Текст книги "Айдол-ян - 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 37 страниц)

– Ха! Ну братец и вляпался! Она же ведь получит звание, выше чем у него! Он столько готовился, а она – написала всего один марш! Представляю, какое у него будет лицо! Пожалуй, на это даже стоит посмотреть вблизи. А кто ещё будет от семьи? Хальмони, ты тоже поедешь поздравлять?

– Я не могу. Я сильно больна.

– Вау! Хальмони, ведь только утром с тобой было всё в порядке?! Что случилось? Чем ты больна?

– Старостью я больна. Старостью! Понятно?!

– Пфф… фффф… Так не честно, всё сваливать на одну меня. Хальмони, боюсь, в одиночку я недостаточно представительна для такого мероприятия. Может, хотя бы дедушку вытащить из его чулана?

– Я ему передам, как ты назвала его мастерскую!

– Хальмони, не нужно. Это была шутка. Но, в самом деле? А странно не будет выглядеть, если никто из старших не придёт?

– Будет ещё ваша мама.

– А она об этом знает?

– Я ещё ей не сказала.

– Кх-кх-кх…

– ХёБин!

– Она только недавно узнала, из-за кого ЧжуВону сломали рёбра… кх-хкх-кхх…

– ХёБин!

– Хальмони… я обязательно приду, чтобы увидеть это … кх-хк-хк… скажи только когда и где… я приду… кх-кх-кх…

– Вот несносная ведь какая! – произносит МуРан, сердито смотря на телефон, в котором гудят гудки отбоя от ХёБин. – Взрослая уже стала, а всё смешки да смешки! Никакой серьёзности! Что ты с ней такой будешь делать…

(агентство «FAN Entertainment», вечер. Кабинет руководителя агентства. Присутствуют КиХо, СанХён, ЮнМи и ЁнЭ. СанХён озадачивается, смотря на вошедшую вслед за ЮнМи ЁнЭ)

– Так, – произносит СанХён смотря на неё. – ЁнЭ, что ты тут делаешь?

– Она мой персональный менеджер, господин президент. – не дав той раскрыть рот мгновенно отвечает ЮнМи.

– Разве мы с тобой не говорили на эту тему? – спрашивает у ЮнМи СанХён. – Я её уволил. Она мне больше не нужна. Я тебе ведь сказал поговорить с ней. В чём дело, ЮнМи?

– Сабоним, – спокойно отвечает та. – Я уже не девочка, которых миллион стоит в очереди у дверей в ваше агентство. Я теперь первая кореянка на «Грэмми», мировая звезда. По статусу мне положен персональный менеджер.

На секунду в кабинете устанавливается неприятная тишина.

– Вот оно, что, – понимающе кивает СанХён, – головокружение от звёздной болезни. Но тут ты права. Твой статус, действительно, предполагает наличие у тебя персонального менеджера, и я готов тебе его предоставить.

– Меня устраивает ЁнЭ… – мягко произносит ЮнМи.

Шеф несколько секунд внимательно смотрит на неё.

– Утром всё было несколько иначе. – говорит он. – Что за это время случилось?

– У меня было немного времени подумать. – отвечает ЮнМи. – Проанализировав ситуацию, я поняла, что мне надоело косплеить корейскую девочку.

СанХён пару секунд осмысливает услышанную фразу.

– Косплеить? Девочку? – удивлённо переспрашивает он.

– Да, – кивком подтверждает ЮнМи. – молчаливую и работящую. Которая делает всё, что ей скажут и ничего не требующая взамен. Это не мой костюм. Я – Агдан, а не бесконечная милота!

После слов ЮнМи в кабинете на целую минуту устанавливается тишина. СанХён смотрит в глаза бунтарке, та, в ответ, тоже не отводит взгляда.

– И что? – наконец нарушая тишину, спрашивает СанХён. – Что я должен сказать в ответ на твоё заявление?

– Я думаю, мы должны будем с вами обсудить мой имидж более подробно, сабоним, раз мы будем работать дальше, – отвечает ЮнМи. – А пока мне нужен персональный менеджер.

– ЁнЭ не справилась. Я недоволен её работой. Я назначу тебе нового менеджера. – сделав паузу, говорит СанХён.

– Простите, сабоним, но я довольна её работой. И другой менеджер мне не нужен. – отвечает ЮнМи.

Снова пауза.

– То есть, сейчас, ты решила показать какой ты будешь теперь? – спрашивает президент.

– Да. – неожиданно не став отрицать, соглашается ЮнМи. – По вашему совету я решила перестать заниматься ерундой и быть немножко стервой.

