Текст книги "Смерть айдола (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 51 страниц)

– Там ведь много денег. – с тревогой в голосе произносит мама.

Можно подумать, мне было это неизвестно!

– Не последние. – успокаиваю я маму. – Ещё заработаю.

– Сразу говорила, – ничего не получится. – вступает в разговор онни. – Не нужно было ввязываться в то, в чём не понимаешь!

– Ну и сидела бы в своём алконарии, бухала бы дальше. – резко отвечаю ей. – Извини, если потревожила!

– Да ты… – онни набирает воздуха в грудь, придумывая убойный вариант ответа.

– Тише, дочки, тише. – не дав СунОк «сказануть», просит мама и напоминает. – У нас в семье – умерший. Нельзя ругаться в такое время.

– Извини. – прошу я.

– Уважай свою сестру. – требует у меня мама.

– Я её не узнаю последнее время. – жалуюсь я на СунОк. – Постоянно плачется на трудности. Раньше она такой не была.

Пфф… – выдыхает онни, похоже, собираясь что-то сказать, но мама успевает первой.

– У твоей сестры сейчас сложный период. – объясняет она. – За последнее время в её жизни многое изменилось, и она сомневается в выборе нового будущего.

Окидываю СунОк оценивающим взглядом.

Ну и где эти «изменения»? На глаз не видно. Вот недовольная физиономия, -да, присутствует.

– Вы – сёстры и должны поддерживать друг друга. – продолжает учить жизни мама. – Мало ли, какая беда может случиться в жизни? Останетесь одни, – кто вам станет помогать?

Это она сейчас про то, что человек внезапно смертен, а дядя ЮнСок – не последний умерший на Земле? Согласен.

– Для поддержки, – нужно знать конечную цель. – говорю я. – Как помогать, если её не знаешь?

– СунОк, чего ты хочешь? – спрашиваю я.

Та задумывается.

– Хочу, чтобы было как прежде. – примерно через минуту выдаёт она «шикарный» ответ. – Понятно и ясно.

– Нельзя дважды войти в одну и ту же реку! – сердито отвечаю я. – Ты просишь невозможного.

– Тогда найди мне хорошего мужа! – требует СунОк.

Пфф… Опять эта фетиш-установка от мудан!

– Я тебе– брачное агентство, что ли?! – возмущаюсь я.

– Мудан сказала, – ты найдёшь мне хорошего мужа.

Блин! Это уже начинает доставать!

(чат, который никогда не спит)

[*.*] – У Агдан умер самчон.

[*.*] – Так ей и надо, предательнице!

[*.*] – Настоящая божья кара.

[*.*] – Думаю, она теперь горько пожалеет о своём поведении!

[*.*] – Люди, ау! Человек умер! Вы что, – звери?

[*.*] – @ Агдан не человек. Она дух Мён СонХва.

[*.*] – Прекратите нести чушь!

[*.*] – @ К духам нет жалости, кх-кх-кх…

Время действия: пятое декабря

Место действия: Сеул

Едем с мамой и СунОк в такси, возвращаемся домой с похорон. Самчона провожали. Тяжёлый день. Сначала больница, затем – крематорий, потом – поминки. Чувствую себя эмоционально вымотанным. Дядю жалко. Хороший был человек. Понимающий. Заодно я посмотрел, в каких условиях живёт его семья. Не шикарно, – скажу так. Однако самчон находил возможность помогать родственникам. Нормально поступал. По-мужски.

Кроме Пак ЧинЧжу, жены дяди и ХаЫн, – бабки-стервы, в доме дяди обнаружились ещё два родственника. Два сына дяди. Старший, ВонГи, учится на последнем курсе старшей школы. Младший, ГиСок, – в средней школе. Я сразу подумал, – «интересно, как обстоят дела с их дальнейшим образованием? Есть ли у них соответствующие финансовые возможности?»

Известно, – денег много не бывает и можно потратить все, сколько есть. Поэтому, речь здесь нужно вести о конкретном, я бы сказал – точечном вливании, которое повлияет на всю дальнейшую жизнь. А для этого нужно хотя бы примерно представлять творящееся у парней в головах. Какой уровень обучения смогут вообще потянуть, какие вообще устремления в жизни, желания? От этого очень многое будет зависеть. Деньги важны, но и личность тут играет немаловажную роль.

