Текст книги "Смерть айдола (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 51 страниц)

– Сегодня же прикажу, чтобы сделали сообщение о том, что мой сын с ней расстался! – сообщает ДонВук.

– А почему ЧжуВон не поедет во Францию? – спрашивает ХёБин.

ДонВук удивлённо вытаращивается на неё.

– Он общался с ЮнМи, чей дядя возил контрабанду в Пукхан! Может, её самчон ещё шпионом подрабатывал! Контрразведка будет теперь проверять всех, с кем он имел контакт! Пока не проверят, – за границу никого из них не выпустят! Что здесь непонятного?!

– Всё ясно. – быстро отвечает ХёБин. – Просто я не подумала про шпионаж. Думала, дядя ЮнМи просто деньги так зарабатывал…

– Женщины… – выдыхает ДонВук, с осуждением глядя на дочь. – В гроб загоните своей непосредственностью!

ХёБин виновато опускает голову.

– Чтобы я больше тут не видел этих обеих! – требует ДонВук. – Ни ЮнМи, ни ЮЧжин! Увижу, – выгоню вас вместе с ними на улицу! И не посмотрю ни на возраст, ни на родственные узы!

ДонВук смотрит на мать. Та молчит, опустив в глаза.

– Вам понятно?

– Да. – кивая, одновременно произносят МуРан и ХёБин.

– Неужели трудно найти молчаливую умную девушку? – удивлённо спрашивает ДонВук, адресуясь к матери.

– Да где же её такую найти?! – вскидывая голову, изумляется та в ответ. – Они все сейчас рот не закрывают! Сейчас, – это не двадцать лет назад, сынок! И даже не десять!

Время действия: тот же день

Место действия: ресторан

Вечер. Просторный зал в престижном ресторане. Столик на двоих у окна. За столиком сидят СонЁн и представитель французского лейбла, господин ИмСу. Ужин проходит в молчании. Слышно лишь осторожное звяканье столовых приборов о тарелки. В отличие от грустно выглядящей СонЁн, на лице ИмСу можно заметить напряжённое выражение, словно он хочет что-то сделать, но по какой-то причине не решается. Напряжение также чувствуется и во всей его фигуре -скованные движения и неудобное положение, в котором он сидит. Видимо, почувствовав эмоциональное состояние своего спутника, СонЁн поднимает глаза и, молча, вопросительно смотрит на него. Увидев обращённый на него взгляд, ИмСу замирает. Поняв, что девушка ждёт от него каких-то слов, он набирает полную грудь воздуха, выдыхает и, бросив быстрый взгляд в сторону барной стойки, из-за которой выглядывает голова официантки, начинает говорить.

– СонЁн. – произносит он. – Я завтра возвращаюсь в Париж. Но перед тем, как улететь, я хочу задать тебе один вопрос. Когда я ехал в Корею, то надеялся, что встреча со страной моих родителей будет сказкой. Но, честно говоря, совсем не ожидал, что сказка сбудется таким самым невероятным образом. Я встретил прекрасную волшебницу, которая украла моё сердце. И вот, – завтра уезжаю. Но не хочу оставлять своё сердце так далеко от себя. Поэтому, СонЁн, я спрашиваю тебя – хочешь ли ты быть всегда со мною рядом?

ИмСу быстро суёт руку в правый карман и достаёт из него коробочку для хранения ювелирных украшений.

– Если ты согласна… – ИмСу быстро опускается на одно колено перед СонЁн. – Тогда, – прошу… СонЁн, стань моей женой!

Он протягивает открытую коробочку, в которой поблёскивает, пуская тонкие белые лучики, золотое кольцо с большим бриллиантом. СонЁн, которая, судя по её виду, совершенно не ожидая подобного развития событий, несколько испуганно подаётся назад и, прижавшись к спинке стула, изумлённо смотрит на кольцо. Кое-кто из ужинавших, заметив сцену «предложение руки и сердца», начинает издали снимать происходящее на телефоны. Ожидание ответа несколько затягивается, поскольку СонЁн, похоже, никак не соберётся с мыслями.

– Пожалуйста… – просит ИмСу.

Перестав созерцать содержимое коробочки, СонЁн переводит взгляд на жениха, встречаясь с его глазами.

