Текст книги "Смерть айдола (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 51 страниц)

(официально-вежливый стиль – стиль общения, используемый в Корее при общении незнакомых людей или между сотрудниками мужского пола. прим. автора.)

Девушки нервно вздыхают.

– Куда вы смотрели? – с недоумением обращается ко всем ЮСон. – Где вы были? Ведь всё происходило на ваших глазах?

Группа в ответ молчит, явно затрудняясь с ответом.

– Я бы стал настаивать на ответе, причём потребовал бы его от каждой из вас. – говорит ЮСон. – Но, похоже, тут дело ещё и в её недавней контузии. Поговорив с ней, я отправил ЮнМи в госпиталь, пройти обследование.

Группа издаёт звуки, выражающие удивление.

– Уверен, что вы не сталкивались с таким в своей жизни и поэтому не смогли сразу понять, что тут нужна помощь врачей, а не призывы к послушанию. Но я кое-что уже повидал в жизни, поэтому отправил её обследоваться…

– Господин директор и что теперь будет? – спрашивает БоРам. – ЮнМи не сможет работать?

– Без заключения врачей, сделанного по результатам обследования, – сказать ничего не могу. – отвечает ЮСон и тут же добавляет. – Как руководитель, пусть это звучит не очень, но я должен действовать, исходя из худшего варианта. А именно – организовать работу так, чтобы группа смогла продолжить работать далее, даже с выбывшей участницей…

ЮСон обводит взглядом задумавшихся девушек.

– Я знаю, что у вас, буквально только что, была с ней ещё одна стычка. – говорит он. – Что она вам наговорила?

Девушки молчат, не спеша рассказывать.

– СонЁн! Что она сказала?

– Господин директор, она выразила сомнения относительно того, что мы существуем как единая группа. – уклончиво отвечает так.

ЮСон понимающе кивает.

– Если перевести это с дипломатического языка на нормальный, – она вас послала. – говорит он. – Послала потому, что она теперь – звезда. Мне тоже пыталась донести эту яркую и простую мысль, причём неоднократно. Поэтому я и рассматриваю худший вариант развития ситуации. Не знаю, как долго у ЮнМи продлится этап самолюбования и завершится ли он вообще. А работать, имея в коллективе такого непредсказуемого участника, – ну вы сами, думаю, понимаете, что это такое…

Девушки, соглашаясь, кивают.

– Вы знаете, что ЮнМи стала участницей ещё одного скандала? – спрашивает ЮСон.

– Нет. – озадаченно произносит КюРи.

– Её сестру обвиняют в торговле акциями с использованием инсайдерской информации, которую ей передавала ЮнМи.

Девушки удивлённо ахают.

– Слишком много скандалов для одного участника. – тоном, которым обычно оглашается итог, произносит ЮСон. – Если с судом, на котором судья допустил все мыслимые и немыслимые нарушения из-за своего преклонного возраста, всё понятно, – решение стопроцентно будет обжаловано и аннулировано, то с иском от университета Ёнесай всё сложно. Они стоят на своём и не согласны ни на какие компромиссы. А теперь ещё и разбирательство в комиссии по ценным бумагам. Получается, вместо работы, вместо вашего продвижения и продвижения других артистов в агентстве, я должен заниматься исключительно судами, чтобы как-то компенсировать вред, наносимый ими агентству. И всё – только лишь по причине, что ЮнМи не контролирует свой язык!

Все с пониманием относятся к возмущению директора.

– Поэтому всё будет не просто. – обещает тот. – Я, да и вы тоже, не можем строить и планировать свою дальнейшую деятельность, когда в расчётах фигурирует столь ненадёжный элемент, как ЮнМи. Конечно, жаль, что так неудачно складывается. У неё получается создавать отличные произведения, которые становятся популярными и коммерчески успешными. Но и провал, из-за её легкомыслия, может оказаться просто катастрофичным. Вы – уже группа с состоявшимся именем и вам не нужно ставить всё на одну карту. Вам нужна спокойная, прогнозируемая работа, которая в перспективе, уверен, окажется гораздо прибыльнее сегодняшних метаний.

– Если всё будет продолжаться так же плохо, как сейчас, придётся отказаться от некоторых запланированных проектов. – сообщает ЮСон, смотря при этом на ИнЧжон. – До этого момента всё, к чему прикасалась ЮнМи, приносило успех, но бесконечно так длиться не может. По закону вероятности, чем длиннее выигрышная серия, тем выше вероятность проигрыша при следующем броске. А мы тут не в кости с вами играем, у нас – работа. И ещё я должен вернуть агентство президенту СанХёну хотя бы в том виде, в каком получил его в управление!

