Текст книги "Смерть айдола (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 51 страниц)

Изображение опять переключают на другую камеру, снова показывая девушку, с явным удовольствием играющую на красной электрогитаре.

«И эта – красавица», – прихожу я к выводу, три секунды посмотрев, как она это делает, – «Похоже, Пукхан не испытывает проблем с красавицами. Отмечу, – естественными» ….

Поворачиваю голову к своим, вижу, что мама и онни смотрят на меня. Пожимаю в ответ плечом, мол, – «а я тут при чём?» и возвращаюсь к телевизору.

«… как известно, в Пукхан, специально для развлечения партийной верхушки был создан отряд «Киппымджо», так называемая «группа удовольствий» состоящая примерно из двух тысяч женщин и девушек в возрасте от 13 до 40 лет …» – продолжает делиться дикторша откровениями, описывая текущее состояние дел, – «…который состоит из трёх команд. «Манджокчо» – команда удовлетворения, предоставляющая сексуальные услуги. «Хенбокчо» – команда счастья, предоставляет услуги массажа. «Камуджо» – команда песен и танцев…»

«Ну вот…», – брезгливо морщась, думаю я, – «Музыка и ракеты закончились, началось метание говен. Почему люди не могут просто жить в мире, без обязательного унижения и уничтожения друг друга? Вот чёрт, не догадался об этом у ГуаньИнь спросить! Такой шанс упустил, пока плюшки себе выторговывал! Идиот…»

Разочарованно выпячиваю нижнюю губу, думаю о том, есть ли у меня ещё один шанс раз увидеть богиню и узнать, в чём тут дело.

«… хоть высшее партийное руководство Пукхан вкладывает огромные деньги, которые можно было бы потратить на повышение благосостояния своего нищего населения, результаты остаются для него по-прежнему неутешительными» … – оптимистичным тоном, мол, – «они все дураки, но мы-то с вами знаем, кто тут умный!», говорит дикторша, – «… Из проверенных источников стало известно, что северокорейскую армию покорила южнокорейская песня с названием «Группа крови». Северокорейские солдаты тайком слушают её, невзирая на строгое наказание, если запись данной песни будет у них обнаружена…»

Правда, что ли?

«… И это совсем не удивительно, потому что она тоже написана тем же южнокорейским композитором с мировым именем…» – продолжает бодро щебетать с экрана девушка, – «… это Пак ЮнМи, первая в истории кореянка, номинированная на премию «Грэмми» сразу в нескольких категориях, которая только что добилась нового впечатляющего успеха. Композиция её сочинения «Takeonme» в исполнении группы «Bang, bang!» оказалась на девяносто восьмом месте американского музыкального парада «Hot 100 Billboard», покорив сердца слушателей со всего мира своим великолепным исполнением и креативностью. О таком успехе в Пукханмогут лишь только мечтать!»

«Мда?» – удивлённо думаю я, – «Уже Billboard? Хотя, раз «Sony» взялось заниматься продвижением, было бы удивительно, если бы этого не произошло. Тем более, что клип сам по себе, из обречённых на успех…»

Снова поворачиваю голову, смотрю на маму и СунОк. Они тоже глядят на меня и молчат.

– Я ещё заработала денег, – говорю им я.

А в агентстве моём, начальство – идиоты.

Время действия: шестнадцатое сентября, утро

Место действия: агентство « FAN Entertainment»

– Директор ЮСон, – скромно опустив глаза, говорит ИнЧжон, – я думала над вашим предложением…

– И что? – заинтересованно спрашивает тот, окидывая её взглядом, – Что ты придумала?

– Я согласна …

ЮСон несколько секунд молчит, смотря на артистку.

– Почему ты так решила? – спрашивает он.

– Песню мне тоже написала ЮнМи… а её песни часто становятся популярными… Очень популярными… «Takeonme» оказалась в «Billboard» … Я подумала, что мне тоже может повезти и «Lemon» станет очень популярным… Глупо будет отказаться от такого шанса…

Перестав изучать пол, ИнЧжон поднимает голову и смотрит на директора. Тот, с понимающим видом, несколько раз одобрительно кивает.

– Правильное решение, ИнЧжон, – говорит он, – Шанс в жизни может выпасть только раз. А если он выпал, то нужно хвататься за него руками, ногами, зубами. Всем, чем только можно, чтобы не упустить. Ты не пожалеешь о своём решении.

– Только я хочу вначале получить свой шанс! – выпаливает ИнЧжон.

