Текст книги "Смерть айдола (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 51 страниц)

[*.*] – Даже не хочу думать, что такое может произойти!

[*.*] – Лучше всех подготовилась к такому повороту событий СонЁн. Нашла себе богатого мужика. Теперь, чтобы не случилось, у неё есть тот, кто о ней позаботится.

[*.*] – Точно-точно. Она оказалась самой хитрой в группе!

Время действия: двадцать седьмое октября, утро

Место действия: воинская часть, столовая

Та-дам! У меня сегодня день рождения! А я, честно говоря, забыл. Оно же не моё, а ЮнМи. Поэтому и забыл. ЧжуВон напомнил. Буквально вот. «Поздравляю,» – говорит, – «с Днём рождения!» и тянет ювелирную коробочку. Только успел две мысли подумать – «Хорошо, что в этот раз обошлось без розовых роз» и «У него, что, на все подарочные случаи – коробочка?», как он мне её под нос сунул и открыл.

Стою, созерцаю. Не, ну ЧжуВон, – тот ещё перец, как говорится, но выбирать правильное содержимое он очень даже может. Блин, брюлики… Как переливаются! А если направить на них солнечный луч? Это точно будет взрыв из солнечных зайчиков!

– Нравится? – выводя меня из медитативного состояния, раздаётся вкрадчивый голос дарителя.

Оторвав взгляд от демонстрируемого колечка и перевожу его на ЧжуВона. Думаю, что ответить. Хочется произнести вместо банального «да» что-нибудь более умное, но в голову, как назло, ничего подходящего не приходит. И… этих. Свидетелей – полная столовка. Поздравлять не рвутся, но спиной чувствую, – реакцию мою отслеживают внимательно. ЧжуВон место для поздравления выбрал, как я считаю, неудачное. Зачем он устроил это шоу, – я с ним поговорю потом, а сейчас нужен достойный отклик. Не хочется снова выглядеть «лопушинкой» глазах зрителей, сказав, или сделав что-либо по-корейски неправильное. Себя «уроню» да и ЧжуВона тоже. Как там девчонки благодарят? Поцелуем в ответ? Но это не мой случай.

– Проснись. – просит ЧжуВон, и я понимаю, что пока я думал, коробочка висела в его протянутой руке уже излишне долго.

– Спасибо. – благодарю без затей и подставляю ладонь.

Вау! – произносят очевидцы и раздаются, быстро стихнув, неуверенные хлопки аплодисментов.

– У меня есть ещё один подарок. – как-то встревоженно сообщает ЧжуВон и добавляет. – Думаю, он тебе больше понадобится.

Обернувшись, он подаёт рукой знак.

«Ещё один»? –думаю я, оценивающе наблюдая за тем, как двое парней из числа сослуживцев ЧжуВона аккуратно вносят красиво перевязанную красными лентами длинную коробку из золотистой бумаги.

Несут и ставят её мне на стол.

– Открывай! – приглашающе предлагает даритель.

– Что это? – спрашиваю я, не торопясь кидаться – «раздирать картон».

– Открой, – узнаешь.

Хм, ну ладно…

Сделав шаг, подхожу к подарку. Разглядываю, пытаясь понять – «как оно открывается»?

– Крышка не закреплена. – подсказывает сзади ЧжуВон. – Её можно просто поднять.

Поставив коробочку с кольцом на стол, следую совету. Обеими руками берусь за края и тяну вверх и….

KORG! KING KORG!!

Это твой. – говорит ЧжуВон. – Я его отдал восстановить. Ремонтникам пришлось заменить в нём целиком многие части. Их нужно было делать заново, поэтому, ремонт так затянулся…

Едва касаясь, бережно провожу кончиком пальца по клавишам. KORG! Мой KORG! Я думал, ты «всё», а ты – цел и снова со мною! Как я тогда хотел тебя купить! Словно всё было буквально вчера!

Из глубины памяти поднимается вал воспоминаний. Вот я яростно торгуюсь с продавцом в магазине музыкальных инструментов... Вот я сижу в летящей по дороге красном «Феррари», а на горизонте голубеет море… Вот ЧжуВон рассказывает мне о корейских ныряльщицах… Вот смотрю, как за соседним столиком девчонки едят живых осьминогов, а они от них удирают... Вот я смотрю вместе с ЧжуВоном на ночной Сеул с горы Намсан… Вот ЧжуВон дёргает меня за ногу и, подставив руки, ловит, чтобы в следующее мгновение уронить на землю и прикрыть собой….

