Текст книги "Голоса выжженных земель"

Автор книги: Андрей Гребенщиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 70 страниц)

Глава 22
Договор

– Толямба, сучий сыч, ты где?! – выглянув в коридор и не найдя там никого, Володя заголосил, призывая рыжего «надзирателя».

Недовольный Толик появился через минуту, но вслух свое недовольство никак не выразил.

– Проснулись? Главыч уже заждался.

– Веди, раз заждался.

Пока они шли вслед за провожатым по коридору, Ник рассматривал окружающую «архитектуру», которая, если честно, глаз совершенно не радовала: низкий, давящий на голову потолок, сам коридор узкий, два человека с трудом разойдутся, в стенах через равные промежутки двери – промежутки-то равные, а двери все разные, сколоченные и собранные из чего попало. Больше смотреть было не на что – потолок, коридор, стены, двери, пару раз навстречу прошмыгнули плохо одетые люди. Все. Небогато жила община Главыча, даже с Метро, которое мало кто назвал бы уютным, она не шла ни в какое сравнение.

– Геннадий Главыч, – Толик постучал в начальственную дверь. – Я пленных… вернее, гостей привел.

– Заходи, коль привел.

Комендант сегодня выглядел гораздо ухоженней, по крайней мере, волосы и борода вспомнили о расческе. Ради пришлых расстарался?

При виде Володи и Ника старик заулыбался, но с места не поднялся, руки для приветствия не подал, что никак не вязалось с вполне дружелюбным выражением его лица.

– Присаживайтесь. Извиняюсь, что по-человечески поздороваться не могу, ноги уже не держат.

Арех, занявший было место на предложенном стуле, тут же поднялся и, подойдя к хозяину кабинета, первым протянул руку:

– Вчера я так и не представился. Владимир. Родом с Ясеневской общины. Бизнесмен.

– Геннадий, – комендант ответил на приветствие и, соблюдая дипломатический этикет, сократил свое отчество. – Начальник местного бардака, раньше именовавшегося деревней Новокурьяново, а ныне просто Кольцом. В честь испытательного полигона.

Никита последовал примеру старшего товарища и тоже подошел к Главычу, чтобы обменяться церемониальными рукопожатиями.

– Выспались нормально? У нас тут все просто, на грани бедности. Никак обустроиться толком не можем, с тех пор, как с НИИ нас погнали…

Никитино любопытство требовало узнать, что за НИИ такое и кто людей Главыча оттуда выгнал, но вмешался менее любознательный Арех с тактичной, но бессмысленной репликой:

– Мы в Метро тоже не жируем. Жизнь кротов для всех не сахар.

– Для кротов нам слишком часто приходится подниматься на поверхность, – старик плавно подвел разговор к интересующей его теме. – Потому и зависим от антирадов значительно сильнее, чем обитатели метрополитена. В общине уклад жизни совсем другой, с подземкой едва ли можно сравнивать.

– Я понимаю, но проблему Кольца в одночасье не решить, – закончив с прелюдией, Володя с готовностью перешел к делу. – Местонахождение склада с препаратами было известно лишь Александру Кузнецову, но он эту тайну унес с собой в могилу. Начальник Донской землю носом роет, разыскивая заветный схрон… Думаю, когда-нибудь нароет, но сколько времени пройдет – никто не знает.

Главыч мрачнел на глазах – не таких речей он ждал от визитеров.

– Но! – ушлый Арех на смену начальственного настроения среагировал мгновенно. – На период, так скажем, неопределенности мы готовы закрыть ваши потребности в антираде.

Никита кашлянул, привлекая внимание Володи. «Что за чушь он несет, какой антирад?!» Однако тот ментальный призыв юноши демонстративно проигнорировал и продолжил, как ни в чем не бывало:

– Товар при нас. Осталось договориться о цене.

Ледяной взгляд коменданта оттаял, явив собеседникам некое подобие тепла.

– У нас с Шурой существовал четкий тариф, за единицу…

Арех бесцеремонно перебил старика:

– Геннадий, вы меня простите, но то были совсем иные отношения. Меня не интересует обмен товара на товар, если речь идет именно об этом. И патроны на сегодняшний день для нас особой ценности не представляют.