– В смысле? – удивлённо спрашивает ЮСон, повернув боком голову и искоса смотря на собеседницу.

– Сначала – мой успех, а потом… всё остальное…

Выражение лица ЮСона становится понимающе-насмешливым. Усмехнувшись, он делает несколько шагов к ИнЧжон, изображая при этом лёгкую походку крадущуюся тигра.

– Да ты, никак, решила поторговаться, маленькая развратница? – говорит он, обхватив ИнЧжон за талию и боком притянув к себе.

– Я не развратница, – отвечает ИнЧжон, хмурясь, но не пытаясь освободится, – Я совсем неопытная в таких делах и не хочу прогадать. Все говорят, что мужчины – очень ветрены. Получив, что им нужно, они часто забывают свои обещания.

Повернув голову, ИнЧжон обвинительно смотрит в глаза ЮСону.

– Я не такой, – с уверенностью в голосе говорит тот, смотря на неё сверху вниз.

– Я хочу в этом убедиться, – отвечает ИнЧжон.

Взгляд ЮСона скользит по её лицу, шее и останавливается на груди. Секунду спустя его ладонь неспешно перемещается с талии девушки на её попу, где и останавливается.

– Только так, – несколько менее уверенно произносит ИнЧжон, выпрямляя спину от этого прикосновения и ещё более подаваясь грудью вперёд.

– А ты шустрая, – одобрительно произносит ЮСон, смотря на выступившие формы и одновременно начиная легко поглаживать ягодицу ИнЧжон.

– Господин директор, вы обещаете мне такие перспективы, от которых кружится голова! – восклицает ИнЧжон словами, весьма похожими на фразу из дорамы. – Но я такая молодая и неопытная в этом, что просто боюсь в них поверить! Вдруг вы хотите воспользоваться моей наивностью? Поэтому я и прошу – сначала выполните ваши обещания, а потом вы получите всё, что хотите!

– Всё, что хочу? – мурлыкающе голосом спрашивает ЮСон, заключая ИнЧжон в объятия и притягивая к себе.

– Да, но потом! – восклицает ИнЧжон, упираясь ему в грудь руками.

– А раньше никак? Твоё тело сводит меня с ума!

– Раньше – никак! О, господин директор, что вы делаете?

Поборов сопротивление, ЮСон долго целует в шею брезгливо сморщившуюся и сжавшуюся ИнЧжон.

– Жаль, – произносит он, наконец, оторвавшись, – В твоей жизни будет несколько недель радости меньше.

Судя по лицу, ИнЧжон хочет сказать что-то в ответ, но передумывает и говорит другое.

– Это мои условия, – говорит она

– Ладно, – вздохнув, произносит ЮСон, не торопясь выпускать её из объятий, – Считай, что ты меня уговорила. Будет тебе Япония.

– Правда? – отстранившись, спрашивает ИнЧжон.

– Мои слова – золото, – уверяет ЮСон и добавляет, – А пока… пока я буду тебя ждать…

Притянув ИнЧжон к себе, он впивается поцелуем в её губы.

(позже)

– Ты чего? – спрашивает ХёМин, удивлённо смотря на ИнЧжон.

Та, слегка взлохмаченная, слегка растрёпанная, со слегка ошалелым выражением на лице и с зубной щёткой в руке, замерев, стоит в дверях.

– Зубы чистила, – после паузы, в течение которой несколько раз похлопав глазами, наконец отвечает она.

– Зубы? – удивляется ХёМин. – Зачем? Сейчас ведь не обеденное время? Ты что-то ела? Режим питания нарушаешь?

– Ничего я не ела, – слегка морщится в ответ ИнЧжон, – Просто во рту стало неприятно.

– Тебе нужно проверить желудок, – авторитетным тоном советует ХёМин, – Такое может быть, если с ним что-то не так.

– Думаю, всё будет в порядке, – отвечает ИнЧжон, проходя в комнату, – Всё будет хорошо…

(примерно в это время. « FAN Entertainment», кабинет директора ЮСона)

Так, КиХо… – говорит ЮСон, собираясь давать указания, – Я ещё раз обдумал и пришёл к окончательному выводу, что организация мероприятия в Японии для повышения интереса к «Короне» – необходима!

КиХо вежливо наклоняет голову, показывая, что внимательно слушает.

