Текст книги "Бандитская россия"

Автор книги: Андрей Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 49 страниц)

Глава 5
ПОТОМКИ ДЕКАБРИСТОВ И ПРАПРАПРА…ВНУКИ
ЕРМАКА

По Сибирскому тракту, на солнышко,

от полей, зеленеющих вновь,

мы уходим мотать свое горюшко

средь сибирских пустынных снегов.

Эмир Шабашвили

Ссылать своих сограждан в Сибирь в России начали ещё в XVII веке, во времена царствования Алексея Михайловича Тишайшего. Такая ссылка являлась отнюдь не самостоятельным видом наказания, а скорее – одним из методов профилактики правонарушений: за Урал и далее направлялись преступники, как правило, уже понесшие наказание за совершенные ими прегрешения.

До поры до времени это были исключительно наши, местечковые традиции, а вот в веке XIX уже весь цивилизованный мир узнал, что расейская Сибирь – это каторга. Тогда первыми, и, пожалуй, самыми знаменитыми каторжанами, стали участники подавленного декабрьского восстания 1825 года. Царь-батюшка недолго размышлял, куда бы ему сослать отбывать наказание взроптавшее офицерьё – Сибирь, и точка! Причин тому было несколько.

Во-первых, не просто далеко, а очень далеко от столицы. Следовательно, дурные вольнолюбивые мысли если и будут долетать до Петербурга, то с колоссальной временной задержкой. И опять же под бдительным оком перлюстраторов.

Во-вторых, местный климат таков, что многим станет просто «не до философий». Потому как «Сибирь не Ницца, а перчатка не рукавица».

Наконец, минимум, а то и полное отсутствие каких-либо, как принято ныне говорить, благ. Аристократы – натуры тонкие, без роялей и экипажей чувствуют себя некомфортно.

Вслед за декабристами по проторенной дорожке в Сибирь пачками и этапами стали отправлять и всяких прочих господ и товарищей. Как проштрафившихся перед законом, так и просто не подававших надежд подданных. Последних высылали так называемым «административным порядком», причем даже не по суду, а так… волевым решением властей на местах. То бишь, если не на каторгу, так на поселение. С глаз долой – из сердца вон. А что? Пускай землицу сибирскую осваивают (если выживут, конечно). В конце концов, кто-то же должен!

При этом каторжники и поселенцы априори лишались всех гражданских прав и должны были оставаться в Сибири пожизненно. «Административные» же, в принципе, могли по истечении срока ссылки возвратиться в Европейскую часть России. Но, удивительное дело, многие из них, отбыв положенное, принимали решение не возвращаться в родные места. Сибирь им казалась куда более свободной землицей, да и не шибко их и ждали-то в российских Европах.

Так, со временем; в Сибири появились первые поселения, население которых в основной массе своей состояло из, выражаясь казенным языком, «ранее осужденных лиц». Эти самые «лица» принялись разрабатывать землю, строить фабрики и заводы, прокладывать дороги, преподавать в школах, основывать краеведческие музеи и ирон. Короче, зажили жизнью деятельной, хотя и не всегда праведной.

Шло время, у империи менялись правители, но людской поток, отправлявшийся отбывать наказание в места отдаленные, не прекращался. Как следствие, уже в начале века двадцатого в Сибири трудно было найти семью, в которой хотя бы один из её членов не имел конфликта с законом. Можно сказать, что нелюбовь к закону закладывалась у потомков первых сибирских аборигенов на генетическом уровне.

Потом царя не стало. Ему на смену пришли коммунисты, которые не только не отказались от порочной практики принудительной высылки, но и законодательно закрепили тот факт, что Сибирь – это огромная тюрьма для сограждан. Так возник печально известный ГУЛАГ, после чего людей стали ссылать в Сибирь тысячами.

И, несмотря на поступательное движение цивилизации, условия существования этих «командировочных» оказались намного хуже, нежели в недавние, заклейменные печатью позора царские времена.