– Да. – коротко произносит она, несколько секунд глядя «глаза в глаза». – Я согласна.

Протянув руку, она уверенно берёт коробочку из ладони ИмСу. Посетители ресторана, бросившие ужинать и с интересом наблюдающие за происходящим, разражаются аплодисментами и одобрительными возгласами. Смущённая и покрасневшая СонЁн поднимается со своего места и, встав рядом с ИмСу, вместе с ним делает поклон в их сторону, благодаря. В ответ они получают новую порцию громких аплодисментов и добрых пожеланий. Закончив с поклоном, ИмСу делает жест рукой в сторону барной стойки. Показывает наблюдавшей за ним официантке, что всё «ок» и можно нести шампанское и всё остальное им запланированное, чтобы отметить.

(несколько позже. Вечерняя набережная реки Ханг. В густой тени большого дерева с множеством развесистых веток, ИмСу обнимает прижимающуюся к нему СонЁн)

– Я буду ждать тебя в Париже. – шепчет он на ухо девушке. – Невероятная удача, что ты едешь во Францию. Хочу как можно скорее познакомить тебя со своими родителями. Когда они узнают, что ты участница международной делегации, – они станут тебя сильно уважать.

Немного отстранившись, ИмСу тихо смеётся.

– Мой отец внимательно следит за происходящим в Корее. – говорит он.

СонЁн тихо вздыхает.

– Что такое? – с беспокойством спрашивает ИмСу. – Что-то не так?

– У меня голова идёт кругом. – жалуется СонЁн. – Всё так неожиданно…

– Да, вот такой я внезапный. – довольный, смеётся в ответ ИмСу. – Как увидел тебя, сразу понял, – эту девушку нельзя упускать, иначе я буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь!

– Едем к твоим родителям! – предлагает он.

– Прямо сейчас? – пугается СонЁн.

– Я завтра улетаю. – напоминает ИмСу. – Я отложил всё на самый последний день. Боялся, что ты откажешь. Решил, если такое случится, – куплю в «Дьюти Фри» бутылку самого дорогого коньяка, сяду в самолёт и всю её выпью. Выпью, чтобы очнуться только во Франции. И буду считать случившееся со мной несбывшимся волшебным сном…

ИмСу притягивает девушку к себе, собираясь поцеловать.

– Сумасшедший, – шепчет та. – Люди кругом…

И подставляет губы.

Время действия: тридцатое сентября. Около полуночи.

Место действия: общежитие группы «Корона»

– СонЁн сделали предложение! – орёт КюРи, в пижаме и с планшетом в руках врываясь на кухню, где БоРам и ХёМин, тоже в пижамах, допивают каждая свой полезный травяной отвар перед тем, как пойти спать.

– Предложение? – удивлённо повернувшись к КюРи, спрашивает БоРам. – Какая-то очень крутая реклама?

– СонЁн сделали «предложение руки и сердца»! – кричит КюРи. – И она согласилась!

ХёМин и БоРам замирают от столь потрясающей новости.

– И знаете кто?! – продолжает «разговаривать криком» КюРи от переполняющих её эмоций. – Господин ИмСу, корейский француз из «UMG»! Который приехал заключить контракт с ЮнМи! Представляете?!

– Офигеть… – тихо-тихо произносит БоРам.

По её виду можно понять, что слова КюРи произвели на неё сильное впечатление.

– А откуда это известно? – обретя способность говорить, спрашивает ХёМин.

– Вот! Видео выложили! – с готовностью раскладывая на столе планшет, кричит КюРи. – Буквально только что! Из ресторана. Смотрите!

Она запускает видео на воспроизведение и сама, вместе с БоРам и ХёМин, прилипает к экрану.

– Офигеть… – снова повторяет БоРам, когда просмотр заканчивается. – На колено встал. Прямо как в кино…

– Да. Молодой, красивый, живёт в Европе и работает начальником в компании с мировой известностью. – перечисляет ХёМин пришедшие ей на ум положительные стороны жениха. – Наверняка зарабатывает кучу денег. И язык, чтобы с ним общаться, учить не надо, потому что кореец. Со всех сторон хорошо. СонЁн – молодец. Такого мужчину себе нашла...