– Владимир, я не совсем понимаю…

– Услуги. Мы можем оговорить обмен лекарств на услуги?

Комендант нервно закусил губу, он не понимал, к чему клонит гость, и ожидал подвоха.

– Какого рода услуги?

– Нам нужны два проводника через Топь.

Главыч нахмурился, отчего его и без того испещренный морщинами лоб покрылся новыми складками, и минуту размышлял.

– Почему именно два?

– Из чистой математики. Предпочитаю иметь запас прочности. ́ К тому же, два дополнительных стрелка смогут защищать оба борта ́ в машине.

– Броневик по болоту не пройдет.

– Этот вопрос я бы обсудил с проводниками, – упрямо заявил Володя.

– Они скажут то же самое, – не сдавался Главыч. – Впрочем, это уже частности. Мою часть обязательств я услышал, теперь хочу увидеть ваш товар.

– Конечно. Вы разрешите моему юному спутнику дойти до машины?

– Вы в гостях, а не в плену и вольны спокойно перемещаться по территории общины.

– Отлично, тогда предлагаю сделать короткий перерыв. Вылазка на поверхность займет некоторое время.

Старик кивнул:

– Нет возражений. Если вылазка краткосрочная – можно обойтись без химзы, фон у нас в пределах разумного. А вот противогаз или респиратор лишними не будут.

Оказавшись в коридоре, Арех, наконец, обратил свой взор на молчавшего в недоумении Ника:

– Юнга, пошукай в кузове «Волка», нычка под вторым сиденьем по правому борту. Сталкеры о ней рассказали. Там большая упаковка антирада. Все не тащи, располовинь, часть нам оставь на черный день. Есть вопросы?

Никита, обрадованным тем, что речи Ареха оказались не пустым блефом, отрицательно мотнул головой.

– Тогда зови Толямбу, пусть наверх тебя ведет. Только тайничок при нем не светани. Не доверяю я этой рыжей морде.

Воспользовавшись советом коменданта, Ник не стал тратить время на химзу. Выпросил у быстро нашедшегося Толика свой противогаз и в компании с подозрительно бдительным рыжим вернулся к одиноко ожидающему своих хозяев броневику.

* * *

Не совсем тактично оставив сопровождающего на улице, Никита после нескольких минут мучений все-таки разыскал небольшой тайничок в указанном Арехом месте и разделил пачку медикаментов со странными незнакомыми символами вместо букв на две примерно равные части.

– Я закончил.

Толямба с излишне активным интересом принялся рассматривать сокровище в руках Ника, но тот на поверхности без химзы чувствовал себя совершенно беззащитным, чуть не голым, и потому стремился попасть в безопасный подвал как можно быстрее.

– Парень, здесь не загаженная радиацией Москва, у нас фон в разы меньше. Знающие люди утверждают, в километрах тридцати, ну, может, пятидесяти отсюда есть целые поселения, спокойно обитающие на земле.

Все это рыжий втолковывал ему, уже идя по коридору внутри подвала, а беседу, не сопровождаемую тревожным потрескиванием дозиметра, Ник был совсем не против поддержать.

– На земле, говоришь… а как же солнце? От него наверху они каким образом спасаются?

К каверзному вопросу Толямба оказался не готов, и беседа, не успев начаться, прекратилась под натужное сопение растерянного аборигена. До самого начальственного «кабинета» рыжий внятного объяснения придумать не смог и, похоже, самолично усомнился в собственных же словах.

Арех ни окончания перерыва, ни возвращения молодого спутника дожидаться не стал и сейчас в обществе отчего-то раскрасневшегося Главича что-то живо обсуждал в его комнате. Причина изменения цвета комендантского лица, не скрываясь от посторонних глаз, возвышалась прямо на рабочем столе: безразмерная бутылка с бледной жидкостью – по всей видимости, самогонка. Торговля между Арехом и Главычем перешла в самую увлекательную стадию – обмыв будущей сделки.

Захмелевшим взглядом косматый старик оценил доставленные лекарства. Долго изучал надписи – неужели он владел этим тарабарским языком? – потом достал из стола пустую обертку и принялся сверять написанное. По всей видимости, сравнительный анализ наименования нынешнего лекарства с уже использованными образцами прошел вполне успешно – после удовлетворенного покрякивания престарелого «фармаколога-языковеда» антирад исчез в недрах стола.

