Текст книги "Смерть айдола (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 51 страниц)

Как говорится – немая пауза.

(несколько позже. На входе в здание, на крыльце, стоит ЮнМи и, задрав голову, смотрит в небо)

Прищурив один глаз, пытаюсь смотреть вторым в сторону солнца. Конечно, нифига не видно, солнце тут сияет словно электросварка, стараясь выжечь всё, до камня. Почувствовав, что глаз от яркого света наполняется слезой, опускаю голову. Воистину – «над нами солнце светит, не жизнь, а благодать!» но не умею я создавать личную благодать вокруг себя. Всё какие-то трудности вместо неё образую. Вот и сейчас, открыл рот, пожаловался на трудности жизни, итог – загнал своих командиров в неудобное положение. Они отродясь с такими проблемами не сталкивались, а тут их поставили перед ними и попросили решить. Ну и… Получил приказ – никаких телодвижений до окончания дружеского визита во Францию! Чтобы не испортить впечатление о Корее, как о стране, в которой всё хорошо и жителям которой французы могут только завидовать! Не, слышал и иногда убеждался, что военные – идиоты, но то, что я дурнее их, – это ощутимый удар по самолюбию. На кой было лезть к ним с этим вопросом? Из желания сэкономить на адвокатах? Сэкономил! Уж лучше бы переплатил. Двадцать пятого сентября – награждение, а делегация отбывает пятого октября, и будет во Франции неделю. За оставшееся до пятого числа время мне нужно стать отличником боевой и политической подготовки, научиться метко стрелять (хотя бы из пистолета и автомата, Карл! Хотя бы, Карл!), знать достаточно подробно историю страны посещения, освежить в памяти историю своей страны, историю взаимоотношений наших стран и иметь правильное понимания международной политики. Так и сказали – «правильное». Интересно, а что, у меня есть реальный шанс где-то установить себе – неправильную версию? Просто даже любопытно – где это можно сделать?

Но это ещё не всё. Перечисленное – это базовый «установочный пакет». Опциями к нему идут – этикет проведения международных переговоров, (международных, Карл!), сдача теста на знание французского языка на уровень в корейских баллах 900+ (а Луну они с неба не хотят?), красивое ношение парадной формы («парадку» носить постоянно, пока эта бодяга не закончится) и готовность продемонстрировать свой актёрский талант. По последнему пункту конкретики нет, но, наверное, предполагается, что в любой момент я должен быть готов спеть или станцевать. Да! Ещё я должен уметь носить народный костюм, знать народные песни (в количестве не менее трёх штук) и танцы – тоже три, отечественные. Всему этому я должен успеть научиться до пятого числа…

…! Что-то мне это всё напоминает! А именно – Семён Семёныча, «руссо туристо» с «облико морале»! Судя по фильмам и рассказам, которые довелось видеть и слышать – именно так выпускали за границу советских людей. С накрученным патриотизмом и проверенным знанием истории. Кстати, у меня будет тест на знание слов гимна и флага… Ффф…. Не представляю, как я это всё переживу…

В компенсацию, так я понимаю прозвучавшие обещания, армия берёт меня под свою защиту – разбирается с родителями пострадавших подростков и претензиями университета СунОк. Как именно она это сделает – с помощью судебного разбирательства или личной договорённости, мне не сказали, да это и не важно. Главное – результат. Ну, а моим «разводом» с агентством будут заниматься уже после возвращения. Сейчас же – моей просьбе пошли на встречу, и «Корона» официально включается в состав делегации со стороны министерства обороны, как исполнительницы «Dragonsnewerdie». Вот! Не протолкни я эту песню, так и оснований бы брать с собой «Корону» не было бы. В Корее много всяких кей-поповских групп, одна другой краше. А так – железобетонный аргумент, если кто начнёт говорить о «мохнатой руке», здесь это чувствительная тема.Кстати, нужно сделать звонок ЮСону, порадовать, что его агентство выходит на новый, более высокий уровень. Он будет рад, я знаю, а то он что-то совсем кислый в последнее время.

Лезу за телефоном, который мне вернули, когда выпинывали из госпиталя.