А вот во второй половине XX века в Сибирь наконец-то потянулись добровольно. И опять-таки тысячами. На ударные Стройки признанного экономически и стратегически важного (как оказалось) для страны региона двинулись «комсомольцы-добровольцы» и прочие сознательные граждане. Вслед за ними отправились и бичуемые в ту пору «Крокодилом» охотники за длинным рублем. Трудом и тех и других в тайге, как грибы после дождя, стали вырастать города, ГЭС и заводы-гиганты. Так началось активное освоение природных ресурсов Сибири. Началось строительство Байкало-Амурской магистрали. Да много чего началось. Разве все упомнишь?

Однако понятно, что разведывать, осваивать и строить желал далеко не всякий. Во-первых, «от работы кони дохнут», а во-вторых, сама обстановка располагала к тому, чтобы брать от жизни все, что плохо лежит. Такие «вкусные» темы, как сфера распределения сырья и материалов, повальный дефицит товаров повышенного спроса, при грамотном подходе позволяли, в буквальном смысле слова, озолотиться. Тем паче что во многих уголках земли Сибирской процессы формирования и обустройства системы органов внутренних дел на местах некоторое время значительно отставали от развития новых городов и поселков.

Проблемы с дорогами и связью сильно осложняли взаимодействие между региональными милицейскими подразделениями, а потому оперативно реагировать на криминальные проявления местная милиция зачастую была просто не в состоянии. Как результат, в те годы нередко бороться с преступностью приходилось самим местным жителям. В противном случае им оставалось лишь по нескольку суток ожидать приезда «полномоченных» из крупных областных центров.

Неудивительно, что в подобной ситуации многие решения «на земле» принимались не по закону, а по понятиям. Тем более что, как бы ни пыталось государство пропагандировать образ жизни строителя коммунизма, все равно многим жителям (как коренным, так и приезжим) более близкой и понятной была уголовная идеология с несколько иными кодексом чести, моралью и субкультурой. Опять же близкой и понятной, в том числе на «генном уровне».

Вот именно такие сибирские маргиналы в середине восьмидесятых – начале девяностых и начали сколачиваться в первые сибирские ОПГ.

И именно из этой среды выдвинулись люди, впоследствии ставшие настоящими «хозяевами тайги». Ибо хотя по своей численности местные группировки редко превышали столичные, но вот контролируемые ими территории были вполне сопоставимы даже не с какими-то отдельными кантонатами, а со всей Швейцарией целиком. А то и парой-тройкой Швейцарии.

Наш короткий рассказ будет посвящен всего лишь двум таким «хозяевам тайги». Конечно, на самом деле в земле Сибирской их было гораздо больше (равно как есть и ещё будет), однако, на наш взгляд, судьбы именно выбранных нами людей наиболее показательны и поучительны. Тем более что их авторитет в криминальной среде едва ли может быть кем-то оспорен.

Один из наших героев – Авторитет, сиречь лидер, с презрением относящийся к так называемым синим (уголовникам). Другой – Вор, сиречь законник, брезгливо поглядывающий на спортсменов. Можно ли на этом основании говорить, что эти два человека являются антиподами? Сегодня, пожалуй что и нет. Границы между блатным и рыночным, криминальным и государственным ныне размыты настолько, что переход из одного состояния в другое (и обратно) представляется настолько естественным, что и не замечается вовсе. Словом, между Вором и Авторитетом гораздо проще найти десять совпадений, нежели десять отличий. Почему так? Давайте слегка пофилософствуем.

Пролог, или Щепотка философии

На удивление опытных социологов, в России с недавних пор начал входить в моду «институт» воров в законе. Это ж как, оказывается скудна наша тусовочная мысль! Конечно, в последнее десятилетие воры были очень популярны и в прессе, и в киносериалах, но, как нам казалось, здоровый капитализм всё же должен был убить воровскую идею. Впрочем, частично так оно и случилось.