Девчонки поочерёдно смотрят друг на друга, обдумывая случившееся.

– А контракт? – ни к кому конкретно не обращаясь, спрашивает КюРи. – У СонЁн ведь контракт с агентством ещё не скоро закончится?

ХёМин пожимает плечами.

– Может, её жених выплатит за неё неустойку? – предполагает она.

– Тратить на это такие деньги – легкомысленно. – уверенно произносит БоРам. –Лучше вложить их в покупку квартиры.

– А как тогда они будут вместе? – удивлённо спрашивает ХёМин у БоРам, имея в виду «молодых». – Она здесь, он – во Франции? Что будет за семья такая?

БоРам в ответ надувает щёки и, выпустив из них воздух, задумывается.

– И вообще. – произносит КюРи. – По контракту нам нельзя иметь отношения и выходить замуж. Президент СанХён разрешил отношения, но про замужество он ничего не говорил. Получается, что СонЁн нарушила условия. Директор ЮСон её оштрафует.

ХёМин и БоРам начинают крутить в голове уже эту мысль.

– И сделает это с удовольствием. – делает следующий прогноз КюРи. – Он только что унижал её. Думаю, директор воспользуется возможностью сделать это ещё раз.

Девушки молчат.

– Неудачно получается для СонЁн. – наконец, признаёт БоРам. – Придётся ей терпеть ради любви.

– Вообще, наша «Ледяная Королева» поступила эгоистично. – говорит КюРи. – Совершенно не подумала о том, что станет с нами. Фанаты будут разочарованы. А фанаты – заработок группы. И ещё. Если СонЁн уйдёт, это что, – мы распадаемся? Она ведь главная вокалистка.

КюРи обводит вопросительным взглядом своих онни. Те молчат, не спеша озвучивать свои мысли.

– Может, это как раз из-за директора ЮСона. – наконец, произносит БоРам. – Если бы он не унижал СонЁн, она бы не стала торопиться выходить замуж…

– Ага. – с иронией в голосе отвечает ей КюРи. – Конечно. Если бы тебе сделал предложение такой мужчина, ты бы отказалась?

БоРам крепко задумывается, видимо, глубоко погружаясь в поиск ответа. Потом вздыхает.

– То-то же. – довольная её молчанием, говорит КюРи.

– Получается, что проклятие Агдан, видимо, действительно существует. – задумчиво произносит ХёМин.

– Какое проклятие? – встрепенувшись, спрашивает БоРам у неё.

Она поочерёдно смотрит то на ХёМин, то на Кюри. ХёМин не отвечает, видимо, обдумывая пришедшую ей в голову мысль, а КюРи молчит. Но так, словно знает, но не торопится объяснять.

– Какое – «проклятие Агдан»? – ещё раз спрашивает БоРам.

– А, проклятие? – говорит ХёМин, вернувшись из своих мыслей. – Это в сети пишут. Якобы с кем Агдан работает, у того большая удача в жизни. С СонЁн, похоже, сбылось, а я, – ведь тоже клип готовлю и песню, которую ЮнМи написала…

ХёМин вопросительно смотрит на БоРам. Та секунду осмысливает и мгновенно соображает.

– Следующая – я! – заявляет она. – Проклятие срабатывает на тех, кто исполнил песню!

– БоРам, ты уже всё себе получила! – возмущённо восклицает ХёМин. – У тебя первое место в «Billboard» и второе место в главном французском чарте! Ты уже два раза получила, куда тебе ещё?!

– А муж? – возражает БоРам. – Где мой муж? Молодой, богатый, красивый? Ещё, – хочу мужа!

– РамБо, – у тебя вообще совести никакой нет! – пытается устыдить согруппницу ХёМин. – Другим тоже надо! Я вообще ещё ничего не получила!

– Получила. – уверенно возражает БоРам. – Вспомни японский промоушен. Сколько денег ты заработала?

– Это все получили, не только я. – напоминает ХёМин. – А лично для себя?

– Ха-ха. – несколько натуженно смеётся КюРи. – Вы правда в это верите?

ХёМин и БоРам поворачивают головы и выставляются на неё.

– Верим. – уверено произносит БоРам. – Лично я сразу поняла, что это правда. Сначала был промоушен, потом – СонЁн, потом – я. Ещё впереди «TokyoDome». Всё сходится.

