Текст книги "Смерть айдола (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 51 страниц)

– Нельзя жить в обществе и быть свободным от его оков… – вздохнув, с сожалением цитирую я, понимая, что от идеи смотаться на пару дней за границу придётся, видно, отказаться.

– Я забыла про то, что нужно будет сходить к отцу, – говорю я СунОк. – Прости. Просто хотелось новых впечатлений. После этого хорошо работать получается. Буквально «прёт».

СунОк с подозрением смотрит на меня, но я её не обманываю. Погуляв вчера с ЕнЛин, просто пообщавшись с ней в общем-то, ни о чём, меня после этого вечером – бомбануло. Столько всего успел сделать и, главное, – не то, что быстро, а ещё и качественно! Жаль, что у ЕнЛин это был единственный свободный вечер. Когда я её «зацепил» в кафешке, она сидела, ждала подругу, с которой была назначена встреча. Но та уже с дитём и у дитя заболели зубы, температура… В общем – подруга «не смогла» и отпала. А с сегодняшнего дня ЕнЛин уже «расписана» до конца праздника по родственникам, мероприятиям и друзьям. И сразу после Чхусок она улетает в Канаду, к скучающему мужу, как я понял. Будь на его месте, я тоже бы скучал, не желая, чтобы молодая жена и одного лишнего дня проводила в местности, где бродят всякие бывшие школьные друзья и воспоминания детства. Ну их нафиг всех разом, таких красивых!

– И вообще, онни, – говорю я. – Понимаю, что ты вправе считать меня причиной твоих проблем с учёбой и друзьями, и мне следует просить прощения, но я не стану этого делать. Во-первых, ты сама виновата, нажравшись до беспамятства в первый же учебный день…

– Все хотели выпить со мной за мою сестру! – перебивая меня, восклицает СунОк. – Поэтому мне пришлось столько выпить! Из-за тебя!

– А если бы из-за меня тебе предложили принять участие в групповой сексуальной оргии под кокаином? Согласилась бы?

Задав вопрос, делаю паузу. СунОк молчит.

– Думаю, ответ понятен и однозначен, – делаю я вывод. – Значит, и с выпивкой могла найти вариант.

– Какой?! – восклицает онни.

– Сказала бы – «моя тонсен меня отдубасит!».

– Совсем, что ли? Ты же айдол! Какое потом будет о тебе мнение?

– Мнение будет хорошее. Скажут, забочусь, не даю спиться родной сестре. Помнишь, что спросил тот журналюга, который поймал меня в больнице? «Ваша сестра – алкоголичка?» Вот чего он у меня спросил!

– Второе, – говорю я, не давая онни возможности возражать: – хватит уже цепляться за свой университет. Он совсем не светоч знаний, каким тебе представляется. Если не веришь, то давай прямо сейчас наберём с телефона какое-нибудь туристическое агентство в Америке, и ты попробуешь заказать тур с проживанием в нескольких городах и бронированием билетов на самолёты, автобусы и поезда. Сможешь?

СунОк не спешит отвечать.

– Не уверена, что получится. – говорю я. – А ведь на последнем курсе университета это для тебя не должно быть сложным…

– И последнее, – заканчиваю я. – Да, друзья, обидно конечно… Но я же не виновата, что они тебя бросили, едва возникли проблемы? Ты же их выбирала?

– Если бы ты не была моей сестрой, то я бы тебя прибила за такие слова. – помолчав, отвечает СунОк.

– Славу богу, мне повезло. Кстати, о вере… Я тут в храм ходила и меня в нём научили правильно мстить. – говорю я. – Знаешь, как? Живи хорошо и все недоброжелатели сдохнут от зависти…

СунОк, распахнув глаза, теряется в попытке подбора слов для возражения.

– По крайней мере – должны. Так написано в скрижалях…

– Каких ещё «скрижалях»?

– Ну, там такие листки за стеклом повешены. С мудрыми советами разных святых.

– Что за храм такой? – с подозрением смотря на меня, спрашивает онни.

– Если думаешь, что это «храм чёрной мессы», то ошибаешься, – отвечаю я. – Вполне себе нормальный культовый объект, недалеко от метро. Удобно.

– Точно – не секта? – уже настороженно спрашивает СунОк.

– Не секта.

– Смотри! – предупреждает она меня. – Знаешь, сколько сейчас их кругом? Постоянно только об этом и пишут. Завлекают к себе знаменитых людей и тех, у кого деньги есть. У тебя ведь сейчас и то, и другое.