Не будем уделять особое внимание исторической деградации этой «вере наоборот». Последний удар по ворам нанесла перестройка, когда сие звание стали покупать аналогично креслам в Государственной Думе и в основном «Гоги» с Кавказа. То есть произошел окончательный разрыв системных связей.

Чем отличаются нынешние воры от лидеров? У воров есть законы поведения, а у лидеров-только законы прибыли. Вернее, у воров должны быть законы. Должны, потому что они есть, вот только они… для дураков.

Сегодня надо быть либо юным воришкой, либо романтически-тупым арестантом, чтобы верить в некие честные воровские суды и общаки.

Изначально вор должен был жить в весьма сильной степени отдельно от общества, не являясь субъектом диктуемых обществом социальных связей. Именно это обязательство перед собой и друг перед другом в принципе является основным и объединяющим для приверженцев воровской традиции. А какой, к черту, ныне у них отрыв от общества?! Да и не в этом дело.

Первое – их суд. Суд подразумевает справедливость. Справедливость – соответствие морали и этики. Так вот, у них в морали корень слова – «мор». А этика ассоциируется исключительно с этикеткой. Это кем же надо быть, чтобы в здравом уме, да заработав деньги, прийти на эту клоунаду и слушать какого-нибудь красавца, проведшего половину сознательной жизни в колониях? Если, конечно… Если, конечно, у него нет связей в милиции, законодательных органах и в правительстве. Вот тогда коммерсант идет не за советом и решением, а за помощью. Какая разница кому платить? Главное – рентабельность затрат и результат. Следовательно, он идет не к вору, а к человеку, решающему проблему. Так чего же в таком ракурсе, мужчины, вы пальцы растопыриваете? Сидите чинно, как обыкновенные решальщики.

Тем не менее, обращаться к подобным деятелям не советуем, потому как без дешевых лагерных разводок они просто не могут. А все потому, что, как в камерах научились тень на плетень наводить за понюшку шмали, так и не могут отвыкнуть до сих пор. В психологии это называется детскими приобретенными инстинктами «пап и мам». А суды их, кстати сказать, хуже гоголевских, так как борзыми щенками не отделаешься: кто даст больше, того и «правда».

Что же касается общака… М-да, даже неловко. Тысячи миссионеров от церкви без креста по России рассказывают, почему надо отдавать часть прибыли (в том числе и не преступной) в общаки. И никто не думает, что если никуда отдаешь, то никуда и приходит. Якобы на какие-то дремучие крытки идет какой-то неведомый грев во славу дела воровского. Вы когда-нибудь настоящую воровскую маляву читали? Это же черно-юмористическая мурзилка. Брр. Нам представляется, что нынче воры, когда говорят о своей партийной кассе, очень следят за своими лицами. Чтобы не рассмеяться. Нет, оно, конечно, собрав приличный куш в сотни тысяч долларов, почему бы не загнать в изолятор микроавтобус с «Беломором»? То-то разговоров потом будет в хатах! Благодетели, твою мать!…

А кража из общаковского бюджета – это, между прочим, крысятничество. А крыса – хуже педераста. А последнее в определенных кругах звучит ещё хуже, чем оборотень в погонах. Кстати, интересный вопрос согласно средневековой софистики: «Я вдается ли косяком момент, когда наш отечественный оборотень в погонах укусит стремящегося к воровской идее?» О, сюжет! А вы говорите; И вообще, сколько хороших определений есть в профессиональном арго жуликов в отношении нарушивших правила: демон, черт, рогатик, захарчеванный чуван. Это же филология! А мы все одно твердим – оборотень, да оборотень.