– Что, – «сходится»? – спрашивает КюРи. Просто совпадения. В жизни ещё и не такие вещи случаются.

– БоРам хитро прищуривается на «неверующую».

– Это ты так говоришь потому, что нечего исполнять. – произносит она. – Давай, – пари? Если ИнЧжон тоже улыбнётся удача, тогда ты пойдёшь к ЮнМи и попросишь для себя соло. Договорились?

– А если не улыбнётся? Что тогда? – интересуется КюРи.

– Тогда я встану перед тобою на колени и при всех признаю, что ты самая умная девушка в Корее, а я была не права. Идёт?

– Пфф… – выдыхает КюРи. – Платиновые продажи и твои извинения. Что же тут равноценного?

– Ага, боишься?! – восклицает БоРам.

– Ничего я не боюсь. – отвечает КюРи. – Согласна, спорим. Но если ты проиграешь, – встанешь на колени прямо во время выступления. Перед всем зрительным залом. Договорились?

– Договорились! – ни мгновения не медля соглашается БоРам.

(чат, который не спит)

[х*х] – Боже мой, вы это видели?! Наша СонЁн получила предложение руки и сердца!

[х*х] – Я так рада за неё! Она это заслужила, трудяжка.

[х*х] – А как это связано, труд и муж?

[х*х] – Господь вознаградил за её труды.

[х*х] – А меня, почему не вознаграждает? Прихожу домой и просто падаю без сил. И никакого вознаграждения.

[х*х] – Значит, тебе нужно приложить немножко больше усилий.

[х*х] – Если я это сделаю, то умру.

[х*х] – Просто Агдан не посылала на тебя своё «проклятие», кх-кх-кх…

[х*х] – Вы слышали, что дядя Агдан шпионил в пользу северян?

[х*х] – Слышали. Думаю, ей следует хорошенько извиниться за него.

[х*х] – Пока дяде официально не предъявлено обвинение, это только слухи.

[х*х] – Я думаю, одними извинениями тут не обойтись. Агдан нужно выгнать из группы, пока она её окончательно не развалила!

[х*х] – Когда это она успела её развалить?

[х*х] – ИнЧжон одна улетела в Японию. Теперь СонЁн замуж выходит! Так все и разбегутся по своим делам!

[х*х] – Не разбегутся. У них контракт.

[х*х] – Ну и что, что контракт? У всех айдолов в контракте записано, – «нельзя создавать семью до его окончания». А СонЁн, вы сегодня сами видели, как поступила!

[х*х] – Это Агдан на неё так плохо влияет. У той с самого начала был жених, что запрещено. Вот СонЁн, посмотрела на неё и тоже решила.

[х*х] – Да. Слишком у Агдан вызывающее поведение. Никаких правил не соблюдает, словно ей на всех плевать. Суды. Теперь ещё её дядя. Как она может быть айдолом?

[х*х] – Вы что, с ума посходили, если такое пишете? Да если бы Агдан не написала песню СонЁн, как СонЁн нашла бы тогда свою любовь?!

[х*х] – Нашла бы. Люди говорят, – чему суждено сбыться, то сбудется.

[х*х] – Придурошный ответ полной дуры.

Время действия: первое октября. Утро.

Место действия: воинская часть

– Сангса Пак ЮнМи! – обращается ко мне командир части.

– Я! – отзываюсь, как положено, на обращение.

– Слушайте приказ. С сегодняшнего дня вам запрещается покидать расположение воинской части до особого распоряжения. Как поняли?

– Есть не покидать расположение воинской части! – козыряю я в ответ.

– Вопросы будут?

– Так точно! Могу ли я узнать причину такого решения, господин подполковник?

– Решение обусловлено мероприятиями, выполняемыми службой контрразведки.

– Ещё вопросы имеются?

– Никак нет!

– Тренируйтесь согласно вашему расписанию.

– Слушаюсь.

–

Контрразведка проводит мероприятия? – думаю я, неспешно шлёпая по направлению к месту плановой тренировки. Это «ж-ж-ж неспроста»! Непонятно, – только я тут при чём? Это, наверное, из-за самчона. Вот, блин, неудачно как!