– Все честь по чести, та же японская хрень, что и обычно. Товар Шурика, без сомнений.

– По рукам, Гена? – Арех пил наравне с комендантом, но пьяным не выглядел.

– Дай краба, Вовчик! С тобой приятно иметь дело, – довольные сделкой стороны ударили по рукам.

– Мало́му пять грамм накапать? Для профилактики алкоголизма? – Главыч, нетрезво ухмыляясь, покосился на Никиту.

– Не-не-не, – непонятно на каких правах Володя лишил выпивки своего компаньона. – Ему алкоголь категорически противопоказан!

Никита до сих пор чувствовал себя не лучшим образом, потому на самогонку даже не соблазнялся. Однако слова Ареха его задели, и юношеский дух противоречия заглушил голос разума:

– В гомеопатических дозах он всем показан. К тому же грех за встречу не выпить, еще обижу отказом гостеприимных хозяев. Так что, Геннаний Главыч, капните мне на донышко.

– Ох и шустрая у вас в метре́ поросль! Бери стакан, языкастый, за встречу – точно не грех.

Последнее, что запомнил Никита, было Володино трудноразборчивое «Главыч, мы у тя перекантуем с децл? На улицу собутыльников не выгонишь?»

* * *

– Русский бизнес – бессмысленный и беспощадный, – Арех с насмешливой жалостью встретил нелегкое пробуждение Никиты.

– Ешкин кот, что ж так паршиво?! Я уже в аду? – чудовищная боль в висках и затылке, а также не передаваемое словами ощущение, будто вероломный волколак нагадил в твоей ротовой полости, сделали это пробуждение воистину незабываемым. – Володя, гад, ты опять меня напоил?

– Устами пьяного младенца истина глаголет всякую ересь… тебя вчера было не остановить! Дорвался ребятенок малый до сиськи с самогонным молочком…

– Твою ж мать… Хоть без эксцессов, ничего лишнего не ляпнул?

– А кто его помнит? Мы с Главычем тоже в говно уделались. Горазд местный староста зеленого змия душить… уж на что я в бизнесе закаленный, но за ним едва поспевал. В три горла наш Карл Маркс жрет…

– Кто?

– Дед Пихто.

– А это кто?

– Конь в пальто.

Беседа, зайдя в неконструктивное поэтическое русло, заглохла сама собой, а вскоре милосердное забытье погрузило измученное сознание Ника в многочасовую лечебную летаргию…

– Никита Батькович, просыпайтесь. Вставайте, – знакомый натужно-вежливый голосок нарушил единение юноши с царством сна. – Комендант ждет. На аудиенцию. – Сквозь вымученную деликатность пробились насмешливые нотки.

– Толямба, уйди! – едва продравший глаза Ник не просил, он стонал. – Будь человеком…

– Не буду.

Упрямство рыжего – тот нудел не переставая – заставило несчастного парня отказаться от дальнейших попыток забыться и потерять сознание.

– Ирод! – Никита с трудом поднялся и уселся на край койки. Его качало из стороны в сторону, перед мутными от вчерашних возлияний глазами все плыло. – Что же за пойло гостям предлагаете?

– У Главыча всегда самый чистый продукт, грех жаловаться. А если кто меры не знает, – неясный человеческий силуэт, скрытый за пеленой алкогольных паров, задрал руку в поучительном жесте, – тот пусть себя и винит. На амброзию нашу целебную напраслину возводить не надо!

– Амброзия? То, что у меня в желудке плещется и обратно изо всех сил просится, бурдой в приличном обществе кличут… Где у вас тут удобства, не во дворе, надеюсь?

– Так вы ж, любезный Никита Батькович, нам все удобства вчера заблевать изволили…

Как ни щурился Ник, так и не смог разглядеть выражение лица своего ехидного собеседника.

Чуть живого, опухшего с похмелья Никиту рыжий под руку привел в новую комнату, ранее юношей не виданную. По размеру она, первая из всех попадавшихся на глаза помещений, могла гордо именоваться кабинетом.