ЮСон делает паузу и обводит взглядом группу, желая посмотреть, какое впечатление на неё произвели его слова.

– Значит, мы… в Париж не поедем? – перестав смотреть в пол и поднимая голову, с сожалением спрашивает ХёМин. – Да?

– Всё будет зависеть от ЮнМи. Сможет она справиться со своей звёздной болезнью, – поедете. Нет, – значит, останетесь тут.

– И в Японию тоже? – спрашивает БоРам.

– И в Японию тоже. – кивает ЮСон.

– Но, господин директор, разве ничего нельзя сделать?! – восклицает ДжиХён.

– Я делаю. Только вы же сами сегодня видели, как обстоят дела. Потом, всё произошло внезапно и сейчас присутствует элемент некой растерянности, на преодоление которой нужно время. Но тут мне никак не обойтись без вашей помощи. ЮнМи – член вашей группы и, значит, вы несёте за неё ответственность.

– Мы готовы помогать, господин директор. – соглашаясь, говорит за всех СонЁн. – Но что именно нужно сделать?

– Я скажу вам обязательно. – обещает ЮСон. – Ведь мы работаем над этим вместе? Так?

– Да, да, да… Да, господин директор. – вразнобой соглашаются девушки.

– Ну и отлично. Договорились. – с довольным видом произносит ЮСон.

(где-то в это время. Сеул.)

– Ну и что? Да, да… – говорю я в телефон. – Зато ты стала самой известной в стране биржевой спекулянткой. Согласись, это стоит немножко нервов.

Общаюсь с СунОк. Выйдя после разговора с ЮСоном, хотел было наведаться к сонбе, предупредить, чтобы не велись на разговоры – «денег нет, давайте будем вам меньше платить?» но, прислушавшись к своему организму, решил, что за сегодня он достаточно истрёпан и совершенно не хочет подвергнуться нагрузке ещё раз. Поэтому сел в машину и, как собирался, поехал в госпиталь, но по дороге попросил остановиться возле какого-нибудь кафе, решив немножко посидеть с чашкой чая и обдумать сегодняшний суматошный день. У врачей спокойно этого сделать не получится. Сразу начнут кровь скачивать на анализы и тыкать острыми холодными железками во всякие нежные места. Тут уж не до спокойствия будет. Вот там, в кафе, меня и настиг звонок от СунОк. Разговариваем.

– Миллионы мечтают о такой славе, которая досталась тебе просто так. – увещеваю я онни, чтобы она не психовала. – В любой брокерской конторе тебя с руками потом оторвут, вот увидишь!

Разговариваю, а сам замечаю, как к разговору прислушивается девушка за столиком возле декоративной пальмы. Смотрит в телефон, делая вид, что занята только им, а сама, – слушает.

– Что значит, – «тебе всегда смешно»? – спрашиваю я, выслушав ещё одну порцию претензий с той стороны телефона. – Не «смешно», а философия отношения к жизни. На жизнь нужно смотреть с юмором и оптимизмом, чтобы замечать в ней хоть что-то хорошее…

Говорю, а сам немного поворачиваюсь так, чтобы лучше видеть девушку с телефоном. Взросленькая. Лет двадцать семь – двадцать девять. Причёска короткая, что тут совсем не часто встречается. «Банан»? И одета она интересно…

– Какая ещё «инсайдерская информация»? – морщась, переспрашиваю я. – Не смеши мои тапочки. Просто завидуют твоему успеху, вот и настучали, чтобы испортить вкус победы. Ты ведь знаешь, люди, они такие люди…

На девушке – чёрная футболка, пиджачок с закатанными до локтей рукавами, бриджи и чёрные туфли с каблуком средней высоты. Всё подобрано по цвету, по стилю и видно, что не три копейки стоит. И ещё рядом с ней на стуле – белая сумка с аппликацией. Не знаю, что за фирма, но раз выставлена на всеобщее обозрение, то априори – это вещь, за которую не стыдно.

– Онни, всё. Давай, после обсудим подробности. – обещаю я, решив закончить разговор. – Мне сейчас некогда. Люди ждут. Нужно работать.