(Несколько позже. Телефонный разговор)

– Ты отомстить решила? Специально это сделала?!

– В смысле – «специально»? – не понимаю я негативной реакции начальства. Любой другой руководитель агентства сиял бы от счастья, а этот – орёт.

– «UMG» могли стать спонсором поездки, а теперь мне придётся оплатить её из бюджета агентства!

Ну… если так… не знал, сорри… хотел, как лучше…

– Где я тебе деньги на это возьму?!

Опять этот визг про деньги? Жрёт он их там, что ли?

– Скажите, что агентство бедное, денег на поездку нет, все будут сидеть и квакать в той луже, где сидели. Всего доброго, господин ЮСон. – говорю я и разрываю соединении.

Поговорили… – недовольно констатируя я, смотря на телефон. – Тут сил не жалеешь, варианты вытаскиваешь, а он копейки пересчитывает. Не, с таким агентством кашу не сваришь. Бежать! Бежать как можно скорее!

Конец десятой главы

Жизнь одиннадцатая

Время действия: двадцать первое сентября, раннее утро

Место действия: дом семьи ЧжуВона. Семья завтракает в молчании, по причине того, что ДонВук, глава семейства, проснулся в дурном настроении

– Мне сделали неожиданное предложение для ЧжуВона. – прожевав очередную порцию риса, неожиданно для всех произносит он, нарушив тишину.

– Какое предложение, дорогой? Кто? – удивлённо спрашивает ИнХе, явно обрадовавшись, что муж заговорил.

– Из Министерства обороны. Работали со мной по последнему контракту, впрочем, неважно. – едва заметно поморщившись, отвечает ей тот. – Предложили включить ЧжуВона в состав правительственной делегации, которую направляют во Францию. Глава делегации – министр обороны. Я обдумал и решил, что для сына это может стать полезной поездкой. Полезной – в качестве приобретения знакомств и повышения его статуса. Я согласился. ЧжуВон поедет.

– Ой, как хорошо! – восклицает ИнХе, всплеснув руками. – Очень хорошо будет сыночку завести знакомства среди таких важных людей.

ДонВук согласно кивает.

– Да. – говорит он. – Может, станет смотреть на мир по-другому. Последние его идеи, вроде создания музыкального агентства, заставляют подозревать умственную деградацию…

Сын обвиняющим взглядом смотрит на мать. МуРан же, наклонив голову, смотрит в свою чашку с видом, словно не слышит, о чём идёт речь и, вообще, занята исключительно едой.

– Подальше от этой скандальной девчонки ЮнМи! – отвечает за неё ИнХе. – Правильно! Это она на него так влияет, что ему приходят такие идеи.

– Что это за мужчина, если на него влияет какая-то девчонка? – поворачивается к ней ДонВук. – Кто его так воспитал?

– Я просто хотела сказать, что она хочет сделать себе агентство, поэтому и уговаривает нашего сына… – растерянно объясняет ему жена, меняя версию.

– Вот пускай и побудет от неё подальше. – говорит ДонВук.

Время действия: двадцать первое сентября, утро

Место действия: агентство ЮнМи. Группа «Корона» стоит, построившись в линию. Кроме них, присутствуют: продюсер группы, главный хореограф и дизайнер по костюмам. Короче, – практически весь главный стафф, обеспечивающий работу данного творческого коллектива.

– Так. – многозначительно произносит ЮСон, с заложенными за спиной руками и озабоченным видом расхаживая вдоль строя девушек.

– Так! – ещё раз произносит он, остановившись и развернувшись.

– Я собрал всех вас, чтобы сообщить о потрясающей новости, событии глобального масштаба, впервые произошедшего в индустрии к-поп. – говорит он, обегая взглядом присутствующих.

Произнеся весьма интригующее вступление, ЮСон делает паузу, желая дать аудитории глубже прочувствовать этот эпохальный момент.

– Я приложил немало усилий для того, чтобы это произошло… – видимо, решив, что эмоциональная вовлеченность слушателей ещё недостаточна, а может, желая напомнить о своей роли, продолжает ЮСон раскручивать интригу. – Задействовал свои самые глубокие и давние связи, буквально надоедал напоминаниями очень важным людям …

Он снова делает паузу и, развернувшись, отмеряет два шага, словно художник, готовящийся нанести финальный мазок на полотно.