(в это же время, там же. ЮнМи, с задумчивым видом медленно ведёт тонким указательным пальчиком по клавишам)

– … Я попросил, чтобы корпус сохранили. – наклонившись сзади к уху ЮнМи, негромко говорит ЧжуВон. – Ремонтники поставили несколько фанерных заплаток и покрасили. Поэтому, – он тот, который мы с тобою сделали. Помнишь, как мы его пилили?

ЮнМи на мгновение замирает и её лицо озаряется яркой искренней улыбкой. Резко обернувшись, она чмокает ЧжуВона в щёку, оказавшуюся рядом с её лицом.

Вау!! – восклицают зрители и разражаются одобрительными криками.

(несколько позже. В туалете. ЮнМи усиленно умывается)

«Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!» – яростно плеская в лицо холодной водой, твержу я сам себе. – «Это – слишком, слишком, слишком! Мы так не договаривались! Я – нормальный! Нормальный! Мне парни не нравятся! Это – ЮнМи, ЮнМи, ЮнМи! Это она! Я расслабился, а она вылезла и поцеловала! Я не мутирую! Я не девочка! Со мной всё в порядке! Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! Как теперь делать вид, что ничего не произошло?!»

(ещё позже)

– Зачем ты устроил это шоу с поздравлением? – хмуро смотря на ЧжуВона, спрашивает ЮнМи.

– В День рождения принято дарить подарки. – отвечает тот. – Я следовал традиции.

– Можно было сделать это без свидетелей.

– Хотел показать всем, что я на твоей стороне.

ЮнМи окидывает собеседника недоверчивым взглядом.

– С чего это вдруг? – интересуется она.

– За «Эммануэль». За то, что сделала из меня звезду. Ты потратила на это время и силы, и я решил, если тоже потрачу своё время и силы на заботу о тебе, то это будет правильной благодарностью.

Пфф… ! – насмешливо фыркает в ответ ЮнМи и говорит. – Тоже мне, нашёл способ!

– Тебя ни на минуту нельзя оставлять без присмотра. – убеждённо отвечает ЧжуВон. – Стоило лишь это сделать, как на тебя напал какой-то потусторонний дух. Или это ты на него напала, а он спасался бегством. Не хочешь об этом рассказать?

– Всё уже сообщили в новостях. – поскучнев, отвечает ЮнМи.

– Говорят, официальная версия событий сильно расходится с тем, что было на самом деле.

– Кто об этом говорит?

– Те, кто знает.

– Ну вот их и слушай.

– Хорошо. Тогда расскажи мне про «Письмо из армии». Про горящий БТР, про хёна, оставившего тебе котелок с едой и прочую чушь, которую ты написала.

– Чушь?

– Именно. Которая непонятно откуда взялась в твоей голове.

– Это был творческий полёт фантазии.

– Ага. А слепленное фото с полуголыми парнями, – это что было? Полёт эротической фантазии?

– Слушай, какое тебе дело? Чего ты взялся требовать от меня отчёта? Дорам пересмотрел?

– Дорам? Причём тут дорамы?

– Я про сюжетный штамп, ставший классикой. В котором парень требует у своей девушки ничего не скрывать. Так вот, здесь не дорама, а я – не твоя девушка.

– А чья?

– Своя собственная!

– Понятно.

– Что – «понятно»?

– Ты знаешь, что президент СанХён – скончался? – меняя тему, спрашивает ЧжуВон.

– Знаю. – погрустнев, кивает ЮнМи.

– Прими мои соболезнования. Президент был настоящим профессионалом. Он потратил всего себя на создание агентства. Но теперь, когда люди будут смотреть выступления его артистов, они будут вспоминать о том, что это он помог развиться их таланту. СанХён не зря прожил жизнь.

ЮнМи некоторое время молчит.

– Не хочу идти на похороны. – признаётся она.

ЧжуВон, ничего не говоря, вопросительно смотрит в ответ.

– Не хочу видеть его мёртвым. – объясняет ЮнМи свои чувства. – Пока этого не было, есть шанс, что сабоним позвонит и скажет, что случилась глупая ошибка. Или придёт и скажет, что его с кем-то перепутали. И вечером все соберутся дома у телевизора… вместе… А если увижу, то тогда, – всё…

Глаза ЮнМи начинают сильнее блестеть из-за появившейся в них влаги.