– Зал заседаний, – пояснение, данное Толямбой, слегка противоречило действительности: до зала кабинет явно не дорос, да и спартанская обстановка – огромный самодельный стол в окружении полудюжины кривых, дышащих на ладан стульев – к громким словам не располагала, однако статус и назначение помещения подчеркивало.

В кабинете (льстивое «зал» Ник все же отмел, как непотребное) заседало четверо: косматый староста – его лицо на зависть Никите никаких следов вчерашней попойки не носило, непривычно возбужденный Арех – бодрость компаньона на фоне собственной слабости раздражала ужасно – и пара неизвестных мужиков. Один тощий, со всклокоченной по местной моде кудрявой шевелюрой, другой, напротив, – огромный детина с аккуратно подстриженной головой. Бо́льшего со спины – а «новенькие» сидели спиной к двери – пока разглядеть не удалось.

– Товарищи, – заметив пошатывающегося в проеме Ника, – комендант не преминул его немедленно представить, – это племенник покойного Шуры Кузнецова, Никита. Проходи, хулиган, знакомься с нашими проводниками.

Опираясь на плечо Толямбы и стараясь не завалиться на бок, юноша медленно добрался до ближайшего стула, но прежде, чем плюхнуться на безопасное для вестибулярного аппарата место, поздоровался с проводниками.

– Привет, Никита, – кудрявый протянул руку. – Я – Марча Борода.

Учитывая отсутствие растительности на его лице – трехдневная, торчащая в разные стороны щетина на гордое звание никак не тянула, – юноша настороженно уточнил:

– Борода?

Похоже, вопрос был из разряда риторических, потому что Марча на него даже не отреагировал.

– Здрав буде, Никитка! – здоровяк с аккуратной, окладистой бородкой – вот это точно была она, а не чахлые кустики, как у тощего Марчи, сильно сжал его ладонь. – Дядька немало про тебя рассказывал, приятно свидеться воочию. Меня Ифом кличут.

– Взаимно, – несмотря на излишне крепкое, чуть не до хруста в костях рукопожатие, Иф ему сразу понравился, было в нем что-то от былинных богатырей. И если до Ильи Муромца проводник слегка не дотягивал статью, то за Добрыню Никитича вполне мог сойти. Надежный мужик, с первого взгляда понятно, с таким в походе гораздо труднее пропасть – ценное приобретение! Антирад отдан не зря.

– И кто ж тебя Ифом еще кличет, кроме самого себя? – это подал голос рыжий Толик. – Евпатий он, Колоброд.

– Коловрат, – здоровяк не обиделся, видать, давно привык к насмешкам. Хотя при столь явной разнице в весовых категориях – низкорослый Толямба в пупок дышал высоченному Ифу – Никита бы на его месте поостерегся глумиться над столь внушительным противником.

– Присаживайся, Кузя-младший, – Главыч указал замешкавшемуся юноше на стул. – Пока ты отдыхал, мы тут маршрут в четыре головы накидали. Если есть соображения, можешь присоединяться.

Никаких соображений в звенящей от пустоты больной голове не было, и Ник в этом честно признался:

– Я, Геннадий Главыч, слегка не форме. Потому, как Герасим, на все согласен.

Старинная присказка из дядюшкиного арсенала заставила всех присутствовавших заулыбаться.

– Ну, коль согласен, тады воду в ступе толочь не будем. Перейдем к последнему пункту повестки. Ты меня, друг сердешный, за неспортивное поведение извиняй, – взгляд коменданта вновь уперся в юношу, – однако намедни ты по пьяной лавочке сболтнул, что еще у вас лекарства на борту остались… Мужики, поймите меня правильно, я вам добра желаю и всяческой удачи в вашей тайной миссии, но в успех безумного предприятия не верю… Топь само по себе гиблое место, но то, что за ним… Одним словом, на своих больных коленях прошу, продайте остатки антирада! Чуйкой чую, второго шанса попросить не будет, в один конец вы собрались… Общине выторгованного вчера лекарства при строжайшей экономии хватит, от силы, на месяц. Нам нужно еще хотя бы месячишку выгодать, за этот срок мы либо с Донской на торговлю завяжемся, либо еще что-нибудь придумаем. Но время для нас критично!