Впрочем, сколько ни говори «коньяк», а все равно не захмелеешь. Сами же апостолы реликтовой идеи нынче сидят в лобби-барах в костюмах от «Макиавелли». Лагерные же портачки, выколотые в бурах (бараках усиленного режима), у кого они были, давно выведены в дорогих салонах красоты. Само собой. И среди них популярны маникюры, метросексуализм. Так вот, с точки зрения старой ортодоксальной их же мысли – они самые что ни на есть фраера. Не нравится? Так ведь согласно писанию…

Словом, что лидер ОПГ, что вор в законе – одного поля ягоды И нет меж ними никакого единства, равно как нет никакой борьбы противоположностей. Ибо, как говорил Махатма Ганди, «и в юстиции, и на войне в конечном счете побеждает самая большая мошна». А он знал, что говорить, потому как был великим гуманистом…

«Однако мы заговорились, дорогой Фагот, а публика начинает скучать…» А посему вернемся к нашим героям.

Явление первое: Анатолий Петрович, или Что могут и чего не могут короли?

Красноярский край является одним из крупнейших регионов Восточной Сибири. Как по территории (между прочим, равной четырем Франциям), так и по количеству расположенных здесь промышленных предприятий. Даже если перечислять самые значимые, получится более чем внушительный список – «Норильский никель», Красноярский алюминиевый завод («КрАЗ»), Красноярский металлургический завод («КраМЗ»), Красноярская ГЭС, Ачинский глиноземный комбинат, Ачинский НПЗ, разрез Бородинский и т. Все это – настоящие «промышленные бриллианты», обладание которыми обеспечивает их совладельцам неизменное присутствие в российской «золотой сотне Форбс». Отсюда не трудно догадаться, что самые заметные преступные группировки Красноярского края старались кучковаться именно вокруг этих предприятий с их многомиллионными доходами.

Если помните, примерно так же ведут себя рыбы-прилипалы, живущие исключительно за счет акулы. То бишь: куда смотрят главные челюсти – туда и нам дорога.

Более других на этой ниве преуспела так называемая команда Анатолия Быкова, «рыбки» которого в определенный момент едва не умудрились сожрать саму «акулу». Здесь «акула» – весь Красноярский край (ни много ни мало!).

Скромный учитель по образованию, Анатолий Быков начинал свою трудовую карьеру с должности педагога по физвоспитанию. Не самый лучший старт, однако, как говорил наш последний генсек: «Главное – начать!» Так оно и вышло – в конечном итоге Быков очень правильно вписался во все повороты беговой дорожки постперестроечного забега в ширину и добился очень и очень многого. Судите сами: в недавнем прошлом он – председатель совета директоров ОАО «КрАЗ», вице-президент банка «Российский кредит», вице-президент Федерации бокса России.

Засветился Анатолий Петрович и на местном политическом Олимпе – в 1997 году был избран депутатом законодательного собрания Красноярского края, в котором возглавлял комитет… Нет, не по физкультуре и спорту (в делах законодательных нет смысла включать логическое мышление), а по промышленности, которая, как мы уже отмечали, в Красноярском крае всегда была дюже велика и круга.

На официальном Интернет-сайте Анатолия Быкова его биография представлена достаточно подробно и не без некоторой дол и пафоса, Приведем лишь небольшую выдержку:

«…По окончании техникума его (Быкова. – Авт.) призывают в армию. Вернувшись со службы в 1981 году, Анатолий Петрович устраивается на работу на завод «Сельмаш», одно из крупных предприятий в г. Назарово. Но, проработав два года, понимает – спорт его не отпускает. В 1982 году он поступает на факультет физического воспитания Красноярского государственного педагогического института (тогда его преподаватели не подозревали, что воспитывают будущего президента Федерации бокса России).

В 1987 году он снова возвращается в родной город и три года работает по специальности в средней школе № 2. В 1990 году Анатолий Петрович переезжает жить в г. Красноярск. Он заинтересовывается новым для тех времен делом – предпринимательством и становится одним из основателей фирмы СТМ «Строительство, технологии, металл» на заводе «КрАЗ» г. Красноярска.