– Но мои усилия стояли того! – восклицает он, повернувшись к присутствующим. – Буквально не более часа назад мне сообщили, что на самом высоком уровне принято решение – включить группу «Корона» в состав правительственной делегации, направляющейся во Францию!

Ответом директору служит ошарашенное молчание.

– Ну? – спрашивает он, обращаясь ко всем. – Где крики радости? Или никто не хочет поехать вместе с президентом во Францию?

– Хотим, хотим, хотим! – кричит БоРам, первой придя в себя. – Господин директор, вы просто чудо! Мансе!

– Можешь за это меня поцеловать. – гордо разрешает ЮСон и, повернув голову, подставляет щёку.

БоРам, быстро стрельнув вправо-влево глазами, цепляет на лицо маску кукольной девочки и, мелко семеня ногами, устремляется вперёд. Дойдя до наклонившегося вперёд директора, она привстаёт на цыпочки и громко чмокает его в щёку, едва коснувшись её губами. Присутствующие разражаются одобрительными криками, а БоРам, развернувшись и всё так же изображая куклу, возвращается на своё место. Довольный ЮСон провожает её взглядом. Некоторое время продолжается шум, состоящий из удивлённых вопросов, признаний в неверии своим ушам и просто радостных возгласов.

– Думаю, – на фоне затихающих звуков произносит ЮСон, – что все участники поездки получат благодарность от правительства страны как члены дипломатической миссии.

Утихнувший было гомон усиливается с новой силой.

– Это всё, что было хорошего. – произносит ЮСон, в конце концов дождавшись тишины. – А плохое – то, что перед нами всеми стоит вопрос, на который пока нет ответа: как выжить с таким количеством работы?

(несколько позже, там же, те же. Пошла «производственная рутина»)

– ХёМин, завтра ты едешь на студию. – сообщает ЮСон, глядя на девушку. – Начинается подготовка к съёмкам твоего клипа. Будет день первый.

– Господин директор, но… песни ведь до сих пор нет? – удивлённо напоминает та.

– Знаю. – отвечает тот. – Не беспокойся, время ещё есть. Клип у тебя непростой, потребуется провести много подготовительной работы, прежде чем можно будет приступить непосредственно к съёмкам. На студии хотят сделать «пробный подвес», как они сказали. Собрали систему из тросов и противовесов для имитации невесомости и теперь намерены оценить – будешь ли ты висеть в ней как надо, или нет? Если нет, то будут регулировать. Потом ты начнёшь разучивать движения в подвешенном состоянии, чтобы они выглядели естественными. Поняла?

– Да, господин директор. – кивает ХёМин.

– И, это, ХёМин… – вытянув вперёд руку и щёлкая пальцами, говорит ЮСон, одновременно смотря на нижнюю половину тела девушки. – Предупреждаю тебя при всех. Если не будет соблюдаться техника безопасности, не будет страховочного пояса, мата на полу, сетки над ним, – просто отказывайся работать. Я это не то, что разрешаю, я тебе приказываю это делать. Берёшь телефон и звонишь мне. Понятно?

– Да, господин директор. – озадаченно отвечает ХёМин.

– Никакой самодеятельности. – продолжает «разжёвывать» ЮСон своё указание, чтобы в мозгах отложилось у всех. – Если ты вдруг сломаешь свои замечательные ноги или ещё что-то, – это будет означать крах всего. И Японии, и Франции. Понятно?

ХёМин, испугано округлив глаза, молча кивает.

– Сломаешь что-нибудь, выгоню с неустойкой, вместе со всеми, кто присутствовал и допустил.

ЮСон обводит тяжёлым взглядом подчинённых и добавляет. – Ещё раз повторяю при всех и для всех. Участницы «Короны» не должны пострадать. Группа вышла на правительственный уровень и представляет нашу страну в дипломатической миссии. Это даже не международный музыкальный конкурс. Тут уже другая мера ответственности для всех …

Директор снова оглядывает на этот раз слегка загрустивших слушателей, некоторым из которых, судя по выражению их лиц, ехать куда-то не так уж и хочется, как пару минут назад.