Оторвавшись от своего телефона, девушка бросает на меня быстрый ироничный взгляд. На мне очки с тёмными стёклами, она не видит, куда я смотрю, думает, – не замечаю. А я вот прекрасно вижу, какие у неё красивые и выразительные большие чёрные глаза. Просто офигительные глазки!

– Всё, онни. Остальное потом. Пока. – говорю я и отключаюсь.

Неспешно убираю телефон, снова вижу, как девушка бросает на меня ещё один любопытный взгляд. Я понимаю. Сидит она себе тут, никого не трогает, вдруг в кафе заваливает загадочная герла в чёрных очках, в сопровождении охранника. Напрягает баристу, заказывая вместо кофе чай, а потом ведёт странные разговоры по телефону. Кому угодно любопытно станет. Может, познакомиться с ней? Мм-м, а с какой целью, пардон муа? Ну-ууу… Да хотя бы с целью пообщаться с новым человеком! А то кругом – одни и те же, с одними и теми же мыслями! Уже скоро наизусть запомню, кто и что обычно говорит! А как познакомиться? Девушки тут на улице с парнями не знакомятся. Но я же с виду – не парень! Значит, правила – не нарушаю... Как с ней завести разговор? Мммм… Всякие пацанские заходы в данном случае – не прокатят… Я рискую показаться странным… О! У женщин для разговора между собой есть универсальная тема – одежда! И потом, – я ведь звезда эстрады! Неужели она откажется поболтать с настоящим айдолом? Конечно же, – нет! Всё, решено! Знакомлюсь!

Снимаю очки и, повернувшись, смотрю на незнакомку. Она, видимо, периферией зрения замечает моё движение и вскидывает глаза, встречаясь с моими.

– Прошу меня простить, уважаемая госпожа, мы незнакомы. – улыбаясь, говорю я замершей в удивлении девушке. – Но мне очень нравится ваша одежда. Сразу виден и вкус, и стиль. Скажите, я не буду выглядеть ужасно невежливой, если спрошу, – где вы купили этот потрясающий пиджачок?

Конец шестой главы

Жизнь седьмая

Место действия: общежитие группы «Корона»

Время действия: двенадцатое сентября, начало второго ночи.

Неспешно открывается дверь. Свет из коридора с готовностью бросает на пол комнаты свой язык, при этом чётко обрисовывая по контуру тень фигуры, стоящей на пороге.

– ИнЧжон… – раздаётся шёпот.

Пауза. Нет ответа.

– ИнЧжон… – снова раздаётся шёпот, но в этот раз уже погромче.

Снова нет ответа. Фигура на пороге вздыхает и делает шаг вперёд.

– ИнЧжон.

Нет ответа.

– Блин… – недовольно бурчит фигура, – … не доорёшься… Спит, как в последний раз…

Вошедшая перешагивает порог и направляется к виднеющейся в темноте кровати. Сойдя с освещенного участка пола, она тут же обо что-то запинается в темноте и с криком «да блин!!» падает.

– Кто тут?! – испуганно вскрикивает проснувшаяся ДжиХён, садясь на кровати.

– Да я это… – раздаётся снизу недовольный голос. – ЮнМи…

– ЮнМи?! Что ты тут делаешь?

– Мне ИнЧжон нужна. Чё у вас тут под ногами всё валяется?

– Ничего у нас не валяется.

– А за что я сейчас зацепилась?

– Не знаю, за что ты зацепилась.

– Ладно, проехали. ИнЧжон! Проснись!

– ЮнМи, тебя же директор ЮСон в госпиталь на обследование отправил?

– Я почти до него доехала… Эй, ИнЧжон! Вставай! Радость к тебе пришла!

В этот момент из коридора в комнату заглядывает ещё одна тень и хриплым со сна голосом БоРам спрашивает: «А что вы тут делаете»?

(буквально немного времени спустя)

– Но ведь очень поздно. – говорит СонЁн. – Почему нельзя перенести на утро?

– Потому, что меня сейчас прёт. – честно отвечаю я.

– «Прёт»? – удивлённо переспрашивает СонЁн.

– Ага. – кивком подтверждаю я. – Я написала сегодня минусовку для «Лимона» ИнЧжон и минусовку для ХёМин.

– А..а… – издаёт озадаченный звук СонЁн.

– Мне нужен вокал ИнЧжон. Хочу сегодня закончить или хотя бы довести до девяноста процентов. – объясняю ей ситуацию.

– ИнЧжон не готовилась к записи. Получится ли что-то сделать за оставшееся до утра время?

