ело.

– Но неужели же здесь ничего нельзя предпринять? – не выдержал Подкрышен. – А можно только сидеть и смотреть – как колючий терновник заполняет свежие глубокие ямы?

– Можно пойти тернистым "путем глупого человека", – сказал Тихон, разламывая дымящуюся картофелину на две половины.

– Это как? – с подозрением спросил Подкрышен, убирая палец с кружевного чулка.

– А так – своей пустой маской прямо по битому стеклу. Похоже, что этот путь подходит для вас просто идеально, – с сарказмом сказал Тихон. – Раз вы даже свои голосовые связки настолько плохо контролируете.

– Звучит, конечно, не очень, – констатировал Подкрышен. – Но в чем он заключается, этот путь – по битому стеклу маской?

– В том, чтобы создать новую идею, а затем со скрипом, долго и упорно, протаскивать ее в реальную жизнь. Митроха, соль, пожалуйста, передай. Спасибо.

– А я ведь так и знал, – сказал Подкрышен печально. – Знал, что все кончится этой маской по стеклу.

– Поздравляю, – без всякого эмоционального выражения сказало тело Тихона. – А вот чего вы точно не знали – так это насколько сложно все это будет обустроить. Здесь нужно иметь на вооружении тайные знания о приходе каких бы то ни было идей в ваш космос вообще, в принципе. А для этого нужно быть посвященным или хотя бы иерофантом, а вы, как я погляжу и не то, и не другое.

– Возможно, – согласился Подкрышен.– Но зато у меня чистое и горячее сердце!

– Ну, сердце-сердце, – пробормотало тело Тихона. – Одного сердца для погружения в такие тайны недостаточно.

– Я вас прошу! – воскликнул Подкрышен, прижимая левую руку к сердцу. – Ради миллионов несправедливо обоссанных с ужасными масками вместо лиц, откройте мне эту важнейшую космическую тайну. Вы совершите благородный поступок!

– И вправду, Тихон, – вмешался в разговор Митроха. – Скажи ему, чего уж теперь... Ради миллионов этих самых, ну ты понял.

– Да он все разболтает, – сказал Тихон. – По глазам вижу.

– Кто? Я? – крикнул Подкрышен.– Да ни за что! Клянусь чес... В смысле – мамой клянусь!

– Скажу вам откровенно – мне жаль вашу маму, но раз за вас просит такой человек – кавалер медали "Малиновая Джига" и почетный гражданин Танцевального Космоса, то – ладно. Нужно было бы взять с вас подписку о неразглашении, да ее все равно через этот канал к нам не переправишь. Но помните – вы поклялись мамой, а это одна из страшнейших клятв всего Большого Космоса. На всякий случай повторите еще раз, только внятно и громко.

Эмилий встал, положил левую руку на сердце, а правую согнул в локте и развернул ладонью в сторону стола.

– Клянусь мамой хранить тайну появления идей в...

– В Космосе Ссудного Дня, – вставил Тихон.

– В Космосе Ссудного Дня, – торжественно повторил Подкрышен.

– В глубочайшем секрете и до конца своих дней в этом теле.

– В глубочайшем секрете и до конца своих дней в этом теле...

– Если же я нарушу это священное обещание, то пусть мое сознание никогда не увидит Танцевального Космоса и провалится в Космос Грязных Лгунов, где и останется до скончания времен. А моя бедная мама здесь будет абсолютно ни при чем.

–... провалится в Космос Грязных Лгунов и пусть меня там покарает суровая рука моих его лживых обитателей, – эхом повторил Подкрышен, – а моя бедная мама здесь будет абсолютно ни при чем.

Окончив клятву, он непроизвольно прослезился.

– Ну, хорошо, – сказало тело Тихона. – Попробуем что-нибудь для вас сделать.

– Спасибо, господин-товарищ майор, – сказал Подкрышен, тяжело опускаясь на лавку и вытирая слезы тыльной стороной ладони.

– Пока что не за что, – заметило тело Тихона.

– А это – как посмотреть, – не удержался Митроха.– Бедная Милина мама, наверное, и не думала, что на нее когда-нибудь ляжет такая суровая ответственность.

– Молодым вообще свойственно клясться своими бедными мамами, – заметило тело Тихона. – Вы ведь молодой человек?

– Да какое там, – махнул рукой Митроха.

– Я не подведу ни свою бедную маму, ни Митроху, ни вас, господин-товарищ майор! – горячо воскликнул Подкрышен. – Можете смело выкладывать мне свою тайну.

– Ладно, – сказало тело Тихона. – Слушайте и запоминайте. Важнейшая благородная тайна вашего космоса, в плане любых местных идей и их зарождения, заключается в том, что его истинное название совсем не "Космос Ссудного Дня". Это профаническое название для недалеких непосвященных.

– Неужели? – спросил Эмилий, всплеснув руками. – Но каково же тогда его истинное имя?

– Его истинное тайное имя – "Космос Лопаты Извечного Предстояния", или, еще у него есть чуть более сокрытое название – "Космос Больших и Малых Лопат Млечного Пути", или, для совсем уж узких эзотерических кругов – "Лопатный Космос".

– Лопатный Космос? – спросил Подкрышен с недоумением и некоторым разочарованием. – Но за что он получил такое необычное название? По-моему, "Космос Ссудного Дня" звучит гораздо... даже не знаю, симпатичнее что ли.

– "Космос Ссудного Дня" – это название для недалеких простофиль самого низкого пошиба, – невозмутимо заметило тело Тихона. – А каждый более-менее просвещенный иерофант должен и сам понимать, что любые ссуды в вашем космосе оканчиваются уже на околоземной орбите. Причем, я бы сказал – на довольно низкой орбите. Вы и сами должны бы еще помнить, что эти самые ссуды вам не удалось протащить даже на Луну. Что же тогда говорить о каких-то там ссудах в глобальном космическом масштабе?

– А ведь верно, – потрясенно прошептал Подкрышен. – Ссуды не удалось протащить даже на Луну. Какая высокая мудрость. Потрясающе...

– А вы как думали? – сказало тело Тихона, грозно сощурив бельма. – Неужели вы полагали, что иерофанты из нашего аналитического отдела станут играть в бирюльки с такими важными вещами, как классификация и истинные названия космосов? Они всегда называют все вещи своими именами, честно и прямо.

– Нет-нет, – торопливо сказал Подкрышен. – Я не думал ничего такого о ваших иерофантах из аналитического отдела, но тогда ведь выходит, что лопаты удалось протащить гораздо выше низкой орбиты? И, почти наверное, забросить их гораздо дальше Луны?

– Здесь дело не в том, куда удалось протащить лопаты, – спокойно сказало тело Тихона. – А в том, каким образом в каждом конкретном космосе преобразуется, видоизменяется и усваивается энергия звезд. В нашем Танцевальном Космосе, например, мы преобразуем, видоизменяем и усваиваем энергию посредством наших чудесных танцев.

– Вы что же питаетесь этими танцами?

– Во всех космосах энергию производят только звезды, танцы сами по себе энергию не производят, – пояснило тело Тихона, – просто во время танца в наших телах открываются специальные астральные каналы и по ним начинает струиться чистая энергия ближайшей к телу звезды, которую мы усваиваем и даже трансформируем в различные изделия – от зубных щеток до грозных космических линкоров. При желании, конечно, можно выпить и коньячку, или там – шампусика, побаловаться балычком или икоркой, но это уже дело вкуса. Обычно всем нам хватает чистой энергии звезд.