– Ничего страшного. – говорит он, решив приподнять увядший энтузиазм. – Будем работать лучше, чем можем и справимся. Файтин!

– Файтин… файтин… файтин… – вразнобой, с разной интонацией, отвечают ему.

– Вопросы ко мне есть? – спрашивает он.

После паузы народ отрицательно мотает головами.

– Тогда все идут по рабочим местам. – отдаёт приказание ЮСон и просит. – СонЁн, задержись, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить.

(несколько позже. Пустой зал в кафе агентства « FAN Entertainment » немногие посетители которого, увидев директора, решили свалить по-быстрому с озабоченными лицами. ЮСон же, воспользовавшись своей привилегией разгонять подчинённых по их рабочим местам, получил бонус – занял вместе с СонЁн лучший столик у окна, рядом с высокой декоративной пальмой.)

– СонЁн. – веско произносит он, дождавшись, пока бариста не принесёт кофе, до этого момента не начиная разговор.

– Да, господин директор. – тут же отзывается та, сжав колени и прижимая локти к телу, видимо, нервничая.

– Я хочу поговорить о тебе и твоём творчестве. – говорит ЮСон. – Каким я его вижу в ближайшее время…

– Слушаю вас. – вежливо наклонив голову, отвечает СонЁн.

– О твоём сольном альбоме…

ЮСон, наклонившись к столу, неторопливо отхлёбывает кофе из чашки, СонЁн в это время терпеливо ждёт, не прикасаясь к своему напитку.

– … Я волнуюсь! – неожиданно сообщает директор, поднимая голову и глядя на собеседницу. – Потому что никогда не знаешь, как в каждый конкретный раз сложатся звёзды. Твоя «Sayonara» была принята просто отлично, но тогда за неё сыграло многое. И новая для японцев группа, и синие глаза ЮнМи, и её кошка. Плюс личное расположение представителя крупнейшего в мире медиа конгломерата, – господина Икута…

ЮСон делает паузу.

– Но всего этого больше не будет. – многозначительно произносит он. – Теперь ты будешь одна. Конечно, как обычно, агентство сделает для тебя всё возможное, но внешние факторы, дающие плюс к успеху… Буду честен, – я их не вижу.

– Я понимаю. – наклоняя голову вперед и не поднимая её, произносит СонЁн.

– Есть, конечно, вариант – оказать помощь твоему промоушену, присоединив к нему каким-то образом ЮнМи. Но эта вкрай охреневшая от своей исключительности девица совершенно неуправляема. Ты сама об этом знаешь.

СонЁн молча кивает.

– Долго размышлял о складывающейся ситуации, желая её улучшить и неожиданно мне пришла в голову мысль. – признаётся ЮСон. – Я подумал о том, что… возможно, тебе пришла пора испытать себя?

СонЁн поднимает голову и смотрит на директора с несколько непонимающим выражением на лице.

– Тебе уже давно нужно сделать шаг, СонЁн. Шаг, поднимающий на новый уровень. Но сделать его нужно самой. Без поддержки чьей-либо чужой популярности. Какого-нибудь артиста или певицы. Только тогда это станет настоящей победой…

ЮСон снова делает глоток из чашки.

– Однако, я твой директор и не могу сказать – иди одна. Ночами не сплю, думаю, как сделать так, чтобы найти для тебя лучший вариант. – жалуется он и, наклонившись к столу, доверительно делится опасением. – У меня есть подозрение, что успех «Sayonara» в Японии отчасти связан ещё с её японским названием, хотя, кроме него, в ней нет больше ни слова по-японски. Меня беспокоит, что вся твоя работа сделана на английском. Между нами, – эти японцы те ещё националисты. Как они примут целиком англоязычный альбом, – предугадать невозможно…

Во взгляде СонЁн появляется беспокойство.

– И ЮнМи никак не желает подписывать контракт с «Sony». Думаю, на хорошее отношение господина Икуты рассчитывать больше не стоит…

Сказав всё это, ЮСон откидывается назад, на спинку стула и с печалью вздыхает. СонЁн сидит молча, смотря на директора, то ли обдумывая услышанное, то ли ожидая продолжения.