– СонЁн-онни. Я потом поеду на обследование в госпиталь. Не знаю, что скажут врачи и на сколько они меня потом упрячут. Реально что-то с нервами не в порядке. Поэтому лучше сейчас достичь почти максимума, чем потом сидеть неизвестно сколько с голым нулём. Оставшееся можно будет потом допилить и без моего присутствия. Телепатически.

– «Телепатически»?

– Ну, удалённо. ИнЧжон что, ночью вообще никак не будится? «Умертвие»?

– Сейчас её ДжиХён разбудит. – обещает КюРи. – У ИнЧжон очень крепкий сон, но она знает, как это сделать.

– Да уж... – с оттенком зависти отвечаю ей я, думая при этом об ИнЧжон и о своей легко возбудимой нервной системе. – Всем бы так.

– Если моя минусовка готова, то я могу поехать вместо ИнЧжон. – предлагает ХёМин.

– Не. – отказываю ей и объясняю причину. – Онни, у тебя английский текст. За ночь с ним точно не управиться. А у ИнЧжон – японский. У неё с ним хорошо. Реально можно успеть до утра.

ХёМин недовольно морщит носик.

– Потом с тобой. – обещаю я. – Минусовка уже есть, дня за два-три запишем.

– Я поеду с вами. – говорит СонЁн, имея в виду меня и ИнЧжон.

– Зачем? – удивляюсь я.

– Помогу.

– Не надо ничего помогать. На улице в машине ЁнЭ сидит. В студии – двое «звуковиков» ждут. Есть кому, если что.

– Посмотрю, чтобы ничего не случилось. – объясняет СонЁн своё желание поприсутствовать.

– Да верну я вам вашу ИнЧжон в целости и сохранности! – обещаю я. – Ничего с ней не случится. Если хотите помочь, тогда помогите отвлечь охранника.

– «Отвлечь охранника»!? – удивляется ХёМин.

– Ага. – киваю я. – Он же сейчас рогом упрётся кого-то ночью выпускать. Заманите его подальше от входа, а мы с ИнЧжон в это время и выйдем.

– «Заманить»? Как – «заманить»?

– Скажите, что мышь в комнате… или – в окно кто-то стучит… Трубу прорвало! Вот!

– ЮнМи, ты такая классная! – восклицает БоРам, обнимая и прижимаясь ко мне. – Там, где ты, постоянно происходит какое-то сумасшествие!

– Сейчас мне после обследования справку из дурдома выпишут, – вообще супер буду! – обещаю ей я.

– Можно, с тобой поехать? – спрашивает она, подняв голову и просительно глядя на меня снизу большими глазами.

– Зачем? – уже второй раз за пару минут удивляюсь я желанию разных сонбе поехать со мной.

– Посмотрю, как вы будете работать. И я никак не могу найти время поблагодарить за песню. Ты постоянно занята и всё время что-то случается. – объясняет БоРам, плотнее прижимаясь ко мне.

– Короче, мешать поедешь. – делаю я вывод с её слов. – Онни, у тебя завтра съёмка видеоклипа. Тебе нужно выспаться, чтобы набраться сил и хорошо выглядеть. Бессонная ночь к этому не располагает.

– А ты когда будешь сниматься для Франции? – спрашивает БоРам, не выпуская меня из объятий.

– Вот как только из дурдома выпишут, так сразу и начну. – обещаю я и вспоминаю про ещё одно дело.

– Да! – восклицая, обращаюсь ко всем. – Я разговаривала с директором, и он сказал, что акционеры агентства недовольны тем, что «Корона» получает семьдесят процентов от прибыли при заграничных выступлениях. Хотят снизить группе размер отчислений. Не соглашайтесь. Шлите всех лесом. Лично я буду делать именно так.

В этот момент вижу сонную ИнЧжон, выходящую неуверенной походкой из комнаты. Её сзади в спину, осторожно подпихивает ДжиХён.

О! А вот солнце, выглянуло в оконце! – с удовольствием думаю я и говорю. – Всё, ИнЧжон-онни, поехали записывать твой японский хит!

ИнЧжон, видимо, так ещё толком не проснувшись, с удивлением смотрит в ответ, не понимая, зачем разбудили и чего от неё хотят. Ладно. Скажу, чтобы в машине включили кондей похолоднее. Пока доедем, – замёрзнет и проснётся.

– А теперь нужно отвлечь охранника. –говорю я.