К моему, скажем, лёгкому сожалению, пообщаться с племянниками не удалось. Похороны, – мероприятие достаточно запротоколированное и времени на посторонние разговоры отведено мало. Да и в день, когда хоронят твоего отца, не думаю, что в голове найдётся свободное место для каких-нибудь мыслей, кроме печальных. В итоге, общение с племянниками было перенесено на будущее. Как, впрочем, и разговор с их старшими.

Проводить самчона в последний путь пришло, на мой взгляд, не так уж и много людей. Мне казалось, – их должно было быть больше, учитывая его связи. Возможно здесь виновата особенность «бизнеса» почившего. Кто-то из его знакомых «чалится» по тюрьмам, кто-то не захотел афишировать связь с «засвеченным» контрабандистом. Кстати, велись съёмки похорон. То ли услуга, предоставляемая похоронной компанией, то ли агенты контрразведки снимали. Короче, у тех, кто не пришёл на «последнее прости», – вполне могли быть для этого веские причины.

Долго думал, – говорить или не говорить о своём последнем разговоре с покойным? Была идея на поминках встать, произнести речь, в которой пообещать выполнить данное дяде слово. Но, посмотрев на скорбные лица его близких, решил не выделываться, сидеть, молчать и кланяться. Во-первых, до сих пор непонятно, – знает ли о нашем разговоре его семья? Во-вторых, – у меня самого сейчас дела идут не лучшим образом. Вылезешь – сочтут за клоуна. А мне ещё отношения с его родственниками выстраивать.

В итоге – мама говорила вместо нас с СунОк, и это было правильно по местным понятиям. Когда настал момент последнего прощания, – онни плакала, сказала – «никогда не забудет». Я постоял у гроба молча, размышляя о том, как хоронили меня на той Земле.

В общем, – что сказать? Похороны есть похороны. Ничего хорошего.

Время действия: шестое декабря

Место действия: Сеул

– В смысле – «выгоняют из дома»? – удивлённо переспрашиваю я в телефон.

Звонит онни. Полным паникой голосом сообщила – «нас выгоняют из дома»! Значит, – вчера только самчона похоронили, а сегодня его мать принялась воплощать свою давнюю мечту? Торопится, боясь не дожить до её осуществления? Нифига, сказал я себе, фортель!

– Это кто нас, бабка, что ли, – выгоняет? – уточняю я.

– Нет, их тоже выселяют. – сообщает СунОк ещё одну ошеломляющую новость. – У дяди были долги и за ними пришли кредиторы….

«Долги»?! Аджж-жжж!!

– И сколько там? – задаю я вопрос голосом, ослабевшим от внезапно возникшего предчувствия. – Какую сумму был должен дядя?

– ЧинЧжу сказала, – один миллиард двести миллионов вон. А у неё таких денег нет…

«Миллион двести тысяч долларов?!» – ужасаюсь я, одновременно ощущая, как слегка подгибаются ноги. – «Самчон – скотина! Наделал долгов и свалил! Не зря я удивлялся напору, с которым он из меня согласие выдавливал! Вот теперь всё стало понятно!»

– А сколько у неё денег есть? – прислушиваясь к участившемуся сердцебиению, интересуюсь я.

– Она сказала – пятнадцать миллионов вон. И не знает, как ей жить дальше. Даже, если продаст всю недвижимость, – сумма получится гораздо меньше размера долга.

– Щибаль! – нецензурно высказываюсь одним словом о ситуации и добавляю. – Черти бы побрали нашего самчона! Надеюсь, он уже в аду!

– Ты что такое говоришь?! Разве так можно о дяде?!

Да не можно, а нужно! Впрочем, не стоит. Всё одно не поймут. Сейчас следует определить свои дальнейшие действия. Хрена себе, – миллион двести тысяч долларов! Попробуй, заработай их! Я обещал самчону позаботиться о его семье, но не на такую же сумму?! Учёбу помочь сыновьям оплатить, денег на хозяйство жене его подкинуть, но – не миллион же с лишним долларов?! Тут дом на Чеджу можно купить!

– Чего молчишь? – спрашивает СунОк.

– Думаю. – коротко отвечаю я.