– Но, похоже, есть кто-то на небе, на твоей стороне, услышавший мои молитвы. – тоже помолчав, говорит директор. – И буквально только что появился вариант, возможно даже лучший для тебя, чем Япония. – Французы прислали приглашение к совместной деятельности. Ты же об этом слышала?

СонЁн кивает.

– Вот я подумал, раз «Sony» не предлагает тебя «подписать», может, тогда мы с тобой это сделаем с «UMG»?

Сделав предложение, ЮСон с интересом смотрит на реакцию СонЁн. Та, поняв о чём речь, распахивает глаза в искреннем удивлении.

– Вы хотите, чтобы я работала с «UMG», господин директор? Одна?! – восклицает она.

– Почему нет? – пожав плечами, отвечает ей он. – Материал для диска ты записала отличный. С «Sony» не понятно, что будет, сама знаешь по вине кого. А «UMG» хотят сотрудничества. И ты с группой едешь во Францию в правительственной делегации, плюс сейчас во французском чарте, в топе, сидят три корейские композиции. Самый тот момент, чтобы «UMG» подписать тебя.

– Вы думаете, они захотят это сделать? – недоверчиво спрашивает СонЁн.

– Я оценил ситуацию и, на мой взгляд, во Франции сейчас возникло схожее положение с внешними благоприятными факторами, как в ваш японский промоушен. – отвечает ЮСон. – А, чтобы французы быстрее принимали решения, я расскажу им о том, что японцы тоже предложили нам сотрудничать. Думаю, что подтолкну их, и с решением они затягивать не станут.

– Я не уверена, что готова выйти на такой уровень … – неуверенно отвечает СонЁн. – Не думаю, что моя подготовка настолько хороша, господин директор...

– Ом-ма-я! – сердясь, взмахивает на неё рукой тот и вопрошает. – Чего тебе хочется дождаться? Новой правительственной делегации, которая неизвестно, когда будет? Или ты хочешь записать ещё один диск и уже с ним… Так, да?

– Просто вдруг, внезапно, «UMG» … – сжавшись, извиняющим тоном объясняет СонЁн.

– Хватит неуверенности, СонЁн! Хватит! – командует директор. – У тебя есть реальный шанс стать кем-то большей, чем ты есть сейчас. Ты понимаешь?

– Понимаю. – кивает та, зябко поведя плечами.

– Раз понимаешь, тогда – действуй, другого такого случая не будет!

– А кто мне будет писать песни? – помолчав, спрашивает СонЁн. – Мне будет нужен репертуар…

– Перед «UMG» в очередь стоят тысячи композиторов, желая пристроить свои творения. Уж выбрать подходящее из такого количества всегда можно. – отвечает ЮСон и поясняет. – Если заключаешь договор с крупной медиакорпорацией, то все проблемы с репертуаром и продвижением она берёт на себя. Поверь, там работают профессионалы высочайшего международного уровня, который здешним ремесленникам даже не снился. Подберут самоё лучшее, подходящее именно тебе. За тобой останется только талант и трудолюбие.

На некоторое время за столиком воцаряется тишина. ЮСон хлебает кофе, СонЁн думает.

– А что будет с группой? – спрашивает она.

– А что с ней будет? – словно не понимая о чём речь, задаёт встречный вопрос ЮСон.

– Я же тогда не смогу с ней работать?

– Совсем не обязательно. Думаю, всё будет зависеть от того, какой ты достигнешь популярности. Если сможешь собирать стадионы, – то да, здесь мы тебя больше не увидим и будем наблюдать за твоим мировым турне из Кореи. Если этого не случится, не вижу причин, которые бы препятствовали твоей работе с коллективом. Я посмотрел – в «UMG» вообще нет корейских исполнителей. После французского успеха они будут заинтересованы в продвижении корейских групп если не во всём мире, то в Европе – точно. Ещё, может, это ты потащить за собой «Корону».

СонЁн задумывается так надолго, что ЮСону в конце концов надоедает ждать.