– Дай задание, пусть сделают расчёт необходимого финансирования для промоушена ИнЧжон двухнедельной длительности с синглом «Lemon». Пусть посчитают по среднему уровню затрат с двумя новыми сценическими костюмами и одним видеоклипом без декораций. Пусть сделают это быстро.

– Да господин директор, – отвечает КиХо делая запись в блокноте и добавляет, – Осмелюсь заметить, вы недавно говорили об экономии средств. Промоушен потребует дополнительных расходов вне установленного плана….

ЮСон в ответ задумчиво качает головой, соглашаясь.

– Надо, КиХо, – просто отвечает он, – Надо. Это расходы из тех, без которых нельзя обойтись. Будем искать дополнительные источники. Пусть коммерческий отдел займётся продажами «Короны». Пусть продают их на любые шоу и мероприятия. Я отменяю свой приказ об ограничении их деятельности.

– Несомненно, это скажется на подготовке к японским гастролям… – произносит КиХо, как бы намекая, что могут быть последствия.

– Несомненно, – скажется, – не отрицает ЮСон, – Компенсируем изменением ранее планировавшегося репертуара. Больше старых, проверенных песен, меньше новинок. Да и новинок будет достаточно. «Lemon» ИнЧжон, пару песен с нового диска СонЁн, «Sayonara» её, тоже, ещё недавняя. Потом, старый репертуар, переведённый с корейского на японский, вполне может сойти за новинки. Ещё есть топовые синглы от БоРам и Агдан. Слушай, КиХо, да у нас уже полно всего, из чего можно составить программу чуть ли не целиком из новинок! Почему об этом никто не подумал? Чем все занимаются?!

ЮСон возмущённо смотрит на КиХо.

– Все работают по установленному вами плану, господин директор, – отвечает тот, – Ваших указаний на внесение изменений не было.

Оахр! – выдыхает ЮСон и возмущается.

– Как можно работать, когда все постоянно только и делают, что ждут указаний? – недоумевает он и решает, – Значит так. Пусть переделают план концерта «TokyoDome». Завтра с утра мне его на стол. Только «Dragons never die» пусть не включают, а то ума хватит… И гоните «Корону» на заработки. Хватит им уже жопы себе отращивать!

– Будет сделано, господин директор, – спокойно обещает КиХо, записывая в блокноте.

– Кстати… – делая недовольное лицо, произносит ЮСон, – Что с ЮнМи? Она должна была быть сегодня в госпитале. Её выписывают, или нет?

– Пока никакой информации об этом не поступало, – отвечает КиХо.

– Замечательно, – саркастически кривится ЮСон и отдаёт команду, – Планируйте конференцию «Bang, bang» без ЮнМи. Время – деньги. Ждать, пока она поправит своё здоровье – невозможно. На вопросы отвечать, что продолжает находиться на излечении после ранения.

– ЮнМи много раз видели до этого в агентстве и не только, господин директор, – напоминает КиХо.

– Пусть говорят, что у неё – внезапное обострение! – огрызается ЮСон и снова возмущается, – Почему постоянно нужно за всех думать?!

Время действия: шестнадцатое сентября, послеобеденное время

Место действия: одно из зданий министерства обороны

Сижу, стараясь не наделать ошибок, неспешно пишу рапорт о том, как меня гражданские обижали. Когда «самосуд» мне в суде устроили. Припоминаю подробности и в конце нужно будет не забыть сделать приписку – «прошу командование оказать мне юридическую помощь как военнослужащей вооружённых сил Республики Кореи, согласно существующему законодательству». А потом следует отнести эту писанину в юридический отдел на проверку, после чего документ будет принят «в работу». Писать рапорт меня отправили после того, как я в госпитале поделился своими печалями.

С утра приехал, доложился о прибытии, потом прошёл обследование, в процессе которого рассказал врачу о проблемах со здоровьем. Тот особо виду не подал, покивал, оставаясь с виду – «бодрецом», но, по промелькнувшему на его лице озабоченному выражению, стало понятно, что не так уж много «бодреца-то» на самом деле. Я прямо так и сообщил ему открытым текстом, что подозреваю контузию в причинах своего недомогания, – чтобы он вдруг не придумал другого диагноза. Ещё напомнил, что перед контузией было сотрясение мозга. Это на тот случай, чтобы он уж совсем даже не подумал – «вырваться из колеи».