– Не, это не интересно, – пренебрежительно машу я рукой. – Меня в такое не заманить. Если мы с тобой помирились, давай тогда подумаем, как мы сможем провести не три, если точнее – два с половиной дня, чтобы не было потом мучительно больно за бездарно пропавшее время.

– А с чего это вдруг мы с тобою – «помирились»? – с подозрением глядя на меня, интересуется СунОк.

– Да? Нет? – смотря на неё, задаю я вопросы. – Если нет, может тогда заключим перемирие? Как животные в засуху у водопоя, так и мы с тобой на время праздника. А?

– Тебе точно ничего не нужно будет делать в агентстве? – помолчав, недоверчиво спрашивает онни.

– Если я решила ничего не делать, то меня уже не остановить! – понтуясь, отвечаю я и объясняю: – Никого там не будет на Чхусок. Все рванут по домам. Мы тоже можем принять участие в этом празднике жизни. Поедем куда-нибудь… Осталось только решить – куда.

Пфф… – выдыхает СунОк.

– Ты же знаешь, что у меня проблема с памятью, – напоминаю ей я. – Без тебя – просто пропаду. Но я запомнила, что, когда ты меня обнимаешь, мне становится хорошо.

СунОк очень недоверчиво смотрит в ответ.

– У меня для тебя подарок есть, – говорю я. – Особый. Как твои дела с подписчиками? Подписываются?

– А что? – настораживается онни.

– Мне тут БоРам-сонбе посоветовала песню для бывшего написать, – говорю я. – Типа, к расставанию. Все так делают, кто способен. Вот, сделала, хочу выложить у тебя на канале. Эксклюзив.

Онни с подозрением смотрит на меня.

– Всё нормально, – успокаиваю я, решив, что она подумала про FAN. – По договору с агентством все права на песни принадлежат мне, и я могу распоряжаться ими самостоятельно. Кажется, я тебе об этом говорила.

СунОк медленно кивает.

– А что за песня? – спрашивает она.

– Офигительная, – обещаю я. – Ещё ни один оппа при расставании такой не получал!

– Я уже чувствую, что тут что-то не то, – сообщает мне онни.

– Там надо только картинку добавить, – не обращая внимания на её слова, говорю я. – Камера у тебя есть, снять видео проблем не будет.

– Толком скажи, что за песня?! – начиная злиться, требует СунОк.

– Хит всех времён и народов, – даю я рекламу своей поделке. – Гимн всех корейских девушек, расставшихся с оппой!

– Так «гимн» или «хит»? Опять на английском, что ли?

– Ну так в каждом уголке мира должны знать об этом событии, – пожав плечами, объясняю я причину своего выбора. – Жаль, на Марс трансляции нет. Я бы и туда послала!

– Пока не послушаю, никаких тебе «выкладок» не будет! – грозно предупреждает меня онни.

– Ноу проблем, – пожимаю я плечами. – Тебе флешку дать или на телефон скинуть?

(примерно через пять минут, вынув из ушей наушники, подключённые к телефону)

– Ты вообще рехнулась такое писать?! – возмущённо восклицает СунОк. – Вообще дура, что ли?

– А что не так? – обижаюсь я за сделанный кавер, хотя подобная реакция была отчасти ожидаема. – Нормальная песня. Всё есть – воспоминания о прошлом, сожаления о будущем, даже намёк на попытку возврата. Потом – очень приятные слова для мужского эго. Что ещё от песни-расставания требуется?

– Точно – рехнулась, – уже спокойней констатирует СунОк и обещает. – Сейчас позвоню ЁнЭ, скажу, пусть она тебе запретит. Пусть она тебе рассказывает, что не так, чтобы я тебя не придушила, идиотку.

– Ой, да ладно тебе! – говорю я. – Сразу прямо звонить, жаловаться. Давай лучше поговорим о том, на сколько тебя в тюрьму посадят за спекуляцию ценными бумагами?

Онни замирает с телефоном в руке, не донеся его до уха.

– А вообще я хотела пообщаться на серьёзную тему, – говорю я. – Будущее туманно и неопределённо, и в нём есть такие штуки, как поворотные моменты. Кажется, в моей жизни настал такой момент. Я хотела поговорить с тобой об этом.

– Ты беременна? – помолчав две секунды, спрашивает СунОк.

– Другой напасти в жизни нет? – интересуюсь я.

– Заболела? – внимательно оглядывая меня, делает другое предположение СунОк.