В принципе… В принципе, – никто о моём разговоре с дядей не упоминал. Возможно, он своей семье ничего о нём не сказал. Может, – не успел. Врачи назвали причиной смерти – «разрыв сердечной мышцы». Если так, то можно сделать морду кирпичом и заявить, – «я не я и хата не моя»! И пусть они там крутятся, как хотят! Может, самчон потратил эти бабки на «блэкджек со шлюхами», а мне их отрабатывать предлагают? Да нафиг это нужно!

– ЮнМи…

– Чего?

– Что делать?

– Снимать штаны и бегать! Где эти деятели, которым ЮнСок задолжал?

– Зачем они тебе?

– Хочу посмотреть на долговые документы. Может, нас надуть пытаются, а мы верим?

– У ЧинЧжу есть копии. Они ей их оставили.

Глубоко вздыхаю. Как же всё достало! Почему я не могу жить спокойной, размеренной, благополучной жизнью?! Почему вокруг перманентно творится какая-то жопа с моим обязательным участием?!

– Жди. – командую я СунОк. – Сейчас буду. Поедем к ЧинЧжу смотреть копии. Звони ей, договаривайся о срочной встрече. Поняла?

– Зачем «смотреть копии»? Ты хочешь оплатить дядин долг?

– Я что, – идиотка?! Где я денег столько возьму?!

– Зачем тогда ехать?

– Поговорить, узнать подробности. Может, сможем чем-нибудь помочь. Раз встаёт вопрос с жильём, – нужно узнать, сколько времени мы ещё можем занимать их дом. Вдруг есть приемлемый вариант, который позволит жить в нём и далее. Необходима информация.

– Понятно. – коротко отвечает онни.

– Как у мамы дела? – спрашиваю я.

Мама уже который день чувствует себя плохо. Понятно, с подобными эмоциональными перегрузками сдохнуть можно, а не только плохо себя чувствовать.

– Говорит, что нормально. – отвечает СунОк. – Давление не очень, но было и хуже.

– Хорошо. – резюмирую я и уточняю. – Ты ей ничего не сказала про долги самчона?

– Ничего. Мама спит, телефон её у меня.

– Отлично. Всё, я еду. Давай!

– Жду.

(позже. Тот же день. Юридическая контора)

– Документы выглядят настоящими. – резюмирует юрист, закончив разглядывать копии. – Форма бланка, подписи и печати соответствуют стандарту. Мы можем проверить подлинность отпечатка пальца вашего родственника и действительность нотариально заверенных договоров…

– Хорошо. Сделайте это, пожалуйста. – киваю я и прошу ещё об одной услуге. – И мне нужно оценить стоимость двух объектов недвижимости. Подскажите, как это сделать наилучшим образом?

Нахожусь в юридической конторе, которую «подогнал» мне ЧжуВон и через которую сужусь со своим агентством. Приехав вместе с хмуро молчащей СунОк в дом к дяде, обнаружили в нём «лазарет», подобный нашему. Бабушка «плохо себя чувствует» и к нам вообще не вышла. Жена самчона тоже выглядит изнурённо. Короче, – самое время заниматься тёрками по долгам. Взял у ЧинЧжу оставленные кредиторами документы, посмотрел, покрутил в руках. Понял, что ничего умного сказать не могу, нужно везти их показывать специалистам.

– Зачем тебе? – удивлённо спросила вдова дяди, когда я сообщил ей о своём намерении.

– Вы помогали нам. – объяснил я. – Теперь помогаем мы, – оплатим юридические услуги. А вообще, скажите, уважаемая ЧинЧжу, как вы оцениваете свои перспективы рассчитаться с кредиторами?

Женщина в ответ медленно покачала головой.

– ЮнСок не собирался умирать. – ответила она. – Поэтому не сказал, где у него деньги. С тем, что у меня есть, я не смогу выплатить долг мужа. Не знаю, как дальше будут жить мои дети.

– Вы рассматривали перспективу объявить себя банкротом? – поинтересовался я. – Вы знаете людей, приходивших за долгами?

ЧинЧжу отрицательно покачала головой.

– Это были плохие люди. – коротко ответила она.