– Я пойду с тобой. – решает ЧжуВон.

– Куда? – не понимает ЮнМи.

– Проводить твоего сабонима в последний путь. Он был хорошим человеком, если ты говоришь о нем со слезами. С ним следует поступить достойно.

– Это не слёзы. – уверяет ЮнМи.

– Ты никогда не плачешь. – с серьёзным видом кивает ЧжуВон. – Я помню. Но пойду вместе с тобой.

– Спасибо. – помолчав, благодарит ЮнМи и поднимает голову к небу.

– Снег идёт. – спустя секунду озадаченно констатирует она.

– Где? – удивляется ЧжуВон тоже задирая голову.

– Действительно. – признаёт он спустя пару секунд. – Снег.

(где-то в это время)

– Мама, мама, иди скорее смотри! – кричит СунОк, стоя у окна и глядя сквозь него на улицу. – Снег идёт!

Вытирая полотенцем руки, мама торопливо подходи к дочери.

– Доченька моя родилась. – спустя несколько секунд произносит она. – ЮнМи.

– Теперь что, на каждый её день рождения будет идти снег? – удивлённо спрашивает СунОк.

– Небеса радуются, что она есть. – отвечает мама. – Дарят благословление.

– По сравнению с небесами мой подарок тонсен выглядит просто жалко. – недовольно говорит СунОк.

(тот же день. Телефонный разговор)

– Внучок, когда же ты приедешь домой? Я так хочу тебя обнять!

– Хальмони, я тоже о тебе скучал и тоже хочу попасть домой. Но, знаешь, скорее всего я не смогу в эти выходные взять увольнительную…

– Не сможешь? Почему это?

– Понимаешь, мне нужно помочь ЮнМи. Наверно, ты знаешь, что президент СанХён умер. Мне кажется, ЮнМи сильно переживает.

– И в чём это выражается?

– Она не хочет видеть его мёртвым. Говорит, – пока этого не случилось, есть шанс, что он ей позвонит и скажет, что это была ошибка.

– Похоже, действительно сильно переживает, раз так говорит.

– Хальмони, я побуду с ней. Вдруг понадобится моя помощь?

– В чём? Как ты сможешь помочь?

– Схожу завтра с ней принести соболезнования семье умершего.

– После этого ты можешь приехать домой.

– Хальмони, я не хочу оставлять её одну. В таких ситуациях люди нуждаются в общении. А в части больше нет никого, с кем она могла бы поговорить.

– Она не завела себе друзей?

– Так получилось.

– Мне кажется, что у неё везде получается одинаково. Ну хорошо. Значит, ты решил, и я не увижу тебя в эти выходные?

– Прости, хальмони, но похоже, что да.

– Я поняла.

– И у меня к тебе просьба, хальмони.

– Какая?

– У ЮнМи сегодня день рождения. Если ты её поздравишь, думаю, ты сможешь её этим поддержать.

– Поздравлять девчонку, которая крадёт у меня общение с внуком?

– Просто поддержать человека в сложный момент жизни. Она слабая девушка и ей нужна помощь.

– Сильно сомневаюсь, что она слабая, но выполню твою просьбу.

– Спасибо, хальмони.

– ЧжуВон, дома тебя все ждут. У тебя есть семья.

– Бабуль, я никогда об этом не забываю. Спасибо, что ты понимаешь меня.

– Кому ж это делать, как не мне?

(чуть позже. Закончив разговор с внуком, МуРан кладёт телефон на стол)

– Вот ведь… – с неудовольствием произносит она. – Внука у меня уже себе забирает. И непонятно, хорошо это или нет.

Повернув голову, старая женщина смотрит в окно.

– Снег идёт. – удивлённо произносит она, наблюдая за большими белыми хлопьями, неспешно опускающимися на землю.

Время действия: двадцать восьмое октября, утро

Место действия: город Сеул, клиника «Северанс»

У каждого корейского госпиталя или крупной клиники есть подразделение, оказывающее похоронные услуги. Работает оно исключительно на коммерческой основе и является солидным источником дохода для медицинского учреждения. Вообще, в Корее считается, что организацией похорон должен заниматься самый близкий родственник усопшего. Но, как показывает жизненная практика, в этот момент самый близкий родственник обычно находится в неадекватном состоянии из-за постигшей его утраты. Поэтому приглашается человек, знающий последовательность необходимых действий и назначается распорядителем траурного мероприятия. Все, пришедшие почтить память, должны выполнять его указания и по всем вопросам обращаться тоже к нему.