– Стервой? – удивляется СанХён. – Зачем?

– Чтобы соответствовать, – чуть пожимает плечами ЮнМи. – Все мировые звёзды – стервы. Знаете, добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем одним добрым словом. Мне надоело искать ко всем подходы и какие-то точки соприкосновения, которых вообще в природе отродясь не существовало. Либо работаем по моим условиям, либо не работаем вообще. Теперь будет так.

КиХо тихонько кхекает. ЁнЭ стоит с суровым лицом, внутренне обмирая.

– Не слишком ли ты круто берёшь? – прищурившись на собеседницу спрашивает СанХён.

– Возможно, – опять не спорит ЮнМи. – Но в противном случае мне придётся потратить полжизни на высмаркивание в платочек чьих-то соплей и вхождения в чьи-то бесконечные положения. Мне такая перспектива не подходит и меня интересует только мой успех. Поэтому, ЁнЭ – мой персональный менеджер. Я так хочу.

– Угу. – угукает СанХён и задаёт вопрос, – И как ты представляешь взаимодействие ЁнЭ с моим агентством? Ты – работаешь у меня, она – работает у тебя. Чьи указания будут выше? Моего, или твоего менеджмента?

– Я не думаю, что данный вопрос сейчас требует решения. – спокойно отвечает ЮнМи. – На две недели я буду задействована в японском промоушене. Расписание его составлено, и я не вижу в нём ничего такого, чтобы просто не следовать ему под управлением ваших менеджеров, господин СанХён. ЁнЭ на это время получит отпуск. А после промоушена мне будет нужна студия, господин СанХён. Я собираюсь зарабатывать деньги и славу для вас и для себя. Вот тогда все организационные вопросы со стафом агентства я буду решать через ЁнЭ. А творческие – с вами.

– Хорошо, – кивает СанХён и приглашает наконец присесть посетителям. – Садитесь к столу. Обе.

– У тебя есть ещё какие-то пожелания? – спрашивает он у ЮнМи, дождавшись, когда она и ЁнЭ сядут.

– Да. – отвечает та. – Я хочу до отлёта в Японию провести пресс-конференцию, на которой поблагодарю педагогический состав школы «Кирин» и лично её директора за полученное образование, без которого я бы не смогла стать номинантом престижнейшей американской премии. Попрошу не увольнять директора СокГю.

СанХён молча смотрит на ЮнМи. Та смотрит на него.

– У меня застряли деньги в акциях «Кирин». – спустя полминуты произносит ЮнМи. – И я хочу их вернуть.

– А если бы не деньги, ты бы сделала это для «Кирин» и директора СокГю? – интересуется СанХён.

– Почему бы и нет? – пожимает плечами ЮнМи. – Я считаю, что у меня нормальные отношения со всеми учителями в «Кирин». Ну, может быть, почти со всеми… Просто хочу это сделать до начала промоушена, чтобы успеть повлиять на решение об увольнении господина СокГю, если его ещё нет.

СанХён смотрит на собеседницу.

– Но, лучше думать об акциях и деньгах. – отвечая на взгляд произносит ЮнМи. – Ведь сразу понятно, что истинная причина в них.

СанХён вздыхает и сплетает пальцы сложенных перед собою на столе рук.

– Ещё пожелания. – просит он.

– И мне нужно нормальное жильё. – говорит ЮнМи. – Либо отдельная комната, либо я живу дома и приезжаю в агентство. Мне надоело жить на втором этаже двухярусной кровати.

– Ещё. – коротко произносит СанХён.

– Всё, господин президент, – отвечает ЮнМи. – У меня не такие уж огромные запросы. Всего лишь нормальные условия для работы.

– А кто будет платить ЁнЭ? – внимательно смотря на ЮнМи спрашивает СанХён.

– Я. – просто отвечает ЮнМи.

Место действия: общежитие группы «Корона»

Время действия: более позднее время

Захожу в общежитие, вижу, возле входной двери стоят две мои сумки. Полные. Так… знакомая картина. Как говорится, развод и девичья фамилия. Могли бы уже на место вернуть. Знали же, что вернусь? Упёртые баранихи…

– Эге-гэй! – кричу я, стаскивая я себя обувь. – Есть кто дома?!

На мой крик в коридор сначала выглядывает СонЁн, потом, чуть позже, за ней появляется ХёМин.

– Добрый вечер, онни. – с поклоном здороваюсь я. – Как ваши дела? Как прошёл день?

Девочки озадаченно смотрят на меня.

– А где КюРи? – спрашиваю я. – Позовите. Скажите, пусть волочёт мои вещи назад. Она уже знает, как это делается.