– Нет, я собираюсь говорить о светлом будущем, – отвечаю я.

– Скажи сейчас, – предлагает онни.

– Сначала нужно подготовиться, – отвечаю я, полагая, что после того, как я сообщу о своём желании покинуть агентство, прогулка по городу в сопровождении онни вряд ли состоится.

Будет много крика и мама в доме…

– Опять что-то натворила, – приходит СунОк к окончательному выводу.

– Ещё нет, собираюсь, – отвечаю я. – Но думаю становиться умней и сначала обсудить идею со старшей сестрой. Узнать, что она скажет.

– Да? – очень недоверчиво произносит онни. – А почему это нельзя сделать дома?

– Сколько можно дома сидеть?! – возмущаюсь я. – Дом, агентство, агентство, дом! Я что – проклятая, что ли? Хочу на людей незнакомых посмотреть! Съесть чего-нибудь вредного…

– И куда мы с тобой пойдём?

– Можно в «Галерею», – предлагаю я. – Пошаримся по бутикам, посмотрим, чем завлекают. Зайдём, навестим наш электрощиток. Пощёлкаем, как в прошлом, выключателями, побегаем в темноте наперегонки с охранниками универмага, поужасаемся, нагуляем аппетит, потом сядем где-нибудь, где прилично кормят, и я тебе всё расскажу.

– Тебя точно одну нельзя из дому выпускать, – внимательно смотря на меня, произносит СунОк. – Ты какая-то возбуждённая.

(Где-то в это же время. ИнЧжон, скрывшись от посторонних глаз, вытирает платочком горькие слёзы обиды. Наконец, слёзы подходят к концу. ИнЧжон несколько раз глубоко вздыхает, смотря в небо сквозь промокшие ресницы.)

– ИнЧжон, ты должна быть сильной, – говорит она сама себе. – Сильной и смелой. Сильной, смелой и хитрой, как остальные. Действуй! Тогда ты справишься.

Ещё несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она достаёт из сумочки сотовый телефон и, развернув его к себе, нажимает на кнопку, выводя из состояния «сон». Экран освещается, продолжив показ остановленной дорамы.

«Ах, господин!» – восклицает на экране молодая девушка в наряде эпохи Чосон: – «Вы говорите такие слова, от которых кружится голова! Но я ещё такая молодая и неопытная, что просто боюсь в них поверить! Вдруг вы хотите воспользоваться моей наивностью, господин?»

– «Как же мне доказать, что мои слова – правда?» – раздаётся за кадром мужской голос.

– «Думаю, лучше всего, если они превратятся во что-то… осязаемое, господин,» – с невинным выражением на лице, которое в этот момент показывается крупным планом, отвечает героиня.

Немного наклонив голову к плечу, ИнЧжон смотрит на экран телефона так, словно старается хорошенько запомнить то, что на нём видит.

«Какая ты проказница»!

«Ах, господин, что вы делаете?! Я так смущена!»

(Где-то в это же время. Сеул)

– ХонКи!

– Да, СуМан-харободжи.

(харободжи – дедушка по-корейски. прим. автора)

– Я слышал, завтра ты будешь на вечеринке?

– Да, харободжи. Отец мне разрешил. А что?

– Хочу узнать у тебя, что ты думаешь об Агдан?

– Агдан?

– Да.

– Ну-у… Она красивая, но странная.

– Значит, она тебе нравится, если красивая?

– Не знаю.

– Что значит – не знаю?

– Я просто не думал об этом, харободжи.

– Мужчина не должен размышлять о таком. При взгляде на женщину он должен сразу знать, нравится она ему или нет. Думать об этом ему не нужно, если он мужчина.

– Я видел её вблизи всего один раз, а потом – только по телевизору. Телевизор изменяет восприятие, харободжи. Ты же сам об этом говорил.

– То есть ты хочешь увидеть её вблизи?

– Я??

– Я неправильно понял твои слова?

– Она, конечно, симпатичная… Но она служит в морской пехоте… И у неё есть жених…

– Жениха у неё уже нет. Они официально расстались. Ты ведь с ней знаком. Почему бы тебе завтра не пригласить её с собой?

– Ты хочешь, чтобы я это сделал?

– Внук, ты какой-то вялый. Я в твои годы таким не был.

– У меня есть девушка, харободжи! И она будет совсем не рада, если я последую твоему совету!

– Пфф… что за молодые люди пошли. Ничего им не надо. В моё время, чем больше девушек, – тем лучше!