Ладно. – решаю я. – Пока буду сидеть в части, – отдохну. День, два, – и всё закончится. До пятого числа всего три полных дня осталось.

Конец восемнадцатой главы

Жизнь девятнадцатая

Время действия: первое октября. Ближе к обеду.

Место действия: Министерство обороны

– Ситуация наполнилась неопределённостью. – докладывает министру о возникшей чрезвычайной ситуации сотрудник, отвечающий за организацию поездки делегации во Францию. – Подразделение контрразведки настроено провести расследование согласно принятым правилам. Если они начнут претворять свои решения в жизнь, то очевидно, что ко дню вылета делегации расследование будет лишь в самом начале. Соответственно, Агдан не сможет покинуть страну. Это грозит полным срывом культурной программы. Во Франции ждут корейских исполнительниц, покорительниц их национального чарта. По информации, переданной из Парижа нашим посольством, – интерес весьма значителен. Если они не приедут, разочарование будет большим. Кроме того, французская сторона работает над своей частью культурного обмена, в которой запланированы совместные выступления с нашими артистками. Всё это тогда тоже придётся отменить.

Обрисовав складывающуюся ситуацию, сотрудник замолкает в ожидании реакции министра. Тот, выслушав, сидит с крайне недовольным выражением лица, обдумывая услышанное.

– Контрразведка не может как-то повременить с расследованием? – задаёт он первый очевидный вопрос.

– Дело о шпионаже. Это серьёзно. В случае раскрытия шпиона, – контрразведчики получают награды и повышения по службе. У них нет заинтересованности в нарушении установленных правил расследования.

– Но они же пока ещё его не начали, так?

– Да. Официально документы Пак ЮнСока от пограничников им ещё не переданы, но по правилам делопроизводства, те должны это сделать второго числа, то есть завтра, если не хотят совершить нарушение.

Министр недовольно барабанит по столу пальцами, размышляя.

– Ну, а отправить во Францию одну «Корону», без Агдан? – задаёт он второй очевидный вопрос. – Что тогда?

– Дело в том, что «Корону» там никто не знает, господин министр. Все ждут Агдан и БоРам. Агентство«FANEntertainment» тоже осуществляло подготовку. Если в последний момент убрать из группы участника, это наверняка скажется отрицательно. Выступать они, конечно, смогут, но результат, скорее всего, окажется ниже ожидаемого. А основной целью нашей культурной программы является показ лучшего…

Министр понимающе кивает.

– Лучшее не покажем, а вызовем жалость. – подытоживая, говорит он и задаёт следующий вопрос. – Ведь Агдан в группе недавно? Почему бы тогда не задействовать репертуар, который исполняли до её прихода?

– Такой вариант возможен, но в этом случае придётся опять вносить большие изменения в уже утверждённый двухсторонний план мероприятий. Выпадут зрелищные и ожидаемые исполнения – «Драконы не умирают» и «Ураган». Кроме того, не будет выступлений Агдан с классической музыкой. Из Сеульской консерватории получен отчёт о её прослушивании. Там результат оценен как «впечатляющий». Из Пак ЮнМи может получиться пианистка с мировым имением, если она будет для этого заниматься.

– Даже так? – удивляется министр. – Неожиданно.

Он снова задумывается, барабаня пальцами по столу.

– Ещё один момент. – говорит сотрудник. – Контрразведка будет должна провести проверку максимального количества контактёров с человеком, подозреваемым в шпионаже. Группа «Корона» тоже попадает в их число…

– Получается, – они тоже не едут. – быстро сообразив, делает вывод министр и недовольно спрашивает. – Но от меня-то что требуется в данной ситуации? Хотите, чтобы я каким-то образом вступил в сговор с «NIS»?

– Я выполняю свои должностные обязанности. – спокойно отвечает сотрудник. – Информирую вас о состоянии дел.

– Это хорошо. – кивает в ответ министр, поняв, что он, выказав раздражение, тем самым утратил лицо. – Но желательно, кроме доклада о проблемах, представлять ещё и предложения по их решению.

– Разрешите представить предложения? – спрашивает сотрудник.

– Да, конечно.

– Возможен вариант с отречением Пак ЮнМи от своего родственника.

Министр удивлённо откидывается на спинку своего кресла.