Несмотря на активное участие в сфере бизнеса, Анатолий Быков не оставляет спорт, и в 1994 году его избирают президентом федерации бокса Красноярского края.

В 1996 году Анатолий Петрович Быков становится членом совета директоров ОАО «КрАЗ», алюминиевого гиганта страны. В этом же году в Назаровском районе проходят выборы в местный городской совет. Анатолий Быков принимает решение баллотироваться в депутаты и избирается своими земляками депутатом Назаровского городского совета…» [94]94
  http://bykov.info/in. рhp?асt=site&саt_id=29.


[Закрыть] Ну и так далее. Таким образом, из официальной биографии Анатолия Петровича видно, что крутой поворот в его судьбе произошел в 1990 году, когда он прозорливо обратил свой взор на предпринимательство.

Впрочем, существует и иной, альтернативный взгляд (что называется, «взгляд на биографию со стороны»), согласно которому судьбоносные изменил в жизни Быкова произошли приблизительно в конце восьмидесятых, когда Анатолий Петрович заключил (как оказалось в дальнейшем, временный) союз с группировкой некоего Ляпнигова, более известного как Ляпа, после чего сколотил собственную бригаду… Но для начала представляется уместным привести некоторые «энциклопедические сведения» из истории становления оргпреступности на территории Красноярского края.

Первые преступные группировки Красноярска поначалу, как водится, занимались примитивным рэкетом, получая дань с открывающихся в городе коммерческих структур. Им тогда и в голову не приходило, что под контроль можно взять крупнейшие промышленные предприятия России. Наместником московских авторитетов в городе в ту пору был известный вор в законе Федоров (Федор)-Со своими покровителями Федор поддерживал самые теплые взаимоотношения. Молодые бандиты, начавшие свою «трудовую» деятельность под руководством Федора, многому у него научились, а самые талантливые отправлялись на заработки в Первопрестольную, где впоследствии прекрасно ассимилировались, составив костяк печально известной измайловской преступной группировки.

Федор был вором старой формации. Под его началом работали такие местные уголовные авторитеты, как Чистяк, Толмач (Юрий Толмачев), Ляпа (Владимир Ляпнигов) и Синий. Все уживались более-менее нормально, не забывая отстегивать положенное на так называемый всероссийский общак. Словом, что ещё нужно? Живи да радуйся.

Но к концу восьмидесятых годов у Федора начали возникать конфликты с московскими бандитами, и в 1990 году он был убит. Его место немедленно занял единственный оставшийся в Красноярске вор в законе Косяк. Говорят, что Косяк собирался сделать предъяву людям, заказавшим Федора, однако не успел – вскоре сам оказался за решеткой [95]95
  Косяк выйдет на свободу только весной 1996 года. Вскоре после этого он исчезнет – пропадет без вести. Похоже, к тому времени его присутствие на Красноярской земле было уже никому не нужно и не интересно.


[Закрыть].

Так город остался без хозяина. В принципе, на эту роль претендовали два авторитета – Ляпа и Толмач, бригады которых считались наиболее мощными.

Впрочем, была в Красноярске и ещё одна сильная группировка, сложившаяся приблизительно в 1991 – 1992 годах. Во главе её стоял уголовник со стажем по прозвищу Борода. По сведениям РУБОПа, Борода чувствовал себя в городе весьма вольготно, его лидерства не оспаривали даже московские воры, поговаривали, что во многом этому способствовали его личные дружеские отношения с Валерием Доугачем (Глобус). Однако официальным покровителем Бороды в уголовном мире считался другой московский вор – Тимур, который в случае возникновения каких-либо сложных конфликтных ситуаций всегда мог лично подтвердить власть Бороды над Красноярском.