Это мне рассказал ЧжуВон, когда я спросил – «Что нужно делать на похоронах, а что – не нужно?». Опыта посещения подобного рода мероприятия в Корее у меня практически нет, за исключением единственного случая. Не хочется нарушить скорбь присутствующих несоответствующим поведением или поступком. Телефон тоже до сих пор не вернули и подчерпнуть информации в сети возможности нет. Приходиться спрашивать.

Сейчас мы с ЧжуВоном торопливо спускаемся по лестнице в подземные этажи здания. Как он объяснил, там находится помещение, в котором выставляется гроб с телом усопшего, и где друзья, близкие и родственники могут побыть с ним последние часы его присутствия на Земле. Сегодня – прощание, похороны будут завтра. С приездом мы немного задержались, пробки. А потом потеряли время, снимая деньги в банкомате и делая надписи. Оказывается, на похороны здесь также нужно приходить с деньгами. Деньги передаются в конверте, в который вкладывается записка с указанием имени и адреса дарителя и размером подносимой суммы. Хорошо, что в госпитале всё заранее предусмотрено. И конверт тут же можно купить, и фамилию свою написать есть чем, и банкомат тоже есть. Всё в одном месте, всё быстро, но, понятное дело, не мгновенно. Вот, теперь топимся, бежим, насколько можно в таком месте. Все остальные, из агентства, должны уже быть тут.

Блин, СанХён! Как ты умудрился взять и умереть?! Вот как так можно было тебя довести, что организм уже не выдержал?

(немного позже. Большое помещение. Много людей из агентства « FAN Entertainment» . У гроба с телом покойного, на коленях, опустив голову, стоит госпожа ЫнДжу. Пришедшие проститься подходят к ней и наклонившись, негромко произносят слова сочувствия и утешения. Вдова кивает и благодарит в ответ. Сейчас как раз ЮнМи, произносит слова поддержки.)

– Ты?! – подняв голову, неожиданно громко восклицает ЫнДжу, привлекая внимание всех присутствующих. – Как ты посмела здесь появиться?! Это ты виновата, что мой муж умер раньше времени!

Оторопев от неожиданности, ЮнМи замирает в полусогнутом состоянии.

– Ты! – тыча в ЮнМи рукой с выставленным указательным пальцем, снова восклицает ЫнДжу. – Сколько нервов ты испортила ему своими выходками! СанХён последнее время только о тебе и говорил, словно в агентстве больше никого нет! Украла многие года его жизни, а теперь пришла принести соболезнования?

– Ничего я не крала. – выпрямившись и придя в себя, отвечает ЮнМи. – Президент СанХён совсем не заботился о своём здоровье, отдавая все силы работе. Организму невозможно находиться так долго в постоянном напряжении.

– Да, мой муж отдавал все свои силы работе. – кивнув, соглашается ЫнДжу. – Но это совсем не значит, что это тебя оправдывает. Ты могла быть более благодарной, за то, что он взял тебя в агентство. А вместо этого ты только и делала, что постоянно капризничала и создавала проблемы, которые ему приходилось решать! Разве это не дополнительная нагрузка на организм? Он прожил бы гораздо дольше, если бы не ты! И мой брат говорил то же самое! С тобой просто невозможно общаться из-за твоего вздорного характера!

Пауза, в которой ЮнМи и ЫнДжу глядят друг другу в глаза.

– Ваш муж прожил дольше, если бы следил за своим здоровьем и своевременно ходил к врачам. – жёстко произносит ЮнМи. – Ваш брат – наркоман, который со своими подчинёнными вёл себя, как последняя свинья. Вы же, если хотели, чтобы в вашей семье всё было хорошо, должны были следить за своими мужчинами. Дабы не искать потом, на кого переложить свою вину за безразличие!

В зале воцаряется вакуумная тишина. ЧжуВон, стоящий позади ЮнМи, опустив голову, водит глазами туда-сюда, видимо, матерясь про себя, что внезапно угодил в скандал. ЮнМи, наклонив голову, неотрывно смотрит из-под бровей на багровеющую вдову.