(несколько позже. В комнате ИнЧжон и ДжиХён. Охранник, – мужчина, примерно лет сорока, стоя на четвереньках, заглядывает под кровать ИнЧжон. В дверях, наблюдая за происходящим из коридора, толпятся остальные участницы группы)

– Нет, господин охранник, там точно кто-то скрёбся. – делая честные глаза и стараясь самой верить в свои слова, произносит ДжиХён.

– Нет там никого! – категорическим тоном отвечает мужчина.

– Правда? Ой как хорошо! А ИнЧжон так испугалась, что даже убежала! Пойду, найду её, скажу, что всё в порядке!

ДжиХён, смотря на своих онни и делая большие глаза, устремляется на выход, стараясь при этом не расхохотаться. Охранник, продолжая пребывать на четырёх точках, удивлённо смотрит ей вслед.

(несколько позже, общежитие, кухня)

– Я чуть не рассмеялась! – жалуется ДжиХён улыбающимся девчонкам, обмахиваясь при этом ладонью. – Думала – лопну от смеха. Он был таким смелым, когда заглядывал под кровать!

– Кто хочет успокоительного отвара? – спрашивает у всех КюРи, берясь за маленький белый заварочный чайник.

– Да поздно уже. – неуверенно произносит в ответ ХёМин. – Спать надо…

– Не уверена, что я сейчас просто лягу и усну. – отвечает КюРи снимая с чайника крышечку. – Перед сном нужно успокоиться, а когда уже уснула, а потом просыпаешься от криков и беготни…

Не договорив, она сокрушённо качает головой, показывая, что теперь ей будет очень и очень непросто отправиться в царство Морфея.

– А ещё ЮнМи сказала, что агентство хочет снизить нам заработок. Как думаете, она правду сказала?

Повернувшись от стойки с чайником, КюРи вопросительно смотрит на согруппниц. БоРам пожимает в ответ плечами.

– Зачем ЮнМи врать? – говорит она. – Она не врёт. Если только так, чуть-чуть...

– Но у нас же контракты? – задаёт вопрос КюРи. – В них условия оговорены. Как можно уменьшить процент?

– Значит, нельзя. – делает вывод БоРам и обещает. – Приедет ЮнМи и всё расскажет, что делать. Вы как хотите, а я спать пойду. Мне действительно нужно быть завтра в форме.

– Да, иди. – кивает ей СонЁн. – Мы сейчас отвара выпьем и тоже пойдём.

– Эээ… – прошу прощения… – раздаётся от двери голос охранника. – А куда убежали ЮнМи-сии и ИнЧжон-сии? У них есть разрешение?

– Аджосии, вы что тут делаете?! – явно играя, восклицает, выкатывает глаза БоРам. – Я в пижаме! Как вам не стыдно?!

(ещё позже, на той же кухне. БоРам, прогнав охранника, удалилась спать. Оставшиеся, сидя вокруг стола, молча пьют успокоительный отвар, сделанный КюРи.)

– Действительно, сумасшествие какое-то. – нарушая тишину, произносит ДжиХён, со стуком ставя чашку на стол. – Теперь уже и ночью... Ворвалась, разбудила, испугала, и даже мысли не возникло сказать – извините.

– Она и за предыдущий скандал не извинилась. – напоминает КюРи. – Когда орала при всех, что мы не группа.

– Ну, таланты, – они такие. – отвечает ей ХёМин. – Все внутри себя, снаружи никого не замечают…

– Ага. – соглашаясь, кивает ДжиХён. – Особенно когда тебе песню написали…

– В смысле? – не понимает о чём речь ХёМин.

– В смысле, «всё к чему прикасается ЮнМи, – имеет успех». – поддерживая ДжиХён, воспроизводит ей недавнее выражение руководства КюРи.

Пфф… – выдыхает на это ХёМин и начинает обмахиваться ладонью.

– Вы чего тут начинаете? – с непониманием, поочерёдно смотря на сидящих за столом, удивлённо спрашивает СонЁн.

– Ничего. – пожимает плечами ДжиХён. – Беседуем.

– Просто остались двое, к кому ЮнМи не приложила руку. – объясняет ХёМин, смотря на СонЁн. – И вместо того, чтобы идти к ней и просить, они почему-то решили обидеться на других.

– С чего ты это взяла? – делано удивляется ДжиХён. – Никто и не думал обижаться.

– А то прямо непонятно. – насмешливо хмыкает ХёМин. – Хотите испытать свою удачу – идите и дружите с ЮнМи, а не обижайтесь на всех вокруг.