Короче, назначили мне томографию. Завтра. А сегодня – готовиться, пить «индикаторную жидкость». Есть ещё – «контрастное вещество», но его прямо в череп вводят. Мне сказали – «надеемся, что до вещества не дойдёт, ограничимся жидкостью». Шутники, блин, оптимисты. После такой «поддержки» хочется бежать куда глаза глядят, со всех ног, лишь бы только им в руки не попадать...

В процессе беседы с врачом, когда фиксировались все возможные причины, создающие у меня «нервный псих», я и рассказал о царящей вокруг меня эмоциональной обстановке, с которой мне плохо. Врач сначала удивился, задал мне пару вопросов типа – «а чего же ты молчала?», после чего понял, что я вообще – «ноль» в военном праве и работе армейской бюрократической машины. Чтобы это понять, Конфуцием и Аристотелем одновременно быть совсем не обязательно, достаточно просто на меня посмотреть, даже вопросы задавать не обязательно. Короче, он запустил процесс «движения по команде». Позвонил, переговорил, потом сказал, в какой кабинет мне подойти. В итоге -сижу у военных юристов, пишу кляузу с просьбой разобраться.

Ещё когда я доложился, что прибыл на обследование, мне выдали два предписания. В одном было сказано, что вручение награды состоится двадцать пятого числа данного месяца. Поэтому мне следует прибыть в свою часть и обратиться к командованию за инструкциями. А вторым предписанием меня уведомили, что «…решением Объединённого комитета начальников штабов Республики Корея, военнослужащая Пак ЮнМи включена в состав международной корейской делегации, направляющейся во Францию, в качестве переводчика её армейской части» и мне, опять же, предлагается прибыть за инструкциями.

Вначале, меня это удивило. Наивно подумал, – «в армии переводчики, что ли, перевелись?» Но потом до меня дошло, что с переводчиками в армии всё нормально, а берут меня, скорее всего – в качестве «кофейной девушки», вроде тех, которые «должны быть прекрасны, как цветы и служить украшением офиса». Даже не «скорее всего», это же просто очевидно. Судя по тому, как в госпитале на меня сегодня все пялились и гуртом вываливали из кабинетов в коридор – «посмотреть», это надо быть «наивным чукотским юношей», чтобы подумать, что кому-то из армейских вдруг потребовались мои умственные способности. Не, ну а чего? Верный ход. Сейчас я в ТОПе французского хит-парада, внешность тоже соответствующая, генералам поставить рядом с собой совсем не стыдно будет. Не зря же в предписании написано – «её армейской части»? Как я понимаю, в переводе с армейского канцелярита, – это указание на то, что в делегации будет группа военных, которые должны достойно представить вооружённые силы страны на международном уровне. Ну и соответственно, чтобы они смогли это сделать, их экипируют должным образом. Новая форма, отель соответствующего уровня для проживания и топ-звезда, служащая в армии…

Ладно, переживём. Это наверняка должно быть воспринято нацией как очень почётное поручение. Участникам делегации должны дать – «дополнительные плюшки». Может, я даже прямо сейчас могу начать их получать. Например, если мне взять и написать рапорт на своё агентство, чтобы заодно с судом рассмотрели и эту ситуацию? Тогда мне не придётся платить частным адвокатам за ведение дела. Военные юристы зарплату от государства получают, так ведь? Ммм… Может, действительно использовать «связи»? Переговорить с генералом, пообещать пару мировых хитов под его личным руководством, только пусть меня с «FAN» разведёт… Но что будет дальше, если получится? А дальше нужно будет «выдираться» из армии и это может стать сложнее. Если армейцы справятся с моим агентством, у их командиров может возникнуть «головокружение от успехов». Станут считать меня своей собственностью, по гроб жизни им обязанной. Впрочем, они наверняка могут начать так считать прямо сейчас, и никто меня не спасёт. Даже агентство.

Хм-мм, не спросить ли мне у юристов, как они это видят, раз и так к ним иду? Возьмутся они за такое дело? Впрочем, на кой мне юристы? Любой нормальный человек на себя лишней работы не возьмёт. Нужно идти говорить об этом с генералом. Если он отдаст приказ, будут делать как миленькие. Он же – «старшой» для них. «Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом, лучше работы, я вам синьоры, не назову»! А как мне к нему попасть? Между мной и им полно всяких мелких промежуточных командиров, через головы которых прыгать нельзя. Но зачем этим командирам знать, если «старшой» меня пошлёт? Зачем лишние сплетни? Не, конечно, я могу и напрямую к генералу обратиться, только вот от того, что их ни во что не ставят, нижние чины в больших количествах становятся обиженными и никуда потом просто так не деваются. А мне ещё от армии предстоит «отпутываться» … Нужно подумать, как их всех миновать, не создавая волны недовольства …