– Во-он! – наконец орёт ЫнДжу, делая резкое движение рукою в сторону двери. – Убирайся! Видеть тебя не желаю!

– А я не к вам пришла. – отвечает ЮнМи и, повернувшись, делает шаг к гробу.

– Простите, сабоним. – произносит она, кладя на него небольшой букет белых цветов. – Снова наша встреча сопровождается громким звуком. Извините, если не успела оправдать ваших надежд. Очень жаль, что вы поторопились уйти и не увидите, чем всё закончится. Я всегда буду о вас помнить. И… спасибо за всё, господин президент!

ЮнМи низко кланяется, выпрямляется и, резко развернувшись, идёт прочь. Голова её высоко поднята, а в глазах блестят слёзы. На выходе, не обернувшись, она проскакивает мимо прижавшихся к стенке АйЮ и Чо СуМана, круглыми глазами взирающих на происходящее. ЧжуВон, коротко сказав слова соболезнования ничего не слышащей от гнева ЫнДжу, отходит в сторону и неспешно идёт к выходу.

(несколько позже)

– У тебя есть телефон? – не смотря на ЧжуВона, спрашивает ЮнМи.

– Есть. – отвечает тот.

– Дай позвонить. Мои наверняка собирались прийти. Скажу, чтобы сидели дома. Она на них тоже может наорать.

– Держи. – говорит ЧжуВон, протягивая телефон.

(немного позже)

– Прости. – прости ЮнМи, возвращая телефон. – Это было некрасиво.

– Да уж. – соглашается ЧжуВон. – Скандал на похоронах, – это последнее, чего стоит желать в жизни.

– Никто его и не желал. Или мне опять нужно было промолчать?

– Госпожа ЫнДжу потеряла мужа с которым прожила много лет. Простительно, когда на похоронах родственники ведут себя не совсем разумно. Люди же, которые этого не понимают и вступают с ними в пререкания, выглядят неумными.

– То есть я должна была дать заплевать себя, чтобы не выглядеть дурой?

– Нужно было тихо сказать – «Сожалею, но вы не правы» и отойти в сторону.

– «Тихо сказать»? Да она орала, как паровоз! Меня бы тогда никто просто не услышал!

– Теперь тебя все услышали. – иронизирует ЧжуВон и переходит на другую тему.

– Ты сказала про директора ЮСона. – говорит он. – О чём ты говорила?

ЮнМи недовольно морщится, но молчит.

– Чего? – смотря на неё, спрашивает ЧжуВон.

– Тебе очень хочется в этом говне копаться? – отвечает ЮнМи.

– Я не знаю, в чём мне придётся копаться, поэтому и интересуюсь.

– Вот и не надо. Потом, в это вовлечены другие люди. Им не понравится, если я нарушу их приватность.

– Я понимаю. Но всё же я попробую настоять на своём. Чтобы понимать, что происходит. Может, смогу дать совет.

ЮнМи окидывает его оценивающим взглядом.

– Только не сегодня. – подумав, просит она. – Не в такой день.

– Хорошо. – кивает ЧжуВон. – Я подожду.

– И…

Сделав паузу, ЮнМи снова окидывает парня оценивающим взглядом.

– Мне нужен адвокат. – говорит она. – Я подаю на агентство в суд.

ЧжуВон молча приподнимает брови.

– Президент умер. Больше ничего меня с агентством не связывает. Мои сонбе – терпеливые курицы, с которыми можно делать всё, что угодно. Они будут плакать, будут терпеть, но выполнят всё, что им скажут. Эти армейские скоты из юридического отдела отказались повторно рассматривать дело о нанесении вреда несовершеннолетним недоноскам, которые кидались в меня яйцами. В результате я влетела на пятьдесят тысяч долларов. А началось всё с идиота директора ЮСона, который не сделал то, что должен был сделать. Вот пусть ЫнДжу и заплатит за деятельность своего братца, раз такая умная. Тем более, как я понимаю, работать вместе мы с ней не сможем...

Замолчав, ЮнМи смотрит на ЧжуВона. Тот молчит, не спеша что-то говорить. Наконец, он качает головой.

– Ты похожа на ураган. – произносит он. – То тихо, тихо, то потом как дунешь!