– А ты уж так с ней дружишь! – не удержавшись от шпильки, говорит КюРи.

– По крайней мере, – я с ней не дралась и лицо ей не расцарапывала! – гордо отвечает ей ХёМин.

– Прекращайте. – требует от всех СонЁн. – Два часа ночи, а вы взялись отношения выяснять.

КюРи молчит в ответ на слова ХёМин.

– Нужно было поговорить с ЮнМи. – говорит СонЁн, уводя разговор в другую, менее острую, плоскость. – Про её звёздную болезнь. Как просил сделать директор ЮСон.

– Когда с ней говорить? – удивляется ХёМин. – Прибежала, разбудила, ИнЧжон забрала и убежала. Вообще непонятно, когда мы её теперь увидим. Да и потом? Если решишь это сделать, сделай это без меня.

– Почему? – спрашивает СонЁн, но так, словно совсем не удивлена просьбой.

– Ничего хорошего из этого не выйдет. – объясняет ХёМин. – Будет опять одна ругань. А мне дороги мои нервные клетки.

– И моя новая песня... – негромко, себе под нос, но так, чтобы все услышали, добавляет к сказанному КюРи.

– Пойдёмте спать! – громко предлагает СонЁн. – Уже поздно и, кажется, успокоительный отвар начал действовать. А завтра – нужно будет хорошо работать.

Онни молча смотрят на взявшую потягиваться СонЁн.

(четвёртый час ночи. Студия звукозаписи)

– Онни, выйди. – отдаю я в микрофон команду ИнЧжон выйти из звукоизолированной комнаты. – Сделаем паузу.

– Совсем плохо? – спрашивает она, заходя в операторскую.

– Не то чтобы… – отвечаю я. – Но, если честно, то да. Ты какую-то хрень исторгаешь. Первый раз такое от тебя слышу. Что с тобой?

Вижу, как у сидящей на стуле сонной ЁнЭ, после моих слов про «хрень», приподнимаются брови.

– Ну… не знаю. – несколько обиженно отвечает ИнЧжон. – Просто я не готовилась к записи. Всё как-то внезапно…

– Да, ты какая-то «зажатая». – кивнув, соглашаюсь я и интересуюсь, пытаясь понять, отчего это с ней. – Потому что я тебя из постели вытянула?

– Наверное, нет. – подумав, пожимает в ответ плечами ИнЧжон.

– А отчего?

– Не знаю… …

Задумчиво смотрю на онни.

Ну да… Если меня «прёт», то это не значит, что в этот момент кого-то ещё тоже «прёт». И что делать? Заканчивать и возвращаться «не солоно хлебавши»? Пф…

– Стараюсь сделать как можно лучше, но почему-то не получается… – жалуется моя певица.

Излишнее старание? От этого, «зажим»? Хм… Где-то я сталкивался с подобной ситуацией… Где-то было… Точно! ДжуБон!

– Понятно. – говорю я. – У меня тоже такое было. Но учитель танцев в школе «Кирин» как-то поделился со мной секретом, как преодолеть такой момент. Для этого нужно отключить свой мозг.

– «Отключить мозг»?

– Ага. – подтверждая, киваю я. – Все проблемы в нём. И я знаю, как его вырубить.

– ЁнЭ. – поворачиваюсь я к своему менеджеру. – Нужно что-то алкогольное.

Та, судя по её сонному виду, пребывающая в некой прострации, спрашивает: Зачем?

– Будем отключать ИнЧжон мозг и расширять сознание. – объясняю я. – Меня так в «Кирин» научили танцевать. Залили внутрь «золотистого соджу» столько, что последние мозги отлетели. Я потом так танцевала, так танцевала, просто глазам своим не поверила, когда мне видео показали, как я умею.

Мои собеседницы обдумывают прозвучавшую идею.

– Но лучше просто соджу. – начинаю я работать над улучшением своей идеи, пока все молчат. – От «золотистого» реально крыша едет. А вообще лучше не его, а водку. Соджу липкое. В нём полно сивушных масел и красителей, которые осаждаются на гландах, после чего те слипаются. А водка состоит из воды и спирта. Самая подходящая микстура для промывки связок. Потом, спирт их ещё и смягчает.

– Откуда знаешь? – с подозрением спрашивает ИнЧжон.

– Проверяла. – отвечаю я, вспоминая при этом свой опыт распития спиртных напитков в караоке.