– Но у меня с ХиСон хорошие отношения. И у нас с ней планы…

– Посмотрите на него – планы! Разве не знаешь, что в чужой каше и бобы больше? Ладно, вижу, что толку от тебя – чуть. Предложи ей завтра прийти.

– Зачем? Она не нашего круга.

– Она звезда мирового уровня. Неужели тебе не интересно?

– Харободжи, она реально – странная. А если она что-то выкинет? Потом все будут вспоминать, что это я её привёл. Дедушка, почему бы тебе самому не пригласить её?

– Возраст у меня не тот. И это будет откровенным актом агрессии против её агентства. Запрячут потом её далеко, а мне хочется, чтобы она поработала с АйЮ.

– Харободжи, на вечеринке я собираюсь веселиться, а не решать бизнес-проблемы.

– И это очень плохо. Наверное, потому, что у тебя просто нет бизнеса. Думаю, мне стоит поговорить с твоим отцом. Мне не нравится твоё легкомысленное отношение к жизни.

– Харободжи, но я ещё учусь! У меня будет ещё время думать о бизнесе.

– Аджж-ж, до чего ж ты недальновиден, ХонКи!

(Примерно в это время. Дом мамы ЮнМи. Сборы перед зеркалом)

– Что, даже помадой не воспользуешься? – удивляется СунОк.

– Нет, – отвечает ЮнМи. – Хочу, чтобы кожа отдохнула от косметики.

– Ты же хотела не привлекать внимания? – не понимает СунОк. – А делаешь – наоборот! Девушка без мейкапа сразу заметна.

ЮнМи задумывается над словами сестры.

– Твои поклонники тебя затопчут, если тебя заметят, – обещает ей та.

– Мои поклонники сейчас помогают своим родителям готовиться к празднику, – отвечает ЮнМи. – Или едут вместе с ними к родственникам. Я рассчитываю, что сегодня подростки заняты и их не может быть много на улицах. Поэтому и хочу прогуляться именно сегодня. Пока у всех дела.

– А если ты ошибаешься? – спрашивает СунОк.

– Выключим свет и убежим! – улыбается ей в ответ ЮнМи.

(вторая половина дня)

Сидим с СунОк в дорогом ресторане в районе Апкучжон-дон. Поздно обедаем. В «Galleria Department Store» не пошли, мы там уже были, всё видели. Делать там, по большому счёту, нечего. Не выключателями же щёлкать, в самом деле? Кроме него в округе полно бутиков и магазинов и есть ещё один флагман торговли – «Hyundai Department Store», в котором я не был.

«Hyundai Department Store»

Мы с СунОк его пока лишь так, по дуге обогнули снаружи, визуально оценив «объём предстоящих работ», если решим зайти. А потом зашли перекусить, перед этим просто погуляв по улицам, посмотрев, как город где-то ещё только готовится к празднику, а где-то уже и празднует.

Ничего сногсшибательного лично я не увидел. Похоже на наш Новый год. Сегодня первый официальный выходной. Понятно, что вчера на работе все допоздна квасили на хвесиках, отмечая наступление радостного события, а сегодня кинулись «доготавливаться» или готовиться, кто вообще ещё и не начинал это делать.

Короче, как наш Новый год, день первый – затаскивание продуктов в квартиру и превращение их в праздничное угощение. Завтра, я полагаю, будет основное поедание приготовленного и главные торжества. А на третий день – доедание оставшегося и гулянки на свежем воздухе, чтобы растрясти выпитое и съеденное. Поэтому праздник на улицах чувствуется, но пока так, – «слегонца». Взрослые заняты серьёзными делами и настроение за них создают дети, которых особо никуда не припашешь в подготовке, да они ещё и мешаются.

Ходят они ряженными в национальные или вообще не поймёшь что за костюмы, дудят во всякое, что может издавать звук, бьют в барабаны, поют. Прохожие умиляются, улыбаются и вдохновлённые, бегут по своим делам дальше. Одни мы с онни беззаботно болтаемся. Не, ну не одни, есть уже, конечно, те, кто тоже отмечает, но таких мало. И моя идея насчёт того, что на меня обращать внимания особо не будут, не оправдалась. Обращают, причём ещё как. То ли потому, что я выше СунОк, то ли из-за брючного костюма (не надо было его напяливать). Может, действительно из-за того, что без косметики. Алая помада – здесь стандарт для женщин, которым ещё нет тридцати. А может, я флюиды или излучение какое-то испускаю, не местное? Вот все и пялятся. Но пока никто, славу богу, не пристал с просьбой дать автограф или сделать совместное селфи. В ресторане же вообще – тишь да благодать. Время не жорное, пусто. Заняли себе столик, рассчитанный на четверых, а-ля «в отдельном кабинете», наслаждаемся, чревоугодничаем. Под это занятие сообщил онни, что принял окончательное решение покинуть агентство и начать единоличное плавание. Она не в шоке, не скажешь так о ней, но крепко озадачена.