Ну надо думать, не из балетной школы ученики приходили! Контрабанда, это читай, пиратство. Наверняка я не прав, но у меня именно такие ассоциации возникают, когда слышу это слово. Хотя вполне возможно, что приходили финансисты, ссудившие денег и хлопочущие за своё имущество. Но они ничем не лучше перечисленных авантюристов, а может даже хуже. Нет от них нигде спасения. И главное – сумма уж больно большая. Ну двести-триста тысяч, – ещё туда-сюда. Но лям с хвостиком, – слишком много. Да, в Корее низкая преступность, однако это не означает, что её нет вообще. И кто его знает, какие идеи могут прийти в голову людям, потерявшим лично нажитое? Может, оно у них и не последнее, только кроме финансовых здесь возникают ещё репутационные потери. «Лицо» вниз съезжает. Другие должники ведь могут подумать, что им тоже не обязательно возвращать взятое взаймы. Не знаю с кем договаривался самчон, но раз его контрабандный бизнес профинансировали, то с высокой долей вероятности можно ожидать, что сделали это криминальные или полукриминальные структуры. А там с «понятиями» дела обстоят жёстко. Хотя бы раз «прогнёшься», конкуренты моментом в ноль «зачморят». Чёрт его знает, как обстоят дела у дядиных кредиторов с их «бандитским рейтингом»? Может, им очень кстати окажется провести акцию устрашения, дабы в нём подняться? Или, – чтобы удержаться на текущей позиции? Сложившаяся ситуация, на мой взгляд, для этого весьма удачная. У семьи самчона защиты никакой, а вина явная. Короче, ЮнСок оставил в наследство кучу дерьма, которое непонятно кому и как разгребать...

– Вы что-нибудь ещё хотели? – спрашивает юрист, выводя меня из состояния задумчивости.

– Нет, спасибо. Больше ничего. – отвечаю я.

Кажется, есть способ решить проблему с защитой дядиной семьи… Пока вспоминал произошедшие события, – подсознание подкинуло вариант. Так себе, конечно, вариант, но бесплатный…

(позже. Продолжение начатого минуту назад телефонного разговора)

….

– Госпожа МуРан, вы как-то сказали, – если у меня будут проблемы, то я могу обратиться к вам за помощью.

– Да, ЮнМи, я говорила такое.

– Понимаете, мой умерший самчон оставил после себя много долгов. Для решения проблемы необходимо разговаривать с кредиторами. Получилось так, что бизнес моего родственника не был законным. Если вы вдруг забыли, – он занимался контрабандой. Поэтому, люди, кредитовавшие моего самчона, – являются представителями соответствующих слоёв общества. Жена дяди сказала о них, – «опасные люди». Конечно же, я буду выглядеть в глазах этих людей недостаточно серьёзным участником переговоров. Чтобы подобного не произошло, хочу попросить вас выделить мне в сопровождение несколько охранников и какого-нибудь представителя, который бы дал понять о моих связях с уважаемыми людьми.

– Хм… Ты хочешь самостоятельно вести переговоры с бандитами?

– Я не могу однозначно утверждать, что они бандиты. Лучше назвать их, – коммерческими партнёрами моего дяди.

– «Коммерческими партнёрами»? Хм-хм… Но всё-таки, почему – ты?

– В обеих семьях из старших остались только женщины со слабым здоровьем. Они не справятся, хотя бы потому, что никогда не сталкивались с подобными проблемами. А ещё, нормальные деньги зарабатываю только я. Поэтому, – никто, кроме меня.

– Теперь стало понятно. Однако, – неожиданная просьба.

– Я не прошу у вас денег для решения личной проблемы. Её я решу сама. Мне нужна силовая поддержка. Точнее, – её видимость.

– Скажи мне, где ты всему этому научилась?

– Хальмони, я действую по ситуации. Никто меня не учил.

– Ты обратилась ко мне – «хальмони»?

– Когда-то вы мне разрешили.

– Я помню. И помню твой ответ. Значит, мы стали ближе?

– Думаю, – да.

– Хорошо, ЮнМи. Я переговорю с нужными людьми и сообщу, когда ты приедешь. Будь готова подробно рассказать все обстоятельства дела.

– Я понимаю, хальмони. Большое спасибо.

– Буду рада тебя снова увидеть.

– Спасибо. Я тоже, хальмони.

Конец тридцать третьей главы

Жизнь тридцать четвёртая

Время действия: седьмое декабря

Место действия: дом семьи ЧжуВона. На первом этаже дома, в холле, сталкиваются ЮнМи в сопровождении МуРан и ЮЧжин, в сопровождении ХёБин.

– Добрый вечер, ХёБин-онни. – наклоняя голову ЮнМи вежливо приветствует внучку хозяйки дома.