Ник виновато взглянул на Ареха. «Язык мой – враг мой». Тот вздохнул с осуждением, но прилюдной экзекуции болтуна подвергать не стал, видать, потом все по полной программе выскажет.

– Слово не воробей, – Володя перебил что-то слабо проблеявшего в свое оправдание парня. – Берегли запас на черный день, но… Раз уж вам нужнее, отдадим без всякой торговли. Забирайте, взамен ничего не попросим.

Аборигены недоверчиво переглянулись, а у коменданта от такой щедрости брови полезли наверх.

– Одна только просьба.

Местные выдохнули, от подарков их жизнь давно отучила, а раз просьба – значит, какая-никакая, но услуга в обмен.

– Именно просьба, – продолжил Арех, – не требование. Уважите – спасибо скажем, не сможете – зла держать не будем.

– Говори, Володя, не тяни.

– Найдите нам путь через Топь на машине, пешком – точно сгинем!

– Володя, – комендант взвился, услышав эту просьбу в сотый раз, – нет такого пути! Нет! Не существует!

– Ночь длинная, покумекайте, посоображайте… А лекарства в любом случае уже ваши, честный рахмет.

* * *

– Дядь Володя, извини за язык поганый, сдуру все выболтал, не нарочно! – оставшись в выделенной им комнате наедине, Ник поспешил извиниться, ему было очень стыдно за свою несдержанность.

– Не переживай, юнга, все в норме. Я знал, что по пьяни ты молчать не будешь…

– Но тогда зачем?!

– Искусство торговли требует нестандартных подходов. Понимаешь, таким людям, как Главыч, бесполезно угрожать, его практически невозможно купить… Ни выпросить, ни вымолить, ни золотом осыпать… Проезд через Топь существует, я это точно знаю, но чтобы им воспользоваться, Главычу придется пойти на поступки, которых он не желает. И дело тут не в жадности. Он не подлый человек, но что-то нехорошее с моральной точки ему сделать придется…

– Что конкретно?

– Это пока неважно, к тому же все на уровне догадок. А важно то, что, сделав такого, как Главыч, обязанным себе, ты можешь добиться от него много большего, чем прямым подкупом или угрозами. Он не любит чувствовать себя обязанным, не умеет получать подарки… Чистая психология и никакого мошенства!

– Так ты использовал меня?! – Ник восхитился подходом старшего товарища, но для порядка не забыл и слегка наехать.

– Это бизнес, небольшая манипуляция партнером не возбраняется, – Арех развел руками и чуть виновато улыбнулся.

– Неужели я такое трепло, когда нажрусь?!

– Ну, не без этого, но вчера тебя долго и упорно пришлось выводить на нужный «слив» информации, ты держался, аки лев! – Володя уже смеялся в голос.

– Хрен я с тобой еще хоть рюмку выпью! – обиженно пригрозил Ник, этой эмоциональной клятвой отпуская себе все грехи вчерашнего вечера. Стыд – такое чувство, что мешает организму и зловредному душевному паразиту – совести – нормально функционировать, потому от стыда нужно избавляться как можно скорее, пока он не нанес твоей психике невосполнимого ущерба. Зарок, данный Ареху, вытеснил из сознания зловредное ноющее чувство, и Никите сразу же стало легче.

– Ну и правильно, я уже говорил, что алкоголь – не твоя стихия. Пить надо уметь, а ты с неизменным упорством каждый раз нажираешься в хлам… Только напитки переводишь, да печенку мучаешь, – Володя скривился. – Однако, и мы это запомним, твой зарок касался только рюмок. Чарочек, стаканов, бокалов и прочих кружек он предусмотрительно обошел, так что еще не все потеряно…

– Да никогда больше…

– Стой-стой-стой! Нужно быть очень осторожным с обетами, данными с бодуна. Давай спать ложиться, завтра нас ждет весьма непростой денек, а к теме борьбы с пьянством вернемся уже в Обители. Договорились?

– За сколько мы планируем добраться до убежища? – юноша заметил, что Арех пытается сменить тему, но на уловку старшего товарища с готовностью поддался. С трудновыполнимыми и обременительными клятвами лучше, на самом деле, не спешить.