– Понимаешь, – объясняю я, как пришёл к такому решению и говоря о своём агентстве: – никто в нём не умеет работать на международном уровне. Всю жизнь сидели в Корее и для них заграница – это что-то сложное и непонятное. СанХён пытался наладить работу, но он выбыл по здоровью. Когда теперь вернётся – неизвестно. Говорят, что после таких провалов человеку нужно минимум год восстанавливаться, а по-хорошему и не один. А если он вообще работать больше не сможет? Смысл в такой ситуации сидеть и терпеть?

Я пожимаю плечами, показывая, что не понимаю.

– Но ты же ездила в Японию? – возражает СунОк. – Ведь всё хорошо было? Денег много заработала, популярность.

– Я оттуда вернулась выжатая, словно лимон, – говорю я. – А денег заработала бы ещё больше, если бы поехала туда одна с Мульча.

СунОк задумчиво отпивает кофе.

– Так никто не делает, – говорит она, ставя чашку на блюдце. – Судиться со своим агентством? Кто же тебя потом возьмёт на работу?

– Онни, я говорю – ты меня не слышишь. – отвечаю я. – Я не собираюсь ни у кого здесь работать. Корея уже выглядит маленькой и тесной после моего первого места в хит-параде Франции. Я способна на большее, чем всю жизнь пользовать «милый» концепт. Хочу работать сама и на себя, а ты продолжаешь мыслить в парадигмах прошлого. Парадигмах наёмного работника. Заканчивай это делать. Переходи на новый уровень.

– У нас судебные преследования, – коротко помолчав, говорит СунОк. – И дядя…

– Тем более, – говорю я. – Думаешь, мне тут дадут развернуться с таким багажом? Кстати, что там с дядей? Какие-нибудь сигналы от его семьи поступали?

СунОк молча отрицательно крутит головой.

– А почему? – удивляюсь я. – Сколько времени уже прошло, могли бы уже сообщить, что узнали.

– Не знаю, – пожимая плечами отвечает она. – Может, не хотят?

– Нифига себе, – говорю я. – Я в шоке. … Звезда в шоке.

СунОк перестаёт смотреть куда-то вниз, мимо стола и поднимает взгляд на меня.

– Удивительно, но ты действительно – звезда. – произносит она. – Как такое могло случиться? Совсем недавно ведь ничего не было?

– Совпало, – тоже пожимая плечами, с иронией отвечаю я. – Не отказываться же теперь?

– Может быть, если завтра прийти в их время на кладбище, то мы их там встретим? – снова перевожу я разговор на странных родственников. – Узнаем, чего молчат?

Здесь, в родне ЮнМи, заведено посещение кладбища семьями в «своё время», чтобы случайно не пересечься. Общаться – нельзя, а график согласовать – всегда пожалуйста! Вот это нормально?

– Не знаю, – отвечает СунОк на моё предложение. – Надо у мамы спросить.

– Спросим, – соглашаюсь, одновременно решив глубже в этот вопрос не лезть, пока меня конкретно не попросят что-нибудь сделать.

– У меня всё, – сообщаю я онни, имея в виду свой закончившийся десерт и интересуюсь. – Будешь что-то ещё, или просить счёт?

– Нет, – отрицательно мотает головой в ответ та. – Я тоже – всё. Интересно, на сколько мы с тобой съели?

– Онни, – веско произношу я. – Твоя сестра – мировая звезда. У тебя – новая жизнь. Ты можешь подумать про себя, но задавать вслух такие вопросы – не принято. Соответствуй.

Угу? – угукаю я, вопросительно смотря на неё из-под бровей.

СунОк в ответ вздыхает.

– Я стараюсь. – говорит она. – А по поводу твоего решения судиться с агентством – мама будет расстроена.