– Всё когда-нибудь заканчивается. – отвечает ЮнМи. – Терпение, нервы, патроны. Патроны, – особенно быстро. Так что, есть у тебя высококлассный адвокат?

– Завтра скажу. – обещает ЧжуВон.

– Но, – только завтра. – требует ЮнМи. – Нет никакого желания больше терпеть. Как думаешь, подать мне в суд на армейскую юридическую службу или нет? Они явно уклонились от выполнения своих обязанностей и нарушили закон.

– Остановись. – просит ЧжуВон. – Ты военнослужащая и не можешь подавать в суд на армию.

– Почему-то мне кажется, что могу. А даже если не так, то поручу это сделать за меня мои родственники. Я ведь ещё несовершеннолетняя.

– Тогда твоей маме придётся посещать слушания сразу в двух судах. В её возрасте это может оказаться не только просто утомительным занятием, но и даже вредным для здоровья. Ты на это согласна?

– Подумаю. – помолчав, обещает ЮнМи. – Попробую сделать то, что планировала – договориться с армией полюбовно. Я не устраиваю скандал с судом, а они меня за это отпускают на свободу.

– Это не принесёт тебе популярности среди корейских поклонников. – прогнозирует ЧжуВон.

– Плевать. Всё равно я не собираюсь строить карьеру на этом мизерном рынке. Корея душит меня. Последнее время – такое ощущение, словно застряла в каком-то сиропе или желе. Время идёт, – а движения нет. Только уровень идиотизма и маразма вокруг постоянно возрастает.

– Ад Чосон? – насмешливо интересуется ЧжуВон.

– Вроде того. – кивает ЮнМи. – Теперь, кажется, начинаю это понимать.

– Что понимать?

– Неважно. Давай уже пойдём отсюда?

– Куда? Поедем, поедим мяса?

ЮнМи неспешно обдумывает предложение и спрашивает о другом: Есть где-нибудь поблизости место, где можно поиграть на рояле?

– «Поиграть на рояле»? – удивляется ЧжуВон.

– Да. Знаешь, в части мне не дают заниматься музыкой. И, кажется, делают это специально.

ЧжуВон неверяще качает головой.

– Меня мобилизовали – «для поднятия военного духа военнослужащих». – объясняет ЮнМи причину возникновения такого подозрения. – По факту, музыкальных инструментов не вижу уже больше двух недель. Ну и зачем я торчу в армии?

– И поэтому ты соорудила из квадрокоптера привидение и запустила. Отомстила. Так?

– А чего мне было делать, если делать было абсолютно нечего?

– Ты просто одуреть какая ненормальная! Мстительница.

– Тебя бы на моё место. Сам в Париже с бабами развлекался, а я тут с тоски сдохнуть была готова. Кстати, хён. Ты ДжиХён трахнул или нет?

ЧжуВон с сильно озадаченным видом смотрит на собеседницу, которая чуть насмешливо улыбается в ответ.

– Знаешь, давай поедем, поищем никем не занятый рояль. – наконец, говорит он.

– Давай. Помнится, в Зоопарке раньше свободные рояли по кустам стояли. – сообщает ЮнМи. – Может, они до сих пор там?

– До Зоопарка долго ехать. – возражает ЧжуВон. – Можно найти что-нибудь поближе. Тебе рояль со слушателями или нет? А то у ХёБин в отеле один точно есть.

– В ресторане? – вспоминает ЮнМи. – Точно! Поехали! Там ещё есть итальянская кухня маэстро Бенедетто!

– Лучше поехать поесть мяса, чем ковыряться в итальянских макаронах. – высказывает своё отношение к высокой кухне ЧжуВон.

Время действия: двадцать девятое октября, утро

Место действия: здание контрразведки

– И что мне теперь делать с вашим рапортом? – интересуется майор, поднимая голову от лежащего перед ним листка бумаги. – В нашей армии нет подразделений, занимающихся паранормальными явлениями.

– Счёл своим долгом сообщить, предвидя возможно потенциально высоко полезный результат! – бодро рапортует капитан, стоящий перед командиром.

– Один раз – не основание для подобных выводов. – словно раздумывая, произносит майор. – С этим, – выше не пойдёшь. На смех поднимут…

Он недобро смотрит на капитана, заподозрив, что тот пытается выставить его в нехорошем свете перед вышестоящим руководством.