– Если все пройдет по-моему, то наш первоначальный маршрут к утру претерпит значительные изменения: «кольцевики» нарисуют обходной путь с учетом наших пожеланий. То есть – для броневика. Это идеальный вариант, но я понятия не имею, сколько времени займет обход… хоть сколько, лишь бы пешком не переться. Что ни говори, а сталкеры мы с тобой не ахти какие. Соответствующего опыта ноль.

– А если не по-твоему?

– Сколько возможно проедем на «Волке», а возможно, к сожалению, очень немного. Дальше на своих двоих. Таким макаром пару дней идти. По говнищу, грязище и болотине. Днем прятаться от солнца в сырых землянках, ночью пробираться по бурелому и топям, кишащим разными тварями. Походная романтика в полный рост…

– Первый вариант порадостнее выглядит!

– Вот и я о том же. Надеюсь на неудержимую порядочность Главыча, халявные лекарства ему все карманы должны прожечь… Ладно, загадывать не будем. Объявляется общий отбой, всем спать и набираться сил!

* * *

Заспанный Никита – во сколько бы ни начиналось утро, хоть в семь часов, хоть в семнадцать, пробуждение давалось ему неизменно тяжело – шел по коридору в поисках «ванной комнаты» (так местные обозначали нечто страшненькое – с умывальником и толчком), ничего и никого не замечая вокруг.

– Ты же племянник Шуры?

Вопрос, возникший из ниоткуда, застал его врасплох, Ник нервно обернулся по сторонам. Неожиданный «раздражитель» нашелся прямо по курсу – перед ним стояла высокая, приятного вида женщина лет тридцати. Незнакомку можно было бы назвать девушкой, но серьезное, кажущееся усталым лицо несколько старило ее.

– Ну да, – юноша кивнул, судорожно соображая, где он мог раньше слышать этот голос.

– Не очень-то похож, – бесцеремонная женщина разглядывала его с ног до головы. – Однако порода чувствуется. Яблоко от яблони… Ничего такой, красивый на мордаху.

Прямолинейность местной жительницы заставила парня покраснеть. Если к благосклонности своих сверстниц он давно привык, то откровенное внимание взрослой женщины его смутило.

– Да не меньжуйся ты, как барышня, не собираюсь я тебя соблазнять. Чай, не педофилка какая-нибудь, – незнакомка чуть раздраженно вскинула голову. – Вы с Главычем все проблемы утрясли?

По-хорошему Нику стоило поинтересоваться, каким боком незнакомку касаются их дела с комендантом, но в реалии удалось только кивнуть и проблеять нечто маловразумительное. Забытое чувство робости перед противоположным полом дало о себе знать в самый неподходящий момент.

– Никита? Правильно ведь? Не стоит вам через Топь идти, ничего доброго за ней нету. Совсем ничего. Оттуда вся живность бежит, самые разные твари – и большие, и малые, и тупые, и те, что поумней. А если кто и уходил туда, то, на моей памяти, никто еще не возвращался.

Ник, наконец, сообразил, откуда знает ее голос, – женщина была из группы Толямбы, именно она урезонивала рыжего, когда тот угрожал пленным.

– Спасибо за предупреждение, но…

– Не веришь мне, поверь своему дяде. Он строго-настрого запрещал всем нашим углубляться в ту степь.

– Дядя что-то знал о…

Женщина, в очередной раз не дав удивленному до крайности парню договорить, перебила:

– Он говорил, Топь – это граница. И, одновременно, стена, защищающая нас от того, что обитает там. Буфер между нами и… ну, и тем, что за Топью.

– Но что конкретно…

Похоже, выслушивать собеседников незнакомка не умела в принципе:

– Понятия не имею! И выяснять не собираюсь. Кому жить охота, к черту на рога не полезет. А уж какая именно там напасть, это дело десятое, мало ли какая дрянь завелась в нашем поганом умирающем мире? Тебе есть разница, как дохнуть: от зубов волколаков или когтей птеров?