– Просто сейчас удобный момент, – вновь повторяю я уже сказанное. – Они подставились, не выполнив взятые на себя обязательства. Если сейчас не воспользоваться ситуацией, потом придётся три года ждать, пока контракт закончится. И неизвестно ещё – закончится ли он через три года? С этим дурацким призывом в армию, скажут – «форс-мажор» и опять придётся с ними судиться. Если всё равно придётся судиться, то лучше начинать прямо сейчас, чтобы время не терять. ЧжуВон конкретно подпортил мне этой своей армией…

– Так нельзя говорить про армию.

– Говорю только тебе, – отвечаю я и предлагаю. – Ну их всех, этих хитрых! Пойдём, купим тебе чего-нибудь? Пойдём, машину тебе купим?

– Машину?! – изумлённо расширяет глаза СунОк.

– Почему бы и нет? Давно пора это уже сделать, а ты – не торопишься.

– Просто пойти и купить машину?

– Так все делают. Просто идут и покупают. Или тебе хочется с оркестром? Давай, закажем оркестр.

– Ты серьёзно это?!

– А что такого?

– Ав…фф… У меня прав нет!

– Будет хороший стимул получить их быстрее. Поставим машину под дверь, станешь каждый день о неё спотыкаться, на права и сдашь.

– А какую машину мы будем покупать? Я в них не разбираюсь!

– Главное в машине для женщины – цвет, – говорю я онни. – Как-то видела какой-то фильм, или сюжет… Короче, известная особа, то ли кинозвезда, то ли миллионерша, выбрала себе машину под цвет любимого платья. Все, кто видел, рукоплескали в восторге. Можно попробовать повторить. Какое у тебя любимое платье, онни?

– Шутишь?!

– Пфф… ты мне не доверяешь?

Место действия: Сеул

Время действия: четырнадцатое сентября, утро

Всей семьёй, чинно и не спеша, движемся по кладбищу согласно местной иерархии. Мама – первая, потом СунОк, я – замыкающим. Народу – море! Очень много людей в национальных нарядах. Мы, все трое – мама, я, СунОк, тоже влезли в ханбоки. Ну, мама и онни, может и нет, им – нравится. А я вот точно – «влез». Мне он не особо по душе. Со стороны смотреть – да, красиво. Только самому красоту эту создавать – не всегда комфортно. Когда ткани лёгкие, ну, ещё как-то туда-сюда, не жарко хотя бы. Но сейчас, по случаю участия в траурном мероприятии, на мне юбка из плотной тёмной ткани. Форму, согласен, она хорошо держит. Но – тяжёлая. И солнце светит с неба как в последний раз.

Не знаю, как тут было в прошлом, а у себя на Земле читал, что кореянки раньше носили очень короткие жакеты-чогори, выставляющие голую грудь напоказ. Причём как-то до конца и не ясно, с чего. Одна версия историков гласит – якобы ради того, чтобы показать, что женщина выполнила свой долг в семье – родила сына. Другая их версия зиждется на байке – мол, был в древности в Корее король-самодур, который повелел всем женщинам ходить отныне только так. Дабы ему фантазию не напрягать, а сразу всё ясно было. Король прожил долго, подданные привыкли и с тех пор так и повелось. Европейские монахи просто в шоке были, когда заявились в Корею и увидели эти замечательные местные обычаи.

Ещё есть версия, что корейцы – просто странные. Плечи у них – сексуально, а грудь – нет. Ну так у них в голове тогда было устроено. По-особому. Сейчас, конечно, увы. Всё целомудренно, всё закручено, завязано, заколото, фиг доберёшься. Это монахи пришлые постарались. Если б не они, то в Корею валом бы валили туристы – поглазеть. Но теперь, повторюсь, там всё как у всех, полуголыми по улицам не бегают. Не знаю, был ли в этом мире монарх-затейник, но плечи здесь тоже – фетиш. Что автоматически наводит на определённые выводы…

А ещё говорят, что это было очень удобно, в смысле – функционально. Ничего никуда прятать не нужно, если ребёнка покормить и не жарко опять же. Вот эта версия мне кажется самой верной. Не жарко.

– Принцесса… – неожиданное слово внезапно долетает до моего слуха.