– О-о, – ЮнМи! – с искренним удивлением восклицает в ответ та. – Совсем не ожидала тебя увидеть! Почему ты здесь?

– Хальмони пригласила меня в гости. – отвечает та, скромно потупляя глазки.

ХёБин переводит взгляд на её сопровождающую. Похоже, прозвучавшее слово «хальмони» вызвало соответствующий «щелчок» у неё в мозгу.

– Я пригласила ЮнМи выпить чаю. – отвечая на взгляд внучки подтверждает МуРан. – Хочу послушать последние новости. ЮнМи интересная рассказчица.

Дав объяснение, бабушка поворачивает голову и смотрит на спутницу ХёБин.

– Добрый вечер, госпожа МуРан. – низко кланяется ЮЧжин. – Как ваше здоровье?

– Спасибо. Всё хорошо. – благодарит бабушка и вопросительно косится на ЮнМи.

– Добрый вечер, госпожа ЮЧжин. – заметив её взгляд, как полагается младшей, ЮнМи первой приветствует старшую по возрасту.

– Добрый вечер, госпожа ЮнМи. – нейтральным голосом отвечает ей ЮЧжин.

МуРан и ХёБин бросают быстрые взгляда на лица девушек, считывая с них эмоции.

– Я тоже пригласила ЮЧжин-онни поболтать. – сообщает ХёБин и предлагает. – Может быть тогда нам попить чаю вместе? Будет интересно узнать в два раза больше новостей.

МуРан оценивающе смотрит на ЮЧжин.

– Возможно, в следующий раз так и сделаем. – обещает она. – Но сегодня у нас с ЮнМи другие планы. Мы будем пить чай сами.

От прозвучавших слов у ЮЧжин (буквально чуть-чуть) вытягивается лицо и тут же вновь возвращается в доброжелательную маску.

– Да? – искреннее удивляется ХёБин. – А я хотела послушать. Судя по СМИ вокруг ЮнМи сейчас происходит много интересного…

– С удовольствием расскажу вам все последние новости, ХёБин-онни, если вы пригласите меня на чай. – вежливо наклоняя голову обещает ЮнМи.

– Подумаю, когда для этого будет наилучшее время. – кивнув, отвечает ХёБин.

ЮЧжин бросает быстрый взгляд на подругу.

– Мы пойдём. – сообщает всем бабушка. – Разговор может быть долгим.

– Мы тоже пойдём. – говорит ХёБин и одновременно с ЮЧжин кланяются «грандмама».

МуРан кивает им в ответ, а ЮнМи отвечает поклоном. Выпрямляясь, ЮнМи видит, что хозяйки дома на неё не смотрят, и повернув голову к ЮЧжин, быстро показывает ей язык.

Та чуть меняется лицом, но тут же возвращает на него маску безразличия. ЮнМи торжествующе улыбается и, развернувшись спиной к сопернице, устремляется за хальмони. ЮЧжин смотрит злым взглядом ей вслед, одновременно записывая себе в память ещё одно оскорбление – с ней не попрощались подобающим образом.

Время действия: седьмое декабря, вечер

Место действия: дом мамы ЮнМи

– Вот как-то так. – говорю я.

Сижу в кругу семьи, делаю «отчёт о проделанной работе». А именно – о результатах поездки к МуРан. Если кратко – то хальмони взяла паузу на пару дней, намереваясь собрать за это время информацию о кредиторах. Для неё, как и для меня, непонятен момент, – почему в копиях финансовых бумаг, которые я ей отдал, внятно не прописано обеспечение долга? Просто зафиксирован размер суммы, полученный самчоном и всё. Чем гарантируется возмещение, если дела пойдут не так, как ожидалось – не указано. То ли нам не все документы показали, то ли у дяди были какие-то «железобетонные» устные договорённости… Но лям двести, взятый под одну расписку, выглядит мутной историей, сильно пахнущей криминалом. Чёрт его знает, что там действительно в залоге? Может, в нём весь род Паков?

Поэтому, совершенно не хочется оказаться внезапно проданным в подпольный публичный дом или быть отданным «на разбор» чёрным трансплантологам. Мне, с моими глазами, вероятней первый из названых вариантов, но с учётом того, что я зарабатываю деньги, возможен и третий вариант – финансовое рабство, пока не рассчитаюсь с долгом, обременённым каким-нибудь ненормальным процентом. Оно, конечно – дикость и средневековье, но вот мне всё больше и больше кажется, что ментально, здешний народ от тех времён особо далеко не ушёл. Не взирая на массовое производство в стране всяких электронных штучек-дрючек. И в дорамах подобные моменты довольно часто мелькают. Не на пустом же месте они возникают?