– Ты чего весёлая такая? – помолчав, интересуется ХёМин.

– Не вижу причин для печали, – говорю я, проходя мимо неё в общую комнату. – Ноги – ходят, руки – машут, стул – не жидкий…

– ЮнМи! – строгим голосом призывает меня к порядку СонЁн.

Захожу в комнату и обнаруживаю в ней всех остальных участниц группы.

– Прошу минуточку внимания! – восклицаю я, решив воспользоваться моментом. – Одно небольшое заявление. Уважаемые сонбе! Как показала практика нашего совместного проживания, вы – не любите меня, я, соответственно – вас. И это было бы драматическим моментом в нашей жизни, но, к счастью, президент СанХён разделил наши пути, и вы это уже знаете. Однако, у нас с вами остались незавершённые дела. Я говорю о японском промоушене, где мы сможем заработать денег и славы. Поэтому, я предлагаю пройти этот совместный участок жизни как подобает профессионалам. А именно – без взаимных претензий и тягостных воспоминаний прошлого. Как хоккейной сборной. Собрались, потренировались, сыграли, разбежались. Нам осталось сыграть и разбежаться. По времени – это всего две недели. Давайте проведём их на позитиве и без взаимной нервотрёпки. Никто не перед кем не извиняется, никто ни от кого ничего не требует. Окей?

Толкнув «речь», поочерёдно перевожу взгляд с одной озадаченной онни на другую, ожидая ответа.

– Ты чего? – первой подаёт голос КюРи. – Опять напилась?

Ну вот… Пришёл поручик Ржевский и всё опошлил… – думаю я, смотря на КюРи. – Договариваться с девчонками – дохлый номер. Вначале сто раз поседеешь, пока объяснишь, чего хотел… ну и ладно! Не хотите по-хорошему, будем как понятно…

– КюРи, – говорю я. – Иди и отнеси обратно в мою комнату мои вещи. Или я расскажу на пресс-конференции, что ты два раза выгоняла из группы номинантку «Грэмми».

– Какой ещё пресс-конференции? – удивляется ДжиХён.

– Обычной. – говорю я, проходя дальше в комнату и плюхаясь на диван. – Нация наверняка захочет узнать о трудном пути одной из себя, к такому столь славному свершению как американская премия. О том, какой путь был пройден человеком, который предотвратил несколько десятков самоубийств школьников, нации оказалось знать не интересно, а вот американская премия… вызвала неподдельный интерес…

– Поэтому, – откидываясь назад и раскидывая руки по спинке дивана объясняю я девчонкам, – если КюРи сейчас же не оттащит мои вещи обратно и не разложит их по местам, то я обязательно сообщу всем, как меня гнобили и «изгоили» в группе.

После моих слов в комнате устанавливается тишина. Оглядываю группу, останавливаюсь взглядом на КюРи.

– Вы знали, что я вернусь, – говорю я ей и всем остальным. – Но всё равно, выкинули мои вещи из комнаты. Увидев сумку, я расценила это как знак, что вы не собираетесь со мной контактировать в любом виде. Несмотря на это, я предложила вам мирное сотрудничество. Согласия я на него не получила. Ну хорошо. Война, так война, если вы по-другому не понимаете. Поэтому я говорю – берите мои вещи и тащите обратно туда, где они лежали. В противном случае, я расскажу о вашем поведении на первой же конференции. Я не намерена больше терпеть к себе хамское отношение.

В комнате устанавливается гнетущая тишина. Все смотрят на меня. Я жду.

– Я помогу. – говорит, поднимаясь на ноги ИнЧжон и обращаясь к КюРи. – Пойдём!

Смотрю, как они уходят. Смотрю и не чувствую ни капли раскаяния. Достали уже, честное слово! Ну не «стыкуемся» мы, чего сожалеть? Будем работать как профи. Без эмоций.

(позже. Вечер. Общежитие.)