Нестандартная постановка не самого обычного вопроса вызвала у юноши замешательство:

– Ну, – промямлил он, – я не знаю…

– И знать не надо! Помирать – не лучшее занятие для молодых и здоровых пацанов вроде тебя. Возвращайся в Метро, трахай смазливых баб, если таковые в вашем гадюшнике еще остались, руби бабло, наслаждайся жизнью. Короче, продолжай дело Шуры – он жить на полную катушку умел, как никто другой! А захочется адреналина, так твой дядя и для таких случаев рецепты оставил: банчи оружием, лекарствами, антиквариатом и прочей такой фигней. Только не суйся за Топь.

Женщина резко оборвала свою речь и, ухватившись рукой за его подбородок, с силой притянула к себе. Страстно, порывисто поцеловала в губы и тут же оттолкнула.

– До Шуры тебе пока далеко, тренируйся. Дома, на Донской. За Топью тренироваться будет не с кем.

Странный разговор был окончен. Не прощаясь, женщина ушла.

Ник некоторое время ошалело стоял на одном месте, приводя мысли в порядок. Те, однако, в порядок приводиться никак не желали, хаотично перемещаясь по черепной коробке безо всякой цели и смысла.

Что дядя мог знать об Убежище? И, главное, откуда? Или все-таки не об Убежище, а лишь о том, что окружает его? «Эх, дядя-дядя, почему ты мне ничего не рассказывал? Почему ты не…»

– Юнга, ты чего? – Володя так и застал его стоящим в одиночестве посреди коридора. – Столбняк напал?

– Что? – парень не сразу вышел из оцепенения.

– Долго, спрашиваю, истуканить собираешься?

– А, да… в смысле, нет. Задумался слегка.

– Неслабо тебя от думок рубит! Качественно.

Нужно было хоть как-то оправдаться за свое неадекватное поведение, и Никита брякнул первое, что пришло в голову:

– Местные Топью шибко стращают, и тем, что за ней.

– На это забей. Обычная история: сказки, враки, пересказы неведомых очевидцев и прочий фольклор. Нечего всякой ерундой мозг себе забивать, особенно сейчас, перед самым отъездом. Лучше скажи, как у тебя самочуха? Оклемался от возлияний? Клятвы о вечном воздержании приносить будешь?

– Вроде, отпустило. С клятвами повременю – до следующего раза, – Ник с усмешкой оценил поговорку, утверждающую, что утро вечера мудренее. Сегодня пожизненный отказ от алкоголя уже не выглядел такой замечательной идеей.

– Молодец. И впредь – имей привычку следить за словами. Очень тебе советую – в бизнесе это первое правило.

– Постараюсь…

– Не старайся – делай! Это второе правило, – Володя наставительно похлопал юношу по плечу и засмеялся. – Довольно уроков на сегодня. Как говаривал один знакомый умывальников начальник и мочалок командир: «Ты один не умывался и грязнулею остался!» Марш в уборную, хватит пугать аборигенов своей вопиющей гигиеной!

Бодрое настроение Ареха невольно передалось и Нику, он задвинул все тревожные думки в глубины памяти и продолжил прерванный поход к «ванной комнате».

* * *

Комендант, привычно пожаловавшись на больные ноги, «не желающие больше носить своего древнего хозяина», провожать отбывающих в дорогу путников отправил Толямбу.

– Удачи вам, мужики и парни! – Главыч по очереди пожал руки Володе и Никите. – Посрамите наш скепсис насчет вашей миссии и возвращайтесь с победой, в чем бы она ни заключалась. До встречи!

– До встречи! – хором ответили компаньоны. – Надеюсь еще плодотворно поторговать с Кольцом, – добавил Арех.

– И отметить очередную успешную сделку, – ехидно произнес старик, и все присутствующие, за исключением сморщившегося Ника, понимающе заулыбались.

Юноша был уверен, что прощальные церемонии успешно закончены, и отправился к выходу, однако Володя считал иначе, а потому уходить не спешил.

– Геннадий…

– Ох и настырный ты, друг Володя! – Главыч понял, чего хочет Арех, с полуслова. – Проводники попытаются провести ваш броневик. Кое-какие мероприятия для этого мы уже подготовили, но обещать ничего не буду – на месте все станет ясно. Доволен?

– Вполне. Спасибо!

Вот теперь можно было раскланиваться.