Реально, лучше всего орётся после водки. Сила в голосе появляется. И в такт музыке гораздо чаще попадаешь.

– Я не пью такой крепкий алкоголь. – говорит ИнЧжон.

– Онни, исключительно в технологических целях. – объясняю я, для чего надо. – Если хочешь, покажу, как нужно правильно пить водку. Чтобы ты не чувствовала себя одинокой.

– А если я после этого усну? – подумав, спрашивает она.

– Чего ты после этого уснёшь? – удивляюсь я. – Твоя нервная система сейчас возбуждена записью хита всех времён и народов. И потом, пара рюмок на твой вес тела, ничего с тобой не будет.

– «Хита»?– подумав пару мгновений, переспрашивает будущая звезда.

– Конечно. – подтверждаю я без тени сомнения в голосе.

– Тогда ладно. – после паузы, во время которой она внимательно меня оглядывает, соглашается ИнЧжон.

– ЁнЭ, нужна бутылка водки. – сообщаю я менеджеру, ставя ему задачу.

– Магазины сейчас все закрыты. – секунду подумав, отвечает та. – Но есть круглосуточная VIP-доставка... Сейчас я найду её сайт в сети.

– Отлично. – киваю я, наблюдая, как она достаёт телефон.

(тот же день. Половина шестого утра. Дом мамы ЮнМи.)

– Что случилось?! – испуганно восклицает мама, смотря на тело ЮнМи, безвольно свисающее в руках охранника.

– Не беспокойтесь, госпожа ДжеМин. – отвечает ей стоящая рядом с охранником ЁнЭ. – С вашей дочерью всё в порядке. Просто она и её сонбе ИнЧжон-сии сегодня всю ночь работали в студии над записью. И немного… устали…

– ЮнМи – устала? – недоверчиво спрашивает СунОк, выглядывая из-за маминого плеча. – От чего это она так устала, что даже идти не может?

– Что болтаешь?! – обернувшись, напускается на неё мама. – Лучше покажи господину, куда положить твою сестру! Ему же тяжело её держать!

– Ничего страшного, госпожа. – бодро отвечает охранник. – Ваша дочь не тяжёлая.

– Пойдёмте, я покажу, господин. – выходя из-за мамы вперёд, приглашает охранника СунОк.

– Госпожа ДжеМин, – обращается к маме ЁнЭ. – Вы позволите ИнЧжон тоже остаться у вас?

– Конечно, конечно! – восклицает мама. – Пусть остаётся! Место есть.

– Просто у неё была бессонная ночь. – объясняет ЁнЭ. – Хочется, чтобы она хоть немного отдохнула. Ей сегодня ещё работать.

– Боже мой, как они много работают. – огорчённо качает головою мама.

– ЁнЭ-сии, я так понимаю, что вы ведь были вместе с ними? Не хотите тоже остаться и отдохнуть? Можете принять душ.

– Буду вам благодарна за ваше гостеприимство, ДжеМин-сии. – несколько секунд подумав, отвечает ЁнЭ и благодарно склоняет голову.

(немного позже. На маленькой кухне)

– Да они обе пьяные! – возмущённо говорит маме СунОк. – От них обеих пахнет алкоголем!

– Тихо ты! – прикрикивает на неё мама. – Значит, так надо было!

– Конечно, – надо. – обиженно отвечает СунОк. – Как ей, так надо. А как мне, так я – алкоголичка!

– Замолчи! – требует от неё мама. – Лучше давай подумаем, когда они проснутся. Поможешь к этому времени приготовить мне опохмелочный супчик.

СунОк только вздыхает в ответ.

(где-то в это время. Дом семьи ЧжуВона. За длинным столом, накрытом белой скатертью, собрались почти все домочадцы. Завтракают. В столовой тишина, лишь иногда раздаётся осторожное звяканье столовых приборов.)

– ЧжуВон! – решительным голосом произносит ДонВук, который до этого являлся причиной тишины за столом и который, видимо, решил наконец выразить своё недовольство.

– Да, отец. – отвечает ЧжуВон, аккуратно кладя столовый нож на край своей тарелки и поднимая голову.

– Я же сказал тебе, чтобы ты больше не встречался с ЮнМи! А в сети полно видео, где вы вместе ходите с ней по магазинам, что-то покупаете. Как мне это понимать?

ДонВук строго смотрит на сына.

– Отец, это была прощальная встреча. – объясняет тот. – У меня с ней были нормальные отношения, и я решил сделать прощальный подарок. Девушки обидчивы, а тем более – по такому поводу, как расставание. Я выказал ей уважение.