Сижу, телевизор смотрю. Интересно, что там про меня говорят. Раньше, в первой жизни, про меня ничего в телеке не говорили. А теперь – говорят. Правда и я уже не я и жизнь уже не та, но… говорят ведь? Приятно…

С девочками не общаемся. Они таки последовали моему предложению – вести себя как профи. Но, сделали это так, как любые девушки, когда им предлагают что-то неприятное. Они обиделись. И не разговаривают теперь. А просто не разговаривать, без обид, нельзя было? Я не понимаю такого подхода…

… Фотосессия с Мульча прошла без затыков. Единственное, что было не так, так это то, что кошка оказалась какая-то ненормальная. Скажешь «сиди!» – сидит, никуда не бежит, покажешь рукой – «смотри сюда!», смотрит. Чужих людей и незнакомой обстановки не пугается, свет её не нервирует, смотрит на всё с интересом. Наоборот, это её все шугаются, как чумной. Смешно было видеть, как фотограф в стену спиной вжимался, когда Мульча к нему подбежала познакомиться. А «свет» так вообще, впереди себя экран, как щит выставил. Под конец сьёмок мы с кошатиной совсем уже разхулиганились. Сыграл я с ней в «ладушки», а потом она, обхватив меня лапами за пальцы правой руки понарошку кусала их. Сьёмку на этом закончили и все участвовавшее в ней, кроме нас двоих, постарались исчезнуть как можно быстрее, причём с таким видом, что ещё чуть-чуть и они начнут подвывать от ужаса. Дикие люди… Не знаю, что там они в итоге наснимали, увидеть не успел, все разбежались, посмотрим, когда сделают. Как говорится – вскрытие покажет…

После того, как мы с Мульча «отщёлкались», СунОк увезла кошатину домой, а я, с ЁнЭ остался ждать приезда шефа. Он позвонил, сказал, что возвращается от военных, есть разговор. Военные – это интересно. Подождал, шеф приехал, поговорили. Не без трудностей. Для начала СанХён попытался выкинуть из своего кабинета ЁнЭ. Но я сказал, что она мой персональный менеджер и как оно было раньше, так оно больше не будет. СанХён «надулся», но «нагнетать» не стал. Возможно из-за того, что промоушен совсем рядом, да и новость о «Грэмми» требует «освоения», при котором нужна спокойная рабочая обстановка, а не непрерывная ругань с номинированной…

Расставив с шефом точки над кое-какими «и» и не переругавшись вдрызг, перешли к обсуждению текущей обстановки. А именно – чего именно от меня хотят люди в камуфляжной форме? На удивление, если судить со слов СанХёна, военные показали себя вменяемыми людьми. Не знаю, как там на самом деле и как именно прозвучавшие слова преломились в сознании шефа, но армейцы «странного» не просили. Сабоним был удостоен личной встречи с самим генералом Им ЧхеМу, который, собственно и издал, или выпустил, не совсем уверен, как правильно говорить, приказ, по которому меня мобилизуют. В личной беседе он сообщил СанХёну, что не ждёт от меня полноценной воинской службы и видит меня не более чем как украшение стройных колон его бравых морских пехотинцев. Ну вроде того как АйЮ полицию «украшает». Чего от меня ждут – это побед, так как армия должна быть победоносной. Чего от меня не ждут – это, грубо говоря, всяческих «просеров», ибо армия не может выглядеть «бледно». Ещё шефу было сказано, что моё армейское руководство отдаёт себе отчёт в различии театров боевых действий на которых ведут сражения морпехи и артисты агентств. Поэтому, мне предоставляется максимально возможная в условиях армейской службы свобода передвижения. Концерты, выступления, заграница, короче всё, для достижения тех самых побед, на которые рассчитывает генерал. Ну и естественно, некоторое количество вступлений в частях ко всяким знаменательным датам. Каким именно числом можно выразить это «некоторое количество» выступлений, неясно, но конкретно уже было сказано, что хорошо бы было бы, если к пятнадцатому августу уже «что-нибудь эдакое написано». Пятнадцатого августа, это день независимости Кореи, в который генерала наградят мечом за победу в учениях, а я – принесу присягу. Завтра я только поставлю свою подпись под приказом, что «ознакомлен», что-то вроде «привязки к точке возрождения», чтобы я «ноги из локации не сделал». Поэтому, завтра, нужно будет явиться «по-гражданке», а в военной форме я буду себя демонстрировать уже на присяге. Понятное дело, посмотреть на то как я подписываю приказ, будут приглашены представители СМИ и близкие, но генерала ЧхеМу не будет, будет окружной военный комиссар, он скажет речь, поблагодарит родителей… Короче, почти всё как на проводах у ЧжуВона было, за исключением того, что это будет сделано исключительно для меня одного. Ну и ещё одно есть «всплывшее» отличие. Оказывается, при мобилизации, проведение врачебной комиссии не является обязательным мероприятием. Мобилизация – это когда «кирдык» близко и нужны все, кто может держать в руках оружие. Не, по-нормальному при мобилизации тоже комиссию проводят, чтобы уж совсем инвалидов не понабрать, но в законе сделана оговорка, что «при отсутствии возможности – комиссия не проводится». Как я понимаю, это та ситуация, когда «кирдык» уже совсем, кругом враги и вопрос о победе в данный момент вооще не стоит, а стоит поставленная задача – «продержаться хотя бы пару дней». Вот тогда командиры воинских частей могут грести к себе всех, без всяких комиссий. Руки-ноги есть? Ходишь? Винтовку в руки и вперёд! Никто ведь не обещал тебе, что ты будешь жить вечно? Родина должна жить вечно, а не ты…