Об этом было честно сказано МуРан, в качестве объяснения причины глубокой моей заинтересованности в происходящем.

Да, конечно, Южная Корея заявлена как правовое государство, плюс то да сё, но если украдут СунОк, а потом начнут по одной штуке слать почтой её пальцы, – вот шо скажите тогда мне делать? Может, какая-нибудь местная группа «антитеррора» и найдёт, и спасёт, только в каком состоянии будет к этому времени онни? Физические раны ещё как-то лечатся, но что делать с «поехавшей крышей» врачи не знают. А если говорят, что знают, то врут. Поэтому, лучше вообще не доводить ситуацию до подобного. И если становится понятно, что консенсуса не предвидится, – нужно валить. Даже всё бросив. Деньги можно зарабатывать и в другом месте, им без разницы где их зарабатывают, а вот отрезанные пальцы пришиваются лишь в течении часа, после которого – больше никогда.

– Такие большие люди. – произносит мама, когда я заканчиваю вольный пересказ общения с МуРан и сокрушённо качая головой, добавляет. – Плохо.

Это она сейчас о чём? О том, что потревожили «уважаемую семью»? А куда мне нужно было идти? В полицию? Во-первых, – повода нет. Пока лишь предъявили «чек» с просьбой оплатить, а всё остальное – исключительно мои личные придумки. А во-вторых, по сформировавшемуся у меня мнению, в полиции работают одни дармоеды, тупо проедающие жалование. Ходить туда бесполезно. Или может мне следовало положиться на «честное слово» дядиных кредиторов? Спасибо, уж как-нибудь без них. Сам.

В этот момент у меня звонит телефон, высвечивая на экране незнакомый номер. Беру, отвечаю, внутренне напрягшись в ожидании услышать «самчоновских мафиози» с их требованиями. Мужчина на той стороне линии здоровается по-японски и по голосу я узнаю кто это.

– Добрый вечер, господин Икута. – на родном языке абонента отвечаю я. – Несказанно рада вас слышать. Как ваше драгоценное здоровье?

Время действия: седьмое декабря, поздний вечер

Место действия: чат, который никогда не спит

[*.*] – Сестра Агдан похвасталась, что её тонсен звонили из Америки, прямо из американского отделения «Sony music»! Написала, будто её тонсен предлагают контракт.

[*.*] – Какая же она сволочь!

[*.*] – Кто? Пак СунОк?

[*.*] – Причём тут она? Я про Агдан говорю! Столько наговорила, всех оскорбила и ей за это ничего! Уедет к япошкам и будет оттуда смеяться, получая миллионы! Почему ей можно вести себя как хочется, а другим – нет?!

[*.*] – Она принцесса крови. Это всё объясняет.

[*.*] – Что ещё за «принцесса крови»?! И что именно – «всё объясняет»?!

[*.*] – Разве на мне есть табличка с надписью – «справочная»? Сама думай. А если нечем, – твои проблемы!

[*.*] – Уверенна, японцы не рискнут связаться с этой ненормальной. Агдан запросто может плохо сказать и об их правительстве.

[*.*] – @ Ещё как возьмут. Потому, что Агдан – наполовину японка. На самом деле её отцом был японец. А её корейский отец умер от разрыва сердца, когда об этом узнал.

[*.*] – Не может быть!!

[*.*] – Где-то подобный бред я уже слышала…

[*.*] – @ Точно тебе говорю. Сама внимательно посмотри на фото Агдан. В ней определённо есть японские черты!

[*.*] – И правда. А я-то думаю, что в ней такое неправильное? Вот в чём причина!

[*.*] – @ Поэтому Агдан генетически не любит Корею. И япошки ей названивают, – чувствуют в ней свою.

[*.*] – Теперь всё стало понятно. Нужно быстрее всем сообщить! А это точная информация, – что её мать изменяла с японцем?!

[*.*] – @ Точнее не бывает!

[*.*] – Стой, идиотка! Если отец не кореец, то и ребёнок тоже не кореец! Вы кому Агдан отдать решили?! Японцам?! Заберут и спасибо не скажут!