– Возможно, господин майор, это оказался единственный случай, когда на слова Пак ЮнМи обратили внимание. – объясняет тот, поняв, что о нём думают. – Считаю, если просмотреть ранние видеоматериалы с её участием, вспомнить, что она говорила, могут найтись ещё доказательства. Если начать подбирать факты, то на ум сразу приходит концерт, после которого в стране не было ни одного самоубийства школьников вовремя сунын. А у Агдан глаза поменяли цвет.

Майор задумывается.

– В Америке, я знаю, есть такие закрытые военные программы, в которых проводятся исследования всяких странных случаев. – говорит капитан.

– Это в Америке. – отвечает майор. – Нам кто этим позволит заниматься?

– Ходят слухи, что госпожа президент интересуется разными таинственными вещами. – сообщает капитан.

Майор вперивает в него пронзительный взгляд и задумывается.

– Хорошо. – наконец произносит он. – Рапорт пока оставлю у себя. Подумаю и посоветуюсь с теми, кто может что-либо в этом понимать. Благодарю за службу, капитан!

– Служу отечеству! – козыряет в ответ тот.

Конец двадцать шестой главы

Жизнь двадцать седьмая

Время действия: двадцать девятое октября, вторая половина дня

Место действия: Сеул

«А я, иду, шагаю по стране. Насквозь пройти её смогу…» – на ходу переделывая слова старой песни, чапаю по Сеулу. Слегка гуляю. Сегодня с утра, получив увольнительную с целью посещения похорон, на них не поехал. Вместо этого рванул с ЧжуВоном к адвокату. Перед этим поимел дома некоторую нервотрёпку, когда вначале пытался объяснить, почему нам не нужно идти провожать СанХёна, а потом – действительно ли мне так необходимо судиться с агентством? И слушать, как семья, обеими её голосами, – дружно убеждает этого не делать. Но я сказал себе, – «Баста, карапузики! Кончилися танцы!» и, забрав из дома копию контракта, поехал показывать её адвокату, который по факту оказался не одной персоной, а тремя. Один начальник и двое – его подчинённые. Контора, в которую привёз меня ЧжуВон, как он объяснил, – «интегрирована в структуру корпорации «Sea group». И всё будет теперь хорошо, поскольку постоянно находится под неусыпным контролем. Что ж, посмотрим, как оно окажется на самом деле. Пока же, изложив юристам суть дела и чего хочу, оставил их думать, – как им будет ловчее «заводить судебную машину?», а сам свалил. Воспользовавшись тем, что ЧжуВона ждут дома, сказал ему – «гудбай, май френд, гудбай» и пошёл гулять.

Решил слегка побыть «нигде и никем» перед возвращением домой. Так это называю, когда иду и просто глазею, не задумываясь о выборе маршрута. Никто тебе по мозгам при этом не ездит. Разговаривать ни с кем не нужно. Просто сам. Один. Идёшь. Отдыхаешь.

Да и честно говоря, для разговоров не тот день, – СанХён придурок. Нельзя, конечно, так об ушедшем, но что правда, то правда. На которую, как известно, не обижаются. Вот чё было человеку не позаботиться о себе? Всё было бы сейчас иначе. Вообще, конечно, по принятым правилам, нужно пойти на похороны, но опасаюсь, что ЫнДжу вновь устроит скандал и вместо скорбного прощания выйдет балаган. Аджума, похоже, с головой совсем не дружит. Я же, исходя из имеющегося личного опыта, думаю, что прощаться с покойником, – не так уж и обязательно.

«Там только тело. Президента там нет.» – сказал я ЧжуВону, когда тот попытался (правда, без особого энтузиазма) начать бубнить о том, что на подобных мероприятиях следует присутствовать.

«Откуда знаешь»? – озадаченно спросил он.

«У меня больше десяти минут клинической смерти. Так что знаю, о чём говорю». – напомнил я ему об обстоятельстве, о котором, он, кажется, подзабыл.

«И что там?» – помолчав, задали мне следующий вопрос.

«Придёт время, – увидишь.» – многозначительно пообещал я.

После этого ЧжуВон почему-то заткнулся и в тему углубляться не стал. Возможно, раз его ждут и нарисовался прекрасный повод не тащиться туда, куда ему явно не хотелось, – он решил воспользоваться ситуацией. Не разводить разговоры, а просто собраться и поехать домой.