О! Спрятать одно за другое! Написать рапорт на генеральское имя, в котором предложить взять с собой «Корону» во Францию. И обоснование этому патриотическое придумать. Или, лучше – военное. Что-то вроде – «деморализации разумов противника». Хотя, французы нам вроде сейчас не противники… Тогда – «для демонстрации превосходства над союзниками», или ещё какую-нибудь подобную хрень, сразу понятную всем военным. Они без вопросов будут двигать мой рапорт «по приказу», он дойдёт до генерала, тот вызовет меня, а там, при личном разговоре, я уже скажу ему то, что хочу… Какой я умный!

Время действия: шестнадцатое сентября, вечер

Место действия: госпиталь. В коридоре ЮнМи разговаривает по телефону

(ЧжуВон, агрессивно) – У тебя вообще, мозги – есть?!

(ЮнМи, подумав перед ответом) – Есть, но пользуюсь сама. Поэтому занять не смогу, извини.

(пауза)

(ЮнМи, непонимающе) – К чему этот вопрос?

(ЧжуВон) – Ты охренела! Как ты ими пользуешься, если ставишь нас обоих в неудобное положение. Не успели объявить о расставании, как ты уже с другими парнями по вечеринкам шляешься!

(ЮнМи) – Но мы же расстались? Значит, – с кем хочу, с тем и шляюсь. Что не так?

(ЧжуВон) – То, что все знали, что мы с тобой собирались пожениться. Это серьёзные отношения. И начинать тут же крутить с парнями, означает, что всё было не так, как об этом говорилось!

(ЮнМи) – Но оно и так было – «не так».

(ЧжуВон) – Сообщать об этом всем – зачем?

(ЮнМи) – А что я должна была делать?

(ЧжуВон) – Грустить и переживать. Делать то, что делают остальные девушки после разрыва отношений!

(ЮнМи) – Имею сильные сомнения наличия у себя способности на подобное поведение.

(ЧжуВон) – У меня тоже нет в этом сомнения. Кто этот конталь-гун который был с тобой?

(конталь-гун – бездельник. кор. прим. автора)

(ЮнМи) – Почему сразу – бездельник? Это внук Чо СуМана, работает в поте лица, таскает девушек на вечеринки… а что?

(ЧжуВон) – Это можно рассматривать как твоё решение работать с «SM»?

(ЮнМи) – Ты нашёл мне адвоката, – как я просила?

(ЧжуВон) – Я считаю, что это неправильное решение.

(ЮнМи) – А я считаю – правильное.

(пауза)

(ЧжуВон) – Это ты про меня в песне написала?

(ЮнМи) – Вкоторой?

(ЧжуВон) – В которой ты какого-то парня – «ах-ха-ха-ха»!

(пауза)

(ЮнМи) – Претендуешь на лавры натурщика?

(ЧжуВон) – Значит – да?

(ЮнМи) – И что?

(ЧжуВон) – То, что в следующий раз продемонстрируешь мне, как ты меня – «ах-ха-ха-ха»!

(ЮнМи) – Ты озабоченный?

(ЧжуВон) – Это ты озабоченная, такое писать! Завтра быстро всем говоришь, что это не про нас, это твой личный бред и пишешь новую песню. Поняла?

(ЮнМи) – А если – нет?

(ЧжуВон) – Тогда я тебе сам «ах-ха-ха-ха» сделаю!

(ЮнМи) – Какие мы грозные.

(ЧжуВон) – Мне завтра в часть возвращаться. Не хочу, чтобы надо мной прикалывались до конца службы.

(ЮнМи) – Тебя выписали?

(ЧжуВон) – Да. И тут такой подарок от тебя!

(ЮнМи) – Поздравляю с выпиской. А меня ещё не хотят.

(ЧжуВон, с озабоченностью) – Почему?

(ЮнМи) – А! Какие-то последствия от контузии. Будут лечить дальше.

(ЧжуВон, всё так же, с озабоченностью в голосе) – Это плохо. Обязательно соблюдай предписания врачей.

(ЮнМи) – Попробую. Ладно, я переделаю песню. Вспоминаю. Кажется, я нигде не говорила, что она написана в честь нашего расставания. Сделаю другую.