– Решишь проявить благородство – «не бросив», буду считать, что испугалась, использовав это как повод. – говорит он. – Никто из твоих согруппниц, которым выпала возможность показать себя в соло, не обеспокоились вопросом, что станет с тобой и с остальными, если у них получится. А у них – получилось. И у БоРам, и ЮнМи, сейчас ИнЧжон пробует. Думаешь, они будут хоть секунду колебаться, когда им предложат индивидуальное продолжение карьеры? Да ни в жизнь! Все хотят стоять первыми.

– Значит, так. – деловым тоном произносит ЮСон. – «UMG» хотят ЮнМи. Я, вместо неё, предлагаю им тебя. Но перед этим, хочу убедиться в том, что у нас с тобой всё серьёзно. Ты должна мне оказать небольшую услугу.

– Что я должна сделать? – насторожившись, спрашивает СонЁн.

Заметив это, ЮСон ухмыляется.

– Во-первых, – закончить работу с альбомом. – начинает перечислять он. – Но тут я помогу, чтобы у тебя было всё нормально, даже если для этого мне придётся стоять на коленях перед ЮнМи. А во-вторых...

СонЁн вопросительно смотрит на сделавшего паузу директора.

– Я знаю, что у вас у всех в группе и у тебя тоже, – хорошие отношения с президентом СанХёном. – говорит он. – Но, тем не менее, вынужден честно сказать, что созданная им в агентстве система управления делами, – совершенно не годится при работе за рубежом. Не стану приводить примеры, чтобы аргументировать, почему я так думаю. Это долго и требует специальных знаний, которых ты, возможно, не имеешь. Просто поверь мне, что это так. Кроме этого, в данный момент, у агентства – финансовые проблемы. Проценты по старым долгам плюс возросшие расходы, связанные с выходом на новые рынки, на которых никто не знает, что и как нужно правильно делать…

ЮСон недовольно морщится.

– Необходимо перестраивать систему. – констатирует он. – Искать специалистов, способных работать не так, «как в Корее», а так, как это делают все нормальные люди. Только на это тоже нужны время и деньги, а акционеры не желают вникать в нюансы. Люди они все, без исключения, уважаемые, но, к сожалению, далёкие от шоу-бизнеса в плане организации работ…

ЮСон печально вздыхает.

– Дошло уже до того, что сейчас под вопросом вся международная деятельность. – снова перейдя на доверительный тон и наклоняясь к собеседнице, жалуется он. – Никто не хочет понимать, почему нужно получать меньше, если у агентства появился новый рынок? Представляешь, – мне ИнЧжон не на что отправлять в Японию. И тебя ведь нужно будет вначале хоть как-то профинансировать, устроить презентацию для французов. Нищенкой тебя же не покажешь, так?

ЮСон с вопросом смотрит на СонЁн. Та, немного помедлив, согласно кивает.

– Самая болезненная тема для акционеров – размер отчислений артистам за международную деятельность. – недовольно цыкнув зубом, рассказывает директор. – Не знаю, кто и зачем написал в контрактах такие проценты, но когда мне с цифрами в руках говорят, что кроме Кореи, вот с такими отчислениями выступать где-то бессмысленно, – мне просто нечего на это возразить! Ты понимаешь?

– Да. – отвечает СонЁн.

– Вот. – удовлетворённо, от того, что с ним согласны, говорит ЮСон. – Главная сейчас моя проблема, это этот вопрос. Если его не решить, то всё может закончиться, толком не начавшись, а мне не хочется подобного исхода. Я вижу потенциал, вижу отдельные персоналии, способные обрести мировой успех и мировую славу. И совсем нет желания потом где-то услышать про себя, что судьба дала ему все карты в руки, а он – не смог!

ЮСон задумывается на пару мгновений, глядя в окно, видимо, представляя подобную сцену. Воспользовавшись моментом, СонЁн задаёт вопрос.

– Господин директор, – говорит она, – та презентация, о которой вы сказали. От меня не потребуется что-нибудь сверх записанного в моём контракте?

ЮСон выходит из задумчивости и переводит взгляд на внимательно смотрящую на него девушку.