К тому времени Ляпе и Толмачу платили практически все крупные коммерческие структуры города, и, быстро разбогатев, авторитеты уже начинали серьезно подумывать о вложении заработанных средств в легальный бизнес. Так, в частности, в 1991 году они затеяли строительство крупного гостиничного комплекса в Минусинске. Одним из первых помощников Ляпы и Толмача в этом абсолютно новом для них деле и стал Анатолий Быков. Ему это было сподручнее, в том числе и потому, что в отличие от своих наставников он ни разу не был судим. Кроме того, работая под началом Ляпы и Толмача, Быков всегда был эдаким генератором идей и регулярно выступал на сходняках, внося на рассмотрение братвы различные проекты. Далеко не все эти проекты находили понимание и поддержку со стороны авторитетов. А посему для их претворения в жизнь Быков, оценив свои силы и возможности, стал, как утверждают, использовать собственную команду единомышленников.

Своим примером бывший учитель физкультуры в очередной раз доказал, что при правильном подходе любая профессия позволяет заработать себе на хлеб и на хлебные места. Наличие отличных организаторских способностей вкупе с теоретическим знанием трудов Макаренко и Сухомлинского дали возможность Быкову объединить вокруг себя «правильно ориентированную» спортивную молодежь. Отбор в команду проводился жесткий: никаких тебе ранее судимых, наркоманов и прочих сомнительных личностей. Во главе угла стоял спорт, а во всем остальном Анатолий Петрович руководствовался единственным принципом: «хочешь иметь хороший бизнес – не имей дело с человеческими слабостями и людскими пороками».

До определенного момента в Красноярске никаких крупных разборок не происходило. Ляпа, Толмач и Борода мирно и спокойно делили сферы влияния, а периодически возникающие проблемы, как правило, решались за столом переговоров либо на воровских сходках в столице. Однако примерно в середине 1993 года произошли непредвиденные события, катализатором которых стад отход Быкова от группировки Ляпы. Привыкший жить в мире,,в котором «рупь за вход, за выход – два», Ляпа, естественно, потребовал с Быкова откупных, однако, к немалому своему удивлению, был послан. И послан далеко. Обалдевший от такого, хамства, Ляпа огорчился. Очень сильно огорчился. Как это там говорил кот Матроскин? «Мы его на помойке нашли, очистили от очистков, а он нам фигвамы рисует. Лучше бы мы вместо тебя черепаху взяли. В коробочке…» Ну, примерно так.

Конечно, Быков вовсе не был «отмороженным на голову» человеком. Он прекрасно осознавал, какими могут стать последствия предпринятой им затеи по уходу в свободное плавание. Поэтому он предварительно подстраховался, причем с нескольких сторон. Во-первых, Быков заключил союз с Владимиром Татаренковым (Татарин), у которого в Саяногорске имелась собственная команда профессиональных стрелков. Сиречь киллеров, Во-вторых, в свое время ходили устойчивые слухи о весьма странных взаимоотношениях Быкова с начальником УВД Красноярского края Борисом Петруниным, который в какой-то момент якобы вознамерился оставить на своей территории одного-единственного (а посему контролируемого) авторитетного товарища.

На эту роль, по мнению Петрунина, якобы лучше всего подходил Быков, который, никогда не жаловал синих, вел «правильный образ жизни», и вообще, казался человеком более-менее вменяемым.

Существует и более прозаическая версия столь теплых отношений генерала и авторитета. В свое время «желтая пресса» и разного рода «компроматные электронные СМИ» писали, что дочь генерала Петрунина якобы была любовницей Быкова. Но добавить нам к этому нечего, потому как мы, что называется, «со свечкой не стояли».

И, наконец, в-третьих, случай позволил Быкову вплотную приблизиться к одному из самых лакомых красноярских кусков – алюминиевому заводу. Говорят, что в один из декабрьских вечеров Быков оказал неоценимую услугу коммерческому директору «КрАЗа» Юрию Колпакову, защитив его в ходе стихийно вспыхнувшей в одном из красноярских ресторанов потасовки. (А может, вовсе и не стихийно? Ведь от живого ума Анатолия Петровича можно всего ожидать.) Так или иначе, но, отдышавшись, Быков заверил спасенного, что ему вполне но силам обеспечить аналогичную защиту и самого «КрАЗа», будь у него, у Быкова, на то соответствующие полномочия.