Так вот. На комиссию для меня – «времени нет». Вроде и врагов вокруг не видно, кроме одного, давнего, что на севере с голоду пухнет, но всё равно – «времени нет!». В Японию, что ли я срочно улетаю, к этому, что ли подтянули? Может и так, может, и не так, но вот «по состоянию здоровья» из-за этого уже мне не соскочить. Руки-ноги есть? Ходишь? Микрофон в зубы и вперёд! За победами и славой! Одна нецензурщина на ум приходит, когда своими словами передать пытаешься…

Но, в доказательство того, что люди они вменяемые и могут не только подвигов требовать, но и быт солдату обеспечить, военные, в лице генерала, заверили СанХёна, что мне будут обеспеченны все преференции, положенные званием, а также много чего ещё в будущем, поскольку армия – структура сильная, хотя на голову и слабая…

В общем, такие вот дела… Ничего ещё не получил, а «пожелания» уже высказаны. «Чё нить эдакое, ко дню независимости»! Вот накидаю им «Пусть бегут неуклюже» и пусть морпехи бегают по лужам в противогазах! А из ЧжуВона – сделаем крокодила Гену! Страна – ахнет! Нет, ну шо за дела? Все только и мечтают на моём горбу в рай въехать. Нужно лично встречаться с генералом, узнавать подробности, оговаривать нюансы, фиксировать договорённости. Мало чего там СанХён понял не так? А может, чего и вообще не сказал? Как говорится – «лучше самому один раз услышать, чем сто пересказов прослушать» … Ох-хо-хох, грехи мои тяжкие… Всё сам, всё самому… Кто бы за меня чего сделал?

… Сижу, щёлкаю пультом. Сбоку на соседнем диване, подобрав под себя ноги сидит СонЁн, по привычке прикрыв правое ухо ладошкой от сквозняка. Ничего не говорит, смотрит то же, что и я, и не возражает, когда я без предупреждения переключаю каналы. Все остальные девчонки разбежались по комнатам или где-то кучкой что-то против меня замышляют. Мне это не интересно, мне интересно, что говорят про меня на главных каналах. В новостях, в прайм-тайме, сказали про – «первую в истории кореянку». Видимо новость про «Грэмми» слишком большая, чтобы «запихнуть её обратно» … Хочешь не хочешь, а говорить приходится. И моё фото и даже немного видео с концерта показали, чтобы телезрители поняли о ком речь, идёт. Но тут же в эту благодать добавили дёгтя. Потащили моё интервью, в котором я высказался об умственных способностях министерства иностранных дел. До этого, как сказала мне СунОк, на центральных каналах ничего про него не было. А вот теперь, «оно вылезло!». Интересно, что с этого будет? Возможно, что варианты ответов к конференции можно уже и не учить… Скорее всего спрашивать будут про другое… Вижу, как СонЁн заинтересовано поглядывает то на экран телевизора, то на меня, но продолжает молчать.

– Сонбе, – повернув голову, обращаюсь я к ней. – До седьмого числа мы должны с вами ещё раз поработать над вашей песней. Президент СанХён рассчитывает на то, что ей и вам будет сопутствовать успех.

– Хорошо. – просто, без всяких понтов соглашается она. – Если надо, значит надо.

Единственный тут нормальный человек, – думаю я, возвращаясь к телевизору. – Ну и БоРам ещё вменяемая… а остальные – словно только что из лунного модуля вылезли… Прилунились и никак в себя не придут… Знаменитости…

О! На «МBS» только что пообещали после новостей показать «фильм-расследование» о моей персоне! С интригующим названием – «Кто вы, госпожа Агдан?». Фига се, фильм про меня, в прайм-тайм, на одном из главных каналов в стране… Когда только снять успели? К «Грэмми» старались? А как узнали, что будет «Грэмми»? … О! И даже анонс есть… всё, как положено…

Мн-да… – пару секунд спустя думаю я, узнав демонстрируемый на экране «рисунок корейской исторической личности» в моём учебнике японского. Для наглядности понимания размеров вандализма зрителю демонстрируются одновременно изображения «до и после».

Похоже фильм выйдет … неоднозначным…