– Если ты про историю с ИнЧжон, то – нет. – отвечает он. – С ней вообще по-идиотски получилось. Я, заваленный делами, не ожидал от неё такой наивности, а она, всю жизни прожив в закрытом цветнике, не подозревала, что где-то дуют ветра. Это не твоя ситуация. С тобой я буду действовать как отец, продающий любимую дочку в королевский дворец, где она будет сыта, обута, одета и не будет плакать...

– Я веду дела честно. – говорит ЮСон. – ИнЧжон просила, – я сделал, а она – получила то, что хотела. Пошло ли это кому на пользу, – это другой вопрос. Обещаю, если мне поступит предложение от французов получить что-нибудь «сверх контракта», я скажу об этом. Будешь решать сама. Никаких моих попыток повлиять на твоё решение не будет. Договорились?

– Да, господин директор. – кивает СонЁн. – Договорились.

– Тогда мне нужно следующее. – говорит ЮСон. – Я знаю, ты пользуешься в группе авторитетом. Поговори с другими участницами о своём согласии на моё предложение изменить процент отчислений в сторону уменьшения. Можешь рассказать им, что я говорил о проблемах в агентстве с деньгами и акционерах. Что без их решения международных поездок не будет.

– И каков размер уменьшения процента отчислений? – спрашивает СонЁн.

– Будете получать столько же, сколько получаете в Корее. – быстро отвечает директор.

СонЁн недовольно хмурит лобик.

– Ничего в этом плохого нет. – говорит ей ЮСон. – Сама подумай. До этого момента вы получали по корейской ставке и неплохо заработали за всё время вашего существования. Будете и дальше так же получать, только срок жизни группы у вас продляется, считай, в два раза. Не здесь, а за границей. Словно у вас новый дебют и всё по новой – реклама, участие в шоу, сьёмка клипов. В любом случае – никто вам эти невероятные проценты СанХёна платить не будет, не нужно быть такими наивными! По крайней мере, ты же не такая, СонЁн?

– Господин директор, – сделав паузу, произносит СонЁн, – а зачем вы просите меня это рассказать остальным? Ведь вы же можете собрать всех и привести ваши доводы и объяснения, как вы делаете это сейчас?

– Тогда это будет актом административного насилия. – отвечает ЮСон. – Ещё одним потенциальным скандалом, который может некрасиво выглядеть как свидетельство в суде, хотя не знаю, будет он ещё или нет. Это на всякий случай… Потом, я вижу, что в группе есть нездоровый ажиотаж в связи с появлением «нового бога» – ЮнМи, которая написала несколько удачных композиций и теперь ей смотрят в рот и слушают, что она говорит, ожидая – «не даст ли она им ещё чего»? Ей же плевать на группу и на агентство, но к примеру, БоРам этого сейчас не объяснить и, думаю, с ИнЧжон тоже будут проблемы. А ты – авторитет. Тебя выслушают, задумаются, поймут. И всё обойдётся без истерик и скандалов, до которых так падки СМИ. У нас и Франция, и Япония впереди, но денег сразу на всё нет. Мне только новых скандалов сейчас не хватало, чтобы окончательно с ума сойти. Ты, кстати, знаешь, что ЮнМи купила мотоцикл и гоняла на нём без номеров по Сеулу?

СонЁн кивает в ответ.

– Никому из ваших анти ещё не пришло в голову спросить, как вы там в группе следите за своей младшей? – едко интересуется ЮСон.

СонЁн в ответ растерянно хлопает глазами.

– Или начать собирать подписи в «Голубой дом» с требованием вас запретить? – продолжает ёрничать ЮСон и, закончив, переходит на нормальный тон. – Так что давай сделаем всё спокойно, деловито, как профессионалы. Не знаю, куда выведет путь этой звезды, но нам с вами нужен каждодневно рис в чашке и уверенность в завтрашнем дне. Согласна?

– Согласна. – подумав, кивает СонЁн.

– Тогда иди, объясни ситуацию остальным, пусть размышляют. Потом приду я, поговорю с вами отдельно. Понятно?

– Да, господин директор. – отвечает СонЁн.