– И что это даст? – спрашивает он.

– Её самчон зачастую отсутствовал в Корее, совершая длительные командировки. – объясняет сотрудник. – Последняя его поездка продолжалась почти полгода. Пак ЮнМи, отказавшись от родственника, тем самым выводит себя из ближайшего круга подозреваемых, который контрразведка должна отработать. А длительное время отсутствия общения с дядей может быть посчитано как основание для отказа от проверки вообще.

– И это сработает? – прокрутив у себя в голове предложенную последовательность действий, недоверчиво спрашивает министр.

– Должно сработать. По крайней мере, так утверждают в руководстве контрразведки. Собственно, это их предложение.

– «Их предложение»?

– Да. Они сказали, что понимают сложность ситуации, в которой оказалось руководство страны, и предлагают вариант её решения. Конечно, они хотели бы выполнять свою работу, за которую им ежемесячно платит государство, но, в данный момент, контрразведчики считают, что нужно быть патриотами. И готовы взять ответственность на себя.

– Э… это да. – наклонив голову подбирает слова министр. – Действительно, весьма своевременное проявление патриотизма в его лучшем виде. Но…

– Не будет ли такое решение всё-таки признано незаконным? – спрашивает он. – И нет ли опасности, что Пак ЮнМи всё же замешана в противоправной деятельности?

– Версия о том, что она шпионка, – не выдерживает никакой критики. Так мне сказали в NIS. – отвечает сотрудник. – Что касается законности, то в этом случае нарушения нет. Опять же, – с их слов, господин министр.

– А как на это отреагирует сама Пак ЮнМи? Она согласится на это? Всё-таки, это её самчон?

– Не знаю, насколько сильны их родственные отношения, но, думаю, чисто утилитарный подход в этом случае восторжествует над эмоциональным. Занятие шпионской деятельностью карается сроком от пятнадцати лет каторжных работ. Контрабанда – каторжными работами сроком в пять лет. Если суд придёт к решению объединить сроки по каждому обвинению, то это уже двадцать лет. Пак ЮнСок не стар, но и не молод. Вполне возможно, что Агдан вообще больше не увидит своего дядю. Зачем разрушать свою дальнейшую жизнь ради человека, который, считай, уже фактически умер?

Министр наклоняет голову к плечу и делает выражение лица, показывая, что, – «да, конечно, но тем не менее, всё же, как-то… пфф»…

– Я понимаю ваши сомнения. – говорит сотрудник, в ответ на эмоциональную реакцию министра. – Но, тем не менее, в данный момент это единственный вариант, который позволяет выйти из ситуации без потери лица.

– Остаётся, чтобы Агдан согласилась. – отвечает министр.

– Думаю, проблем не будет. В случае возникновения трудностей можно будет обговорить ситуацию с её семьёй. Объяснить все плюсы и минусы, которые они и сами наверняка понимают. Уверен, что они донесут их до Агдана.

– Ну хорошо. – соглашается министр. – Раз это единственный способ для Кореи не потерять лицо в глазах Франции и Европы, – поговорите об этом с Агдан.

– Будет сделано, господин министр. – наклоняет голову сотрудник.

Время действия: первое октября. Ближе к вечеру.

Место действия: воинская часть

Чё за хрень? – это первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я услышал предложение забыть о дяде ЮнСоке.

Это было первое, как говорится, – самое первое впечатление, которое, как известно, самое правильное. В данный момент, когда эмоции несколько утихли, в дело включился разум, принявшись раскладывать всё по полочкам, подсчитывая плюсы и минусы. Вот, сижу. Соображаю. Уже знакомый мне капитан ДжунХо, сделавший предложение, от которого, как я понимаю – «нельзя отказаться», тоже сидит и терпеливо ждёт, до чего я додумаюсь.

Не, я конечно понимаю, что в каждой местности существуют свои замечательные «старинные обычаи», например, – снять скальп и радостно с ним бегать. Но я же, блин, в другой местности вырос! В которой, – всё иначе! И чё мне теперь делать? Если рассуждать логично, то ответ очевиден: дядю ЮнСока, скорее всего, я действительно больше не увижу, если ему впаяют двадцать лет отсидки. И мне он, собственно, по факту – чужой человек. Но, блин, как он будет отбывать свою «двадцатку», зная, что его бросили? Ещё и в свиданиях откажут. Скажут, – с посторонними людьми нельзя, только родственники. А родственники, – пи-уу, самоликвидировались! И как я как я буду смотреть в глаза маме и СунОк? Они мне этого не простят. Ведь дядька две семьи на себе волок. Нельзя с ним так, – злом заплатить за предобрейшее.