(ЧжуВон) – Ты не напрягайся, если тяжело. Просто сообщи в сети, что ещё работаешь, так как испытываешь большие эмоциональные переживания. А эту ты написала для агентства. Ок?

(ЮнМи) – Ок.

(ЧжуВон) – И это, ЮнМи. Поздравляю тебя с успехом. Твоя работа снова в «Billboard». Ты становишься мировой знаменитостью.

(ЮнМи) – Спасибо, ЧжуВон-оппа! Их будет ещё много, таких работ.

(ЧжуВон) – Ты очень самоуверенная.

(ЮнМи) – Нет, просто я знаю себя. Я пойду спать, ЧжуВон-оппа. Устала. И лекарства действуют.

(ЧжуВон) – Да, конечно. Спокойной ночи, ЮнМи-ян.

(ЮнМи, иронично) – Спокойной ночи, сонсен-ним.

Конец девятой главы

Жизнь десятая

Время действия: шестнадцатое сентября, вечер

Место действия: дом мамы ЮнМи. Мама смотрит телевизор, при этом явно думая о чём-то своём. СунОк сидит рядом с мамой, читает чат в планшете.

[х*х] – Вы видели фото БоРам?

[х*х] – Которое?

[х*х] – Вот это. Где она идёт с задранным носом! На неё уже мемы стали делать!

[х*х] – Ну, а чего? Неделя прошла, началась новая, а она по-прежнему на втором месте во Франции. У неё есть основания задирать нос.

[х*х] – Ага. БоРам сейчас просто сияет. Вот ещё фотка.

[х*х] – Хватит постить БоРам! Чат читать невозможно станет!

[х*х] – Всего-то две фотки выложили. Или ты из анти-РамБо?

[х*х] – Вообще не понимаю, как ей удалось попасть на второе место? Она же в группе всегда позиционировалась вторым или третьим голосом? И с английским у неё неважно. Смотрела видео, на котором «Корона» с тичерами общались, так никаких эмоций, кроме жалости к этим тупоголовым. А тут даже не английский, а французский!

[х*х] – Всё просто – это «Смертельное проклятье Агдан».

[х*х] – «Смертельное проклятье Агдан»? Что ещё за «проклятие»?

[х*х] – Все, кто с ней работают, – обречены на успех и богатство. Это неотвратимо, словно смерть.

[х*х] – Откуда взялась такая глупость?!

[х*х] – Не знаю. Но, похоже, она недалека от правды. « Bang bang » тоже в американской горячей сотне с её песней. Проклятые, кх-кх-кх…

[х*х] – Это случилось из-за клипа.

[х*х] – Хочешь сказать, что « Bang , bang » отмечены незаслуженно?

[х*х] – Просто говорю, что главное для привлечения внимания сделал видеоряд, а не какие-то невероятные особенности музыки.

[х*х] – «Видеоряд» … Слова-то какие… Ты – ещё одно подтверждение тому, как можно произносить умные слова не понимая, что они значат!

[х*х] – Скорее, – это ты не понимаешь, о чём говоришь, а не я! «Проклятие»! Ты это серьёзно написала?

[х*х] – Это наверняка фаны Агдан. Кроме них, придумать такую чушь просто некому. Как говорится, какого уровня айдол, такого уровня и его фаны. Грустно, но это так…

[х*х] – Вы чё там, вообще крышей своей двинулись?! Чем вас её уровень не устраивает?!

[х*х] – Крышей двинулась как раз Агдан. Ездит по городу на мотоцикле без номеров. Вот, смотри!

[х*х] – Откуда фотка?

[х*х] – Не знаю, кто-то выложил. Парни с удовольствием делают её перепосты.

[х*х] – Нетрудно догадаться, почему. Она случайно не называется – «Задница Агдан»? Кх-кх-кх…

[х*х] – Да… Судя по размерам, худеть она даже не думала… Какое неуважение к своим сонбе! СонЁн, бывает, когда к комбэку готовится, за весь день рисинки не съест, одну воду пьёт. А тут такая жопа!

[х*х] – Что вы к ней придираетесь? Нормальная жопа.

[х*х] – Да вам, парням, лишь бы всего – побольше! И сверху, и снизу!

[х*х] – Вам кто-то есть запрещает?

[х*х] – Сами же потом будете кричать – «жирные»!

[х*х] – Не понимаю. У нас что, – законы не для всех одинаковы? По городу, на мотоцикле без номеров. Наверняка и прав у неё нет, но полицию это не волнует. А если школьники посмотрят и начнут повторять? Кто будет отвечать, если они попадут в аварию?