(позже. То же кафе, но СонЁн только что ушла, ЮСон за столиком один)

Ну вот. – думает он, шаря в правом кармане пиджака в поисках таблеток. – Всё равно французам её пришлось бы предлагать взамен ЮнМи, а так ещё и полезное дело сделает – заронит зёрна разума в головы этих пустоголовых. Тут главное, нашлось бы чего в этих головах, на чём они сумели бы взойти, – эти зёрна, хе-хе-хе…

Наконец выудив из кармана разыскиваемое, ЮСон открывает тубу и вытряхивает из неё на ладонь сразу две таблетки.

Здоровьем жертвуешь, – недовольно думает он, отправляя их в рот и запивая оставшимся в чашке кофе, – а всё равно, всем не нравлюсь. То мораль моя не та, то денег мало плачу…

Вздыхает.

Мне бы ещё бы с годик здесь продержаться, – думает он, – я бы тогда завёл свои порядки. Дура эта ещё, с судом своим… Как бы её так ткнуть почувствительней, но без вреда для себя?

Место действия: воинская часть, недалеко от плаца

Время действия: утро

– Снова ты. – глядя на ЧжуВона, констатирую я.

Как говорила кэрролловская Алиса, дела идут – «Всё страньше и страньше!». Сегодня, на утреннем построении части, я внезапно узнал удивительную информацию – со мной едет ЧжуВон! А если точнее, – мы вместе едем во Францию, в составе той самой делегации. Подполковник наш, объявляя об этой новости, – приказал выйти нам обоим из строя, чтобы остальным было лучше видно, и сообщил, мол, до того мы с ЧжуВоном такие из себя молодцы, – просто слов нет! И поэтому будем представлять страну за её границами. Не, ну я-то знал про себя, не удивился, но вот про этого деятеля, – узнать было неожиданно.

– Как я должен воспринимать твои слова? – спрашивает ЧжуВон.

Не торопясь отвечать, оценивающе разглядываю его, продолжая размышлять над вопросом – «какого чёрта он со мной?» и нахожу массу возможных вариантов ответа. Например, потому, что мы с ним знаем французский. Или потому, что мы представлены к более-менее боевым наградам. Или потому, что у него такая замечательная семья….

– Как констатацию того, что меня вскоре снова ждут боль и страдание. – отвечаю я на вопрос ЧжуВона.

– «Боль и страдания»? – естественно, не поняв, удивлённо переспрашивает тот. – Почему?

– Пока были праздники, я немного повалялась перед теликом и посмотрела вместе с онни и мамой пару серий из сериала. – объясняю я. – Так вот, там у главной героини есть оппа, который вечно создаёт ей проблемы. Он её довёл уже до того, что когда она его видит, то кричит – «Опять ты?!», зная, что её вскоре вновь ждут боль и страдания.

– Странные у тебя ассоциации. – немного помолчав, говорит ЧжуВон и спрашивает. – И какие, благодаря мне, «боль и страдания» тебя ожидают?

– Благодаря тебе, меня ждёт курс строевой подготовки, что, согласись, совсем не праздник, не говоря про всё остальное. – поясняю я и добавляю. – Поэтому, когда я тебя увидела, сразу вспомнила слова героини телесериала – «Опять ты?!». Теперь понятно, о чём я?

– А почему претензии только ко мне? – не соглашается ЧжуВон. – Твоей вины нигде нет?

– То есть только моя вина, что меня северяне не убили? – саркастически интересуюсь я.

– Причём тут – северяне? – удивляется ЧжуВон. – Разговор сейчас о поездке во Францию. Если бы не твои способности в музыке и в изучении иностранных языков, – тебя бы не включили в делегацию. Я тут не причём. Это ты всё сама.

– «Сама», значит? – с сарказмом киваю в ответ. – Понятно.

– Да. – подтверждает ЧжуВон. – Именно так.

– А тогда ты, – за какие способности включён в состав делегации? – интересуюсь у него.

– Ни за какие. Внесён в список за доблестное выполнение воинского долга и как представленный к воинской награде. Спас старшего по званию. Тебя, между прочим.

Задумчиво выпячиваю губы.