А с другой стороны, – это ж крику будет, если не откажешься! Культурная часть делегации накрывается медным тазом, и я вместе с сонбе никуда не еду. ЮСон будет в шоке, агентство такого мне тоже никогда не простит. Или простит, но потом, когда землёй закидают и крестик в холмик воткнут. А там ещё ЧжуВон собирается с помощью моей «Эммануэль» всех парижанок окучить. И генералу, моему протеже, звиздюлей от начальства прилетит. А ещё в Корее толпой бегают хейтеры, в поисках точки сброса избытка ненависти, образовавшейся у них от участия в ученическом процессе. Они точно на говно изойдут, пытаясь извести на него меня. Эх, почему же я не реинкарнировался в нормальной стране, где всем на всех пофигу? Происки ГуаньИнь, не иначе.

– Если вам сложно принять решение, сангса, вы можете обратиться за поддержкой к своей семье. – говорит капитан, которому, видимо, надоело созерцать задумчивого меня.

Семье?! Как говорится, – «я фигею, Клава»! А вот, кстати, вопрос.

– Прошу прощения. – говорю я, не желая вспоминать, что по этому поводу написано в законах. – Вы мне объясните, а то не совсем понятно. Мой возраст считается несовершеннолетним. Могу ли я принимать такие решения?

– Согласно законодательству, – вы можете это сделать по достижению восемнадцатилетнего возраста. – получаю я ответ.

Ага, очередные «старинные местные обычаи». Вроде того, что возраст согласия – тринадцать лет, а в брак вступать можно лишь совершеннолетним.

– Понимаю. – говорю я. – Спасибо.

– Вы пришли к какому-то решению, сангса? – спрашивают меня с оттенком участия в голосе.

Вот, блин! Придётся заявлять о своей позиции. И ведь не спихнёшь ни на кого. Что же так всё уныло?

– Да. – вздохнув, отвечаю я. – Господин капитан. Пак ЮнСок – был, есть и навсегда останется моим дядей. Я никогда не откажусь от него.

Пару секунд смотрим в глаза друг другу.

– Понимаю, что сейчас вы находитесь в неустойчивом эмоциональном состоянии. – нарушая тишину, говорит мне капитан. – Предлагаю сделать перерыв, после чего – встретиться и обсудить ещё раз. За это время эмоции улягутся, и вы сможете спокойно всё обдумать.

– Не нужно. Я приняла решение и не передумаю.

Офицер откидывается назад на спинку своего стула и смотрит на меня оценивающим взглядом.

– Вы понимаете, что ставите под удар свою дальнейшую судьбу? – спрашивает он.

– Невозможно поставить под удар свою судьбу. – отвечаю я. – Что бы человек ни делал, – он делает это в внутри неё. Нельзя, что-либо изменив в жизни, пожить, а потом вернуться назад и, для сравнения, прожить этот кусочек жизни ещё раз, но уже без изменений. У человека всегда есть судьба. От своего первого до последнего дня. А вот уже внутри неё, – есть решения, которые человек принимает с соответствующими последствиями…

Капитан смотрит на меня. Я гляжу на него.

– Ваше решение поставит под удар многих людей. – говорит он. – Ваших сонбе в группе, директора агентства, его работников. Они не заработают денег.

Я в ответ пожимаю плечами.

– Господин ДжунХо. Перечисленные вами люди, – участники рискового бизнеса. Поэтому все они постоянно эмоционально готовы к убыткам в результате провала. Если подумать, ситуация со мной мало отличима от ситуации с внезапно забеременевшей участницей. Ну да, – выступать дальше нельзя. Да, – провал, убытки. Позволяют финансы – отлично. Встали, отряхнулись, взяли новую девочку и пошли дальше, до следующего раза.

– А если финансы не позволяют? – прищуривается ДжунХо.