[х*х] – Вести себя подобным образом – показатель незрелости и легкомыслия. Нужно сообщить в полицию, чтобы её оштрафовали!

[х*х] – И мотоцикл конфисковали!

[х*х] – Вы это серьёзно?

[х*х] – Дом разоряется с изгороди, а человек портится с головы. Похоже, Агдан решила, что ей позволено больше, чем другим, раз ездит без номеров. Если это сейчас не прекратить, то дальше будет только хуже. Заставить соблюдать законы – самое сейчас лучшее, что мы можем для неё сделать!

[х*х] – Да, давайте все вместе напишем петицию, чтобы ей запретили писать музыку и выступать на телевидении…

[х*х] – Это сейчас был сарказм, или приступ идиотизма?

[х*х] – Скорее – второе. Кстати, как там дела у совонов с их петицией? Есть какие-то результаты?

[х*х] – До сих пор ничего не слышно.

[х*х] – Удивительно. А вот сейчас это сейчас был сарказм! Кх-кх-кх…

[х*х] – Смотрите, что я нашла! Журнал « Moldiv » поместил фото нашей Агдан на обложку!

[х*х] – Вау! Она тут реально круто вышла! Какие глаза!

[х*х] – Небольшая обработка в графическом редакторе и … никаких чудес!

[х*х] – А почему они написали – «Агдан – корейская принцесса»?

[х*х] – «Принцесса Кореи» – если переводить дословно.

[х*х] – Ох и ничего себе! Кто успел назначить её принцессой?!

[х*х] – Она сама себя назначила. В Японии, на фанмитинге, так и подписывалась – «Агдан, принцесса Кореи».

[х*х] – Серьёзно?

[х*х] – Да. Есть фото, это подтверждающее.

[х*х] – Я не знала. Вообще охренеть. Тогда что, получается у нас в стране – две принцессы? У Агдан ведь есть сестра.

[х*х] – Её онни совсем не похожа на Агдан. Словно у них разные отцы.

[х*х] – Точно-точно. Совсем не похожа. Нет ни капли той красоты, которая есть у её тонсен.

[х*х] – И с творчеством у неё совсем никак.

[х*х] – У неё есть свой канал, который достаточно популярен.

[х*х] – Ага. Популярен он благодаря Агдан. Если бы не она, подписчиков там было бы ноль. Вот кому интересно смотреть, как кто-то ест?

(в этот момент мама выходит из задумчивого созерцания дорамы)

– Меня беспокоят последние слова ЮнМи. – с глубокомысленным видом говорит она телевизору, словно наконец смогла понять величину обдумываемой проблемы и прийти к какому-то выводу.

– Только последние? – отвлекаясь от планшета, поворачивает к ней голову СунОк и восклицает. – У меня вообще все её слова вызывают беспокойство! А у тебя – только лишь «последние»?!

Мама, повернувшись к дочери, несколько раз озадаченно моргает в ответ.

– Согласись, специально распространять о себе нелепицы, чтобы вызвать интерес, это… – объясняет своё беспокойство мама, но не закончив фразу, так как, по-видимому, испытывает трудности с подбором подходящих слов.

– Да. – соглашаясь, кивает СунОк. – Человек, который врёт с самого начала, продолжит врать и дальше.

Мама недовольно поджимает губы.

– А она – врёт! – негодующе восклицает СунОк. – С каждым разом – больше и больше! И скрывает всё, о чём её только не спроси! Я прямо это чувствую!

– Ну, дочка… – примирительным тоном произносит мама. – У твоей сестры сложная работа... Особенность такая…

– «Особенность»? – с сарказмом переспрашивает СунОк. – Почему тогда тебя беспокоят её «последние слова»?

Мама молчит, то ли снова затрудняясь с ответом, то ли, не желая его озвучить.

– Не хочешь говорить? – спрашивает у неё СунОк. – А я тебе скажу, почему ты молчишь! Потому, что сама мне всегда говорила, – если застегнуть неправильно первую пуговицу, то дальше всё пойдёт наперекосяк! Вот почему! Если ЮнМи не прекратит врать, – это навсегда станет её жизнью! И нам придётся делать то же, что и она, если не хотим подставить себя и её! Мы втроём просто утонем во вранье! Вообще непонятно, останемся ли мы после этого семьёй или нет?!

– Дочка, что ты говоришь такое! – испугано восклицает мама, наклоняясь в сторону и махнув на дочь рукой.