– Значит, «прощальный подарок»? – с лёгкой иронией в голосе переспрашивает ДонВук, смотря на сына.

– Именно так, отец. – подтверждает ЧжуВон.

– То есть это не она потребовала у тебя подарок, а ты так решил?

– Это было моё решение. Мне пришлось её уговаривать, чтобы она его приняла.

– Я понял. – говорит ДонВук и, отведя взгляд от сына, встречается им с глазами МуРан.

Время действия: двенадцатое сентября, примерно в то же время.

Место действия: где-то в Сеуле. Небольшое помещение без окна. У одной стены стоит стол, за которым сидит военный в форме, со знаками полковника разведки. Напротив стола, на стуле, сидит дядя ЮнМи в гражданской одежде. Вид у него спокойный и немного усталый. Больше в кабинете никого нет.

– Капитан, довожу до сведения обстановку. – произносит полковник и, опустив голову, заглядывает в лежащую перед ним на столе раскрытую папку. – Пока, по нашим данным, противник до сих пор не знает о существовании группы «Гамма». Но, как и раньше, подозревает о наличии агентов в составе работников Института ядерных исследований. И, соответственно, постоянно проводит мероприятия по их обнаружению…

– Ты это знаешь. – подняв голову и посмотрев на ЮнСока, произносит полковник.

ЮнСок согласно кивает в ответ.

– Но, повторюсь, – говорит полковник, – пока никто тебя и институт не связывает…

ЮнСок снова кивает.

– Поэтому… – полковник делает паузу, словно ему не хочется говорить дальше, и решительно произносит. – Мы сейчас не можем легализовать тебя как сотрудника агентства.

Сжав губы, ЮнСок молчит, ожидая продолжения.

– Всё дальнейшее будет происходить так, чтобы выглядело со стороны естественным образом. – слегка нахмурившись, сообщает полковник. – Будет суд, и ты будешь осужден как контрабандист, торговавший с Пукхан.

После прозвучавших слов в комнате на некоторое время устанавливается давящая тишина. Мужчины смотрят друг другу в глаза.

– У меня семья… – наконец, нарушив тишину, напоминает ЮнСок.

– С той стороны, – три семьи, пятнадцать человек. – отвечает полковник. – Почти всем им грозит смерть.

Опять на некоторое время устанавливается молчание.

– Сколько это продлится? – спрашивает ЮнСок.

– Думаю, не меньше года. А может и больше. Разом вывезти столько людей, сам понимаешь, какой сложности задача…

ЮнСок согласно кивает.

– Но всё же, – спрашивает он. – что станет с моими сыновьями?

– Есть вариант отъезда всех твоих за границу. Предлог – обучение детей. Потом ты сможешь воссоединиться с ними и продолжить службу уже в другом направлении.

– Каким образом? – удивляется ЮнСок.

– Пока неясно. – честно признаёт полковник и произносит оптимистичным тоном. – Будем думать. Пока, только прикидки.

– Моя племянница мечтает стать популярным айдолом. – говорит ЮнСок. – И у неё получается…

Он с вопросом смотрит на полковника. Тот некоторое время молчит.

– Сделаем всё, что сможем. – сухо обещает он.

ЮнСок опускает голову и смотрит в пол.

– Я взял за неё ответственность перед своим братом. – не поднимая головы, произносит он.

– Там почти пятнадцать человек. – повторяет полковник уже прозвучавшую ранее цифру. – Которым грозит смерть, а не сожаление о несбывшихся планах. NIS позаботится о ней. С её способностями она не пропадёт. Может, тоже отправим за границу.

(NIS – национальное агентство разведки Республики Корея. прим. автора)

Снова воцаряется молчание.

– Хорошо, я понял. – наконец говорит ЮнСок. – Когда?

– Если ты о суде, – то в ближайшее время. – отвечает ему собеседник. – Тянуть смысла нет, информация просачивается. Твоя племянница уже подключила семью чеболей, и её служба безопасности узнала, где ты. Она отличный организатор.

ЮнСок кивает.

– Да, она даёт поводы гордиться ею. – соглашается он.

– Будут какие-нибудь личные пожелания? – спрашивает полковник и тут же накладывает условия. – Кроме таких, «сказать хотя бы жене». Любое неосторожно произнесённое слово или даже несоответствующее поведение могут уничтожить результаты многих лет работы.