– Тогда – разбегаются. – снова пожимаю я плечами. – Такое происходит сплошь и рядом. Не вижу смысла отказываться от родного самчона ради столь банального события, случающегося в корейской развлекательной индустрии по нескольку раз в месяц.

– То есть, вам будет безразлично, когда ваши сонбе окажутся без работы, – я вас правильно понял?

– Вообще без работы мои сонбе не останутся. Просто не заработают на данном конкретном случае. Кстати, никто за Францию нам платить не обещал, господин капитан. Чистая благотворительность, без которой можно спокойно прожить.

– Директор ЮСон разорвёт с вами контракт. – предупреждают меня.

Представив картину, на которой ЮСон в образе бога изгоняет меня из агентства на улицу, аки из рая, я широко улыбаюсь собеседнику.

– Открою вам тайну, господин ДжунХо. – говорю я. – Не стоило бы об этом говорить, но директор и я, – последнее время уже начинаем мечтать, чтобы, наконец, случилось то, о чём вы сейчас сказали. К сожалению, мы настолько крепко повязаны между собой финансовыми отношениями, что следует приложить массу усилий, чтобы из них вырваться. Я с огромным удовольствием уйду из агентства.

С насмешкой смотрю на собеседника, весьма удивлённого моими откровениями. Похоже, он такого явно не ожидал.

– А ваша семья? – подумав, спрашивает он. – Если ваши заработки упадут, то наверняка это доставит ей финансовые неудобства.

Я снова улыбаюсь в ответ.

– Господин капитан, открою вам ещё одну тайну. Отчисления от исполнения моих произведений сторонними артистами достигли уже такого уровня, что я могу несколько лет сидеть на попе ровно, получая при этом доход выше десяти миллионов вон в месяц. Потом, со временем, – поступления средств, конечно, упадут, но до того момента я могу вообще ничего не делать.

ДжунХо снова оценивающе смотрит на меня, но уже с явно видимым оттенком уважения во взгляде.

– У нашей семьи нет острой необходимости менять дядю на деньги. – подвожу итоги нашей беседы. – Я достаточно зарабатываю.

– Рад за вашу семью.

– Спасибо.

– Но раз так, наверное, – пришло время отблагодарить государство, которое создало все условия, чтобы вы и ваша семья чувствовали себя уверенно и благополучно? Проявить свои патриотические чувства и пойти навстречу его просьбе?

Смотрю с подозрением на собеседника. Пытаюсь понять – прикалывается он, или действительно – «отчизнолюбец»?

– То, что моя семья и я вместе с ней чувствуем себя уверенно, – это исключительно моя заслуга. – отвечаю я капитану. – Государство тут не причём. Наоборот, – к нему полно вопросов, на которые никак не получу ответы.

– На какие именно вопросы вы ждёте ответы, сангса?

– Мне хочется узнать, кто разрисовал стены нашего семейного кафе. Кто напал на мою маму и онни? Кто в «Кирин» светил мне в глаза лазером? Почему какие-то придурки могут швырять мне в лицо гнилые фрукты, оставаясь безнаказанными? Я заплатила уже целую гору налогов, а полиция не спешит защитить ни меня, ни моих близких, от слова – вообще. Я честно веду дела с государством, а вот оно куда-то тратит заработанные мною деньги, ничего не давая взамен!

– Государство тратит деньги на то, что считает необходимым и важным. – помолчав, нравоучительно произносит ДжунХо. – Например, на оплату медицинских услуг лицам, не достигшим совершеннолетнего возраста. Вы тоже получали бесплатную медицинскую помощь, когда находились в больнице с амнезией. Не так ли, сангса?

Задав вопрос, контрразведчик смотрит на меня, ожидая ответа. Ну да, было такое дело.

– Я уже вернула всё, что на меня было потрачено. – говорю я, желая оставить последнее слово за собой, хотя понимаю, что стою на скользком пути, на котором можно легко проиграть.

– Вполне возможно, что это так. – не споря, кивает капитан. – Но есть ещё тысячи подростков, которые никогда не смогут сделать подобного. Как вы предлагаете поступить с ними? Отказать в помощи?

– Создаётся впечатление, что полиция вообще денег не получает. Всё уходит на медицину. – продолжаю я вредничать, не желая сдаваться.