Выныриваю из своих мыслей, фокусируясь на окружающей обстановке. Вижу неожиданно свободный проход по центру дорожки, по которой мы идём, и незнакомых мне людей вдоль, по её краям. Стоят и смотрят на меня. Я без очков. Какие могут быть солнечные очки к ханбоку? И мама постаралась, чтобы её дочь выглядела лучше всех. Ткани, как я понимаю, на него куплены из самых дорогих. Плюс украшения не за три копейки, я уже ориентируюсь в соотношении цена-качество-фирма. Когда себя в зеркале дома разглядывал – мне мой внешний вид понравился. Не зря мама старалась. Народ, похоже, тоже с этим согласен. Да и как-то начальное построение семьи изменилось. Мама сдвинулась вбок и назад, а мы с СунОк идём рядом. Получается, я – по центру, мама – слева, онни – справа.

– Принцесса! Принцесса идёт! – вновь слышу я громкий шёпот и семья, идущая впереди нас, начинает тормозить, оглядываясь назад.

– Принцесса…

Что делать? Наверное, лучше всего не объяснять всем подряд, что это ошибка, чтобы не выглядеть жалко. Правильнее последовать совету ЁнЭ – соответствовать ожиданию людей. Спину – ровней, подбородок – выше, лицо – без эмоций! Как на подиуме…

Принцесса Агдан?! Я вас слушаю…. Не хотите ли присесть на трон, ваше высочество? Непременно… Дичь, конечно, но, приятно…

(несколько позже, там же)

Семья ЮнМи останавливается, не дойдя до нужного ей поворота. Остановившись, они молча смотрят, как с боковой дорожки выходят люди, которые, похоже, знакомы некоторым из них. По крайней мере, маме ЮнМи и СунОк, – они низко кланяются старой женщине с жёстким взглядом. Старуха, за спиной которой её домочадцы сбиваются в толпу от неожиданной остановки, удостаивает кланяющуюся невестку и её старшую дочь лишь короткого мазка глазами, и переводит взор на ЮнМи. Та же, даже не сделав намёка на поклон, встречает их холодным синим взглядом, высокомерно приподнимая свой подбородок.

На несколько секунд над дорожками наступает тишина, пока кто-то из посторонних посетителей кладбища не издаёт удивлённый возглас. Старая женщина недовольно сжимает губы, первой разрывая зрительный контакт с ЮнМи. Не удостоив выпрямившихся ДжеМин и СунОк даже взгляда, она отворачивается и идёт прямо, к главной дорожке. Её свита, заинтересованно коротко поглядывая на ЮнМи, спешит за ней. Та же провожает их вслед холодным высокомерием.

….

«По кладбищу ходила большая крокодила…» – припоминаю я стишок, наблюдая за уходящей старухой и всеми, кто с ней. – «Она, она, лютая была!»

Как я понимаю по отвешенному мамой и СунОк поклону, -это та самая бабка ЮнМи, которая выгнала её отца нафиг из дома. Да-а, лучше, как говорится, один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вопросов больше не имею: ни почему они не звонят, ни почему не общаются. Всё ясно.

– Они пришли позже, – недовольно констатирует СунОк, которая тоже провожает «не наших» взглядом и напоминает. – Сейчас наше время.

Мама, кстати, на сделанное мною вчера предложение – нарушить установленный график – ответила категорическим отказом.

– Наверное, хотели увидеть ЮнМи, – отвечает мама.

– А она им даже не поклонилась, – быстрым шёпотом, не для чужих ушей, говорит СунОк и добавляет. – Мама, можно я тогда тоже больше не буду кланяться?

Мама тяжело вздыхает в ответ.

– Дочка, они твои родственники, – говорит она. – Какие бы с ними не были бы отношения.

– Не надо мне таких родственников! – быстро отказывается от родни СунОк, совершая недопустимое для кореянки деяние. – Жила и дальше без них проживу!

Мама снова вздыхает.

– Не нужно обсуждать подобное при посторонних, – говорит она. – Тем более, – на кладбище и в такой день.

– Хорошо, мамуля, – покорно соглашается онни.

(чат, который никогда не спит)

[*.*] – Вы видели, какое шоу устроила Агдан в «Hyundai» Апкучжон-дон?

[*.*] – Я помогала родителям. А что там было?

[*.*] – Она купила… Та-даам! Мотоцикл!!

[*.*] – Мотоцикл?

[*.*] – Мотоцикл!

[*.*] – А зачем он ей?

[*.*] – Не знаю. Может, хочет снова развозить заказы, как раньше? Кх-кх-кх…

[*.*] – После успеха во Франции? Вряд ли.

[*.*] – Скоро узнаем. Но из покупки она устроила целое шоу. Посидела на всех моделях, что были в салоне, выбрала, а потом менеджеры зачем-то двигатель при ней разбирали. Сидела рядом и смотрела.