– Что неправильно? – удивляется та. – ЮнМи будет обманывать меня, я тебя, ты – меня. Между нами постоянно будет ложь. Разве это можно будет называть – «семьёй»? Неправда ранит людей. Особенно тех, которые любят и доверяют.

Мама молчит, ничего не отвечая на слова дочери.

– И вообще! – продолжает возмущаться та. – Где, наконец, мой парень?! Когда она уже мне его найдёт?! Если я не хожу в университет, то я могла бы проводить время с оппой!

– Почему ты сегодня опять не пошла на учёбу? – спрашивает мама. – Ты же хотела?

– У меня ещё недостаточно решимости для этого!

– Куда же она делась? Недавно было хоть отбавляй?

– Я подумала и поняла, что её всё-таки недостаточно. – отвечает СунОк. – Надо поднакопить ещё.

– И как ты собираешься это делать? – прищуриваясь на дочь, любопытствует мама.

– Пойду гулять по магазинам!

– Магазинам?

– Да! Я заметила, что среди красивых вещей горести рассеиваются.

– Дочка… – многозначительно начинает мать.

– Должна же у меня быть какая-то компенсация! – не дослушав, восклицает СунОк. – Если у меня нет ни личной, ни общественной жизни, а есть лишь немного денег, так пусть они облегчат мои проблемы! ЮнМи всегда говорит, что деньги нужно тратить, а ты ей всегда поддакиваешь!

– Когда это я ей – «поддакивала»?

– Да всегда!

(далее следует продолжение семейного скандала с использованием всех штампов корейских дорам…)

Время действия: тот же день, вечер

Место действия: военный госпиталь, лестница эвакуационного выхода. На площадке, закинув правую ногу на перила, тем самым уподобляясь балерине у балетного станка, ЮнМи читает новости, используя сотовый телефон.

Стою, никого не трогаю, читаю добытые ЁнЭ последние сплетни рабочих будней родного агентства, но появляющийся порою на лестнице народ меня шугается. Наверное, поза для них неожиданна. Понимаю. Открываешь дверь на лестничную площадку, совершенно ничего внезапного не ожидая, а там – бац! Балерина с задранной ногой. Любой назад дёрнется. А что делать? Растяжку нужно поддерживать. Три дня праздников, за которые палец о палец, как говорится, не ударил. Безделье, оно, несомненно, хорошо, но штука опасная, поскольку затягивает. В армии же, хореографическая подготовка военнослужащих не является главным предметом заботы командования. Скажу больше – она вообще их не волнует. Поэтому, как обычно, приходится выкручиваться самостоятельно. Дождался вечера, ушёл на лестницу пожарного выхода, на котором сейчас никого не должно быть – всё равно шастают! Не понимаю, чего они сюда прутся, лифт же есть? Может – колени разрабатывают? Типа – вечерних процедур? Собственно, не жалко, пусть глазеют. Меня другое беспокоит – как бы телефон не отобрали. Больным в госпитале запрещено пользоваться гаджетами. Вот подойдёт сейчас со спины какой-нибудь медицинский майор и скажет – «а ну-ка, сангса, дайте-ка сюда ваш девайс»! И всё. Это не директор ЮСон, которого можно давить интеллектом или на понт брать. Это ж целый майор будет! Интеллект с понтами пред ним – бессильны. Только лишь уставом отмахнуться можно. Но я сейчас махрово нарушаю, поэтому и устав не поможет. И когда раздаётся звук открывающейся двери, я напрягаюсь и невольно кошусь в её сторону, при этом стараясь держать на лице покерфейс. Приходится рисковать. Ибо в моей жизни грядут глобальные перемены, поэтому нужна точная и свежая информация, чтобы попытаться хотя бы предвидеть, куда они, эти перемены, заворачивают. ЮСон, красавчик, за прошедшие три дня так и не ответил на мою эсэмэску с просьбой увидеть СанХёна. И непонятно, что это может означать. То ли, – не счёл нужным снизойти до ответа, то ли пьянствовал все праздники и просто не увидел, а может – сообщение просто не дошло. Редко, но техника сбоит. А ситуация в этом случае для ЮСона будет выигрышной. Скажет – «не видел, ничего не знаю, сама дура, нужно было челобитную лично в руки царю подавать, да при свидетелях». Поэтому я и попросил ЁнЭ сегодня заглянуть в агентство, узнать, что происходит и напомнить директору о моей просьбе.