Здесь надо заметить, что, уйдя на вольные хлеба, профильным видом деятельности группировка Быкова избрала уже не перестающее быть «модным» заурядное вымогательство, а предоставление физической защиты коммерсантам и предпринимателям от рэкета уголовников и других организованных преступных группировок. За такую позицию Быков и его команда получили уважение (естественно, подкрепленное финансами, так как на одном уважении далеко не уедешь) со стороны целого ряда красноярских предпринимателей, которым было некомфортно иметь дело с непредсказуемыми и в основной массе своей недалекими блатными, шакалящими по городу и окрестностям в поисках «мозговой косточки».

Далее легенда гласит так: очарованный манерами своего спасителя Колпаков пообещал переговорить с тогдашними совладельцами «КрАЗа» братьями Черными (их компания ТWG контролировала 20 % акций), и через некоторое время те заключили с Быковым официальное соглашение на охрану завода, равно как на охрану всего, что связано с интересами ТWG.

Таким вот изящным способом «лиса пробралась в курятник». И, пробравшись, сразу же начала действовать.

Формальный повод начать войну на тот момент действительно имелся: представители ТWG никак не могли решить проблему масштабных хищений алюминия с завода. А не могли, потому что тему эту курировали местные криминальные авторитеты – бывшие «соратники Быкова по партии». Таким образом, решая экономическую проблему своих новых партнеров по бизнесу, Быков одновременно мог решить и личные стратегические задачи: уже давно пора было начать взбираться на красноярский Олимп. Да и глупо было бы сидеть на месте и тупо ждать, когда воровская империя нанесет тебе ответный удар. А Нанести удар она должна была обязательно – кинутый (во всех смыслах этого слова) Ляпа продолжал обижаться, а вместе с ним обиделись и другие авторитеты. Оно и понятно: откровенное проявление монополизма в столь деликатной сфере, как крышевание, вызывало огромное неудовольствие со стороны других местных ОПГ, которые тоже хотели бы поучаствовать в экономически привлекательных схемах.

Так по Красноярску прокатилась целая волна убийств. В силу определенных юридических коллизий, далее можно констатировать тот факт, что звезды в сибирском небе с завидным постоянством совпадали так, что подавляющее большинство жертв, по странному совпадению, являлись теми людьми, которые мешали Анатолию Петровичу заниматься серьезным делом. Вот только кто и по чьему указанию превращал этих людей в жертв – сие до сих пор есть тайна непознанная. И, похоже, уже непостижимая. Итак…

В августе 1993-го убивают Чистяка. К тому времени для Красноярская это была не шибко серьезная, но зато вполне знаковая фигура – ведь Чистяк успел «поработать» ещё с самим вором Федором.

Через месяц настал черед ещё одного кореша «отца Федора» – Синего. Рассказывают, что на бандитскую сходку, проходившую в казино «красный яр», заявились «студенты-спортсмены» Быкова. Присутствовавший на сходе Синий, с которым Быков в свое время работал под началом Ляпы и Толмача, якобы шепнул что-то за «Быка и стадо». В результате «студенты» выволокли Синего на улицу, силой запихали в автомобиль и отвезли в лес, где долго били. Вскоре Синий скончался от нанесенных ему увечий. Впрочем, возможно, все это не более чем мифы новейшей Сибириады.

Проходит ещё один месяц – и некие неизвестные вечером нападают на генерального директора «КрАЗа» Ивана Турушева. Его жестоко избивают железными прутьями, после чего он надолго попадает в больницу, а поправившись, – подает в отставку. Новым генеральным становится… Кто? Естественно, Юрий Колпаков, выписавший Быкову пропуск в большой бизнес.