[*.*] – @ Главное, – это правда. Человек не должен притворяться тем, кем не является. Поэтому – пусть забирают эту лгунью! Она тут не нужна!

[*.*] – Значит, Грэмми нам не надо? И успех АйЮ во Франции, – это заслуга японцев? А ты сама случаем, – не японка? Что за значок перед твоим ником? Я такого здесь раньше никогда не видела! Ты кто такая?

[*.*] – @ Чего ты бросилась защищать Агдан? Сама, случаем, – не японка, раз такие вопросы задаёшь?

[*.*] – Я первая задала вопрос!

[*.*] – @ Да Агдан вообще, – воровка, если хочешь знать! Воровала кошельки у стариков. Даже суд был.

[*.*] – Врёшь!

[*.*] – @ Вот тебе номер дела и дата судебного разбирательства! Читай и наслаждайся, кх-кх-кх…

Время действия: восьмое декабря, позднее утро

Место действия: дом мамы ЮнМи

В неважном настроении сижу за синтезатором, гоняю на нём «гаммы». Проверяю, как обстоят дела с моими конечностями. А именно – порезанными пальцами. На первый взгляд, вроде, ничего, – сгибаются. Однако в них присутствуют ощущения – «что-то стало не так как раньше было». Похоже нужно начинать каждодневно играть, не дожидаясь полного исчезновения дискомфорта. Улучшать кровоток для ускорения рассасывания рубцов. Чёрт бы побрал этих корейцев! Уже со школы – психически ненормальные идиоты! На людей бросаются. А ты потом мучайся, – восстанавливался через боль. Быстрее бы свалить из этой «замечательной страны». Кажется, моё первоначальное – «не нравятся» к соотечественникам ЮнМи постепенно превращается в «тихо ненавижу» …

Впрочем, сесть за инструмент меня с подвигло не только желание узнать свои текущие «физические кондиции». Вчера из Америки вдруг позвонил Икута-сан. Видимо уже и до туда дошли слухи о творящейся в Корее «абсолютной жести». Мой собеседник был весьма удивлён отменой концерта в «Tokyo Dome» и хотел узнать о происходящем, как говорится, «из первых рук». Ну я ему и рассказал о ситуации, какова она есть. Выслушав, Икута некоторое время помолчал, видимо переваривая информацию, а потом задал вопрос – «ЮнМи, ты сможешь присутствовать на награждении «Грэмми»? На который получил честный ответ – «Не знаю, Икута-сан. Такой дурдом творится, в котором ничего гарантировать нельзя». На той стороне океана ещё помолчали, потом поздравили меня с моими новыми музыкальными успехами и, по-японски тактично, пожелав всего хорошего, отключились.

Я, честно говоря, не понял итога состоявшейся беседы, но приставшей с расспросами СунОк сказал, – «разговор шёл о сотрудничестве». Не говорить же, что «Sony music», похоже, – «уехала на тракторе в закат»? Итак, жопа со всех сторон, пусть хоть японцы будут надеждой для онни.

Сестре-то я лапшу на уши повесил, но реакция функционера музыкального лейбла действительно показалось странной. Вместо радости от факта моего скорого освобождения и возможности начать работу напрямую, он предпочёл закруглить разговор. Не заикнувшись о контрактах, вообще даже не поговорив о моих дальнейших планах. Может, обиделся? Икута же проталкивал меня на номинацию? А тут вдруг – «наверное, не приеду». Слишком легкомысленно для столь серьёзного мероприятия, о котором подавляющее большинство мировых исполнителей может только мечтать. И ещё неизвестно, как из-за этого будут развиваться мои дальнейшие отношения с «Sony music». Поэтому сегодня я сел работать. Ибо, как очень точно было подмечено в одной известной песне:

Никто не даст нам избавленья

Ни бог, ни царь и не герой.

Сам, только сам, можешь заработать! Своей мозолистой рукой. Ну, или пальцами. Это в зависимости от того, что именно на работе – натирается…

– ЮнМи! – кричит от входной двери СунОк. – Тебе доставка! Письмо из агентства принесли! Иди, нужна твоя подпись!