[*.*] – Разбирали двигатель? Что она хотела там увидеть?

[*.*] – Не знаю.

[*.*] – Что-то даже я не слышала, что парни, покупая мотоцикл, просят в магазине его при них разобрать.

[*.*] – Агдан ненормальная.

[*.*] – Не сказала бы… Но с мотоциклом да, действительно – странно.

[*.*] – Ещё она купила себе защитную одежду и шлем.

[*.*] – Значит, будет ездить на нём сама?

[*.*] – Наверное. Там мужчин набежало, когда она по мотоциклам лазила. А когда защитные костюмы примеряла, просто ажиотаж начался, они все стёкла облепили, словно мухи.

[*.*] – Она что, переодевалась прямо перед ними?

[*.*] – Да нет, в раздевалке. Но потом залезала на мотоцикл, видно проверяя, удобно или нет? Оппы вели себя как животные.

[*.*] – А что они такого делали?

[*.*] – Пускали слюни и постоянно фоткали её через стекло. Со вспышками. Посмотри видео. Это просто какое-то дефиле звезды вышло перед толпой фоторепортёров а не покупка в магазине.

[*.*] – Фотографировали сквозь стекло? Их не пустили внутрь?

[*.*] – Салон закрыли на обслуживание Агдан и её сестры.

[*.*] – Ох, и ничего себе! Я бы тоже так хотела. Пусть мотосалон это не совсем то, но индивидуальное обслуживание… а потом что было? Как она со своей онни прорывались через толпу? Если внутри они были только вдвоём, значит – охраны у них не было?

[*.*] – Она уехала на мотоцикле через подсобные помещения. Менеджеры её провели.

[*.*] – «Уехала через подсобные помещения»? А что, в салоне мотоциклы стоят заправленные бензином?

[*.*] – Наверное…

[*.*] – Но это же небезопасно! А если случиться пожар?

[*.*] – Ну не знаю, может, там совсем чуть-чуть топлива в баке. Я никогда не покупала мотоциклы.

[*.*] – Если она уехала, а не оформила доставку, то значит, – у неё есть права?

[*.*] – Значит, есть.

[*.*] – И когда она их успела получить? Нигде я и полслова не слышала, что у Агдан есть права на мотоцикл.

[*.*] – Думаешь, у неё их нет? Не, она конечно ненормальная, но айдол, который ездит без прав… Это же ещё один скандал!

[*.*] – Мало их у неё, что ли.

[*.*] – Офигеть… Агдан ездит без прав…

Место действия: Сеул

Время действия: четырнадцатое сентября, после обеда

Чёрт, откуда вас столько? Уже ж второй день? Вы все уже должны были посетить предков и сидеть за столом вместе с семьёй! А вы всё едете и едите, едите и едете… Управы на вас нет!

Дорога, по которой я торю свой путь к морю, забита легковым автотранспортом. Может, многие тоже решили, едва им представилась возможность, рвануть к морю? Если так, то как же тогда быть с национальными традициями? Или это показатель того, что жизнь в Корее потихоньку меняется, вбирая в себя всякие неоднозначные мировые тенденции?

Наш вчерашний поход с СунОк за машиной закончился неожиданно. Автомобильного салона, как я того ожидал, в крутом «Hyundai Department Store» не оказалось. Обнаружился только салон продажи мотоциклов. Ну я и взялся «немножко посмотреть», раз пришёл. Посидел, опробовал, насколько удобно, качество изготовления оценил и пришла мне в голову мысль – «а не купить ли мне мотоцикл»? Продавали бы машины, купил бы СунОк машину, без вопроса. Но их не было, были только мотобайки. Да и потом, онни права, – покупать, не ознакомившись хотя бы приблизительно с тем, что предлагают на рынке – легкомысленно. Хотя, с другой стороны – ну вот чего хочет девушка от своей машины? Удобство, качество, внешний вид. Все остальные навороты в виде характеристик и прибамбасов – это не для них, тут же забудут и пользоваться не станут. Если бы брал себе, то конечно, я бы повыбирал. А онни – она не оценит моих умственных и временных затрат. Просто не поймёт. Главное для неё – престижность и внешний вид. Безопасность, конечно, ещё играет большое значение, но у моделей в каждой ценовой категории – соответствующий ей уровень. Ниже стоимость машины – ниже безопасность. Дороже – выше. Простой и логичный закон рынка. Так что тут выше денег не выпрыгнешь…