Отматываем ещё один месяц (обратите внимание на методичность!) – и в мир иной отправляют Ляпу. Его убийство дает некую пищу для размышлений, ибо застрелили Ляпу киллеры, которых он сам и нанял, дабы те развеяли его тоску-печаль по убиенным Чистяку и Синему. Развеяли путем ликвидации непокорного Быка.

Ляпа был расстрелян днем из автоматического оружия в собственном автомобиле. По свидетельству очевидцев, убийцы палили в него в течение нескольких минут. Личности убийц были установлены, их фотографий были помещены в местной газете. Однако следствию это не помогло – узнать имени заказчика сотрудники прокуратуры не смогли. Засим слухи о том, что убийство Ляпы заказал Быков, перекупив исполнителей подвойной таксе, в очередной раз заносим в раздел «устное мифотворчество».

После убийства Ляпы авторитет Быкова в Красноярске начал расти как на дрожжах. Не исключено, что уже тогда он смог бы стать «первым парнем на деревне», оттеснив Бороду, но как раз в это самое время в городе появился серьезный конкурент с богатым уголовным прошлым Александр Бахтин (Петруха). Он вернулся в свой город, знакомый до слез», отсидев очередной срок. На торжественную встречу в Красноярск прилетели воры из Санкт-Петербурга, которые короновали Петруху. Как единственный вор в законе, именно Петруха должен был стать хозяином города.

В этот момент Борода и Бык оказались в довольно сложной ситуации. С одной стороны – лидерство Бороды в Красноярске было утверждено Москвой, но формально он должен был подчиняться Петрухе, полномочия которого регулярно приезжал подтверждать вор Зорик из Санкт-Петербурга. К тому же после убийства в Москве Валерия Длугача (напомним, это случилось 10 апреля 1993 года) Борода лишился мощной поддержки москвичей. Тем не менее, московские воры советовали ему держаться так же, как раньше, пообещав уладить все проблемы, связанные с Петрухой.

Но проблемы только усугублялись. Петруха развил активную деятельность, его финансовое благосостояние росло, а вместе с ним росли и его претензии на власть в городе. Короче, времени даром он не терял.

Он активно внедрял своих людей в коммерческие структуры, где они сначала пробивались в число руководителей, а затем разоряли фирму, переписывая на себя или других людей Петрухи все её имущество. Петруха первым стал ввозить в Красноярск дорогостоящий метадон – один из самых распространенных в ту пору синтетических опиатов. Он же вместе с авторитетом Кирюхой (позже убитым) начал перепродажу черных и цветных металлов красноярского производства.

У Петрухи появились свои бригады во многих городах Сибири: Абакане, Канске, Лесосибирске, Енисейске, а также «филиал» в Санкт-Петербурге. Под его контроль попали ряд коммерческих структур, банков, ресторанов и казино. Укреплялись позиции Петрухи и среди авторитетов преступного мира России. По сведениям РУБОПа, влиятельнейший господин Иваньков в ту пору даже пообещал сделать его хозяином Красноярского края.

На этом фоне Бороде, переставшему надеяться на московских покровителей, приходилось действовать самостоятельно или искать поддержку среди местных авторитетов. Но ни у кого из местных Борода поддержки не нашел – утратив свое былое влияние, он стал им неинтересен. Единственным, кто смог в этой ситуации противостоять Петрухе, был Быков. Тем более, что скрытые противоречия между ним и Петрухой нарастали. Особенно Быков заволновался после того, как Петруха, руководствуясь рекомендациями своего финансового советника Бори Дипломата, решил поставить под контроль металлургические предприятия края. Но открытой вражды между лидерами преступного мира всё же не было: узнав, что Петрухе покровительствует сам Иваньков, Быков не решился вступить с ним в открытый конфликт.