Чертыхнувшись, бросаю мучить себя и синтезатор и иду ко входу в дом, думая о ЫнДжу и директрисе – «что эти идиотки измыслили?». Ожидать хорошего – стопудово не стоит…

Добираюсь до курьера, расписываюсь, получаю конверт с фирменным логотипом «FAN Enterthament» в правом углу. Секунду думаю, – «где его вскрывать»? Прямо в прихожей, на глазах СунОк или в комнате, в одиночестве? Решив, что так и так придётся рассказать, раз онни «засветила» послание, рву бумагу.

Ну-с, что тут судьба приготовила на этот раз? Может, всё же, – свободу?

(несколько позже. Там же)

ЮнМи молча смотрит на СунОк, отставив в сторону руку с только что прочитанным листком бумаги. Глаза её потемнели, уйдя цветом в глубокую синеву.

– Что там? – видя такое дело встревоженно спрашивает СунОк.

– Они там вообще – …ли!! – сообщает ей тонсен.

– Почему?

– Решили повесить на меня убытки за провал в «Tokyo Dome»! Шесть с половиной миллионов долларов нарисовали!

– СКОЛЬКО?! – ужасается СунОк.

– Шесть с половиной! Сами же не давали мне участвовать в репетициях, потом из группы выгнали, а теперь предлагают оплатить их цирк на конной тяге! В суд обещают подать если не соглашусь! Опять деньги на адвокатов тратить! Б...ди…

ЮнМи с решительным видом складывает листок и убирает его обратно в конверт.

– Ты куда?! – восклицает СунОк правильно поняв намерения сестры.

– В агентство!

– Зачем?!

– Узнать, что у них с математикой!

– Не езди! Ничего хорошего из этого не выйдет!

– Не выйдет, так хоть в лицо им скажу, что о них думаю!

– ЮнМи, останься!

– Отстань!

(ЮнМи со злым выражением на лице устремляется мимо СунОк в сторону лестницы на второй этаж. Одеваться).

(Позже. Дом мамы ЮнМи. В прихожую заходит мама, на которой синий прорезиненный фартук до колен и длинные, по локоть, жёлтые резиновые перчатки. Видимо она пришла с кухни, на которой занималась готовкой.)

– Дочка, что происходит? – заглянув в прихожую, удивлённо спрашивает она у СунОк. – О чём вы шумите? Мне даже на кухне слышно.

– ЮнМи в агентство уехала! – возмущённо восклицает в ответ та. – Я ей говорила – остаться, а она слушать не захотела! Словно я пустое место!

– Зачем она туда поехала? – не понимает мама.

– Они письмо прислали! Решили сделать ЮнМи виноватой в провале японского концерта! Требуют выплатить шесть с половиной миллиардов вон! А ЮнМи поехала сказать, что она о них думает! А я ей сказала, чтобы не ездила, потому, что толку от этого не будет! А она…

– Сколько?! – перебивая, восклицает мама. – Сколько они хотят от ЮнМи?

– Шесть с половиной миллиардов вон… – уже тихо отвечает СунОк, смотря исподлобья.

Мама секунды три стоит, видимо пытаясь представить эту сумму и вдруг со вздохом схватившись за сердце, начинает оседать на подогнувшихся ногах.

– Мама! – кидается ловить её дочь. – Мама! Тебе плохо?! МАМА!!

Время действия: тот же день

Место действия: вход в здание агентства « FAN Enterthament »

– Директор БонСу просила передать, что отменила вашу командировку и вам следует вернуться в воинскую часть. Раз командировка закончилась, то и пропуск был аннулирован. Теперь вам его нужно заказывать заранее, если хотите попасть внутрь, Агдан-сии… Согласно правилам внутренней безопасности агентства…

Смотрю на охранника, испытывая зверское желание пнуть его от всей души. Меня не пропускают! Эти две свино-тётки, захватившие власть, очевидно предполагали моё «неожиданное и яркое появление» и заранее подсуетились, приняв меры к его недопущению. Сволочи!

– Скажите директору БонСу, что мне надоело терпеть идиотизм руководства агентства! – заявляю я в ответ охраннику. – Я подаю на него в суд за кражу личной интеллектуальной собственности! Директор завтра же получит официальное уведомление о запрете использования всех моих композиций! Так ей и передайте!

Не став дожидаться ответа, резко разворачиваюсь, намереваясь уйти, и нос к носу сталкиваюсь с КюРи. Похоже, она подошла сзади, а я, общаясь с охранником на повышенных тонах этого не услышал.

– Все композиции? – удивлённо у меня она. – И которые для СонЁн тоже?