И вот теперь я один и на свободе. Давненько не было такого замечательного времяпрепровождения. Не понимаю, как можно постоянно жить в казарме? Ведь непрерывно с кем-то рядом трёшься. Ни минуты одиночества. Только если в сортире и то, наверняка в соседней кабинке, за тонкой стенкой, кто-то тужиться будет. Никакого романтизму. Какая тут нафиг, духовная эстетика и созерцательность?

Кстати, о вечном. Не посетить ли мне какой-нибудь храм? И не поставить ли мне свечку СанХёну? Может, ему станет от этого легче? От искреннего «спасибо» и пожелания добра. Не знаю, как именно крутится механика потустороннего мира, но в этом, – поставить за упокой души совершенно не трудно. Пожалуй, так и сделаю. Тем более, что с моим намерением побыть «никем и нигде», – трудно. Встречные пялятся так, словно я иду в будёновке, валенках и за мной парашют по земле волочится. Будто отродясь не видели девчонки в корейской парадной военной форме и тёмных очках. Чёрт, а ведь ЮнМи же ещё и в «блонд» покрашена! Тогда да. Действительно, в Сеуле такое «чудо», бродящее по улицам, – не встретить, окромя меня… Ну ни минуты покоя!

Время действия: двадцать девятое октября, вторая половина дня

Место действия: Сеул, похороны президента СанХёна

«А ведь это хороший момент для заявления» – думает СуМан, смотря на ЫнДжу, вытирающую платочком слёзы. – «Многие слышали, о чём она говорила. Я могу дополнительно расспросить её о том, насколько виновата ЮнМи в смерти мужа. И сошлюсь на её слова, если что-то пойдёт не так.Скажу, что был введён в заблуждение недостоверной информацией. Хотя, что может пойти не так? Раз есть возможность, – нужно делать, что собирался. А то некоторые просто уже в полнейшем недоумении, почему АйЮ исполняет песни Агдан» …

СуМан обводит взглядом зал и останавливает его на портрете почившего.

«Жаль, СанХён, что ты ушёл». – мысленно обращается он к нему. – «Не скажу, что были с тобой близкими друзьями, но работали нормально. Понимали друг друга. Ты был отличным профессионалом. Сейчас таких уже нет. Молодым до твоего уровня – ещё расти и расти, причём не факт, что смогут. Пожалуй, мне будет тебя не хватать. Извини, если что было не так. И за ЮнМи прости. Тебе уже всё равно, а нам, кто остался, нужно жить. Ты нашёл невероятную «хулиганку», но она слишком непредсказуема для Кореи. Пусть ищет место под солнцем где-нибудь ещё. Думаю, выберется… Если ошибаюсь, – тогда что ж? Такова судьба. Кто может, тот живёт. Кто не смог – тот умер» …

(чат, который не спит)

[*.*] – Агдан не пришла на похороны президента СанХёна!

[*.*] – Точно?

[*.*] – Да! Было очень много людей, а её не было! Уже выложили в сеть видео, где мемберы агентства провожают своего президента. Так вот, – она на нём отсутствует!

[*.*] – Какое неуважение!

[*.*] – Пришли все владельцы музыкальных агентств, которые работали с президентом СанХёном. Был министр культуры, спорта и туризма с тремя своими помощниками. Руководители крупных медиа-каналов были. А ЮнМи – не было!

[*.*] – Может, она заболела?

[*.*] – Вчера только здоровая в ресторане с оппой была, а сегодня – заболела?

[*.*] – Тогда не смогла из-за службы? Например, – дежурит?

[*.*] – Где ей дежурить? На похороны всегда всех отовсюду отпускают. Это святое, – проводить человека в последний путь.

[*.*] – Почему же её не было?

[*.*] – Потому что она ненормальная.

[*.*] – Да. Так неуважительно себя вести по отношению к умершему, который был твоим начальником и наверняка много для тебя сделал, – это верх неприличия.

[*.*] – Я бы даже сказала, что это вызов всему обществу.

[*.*] – Нужно ей бойкот за это объявить!

[*.*] – Божечки мои… Опять?

Время действия: двадцать девятое октября, вечер

Место действия: дом мамы ЮнМи

Сижу, смотрю телик, одновременно думая о том, как же не хочется тащиться в часть. Как-то стала она меня доставать. Раньше было легче. «Свежий», наверное, ещё был. Подробностей не знал…